Текст книги "Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 48 страниц)

Редгард Неминда, важная дама в синем наряде, посмотрела свысока и нелюбезно процедила, что он, конечно, может обратиться к ней, если у него есть вопросы, но было бы куда лучше, если бы он повернулся и ушел.

– Да, у меня есть вопросы, – сказал он. – Каковы причины столь неучтивого поведения?

– Здесь все знают, кто ты, – поджала губы она.

– Разумеется, я ведь этого и не скрывал, – он наклонил голову набок, уже понимая, что просто не будет. Но, кажется, будет интересно. – Я Джулиан из Хай Рока. И какие у дома Редоран ко мне претензии?

– Ты дешевая подделка, – фыркнула она. – Ты прячешься за ложными пророчествами о Нереварине, но капитан Берел Сала говорит, что на деле ты всего лишь агент на службе у имперской разведки. Преступник без чести и совести, вот ты кто. Даже не надейся вступить в наш Дом.

– О, – прищурился Джон. – Ну, если уж сам капитан говорит… А капитан знает, что за клевету вызывают на дуэль?

Неминда открыла рот, закрыла и надулась. Джон еще мог понять гонор темных эльфов, оскорбленных тем, что наглый бретон выдает себя за Воплощение. Данмеры веками мечтают, что Нереварин проможет им вымести н’вахов из родного Морровинда, но редгардам-то в этом какой интерес? Неминду первой же и выметут, но разве она об этом думает – стоит тут и обвиняет его в том, что он гражданин Империи, будто бы это что-то подсудное.

– Это не клевета! – упиралась она. – Разве ты не служишь в имперской разведке?

– Леди, – ласково сказал он, мысленно негодуя, что, оказывается, не только дом Хлаалу страдает забывчивостью, – насколько я помню, Морровинд все еще одна из провинций Империи.

– Да, – кисло согласилась она.

– Возможно, я ошибаюсь, – продолжал давить он, – но служба императору не является преступлением. Или за ночь что-то изменилось?

– Нет… Если вы хотите вступить в наши ряды… – сдалась она, но Джон не без удовольствия ее перебил:

– Не хочу. Разумеется, я уважаю дом Редоран. Но я здесь не за этим.

– Тогда зачем? – почти захныкала она, явно мечтая, чтобы он немедленно провалился в седьмое пекло – и плевать на дыру в полу, которая после этого останется.

– Я бы хотел узнать, где проживает советник Ремас Морвейн, – сказал он, желая начать переговоры хотя бы с кем-то под знакомой фамилией. В записях Кая имелся список советников, но не их местопребывание.

– О, так вы не слышали? – нахмурилась Неминда. – Ремас Морвейн мертв. Погиб, когда их поместье атаковали корпрусные твари. Его вдова Брара сейчас проживает здесь, в Зале, в квартире Морвейн. Она же заняла его место в Совете.

– Ясно, – насупился Джон. Да, просто не будет. – И где эта квартира?

*

На подступах к советнице Браре его задержал бдительный страж.

– Джулиан, – с презрительной миной сказал он. – Фальшивое воплощение. Агент императора. Вне закона. Вне игры. Дом Редоран знает, как поступать с такими чужеземцами, как ты.

– И как же? – вежливо спросил Джон.

– Мы не имеем дела с преступниками, – задрал нос тот. – Мы гоним их от нашего порога и презираем их.

– Пропусти его, Нилос, – послышался голос из-за двери.

Страж сдулся и отступил. Джон прошел мимо, еле удержавшись от глумливой ухмылки, и ступил в покои леди Брары.

– Так это вы Нереварин, – сказала вдова, окидывая гостя пристальным взглядом.

– Похоже на то, – пожал плечами Джон. – У меня даже есть кольцо.

– Украшения меня не интересуют, – отмахнулась она. – Я слышала, вы пережили корпрус… Это правда?

– Да.

– А теперь хотите исполнить пророчества и ищете согласия Совета на наречение Наставником дома Редоран.

– Да, миледи, – кивнул он и подумал, как приятно иметь дело с кем-то собранным и разумным.

– Чтобы вас избрали Наставником, все члены Совета должны отдать вам свои голоса. И чтобы получить мой, вам придется кое-что для меня исполнить.

