Текст книги "Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 48 страниц)

– Добро пожаловать в Тирск, друг!

– И вам не хворать, – обрадовался Джон, глядя на зал, живо напомнивший ему о Вайтране. Тут даже свой череп имелся – в глубине зала, на постаменте, – но, к счастью, не драконий, а человеческий.

– Поговори со Скйолдром Волчьим Бегом, – махнула рукой дева. – Он вождь нашего клана и всегда лично приветствует вновь прибывших!

Скйолдр и в самом деле радушно принял Джона, тут же вручил ему кружку и похвастался, что такого зала и такого меда не сыщешь даже в Скайриме.

– В Скайриме я живал, – кивнул Джон, – но такого зала и впрямь не видел.

– Да что бретон в меде понимает, – фыркнул норд с медведем на голове. – Тоже, поди, пришел нас жизни учить? Пха!..

Учить жизни? Джон уставился на громогласного мужика, внезапно вспоминая Мирису, которую его просили поискать.

– А вот между прочим, – заявил он, отхлебывая из кружки, – я лично знаком с Акатошем и Ал… – он икнул, – …дуином.

– Кому-то мед ударил в голову, – заржала румяная.

– Нет, правда, – упирался Джон. – Мы с Мирисой очень много об этом…

– Хо-хо, – расплылся в злорадной улыбке грубиян в медведе. – Вот я тебя сейчас с ней запру.

– Так она тут, – обрадовался Довакин и задрал голову к потолку: – Эй, Мириса!

Откуда-то сверху донеслось истошное:

– Спасите, люди добрые!..

– Там определенно кто-то вопит, – уставился Джон на похитителя. – И это не Алдуин. Веди ее сюда, да поживее.

– А ты кто такой, чтобы мне указывать? – важничал мужик.

О, подумал Джон. Я мог бы перечислять свои титулы даже дольше, чем Дени. Если бы захотел, конечно.

– Я тот, кто может оттоптать тебе всего медведя, – сообщил он. – Твое счастье, что обычно я не бью дряхлых старух.

Медовый зал чуть не развалился от хохота счастливых нордов. Клан обрадованно начал стягиваться в круг, предвкушая веселое зрелище. Скйолдр тоже не вмешивался – то ли интересовался, как покажет себя забавный гость, то ли просто был в эйфории от выпитого.

– Я тебя на клочки порву! – взревел мужик. – И в обрывках поваляюсь!

– Ха, – только и ответил Джон и снова прильнул к кружке. Мед был и в самом деле знатный, не чета той жуткой выпивке, что подсунул ему Тормунд.

Задира уже шел к нему, со скрежетом извлекая меч, и Джон предусмотрительно расстегнул застежку, сбрасывая плащ на лавку.

Он увернулся от первого удара и даже успел поставить опустевшую кружку на стол. Медовый клан рассредоточился, окружив их и радостно подбадривая. Как заметил Джон, легко уходя от второй атаки, симпатии тут явно были не на стороне его противника. Видать, он не первый, кого этот тип достает.

Он пнул лавку под ноги врагу и со злорадством посмотрел, как тот падает.

Норд неуклюже, но резво вскарабкался на ноги, и по его налившимся кровью глазам стало ясно, что дело все же закончится чьей-то смертью. Джон извлек из ножен “вакузась” и крутанул его в руке, вспоминая, как недавно летал в небесах, и весь Скайрим лежал под его крылом. И чешуйчатым брюхом.

Противник попятился, будто увидел перед собой чудовище. Нагло сунувшись в чужую голову, пьяную и доступную, Джон понял, что узрел бедняга норд – на миг в его глазах весь медовый зал занял исполин, которого тут не могло и не должно было быть.

Глупый болтун не сумеет промолчать о том, что видел. Слухи о Довакине, да еще так близко к Скайриму и лорду Харкону, – это совсем не то, что ему сейчас нужно. Что ж, зато теперь дяде Шеогорату точно весело, вздохнул Джон.

Норд помотал головой в медведе и снова двинулся вперед. Клан вокруг ликовал при виде драки, явно не заметив зловещих перемен в их противостоянии. Джон со всей определенностью решил, что убьет невезучего врага, но сделать это надо было так, чтобы не вызвать лишних подозрений…

Эрих Недостойный, исполнительно сообщила Прелесть, когда левая рука Джона мазнула по плечу противника.

