Текст книги "Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 48 страниц)

До того, как помереть, Дандрас успел рассказать Джону довольно много интересного, в том числе и то, что от жары хорошо спасает шелковая одежда, что Альмалексию давно никто не видел на людях, кто-то развел в подземельях под городом целый заповедник гоблинов, а мать Хелсета, королева Барензия – прекрасная женщина.

Та самая Барензия, подивился Джон, вспомнив книги, которые попадались ему тут и там, а потом махнул рукой. Ну, был у нее роман с Тайбером Септимом, ну, историческая личность. Сколько их уже было, этих личностей.

Собрав с тел даэдрические танто и стеклянные кинжалы, Джон припрятал их для скампа и задумался, стоит ли устраиваться здесь на ночлег. Прежде ему не приходила в голову такая мысль, но после мимолетных слов Вулеса он вдруг осознал, что в любой момент здесь может возникнуть кто-то из Братства, просто вернувшись к пометке. Вот было бы некстати.

Решив, что в гостинице будет безопаснее, он обратился к Вмешательству Альмсиви и перенесся к здешнему храму Трибунала, где, по уверениям Вулеса, уже давно затворилась благая Альмалексия. Джон покосился на храм и решил, что пока что туда не пойдет. Как-то не лежала душа.

К нынешнему времени уже наступил вечер, пусть душный и жаркий, но все лучше, чем та сковорода, на которой он жарился днем. Отчистившись от вони подземелий, Джон пошарил глазами по сторонам и увидел оборванного босмера, отиравшегося под деревьями, высаженными вдоль храмовой аллеи. Эльф наверняка подскажет, где тут какая-нибудь гостиница…

Он пошагал вперед, и босмер, увидев, как он приближается, сам с радостью устремился к нему навстречу.

Будет клянчить, понял Джон и внутренне ощетинился.

– Приветствую, бретон! – заулыбался эльф. – Позволь представиться, я Гаэнор. Не мог бы ты оказать мне кое-какую услугу?

– А платить чем будешь? – вкрадчиво поинтересовался тот. – Натурой?

– О, ты заметил мое бедственное положение, – просиял босмер, ничуть не смутившись. – Дела не очень-то хороши в данный момент. Мне, как бы это сказать, немного не повезло, а это совсем не то, к чему я привык. Но как бы то ни было, – болтал он, словно не замечая сощуренных глаз собеседника, – я ищу небольшой стартовый капитал, чтобы закрутить дело здесь, в Морнхолде. Не мог бы ты одолжить мне, скажем, пятьдесят дрейков?

– Надо быть финансовым гением, чтобы раскрутить дело с полсотней в кармане, – скептично заметил Джон.

– Как я рад, что встретил знатока, – расцвел Гаэнор. – Так по рукам?

– Что ж, – усмехнулся Довакин, – может быть, я дам тебе дрейк, если ты подскажешь, где тут продают самую лучшую и дорогую шелковую одежду.

Эльф опешил, но быстро пришел в себя.

– Я и не сомневался, что ты захочешь лучшее. Сразу видно, что ты богатый бретон. Ты даже не заметишь, если дашь мне эти пятьдесят дрейков. Подумай, сколько добра ты этим совершишь!

– Я уже совершил сегодня порядочно добра, – призадумался Джон. – Если совершу еще хоть каплю, мир может этого и не выдержать.

– Ха-ха, – натужно захихикал босмер, начиная краснеть. – Какой-то дурацкий у нас с тобой получается разговор. Вижу, мне никак до тебя не достучаться. Давай-ка я попробую еще раз, хорошо? – и он пытливо заглянул Джону в лицо своими раскосыми глазками. – Всего десять золотых. Я знаю, они у тебя есть. Для тебя это ничто. Мне они нужны больше, чем тебе! Дай их мне!

– Нет, – коротко ответил Джон, любопытствуя, что же из этого выйдет.

Эльф раздулся так, словно того и гляди лопнет.

– Нет? НЕТ?! – заорал он, брызгая слюной. – Никто не говорит “нет” Гаэнору! Ох, я тебе это припомню, бретон, ты у меня попляшешь! Обещаю тебе!

И с этими словами малютка босмер убежал куда-то в синеющий вечер. Джон пожал плечами и пошел дальше.

