Текст книги "Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 48 страниц)

Сменив арестантские обноски на приличную рубашку и тускло-фиолетовую куртку, он наконец-то натянул на руки темные перчатки и вздохнул с радостью. Под перчаткой пряталась Прелесть, которую больше не надо было все время разыскивать в мешке. Мешок, кстати, тоже надо бы сменить, а то через худую рогожу того и гляди посыплется лунный сахар – прямо под ноги важным городским стражникам, которых тут хватало.

Поднеся руку к недоеденному шашлычку, он прочел – мясо крысы, копченое, – и призадумался, как к этому отнестись. Вроде как вкусно, а вроде как крыса, но все вокруг это едят и не жалуются… Да уж, суровое место Морровинд. Джон наконец-то понял, что Херма-Мора имел в виду, когда сказал: “Многие знания – многие печали.”

Хватит отвлекаться, решил он и целеустремленно пошел вдоль домов. Разыскав вожделенное место, он вломился в двери Гильдии и почти сразу наткнулся на данмершу, которая копалась в сундуке.

– Здрасте, – навис он над дамой и заглянул в сундук, где рядочками стояли зелья. Увидев их пузатые бока, Джон понял, что его отсюда не вытащат даже упряжкой. Лечебные зелья! И здесь его могут научить их делать! И ходить по воде!..

– Хочу учиться магии, – сказал он.

Дама распрямилась и строго посмотрела на него своими красными глазами.

– Бретон, – прищурилась она. – Ну, допустим. А польза нам от тебя будет?

– А то ж, – ответил он и добавил: – Люблю и умею убивать гадов.

– Каких именно гадов? – въедливо спросила она.

– Любых.

– Славно, славно, – оживилась дама, явно узревшая для себя какие-то приятные перспективы. – Стало быть, хочешь вступить в нашу Гильдию. Хорошо. Готов ли ты… как тебя звать-то?

– Джулиан, – бодро ответил Джон. Чужое имя уже начинало слетать с его уст, как родное.

– Готов ли ты, Джулиан, быть другом своим коллегам, уважать их труд и не вредить ни в малом, ни в великом?

– Готов. Если, конечно, кто-нибудь из них не окажется гадом, – уточнил он.

– Ну, это-то разумеется, – обрадовалась дама. – Думаю, мы поладим. Меня зовут Ранис Атрис, я глава отделения Гильдии здесь, в Балморе. Прогуляйся, познакомься с коллегами. Ажире, кажется, нужна была помощь, поговори с ней. В общем, будь милым и полезным, учись как следует – и сможешь получить повышение в чине.

– А сейчас я кто? – заинтересованно спросил он.

– Просто Союзник. А ты чего ждал?.. Погоди-ка, – она вдруг по-новому к нему присмотрелась, – Бретон Джулиан? Кажется, именно тебя разыскивает Ларриус Варро.

– С чего бы? – удивился он. – Кто он вообще такой?

– Легионер из Форта Лунной Бабочки. Приглашает побеседовать. Какой-то у него к тебе интерес, – задумчиво прищурилась Ранис.

– Ну, пусть подождет пока, – махнул рукой Джон. – А где Ажира?

*

Ажира оказалась каджиткой и поприветствовала его выразительным “вар-вар-вар”.

– Новый знакомый, – заурчала она. – Не хочешь ли немного помочь Ажире?

Он глянул на алхимические штучки, загромождавшие ее стол, и, чувствуя себя Арьей, дорвавшейся до мечты, сказал:

– С радостью.

– Ажире нужно изучать грибы, – трагично воздела лапу каджитка.

– Джулиану тоже, – он плюхнулся на соседний табурет и начал болтать: – Мне попался один такой копринус, но я не знаю, как его…

– Копринус! – подскочила Ажира. – Да-да, а еще нужны светящаяся сыроежка, банглер бейн и гайфа фация. Неси их Ажире, друг Джулиан, и мы их изучим. Их полно растет на Горьком Берегу, у Сейда Нин, но не вздумай есть банглер бейн. Ажира будет плохо спать, если ты его съешь и помрешь. Очень ядовитый.

Ядовитый. Будем знать. Мало ли.

– Завтра принесу, – сказал он. – Дело к вечеру, а мне еще надо найти жилье.