– Хорош уворачиваться! – взревел Эрих, снискавший себе столь говорящее прозвище. – Дерешься как баба!

– Врежь ему за нас, бретон! – тут же завопила румяная дева, маша руками. – Или я сама ему врежу! А это, – призадумалась она, – не по правилам…

– Кто ж виноват, что ты за мной не поспеваешь, – издевался над противником Довакин. – Буду звать тебя Спотыкучие Ноги, так и знай.

Эрих взревел и кинулся к нему, занося тяжелый меч. Вакидзаси прошил его волчью куртку и высунулся наружу из спины, волоча на окровавленном кончике ворсинки меха. Джон отпихнул навалившуюся на него неподъемную тяжесть, высвободив клинок, и Эрих свалился на пол рядом с очагом.

– Нет бы обсудить все по-дружески, – вздохнул Джон, глядя, как из груди норда выходит последний вздох. – Где Мириса-то? – повернулся он к остальным.

– А ты ее отсюда заберешь? – с надеждой спросил Скйолдр. – Надоела она нам. Пить не пьет, только разглагольствует и веселиться мешает. Мы даже обрадовались, когда Эрих ее запер. Потом, правда, решили отпустить, да все как-то лень.

– Забери настырную дуру! – присоединились к просьбе остальные.

– Не вопрос, – легко согласился Джон. – Но сперва налейте еще кружечку. Переживаю я. Все-таки человека убил.

– Эрих сам напрашивался и уже давно, – утешила его румяная. – Переживем. Замени его на грахла – и никто не заметит разницы.

– Что за грахл? – заинтересовался он, с радостью принимая новую кружку.

– Да кто его знает. Чудище, говорят, каких поискать.

*

Мириса оказалась уроженкой Хаммерфелла и ее смуглое лицо смотрелось странно и чужеродно среди румяных, кровь с молоком, физиономий северян.

– Больше не приходи, – выпихнули они ее за дверь. – Скучная ты.

Джона, однако, провожали иными словами, приглашали заходить и даже пообещали назвать почетным нордом. Распрощавшись, он вышел наружу, в ясный снежный денек, и теперь стоял, блаженно улыбаясь. Мед в крови разыгрался по-полной и вызывал желание резвиться. А ведь ему еще тянуть эту зануду до самого форта…

Они пошли на юг, огибая озеро Фьялдинг по краю.

– Какие ужасные, грубые люди, – стенала Мириса. – А скаалы эти, поди, еще хуже. Стадо дикарей! А я к ним со всей душой…

– Скаалам не нужны твои проповеди, – сообщил протрезвевший на морозце Джон. – Они и без тебя прекрасно справляются.

– Свет Девятерых… – упиралась Мириса, но он ее перебил:

– Они знают Девятерых. Просто именуют их иначе. Они знают ход времен, чтут природу и все живое, а значит, в их сердцах есть и Акатош, и Кинарет. Они дорожат семьей, а значит, знают Мару. Они упорны, честны и терпеливы, они ценят и хранят знания, так что им близки и Стендарр, и Юлианос. Они понимают прекрасное и наслаждаются жизнью, как учит Дибелла, а жизнь в этих краях суровая – и потому им ведом Аркей. Они не сильны в торговле, но умелы в ремеслах, а значит, в их жизни нашлось место и Зенитару. И уж поверь, – усмехнулся он, – они знают и уважают Драконорожденных. Так чему же ты можешь их научить?

– Я… – начала она и запнулась. – Мне надо подумать.

– А вот это никогда не лишнее, – согласился Джон. – Могу дать совет, если хочешь.

– Какой?

– Если снова соберешься к скаалам, меньше говори и больше слушай.

*

Они заночевали в чьей-то заброшенной землянке, вырытой под холмом. Всю ночь у запечатанного магией входа кто-то настырно скребся и утробно ворчал, отчего даже Джон чувствовал себя неуютно и почти не спал, надеясь, что Замок Фенрика не подведет. Мириса так и вовсе не сомкнула глаз и поутру выглядела совсем несчастной.

Форт был все ближе, и он предвкушал, что хоть там сможет как следует отдохнуть. Все эти надежды пошли прахом, когда он увидел сорванные ворота и порушенные местами стены. Он, конечно, знал, что однажды форт превратится в руины, но не рановато ли все это началось?..

