Текст книги "Дракон и солнце 3. Луна, звезда (СИ)"

Автор книги: StarGarnet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 48 страниц)

Довольно скоро он заметил двойной скол на выступе, слишком ровный, чтобы быть случайным, и стал искать такие сколы дальше по туннелю. Знаки, оставленные магичкой, привели его к двери в знакомом даэдрическом стиле, и Джон раздраженно зафыркал, думая о том, что альтмерша могла бы подсказать ему сразу. До чего же вредный народ эти эльфы.

За дверью лежали все те же ходы и туннели, местами сдобренные даэдрическим кривокосием. Что это за камень, подумал Джон, проводя рукой по темной поверхности, цветом напоминавшей запекшуюся кровь. А вдруг, мелькнула у него мысль, это и есть кровь? Кровь Обливиона, с которой он был знаком ближе, чем хотелось бы…

Ходы приобрели более архитектурный вид, а в отдалении все лучше чувствовалось некое присутствие. Он уже ощущал нечто подобное в Бал Уре; разница была лишь в том, что здесь им никто не интересовался. Кажется, Молаг Грунда знать не знает, что по ее душу опять кто-то пришел.

Джон снял амулет, уже замучивший его глухотой и горой на плечах, и стал осторожно пробираться вперед, чтобы разведать обстановку.

За очередной аркой открывался большой зал. В высоте разместились одна над другой две огромных платформы, возле которых курились дымом светильники, а внизу, полускрытые постаментом с жаровней, занимались непотребством две странные фигуры.

Да у нее и правда птичьи ноги, вытаращил глаза Джон, разглядывая Молаг Грунду, которая миловалась с каким-то ледяным существом. Кожистые крылья, скорпионий хвост – ничего не скажешь, дочь Молаг Бала выглядела впечатляюще. Джон спрятался обратно за камень и призадумался, как бы ему приступить к делу.

В конце концов он пришел к выводу, что все попытки выполнить задачу скрытно обречены на неудачу. Эти двое вряд ли помрут с одной стрелы, и ему все равно придется натягивать золотые рожки и воевать лицом к лицу – так зачем зря время терять?

– Муль Ква Див! – рявкнул он, облекаясь в доспех, и сразу же, не дожидаясь, пока парочка сообразит, что к чему, рванулся к ним с мечом в руке: – Вульд На Кест!..

Разорвав объятия, чудовища вскочили, изготовившись к бою. Джон подскочил к дочке на куриных ножках и сделал ложный выпад, от которого она уклонилась с небрежным изяществом, всплеснув в воздухе широкими крыльями. Лицо, мелькнувшее перед ним, было незабываемо прекрасным, и Джон мельком подумал, что это наверняка маска, обман, а потом и вовсе выбросил это из головы, поскольку любовник Молаг Грунды как раз швырнул в него целой ледяной горой.

Джон увернулся – совсем не так изящно, как крылатая даэдра, – и, слыша за спиной грохот бухнувшей в пол глыбы, крикнул:

– Ри Вааз!

Атронах пошатнулся, отступил, а на Джона снова налетели крылья, которые хлопали и били его, снося с ног и кружа голову. Не понимая, где верх, а где низ, он широко махнул мечом и почувствовал, как клинок полосует живое. Молаг Грунда пронзительно, по-птичьи, вскрикнула и ударила его ядовитым хвостом. Жало скрежетнуло о доспех, который зашипел от яда, но пока держался, и Довакин снова перешел в атаку, метя в плечо противницы. Тяжелое лезвие упало, отделяя крылатую руку от тела, и Джона вдруг скрутило мучительное воспоминание о сне, где с ним сотворили то же самое.

Не жалей, твердил он, как молитву, не жалей, не жалей…

Меч вонзился ей между ребрами пониже левой груди, высокой и по-девичьи нежной. Джон вырезал из даэдра достаточно сердец, чтобы знать, где оно находится.

Выдернув клинок, покрытый глянцевитой черной кровью, он решил поберечься от сюрпризов и снова крикнул:

– Ри Вааз!

Но это было уже лишним. Тело свалилось на пол, бессильно распластав единственное оставшееся крыло, и Джон, не тратя времени, обернулся к недобитому атронаху, который все еще мог быть опасен.