– Друг Джулиан может жить прямо тут, – погладила его лапой котейка. – Членам Гильдии предоставляются свои комнатки.

– Я ужасно храплю, – сказал он. – Просто чудовищно.

Ажира тут же пошла на попятный:

– Друг Джулиан может снять домик за площадью. Маленький уютный домик, который сдает Ра’Вирр, хороший знакомый… очень хороший.

*

Хороший знакомый Ра’Вирр, разумеется, тоже был каджитом, держал мелкую лавочку рядом с Гильдией и, провожая Джона к домику, урчал так же ласково, как Ажира.

Домик оказался и впрямь невелик. Этот крохотный куриный мавзолей ютился за лавкой старьевщицы и вид имел скромный и неприметный – мастер шпионажа наверняка бы одобрил.

– Всего сто дрейков в неделю, – с гордостью сообщил Ра’Вирр. Джон прикинул, сколько у него средств, и стал въедливо осматривать, что же ему предлагают за такие царские деньги.

Жилье состояло из одного единственного помещения и было скупо обставленно самой простой и бедной мебелью: кровать, стол, пара стульев, грубые полки и шаткий комод, на котором стояли кувшин и тазик для умывания. В углу ютился очажок, и Джон обрадовался, что ему не придется все время питаться рыночной крысой на палочке. Скорее всего, там же, на рынке, эту крысу и поймали.

В полу виднелся люк.

– Подвал? – спросил Джон, стараясь не показать своей радости. Будет где разбираться с сундуками и всем, что он спрячет под крылышко.

– Конечно, как же без этого, – фыркнул Ра’Вирр. – Пепельные бури иногда долетают даже сюда, до Балморы. Да и вообще штука полезная… – загадочно замялся он.

Джон посмотрел на кота с задумчивостью, а потом таинственным шепотом спросил:

– А вот подскажи мне, дорогой друг. Если бы, предположим, я знал, у кого достать немного скумы… просто предположим… кому я мог бы ее продать?

– Ра’Вирр знает, что торговать скумой запрещено имперскими законами, – заворчал тот. – И сахаром торговать запрещено, и воровать… а рабство, стало быть, можно, – обиженно надулся он. – Вот бы наоборот.

– Но ведь Хабаси это, наверное, не пугает, – закинул крючок Джон.

– Хабаси сладкий сахарок, – заурчал каджит. – Хабаси может помочь… очень много с чем может помочь. А еще, – зашептал он, воровски прикрывая морду лапой, – всякое говорят о поместье Гораков в Кальдере. Но ты не слышал об этом от Ра’Вирра…

– Конечно, нет, – с невозмутимым видом отвечал Джон.

Заплатив коту за неделю вперед и получив ключ, Джон тут же заперся в доме и полез в подвал. Там было грязно и пусто, если не считать пары грубо сколоченных стелажей у стены. По углам свисала паутина, давно заброшенная хозяином-пауком за недостатком мух. По размерам подвал был, возможно, даже больше комнаты наверху.

– Сив Дал Бекс! – крикнул Джон и сундук немедленно явился, лишь чуть лязгнув ключом в замке. Еще немного, и у него начнет получаться извлекать все в строгом порядке и без кувырков.

Он осмотрел грибы, которые оставались свежими и не пожухшими, поскольку лежали вне времени. Эктоплазма ютилась в уголке в своем черепке, и Джон подумал, что ему надо бы разделить сундук на отделения, чтобы ингредиенты не смешивались. И прикупить каких-нибудь плошек и емкостей. И… и добыть еще один сундук.

Сложив к грибам скуму и сахар, а заодно и зловещий наручник с ключом, он убрал свое богатство обратно под крылышко и вылез из подвала с похудевшим и полегчавшим мешком.

*

К позднему вечеру, исходив рынок и лавки, он натащил в дом целую кучу нужного и важного. Блошиный тюфяк с кровати был выброшен вон и его место занял новый – пусть тонкий, зато свежий, и сверху не слишком кусачее одеяло. На столе появились тарелки, кружки, корзинка с хлебом и миска с бататом. Отдельно лежал пучок скрибятины, которая Джону изрядно напомнила вяленого кальмара. Может, и не пища богов, но съедобно и не крыса, уже хорошо.