– Что случилось? – остановил он одного из солдат, бродивших по двору и бесполезно пытавшихся навести порядок. Без руководства они так немногого добьются, подумал он и спросил: – Где капитан?

Солдат посмотрел на него стеклянными глазами и ответил:

– Они пришли среди ночи… они украли капитана!.. Оборотни…

Оборотни проломили каменные стены? Джон снова оглядел масштаб разрушений и подумал, что дело тут явно в чем-то большем. Отправив Мирису в святилище к Джелину, он призадумался насчет того, чтобы взять корабль, вернуться в Вварденфелл и заняться своими прямыми делами, пока его тут не пришибли, но сразу же почувствовал, как внутри возникло тошнотворное чувство неправильности. С тех пор, как он очутился в Морровинде, он еще ни разу не ощущал ничего подобного.

В будущем драконы принесут к Вороньей Скале тело генерала. Само по себе это мелочь, неважная, незначительная, но ведь за какие-то заслуги капитана повысили до генерала – и, может быть, эти заслуги имеют исторический вес. Но ни заслуг, ни повышения не случится, если сейчас он бросит Кария на произвол судьбы…

Оборотни, фыркнул Джон. Оборотни украли капитана, да это даже произнести смешно. Зачем он вообще им нужен?

Пока он ел, размышляя, с какой стороны взяться за это дело, его разыскал Нункиус и стал всплескивать руками и махать рукавами, рассказывая, как все это было ужасно, и какой это ужасный остров, и ужасный форт, и как он, Нункиус, непременно тут умрет.

– Все мы когда-нибудь умрем, – философски заметил Довакин. – Ты проповедь переписал?

– Да, но какая разница, ведь мы все… – опять заметался священник.

– Нюнькиус, – весомо сказал Джон, – тащи сюда проповедь и уймись уже.

Пока разобиженный нытик ходил за проповедью, Джона настигла некая Гаэа Артория. Она бухнула возле его тарелки череп и сказала, что раз уж он так хорошо разбирается в скаалах, то пусть сходит к ним и разузнает про волков-оборотней и капитана.

Мириса уже всем разболтала, подумал Джон и покрутил в руке череп.

– А это мне тут зачем? – спросил он. – Для аппетита?

– Это череп скаала-воина, мы его нашли в одном захоронении. Отдай им, им наверняка понравится.

– Если я, – уставился на нее Джон, – раскопаю могилку твоего дедушки и принесу его череп – тебе понравится? Говори честно.

Артория фыркнула и сказала, что она-то не скаал, и к тому же череп-то, вот он – уже есть и всем тут мешает.

– Отнеси, – не сдвигалась с места она.

– Ладно, – согласился Джон. – А теперь проваливай и дай мне поесть.

Череп пялился на него пустыми глазницами и ухмылялся щербатыми челюстями, и он недовольно отвернул его от себя.

Спасти капитана… Чем только не приходится заниматься. И ведь никуда не денешься, ибо будущее неприкосновенно.

========== Глава 12. Все родное, все свое ==========

Джон пропутешествовал обратно с юга на север через весь остров. По пути он останавливался в одном из курганов на ночевку, но, увы, так и не сумел дотянуться ни до Сераны, ни до Партурнакса. Может, однажды, вздохнул он поутру и потопал вперед, чтобы к обеду добраться до деревни скаалов.

В прошлый (будущий?) раз он ее не слишком хорошо разглядел, больше занятый препирательствами со Сторном, а чуть позже – издыханием на морском берегу. Впрочем, по общему впечатлению перемен было немного: все те же добротные срубы, все те же меховые наряды и бодрый румянец. Помахав одной из женщин неподалеку, он с тщательно скрытым ехидством провозгласил:

– Мир вам, мудрое племя скаалов!

По рассказам Сераны именно так к ним обращался Алдуин.

– И тебе поздорову, незнакомец, – довольно заулыбалась женщина.

– На имперский форт напали оборотни, – он решил перейти прямо к делу. – Я пришел к вам посоветоваться.

– Иди в большой зал, – махнула она рукой себе за спину. – Поговори с Тарстеном Клыком Сердца. Он наш вождь.