Храмовые ворота привели его во дворцовый дворик, где он побывал еще днем, только вывалившись из телепорта. За воротами по другую сторону дворика лежала ужасная плаза Бриндизи Дорум, которая выглядела куда лучше в этот вечерний час. Джон полюбовался на фонтаны, окружавшие скульптурную композицию в центре, полюбовался на саму композицию, где кто-то кого-то убивал, а потом, приметив в уголке голого северянина, устремился к нему.

– Да не крал никто мою одежду! – рявкнуло на него дитя Скайрима. – И ведьмы меня не заколдовывали! Отстаньте все, мне жарко!

– Понимаю, – покивал головой Король Севера. – Я днем чуть не помер. Говорят, шелк спасает. Вот ищу, где купить.

– Шелк? Спасает? – оживился норд. – Пойдем вместе, я тоже хочу.

Да, компания что надо, подумал Джон. Бретон в потертом плаще и могучий голый северянин, еле прикрытый единственной тряпицей. Вся прочая одежда норда свисала с докрасна обгоревшей ручищи.

Они помыкались по Великому Базару, вызвав в народе радостное оживление и тьму интереса. Несколько раз Джону пришлось объяснять, что нет, он не ведьма и не очаровывал этого гражданина Империи, и он тоже начал злиться. Норд, носивший гордое имя Форстааг, все больше веселился, а к тому моменту, как они добрались до магазина одежды, и вовсе ржал в голос.

– Да не ведьма я, чтоб вам провалиться! – огрызнулся Довакин на любопытствующих и спасся от толпы в лавочке, где его встретила надменная лесная эльфка.

– Добрый вечер, – манерно протянула она, даже не дрогнув лицом при виде странных посетителей. – Чем могу услужить почтенным господам?

– Глянь, бахрома, – обрадовался норд и потянул с вешалки нечто в цветастых загогулинах.

– Мне бы что-нибудь шелковое, – с достоинством сообщил Джон, делая вид, что с Форстаагом не знаком. В целом это было недалеко от истины. – Что-нибудь приличное. Темное. Прохладное, немаркое.

– Ого! – ликовал тем временем сын снегов, выискав себе штаны в полосочку. Эльфка заломила руки, кидая то извиняющиеся взгляды на Джона, то встревоженные – на тонкую ткань в грубых ручищах северянина.

– Я подожду, – успокоил он ее и уселся на стул у стены, глядя, как Форстааг бурлит в шелках и купается в роскоши.

Наконец норд обрядился во что-то непереносимое, оставил на прилавке тугой кошель вместе со всей своей старой одежкой и умелся покорять дам, на прощание помахав Джону рукой:

– Бывай, ведьма! А-ха-ха!..

Впрочем, для бедной эльфки страдания на этом не закончились. Сдержанный бретон оказался куда хуже буйного норда, ведь ему требовалось приличное, не в полосочку и, представьте себе, по размеру. Наконец, посмотрев на себя в магическое зеркало, которое продавщица наколдовала прямо на стене, Джон решил, что доволен, и тут же задумался, что же делать с плащом. Его потертый и страшненький, который так хорошо смотрелся среди пустошей Вварденфелла, к новому наряду определенно не шел, а та вышитая темная красота с капюшоном, которой трясла босмерша, была слишком роскошной – и не только для канализации Морнхолда, но даже для его улиц.

Что ж, ему ведь еще в королевский дворец идти, общаться с параноиком Хелсетом и его легендарной мамой Барензией. По такому случаю, наверное, стоит выглядеть прилично.

Расплатившись, он натянул сброшенные на время примерки даэдрические перчатки и наконец-то осознал, что именно из-за них его и не вышвырнули за порог лавки, едва они с Форстаагом сюда вломились. Потрясающие перчатки – сколько от них пользы и сколько проблем. Джон поневоле задумался, каково живется Дивайту Фиру, счастливому владельцу полного комплекта брони, и как, должно быть, часто на него нападают.

Забрав сверток со старой одеждой – хотя вообще-то почти новой, если уж на то пошло, – он разузнал, где тут ближайшая гостиница, и отправился прямиком туда. Попросив принести еду наверх, он поднялся вслед за хозяином в комнату и там без сил свалился на кровать. День выдался не просто длинный, а поистине бесконечный, и Джон так устал, что даже не ощущал голода, хоть и понимал, что поесть ему необходимо. Но он настолько редко бывал в теплых краях, что успел забыть, как жара убивает всякий аппетит.