– Слушаю, – Джон уже догадывался, что последует дальше.

– Уничтожьте тварей, проникших в мой дом, – стиснула она кулаки. – Если корпрус вам уже не страшен, то вы справитесь. Все началось, когда нам прислали пепельную статую, маленькую, липкую…

– Знаю, – снова кивнул он. – Я уже видел такие.

– Найдите ее, – повелела Брара, – и отнесите в храм к Ллоросу Сарано. Он знает, как ее уничтожить. Очистите мой дом, отомстите за моего мужа, Ремаса, и я отдам за вас свой голос. Вот, возьмите, – и она протянула ему ключ.

В доме воинов и испытания должны быть воинские, подумал он, покидая квартиру Морвейн. И к тому же зачистить поместье от нескольких больных – это же просто праздник по сравнению с тем, что ему уже приходилось делать…

В поместье и в самом деле было несложно. Истребив всех калек, блуждавших по холлам и переходам, он разыскал пепельную статую с рожками и отправился в храм, где Ллорос забрал ее и унес на уничтожение. Довольный собой, Джон вернулся к Браре, демонстративно игнорируя Нилоса у дверей, и доложил о том, что все исполнено.

– Я рада, – с достоинством кивнула она. – Как и обещала, я поддержу вас в Совете. Хотела бы я чем-то вас наградить, но…

– Не стоит беспокойства, миледи, – покачал он головой. – Боюсь, в поместье еще не скоро можно будет жить. Там теперь грязновато.

– И все же куда чище, чем было, – улыбнулась Брара. – Наставник – это вождь, который побеждает, герой, который воодушевляет своим примером. Знайте, что я отдаю за вас свой голос не просто по договору, но абсолютно искренне.

– Рад это слышать, – улыбнулся он в ответ.

– Позвольте дать совет, – промолвила она, призадумавшись.

– Конечно.

– Поговорите с Атином Сарети. Он имеет большое влияние на всех в Совете, кроме Болвина Венима, но Болвин… – вдова замялась, а потом махнула рукой: – Насчет него вам посоветует сам Атин.

Распрощавшись с Брарой, он вышел за двери, где снова столкнулся с Нилосом.

– И кто тут вне игры? – прошипел ему злопамятный Джон.

– Все это, несомненно, было большим недоразумением, – поспешил оправдаться Нилос. – Дом Редоран уважает героев и не забудет твою победу над корпрусными монстрами.

– Это пока не победа. Там, откуда они пришли, их еще много, – недовольно ответил Джон и, видя, что доблестный страж его не понял, добавил: – На Красной Горе.

– Ты правда туда собираешься?.. – протянул Нилос, все еще не веря, что в Тамриэле нашлось настолько безумное существо.

– Ну да, – бодро ответил Довакин и пошел к выходу.

В приемной он не удержался и аккуратно показал краешек языка надувшейся Неминде. Гоним от порога, ишь, размечтались. Это еще ни у кого не получалось.

*

Атин Сарети, чей дом находился тут же в тыкве, принял его радушно и сказал, что уже слышал о событиях в поместье Морвейн.

– Вы проявили себя более чем достойно, – кивал Атин. – Именно такого поведения мы и ожидаем от Наставника: решительного и прямого. К сожалению, то, о чем я собираюсь вас попросить, требует иного подхода…

Неужели мне придется выполнять задания для каждого отдельно взятого советника, скис Джон. А потом еще Хлаалу и Телванни, это же работы на месяц!..

Но вслух он, конечно, вежливо сказал:

– Прошу, продолжайте.

– Мой сын, Варвур, – с трудом начал Атин. – Его застали у трупа его друга, Бралена Карварена, и обвинили в убийстве. Все доказательства и в самом деле против него, но я не верю, что мой сын мог сотворить подобное! И все же Болвин Веним, архимагистр нашего Дома, заключил его под стражу в своем поместье и пользуется этим как рычагом давления на меня.

– А Болвин не мог сам подстроить убийство? – поинтересовался Джон.

– Это не в его духе, – покачал головой Атин. – Он жесток и несправедлив, но действует прямо, грубой силой. Хитрости ему несвойственны.

– Свойственны, раз понимает насчет рычага, – не согласился Джон. – Стало быть, Варвура надо спасти.