Воду пришлось тащить из колодца в новом ведре, купленном все у того же Ра’Вирра. Шагая по улице с плещущим ведерком, он подумал, что жизнь простого человека, без слуг и мейстера, ему не больно-то нравится. Хотя, с другой стороны, была в этом и какая-то особая прелесть…

Вернувшись домой, он устроил котелок в очажке и, ожидая, пока вскипит вода, задумался, чем же его так радует этот нищий быт. И через некоторое время ответ пришел: все дело в том, что он здесь один.

Больше не нужно ни перед кем выглядеть хорошо – разве что для дела. Не надо бояться, что кто-то отвернется от него, разлюбит, испугается. Его зашвырнуло в неизвестную часть истории, его определили в имперские агенты под руководством мастера-шпиона – маловероятно, что впереди ждут честные подвиги. Здесь, в Морровинде, ему не суждено быть благородным героем – хотя, если подумать, он уже давно расстался с благородством.

Сколько преступлений он совершил в своей жизни? Нарушил все свои клятвы, казнил ребенка, предал и убил королеву. А потом, словно всего этого было мало, подменил императора и стал двоеженцем.

И все же его радовало осознание того, что Серана не шарахнется от него, если он опять затеет массовые казни, и Призрак не будет смотреть с укоризной, когда он по уши извозится в Обливионе. Дени могла бы его понять, Дени – родная драконья душа и знает, что такое необходимость и коварство… но она замерла там, во времени. И чтобы она могла попенять ему за все его выходки, ему сперва придется вернуться.

А он пока что совсем не представлял, как это сделать.

Котелок вскипел, и Джон устроился за столом, обкусывая то горбушку, то скрибятину и запивая все это горячей водой. Свечи, прихваченные в лавочке, приятно светили на грубый стол, и почему-то возникало чувство, что все будет хорошо. Скорее всего, просто от сытости, подумал он и завалился на кровать с книгой по астрологии. Пора бы узнать, что же за знак он себе присвоил.

Оказалось, что знак Воина. Также выяснилось, что этот знак являлся хранителем трех других созвездий – Лорда, Леди и Коня; прочитав про них, Джон подумал, что это довольно точное описание волкихарского семейства. А Серана и в самом деле чем-то смахивала на лошадку – все лишь бы резвиться… Как там Харкон говорил? Летом родилась, один ветер в голове и колокольчики…

Да, верно, она же родилась летом. Ну как есть Лошадка! Джон хмыкнул и подумал, что в астрологии определенно скрывается здравое зерно.

Он попытался вспомнить, под каким знаком прошли его прошлые путешествия. Когда он явился в Скайрим впервые, был самый конец лета, а значит в небе опять-таки главенствовал Воин. Что ж, вполне подходит. Он тогда шел почти строго по прямой, прорубаясь вперед, не глядя по сторонам и не замечая, сколь многое пропускает.

Но вот следующее путешествие… Второго Зерна, девятнадцатое, сказал тогда Арнгейр. Джон полистал книгу и нашел нужный знак.

Тень. А ведь и это правда. Рядом с ним была Арья, варг, захвативший Безликую, и почти весь их путь проходил в скрытности и потемках. Да и сам он на время стал тенью – облекся в прежнего себя и стал Джоном Сноу.

Джон отложил книгу и растянулся на жесткой кровати, вспоминая эти не столь уж далекие времена.

Серана спит в крипте, думал он. До нее рукой подать, несколько дней пути – и он снова увидит ее… вот только она его не узнает. Это не та Серана, с которой он расстался на поляне у Тид-Аран.

Он закрыл глаза, мечтая поскорее заснуть и больше не испытывать этой тоски, которая снова заворочалась внутри. Где-то в груди тянуло, жало, мучительно ныло; он хорошо знал это чувство утраты, как знал и то, что нет никакого средства его унять. Так было, когда он убил Дени; так было, когда Призрака оторвали вместе с куском сердца.

Дени и Призрак ждут за остановившимся временем. И он еще увидит Арью. Но Серану – уже никогда.

Если бы он хотя бы мог встретиться с Партурнаксом, поговорить с ним, выплеснуть все свои сомнения…

*

В черноте зашевелилось что-то огромное и белая рогатая голова повернулась к нему.

– Довакин?

– Партурнакс! – подскочил он и увидел, как тьма, заполонившая его сон, разлетается клочьями, открывая глазам вершину прекрасной заснеженной Монавен.