Тарстен выслушал историю о нападении, получил в руки череп и разворчался:

– Эти имперцы совсем не умеют оставлять вещи там, где им место.

– Я им так и сказал, – пожал плечами Джон.

– Радостно слышать. Ты, похоже, не такой пустоголовый, как прочие из форта, и все же именно тебе придется принять ношу их искупления.

Джон насупился.

– Я не признаю принцип коллективной ответственности, – сообщил он и подумал, что не слишком хочет убивать Тарстена. Но если придется…

– Не знаю, о чем ты толкуешь, – Клык Сердца прежде явно не слыхал таких ученых слов. – Но я знаю, – продолжил он, наставительно воздев палец, – что земля должна быть едина. Глупые люди из форта, они роют и копают, и разрушают, ничего не давая взамен. Ты должен загладить их вину и восстановить равновесие.

У Джона зашевелилось смутное подозрение. Неужели опять заставят обходить Камни? А у него больше нет под рукой дракона, чтобы сделать это за полчаса. И как быть с Криками, он же не может так глупо раскрыть себя…

– Поговори с нашим шаманом, – повелел Тарстен и Джону пришлось смириться. Может, шаман что-нибудь скажет?

А может, как и в прошлый раз, шаман поймет, кто он и что он, и Джону придется его убить. Вот ведь… Боги, лишь бы это не оказался долгожитель Сторн, было бы совсем уж неудачно.

– Как шамана-то зовут? – спросил он напоследок.

– Корст Ветроглазый.

Отлично, повеселел Джон. Не Сторн. Уже легче…

*

Отыскав хату шамана, он вошел внутрь и запнулся на пороге, увидев мужчину, до удивления похожего на него. Шаман был старше, выше, светлее волосами, но лицо… И что теперь будет?

Корст тоже разглядывал его с долей недоумения, а потом высказался:

– Возможно, в тебе есть кровь скаалов, гость. Уж не пошел ли твой род от одного из изгнанников?

Вообще-то пошел, подумал Джон, вспоминая, как Эйгона и его сестер изгнала из Валирии огненная буря. Но вслух – уж врать так врать! – сказал:

– Я из Хай Рока. А там и Скайрим недалеко…

– Любопытно, – оживился Корст. – Я чувствую в тебе волка. Это совсем не по укладу, но попробуй-ка призвать Каэнлорна.

Опять кого-то призывать, запереживал Джон. Вечно всем надо, чтобы он кого-то призвал…

– Это кто-то из Обливиона? – с опаской спросил он.

Шаман оскорбленно выпрямился.

– Нам противны даэдра. И особенно старый Херма-Мора с его поползновениями. Каэнлорны – это священные духи волков, которых мы чтим. Ну вот точно ты семя изгнанника, бестолочь.

А теперь я чувствую себя, словно вернулся в родной Хротгар, с умилением подумал Джон.

– Стало быть, волки, – сказал он. – Можно попробовать.

Некоторое время потребовалось на то, чтобы научить его особому заклинанию, которое главным образом состояло из мысленного воя на воображаемые луны, и наконец Джон решился попробовать, надеясь, что из воздуха не явится Призрак.

Волк был белый, но с темноватой мордой. Очень симпатичный волк.

– Каэнлорн тебя признал, – обрадовался шаман. – Тем правильнее будет возложить Ритуал Даров именно на тебя.

Пфф, мысленно зафырчал Джон, как рассерженная кошка. Всё переиначивают для своей пользы. Ушлые скаалы…

– Камни? – обреченно спросил он.

– Тебе все же что-то рассказывали, – просиял Корст и пустился в разъяснения: – Ритуал Даров повторяет подвиг Аэвара Каменного Певца. Вот тебе свиток с повестью и карта, чтобы ты не путался.

Джон поник, осознавая, что беготни по острову уже не избежать.

– Я вообще-то пришел узнать об оборотнях, – сказал он, привычно гладя мохнатую холку зверюги, радостно ухмылявшейся рядом. – Они напали на форт и украли капитана.

– Оборотни, – помрачнел шаман. – В последнее время их стало чересчур много. Но пока что я не могу тебе помочь. Равновесие нарушено, и без Единения земли мои силы невелики.

– Ладно, раньше начну, раньше закончу, – вздохнул Джон. – Какой первый Камень?

