Текст книги "Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 48 страниц)

Нилено Дорвайн, седовласая и важная, ознакомила его со списком советников и намекающе поморгала, сказав, что у нее имеются кое-какие дополнительные сведения, которые могут быть полезны. Джон намек понял и вручил ей кошелек с сотней дрейков.

– Поговорите с Крассиусом Курио, – довольно сообщила Нилено, ловко утягивая кошелек под стол. – Его особняк находится на плазе Хлаалу в Вивеке. Из всех советников, пожалуй, только он вас выслушает.

– Какой он? – спросил Джон, чтобы потом лишний раз не удивляться.

– Он… – она замялась. – Он иногда может быть очень странным. Но его… слабость может быть вам на руку.

– Он сумасшедший? – напрямую спросил он, наплевав на декорум.

Нилено расхохоталась.

– Нет, – сказала она. – Он вполне нормален.

И что бы все это значило, подозрительно задумался Джон.

Он забежал в Гильдию Магов и там узнал, что Киралинд собирается в Морнхолд, а оттуда – в Сиродил. Попросив ее подождать, он быстренько метнулся в купол и вернулся в Гильдию, таща мешок с сапогами Ослепляющей Скорости.

– Передай это в музей артефактов, – попросил он. – Тораса будет счастлива.

Сам-то он в Морнхолд уже не попадет. Джон с сожалением подумал о том, сколько фигурок и свистулек он так и не успел купить, но что поделаешь.

Переместившись в Вивек, он на всякий случай разжился парой свитков Божественного Вмешательства и, сторонясь ординаторов, пошел искать плазу Хлаалу. Стражи Дозора провожали его недобрыми взглядами, явно зная, кто он такой, но арестовывать пока не торопились. Одно дело голословно клеветать и объявлять кого-то татем, совсем другое – предъявить конкретные обоснованные обвинения. Или хотя бы необоснованные.

Значок весов на стягах Хлаалу навел Джона на мысль, что и тут ему придется направо-налево раздавать взятки. Хотя это не так уж и плохо – уж точно лучше, чем истреблять по подземельям армии и насылать на город пепельные бури.

У поместья Курио отирался еще один ординатор, мимо которого Джон прошел с самым важным и независимым видом, какой только мог изобразить. Все же любопытно, задался он вопросом, что они думают по поводу всего случившегося в Министерстве? Такой, наверное, был скандал…

В поместье его приняли без выходок в духе дома Редоран: не презирали, от порога не гнали, словом, вели себя вполне прилично. Джон воодушевился и пошел к неведомому Крассиусу, надеясь, что хоть эта встреча пройдет без потрясений, похищений и дуэлей.

Крассиус Курио был имперцем, о чем, впрочем, Джон догадался еще раньше, едва услышав имя и фамилию. Средних лет, с волосами и бородкой, все еще не побитыми сединой, советник Хлаалу выглядел человеком, любящим жизнь во всех ее проявлениях. Наверняка он пришелся бы по душе Сангвину, подумал Джон.

На всякий случай он уточнил, действительно ли имеет счастье беседовать с Крассиусом Курио, и тот, блестя живыми темными глазами, с готовностью это подтвердил, а потом с улыбкой добавил тревожное:

– Но ты можешь звать меня дядюшкой Крассиусом.

Джон взволновался и даже отступил к комоду у стены – хоть будет за что ухватиться, когда Курио огорошит его еще чем-нибудь этаким.

– Так ты хочешь получить титул Наставника дома Хлаалу, – молвил дядюшка, и Джон понял, что слухи уже, конечно, расползлись по всему околотку. Да и как они могли не расползтись – после его-то дуэли с архимагистром Венимом здесь, на арене Вивека.

– Не то чтобы хочу, – принял он жертвенный вид. – Скорее должен.

– Наставник – лучший воин Дома, герой, который ведет других, – задумчиво протянул Курио, оглядывая его с головы до ног. – Я видел твой поединок с тем заносчивым редоранцем. Ты даже не представляешь, – воскликнул он, патетично сжав руки, – как я за тебя переживал!

– Э-э… почему? – совершенно по-овечьи спросил Джон и задумался, сколько же там на самом деле было зрителей. А он вообще ничего не заметил…

– Ну как же! – разошелся дядюшка. – Юность и красота, брошенные смерти под ноги! Каждый миг я боялся, что столь прелестный цветок будет растоптан сапогом редоранского убийцы!