– Ты меня знаешь, – промолвил дракон с редким для их породы удивлением. – Странно, ведь я-то тебя… постой. Ты наверняка из будущего.

– Я… – радостно начал Джон.

– Замолчи, Довакин, – прервал его Партурнакс. – Мне нельзя этого знать. Я не вижу ни единого из твоих времен, ни прошлого, ни будущего, ни даже мыслей. Ты перетекаешь из одного момента в другой, не останавливаясь… У меня от тебя голова кругом идет, – поморщился он.

– Как я сюда попал? – огляделся Джон. – Я же спал…

– И теперь я тебе снюсь. Видимо, ты очень этого хотел, – рассмеялся белый мудрец. – Стало быть, я настолько тебе дорог?

– О да, – с радостью отвечал Джон, чувствуя, как сердце затапливает бесконечное счастье.

– Приятно знать, – довольно завозился Партурнакс, устраиваясь поуютнее. – Раз пришел, давай побеседуем. Но только не о будущем. И не о прошлом, – подумав, добавил он. – Лучше об общем и всяком философском.

Джон оглянулся и увидел разверстую Тид-Аран, в которой вились снежинки и искры. Он хорошо помнил, что такое эти искры. Партурнакс сторожит душу Алдуина, сидит тут век за веком и ему, бедняге, одиноко и скучно…

– А мы можем поговорить об астрологии? – спросил Джон.

– Прекрасная тема, – оживился дракон. – Звезды не лгут.

– Вот, например, знак Воина, – завел про насущное Джон. – Получается, что это мой знак, но…

– Это кто ж тебе сказал? – захохотал дракон. – Знак Воина устойчив, прочен. А ты будто Змея, что вьется среди звезд, как среди густой травы. Она непостоянна и не имеет своего сезона, и ты тоже. Ужасно перетекаешь, – поморщился он. – Прямо хоть не смотри.

– Э, Змея, – скис Джон.

– Другое ее название – разумеется, малоизвестное, – Дракон, – усмехнулся Партурнакс. – Мы тоже непостоянны и вьемся среди времен, не привязанные ни к каким сезонам, кроме одного – войны.

– Война идет на всех уровнях бытия, – вспомнил Джон слова Брана. – Она никогда не кончается и лишь меняет облик. Эвгир унслаад.

– Нескончаемый сезон, – кивнул дракон. – А теперь вернемся к астрологии, – продолжал болтать он.

*

Проснувшись поутру, Джон чувствовал себя куда лучше и тут же уселся читать про Змею. Книга категорично сообщала, что таки да, Змея непостоянна и путешествует по небу. В какой-то мере можно было считать, что его день рождения – здесь и сейчас, в Вварденфелле, – приходится на день начала облечения, а это вполне могла оказаться Змея. Рожденные под этим знаком могут быть как благословенны, так и прокляты, и Джон пока не был уверен, к какой категории относится он сам.

Но расстраиваться по этому поводу он не спешил, а наоборот ликовал, что снова увидел старого мудрого гада, который так лихо попользуется им в будущем для своей выгоды. Джон и хотел бы возмущаться и обижаться на Амбициозного Жестокого Тирана за все его интриги, но не получалось. На Партурнакса было просто невозможно обижаться.

Словом, вчерашняя тоска развеялась, мир посветлел, а внутри зачесалось желание натворить что-нибудь этакое. Кажется, он и в самом деле превращается в Арью. Она была бы рада… да что там, просто счастлива, что братец наконец-то перестает быть скучным и грустным.

Джон нырнул в подвал и достал для Ажиры образцы грибов, а потом, бодро помахивая мешком, отправился в Гильдию. К счастью, он так старательно обдирал деревья и хапал в честь сестры все поганки подряд, что сейчас у него имелось в наличии все по списку.

Дальше начался сплошной балаган. Благодаря чудесному кольцу ему было достаточно указать пальцем на гриб и назвать содержащееся в нем полезное свойство – на самом деле прочитать табличку, но кто об этом знает?..

– У друга Джулиана есть знания, – мурчала Ажира.

– Недостаточные, – скромничал он, – Я даже зелья готовить не могу. Мне недавно ящик на голову упал, все из-за этого.

Ажира тут же полезла смотреть, что же такое нехорошее творится с его головой, и с урчанием разворошила весь хвостик.

