Текст книги "Узы крови (СИ)"
Автор книги: Скворец91
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 54 страниц)
На этот раз живые мертвецы оказались куда проворнее, чем во время стычки в Хогвартсе: они неслись вперед с отменной скоростью, прямо на магов. Полыхнули первые заклятья, но тут Сириус, все еще державший сжатый кулак поднятым, резко опустил руку вперед. И раздался грохот. Гермиона, как и многие другие, в растерянности оглянулась на замок.
Сначала ей показалось, будто неровный свет светового шара сыграл с ней злую шутку, однако, приглядевшись, поняла, что ей не почудилось: многочисленные скульптуры псов, украшающие выступы замка, ожили и ринулись вперед. Сквозь раскрытые парадные двери тоже хлынула вереница каменных и мраморных псов. Безмолвно оскалившись, они с неестественной скоростью пронеслись между рядами волшебников, ловко огибая их, будто были вовсе не каменными, и врезались в бегущих инферналов еще до того, как те достигли цели. Расправиться с плотью каменным изваяниям ничего не стоило, однако вслед за истерзанными в клочья инферналами уже продвигались тролли с дубинами наперевес. Оглашая ночь звериным рыком, они махали своими дубинами, дробя каменных псов Блэков в щебень. Волшебники принялись метать в них заклятья, но добрая половина лучей отскакивала от толстой кожи троллей. Гермиона и Регулус одновременно метнулись вперед, причем он еще кричал что-то протестующее ей, но в какофонии звериных воплей троллей его слов не было слышно. Тут и там с хлопками появлялись домовые эльфы – блэковские, хогварские и призванные Гарри из его поместья. Маленькие создания тоже храбро вступали в бой; часть из них высматривала раненных, чтобы доставить их в замок и оказать первую посильную помощь.
Каким-то удивительным образом Сириус оказался в первом ряду одновременно с Гермионой и Регулусом. Младший Блэк был проворнее Гермионы и, прежде чем она успела вскинуть палочку, четверо ближайших троллей уже покрылись слоем льда.
– Последний штрих! – азартно крикнул Сириус, взмахивая руками: ледяные скульптуры с грохотом завалились и разбились вдребезги.
Регулус бросился влево, а Гермиона – вправо, на ходу колдуя стену огня, чтобы оградить волшебников. Тролли взвыли еще громче, в панике шарахаясь от пламени. Земля дрожала под их лапами.
– Это же Гермиона! – донесся до нее, как ей показалось, голос Колина Криви.
– Ага, наша староста!
Гермиона сделала широкий взмах рукой, стараясь распространить огонь как можно дальше, отгоняя прочь троллей и преграждая путь каким-либо другим нападающим. Точнее, она думала, что стену огня не пройдет никто. Сосредоточенная на своей силе, она не заметила, как ее пламя осталось единственным источником света…
Резкий порыв леденящего ветра и холода задул стену огня, будто свечку, и Гермиону сбило с ног его обжигающим дыханием. Ей показалось, будто она упала в пропасть: все вокруг внезапно поглотила кромешная тьма, исчезли и звезды и сверкающий диск луны. Не видно было даже снега, только со всех сторон ее обступил невыносимый холод. Смолкли все звуки, и Гермионе пришло в голову, будто она случайно аппарировала. Или умерла? Страх сжал сердце ледяными тисками, она вскинула руку и дрожащим голосом шепнула:
– Люмос.
Но перед глазами было все так же темно. Она сглотнула ком в горле, ощутив еще более сильный всплеск страха, и ей вдруг вспомнилась та ужасная ночь, когда погиб Дин. Когда он был убит… и она виновата в этом, как она могла позволить этому случиться? Как она могла после этого так беспечно жить? Гермиона опрокинулась на спину и замерла, позволяя холоду забираться все глубже под кожу. Она заслуживала смерти. Заслуживала, как никто другой… Она закусила нижнюю губу, сдерживая рыдания, и почувствовала, как на губах хрустнул иней. Иней?
– Экспекто патронум! – она выкрикнула заклятье раньше, чем до конца осознала происходящее.