– Камень Воды, – недовольно глянул на него шаман. – Ты бы хоть повесть прочел. И куда катимся… Иди от деревни на запад до самого ледника Мортраг, а дальше на юг по побережью. Так хоть не заблудишься.

*

Сунув нос в повесть, Джон впал в отчаяние. Каэнлорн сидел рядом и утешительно терся об него мохнатой мордой, но это мало помогало.

Сказ об Аэваре был прост, как сапог, и бескомпромиссен, как удар в нос. Начинался он так: скаалы, живя в юном мире среди баланса и благоденствия, стали жирными и ленивыми, и тогда пришел Враг. Врага знали под многими именами, в том числе и как Тартаага, Пожирателя Мира…

Тут Джон обиделся за Алдуина, которого опять оплевали и скорее всего с кем-то спутали.

В тот раз Враг пришел под личиной Жадины. Он похитил у скаалов дары Создателя, и теперь солнце их не грело, деревья не приносили плодов и жизнь в целом стала мало похожа на жизнь. Но ни шаман, ни старейшина, ни главный воин не шли разыскивать дары, утверждая, что нужны племени. Вызвался юный Аэвар, не воин и не шаман. Он сказал, что племя не сильно пострадает, если его не станет, и отправился в путь…

И там ему пришлось плыть.

Джон опустил повесть на колени и пригорюнился. От Камня Воды нужно пройти к морю – и плыть! Нырять!

Он больше не вампир. В такой холодной воде он утонет быстро и безвозвратно… и что теперь делать?

Наверняка есть зелья, способные защитить от холода, но он не умел их готовить. Возможно, существуют артефакты – кольца, амулеты, – но их у него тоже нет. Есть красные ягодки, но их явно будет недостаточно…

И все же тошнотворное чувство неправильности не появлялось, а значит, он на той дороге, на которой должен быть. Значит, Единение должно случиться; именно так скаалы смогут выжить для будущего, в котором он снова к ним придет.

Джон сунул нос в повесть, надеясь найти там подсказку, но свиток был категоричен: он должен идти к морю, найти на островке Пловца – черного хоркера – и плыть следом, и нырять в глубину, чтобы добыть Дар Живой Воды.

Каэнлорн снова толкнул его веселой мордой в плечо, отскочил и стал валяться в снегу кверху брюхом, скаля белые зубы. Джон посмотрел на него, вспомнил, что он король и не должен все на свете делать сам, и осторожно запустил варговское щупальце волку в голову.

Теперь он видел себя со стороны, сидящим на поваленном стволе, с повестью на коленях и белыми, как у Брана, глазами. Волки умеют плавать, думал он. А волшебные волки, наверное, совсем не боятся холода…

Выскользнув из чужой головы, он благодарно потрепал Каэнлорна по густому загривку, и они пошли дальше к леднику.

На полпути волк исчез, видимо, подустав сопровождать нового знакомца. Джон не слишком обеспокоился – Призрак тоже уставал, но потом появлялся снова. Когда будет нужно, достаточно лишь позвать. Но все же интересно, задумался он, почему Каэнлорн его признал? Сам-то Джон знал наверняка, что пошел вовсе не от скаалов, но как-никак волчья кровь в нем есть. Или, возможно, остров принял его после того, как он помог волчице…

И он снова глупо разулыбался, вспоминая драматичное похищение зайца.

Миновав странный ледяной дворец, он стал приближаться к леднику, смутно припоминая, что в этих краях были руины со словом Гол и охранял их очарованный Мираком Фовенсил.

Но сейчас руин было не видать. Вместо них над снегом вставала ледяная стена, и Джон понял, что это и есть Мортраг, и руины похоронены где-то в его недрах. Он подошел к стене и уставился на свое мутное отражение.

Его пронзило странное чувство, что в этот момент два мира пересеклись, слились в одно целое, словно огромная игла сшила два лоскута воедино. В это мгновение и здесь и там он стоит перед ледяной стеной, и ему казалось, что он почти что видит голубые искры глаз в глубине Мортрага.

Джон отшатнулся, не желая искушать судьбу. Мало ли…

Как там Харкон говорил? “Ледяные колдуны, несущие зиму и способные убивать драконов… только этого нам тут не хватало!”