Инеевый даэдра осел на пол, стоя на одном колене, не в силах оправиться от Крика, нарушившего связь духа с телом. Джон пригляделся к нему и подумал, что такие ледяные рожки он определенно видел – и притом очень далеко отсюда…

– Откуда вы приходите? – спросил он.

Атронах поднял голову и издал звук, похожий на хруст ломающегося льда, а потом уставился на тело погибшей возлюбленной. И без перевода Джону было ясно, что его только что обматерили и говорить с ним не станут.

Если бы, думал он, если бы я мог поймать его душу и достать оттуда нужные знания… Но под рукой не было ни Валерики, ни Дюрневира, которые справились бы с этой задачей, а сам Джон не притязал на подобный уровень мастерства. Атронах был загадкой, которую ему не решить, а значит, все, что оставалось, это отправить его следом за дочкой во внешние миры, как и требовал Молаг Бал.

Проклиная собственную магическую несостоятельность, он приблизился к атронаху и разбил мечом ледяную голову. Рожки брызнули в разные стороны и раскатились по полу цвета запекшейся крови. Было в этом что-то болезненно поэтичное.

Остерегайся преступления доброжелательности, вспомнил Джон проповеди Вивека. Достигни неба жестокостью.

Да… все бы хорошо, вот только неба не видать, подумал он озлобленно. Обернувшись к Молаг Грунде, он снова поразился тому, каким утонченно прекрасным было ее лицо. Где она сейчас и что сотворит с ней за непослушание ее ужасный родитель…

Лучше об этом не думать, замотал он головой и обратил взгляд к нависающим платформам. В надежде отвлечься от того, что он только что учинил, и на что, вероятно, обрек влюбленную пару, он надел амулет и двинулся вверх, разыскивая добычу. От одной мысли о сундуках и сокровищах его сейчас тошнило – как, впрочем, и от любой другой мысли, – но и оставлять за спиной ценности, а потом бесконечно корить себя за мягкосердечие тоже не хотелось.

Чутье его не обмануло. На обеих платформах и в самом деле нашлись сундуки, а в них – приличный улов. Джон невесело хмыкнул и подумал, что никакая он не Змея. Он определенно прибыл в Морровинд под знаком Ящика, непостоянного, не привязанного и падающего на голову. Вероятно также, что некоторые особо сведущие именуют этот знак созведием Коробочки или даже Гроба. Эту теорию подтверждало все, начиная с удара по черепу и заканчивая сундуком, в который его упаковали для доставки в Бал Ур. И теперь он бегает по поручениям Короля Насилия…

Он вспомнил, как Шеогорат грозился отвести его за ручку к Молаг Балу, если Джон не согласится на его чудесное предложение. Сейчас было вполне очевидно, что Энн Мари сбил его с толку, обманув туманными формулировками. Шеогорат ведь ни разу не сказал, что получив согласие Джона на этот балаган, он его НЕ отведет. К сожалению, в этом имелась своя логика – безумная, но какой же еще ждать от Безумного Бога.

И путешествие, и бой и, самое главное, чувство моральной разбитости заставляли глаза устало слипаться. Он больше не хотел ни о чем думать, лишь лечь и забыться сном, чтобы хоть на время выпасть из пакостной реальности, но мысль о том, что все это может попросту присниться ему заново, да еще и уснащенное бредовыми подробностями, заставила его встряхнуться.

Нужно вернуться в Бал Ур. Нужно исцелиться, а потом… потом, может быть, удастся отдохнуть. Если только Молаг Бал не задумал для него еще чего-нибудь, да похуже нынешнего.

Джон собрался с духом, готовясь к возвращению в свой маленький страшненький ад, и шевельнул рукой, творя заклинание возврата.

Перед ним возник знакомый зал с бассейном, заполненным лавой, и три норда, неведомо зачем забредших в это зловещее место. Норды, не разобравшись, кинулись его убивать, а Джон так устал от всего, что просто распотрошил их, даже не пытаясь успокаивать. Прятались они тут от очередной грозы или пришли поклониться… какая теперь разница.

Да нет, одежда сухая, подумал он, потрогав ближайшее тело. И что здесь забыли норды, вдруг насторожился он, чувствуя, как в нем оживают все прежние тревоги. Уж не из-за него ли они сюда явились?