Еду принесли и он, сев к столу, начал честно ковырять мясо вилкой, уговаривая себя проглотить хоть кусочек за дедушку Партурнакса. Так и не доев, он нахлебался воды из кувшина и поплелся в постель, подозревая, что хорошего сна в этой духоте ему не видать.

*

Когда вокруг него снова засветлели под звездами снега Монавен, он поначалу даже не поверил своему счастью.

– Партурнакс! – всхлипнул Джон, торопясь к старому дракону. – Можно я тебя обниму? Пожалуйста!..

Тот приветливо посмотрел на него и улегся на снег, подставляя пластинчатую щечку в шипах и рогах.

– Ну, давай, попробуй, малыш, – усмехнулся он, и у Джона аж зашлось сердце при воспоминании о его первом визите на гору. Как он явился сюда, еще ничего не зная и не понимая, и как Призрак все истоптал тут своими волчьими следочками…

Он бухнулся в снег и привалился к теплой щеке, чувствуя, что на глаза наворачиваются вполне взаправдашние слезы.

– Я не знаю, что со мной происходит, – пожаловался он, отогреваясь подле самого родного и настоящего, что есть в мире.

– А что с тобой происходит? – прогудел Партурнакс, явно предлагая ему самому над этим поразмыслить.

– Я становлюсь… другим, – выговорил Джон. – Злым. И жадным. Очень вредным. Жестоким…

– Подростковый период, – успокоил его тот. – Проба сил. Это нормально. Что, по-твоему, самое главное в драконе?

– Крылья? – глупо предположил он. Партурнакс хихикнул и предложил подумать еще. Джон рискнул снова: – Йоль?

– Близко, но не вполне, – благодушно молвил гигант.

Тут Джон уже задумался всерьез, перебирая в голове все, что на этот счет знал и видел в своей жизни, и наконец заговорил:

– Вы выше слабостей. Вы цельные, не разбитые… Даже те, кто прошли через ад. Я не знаю, как это назвать.

– Фус и Ро, сила и баланс, – довольно ответил Партурнакс. – Нам ни к чему оправдывать свое существование. Мы существуем, потому что имеем такую возможность, вот и все. Каждый из нас сам себе город и государство, сам себе армия и совет, каждый из нас – Уль, Вечность, и чувствует другие Вечности рядом. Мы знаем, когда начать, знаем, когда остановиться, и помним, что тинвак – это в первую очередь хорошее развлечение. Война идет всегда и всюду, но не бывает истинной вражды между братьями. Есть гнев, но нет ненависти. Есть осторожность, но нет страха. Где есть сила, там всегда должен быть баланс. Тебе же было открыто понимание Фус и Ро?

– Да, но… – Джон призадумался. – Кажется, его стало недостаточно.

Партурнакс хмыкнул и к Джону потянулись золотистые ленты смыслов. Ему чудилось, что в небесах распахнулись черные крылья Алдуина, меняющего мир в горниле огненной бури, а потом земля оделась белизной, остудившей пекло, и ее светлые крылья Джон тоже хорошо знал.

– Баланс, – вздохнул он, мысленно будто бы снова взлетая над Стеной, за которой шипело море мертвецов, и снова сгорая в лучах звезды, вспыхнувшей на горизонте вечности. – Я к этому не готов.

– Будешь готов, – утешил его старый мудрец. – Ты дракон и время твой союзник, а не враг. А теперь, – тут его тон сменился на куда более строгий, – напомни мне, разве я тебя не предупреждал?

– Предупреждал, – заныл Джон, догадываясь, о чем толкует собеседник. – Но он вроде бы ничего… на удивление.

Партурнакс совсем расползся по снегу и театрально застонал.

– Дожили! Молаг Бал ему ничего!.. Это все от одиночества, родной, общаться тебе больше надо. С кем ты вообще разговариваешь? С драконами, Принцами Даэдра, древними вампирами! Твой самый нижний предел – просветленный шаман. Опусти планку-то!

– Не могу я людей всерьез воспринимать, – забубнил Джон. – Пошутить, посмеяться, обмануть их – да, но чтобы всерьез… Был один умный Кай, так и его отозвали. А Молаг Бал в чем-то даже забавный, – по-козьи уперся он.