Папуля прав. Нирну такое ни к чему, согласился Джон и поспешил прочь от стены, пока следом за ним в этот мир не переползла белая чума Ходоков.

*

Вспомнив свой давний северный опыт и уютно переночевав в снежной норе, Джон отправился вдоль побережья и наконец-то пришел к Камню Воды. Каэнлорн явился на зов и радостью бултыхнулся в воду – волк явно не испытывал никаких неудобств, связанных с ужасающим холодом, убивавшим всех, кто худее хоркера.

Толстый черный Пловец, родня тюленям, бодро позвал вперед, и Джон, уютно пристроившийся в голове волка, последовал за ним. Неутомимый Каэнлорн греб вперед своими мощными лапами (лапищами!), а потом нырнул в холодную глубь, устремляясь к Дару Живой Воды. Чудесный волк видел его искру на дне так же ясно, как Джон видел солнце в небе.

Хотя строго говоря, как раз сейчас, пребывая в волке, он никакого солнца не видел и только надеялся, что его брошенное тело не пожрут там, на берегу, волки настоящие.

Довольный Каэнлорн вернулся со склянкой в пасти и сложил ее к ногам беспамятного тела, после чего Джон наконец вернулся в себя и вылил живую воду на Камень, чувствуя себя сумасшедшим садовником, который пытается растить каменное дерево. Камень оделся волшебными пузырьками, и первый Дар был возвращен.

Славно. Осталось еще пять…

Если бы Джону пришлось снова рассказывать Мирисе о скаалах, сейчас он непременно добавил бы, что они очень любят отправлять гостей в обход их драгоценных Камней. Ее счастье, что она до них не дошла – вряд ли ее, как самого Джона, признал бы Каэнлорн. Ну, хоть “Гол!” кричать не пришлось, и то хорошо.

Следующим на очереди был Камень Земли, а это означало, что Джон сможет завернуть в Воронью Скалу и порадоваться шахтерскому гостеприимству. Сами на ужин приглашали, теперь не отопрутся.

Утомившись шагать, он высмотрел медведя и стал подбираться к нему с нетривиальными намерениями. Ему пришлось долго улещивать и приваживать капризного мишку, но оно того стоило. Рассевшись на толстой спине, он рысцой потрусил вперед, от уха до уха ухмыляясь собственной наглости. Каэнлорн весело бежал рядом и, судя по всему, был не последней причиной, почему медведь поддался на варговские чары. Джон подумал, что еще немного – и он, как одичалый Варамир, сможет назвать себя Шестишкурым.

Отпустив медведя задолго до прибытия в Воронью Скалу, он отправился к Камню Земли и выяснил, что теперь ему придется искать Пещеры Скрытой Музыки и учить Песнь Земли. Поставив у Камня пометку, чтобы было проще возвращаться, Джон отправился в Воронью Скалу и напросился на ужин, с удовольствием замечая, что за несколько дней они уже успели возвести тут какие-то временные постройки.

Переночевав у шахтеров, он отыскал поутру Пещеры и влез внутрь, где ему сперва пришлось поубивать порядочное количество драугров, а потом слушать и повторять ерунду за странными пыхтящими сталагмитами, дудевшими как огромный и неблагозвучный рог. Ну, хоть музыка несложная, вздохнул не наученный петь Довакин.

А откуда ему было научиться петь, когда под проклинающим взглядом Кейтилин Старк зачастую и слово-то сказать было боязно. Большую часть жизни он скользил по Винтерфеллу, как нежеланная тень, а потом отправился на Стену, где было совсем уж не до песен. Хотя Пип иногда пел… а Игритт его убила.

Где-то в глубине души Джон ее так за это и не простил. Что ж… По мудрому наблюдению Дени драконы злопамятны. И память у них долгая.

Вернувшись к Камню, он, страдая, спел ему как умел, и тот откликнулся, продудев все ту же немудрящую песенку, а потом облекся зелеными искрами. Вот народ-то в Вороньей Скале удивится, подумал Джон и влез в повесть, ища, что дальше по списку.

Камень Зверя, да это же возле Тирска, возмутился он, узнав, что Аэвара Каменного Певца (теперь понятно) носило по Солстхейму, как пьяного. Камень Дерева гораздо ближе, и какая разница, в каком порядке возвращать дары? Косадес дал ему неделю на прогулки и скоро начнет искать с фонарями, тут не до буквальности.