– Да меня уже подлечили, – еле отбился он, затягивая волосы заново. – Но ты все равно поучи меня готовить зелья.

– С простого надо начинать, с простого, – ворковала котейка. – Бери ступку и натолки вот это сушеное крабье мясо. И хлебушек.

– Зачем? – изумился Джон, подозревая, что она его разыгрывает.

– Магия, – воздела когтистый палец Ажира. – Ее надо извлечь и воссоздать в виде зелья. Неужели Джулиан не чувствует?

– Чувствует, – неуверенно соврал он, прислушиваясь к сушеному крабу.

– Хорошо, хорошо… Толки.

Сушеное мясо и хлебушек навели его на неожиданные мысли. Никто не носит с собой в поход свежее мясо и хлеб, только сухари и соленое-вяленое, чтобы не тянуть лишний вес…

– А обязательно зелья? – задумался он оторвавшись от ступки. – А если лепешечки налепить… такие, знаешь, маленькие, сухие. Их брать с собой удобно.

– Нужен связующий элемент, – встопорщила усы Ажира и стала сыпать терминами: – Вода нейтральна, универсальна. Наименьший процент ошибок. Эктоплазма могла бы подойти, но только чистая, рафинированная… Принеси Ажире эктоплазму, – категорично потребовала она. – Хоть пару плюшек. И раз уж все равно за ней пойдешь, набери кое-каких цветов у озера Амайя, мне надо отчет писать.

Эктоплазма, вздохнул Джон. Сам виноват. А потом ему же и скормят это сопливое нечто во имя науки…

Из хлебушка и крабов получилось простенькое снадобье, которое снимало усталость. Натолченную пыль Ажира смешала с водой, прогнала через какой-то агрегат, потом другой, поварила в третьем – и наконец-то зелье было готово. Джон смотрел на чашечку с ужасом и восторгом и очень хотел похвастаться перед Арьей.

– Пусть добрый друг идет за цветами, – мурчала кошка, ласково выпихивая его из алхимического закутка в общий зал. – И эктоплазму не забудь.

– Где ж я ее возьму, – упирался Джон. Допустим, один шматок у него есть, но Ажира-то требует два!

– А ты поищи, – ворчала кошка и стала шипеть ему на ухо, щекоча усами. – Там гробница есть, каких-то Андрано…

У стеллажей в глубине зала заворочалась тень и на свет показалась суровая орка.

– А ну оба подошли сюда, – потребовала она. Ажира мотнула хвостом, то и дело казавшимся на свет из-под синей робы, но послушалась. Джон, вздыхая и по традиции немного боясь орков, потащился следом.

– Ажира ничего такого не делает, – сразу стала отпираться кошка. – Добрый друг Джулиан хочет помочь ей с отчетом…

– Добрый друг Джулиан мог бы помочь и мне, – недовольно призналась орка. – Если ты собираешься в гробницу Андрано за эктоплазмой…

– Ажира ничего такого не говорила! – закряхтела каджитка.

– В общем, прихвати там череп Ллевула, – прогундела орка ему в самое ухо. – И никому не говори. А я обещаю тебе услугу или я не Шарн гра-Музгоб! – и она внушительно распрямилась.

– Цветы! – подпрыгнула Ажира, пытаясь перетянуть внимание обратно на себя. – Отчет!

– Девушки!.. – взмолился Джон.

– Пфе, – послышался сзади тонкий голосок, – тебе, усатая, уже двое помогают? А пари все равно выиграю я!

И мимо них, важно задрав узкий носик, прошествовала лесная эльфка в истошно цыплячьей мантии с позументами.

– А это кто такая вредная? – заинтересовался Джон, впечатлившись величавой осанкой и мантией.

– Гальбедир, – проворчала Ажира. – Мы с ней поспорили, кто раньше станет Странником.

– Масалини, мне надо в Кальдеру, – пропищала Гальбедир, входя на помост в уголке. Симпатичная бретонка неподалеку легко взмахнула рукавом, и Гальбедир исчезла.

– Чего? – обомлел Джон.

– Ты прежде не телепортировался? – удивилась Шарн.

– На него ящик упал, – сообщила Ажира так, будто это что-то объясняло, а потом вприпрыжку ускакала к себе, потирая лапки. Джон проследил за тем, как она вернулась, таща длинный синий камень, и упрыгала наверх, но понять, что происходит, не сумел.