Партурнакс горестно вздохнул и проворчал:

– Нет, ну, оно для развития, конечно, полезно… Но все же будь осторожен. Он свои прозвища не просто так получил.

– Не волнуйся, – привалился к нему Джон. – Тебя я все равно люблю больше.

– Да еще бы ты любил меня меньше, – расхохотался дракон. – И все-таки. Пора бы тебе уже понимать, что до поры до времени все плохие парни – сплошное очарование.

– Сказало сплошное очарование, – ехидно заметил Джон.

Партурнакс закряхтел и признал, что доля правды в этом есть.

– Что вообще за имя такое – Молаг Бал? – вдруг задумался Джон. – Неужели Молаг Мар в честь него назвали?

– Да Акатош с тобой, – фыркнул дракон. – Еще не хватало. Вот же безграмотный, батюшки… Молаг означает “огонь”, это эльфийское слово. Молаг Бал – Огненный Камень.

Джон кое-что сообразил и пустился в языковые исследования:

– А Балмора тогда что?

– Каменный лес.

– А Херма-Мора?

– Отстань, Довакин! Иногда можно и книжку почитать!..

– Но, – вдруг задумался Джон, – если Молаг Бал – это Огненный Камень, получается, он тоже немножко Йоль?

– Не ищи в нем родства, – вздохнул Партурнакс. – Он живая сила, которая, как и мы, ни перед кем не должна оправдывать свое существование. Но это совсем другая сила и совсем другая суть.

– А Шеогорат? – рискнул спросить Джон. – Он что за сила?

– Он сила, с которой мне приходится сотрудничать, – заворчал дракон. – И тебе тоже.

– А я ведь мог и не согласиться, – своенравно заявил Джон.

Партурнакс опять рассмеялся.

– Наивный ты, малыш. Выбор, который он тебе предложил, заключался совсем не в этом.

– А в чем? – заморгал Джон, вспоминая свои давние размышления. Энн Мари грозился отвести его к Молаг Балу, если он не согласится, но в итоге-то все равно отвел. Кажется, выбора в этом вопросе ему и правда не давали…

– В том, получишь ли ты награду. А в прошлое он отправил бы тебя в любом случае, потому что… ну, посуди сам, ты же здесь.

– Я недостаточно дракон, чтобы уложить это в голове, – забубнил Джон, недовольный собственным скудоумием.

– Твое появление в будущем изменит большой расклад, – буднично сообщил Партурнакс. – Но для того, чтобы он стал удачным, нужно подготовить почву. Для тебя это временной парадокс, а для таких, как Шеогорат, – прогулка с одной горы на другую.

– Так ты уже знаешь это самое будущее? – подозрительно спросил Джон.

– В общих чертах, – сладко заурчал дракон совсем по-кошачьи. – Если ты, конечно, ничего не напортишь, глупый Нереварин.

– Ха, – заспорил Джон. – А вот помню, ты сказал мне, что я никогда не вернусь в Скайрим. А между тем я здесь.

– Уверен, я говорил про будущее, – задрал нос Партурнакс. – А про прошлое я наверняка ничего не говорил. И к тому же… да, ты здесь. Но что-то я не вижу здесь Джона Сноу.

Джон беспомощно всплеснул руками, зафыркал – а потом смирился с тем, что переспорить старого хитреца он не сумеет никогда, и со счастливым вздохом привалился обратно к теплой щеке.

Тревожная мысль, все время мерцавшая где-то на границе сознания, снова вернулась и он замер, вспомнив свой давний кошмар о кипящем шаре огня на краю вечности – звезде Рглора, поглощающей миры и планы Обливиона.

– Как рождаются звезды? – спросил он. – Что они такое?

Партурнакс заерзал и проворчал:

– Ты мог бы назвать их богами. Но они нечто большее. И нечто меньшее.

*

Утром Джон вышел из таверны и довольно сощурился на освещенные ярким светом камни Морнхолда. Благодаря шелковым обновкам жара и в самом деле переживалась спокойно, и он перестал бояться, что умрет от закипевших на солнце мозгов. Гомон, летевший над рынком, уже не стучал в голове, а казался просто оживленным шумом, и он пошел мимо рядов к воротам на плазу, чтобы нанести визит в королевский дворец.