Забравшись на пригорок, на котором возвышался Камень Дерева, Джон потоптался по жилистой северной травке и подумал, что где-то в глубине, под его сапогами, спрятан, похоронен в веках храм Мирака. Там, в толще земли, коптят вечные факелы, бродит нежить и статуи злобных каменных рыб разевают редкозубые пасти, вознося молитвы Херма-Море. Там все еще висит распятым на цепях скелет дракона…

– Однажды я до тебя доберусь, изменник, – прошипел Джон, зная, что Мирак вряд ли его услышит. Хотя кто знает…

Задание, связанное с Даром Деревьев, оказалось несложным. Буквально в двух шагах паслось синее существо, очень похожее на то, что когда-то пыталось не по-рыцарски ударить Джона копьем в спину. Вокруг существа скучали очарованные охранники-спригганы. У существа были припрятаны священные семена Первого Дерева, и Довакин, не мучаясь моралью, просто подстрелил синеухого. Спригганы разбрелись, Джон добыл семена, вернулся к Камню и пошел сажать их тут же на пригорке. В этот момент он и впрямь мог бы почувствовать себя садовником, но чувствовал себя скорее несчастным идиотом, который занимается не своим делом.

Однако Дар был возвращен, Камень Дерева пустил в воздух пушинки, словно одуванчик, а Джон задумался, куда ему податься теперь. Если следовать повести, то следующим должен быть Камень Солнца далеко на юго-восточной оконечности острова. Джон уже нарушил последовательность, но Камень Дерева, кажется, не возражал – вон как пушится. Впрочем, все остальные Камни лежали севернее, ближе к деревне, так что Солнце было выбором не только соответствующим повести, но и самым логичным.

Поставив метку около Камня, он снова отправился на поиски медведя и уже скоро ехал рысью с ветерком, словно на резвой, но слишком толстой и скользкой лошади. Медвежья шкура так и ходила под ним ходуном.

Когда они пересекли реку, Джон отпустил уставшего мишку и забился в очередной курган, чтобы переночевать.

Видимо, топтания вокруг храма Мирака не прошли незамеченными, поскольку в его сон заявился аж сам Херма-Мора.

– Здравствуй, Довакин, – лениво забухтел он, поводя щупальцами и моргая тысячей глаз.

– Дрем Йоль Лок, – брякнул Джон, не подумав.

– Невежливо так говорить, – флегматично упрекнул его Принц Даэдра, а потом тряхнул щупальцем, – но я не обижаюсь. Вот, возьми книжечку…

Джон уставился на яркий томик с картинкой и оторопел. Опять, опять эта книжка! Да что же в ней такого-то!..

– Зачем ты пришел? – спросил Джон. – Прибрать к рукам еще одного Довакина?

– Ты здесь лишь наполовину, вертлявый Змей. И души поглощать не можешь. А мне от тебя надо лишь одно… – Херма-Мора подлетел совсем близко, забирая Джона в холодные, цепкие щупальца. – Не забудь сказать им.

– Что сказать? – вымолвил тот, обмирая в жуткой хватке. – Кому?

– Сам знаешь, – глянула ему в глаза тьма.

*

Джон проснулся и увидел, что сон оказался не просто сном и его действительно навестили. Томик лежал на полу, пугающе яркий и чужеродный, а внутри были все те же ровные мелкие строчки. Видимо, Замок Фенрика Принцам Даэдра не помеха. Особенно когда им хочется срочно допечь Довакина. Или, скажем, предложить щупальце дружбы.

Джон хотел было спрятать книжку, чтобы не соблазняться сейчас чтением – он хорошо помнил, как не мог оторвать Серану от очередной главы, – но потом стал придирчиво осматривать томик. Драконы предупреждали его не прятать под крылышко воду Апокрифа… что, если коварный Херма-Мора нарочно намочил эту и без того сомнительную книжонку?

Хотя нет, он ведь чего-то от него, Джона, хочет. Чтобы он что-то сказал… Но кому? И что?

Ладно, потом догадаюсь, решил он и стал собираться к Камню Солнца.

Камень возвышался на горушке, с которой было видно море и далекий Вварденфелл. Оглядевшись по сторонам, Джон вспомнил, как это будет выглядеть, когда Нелот разведет здесь повсюду свои замечательные грибы.