– Упал ящик? – спросила Шарн и присмотрелась. – А так и не скажешь. Знаешь, а у тебя хороший череп…

– Давай я лучше принесу тебе череп Ллевула, – сказал Джон, боясь, куда может завести его интерес орки.

– Да не ори ты так, – зашипела она. – Нет, я не некромант. Вовсе нет. Некромантия в Морровинде запрещена. Я не некромант!

– А у меня вот как-то раз был Грамкин… ну да ладно. В общем, я тоже не некромант, – сказал он и подумал: а все потому, что скряга Дюрневир зажал третье слово… Ри Вааз – и хватит с тебя, чтобы с Молаг Балом воевать.

Вслух он спросил:

– Чего там ждать-то, в гробнице?

*

Шарн к экспедиционным вопросам подошла с ответственностью – не то, что Ажира, которая, как оказалось, бегала подкладывать Гальбедир фальшивый Камень Душ, пока та была в Кальдере. Орка вооружила Джона неплохим клинком – простым, но ухоженным и зачарованным на удар огнем. Шарн, конечно, не знала, что имеет дело с Азор Ахаем; наверное, ей подсказало чуткое орочье сердце, хмыкнул Джон, на пробу взмахнув и покрутив мечом. Тот был одноручным, куда легче и короче, чем он привык, но в руке лежал ладно и удобно.

– Почему ты здесь? – удивилась Шарн. – Тебе явно место в Гильдии Бойцов.

– Хочу учиться магии, – пожал плечами Джон. – Мечом махать я и так умею.

– А что ты знаешь о магии?

– Ни-че-го. Только про грибы.

– Лечебные заклинания, боевые – хоть что-нибудь? – продолжала допытываться она. – Ну, свитками-то пользоваться умеешь?

Джон гордо сообщил, что умеет. Особенно Древними, подумал он про себя. Шарн тут же притащила ему пару свитков лечения и пару огненных, заявив, что раз уж он идет воевать с нежитью, то пусть хоть не с голыми руками.

– А меч? – удивился он.

– Зачарованные объекты исчерпывают заряд, им нужно время, чтобы восстановиться – так же, как наполняется водой колодец. Или их можно зарядить Камнями Душ, но их тоже сперва надо заполнить…

– Подложила, – прибежала довольная кошка. – Пусть друг Джулиан запишет список цветов.

Джон влез в мешок и вытянул оттуда дневник Тархиэля, который все забывал выложить – а теперь стало ясно, что выкладывать и не надо.

Перелистнув эльфьи каракули, занимавшие первые несколько листов, он открыл на пустой странице, взял перо и, смирившись, сказал:

– Говори.

*

Допрыгав до Сейда Нин на жуке – жук был другой и возница другой, но восторг все тот же, – он прошел мимо пещеры контрабандистов и двинулся дальше по дороге. С запасом насобирав нужных цветов (а заодно и ненужных, но тоже алхимических), он добрался до гробницы и наконец-то дал себе волю – порадовал душеньку и Йолем, и Фусом, от которого так славно разлетались кости скелетов. Подобрав череп Ллевула и прочие приятные мелочи, он разжился еще одним сундуком и почувствовал, как внутри растет сладкое чувство жадности.

Боги, да почему же ему тут так хорошо? Джон решительно этого не понимал. Нормальное, правильное приключение – это боль, тоска и страдания, а не вот это вот веселье и сгребание добра…

Так и не найдя ответа на этот философский вопрос, он вернулся в Сейда Нин и остановился у Аррилла, где старый Сарор с радостной гордостью выслушал его похвалы скрибятине, а потом старательно, как любящая нянька, застелил ему постельку все в той же снятой на ночь комнатенке.

И почему его все так любят, задался еще одним неразрешимым вопросом Джон. Чуть ли не каждый встречный принимает его, как любимого брата. Когда он бродил по рынку в Балморе, стражники вежливо осведомлялись, как ему нравится город и были готовы всячески помочь – но тут же крысились на людей куда более приличных и достойных с виду. Загадка, подумал он и скосил глаза на палец, где была невидимая печать.

Внезапная мысль пришла ему в голову, и он стащил Прелесть с левой руки, перекинув на правую.