– Да, – тяжко качнул головой Атин. – И очистить его имя, если это возможно. Сделай это, Нереварин, и я не только отдам тебе свой голос, но и смогу убедить всех прочих советников…

– Всех, кроме Болвина, – уточнил Джон.

– Всех, кроме Болвина, – признал Атин. – С ним дело кончится дуэлью, иначе тебе не стать Наставником. Он никогда не признает чужеземца, каким бы достойным тот ни был.

– Дуэль так дуэль, – пожал плечами Довакин и поймал косой взгляд Атина. – Что, я должен его бояться?

– Наставнику положено быть бесстрашным, – тактично отвечал Сарети. – Это не значит, что он должен быть безрассуден.

– Я всецело за благоразумие, – привычно соврал Джон.

*

Покинув поместье Сарети, он поставил пометку неподалеку от качавшегося мостика и вернулся в купол, чтобы в тишине поразмыслить о своих возможностях.

Строить из себя Арью совсем не хотелось. Красться, воровать чужих сыновей, скрипеть неуклюжими ногами по половицам – все это не его и шансы на успех были смехотворными.

Идти прямо и прорываться с боем – да, это в духе дома Редоран, но все равно как-то малость незаконно. Ломиться в чужой дом, лезть во все двери и убивать стражу – за такое Наставником не назовут.

Оставалась лишь магия. Было вполне очевидно, что драконьи фокусы вызовут много ненужных вопросов и внимания, и посему Джон стал рыться на полках, надеясь, что какой-нибудь свиток или зелье наведут его на дельную мысль.

Свитки Икара… нет, Тархиэль, прыгать мы сегодня не будем. И вообще больше не будем никогда. Хамелеон, невидимость – все не то. Ведь одно дело куда-то пробраться – с этим Джон еще худо-бедно, но справился бы. Но надо же еще и отыскать пленника, а после этого вывести его из поместья. Возможно, Варвур болен, ранен, не может идти, и что тогда – тащить его на себе под хамелеоном?

Джон призадумался. Что возврат, что вмешательство Альмсиви переносят лишь одного – и спасибо им за это большое, ведь только так ему и удалось спастись от Харкона на озере Фьялдинг. И к тому же, как он уже знал из своих приключений в Министерстве Правды и Морнхолде, эти заклинания можно ограничить или вовсе запретить на какой-то территории.

И потому в своей записке Мехра просила… да, да, точно, просиял Джон и вытянул из кипы бумажек свитки Божественного Вмешательства. У него еще оставалась парочка с той волшебной поры, как он спасал жрицу из Министерства. Тогда он прикупил их с запасом и теперь они могут снова ему послужить. Если уж они годятся, чтобы сбежать из тюрьмы Ордена Дозора, то и для поместья Веним сойдут.

Теперь оставалось лишь решить, как ему добраться до самого Варвура. Джон вздохнул, понимая, что уже давно это решил, просто до последнего откладывал неприятную мысль в сторонку. Что ж, ждать больше нечего: пора набраться духу, чтобы снова рискнуть и еще раз пройти по Тропе Жертв.

Но перед этим надо бы придумать, как он объяснит юному Сарети свое появление. Взгляд Джона упал на свитки Икара и в голову ему пришла идея…

Он обратился к Ленте Лабиринта и снова провалился в хаотическую сумятицу, из которой ему довольно быстро явился образ тощего, приодетого лишь в штаны данмера, тосковавшего в крохотной, скудно обставленной каморке. Проверить, действительно ли это Варвур Сарети, не представлялось возможным, но Лента упорно пихала ему грустного эльфа прямо под нос и Джон решил, что рискнет.

Протолкавшись сквозь толпу недовольных жертв, которые к нему так и липли, он выпал сквозь разрыв в пространстве к эльфу на коленки и шепотом заругался, проклиная безответственного вредителя Тархиэля и его экспериментальные свитки.

– Ты… тебя мой отец послал? – робко спросил малость помятый данмер.

– Если ты Сарети, то да, – ворчливо отвечал Джон, одергивая одежду. – Чтоб ему провалиться, этому босмеру…

– Мы уйдем отсюда, да? – с надеждой потянулся к нему Варвур и Джон чуть не шарахнулся: уж больно тот напомнил ему жертв с Тропы – такой же серый, несчастный и приставучий.