Он снова, теперь куда внимательнее, осмотрел и обыскал тела, но не нашел ничего, что указывало бы на их принадлежность к Волкихару и Харкону. Обычные люди, не вампиры. Впрочем, это ведь еще ни о чем не говорит…

Собрав с тел небогатую добычу, он двинулся вглубь святилища, по дороге убивая и обирая даэдра, которые успели тут расплодиться за прошедшие несколько дней. Остался позади туннель, в лицо дохнуло жаром раскаленной лавы и Джон вышел в пещеру с исполинской статуей.

Даже не утруждаясь ползать по опасному узкому мосточку, он надел амулет левитации и прошел к изваянию по воздуху, надеясь, что Молаг Бал не затеет какие-нибудь речи, пока Джон его не слышит. А то ведь неловко выйдет, Принц и рассердиться может…

Добравшись до статуи, Джон стянул амулет и устало плюхнулся на постамент возле гигантской ноги.

– Сиди спокойно, – повелел Молаг Бал и Джон почувствовал, как его буквально начинает выворачивать наизнанку потрохами наружу. Вампирская зараза сочилась из каждой поры и вскоре вся его одежда пропиталась его же собственной кровью. Спокойно сидеть не получалось. Он свалился на пол, корчась в судорогах, вспоминая, как кричала Серана на вершине церкви Ауриэля.

Наконец агония закончилась и некоторое время он лежал, не в силах даже поднять головы. Еле-еле он подгреб под себя руки и ноги и сел, болезненно сглатывая горькую слюну. Казалось, его того и гляди стошнит.

– Я… – начал он тряским голосом. – Я ведь даже… ничего не…

– Я и сам знаю, что тебе нужно, – наставительно сообщил Отец Чудовищ.

Как там сестренка говорила? “Иногда Даэдрические Принцы сами решают, что мы от них чего-то хотим. И решают, чего именно.” Похоже, Молаг Бал где-то разжился сборником афоризмов Арьи Старк.

Он осмотрел пропитанную кровью одежду и подумал, что ее придется выкинуть. Когда Серана и Харкон снова обратились в людей, они хотя бы не истекали кровью из всех пор, словно больные неведомой болезнью. Наверное, осколки солнца просто выжгли в них всю вампирскую часть. Джон запоздало проникся к беднягам сочувствием, а потом вспомнил, где находится, и поднял голову к статуе.

– Могу я кое-что спросить?

– Конечно, – хмыкнул Молаг Бал. – Ты вопрос мне… а я тебе.

Джон поразмыслил и решил, что это не так уж опасно и можно рискнуть.

– Откуда берутся ледяные даэдра?

– Из Обливиона, конечно, – сообщил Принц с непонятной досадой.

– Это не ответ, – возмутился Джон. – Все даэдра из Обливиона!

– Это единственный ответ, – насмехался Король Рабов, а Джон раздраженно подумал, что совсем не умеет разговаривать с Принцами. Даже Азура, и та его обманула и запутала…

– А теперь ответь ты, – вкрадчиво сказал Молаг Бал и Джон опасливо сжался, вдруг ощущая, как от голоса ужасного собеседника начинают дребезжать кости. – Кто ты такой?

– К… как кто? – подавился Джон, чувствуя себя мышкой в мышеловке. – Ты же знаешь, что Довакин!

– Довакин, который явился из ниоткуда, – подозрительно протянул Принц. – Тебя не было здесь прежде…

Внимание Молаг Бала сосредоточилось на нем, пытаясь проникнуть в его сознание и соскальзывая, не в силах зацепиться. Партурнакс тоже пытался его прочитать и не смог, вспомнил Джон. Старый дракон говорил, что не видит ни одного из его времен, что Джон бесконечно перетекает из настоящего в настоящее. Впрочем, это почему-то не помешало тому же Харкону почти суметь его очаровать.

– Хм, – с неудовольствием промолвил Принц. – Какой ты хлипкий. Копнуть поглубже, и ты уже не оправишься. Сразу видно, работа Шеогората, старой скотины… А ведь ты можешь мне пригодиться.

– Да я же совсем бесполезный, – жалобно заныл Джон.

– Не прибедняйся. С дочкой-то справился, бессердечный прохвост. Ты еще принесешь мне славную жертву. Попозже.