– А, ну да, – проблеял Джон, помаленьку отъерзывая к двери вдоль комода. Дядюшка Крассиус начинал его пугать.

– Скажу прямо, пышечка, – вдруг насупился Курио. – Вероятно, тебе удастся убедить Драма Беро, если ты сможешь его найти. Инглинг Полутролль и вовсе не представляет проблемы. Подкупи его или убей, никто не заплачет. Но Веланда и Нивена делают все, что скажет Орвас Дрен, а он НЕ хочет, чтобы ты был Наставником, и не позволит этого никогда.

– Мне опять кого-то убивать? – отчаялся Джон, привалясь к комоду и вдруг, утратив всякий контроль, взорвался: – Да сколько можно! Вы все тут как с ума посходили!..

Дядюшка глянул на него с умилением.

– Мало кто из советников захочет рисковать неодобрением сэра Дрена, – сказал он и с жаром продолжил: – Но твоя яркая страсть, твоя изысканная ранимость заставляют меня презреть опасность и бросить вызов Орвасу!

Теряясь в этом потоке поэзии, Джон с недоумением посмотрел на него.

– Да, солнышко, я проголосую за тебя, – заверил его Курио. – Но сперва хочу кое о чем попросить…

– Кого убить надо? – несчастно спросил Джон.

– Дибелла с тобой, не о том речь! – замахал руками тот. – Все, чего я прошу, это… один поцелуй.

Джон поперхнулся, вспомнил, как сам вот так же поймал врасплох Альмалексию, а потом еле выговорил:

– Я… мне… надо подумать…

– Конечно, цветочек мой! – просиял дядюшка Крассиус.

Джон посмотрел на него с упреком и безнадежно закрыл глаза. Продаюсь за титул, подумал он. Но куда деваться? Энн Мари желает веселиться, тут уж ничего не поделаешь.

– А может, лучше деньгами? – попытался он, приоткрыв один глаз. – Могу заплатить миллион.

Но чудовищная сумма советника не соблазнила. Курио принял неумолимый вид и безапелляционно повторил:

– Поцелуй. Одна штука. Такова моя цена.

И, очевидно, моя, подумал Джон, а потом вдруг глупо и оптимистично понадеялся, что это просто шутка, и едва он согласится, как Курио рассмеется и скажет, что это была проверка или что-нибудь такое…

Размечтался. Его ведь предупреждали.

– Ладно, – сдался он, снова закрывая глаза, и его тут же совсем притиснуло к комоду. Любвеобильный советник, добившийся-таки своего, облапил его со всей страстью и Джон понял, что не сумеет даже спрятаться за мыслью, что это Дени. У дядюшки Крассиуса, изволите ли видеть, имелась борода.

Вот и выходи теперь на поединки. Никогда не знаешь, кто смотрит на тебя со стороны и что при этом думает.

Наконец Курио выпустил его из объятий и восторженно пообещал:

– В твою честь я напишу сонет!

Джон снова приоткрыл один глаз и насколько мог сурово потребовал, чтобы это историческое событие никогда не вышло за пределы комнаты.

– А я напишу туманными намеками, – жизнерадостно заявил советник и уселся за стол, схватив перо. – “Ах, знал ли я, какой сулит восторг…”

Джон пришел в отчаяние. Вот только этого не хватало. Будто мало ему было “Довакин, Довакин!..”

– Я пойду, – вздохнул он, понимая, что дядюшек – что Курио, что Энн Мари – понесло и сонету все-таки быть.

– Заходи, когда договоришься с остальными, – бодро помахал пером Крассиус и встрепенулся: – Нет, постой.

Джон испуганно прижался к стене.

– Я слышал, – Курио вдруг заговорил вполне собранно и деловито, – что Дрен заключил сделку с Шестым Домом. И ты должен знать, что он глава Камонна Тонг. Так что будь поосторожнее, тыковка.

*

Спустившись в нижние уровни Вивека, где гнездились мошенники, жулье и Гильдия Воров, он выяснил, что Драма Беро надо искать в округе святого Олмса, прямо на плазе, в доме с привидениями. Там же на плазе находилось и поместье Инглинга, которого Курио советовал либо подкупить, либо убить.

С господином Беро все прошло легко. Упорство, с которым Нереварин его искал и нашел, расположило советника к кандидату в Наставники и он пообещал голосовать за Джона.