– Вот, накинь, – Джон сбросил с себя плащ с капюшоном, который прихватил в лавке Мили. Не все же одной Фалуре обновки, ему тоже нужно.

Данмер закутался в плащ и накинул капюшон. Джон посмотрел, натянул эльфу капюшон совсем на нос и проворчал, что вот теперь хорошо.

– Держи, – он вручил Варвуру свиток Божественного Вмешательства. – Жди меня там, я сразу появлюсь.

Эльф исчез в блеклой вспышке, а Джон подобрался к двери и открыл замок отпиранием Ондузи. Надо же хоть вид сделать, что тут крались и взламывали.

Отправившись следом за Сарети с помощью еще одного свитка, он обнаружил эльфа рядом с собой, а вокруг – знакомые и надежные стены форта Легиона.

– Форт Пестрой Бабочки, – радовался данмер, покачиваясь на худых ногах. Джон вдруг заметил, что тот босиком, а ведь им идти по камням и колючкам…

– Ты знаешь Вмешательство Альмсиви? – спросил он, надеясь хотя бы перебросить сынулю к храму Трибунала в Альд’Руне.

– Меня чем-то поили, – качнулся тот. – Не могу… магии нет.

– Ладно, – вздохнул Джон и повел его за собой в поисках местного снабженца. Кто-то же здесь должен продавать сапоги.

Снарядив Варвура в дорогу, Джон потащил его к родному дому. Приходилось именно тащить, поскольку сил у эльфа было маловато. Неведомо, чем его там поили, но состояние наследника Сарети оставляло желать лучшего, и теперь Джону приходилось почти волочь его на себе.

– Но как ты попал ко мне в камеру? – слабенько восторгался данмер.

– Один босмер Тархиэль, – ворчал Джон, – изобрел тьму всякой чепухи. На самом деле это было ужасно. Больше никогда не буду пользоваться его свитками, – добавил он и подумал, что, по сути, не сказал ни слова лжи. Просто на вопрос не ответил, а так – все правда.

Боги, мысленно застонал он, я превращаюсь в Харкона, лорда-врушку. Или в Партурнакса… Да, пожалуй, второй вариант куда лучше. Второй ему нравится.

– Ты самый лучший, – сонливо признался Варвур и совсем свалился с ног, а Джон, еле успев подхватить эльфа, мысленно взорвался в ругательствах в адрес дядюшки.

Мало того, что теперь ему на себе тащить этого болезного по бездорожью до самого Альд’Руна, так еще и печать Шеогората помутила ослабевшему Варвуру последние мозги. Будто викария Дулни было мало, извольте, еще один почитатель, теперь – в доме Редоран.

Кряхтя, Джон взгромоздил себе на спину беспамятного паренька и поплелся к городу, молясь, чтобы из-за куста не выскочило какое-нибудь дикое животное.

Уже глухой ночью он добрался до входа в город, где его остановил стражник и сурово спросил, кивая на спящего:

– Мор?

– Нет, он просто оголодал, – заверил его запыхавшийся Джон и потянул свою ношу дальше, к тыкве.

Атин был вне себя от счастья.

– Сын! Мой сын!.. Я соберу советников, – сказал он, повернувшись к Джону. – Мы немедленно…

– Э-э, простите, – поднял руку тот, перебивая Сарети-старшего. – Я бы предпочел сперва выспаться.

– Вам отведут лучшие гостевые комнаты, – тут же взялся распоряжаться Атин, а Джон понял, что отказаться от гостеприимства не выйдет. Придется ночевать здесь и спать вполглаза, гадая, кто еще решит попробовать свои силы и придет убивать его среди ночи.

Ну, хотя бы комнаты действительно неплохи, подумал он, озирая предложенный кров, а потом бухнулся на кровать и заснул.

*

Поутру был созван совет, на котором явно и очевидно не хватало Болвина Венима. Впрочем, судя по шепоткам и высказываниям погромче, видеть там архимагистра никто и не хотел.

К тому моменту, как Джона позвали присоединиться, Атин уже успел обработать прочих старейшин – разумеется, при горячей поддержке Брары, которая тоже тут присутствовала, – и теперь, входя в зал, он чувствовал, что отношение к нему здесь вполне благосклонное.