– Не хочу, – в Довакине взыграл боевой дух. – И не буду.

– Захочешь, когда время придет. А будешь кривляться, упрямая коза, так вампиризм я могу и обратно вернуть. Долго ли умеючи? Так что веди себя хорошо, дитятко, – злорадно засмеялся Принц. – Иди погуляй пока. Надо будет, призову.

– А кто приказал тем вампирам притащить меня сюда? – спросил Джон, забыв об условиях, на которых ему разрешили задавать вопросы.

– Я и приказал, – Принц почти что удивился. – Невменяемый сыроед все уши мне прожужжал тем, какой ты замечательный. Не знаю, не знаю… Пока что я вижу, что ты хлипкий и придурковатый, и тебя было очень трудно найти. И откуда безумный пройдоха тебя такого выкопал?

– Э-э-э… это вопрос? – завозился Джон.

– Разумеется. Отвечай.

Джон заморгал глазами, глядя по сторонам и пытаясь придумать, что бы такого соврать – да кому, самому Молаг Балу, ради всего святого!..

– Я… я… не помню… – промямлил он и сам удивился, до чего это вышло убедительно. Джон Старк, бедная глупая сиротка, скорбит головушкой, воды не замутит…

Изваяние зафыркало, как разъяренный бык.

– Я недоволен! Шеогорат обещал мне полезного, а кого подсунул? – он примолк и более спокойно, даже словно бы по-дружески сообщил: – Вот никак понять не могу: то ли ты обнаглевшее жулье, то ли блаженный.

– Меня ящиком по голове стукнуло, – пискнул Джон. – Я был в трюме… и шторм…

– Понятно, – оборвал его лепет Принц. – Ненавижу хрупкие вещи. Но что поделаешь, дареному Довакину в зубы не смотрят. Придется нянчиться с тобой. Ступай, да смотри не помри, – недовольно проворчал он на прощание и выпихнул гостя из святилища прямо под ноги гулявшему по окрестностям даэдроту.

Ну замечательно, возмутился Джон, еле отбившись от зловредной рептилии, и побрел к реке неподалеку. Кровь на одежде постепенно запекалась и жить становилось все неудобнее.

Стоило ему сунуть в воду измазанную куртку, как на облако крови тут же налетела целая туча рыб и растерзала одежду в клочья. Джон еле успел отскочить назад, чтобы сберечь хотя бы пальцы. Фусом бы вас, подумал он, глядя, как беснуются в воде зубастые твари.

Заклинание так до конца и не справилось с грязью и кровью, и он побрел в безымянную глушь, ища подходящую пещеру или гробницу. Возвращаться в таком виде в город было, конечно, нельзя.

Он шагал по осенней травке, размышляя обо всем случившемся. Как ни печально смотрелось настоящее, были в нем и хорошие моменты. Он больше не вампир и солнышко, которое катилось по небосводу, уже не сдирало с него заживо кожу и мясо. А Молаг Бал, хвала всем богам, не может его прочитать и не знает, что он из будущего… и, похоже, что и самого этого будущего Принц тоже не знает. Он ведь не Азура с ее прорицаниями и не Херма-Мора, любитель бултыхаться в Пределе Разума. А Шеогорат – вполне в духе своего безумия – решил умаслить собрата-даэдра и извиниться за свои интриги заранее, за двести лет до всех событий.

Что ж, могло быть и хуже, утешил себя Джон и обрадованно встрепенулся, увидав под горой знакомую двойную арку. Очередная гробница поджидала его, готовая гостеприимно принять на ночь и дать убежище. Иронично. Пусть он уже не вампир, но склепы ему по-прежнему все равно что дом родной.

Забравшись внутрь и перебив всех скелетов, он взял первую попавшуюся урну и потащил ее к реке набрать воды. Как следует прополоскав сосуд от могильной пыли, он вернулся в гробницу и стал приводить себя в порядок. Добыв из запасов новую чистую одежду, старательно пошитую Мили Гастиен в Балморе, он подумал, что портниха точно не одобрила бы то, что рыбы сотворили с его модной курточкой. Хорошо, что бретонки здесь нет, усмехнулся Джон и начал набивать живот человеческой едой, которой не едал уже больше недели. Сперва его пичкали зельями, потом все кровь да кровь…

Он снова человек, подумал он, растягиваясь на тюфячке и уплывая в сон. Больше ему не будут сниться вампирские кошмары… разве что обычные, его собственные…

*

Волны размеренно шуршали, набегая на холодный берег, облизывая ступени пристани, скрытой под нависающей скалой. Девушка стояла на террасе, облокотившись на перила, и все смотрела, как снежинки медленно кружат в воздухе, опадая в стылую горькую воду Моря Призраков.