Сбоку слышалась чья-то похвальба:

– Приветствую, уважаемые граждане Морнхолда! Я великий, знаменитый, уважаемый и грозный маг, Овис Велас!..

Маг, хмыкнул Джон. А он-то на мгновение подумал, что тут тоже проповедуют о Талосе. Он не так уж много времени провел в Вайтране, но все равно успел наслушаться, как вопит чудо в робе неподалеку от Златолиста.

– …я поставлю этот город на колени! – заходился Овис, хотя на него по-прежнему никто не обращал внимания. Народ деловито шагал куда-то по своим делам, но тощий данмер не сдавался: – А сейчас позвольте мне продемонстрировать свою силу на одном из ваших несчастных соотечественников!

Какой вежливый. “Позвольте”, ишь…

– Эй, ты! – завопил Овис. – К тебе обращаюсь!

Джон почувствовал, как на него устремилось множество взглядов, и недоуменно посмотрел на Веласа, тыкавшего в него пальцем.

– Да, ты, уродливый бретон! Приготовься испытать всю силу моего гнева!

– Уродливый?! – вызверился Джон. У него возникло странное желание прихлопнуть бесноватого мага красивым чешуйчатым хвостом в рогах, но хвоста – хоть такого, хоть любого – у Довакина, увы, не было. Ведь не сон же вокруг, а всего лишь прискорбная реальность.

Овис швырнул в него кособоким огненным шаром. Джон увернулся, спасая новую одежду, услышал, как сзади кто-то запищал: “Ай! Ай!”, и метнул в мага свой замечательный танто. Велас брякнулся наземь, показав из-под оборванной робы босые пятки, толпа захихикала, а Джон пошел к нему забирать оружие обратно. Заметив ключ, выпавший из кармана противника, он прихватил и его – мало ли, вдруг пригодится…

Сбоку подкрался серебристый ординатор, и Джон, распрямившись, чуть не заорал, столкнувшись нос к носу с кованым лицом шлема.

– Ха, – сказал ординатор. – Велас много говорил, но укусить так и не смог. Ха-ха. Вот же глупый колдун.

– Да кто он вообще такой? – спросил Джон, глядя на труп и радуясь, что его хотя бы не обвиняют в хладнокровном убийстве.

– Судя по виду, бродяга, – задумался страж. – Тут в Годсриче есть поместье Веласов, но никто не видел, чтобы в нем жил хоть какой-нибудь Велас.

Поместье. Будем знать, подумал Джон, незаметно отправляя прихваченный ключ в карман.

========== Глава 25. Домашний арест ==========

После приключения с магом-оборванцем Джон повеселел и через рынок шел в куда более приподнятом настроении – как-никак на горизонте возникла перспектива заполучить себе чужой домик, а это никогда не лишнее. По дороге он подобрал листовку под названием “Доступный язык”, где анонимный любитель истины пытался донести до народа, что Хелсет – плохой парень, отравитель и никудышный король. Злоречивые листовки валялись буквально всюду, но ординаторы, гулявшие по рынку, не обращали на них никакого внимания, из чего Джон сделал вывод, что Храм и корона находятся в негласной ссоре.

Запихав листовку в карман, он надолго застрял у прилавка, где продавали чудные игрушки, вырезанные из дерева и старательно раскрашенные, и ушел оттуда, любовно сжимая в руках фигурки кагути и гуара размером с котят. Детям в подарок, оправдал он себя, с трудом сдерживая идиотскую ухмылку. Словно мало было кружки с наездниками…

И вот так, с игрушками в руках, он заявился к королевскому дворцу, выловил одного из гвардейцев, похожего в своих латах на вареного омара, и непререкаемым тоном потребовал, чтобы его отвели к начальству – у него, дескать, имеются очень важные сведения о Темном Братстве.

Начальство сидело в своем кабинете, звалось гордым именем Тьениус Делитиан и видеть Джона было нисколько не радо, что Довакина, впрочем, не смутило. Аккуратно примостив игрушки у тяжелой чернильницы, Джон хлопнул на стол контракт и сообщил, что намедни вырезал практически все местное отделение Братства, включая Дандраса Вулеса, и что он не сомневается в том, что произошло некоторое недоразумение. Конечно же, его величество дезинформировали насчет Нереварина, возможно, даже намеренно. Так сказал Джон и выразительно глянул Тьениусу в глаза.