– Доброе утро, – поздоровался он с собранием и повернулся к Атину: – Как Варвур?

Сарети ударился в довольные объяснения насчет виноватой во всем пепельной статуи, которую подкинули его сыну и которую уже успели отправить на уничтожение в храм. Вдова Морвейн меланхолично кивала, явно вспоминая похожую статую, разрушившую ее дом.

– Слова Атина Сарети и Брары Морвейн, несомненно, много для нас значат, – произнес один из старейшин – кажется, Ллетри. – Но мы не можем просто взять и отвергнуть слова Великого Мастера Берела Салы, капитана Дозора, – и он помахал какой-то бумажкой. – Мы были бы признательны, если бы вы дали нам объяснения.

– Позвольте взглянуть, – Джон поднялся с места и с удивлением увидел, что и Ллетри встает одновременно с ним, чтобы чин чином передать бумажку. Да, они явно очень хотят объяснений.

“Возлюбленные жители Морровинда,” вопила листовка, “будьте осторожны! Проявляйте бдительность! Тать по имени Джулиан…”

Тут Джон не выдержал и прыснул со смеху. Тать – это прекрасно.

– Вы находите это смешным? – изогнул бровь старейшина Раморан.

– Честно говоря, да, – Джон вернулся к своему креслу и уселся, бормоча: – Позвольте, я сперва прочту…

Брара ерзала в своем кресле, готовая немедленно кинуться его защищать. У Джона возникло странное и щемящее чувство, что в этом далеком от дома краю он вновь обрел покровительство юной Лианны Мормонт.

– Ну что ж, – наконец сказал он, прочтя беззубые обвинения, подписаные аж самим капитаном Дозора. – Здесь говорится, что я преступник, но нет ни слова о конкретных преступлениях. Если мне назовут хоть одно… – и он выжидательно повел глазами по советникам.

Те молчали и вопросительно переглядывались. Ясное дело, ведь преступлений и не было. А те, что были… о них точно никто не знает. Что же касается бессовестного балагана в Министерстве, так об этом ординаторы и вовсе никогда никому не расскажут, ведь каков позор!..

– Но вы агент Империи, – снова заговорил Ллетри.

– Да. Меня направили сюда, чтобы я выяснил, что за странности творятся с Шестым Домом. Не думал, что кто-то будет против. Ну, разве что сам Шестой Дом… – промолвил он и позволил себе разозлиться: – Разве я мог знать, что меня втянет в пророчества? У меня на родине остались двое детей! – и он посмотрел на Совет с выражением крайнего трагизма – в общем-то, вполне подлинного.

– У вас есть дети? – сочувственно проговорил Атин.

– И почему все так удивляются, – проворчал Джон. – Да, есть. А я торчу здесь, болтаюсь по пустошам и пытаюсь осуществить пророчества Нереварина.

– Но зачем вам это? – удивился советник Аробар. – Вы же чужеземец.

– Я болел корпрусом, – напомнил Джон. – Меня им проклял один из жрецов Шестого Дома по приказу самого Дагот Ура. Вы даже не представляете себе, насколько чудовищна эта болезнь. Но Дагот Ур не остановится на Вварденфелле и Морровинде, Мор пойдет дальше. Я не могу этого допустить.

– И вы уверены, что вы Нереварин, – начал поддаваться Раморан.

– Меня признала леди Азура, – ответил Джон. – И леди Альмалексия. И даже Дагот Ур. Полагаю, им виднее.

– Говорят, леди Альмалексия до сих пор не вернулась в храм Морнхолда, – сказал Аробар. – Вам что-нибудь об этом известно?

– Нереварин, – наставительно сказал Джон, – не нянька богам.

А сам подумал: он им Мор, и бич, и кара с небес.

– Господа, – заговорила Брара Морвейн, – вы судите Джулиана по чужим словам, а надо бы – по его делам. Вы ведете себя так, словно он что-то у вас просит, но все, чего он просит, – это возможность исполнить пророчества и отправиться на Красную Гору, где он будет сражаться с Дагот Уром за нас и наших детей!