С Инглингом было сложнее – Полутролль затребовал взятку в две тысячи дрейков. Сказав, что скоро вернется, Джон отправился в купол, чтобы набрать вещей на продажу в лавки. После того, как он пачками скупал рабов, а потом одевал их и возмещал Гильдии расходы на кормежку, дрейков у него оставалось всего ничего и пора было восполнить запас.

Поболтавшись по Балморе, он распродал целую кучу барахла, а потом вернулся в купол, чтобы раскидать по мешочкам нужную сумму. К тому времени, как он насчитал две тысячи, у него уже рябило в глазах от бесконечного потока монет. А ведь надо будет снова наделать взяточных кошельков по сотне дрейков, подумал он, устало жмурясь. Как же не хватает казначея…

Утреннее происшествие снова всплыло в памяти и Джон уставился в пространство, выронив очередной дрейк. Тот катился по столу, пока со звоном не упал на металлический пол, а Джон сидел, не в силах переварить то, что случилось. Он целовался с дядюшкой Крассиусом… и как теперь жить?

Безнадежно застонав, он уронил голову в россыпь дрейков и подумал, что это даже как-то глупо – страдать из-за такой мелочи. Чего только в его жизни не было: смерти, потери, всяческие ужасы… ну что такое один поцелуй?

Ладно, выпрямился он и отлепил от щеки монетку. Довакин продался за титул. Бывает. С людьми и получше случались вещи и похуже, и ничего, мир не рухнул…

И, подхватив мешки с двумя тысячами, он отправился обратно в Вивек подкупать советника.

*

Инглинг Полутролль был настолько любезен, что отметил на карте Джона плантации Дрена, Веланды Омани и Нивены Улис, и теперь лже-Нереварин бодро шагал по пригоркам, двигаясь к логову главаря Камонна Тонг. В дороге его сопровождали синебрюхие нетчи, важно парившие в подернутом предвечерней дымкой небе, и там и сям приветствовал пузатый пробочник – глядя на его бутылочный ствол и шапку листьев, Джон снова и снова вспоминал, как они с Ажирой отправились среди ночи в гробницу Тарис. Как же давно это было…

Его время в Морровинде стремительно бежало к концу. Он чувствовал это всем своим существом и разрывался между двух желаний: продлить удивительное путешествие, наполненное приключениями и боями сверх всякой меры, – и просто вернуться домой. Быть мужем, отцом, королем. Слетать в Асшай, в конце концов, и к тому же пора бы лично разузнать, что там к западу от Вестероса.

Но как же жаль покидать Тамриэль…

Оторвавшись от ностальгического созерцания пробочника, он поднял голову и глянул на мостки за рекой – маленькую частную пристань плантации Дрен.

Пробежав по воде, он взошел на причал, стал подниматься по проложенной в береге лестнице и на самом верху столкнулся с охранником.

– Я вас не знаю, – заважничал тот.

– А мне казалось, меня знают все, – нагло уставился Джон. – Неужели вас не предупредили о тате по имени Джулиан?

– Чего надо? – совсем насупился страж.

– Поговорить с Орвасом Дреном.

– Он не захочет с тобой разговаривать, – задрал нос данмер.

– Это уж ему решать, – отбрил Джон. – Вообще-то я несу ему подарок.

– Я люблю подарки, – намекнул стражник.

– Я так и думал. Потому припас этот скромный дар, – и Джон вручил ему припрятанный заранее кошель с парой десятков дрейков. Уж лучше подкупить охрану, чем ждать стрелы в спину.

После этого доброго жеста его пропустили на плантацию и проводили к вилле, у которой прогуливались данмеры в двемерских доспехах.

– Тать по имени Джулиан, – отрекомендовал гостя страж с пристани. – Несет сэра Дрену подарки.

Джон только многозначительно поднял брови, продолжая сохранять неприступный вид. Данмеры заинтересованно его оглядели и пропустили внутрь.

Надо же, как все просто, обрадовался он, входя в двери и тут же сталкиваясь с очередным темным эльфом, который не пожелал пускать его к Орвасу без сопровождения. Скажите на милость, какой ответственный телохранитель, раздраженно думал Джон, все время ощущая между лопаток пристальный взгляд данмера.