Глупо улыбаясь, Джон заспешил вверх по ступеням и Серана с удивлением воззрилась на него с высоты террасы. Ее глаза сияли знакомым янтарем.

– Людям здесь не место, – сказала она наконец. – Как ты сюда попал?

– Не знаю, – ответил он то же, что и прежде, понимая, что она напрочь забыла их предыдущую встречу.

– Мне кажется, я тебя знаю, – вглядывалась она в него, а потом затрясла головой. – Нет, не может быть. Я даже лица твоего не вижу…

– Мы спим, – успокоил ее Джон. – Это просто сон.

– Что ж, пусть, – отвечала она, облокачиваясь на перила. – Здесь спокойно. Только жаль, что небо пустое.

– Тебе не хватает чаек? – усмехнулся он, догадываясь, о ком она на самом деле говорит. – Противные же птицы.

– Не чаек, – заворчала она смущенно. – Я сама не знаю. Мне просто кажется, что оно какое-то пустое… Да и не так уж тут теперь спокойно, – она с тревогой отвернулась от моря и посмотрела на вход в замок. – Там какая-то возня.

– Пойдем посмотрим, – предложил он легкомысленно.

– Это опасно, – засомневалась Серана. – А ты человек…

– Это не опасно, – заверил ее Джон. – Мы спим, нас никто не увидит.

А сам уже лелеял тайные планы осмотреть Волкихар и попробовать разузнать, что задумал Харкон и действительно ли он его ищет. Когда еще представится такая возможность?..

На этот раз Серана сама подхватила его за руку и потянула к знакомой двери. Правда, у самой двери их ждал сюрприз: ни взяться за ручку, ни открыть ее у них не получалось.

– Может, надо просто пройти? – предположил Джон, почесав в затылке. – Мы же спим, мы бестелесные.

Серана по своей привычке вытянула губы дудочкой, призадумавшись, а потом нырнула прямо в толстые доски, составлявшие тысячелетнюю дверь. Джон хмыкнул, последовал за ней и тут же очутился в знакомом подземелье, заваленном костями и гробами. Облезлых псов не было видно, но в остальном все выглядело куда хуже, чем он помнил. Намного хуже.

– Я… – Серана запнулась. – Я здесь очень давно не была. Тут словно дикие вампиры поселились… какой мрак.

Джон задумался, вспоминая потухший, апатичный вид Харкона на озере. Судя по этому подвалу, лорд Волкихара самоустранился из жизни замка так же, как и из всей прочей жизни. На сколько лет? Века, тысячелетия?

Они прошли по захламленным коридорам и переходам и вышли в мертвый садик, где под звездами колыхался прозрачный туман.

– О, – вздохнула Серана, – да что здесь случилось?

Джон осмотрел внутренний двор и задался тем же вопросом. Вокруг были сплошные руины; вход, к которому вела терраса с двумя некогда изящными, а теперь полуразрушенными лестницами, был завален камнями, но так оно было и в будущем. А вот башни, которые он помнил целыми – разве что без части крыши, – сейчас выглядели сущими развалюхами. Одна из них стояла и печально осыпалась, у другой и вовсе сползла набок верхняя половина.

– За этой дверью был вход в главный зал, – пролепетала Серана, указывая на террасу с лесенками. – Бывало, мы выходили сюда вечером… мы… это отец сделал! – всплеснула руками она. – Он не простил того, что мы сбежали! Тут был мамин садик, и он… он его уничтожил!..

Джон молча смотрел, как она устремляется к зарослям сорняков в углу двора, и думал о том, что такие разрушения вряд ли под силу даже Харкону. Что здесь произошло – буянил дракон, налетел ураган? Или случилась катастрофа вроде той, что унесла в море пол-Винтерхолда?..