Слабая серебристая струйка выползла из волшебной палочки, но дементор, протягивающий к ней склизкие лапы, все же отпрянул. Гермиона хватила ледяной воздух ртом и повторила попытку, изо всех сил зажмурившись и думая обо всех, кто был ей так дорог, ради кого ей стоило выжить. Серебристый кот запрыгал вокруг нее, разгоняя целую стаю дементоров. Мрак чуть рассеялся, и Гермиона вскочила, оглядываясь по сторонам. Отсвет ее Патронуса падал на людей, находящихся рядом, и она увидела, как дементор отбрасывает от себя какого-то мужчину. Тот упал, будто тряпичная кукла, с застывшими, бессмысленными глазами. Гермиона вскрикнула от охватившего ее ужаса – дементор только что высосал душу у этого несчастного. Ее Патронус тотчас погас под натиском паники, однако из темноты очень вовремя вынырнула чья-то серебряная рысь, еще раз отгоняя демонов, и Гермиона без промедления создала нового Патронуса. Однако дементоры так и вились вокруг – их было так много, должно быть, здесь собрались все стражи Азкабана. Они кружили над людьми, создавая над ними живую воронку черных одеяний, то и дело спускаясь ниже и с хрипом всасывая в себя эмоции и души. Патронусов было слишком мало, чтобы разогнать их окончательно. И тут в ее голове обжигающей вспышкой мелькнуло воспоминание. «Из всех Блэков создавать Патронуса и исцелять способна только Нарцисса», – явственно зазвучал голос Стеллы.
– Стелла! – в ужасе выкрикнула Гермиона. – Регулус!
Не зная, куда бежать, она крутнулась на месте и бросилась туда, где в последний раз видела Блэка, с трудом удерживая при себе Патронус. Дементоры лениво, чуть ли не с неохотой убирались с ее пути, чтобы практически сразу вернуться к своим жертвам.
– Черт, – прошипела Гермиона.
Не могла же она вот так оставлять людей!
– Инсендио! – выкрикнула она разъяренно.
Пламя на миг полыхнуло с щелчком, – будто неудачно сработала зажигалка, – но почти сразу погасло. Гермиона с досадой тряхнула головой и бросилась бежать дальше: все мысли сосредоточились на Блэке, и другие будто перестали существовать. В боку кололо, и она из всех сил боролась с накатывающей паникой, удерживая рядом с собой дрожащий, будто пламя свечи на ветру, Патронус. В полутьме Гермиона с разгону налетела на кого-то и упала на обледеневшую землю, но сразу вскочила, грубовато оттолкнув от себя того, с кем столкнулась.
– Регулус! Регулус! Рег! – надрывно завопила она, уже не в силах бежать дальше, шаря взглядом вокруг.
«Это конец, – заметались в голове беспорядочные мысли. – Это конец! Я бежала слишком медленно… не туда… не успела… вдруг я не успела… нельзя так думать… Мерлин, как же мне страшно». Крики, стужа, зловонное дыхание демонов где-то совсем рядом – их робы то и дело задевают ее.
Патронус задрожал и окончательно растаял. Гермиона погрузилась во мрак и оглушительное сердцебиение в ушах.
Тьма.
Будто она под толщей воды.
И воздух обжигает легкие так, словно в нем плавают острые льдинки.
Возможно, ледяной ад длился всего секунду, но ей показалось, что яркая вспышка озарила небо спустя века. Сначала это было похоже на солнечные лучи, с трудом пробивающиеся сквозь толщу воды – черные тени перекрывали свет, метались, то закрывая его целиком, то на мгновение расступаясь. А потом они дружно бросились врассыпную, разбегаясь от победоносных лучей. Небо затопило сверкающим серебром. Гермиона прищурилась от яркого света, попятилась и, споткнувшись об кого-то, упала, но даже не обратила на это внимания, завороженная открывшимся ей зрелищем.
Серебро переливалось всеми возможными для него оттенками, волновалось, как море, и грело, будто солнце. Сверкающая масса прогнулась так, что, казалось, к ней можно прикоснуться рукой, словно она собирается накрыть землю, хлынуть на нее сверкающим морем, но потом внезапно взмыла вверх, проплывая над Гермионой, и она изумленно выдохнула.
Это был Патронус.
Он мерно взмахивал исполинскими крыльями – Патронус-дракон в натуральную величину. Он медленно проплыл над перепуганными, сбитыми с толку людьми, разгоняя дементоров, и те из них, что не успевали скрыться достаточно быстро, сгорали в его серебристом сиянии, серым пеплом опадая на поле сражения. Обогнув поле, Патронус наклонился, черкнув сияющим крылом по земле, на миг вспыхнул еще ярче, и рассыпался тысячами серебристых искр, медленно утопающих в ночном небе.