Дрен был недоволен, что его беспокоят, и в весьма резкой манере потребовал объяснений, да побыстрее. Джон решил для начала попытаться уладить дело миром и скромно сообщил, что хочет быть Наставником дома Хлаалу, а без согласия Дрена Совет за него не проголосует.

– И ты пришел ко мне, – усмехнулся Орвас. – На удивление мудро для иноземца. Но зачем тебе становиться Наставником?

Джон кинул взгляд в сторону, увидел на полке даэдрические поножи и эбонитовую кирасу и задумался, а надо ли вообще решать дело миром, когда прямо под носом лежат такие сокровища.

Курио говорил, что Дрен не только глава Камонна Тонг, но и заключил сделку с Шестым Домом…

– Я, – патетично сообщил Довакин, – хочу победить Дагот Ура и принести мир в Морровинд.

Реакция Дрена была вполне предсказуемой:

– Мир? – он упер кулаки в бока и выпятил тощее пузо, прикрытое кирасой. – Дагот Ур сделал мне более выгодное предложение! А ты, н’вах… ты сейчас умрешь!

– Муль Ква Див! – не согласился Джон и клинок телохранителя, стоявшего за его спиной, безвредно звякнул по драконьей броне. Если в доме есть кто-то еще, пусть считают, что это был дурацкий бретонский боевой клич. Здешние данмеры настолько презирают чужаков, что вряд ли тратят время на изучение иностранной культуры.

Прикончив Дрена, он обернулся к телохранителю и разобрался и с ним, а потом обчистил тела, прихватил с полки поножи и кирасу и был таков.

Пф, фыркнул он, очутившись в куполе. Вот не хотят эльфы слушать голос разума. Даже любопытно, останется ли в Вварденфелле хоть какое-то население, когда Красной Горе наступит время извергнуться? Или к тому моменту Джон уже изведет большую часть данмеров собственноручно и единолично?

А хоть бы и так, махнул он рукой. Он уже понемногу начинал свыкаться с мыслью, что принесет в Морровинд огненную бурю…

Интересно, вдруг задумался он, бросая награбленное на пол и садясь на стул у стола, а если бы он не вернулся в прошлое, если бы вместо него был какой-то другой Нереварин – может, все пошло бы иначе?

Джон постарался вспомнить обрывки, увиденные в иной версии своей жизни, те моменты, где Сноу был на Солстхейме. Вот он стоит перед Сторном и приказывает шаману открыть Черную Книгу, а за его спиной… за его спиной дымит и плюется пеплом чудовищная гора на горизонте.

Что ж, значит, так тому и быть, вздохнул Джон, опираясь локтями на стол. Бури не избежать. Он подпер голову рукой и задумался, как ему предупредить хотя бы Ажиру и прочих в Гильдии, как, ничего не объясняя, уговорить их запросто все бросить и бежать в Сиродил.

Нет, помрачнел он. Даже бегство им не поможет. Тамриэль скоро накроет Обливионский кризис. Повсюду откроются врата – в Сиродиле, в Скайриме, везде. Бежать некуда…

*

Новости разносятся быстро, дурные новости – еще быстрее. Джон получил этому наглядное подтверждение, когда прибыл в поместье Веланды Омани и был встречен едва ли не подобострастно. Данмерша в летах поприветствовала его, тщась сохранять спокойствие и достоинство, и сообщила:

– Мы уже наслышаны о несчастной смерти Орваса Дрена…

– Результат взаимонепонимания, – лицемерно вздохнул Довакин, вспоминая, как поутру загнал скампу всю добычу с виллы. – Такая трагедия.

– Я уверена, больше проволочек не предвидится, – отвечала она. – Мой голос, конечно, будет отдан за вас.

– Благодарю, миледи, – кивнул он.

– Когда получите согласие всех советников, – добавила она, – вернитесь к Крассиусу Курио. Он вручит вам Пояс Наставника.

– Да-а, – протянул он, разом растеряв всю уверенность. – Конечно…

О-хо-хо, вернуться к дядюшке Крассиусу. Что же на этот раз-то будет? Ему прочтут сонет?..

Но еще не сейчас, помотал головой Джон. У него пока что есть время до этого часа непредставимого ужаса и позора. Ведь надо отправиться к Нивене Улис и получить и ее согласие тоже.