Джон умиленно посмотрел на нее. Вылитая Лианна, аж сердце заболело…

– И за своих детей тоже, – добавил он, чуть снизив пафос момента.

Советники неловко заерзали, вдруг осознав, что дело обстоит именно так и что, по сути, это они должны просить его стать Наставником. И в то же время, как ни прекрасны были слова Брары, он знал, что все это тщетные надежды. После его похода на Красную Гору погибнет множество детей.

Атин обвел собрание внимательным взглядом и наконец промолвил:

– Думаю, все здесь согласны…

– Да, – разноголосо ответил Совет, и Ллетри мрачно добавил: – Остается лишь решить вопрос с нашим архимагистром.

*

Не без внутренней тревоги Джон отправился через всю тыкву в поместье Веним, чтобы наконец-то встретиться с самым главным редоранцем и схлестнуться с ним по всем правилам. Не то чтобы он сомневался в своих силах; он даже не слишком боялся, что Болвин велит просто убить его прямо на пороге – судя по рассказам советников, господин Веним весьма кичился своей силой и умением, так что наверняка предпочтет расправиться с наглым н’вахом демонстративно, на дуэли.

Но что потом? Войти в поместье несложно, убить Венима ему наверняка тоже по силам, но вот сумеет ли он после этого выйти?

Ладно, отмахнулся от тревог Джон. На такой случай у него есть Лента.

Добравшись до покоев архимагистра, он для порядка попытался решить вопрос миром и предложил не кочевряжиться и признать его Наставником, раз уж весь прочий Совет согласен. На это Веним сообщил Джону, что тот невежественный глупец и н’вах и что он, Болвин, скорее назовет Наставником обезьяну.

– Вообще-то обезьяна тоже н’вах, – заметил Джон и тут же получил приглашение на дуэль до смерти. Поединок должен был состояться на Арене аж в городе Вивеке – видимо, для пущей наглядности и поучительности, – и явиться туда Джону было предписано в течение двух часов или же род Веним начнет охотиться за ним, как за бешеным гуаром.

– Хорошо, – сказал Довакин и переместился к метке у мостика, чтобы не тратить время на беготню по лестницам поместья.

Выбравшись из тыквы, он пошел в Гильдию Магов и оттуда отправился в отделение в Вивеке, где всех допек вопросами о местонахождении Арены.

– Да мы таким не больно-то интересуемся, – кривились маги, но потом Джона спас аж сам глава Гильдии Требониус, дав подробные указания.

Стараясь не слишком попадаться на глаза ординаторам, он добрался до Арены и сел на скамью над ямой поджидать обещанную дуэль. Он уже думал, что Болвин не явится, когда тот вышел из ворот на песок – весь нарядный, в эбонитовых доспехах. Видимо, на облачение в эту красоту архимагистр и потратил столько времени.

– Иди сюда, бретон! – боевито зарычал данмер.

– Один момент, – кивнул Джон и слез со скамьи. Пробравшись вниз по переходам, он вышел на арену и увидел, что эльф поджидает его, взяв наперевес здоровенную даэдрическую катану. Где же ты, моя Песнь, подумал Джон и извлек из ножен простой эбонитовый меч.

Как и следовало ожидать, Болвин был хорош. Даже тяжесть доспехов и оружия умотала его далеко не сразу, что позволяло предположить, что кое-кто успел перед дракой обпиться всякими полезными зельями. Джон все плясал и уворачивался от жуткого клинка, понимая, что ему, бездоспешному, без золотых рожек, хватит и одного удара, чтобы отправиться прямиком на тот свет.

Темп боя не позволял ему использовать даже варговскую способность смешать все в голове противника и заставить запутаться, как он сделал с Саласом Валором. Оставалось просто драться – честно, по-старинке, выжидая, когда враг совершит ошибку, и изматывая противника, все лучше ощущавшего вес эбонитовых доспехов. Жаль, нельзя их забрать, жадно подумал Джон. Что ж, хватит и катаны. Она тоже неплоха.

Но наконец Болвин начал уставать и, как следствие, злиться – ведь зелья зельями, а на противнике все еще ни царапины. Джон в очередной раз пустил меч Венима наотлет, и кончик слишком длинного клинка взрыл песок, увязнув и потеряв разгон. Болвин пролетел вперед, следуя за собственным неудавшимся ударом, и оказался перед Джоном, словно преподнесенный на блюдечке. Все, хватит возиться. Джон уже тоже начинал уставать.