Печать Шеогората, опознала невидимое кольцо Прелесть. Увеличивает привлекательность. Увеличивает уязвимость к Обливиону.

Джон знать не знал, что означает это зловещее “уязвимость к Обливиону”, но на всякий случай начал волноваться.

========== Глава 7. Головоломки ==========

Ни один визит в Тамриэль не обходится без мешка с черепом, думал Джон, шагая к Гильдии и таща в котомке останки Ллевула Андрано. Квест не хуже многих других, но какая все-таки мрачная традиция.

Решив вопросы с черепом, цветами и пропавшими отчетами, которые пришлось разыскивать по всему зданию Гильдии – Гальбедир так просто не сдавалась, – Джон пришел к Ранис и с достоинством потребовал повышения, которое ему немедленно дали и притом дважды. Теперь в рядах Гильдии он числился даже не Начинающим, а Странником – и это вызвало взрыв возмущения со стороны и Ажиры и Гальбедир, которых Ранис мучила и не повышала вот уже который год. В результате обе помирились и теперь сидели в общем зале и с горя распивали флин, косясь на Джона с тягостным недоумением.

– Странник, – трагично пропищала эльфка. – И это бретон, не знающий ни единого заклинания!

– Приходи завтра, я тебя поучу, – сказала Шарн с довольной улыбкой. Череп Ллевула сделал ее поистине счастливой. – В счет услуги.

– Ажире опять нужны цветы, – икнула кошка. – Пусть Джулиан отведет ее к яичной шахте возле Одай. Золотой канет и вереск и этот… пробочник.

– Вечер на дворе, – запротестовал Джон. – Темнота какая!

– У Ажиры кошачий глаз, – отмела возражения каджитка. – А ты страдай, Странник! Это утешит Ажиру…

– Ладно, пойдем, – вздохнул Джон, чувствуя себя немножко виноватым. – Ты хоть идти-то можешь?

– Приблизительно…

Как выяснилось, “приблизительно” означало, что время от времени кошка бухалась на все четыре, но при этом по-прежнему шустро скакала вперед. Почти что Призрак, подумал он… только нетрезвый и говорливый.

– Если смешать копринус с чешуей, можно ходить по воде, – цитировала каджитка свой знаменитый отчет, который так и не позволил ей добиться чина Странника (зато позволил Джону).

– С чьей чешуей? – спрашивал опальный друг, спотыкаясь на берегах реки Одай.

– Ажира не скажет, – вредничала кошка, снова падая на четыре лапы. – Ажира скажет другое. Тут есть гробница рода Тарис, а там…

– Эктоплазма, – вздохнул он. – Ажира, я ничего не вижу!

– Так тебе и надо, друг Джулиан.

– Но я упаду и убьюсь!..

– Ладно, ладно, – заворчала она. – Люди тоже могут научиться. Делаешь руками вот так и говоришь… – дальше последовало непроизносимое шипение.

Шипение Джон невесть с какого раза, но сумел повторить, и ночь на пару мгновений стала ясной и прозрачной, будто во сне. Не успел он обрадоваться, как кошачье зрение исчезло, а Ажира попеняла ему, что надо держать концентрацию, а не глупо радоваться, словно какой-нибудь недалекий босмер. Джон догадался, что речь опять шла о заклятой подруге Гальбедир.

– Данмеры не любят, когда их родовые гробницы грабят, – посетовала Ажира. – Так что мы сделаем это тихо-о-онечко… Точнее, ты будешь грабить. Ажира полежит рядом.

Ну все, подумал он, теперь никаких Криков. Доставай меч, Джон Старк, и вспоминай, чему тебя учили.

Спустившись по лестнице вниз, они уткнулись в дверь, которую Прелесть определила как “дверь, ловушка”.

– Ловушка, – тупо сказал Джон.

– Так доставай щуп, – завозилась Ажира.

– Какой щуп? – не понимал он, думая, что надо было все-таки заглянуть к Хабаси, как советовал Кай.

– Рр, когтем неудобно, – заворчала каджитка, ковыряясь у двери. Дверь полыхнула зеленым, и непонятная магия отскочила в Джона, который тут же бревном свалился на пол и ушибся.

– Паралич, – глянула на него Ажира. – Нужен пробочник, очень нужен… Пусть друг Джулиан полежит тут.