А живет Нивена Улис – он заглянул в карту – прямо через речку от Сурана. Можно было бы перенестись прямиком в Бал Ур и дойти оттуда, но у Джона было стойкое нежелание снова встречаться с Молаг Балом. Тот велел ему вернуться, когда его провозгласят и Наставником, и Нереварином, а этого пока не случилось. И к тому же вдруг там опять кого-нибудь приносят в жертву…

Придя к окончательному решению, он перенесся в Вивек и отправился к силт страйдеру, чтобы прибыть в Суран как положено, по-людски и без лишних свиданий с Принцами Даэдра.

*

Переговоры с Нивеной заняли совсем немного времени. Бедняжка была здорово перепугана тем, что ее навестил убийца сэра Орваса, и трепетала от одного вида милого, тихого, вежливого бретона. Она мгновенно согласилась проголосовать за него в Совете и даже попыталась изобрести какие-то особые слова, чтобы придать своему заявлению убедительности. Джон улыбнулся, покивал и пошел себе довольный обратно в поля, на которые уже спустилась ночь.

Звезды плыли в темном небе среди умиротворенной тишины, и он хотел просто пройтись среди огромных грибов, каких не сыщешь у него на родине. Вварденфелл отличался от прочих виденных им мест какой-то странной, дикой красотой – почему бы не насладиться ею, пока у него еще есть на это время. Здесь уж точно было лучше, чем в жестяном куполе, и дышалось куда свободнее.

Он стоял на поросшем жесткой травкой пригорке и все смотрел, как в небе медленно проплывают тонкие редкие облака. Ему было настолько спокойно, что он не вздрогнул, когда рядом возникла тень с золотыми глазами. Где-то в глубине души он этого даже ждал. Как-никак Бал Ур совсем рядом…

– Ведь красивый же мир, – промолвил Джон. – Откуда такая тяга его разрушить?

Молаг Бал хмыкнул, стоя над душой.

– Посмотри на небо, – сказал он. – Что ты видишь?

Джон снова глянул на звезды, мерцавшие в неизмеримой дали, представил себе черноту, расстелившуюся между ними, и наконец сказал:

– Неизвестность… И ужас.

– И все?

Он вспомнил Вечность, перетекавшую всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками света и смыслов, и признал:

– Я вижу свободу.

– Я тоже.

Джон оглянулся на Короля Насилия, зиявшего в ночи черной прорехой, и вдруг вспомнил слова Вивека из очередной проповеди: “Отсюда я отправлюсь в бой против восьми монстров.”

Да, Вивек многое писал в своих уроках… Джон неплохо помнил главу про Колесо. “Спицы – это восемь компонентов хаоса, укреплённых по закону времени. Это заимствованные кости Аэдра, восемь частей-подарков СИТИСИТУ, сырой земле новой звезды – нашему дому. Пространств между частями-подарками насчитывается шестнадцать, сигнал, формирующий Княжество Демонов – ключ и замок, цикл и мантикора.”

Судьба ужасная и печальная, вертящееся колесо Дьявола…

Он понемногу начинал понимать.

– Кто вы такие? – спросил он. – Вы, Даэдра? Если Аэдра – это кости, то кто тогда вы в этом мире? Что вы даете ему?

– Мы кровь мира, – холодно отвечал Принц. – Мы несем изменения, мы – спираль конфликта, движущая сила жизни. Мы заперты лишь потому, что мы полезны. Мы заключены в восьми костях Аэдра до скончания всех циклов Нирна и мы хотим свободы.

– Все вы?

– Не все. Некоторым нравится эта игра, – презрительно фыркнул Молаг Бал. – Существование в хрупкой условности, в кукольном домике Магнуса. У каждого свои предпочтения. Лично мне колесо не по вкусу.

– Но если ты вырвешься и получишь свободу, – заспорил Джон, – все остальные погибнут.

– Не все, – повторил тот с насмешкой. – Но многие. И что с того?

– Ну, – развел руками Джон, пытаясь объяснить очевидное, – они же живые. Разве можно просто забыть об этом?

Тень глянула на него нездешним золотом.

– Если тебя, – промолвила чернота, – запрут в тюрьму лишь за то, кто ты есть, и построят на этой тюрьме дворец – долго ли ты будешь помнить о том, что они тоже живые?

Ответить на это было нечего, кроме разве что одного…

– Эвгир унслаад, – произнес Джон, наконец-то понимая, что в этих словах скрыт больший смысл, чем ему казалось.