Делитиан оживился, спрятал компрометирующий контракт и тут же нажаловался, что дезинформация в Морнхолде – это настоящее моровое поветрие. Вот, скажем, в народе ходят всякие нехорошие слухи и сплетни о короле Хелсете – а он, Джулиан, как человек новый, мог бы оказать величеству услугу, выявив источник лжи и доказав тем самым, что Нереварин не враг короне.

– Для того я сюда и пришел, – кивнул Джон и вытащил из кармана листовку.

Делитиан ухватил экземпляр “Доступного языка”, проглядел его наискосок и недовольно пожевал губами, а потом осторожно поинтересовался, а не хочет ли Джон послужить короне еще немного и найти информатора в Храме.

Значит, Храм и дворец действительно не слишком ладят, подумал Джон. Судя по всем пророчествам, с Альмалексией ему рано или поздно придется иметь дело – и вряд ли оно решится полюбовно, – так хоть бы избавиться от подозрений и покушений местного королька.

– Хорошо, – согласился он и сгреб игрушки со стола, собираясь уходить.

Тьениус не выдержал:

– Зачем вам это, Джулиан?

– Детям в подарок, – честно ответил Джон.

– У вас есть дети? – заинтересовался глава королевской охраны.

– Двое, – ответил Джон, думая про себя: ищите сколько влезет. Только не надорвитесь в поисках, бедняги.

Вмешательством Альмсиви он перенесся к огромным дверям храма и не без внутреннего волнения вошел внутрь, не зная, чего ожидать. Столкнувшись в приемной с данмером в скромной коричневой робе служителя, Джон как-то сразу понял, что тут не Вивек и его фокусы с горением веры вряд ли пройдут. Данмер носил на лице приметный шрам, стянувший правый глаз, но левый смотрел так, словно сходу примечал все слабые и незащищенные места. Взгляд убийцы, а не жреца.

– Ты тот, кто недавно прибыл в Морнхолд, – протянул служитель. – Добро пожаловать в Храм, Джулиан. Мы слышали, у тебя были некоторые проблемы с Темным Братством.

А значит, слышали и о моих приключениях в Министерстве, насторожился Джон, стараясь не коситься на серебристого ординатора, белой горой возвышавшегося чуть поотдаль. В отличие от золотых ординаторов Вивека здешние стражи Храма наводили на него некий смутный ужас и ростом, и мощью, и отвратительно нарядным видом. У Джона не было никакого желания с ними связываться – но и шарахаться от них пока тоже было лишним. Ведь не хватают же его и ни в чем не обвиняют…

– Это была прискорбная ошибка, – сказал он, – стоившая многим жизни.

– Но не тебе, – усмехнулся эльф. – Такой человек мог бы даже удостоиться чести послужить нашей Леди.

Ну что ж, подумал Джон. Все-таки без балагана ему и тут не обойтись. Придется снова изображать религиозное помешательство.

– Ничто не обрадовало бы меня больше, – смиренно свел бровки он, и в этот миг на его ноги наехала шваброй дряхлая эльфка, которая начала старательно скрести и обметать пол вокруг его сапог, то и дело цепляя новый плащ.

– Я убираю этот храм, сэра, – ворчала она, тыча шваброй Джону в ноги. – Он чист, как совесть Альмалексии! Не сорите тут!

Спасаясь от старательной прислуги, Джон отошел в сторону и осмотрелся. С виду храм был куда чище, чем совесть Альмалексии.

– Давайте поговорим в более спокойном месте, – предложил эльф со шрамом и повел Джона в дверь сбоку. – Меня зовут Федрис Хлер. И все же я удивлен… пережить Темное Братство! Должно быть, они послали неопытных исполнителей.

– Вот уж не знаю, – фыркнул Джон. – Но я разбираюсь в этом не так хорошо, как вы.

Шрам Федриса странно дернулся и Довакин запоздало обругал себя и свой несносный ядовитый язык. Мало ли что скрывалось в прошлом этого данмера? Ох, молчал бы ты лучше, змеюка Джон.