– Ты даже не представляешь, – причитала Серана, – насколько красивым может быть что-то, что мастер лелеет в течение столетий… а отец… ну как он мог?..

– Ты уж прости, – не сдержал иронии Джон, – но неужели ты ожидала, что он будет полоть ваши грядки после того, как вы его бросили?

Серана оторопело заморгала, глядя на него.

– Мы не то чтобы бросили… Ты не понимаешь, – протянула она. – Да и откуда тебе знать…

– Какими были твои родители? – спросил он.

Она задумалась.

– Они оба сложные натуры. С мамой я могла поговорить обо всем, довериться, но отец… Он упрямец и язва, и мы часто ссорились. Потом мирились. С ним было интересно, весело. Но потом опять что-нибудь… так и жили, – она как-то беспомощно усмехнулась, разведя руками. – Семья – вечное поле боя. Но после обращения они оба словно помешались. Постоянно ругались, спорили о чем-то, куда-то пропадали и опять ссорились. Искали для себя все больше силы, магии, власти…

Из-за Атморы, подумал Джон. Все это было из-за Атморы, и никто не хотел им помочь.

Словно услышав его мысли, она сказала:

– Они оба мечтали вернуться домой, но это было единственным, в чем они сходились. Их идеи, методы, поиски – все было поводом для ссоры. Меня они к этому даже не подпускали. А потом появилось это пророчество, – вздохнула она. – И все, что оставалось от семьи, умерло. Были лишь двое сумасшедших – и я.

– И? – подтолкнул ее Джон.

– Мама сказала, что мы должны спрятаться. Что отец совсем лишился рассудка, что мы в опасности… и, глядя на эту разруху, я убеждаюсь, что она была права.

– Спятили они оба, – хмыкнул Джон, – но ей ты почему-то безоговорочно поверила. Знаешь, не всегда нужно принимать чью-то сторону в конфликте. Можно быть и третьей стороной. Сдается мне, в твоем возрасте пора бы уметь принимать самостоятельные решения, а не слушаться маму.

Серана вспыхнула.

– Да что ты понимаешь? Ты же просто… человек! Мне сотни лет, а ты…

– А я задал вопрос, на который у тебя нет достойного ответа, – задразнился Джон. – Вот ты и злишься. Вот-вот разревешься.

– Ты прямо как отец, – совсем раскраснелась она. – Он тоже вечно издевался. Лучше не беси меня!

Джон захохотал и сел на какой-то обломок.

– Такие у тебя методы? – смеялся он. – Затыкать всех, кто не согласен? Но мы-то спим и тебе придется меня терпеть.

– Я не желаю тебя терпеть, – пробурчала она, отворачиваясь, и попыталась общипать листья с сорняка, но даже этого ей сделать не удалось – пальцы просто пролетали насквозь. Джон с удовольствием посмотрел, как она, обозлившись, топает ногой и уходит от него на другую сторону дворика, где в полутьме виднелся старый могильный камень. Он мельком задумался, кто под ним похоронен, и снова уставился в напряженную спину обидевшейся Сераны.

Валерика и Харкон перестарались, опекая свою последнюю дочь. Правда, для начала они втравили ее в ритуал, который способен напрочь исковеркать все живое и разумное в человеке, и Джон эту идею по-прежнему не одобрял. Но, с другой-то стороны, они и сами от участия не отказывались, не выставили дочь жертвой вместо себя. Может, все это и было чудовищно, но хотя бы честно и поровну, признавал он.

Но потом, словно стремясь загладить вину, они напрочь отстранили ее от своих поисков и усилий – и в итоге получилось наивное балованное дитя возрастом в сотни лет. Что ж, будущие приключения это малость подправят, улыбнулся он, вспоминая, как Серана впервые по-настоящему решилась на бунт – обобрала отца, распекла мать, сбежала из дома и начала водить дружбу с драконами и оборванцами.

Он встал с обломка, подошел к ней и нахально обнял со спины, пользуясь своим драконьим очарованием, которое, как известно, пуще кошачьего.

– Не злись, – сказал он. – Я не хотел тебя расстраивать.

Я просто хотел, чтобы ты задумалась, мысленно признался он, но вслух эти слова так и не произнес. Вместо этого он сказал:

– Пойдем посмотрим, что за возню ты там слышала.