– Да, – промолвил Принц Даэдра, довольный, что его собеседник оказался способен увидеть обе стороны вопроса. – Война. Бесконечный сезон. Я всегда буду искать путь на свободу. Вы будете пытаться меня остановить. Это и есть жизнь, и каждый из нас прав.

– А Вивек тебя любит, – вырвалось у Джона.

– Вивек – существо безрассудное и весьма глупое. Но забавное и игривое, в этом-то его очарование. Вроде кошки.

Кто бы мог подумать, что Молаг Бал любит кошек…

– Я к тебе привык, Довакин, – задумчиво протянул Принц Господства и Джон занервничал. – Ты мне нравишься. Жаль, если в будущем мы станем врагами.

Тут Джон заволновался еще сильнее и подумал, что надо бы как-то себя обезопасить. Хоть чуть-чуть…

– Раз я дожил до прошлого, – произнес он, аккуратно выбирая слова, – значит, врагами мы не станем.

– Или же ты ловко выкрутишься, – засмеялся Молаг Бал. – Я ведь наблюдал за твоими подвигами и должен сказать, ты то еще жулье.

– Ну, не знаю. Может, в будущем я и впрямь натворил невесть что. Но если и так, ты все равно меня не убьешь, – нахально заявил Джон, надеясь, что ментальная защита Шеогората выдержит и не пропустит Короля Насилия в его память. – Я ведь должен буду вернуться сюда, в прошлое.

– Убить не убью, – лениво ответил Молаг Бал, явно развлекаясь этой бредовой перепалкой. – Но помучить-то можно?

– Можно, – смирился Джон, понимая, что рассчитывать на исход получше все равно не приходится, и жалобно спросил: – А нужно?..

– Разве что для души, – засмеялся собеседник. – Совсем чуть-чуть.

Джон вспомнил альтернативу, показанную Шеогоратом, и ответ Харкона на вопрос дочери о дыбе: “Для души.” Лорд Волкихара лгал и смущал бедняжку Серану, чтобы вынудить ее сбежать со Свитком, но Молаг Бал, кажется, говорил вполне искренне…

– Шучу, – утешил его Принц. Прозвучало неубедительно.

Хорошо, что есть такая вещь, как Тид-Аран, подумал Джон с иронией. Всегда полезно иметь одну при себе, чтобы сбежать от Пожинателя Душ.

– Зачем тебе души? – снова пристал он к Принцу Господства. – Та же Альмалексия… Куда ты ее дел?

– У вас, молодых драконов, вечно столько вопросов, – хмыкнул тот. – Да все не те. Ты бы хоть спросил, что стало с бедняжкой Фьюрой.

Рот у Джона сам собой округлился бубликом.

– И что с ней стало? – наконец выговорил он.

– Она, конечно, погибла, – ласково и как-то сыто ответил Молаг Бал. – Страшной смертью к тому же… Но это не беда. Я подожду, пока ты исполнишь пророчество, и верну ее обратно.

– Ты такое можешь? – поневоле изумился Джон.

Тот самодовольно хмыкнул.

– Разумеется. Помню, однажды Валерика все же сумела убить Харкона. Долго старалась и в итоге справилась – молодец, талантливая. Но это было совершенно некстати и не вовремя, так что я его возродил. С тех пор эта дуреха искренне верила, что его вообще нельзя убить.

Джон смотрел на него, ошалело моргая.

– Звучит как бред, – вымолвил он. – Боюсь вникать, о чем ты толкуешь.

– Не бери в голову, – Молаг Бал равнодушно махнул непроницаемо черной рукой. – Это очень давняя история.

Он знает, обреченно понял Джон. Теперь он уже точно уверен, что я буду замешан в пророчестве. Более того, он догадался, что я почти наверняка все помню, иначе откуда бы мне знать Фьюру по имени? Чего еще ждать от Короля Интриг, ошарашил знакомыми именами и посмотрел на реакцию… а я, наивный идиот, повелся.

Но раз уж начал врать, придется пройти весь путь до конца.

– Дагот Ур тоже давняя история, – проворчал Джон, меняя тему. – А до сих пор пакостит.

– Пакостить ему осталось надолго, – хмыкнул Молаг Бал. – Ведь ты, наш маленький герой, скоро с ним покончишь… если только не наделаешь по дороге ошибок. Приходи в Бал Ур, когда решишь дела с Телванни. Нам надо будет кое-что обсудить.