Нелот! Джона снова окатило паникой. Нельзя с ним встречаться, ни за что, никогда. Хорошо, что хоть сейчас его здесь нет. Впрочем, телваннский маг переместился сюда после извержения Красной Горы, а оно еще не случилось. И хорошо бы, чтобы такого не случалось все то время, пока Джон здесь…

Камень Солнца повелел освободить украденное солнце из Залов Полумрака, и призванный Каэнлорн бодро повел своего нового друга к этим самым Залам, скрытым в пещерах неподалеку. Совсем как Призрак, умилялся Джон, интересно, а почту он носить может?..

Нет, нельзя. Белый почтовый волк – это слишком уж приметно. Люди такого не забывают.

В Залах Полумрака был вовсе не полумрак. Там не было видно вообще ничего, и Джон задействовал все свои невеликие магические умения, чтобы применить науку Ажиры, спасительное ночное зрение. Тьма прояснилась, и оказалось, что Залы – на деле ледяные туннели – кишмя кишат драуграми.

Сейчас будут кишеть немного меньше, усмехнулся Джон, цитируя незабвенного Папулю.

Он пошел по туннелям, радуясь чудесному луку и раздавая каждому встречному драугру по стреле-другой. Процесс настолько его увлек, что он пропустил тот момент, когда лук начал мерцать и пропал, оставив Джона нос к носу с недобитком.

Драугр вдумчиво глянул в глаза своей жертве и съездил не успевшему раскрыть рот Довакину по уху. Джон упал, возмутился, выхватил зачарованный нож из-за голенища и прикончил-таки вредную тварь. Потоки души – или что от нее оставалось у нежити – улетели к нему в рюкзак, и звезда Азуры, которую он не рисковал убрать под крылышко, издала тоненькое “динь”.

Джон полез в рюкзак, достал сокровище и проверил его Прелестью.

Звезда Азуры (драугр), сообщило кольцо.

Можно что-нибудь зачаровать, лихорадочно думал он. Постоянное зачарование, говорила Гальбедир… например, на ночное зрение…

Из туннеля опять что-то полезло и он нехотя отвлекся от артефакта.

– Ри Вааз! – рявкнул он, сидя на полу и даже не разбираясь, что за тварь к нему пожаловала.

Тварь оказалась упорной и живучей и рявкнуть пришлось еще аж дважды. Осмотрев огромную синюю тушу в шипах и бивнях, он повел кольцом и прочел: грахл. Так вот они какие…

Даже у мертвого грахла глаза продолжали гореть красным пламенем, будто у вампира, пусть и не волкихарского рода. Вспомнив историю Аэвара, Джон выдернул этот кипящий глаз, болезненно гревший ладонь, и понес вперед, ища украденное солнце.

В конце туннеля брезжил слабый тусклый свет. Добравшись до него, Джон уткнулся носом в очередную ледяную стену, за которой плавало грустное холодное солнышко.

С огромным чувством удовлетворения он впечатал глаз грахла в эту преграду и увидел, как по ней начинают бежать трещины и солнце яростно разгорается, наливаясь теплом.

Стена взорвалась, брызнув осколками, и свет, выплеснувшийся в туннель, опрокинул Джона на спину. Он ударился об лед, но почти не почувствовал этого, радуясь теплу, прокатившемуся по нему на пути к свободе.

Такие квесты мне нравятся, подумал он, приподнимаясь на локте и оборачиваясь вслед солнышку. Словно освободил очередного дракона…

Залы осветились. Теперь шагать обратно было куда приятнее и проще, и вскоре он выбрался наружу и вернулся к Камню. Тот засиял искрами, заиграл солнечными зайчиками, а Джон, немного на это полюбовавшись, перенесся обратно к храму Мирака. Камень Зверя его уже совсем заждался…

*

Заглянув в Тирск, Джон, веселый и пьяный, пошел к искомому Камню, а оттуда – вкруг озера, искать и спасать от врагов Доброго Зверя. Зверь оказался белым медведем, окруженным толпой все тех же синих дикарей. Бок о бок с медведем и Каэнлорном Джон быстро расправился с мелкими неприятелями, гоня от себя мысль, что в чем-то они все-таки симпатичные и их жалко.