– Итак… как же я могу послужить леди Альмалексии? – спросил он, стремясь перевести разговор на другую тему.

– О том судить ей, не мне, – Хлер возвел елейный взгляд к потолку. – Но не так давно до меня дошли тревожные слухи…

И вывалил на Джона безумное задание: разыскать и уничтожить в подземельях Морнхолда армию гоблинов, которую расплодил там злонамеренный Хелсет.

– Вы издеваетесь? – вытаращился Джон. – Целую армию?!

– Они разбегутся сами, достаточно лишь убить их предводителей, – пожал плечами Хлер. – А также двух альтмерских учителей, которые их обучают. Несложная задача для того, кто ликвидировал целое отделение Темного Братства… или меня дезинформировали?

– В Морнхолде, – огрызнулся Джон, – дезинформация – явление повсеместное. Хелсет, конечно, отравитель, но гоблины!..

Хорошо хоть, не надо спрашивать, кто это такие, подумал он мельком. Спасибо Одавингу с Салокниром за все их побасенки.

– Хелсет способен на многое, – пожал плечами Федрис. – А мое дело – блюсти дела Храма и заботиться о безопасности нашего великого города. Так стоит ли мне рассчитывать… – и он намекающе умолк.

Джон понял, что все его попытки прикинуться истовым фанатиком окончательно пойдут прахом, если он откажется. Что же это за верующий, который не хочет по первому кивку богини побежать и сложить голову где-то в вонючем подземелье?

– Гоблины мерзкие твари, – заявил он пафосно. – Им не место в городе нашей Леди. Откуда мне начать поиски?

– Право, не знаю, – заявил довольный Хлер. – Расспросите людей.

Джон косо глянул на него и подумал, что данмер слишком уж откровенно радуется, отправляя его на почти неизбежную смерть – неизбежную для кого угодно, кроме Довакина. И с чего бы Федрису так страстно желать от него избавиться?..

Он уже не знал, что думать и кому верить, и приходил к выводу, что верить в Морнхолде нельзя никому. Единственной радостью во всем этом было то, что ему разрешили шататься по храму и приставать к людям с разговорами. Как-никак ему все еще требовалось найти информатора для дворца.

*

Информатора он нашел в лице некой данмерши по имени Галса Андрано. Джон определенно уже слышал эту фамилию и, поднатужившись, сумел вспомнить, что грабил захоронение Андрано по просьбе Шарн. Точно, мешок с черепом, ну как можно было забыть…

Галса была обеспокоена поведением любимой богини, которая надолго затворилась от своих верных последователей и не желала ни выходить, ни общаться добрых полвека, а теперь вдруг явилась снова и говорит все сплошь мрачно и загадками. Также Галса подтвердила подозрения самого Джона, сказав, что между Храмом и Хелсетом идет борьба за власть и Альмалексия всерьез намерена уничтожить нового короля.

Шутки ради Джон спросил ее о гоблинах и получил внезапный ответ: в народе, мол, давно ходят слухи о странных существах в канализации под Годсричем.

– Неужто гоблины? – всплескивала руками эльфка. – Ужасные создания!

– Наверняка просто слухи, – успокоил ее он, а потом отбыл во дворец, где Тьениус немедленно попытался нагрузить его новыми делами.

– Короля беспокоит предательство, – сказал он, – среди королевских стражей. Вы, Джулиан, поговорите с ними. Скажите, что хотите вступить в их ряды…

Джон сощурился.

– Я похож на человека, который хочет вступить в их ряды?

Тьениус окинул его недовольным взглядом и промолвил:

– Нам известно, что вы – агент Клинков. Уверен, что шпионаж входит в ваши обя…

– В мои обязанности, – перебил его Джон, окончательно разозлившись на Хелсета и его знаменитую паранойю, – входит исполнять приказы императора Уриэля Септима Седьмого. Вы имперец, Тьениус. Он и ваш император тоже. Или вы об этом забыли?

Тьениус как-то тревожно подобрался и замер. Похоже, провинциальные дрязги и возня за влияние настолько поглотили его мысли, что о более высокой ступени власти глава охраны попросту запамятовал.

– Я могу закрыть глаза, – продолжал давить Джон, – на выходку с Темным Братством. Не так уж она нам навредила. Но продолжать творить нечто подобное… уверяю, не стоит. Это понятно?