И тень исчезла, развеявшись в ночном воздухе. Джон стоял один на пригорке, пытаясь осознать все, что только что услышал, а потом сел на траву, вспоминая сказанное Партурнаксом: “Понимаешь, душенька, ему ведь все равно, кто выполнит его задания: Довакин или Нереварин.”

Дракон раз за разом предупреждал его, что Молаг Бал – чужеродная и опасная сила, а Джон снова и снова поддавался на обаяние даэдрического чудовища. Может, хоть теперь пора вспомнить слова древнего мудреца и прислушаться к ним?

Молаг Бал печется о пророчестве и желает что-то обсудить – звучит вроде безобидно… да ладно, ужасно подозрительно звучит. Интересно, а знает ли он, что настоящая инкарнация – это Джулиан, бретон из Хай Рока, чье тело и место в истории Довакин занял по воле Шеогората? Джон помнил, как вздыхала и сетовала Азура: “Разве можно так играть судьбой и Воплощением…” Позже Партурнакс подтвердил и прояснил ее слова.

У него вдруг мелькнула мятежная мысль: а что, если Партурнакс ошибся? Что, если Джулиан обычный человек, случайная фигура в этой игре?

Вновь обратившись к верной Прелести, он упер руку в лоб и закрыл глаза, глядя в призрачную табличку: “Довакин, рекомый татем. Находится в адаптированном теле Джулиана, инкарнации Неревара Индорила. Проживает в чужом доме, награбил одинадцать миллионов дрейков.”

К нынешнему моменту Джон был почти уверен, что таблички ему выдает Энн Мари, но после слова “тать” у него исчезли последние сомнения. Дело было вовсе не в кольце. Дело в Безумном Боге, частица которого давно и прочно поселилась в его голове.

А Партурнакс… тот никогда не ошибается. Он сказал, что Джулиан – истинное Воплощение, и так оно и есть. Правда, услышав это впервые, Джон не обратил внимания – тогда он был больше занят своими переживаниями после просмотра альтернативы. А теперь от этой мысли ему почему-то становилось грустно.

*

На следующий день он с тяжелым сердцем вернулся в Вивек, не зная, каких еще сюрпризов ждать от дядюшки Крассиуса. Добравшись до плазы Хлаалу, он прошествовал в поместье Курио, чувствуя себя так, словно там его приговорят к пожизненной каторге.

Ординатор у дверей придвинулся к нему и зловеще прошептал:

– Отринь ересь. Отдайся Троим, Духам и твоему Повелителю.

– Отвали, – нервно отпихнул его Джон, уже сам не понимавший, что творит. А вдруг за оскорбление воина Дозора тут полагается пять лет тюрьмы? Единственное, что он сейчас понимал, это то, что отдаваться никому не собирается. Даже за титул!..

Едва успев зайти в поместье, Джон с порога понял, что дела обстоят хуже некуда. Эльфка, которая в прошлый раз степенно провожала его до нужной комнаты, теперь внаглую строила глазки и благоухала жучиным мускусом Телванни, и Джон побрел к дядюшке Крассиусу, хватаясь за стены и надеясь, что сумеет пережить этот визит.

– Джулиан! – возликовал Курио. – Как я рад снова тебя видеть! Должен сказать, сонет вышел просто замечательный! Столько изящества в каждом слоге!..

Джон посмотрел на него пьяным взглядом и упал в обморок. Последней мыслью, пролетевшей в его помрачившейся голове, было то, как прекрасна подлая эльфка, все еще отиравшаяся совсем рядом.

Очнулся он на чужой кровати и тут же слабыми руками потянулся проверять, есть ли на нем одежда. Впрочем, довольно скоро выяснилось, что одежды на нем стало даже больше, чем было, – пока он валялся, ему на талию успели повязать богато расшитый синий шелковый пояс.

“Пояс Наставника,” сообщила табличка. “Тебе не идет.”

Умолкните, дядюшка, мысленно прошипел Джон и оглядел безлюдную комнату. Судя по всему, сюда его принесли, чтобы он просто отлежался.

Высунувшись за дверь, он увидел знакомый холл с тремя дверьми и побрел к нужному входу, пугливо водя носом и ощущая, что в воздухе все еще носится коварный аромат.