Какое-то время царила ошеломленная тишина, и даже возникло ощущение, что все закончилось, плохое осталось позади.
А затем тишину разорвали хлопки аппарации.
И началось безумие.
Едва оправившись от потрясения, Гермиона вскочила на ноги, но тут же пригнулась, спасаясь от зеленых лучей. Повсюду появлялись Пожиратели смерти, началась паника, обессиленные после нападения дементоров люди кричали и метались, и в этой сутолоке Пожиратели легко расправлялись с ними. Гермиона бросилась бежать, сама не зная, куда, никого не видя и не узнавая, подгоняемая единственным желанием – найти Регулуса. Она пригибалась, каким-то счастливым образом избегая зеленых лучей, то и дело ее с силой толкали, и она едва удерживалась на ногах, но упасть означало быть затоптанной. Паника. Вокруг паника и крик. Перед глазами проносился дикий хоровод лиц и цветных вспышек, и как-то совершенно неожиданно она выскочила на свободный пятачок.
И, наконец, увидела его. Секунда: сосредоточиться, осознать… сердце зашлось в болезненном облегчении. Регулус лежал на земле, прижимая крепко сжатые кулаки ко лбу, зажмурившись и качая головой из стороны в сторону – кажется, он все еще не мог прийти в себя. А буквально в нескольких футах от него возник знакомый Гермионе Пожиратель – серебристый свет луны заставлял его светлые седые волосы почти светиться.
Розье. Человек, из-за которого она пережила, пожалуй, худшие минуты своей жизни. Именно на нем сосредоточилась вся ее ненависть к Пожирателям смерти.
Гермиона, не размышляя, вскинула палочку и заорала:
– Бомбарда!
Земля под ногами Розье взметнулась грязным столбом, Пожирателя подбросило в воздух, а там, где он стоял, неожиданно разверзлась пропасть, жадно поедая грунт клочок за клочком. Гермиона дернулась, попятившись, натолкнулась на кого-то, и в следующий миг земля ушла у нее из-под ног.
***
Патронус Нарциссы рассыпался в небе беззвучным фейерверком, и сестра бессильно обмякла. Андромеда подхватила ее под руки, стараясь прийти в себя после увиденного. Все Блэки знали, что Нарцисса способна создавать Патронус, но никогда еще никому не доводилось увидеть его воочию.
– Мам, – встревожено выдохнул Драко.
– Все нормально, – пересохшими губами прошелестела Нарцисса. – Мне бы пару минут отдохнуть.
Андромеда выпрямилась, уловив краем уха сухие хлопки аппарации где-то впереди. Тотчас оттуда разошелся, как круги по воде, всплеск паники и крика. Наступил момент, которого она ждала. Андромеда облизнула обветренные губы.
Кингсли и Уолден бросились вперед, чтобы привести ряды волшебников в порядок, за ними двинулись хорошо организованные отряды авроров, и очень скоро в общей сумятице возникли островки организованного сопротивления. Теперь было вполне возможно пробираться между сражающимися.
Андромеда оглянулась на сестру и племянника.
– Я пойду искать Сириуса и Регулуса, – соврала она.
Нарцисса бросила на нее испуганный недоверчивый взгляд, но была еще слишком слаба, чтобы запросто вскочить на ноги и воспрепятствовать намерениям Андромеды. Драко крепко вцепился в плечи матери, уговаривая ее укрыться в замке, пока она слаба, но Нарцисса лишь судорожно мотала головой, глядя поверх его плеча на Андромеду широко распахнутыми от ужаса глазами.
– Прощай, – одними губами произнесла Андромеда, хорошо зная, что из этого поединка ей не выбраться живой. Она никогда не тешила себя иллюзиями: Белла была куда лучшим дуэлянтом.
Наложив на себя Дезиллюминационные чары, Андромеда запетляла между сражающимися, выискивая нужный ей силуэт. Этих двоих она ни с кем не перепутает даже в полутьме и сутолоке.
– Беллатриса Лестрейндж – это будет звучать красиво?
– Что я слышу? Белла, ты снизошла до простого смертного?
– Да, я решила побыть милосердной, – хищная улыбка. – Раз уж я победила.
И они обе звонко и немного злорадно хохочут.