Эбонитовый клинок взлетел и косо врубился данмеру в бритый затылок, над которым топорщился гребень из жестких волос. Полный доспех – и не носит шлем… зря, подумал Джон, глядя, как судорожно подергиваются на песке ноги в кольчужных штанах. Кровь из обширной раны на затылке стремительно растекалась большой лужей, которую не успевал впитывать песок, и Джон подхватил трофейную катану, пока ее не запачкало.

Он как раз поднимал ножны, брошенные Болвином далеко в сторону, когда ноги эльфа дернулись в последний раз и затихли. Ну вот, еще одна жертва на его Тропе, вздохнул Джон, убрал катану в ножны и двинулся к выходу.

За воротами, в пустынном переходе его нагнала некая девица и тонким голоском защебетала, как ей понравился бой. Джон на мгновение призадумался, как она могла наблюдать дуэль и нагнать его в этом коридоре. Он видел стены арены и понимал, что человек не может так легко спрыгнуть из зрительских рядов вниз. И голос, этот тонкий голосок, он где-то слышал его раньше…

Он обернулся – и увидел перед собой Фьюру. Вампир-лорд, охотница, отправленная Харконом по его душу.

Видимо, по его лицу она поняла, что он встревожился, поскольку рванулась к нему, в одно мгновение преодолевая те несколько шагов, что их разделяли. Джон тут же обратился к заклинанию возврата, но оно почему-то не сработало, а Фьюра уже сгребла его в объятия, по силе равные медвежьим, и его кости начали жалобно трещать.

Лента, подумал он, – и Лента не подвела. Он окунулся в хаотический омут, где, казалось, плавали целые миры, и потянулся к первому попавшемуся окну – каморке Варвура в поместье Веним. Тропа распахнулась, пала ему под ноги, и объятия разжались.

– Ч-что?.. – отступила вампирша, оглядываясь по сторонам.

Джон не поверил собственным глазам, увидев вокруг чудовищное море мертвецов. Список его жертв насчитывал сотни, но тут были тысячи… Чьи они – Фьюры?

Он перевел взгляд на противницу, которая очутилась вместе с ним на Тропе, недоумевая, как такое вообще возможно, а потом понял, что это сейчас неважно. Куда важнее другое: Харкон уже знает, что Джон – Драконорожденный, и Харкон сейчас обезврежен, выброшен из реальности, а значит, и от его посланницы скрывать свой дар незачем.

– Фус Ро Да! – крикнул он, смахивая ее с извилистой Тропы прямо в орду мертвецов. Ту’ум тряхнул призрачное пространство, по воздуху поползли еле заметные, тонкие, как волосок, трещины, и Джон стал поспешно пробиваться вперед, торопясь к каморке. Появившись здесь, вампирша нарушила уже выстроенный путь, и теперь ему придется пройти его заново – только на этот раз среди куда как большего количества жертв.

На ее крик за спиной он даже не обернулся.

Когда он добрался до разрыва, открытого среди каморки, то вывалился на пол, задыхаясь и почти без сил. А ведь в любой момент сюда может кто-то войти…

Заклинание возврата все еще не действовало, Вмешательство Альмсиви тоже. Может, Фьюра каким-то образом перекрыла ему всю магию? Джон скрипнул зубами и понял, что ему придется вернуться на Тропу. Оставаться здесь было слишком опасно.

Он снова обратился к Ленте и увидел плавающие в хаосе окошки. Купол, подвал Ползуна, Бал Ур, похоронный интерьер – наверное, храм Вивека… Дороги в Морнхолд больше не было.

Мгновенно перенесясь в купол, он бухнулся на кровать, пытаясь осознать, что все уже позади. Фьюра разрушила лишь один путь, остальные, кажется, были в сохранности. Вот только Морнхолд…

Не то чтобы Джон собирался хоть когда-нибудь туда возвращаться. Там Руки Альмалексии, там Хелсет, а что хуже всего – там жарко. Но исчезновение проложенного пути тревожило, и он постарался вспомнить, видел ли он дорогу в Капеллу, когда пытался сбежать от Фьюры.