– Полегчало? – сочувственно глянул на него Крассиус.

– Жучиный мускус. У меня ал… – он запнулся, забыв ученое слово.

– Аллергия? – поцокал языком советник. – Сочувствую. А я-то уж думал, ты от усталости свалился. Обойти всех за пару суток, совсем себя не бережешь.

Джон развел руками, не зная, что сказать, а потом потянул пояс за кисточку.

– Спасибо.

– Тебе спасибо, – покачал головой Курио. – Это ты у нас Нереварин. Тебе все трудности, а мы, советники, лишь проголосовали и вручили почетный знак Дома.

После такого здравого суждения Джон смягчился и даже был готов выслушать позорный стишок, но оказалось, что этого не потребуется.

– А теперь, солнышко, – просиял поэт дома Хлаалу, – позволь презентовать тебе сей скромный, но изящный сонет. Прочитай на досуге и не забывай бедного, одинокого дядю Крассиуса, твоего верного почитателя.

– Никогда не забуду, – хрипло ответил Джон, убирая сонет в карман.

– Ах да, – Курио сменил тон на деловитый. – Мне передали для тебя письмо. Не волнуйся, все абсолютно секретно.

Джон повертел в руках запечатанное послание без указания адресата, гадая, кто решил написать ему на сей раз, да еще и с такими предосторожностями.

Распрощавшись с советником и злобно глянув на смутившуюся эльфку в холле – к счастью, роковой мускус уже успел большей частью выветриться, – он выбрался наружу и пошел искать укромный уголок, чтобы перенестись домой в купол. Кто знает, как исчезновение выглядит со стороны – может, оно совсем не похоже на вмешательство Альмсиви.

Да, думал он. Если бы вампирша-охотница знала о его слабости к жучиному мускусу, ее задача оказалась бы куда проще, а он бы уже плыл в трюме к Волкихару.

Бедняжка Фьюра. Даже сам Молаг Бал назвал ее смерть страшной. Джон вовсе не сочувствовал идее отловить его для экспериментов, но не мог не пожалеть девушку – она-то ведь просто выполняла приказ своего лорда, которого, судя по всему, искренне ценила. В общем-то там есть за что ценить, нехотя признавал он.

И все-таки жучиный мускус – это ужасно. Джон очень надеялся, что дядюшка Крассиус никому не проболтается и не облегчит задачу каким-нибудь очередным врагам Нереварина…

Он вдруг встрепенулся, вспомнив, что ему снилось в обмороке, – а снилась ему все та же лодочка, на которой они с Дени плыли по океану в полную неизвестность. Казалось, он всего лишь моргнул, смахнул морские брызги со щеки, а лодочка внезапно разрослась, взметнулись борта, расправились на ветру тугие светлые паруса, и под ними расстелилась просторная палуба. Корабль устойчиво и ходко шел вперед, и на горизонте уже начинала проступать сизая береговая линия.

О боги, как же я хочу домой, мысленно простонал Джон – и Лента, откликнувшись на призыв, бросила ему в глаза хаос с окошками. Да не сюда, возмутился он, но все же вернулся в опостылевший купол.

*

Секретное и загадочное письмо, которое передал ему Курио, так и манило, и Джон стал поспешно вскрывать печати без знаков и знамен. Что за письмо, почему такое, зачем, от кого?..

“Привет, чересчур эффективный сотрудник…”

Джон опустил листок на стол и в голос рассмеялся. Кай Косадес, ну можно же было догадаться!..

Кай завуалированно писал о том, что в Имперском Городе назревает масштабный кризис, но все будто бы сменяли мозги на хлопчатую вату, не слушают умных людей и не замечают очевидного. Также мастер-шпион, верный своему призванию, успел кое-что разузнать и теперь предупреждал подопечного о том, что Хелсет вынашивает недобрые планы насчет Нереварина – а посему, как только он разберется с пророчеством, ему следует поскорее покинуть Морровинд. Под конец Косадес обиженно попенял Джону, что тот так и не соизволил хотя бы намекнуть, что является профессионалом в своем деле, и продолжал дурачить старика. Вот так и узнаешь, что в какой-то момент начальство, смущенное шифром и эффективностью, и в самом деле замышляло его прирезать. А по прибытии в столицу Кай, конечно, не мог не поинтересоваться насчет своего странного вварденфелльского сотрудника…