И она стала карабкаться вверх по лестнице, нетрезво спотыкаясь. Джон не мог даже посмотреть ей вслед: только лежал, пялился в потолок и слышал, как она то и дело чуть не падает со ступенек ему на голову.

Вот не надо брать с собой попутчиков, подумал он с отчаянием, а потом задумался – будь он тут один, кто бы принес ему пробочник? Серану, помнится, тоже парализовало, но она-то была вампиром и проморгалась в два счета. Зато в другой раз именно Джону пришлось извлекать из нее ядовитый дротик…

Его как раз начало отпускать, когда Ажира вернулась, и за это время он успел натерпеться немало страху, поскольку за дверью кто-то злобно скребся и шипел. Он слабо завозился на полу, чувствуя себя медузой на берегу, а каджитка уже пихала ему в рот пробочник – корявую веточку, а может, корешок, приговаривая при этом:

– Зелье лучше, но пробочник пойдет. Только язык немеет… У Джулиана немеет язык?

Не то слово, хотел сказать он, но не смог. Паралич отпустил его окончательно и он встал на ноги, но чувствовал себя так, будто лишился рта. Приложить бы вредную кошку Фусом, да горло не слушается – ситуация в целом, увы, не новая. Вот только после того, как Харкон залил в него ведро алтарной крови, у него хотя бы слюни не текли.

– А-хи-хи, – высказалась каджитка, в которую, казалось, вселилась неугомонная Арья, и распахнула дверь. За дверью копошился дух предков – этого деятеля Джон тут же огрел мечом, жалея, что это не Ажира.

Они прошлись по небольшой гробнице, где Джон пограбил, а котейка насобирала запретных ингредиентов из убитой им нежити, и наконец заглянули в комнатку, похожую на молельню. На пюпитре лежала заброшенная книга. Он смахнул с нее пыль и стал читать, время от времени утирая рот рукавом, поскольку пробочник все никак не сдавался.

Книга Восхода и Заката, провозгласила Прелесть. Сама же книга на первой странице сообщала, что это сборник афоризмов, связанных с Трибуналом.

Джон знать не знал, что такое Трибунал, но афоризмы его увлекли и он вступил в жаркий мысленный спор с книгой.

– “О богах ничего, кроме хорошего”, – категорично заявляла она.

– А то что? – цинично интересовался Джон.

– “Не может быть двух мнений об Истине”, – не сдавалась та.

– Мнений может быть сколько угодно, – ерничал он, – это истина одна.

– “Любой ребенок безгрешен”, – выкинула козырь книга.

– Тебя к сердцу Зимы отнести? – встречно спросил Джон.

– “Учись в служении”, – зашла она с другого бока.

– Ну да, – тут пришлось согласиться. – Валар дохаэрис.

– “Лучше пострадать от зла, чем совершить его!”

– Ходор, – Джон держался из последних сил.

– “Другим нельзя, тебе можно”, – коварная книга добила его мечом двойных стандартов.

– Ладно, так и быть, заберу тебя с собой, – мысленно согласился он и потянул фолиант с пюпитра в мешок. Слюни наконец-то унялись, и стало как-то веселее.

Они покинули гробницу и вышли в дикую природу, где Ажира начала собирать цветы в широкие рукава, а Джон с переменным успехом практиковался в заклинании ночного зрения. Ночь то светлела, обнаруживая в себе гигантские грибы и веселую каджитку, то снова обретала чернильную непроницаемость, от которой становилось страшновато. В Скайриме небеса зачастую были расцвечены авророй, отражавшейся в снегах, и ночь там редко бывала такой густой.

В конце концов его начало мутить от попыток удержать фокус, и вернувшаяся Ажира, протрезвев и сменив гнев на милость, сердобольно пояснила, что мана, то бишь магические силы, не беспредельна и надо уметь чувствовать, когда приближаешься к краю. Взяв его за руку, она довела его сквозь темень до самого дома (куриного мавзолея) и ускакала в здание Гильдии.

А Джон, устало зевнув, побрел отсыпаться.

*

Проснувшись поутру, он задумался своей сонной головой о том, что надо бы все-таки сходить к Хабаси, а еще стрясти с Шарн услугу и научиться чему-нибудь этакому, а прежде всего… о да, прежде всего надо разобрать награбленное в гробницах и посмотреть, что там можно съесть, что почитать, а что продать.