– Ну, пойдем, – все еще обиженно пробубнила она, но из рук уже не выворачивалась и глазами, как в прошлый раз, не полыхала.

Они просочились сквозь длинный завал камней и оказались на широкой галерее, с которой открывался обзор на главный холл. Справа от себя Джон не без содрогания приметил лестницу в Собор и двери, которые однажды наглухо за ним захлопнутся.

Внизу в зале переругивались два вампира, в одном из которых он признал Вингальмо.

– Я даже не знаю, с какой стороны за это браться, – сопел эльф. – Я привык к более утонченной деятельности.

– Книжки писать любой может, бери да скреби по бумаге, – бухтел второй, с виду норд. – А ты почини ползамка. Сразу станет видно, кто тут чего стоит, – и он гордо приосанился, заложив большие пальцы за пояс.

– Что ты понимаешь в архитектуре, – презрительно вздернул нос альтмер. – Нужны сложнейшие расчеты…

– Наш лорд вам что приказал? – спросила вредным голоском проходившая мимо девица. – Дом в порядок привести или языками чесать?

Джон наклонился с галереи, опершись на локти, и стал с удовольствием наблюдать за непростой вампирской жизнью. Серана тоже заинтересовалась обсуждением и устроилась рядом.

– Да иди-ка ты, душа моя Фьюра, подальше, – заворчал норд. – С каких пор ты у нас инженер?

– Вы бы хоть кости для начала вымели, – фыркала девица, не давая оппонентам спуску. – Сами набросали – сами и выносите, свинятины.

– Собачкам тоже надо что-то есть! – отпирался норд. Джон глянул на черных зубастых тварей, угрызавших под столом чьи-то ребра, и подумал, что доля правды в этом имеется.

– Отец никогда бы такого не допустил, – протянула Серана, оглядывая замусоренный холл. – Выглядит так, словно его тут веками не было.

– Может, и не было, – сказал Джон, задумавшись, по каким местам и континентам могло носить лорда Волкихара в поисках ответов. Или Харкону все настолько опротивело, что он уже ни на что не обращал внимания?..

Внизу продолжалась перепалка.

– Хорош нас поучать, – пыхтел норд на вампиршу. – Сама-то, поди, вот ни столечко не вложишь в наш общий труд.

– У меня другие задачи, – гордо задрала нос вампирша. – Милорд мне приказал и я ищу одного бретона. Такое поручение не для ваших жалких умишек, инженеры.

Джон почувствовал, как все внутри похолодело. Он ведь так и знал…

– Зачем ему бретон? – удивился Вингальмо.

– Для опытов. Тебе-то что? – окрысилась Фьюра. – Я радуюсь уже тому, что Харкон наконец-то ожил. Если ему для счастья нужен бретон, я ему хоть весь Хай Рок притащу! Надеюсь, вы успеете к этому времени тут хотя бы подмести!

– А ты права, – пригладил бороду норд. – Харкон был что-то больно веселый в последнее время, того и гляди кто-нибудь помрет. И замок приказал починить. А когда в прошлом веке мне на голову камень с потолка упал, так ведь даже здоровьем не поинтересовался.

Такая чувствительность, обнаружившаяся в брутальном норде, ни у кого не вызвала понимания. И Фьюра и Вингальмо насели на беднягу с насмешками. При этом пол, отметил Джон, все еще никто не мел. Ему захотелось кинуть в вампиров подсвечником и рявкнуть, чтобы пошевеливались. Но даже если бы он мог, вряд ли это разумно: все-таки они ищут бретона…

– А и правда, зачем ему бретон? – задумалась Серана.

– Сказали же, для опытов, – пожал плечами Джон, осознавая всю иронию ситуации.

– Как спокойно ты это говоришь. Мог бы и посочувствовать бедняге, – укорила его Серана и иронии тут же стало в два раза больше. Джон вздохнул.

– На! – вредно сказала Фьюра, впихивая метлу Вингальмо в руки.

– А-ха-ха, – обрадовался норд, но тут же получил вторую метлу в личное пользование.

– И ты тоже, Ортьольф, – прошипела девица. – Иначе все милорду расскажу!

– Да сам-то он где? Опять пропал? – спросил Вингальмо, неприязненно держа метлу двумя пальцами. Ну конечно, подумал Джон, как кости на пол швырять, так мы не чинимся, а как прибирать – так мы аристократия.