Кажется, нет. Не видел.

Возможно, путь исчез тогда, когда он проложил новый, идя за Варвуром. Значит, всего пять дорог, пять Троп, которые кольцо способно запомнить и поддерживать.

Джон оглядел свои драгоценные сундуки, которые сохранялись в куполе, и понял, что больше ему нельзя так рисковать. Потеря дороги в Заводной Город, защищенный от такого рода вторжений, стала бы настоящей бедой.

Почему-то у него сильно болела левая рука. Он непонимающе посмотрел на нее и понял, что все еще судорожно сжимает в пальцах катану в ножнах. Еле-еле, далеко не сразу ему удалось отпустить трофей, про который он даже не помнил на протяжении всего этого страшного пути.

Но что же теперь случится с Фьюрой, вдруг задумался он, вспоминая, как сам падал во сне в пустую безлунную пропасть.

*

Он выбрался из купола в подвал скампа – единственное безопасное место среди всех прочих, – и снова попробовал сотворить заклинание возврата. Когда вокруг него чудесно возникла гигантская тыква с мостками, он чуть не рассмеялся от облегчения и тут же двинулся к поместью Сарети, где, как оказалось, его уже ждал Совет.

– Мы называем тебя Наставником дома Редоран, – торжественно провозгласил Атин и протянул ему кольцо. – Прими этот знак и носи его с честью. По нему другие будут узнавать тебя как нашего лучшего избранного воина.

– Он и есть наш лучший воин, – проворчал Раморан. – Победил Венима.

– Мы все видели сами, – радовалась Брара.

– Так вы там были, – понял Джон. Во время сражения ему было некогда рассматривать трибуны.

– Конечно, – степенно сказал Атин. – Это было слишком важно, чтобы мы не уделили этому внимания. Мы надеемся на тебя, Нереварин. Тебе предстоит вести нас в войне против Дагот Ура и его полчищ.

Джон серьезно кивнул и промолвил, что в свою очередь надеется, что и другие два Дома сумеют проявить такое же похвальное здравомыслие. В ответ редоранцы посмеялись, а потом посоветовали не принимать слишком близко к сердцу все те глупости, которые обрушат на него Хлаалу и Телванни.

– У меня есть для вас кое-что еще, Джулиан, – произнес Атин и передал ему запечатанный пакет. – Не знаю, что в нем, но его прислали из высочайших кругов Храма.

– Выглядит важным, – Джон повертел пакет в руках. – Благодарю.

Он покинул поместье и вернулся домой, мечтая лишь о том, чтобы поесть и выспаться. Но пакет и в самом деле выглядел важным, и он вскрыл его, чтобы поскорее с этим разобраться.

Если меня хотят отравить этими бумажками, думал он, у меня ведь есть чудо-браслет…

Пакет содержал в себе письмо – и даже не отравленное. В нем архиканоник Сариони, высший священник Вивека, многословно заявлял, что притязания самозванца возмутительны, неправдоподобны и противоречат доктрине Храма.

Тем хуже для доктрины, хмыкнул Джон. Она уже осиротела на двух богов.

Впрочем, дальше письмо обретало более нейтральный тон и сообщало, что в данной ситуации затронуты интересы множества людей и фракций, в частности и интересы Его Бессмертного Величества Вивека, а посему притязания лже-Воплощения все же заслуживают рассмотрения. Сариони предлагал Джону явиться на личную встречу, когда тот будет провозглашен Нереварином четырех племен и Наставником трех Домов.

Ну, почему бы и нет, подумал Довакин. Храм и так слишком долго пытался хранить безучастный вид. Конечно, им интересно, что за чудо у них тут завелось и что ни день мутит воду.

Но сперва ему придется убедить Хлаалу и Телванни, что без него им никак не обойтись. И несмотря на все уже пережитые сложности и осиленные вершины, эта задача вовсе не казалась простой.

========== Глава 39. Пугающий мир поэзии ==========

Джон вернулся в Балмору, припоминая, что у дома Хлаалу там есть представительство. Об этом писал в своих бумажках Косадес, да и сам Джон не раз бегал мимо солидного особняка на площади, когда мотался в лавки то к Мили, то к Налькарии.