Делитиан сморгнул, откашлялся и начал издалека:

– О вас было много разговоров. В том числе и о том, что происходило в храме Вивека…

– О да, – ухмыльнулся Джон. – Не сомневаюсь.

– Король имеет некоторые… несогласия с Храмом. Несущественные шероховатости, но…

Джон вздохнул, откинулся на спинку стула и посмотрел в угол, где в узорчатой кадке цвело нечто колючее и похожее на ребристую бочку.

– Вы вообще знакомы с пророчествами Нереварина? – спросил он.

– Доводилось слышать, – осторожно отвечал Делитиан.

– Знаете, что там говорится о ложных богах?

– В общих чертах… очень общих.

– Больше и не требуется, – отмахнулся Джон. – Достаточно знать, что они ложные. Со своими делами, шпионами и предательствами разбирайтесь сами, меня не беспокойте. Мне и Вварденфелла за глаза хватает и в ближайшем будущем я собираюсь туда вернуться. Я служу Империи. Его величеству Хелсету нет нужды обо мне тревожиться.

Тьениус как-то странно на него уставился и Джон понял, что что-то уже успело пойти не так.

– Вернуться в Вварденфелл не получится, – сказал Делитиан. – Мы не знаем, что случилось с телепортом, но перемещения стали невозможны. Возможно, в Вварденфелле усугубилась ситуация с Мором. Сейчас Морнхолд закрыт для входа и выхода.

– А возврат? – спросил Джон, пытаясь вспомнить, где оставил пометку. В Бал Уре… нет, возле лагеря Уршилаку. Он же возвращался к ним из Когоруна, а потом из Пещеры Воплощения.

– Возврат только в пределах города, – Делитиан выглядел обеспокоенным и вскоре стало ясно, почему. – В Морнхолде есть запасы продовольствия, но мы не знаем, сколько может продлиться этот карантин. Хуже того, мы не знаем, кто его ввел.

– Уверен, вы подозреваете, – мрачно сказал Джон.

– Если это Альмалексия, – выплюнул Тьениус, наконец отбросив всю осторожность и дипломатию, – то она сошла с ума.

А вы только сейчас заметили, подумал Джон, а вслух сказал:

– Что ж, раз я остаюсь, займемся чем-нибудь полезным. Мне тут шепнули пару слов о гоблинах под Морнхолдом. Если вам что-то об этом известно, прошу, не стесняйтесь, поделитесь информацией.

– Хлер, – коротко ответил глава охраны. – Его рук дело.

– Зачем? – изумился Джон. – Ему что, голову напекло?

– Для зрелищной победы, – пожал плечами Тьенус. – Нашествие тварей на великий город, который спасает святая Альмалексия.

– А, – понял Джон. – Ну, неплохо.

– И одного-то фанатика слишком много, – скривился Делитиан. – Слухи о Нереварине, который помешался на почитании Трибунала, были очень тревожными.

– Можете считать, что вас простили, – смягчился Джон.

– Вы правда Нереварин, Джулиан? – с интересом спросил Тьениус.

– Я – агент Клинков. Так где гоблины? И кстати, – сообразил он наконец, – предоставьте мне карты улиц, канализации и подземелий. Не думаю, что их можно запросто купить в книжной лавке.

Делитиан посмотрел на него с ухмылкой.

– Для агента вы не слишком хорошо подготовились.

– Темное Братство с вами не согласилось бы, – отбрил Джон. – Я не собирался задерживаться в вашем гостеприимном городе. Карты, будьте любезны.

*

Заполучив карты, Джон отправился в Годсрич, район поместий, чтобы найти там дом Веласа. По всему получалось, что в Морнхолде ему придется задержаться, а значит, без убежища не обойтись.

Проходя через плазу, он снова посмотрел на скульптуру, окруженную фонтанами. Скульптура была посвящена победе Альмалексии над Мехруном Дагоном, и Джон крепко задумался, что же ему теперь делать. Он был почти уверен, что карантин связан именно с его появлением, а значит, у богиньки есть на него какие-то планы и вряд ли они ему понравятся. Вот только что он может противопоставить той, кто на равных билась с Принцем Даэдра? Для победы над Дагот Уром и ложными богами ему нужны инструменты Кагренака, а их пока что как не было, так и нет…