– Я заметил, как он заходил в Собор, – припомнил Ортьольф. – Неделю назад, может, больше. А с тех пор не видал, и в Собор не войти. Да разве это новость? Он годами из своих покоев не показывался.

Вампирша недовольно скисла:

– Но мне же надо ему доложить!..

– Да сколько ж можно, отвали, зараза! – взревел норд. – Видишь, мы уже метем, только отстань!

Вингальмо насупился и взял метлу покрепче. Джон с упоением наблюдал, как высокомерный альтмер пытается постичь основы уборки.

– Да не о вас доложить, – совсем растерялась Фьюра. – Ладно, когда Харкон появится, скажите, что я вернулась в Морровинд.

И она ушла куда-то в боковой проход, пока Джон на удивление спокойно осваивался с фактом, что был прав с самого начала и о беззаботной жизни можно забыть.

Серана рядом с ним выпрямилась и решительно уперлась ладонями в перила.

– Хочу увидеть отца, – сказала она. – Я его сотни лет не видела. Хоть и кажется, что мы расстались позавчера.

Да там уже не сотни, подумал Джон. Там тысячи.

Она целеустремленно двинулась к Собору, но по дороге свернула направо и стала подниматься по другой лестнице.

– Ты куда? – удивился Джон, радуясь, что в Собор они все-таки не пойдут.

– В его комнаты, – отвечала девушка и проскользнула прямо сквозь закрытую дверь.

В покоях лорда Волкихара было пусто и тихо. Повсюду была сплошная пыль и книги, и пыль на книгах, которые давно никто не открывал или, наоборот, не потрудился закрыть. Он осмотрелся и подумал, что не выходить отсюда годами можно было разве что впав в беспробудный сон. Впрочем, если судить по самой Серане, для вампиров в этом нет ничего необычного.

– Что за кровь? – шарахнулся Джон от огромной кляксы на стене.

– Откуда я знаю? – пожала плечами Серана. – Может, пришиб кого. Или завтраком хряпнул об стену. Они с мамой вечно хлебали из бутылок. Озлобились после ритуала и упрямились… я, конечно, тоже… но иногда срывалась.

– Вообще не понимаю, о чем ты, – затряс он головой.

– Мы вампиры, – несчастно посмотрела она на него. – Мы совершенные жнецы, и все, кого мы съедаем, отправляются к Молаг Балу. А Пожинатель Душ смотрит нашими глазами и наслаждается агонией жертв.

Джону стало тошно. Сколько людей и меров он сожрал за те дни, что был вампиром? Он не считал, но, кажется, больше двадцати…

Теперь понятно, почему вампиров ненавидят – настолько, что не желают принимать из их рук даже освобождение из рабства.

– Чем сильнее голод, тем выше наши силы, – виновато бубнила Серана. – Они требуют выхода, голод требует насыщения… Иногда я просто не могла удержаться. А родители упирались, не желали радовать Молаг Бала. Только жертвы приносили в положенный день года, тут уж никуда не денешься, – она снова посмотрела на кляксу и покачала головой. – Нет… кажется, это просто что-то магическое.

– Как спокойно ты это говоришь, – злопамятно съязвил Джон.

– Ну, а чего ты хотел от сумасшедшего?

А и правда, подумал он. Серана тем временем сбегала наверх по лестнице, заглянула еще в какую-то дверь сбоку и застряла у стола, заваленного книгами и бумагами.

– О, – неверяще протянула она, глядя в какой-то пыльный манускрипт.

– Что там? – спросил Джон, заинтересованно потрусив к ней. Когда еще выпадет шанс безнаказанно порыться в записях ужасного Папули? Такую удачу упускать никак нельзя.

– Тут схема обработки этерия, – сказала Серана, безуспешно пытаясь перевернуть лист своими бесплотными пальцами. – Да какая сложная… А мне всегда казалось, что школа Изменений его не интересует.

– Может, это твоя мама постаралась? – предположил он, вдруг замечая другой манускрипт, с которого не так давно смахивали пыль и брали в руки. Манускрипт распух от вложенных листов и был переплетен в кожу, на которой были начертаны знакомые царапки – “Дова”…