Зеленый луч пролетел в каком-то дюйме от Андромеды, метя в одного из Уизли, но тот ловко уклонился. Она оглянулась, и ее губы растянула такая же усмешка, как у ее старшей сестры. Перед ней стоял Рудольфус Лестрейндж.
– Меда, хватит подшучивать над ним! По крайней мере, в присутствии посторонних.
– С чего бы? Ты что, влюбилась?
Злой взгляд, пронзительный и страшный.
– Я не делюсь своими игрушками с другими. Мне казалось, ты уяснила это еще в детстве.
Да, Андромеда проигрывала в подготовке Белле. Но вот ее мужу – тут еще стоило посмотреть, кто кого. Она сняла с себя чары. Рудольфус удивленно моргнул, и мгновение они просто рассматривали друг друга.
Затем волшебные палочки взвились вверх, и два ярких луча схлестнулись.
***
Эстель Мальсибер, отплевываясь от земли, выкарабкивалась наверх. После нападения дементоров она обнаружила себя в одном из первых рядов, и ни брата, ни отца не было рядом. А потом Эстель вместе с несколькими десятками людей провалилась в какой-то подземный ход, тянущийся в сторону Хогсмида. Началась полная неразбериха, люди беспорядочно швыряли проклятья, и было непонятно, где свои, а где чужие – сегодня на Пожирателях не было масок.
Эстель с большим трудом выбралась из этой свалки и направилась по наполовину заваленному тоннелю, рассчитывая где-нибудь выкарабкаться наверх и отыскать папу и Рея. Без них у нее не было никакого желания вступать в схватку и, откровенно говоря, она не видела в этом сражении никакого значения, кроме необходимости подстраховать своих родных. Для Эстель только они имели значение, и она пошла бы за ними хоть на край света, хоть в ад.
И вот она практически на четвереньках поднималась по крутому земляному склону, завалившему продолжение тоннеля, а звуки боя остались где-то позади. Она намеревалась по окружному пути вернуться к замку и оттуда начать поиски, но тут ее планы были неожиданным и дерзким образом нарушены. Чья-то рука мертвой хваткой вцепилась в ее запястье и выдернула наверх, чуть не оторвав ей руку. Эстель испуганно вскрикнула, грохнувшись спиной на землю, а в следующий миг кто-то беспардонно взгромоздился на нее и прижал ее руки к земле.
– Сволочь! – оскорблено выплюнула Эстель в лицо обидчику и даже не удивилась, увидев над собой плотоядно ухмыляющуюся физиономию Нотта.
– Привет, – вкрадчиво мурлыкнул он, сверкая черными глазищами. – Судя по нежному обращению, ты меня сразу узнала.
Эстель крепко сжала челюсти, стараясь совладать с охватившей ее злостью. Она раз-другой дернулась, хотя и не сомневалась, что это бесполезно.
– Слезь с меня, сукин сын! – разъяренно завопила она, брыкая ногами и несказанно веселя этим Нотта.
Он хрипло засмеялся. Эстель захотелось плюнуть в его красивую смуглую морду.
– Тебе следует быть поприветливей, детка, – поучительным тоном уведомил он. – А то я расстроюсь.
– И что? Убьешь меня? – мрачно поинтересовалась Эстель, бессильно обмякнув.
– Подумаю, – пропел Тео, как всегда, глядя на нее с каким-то нечитаемым выражением и улыбаясь своей самой гадкой и, в то же время, самой обаятельной улыбкой.
– Думай быстрее, – процедила Эстель, старательно поддерживая в себе агрессивный настрой. Она просто ненавидела Нотта за умение так улыбаться.
Нотт сузил глаза и криво усмехнулся. О, он отлично знал, как заставить ее быть сговорчивой.
– Я соскучился, – замурчал он особенно вкрадчивым голосом и, наклонившись, попытался поцеловать Эстель.
Она поспешно отвернулась, и Нотт уткнулся носом ей в шею, шумно вдохнув. Эстель крепко сжала ноги вместе, чувствуя, что низ живота совсем не вовремя наполняется тяжелым жаром.
– Ты когда-нибудь отвяжешься от меня?! – взвизгнула она, когда Тео запечатлел на ее шее влажный поцелуй.
Он опять засмеялся, и, к великому удивлению Эстель, таки слез с нее.
– Ладно, вставай, а то простудишься, – лениво протянул он.
«Чего это он так добр?» – с подозрением глядя на него, подумала Эстель, а вслух сказала:
– Так ты руку подай.
Тео осклабился в ухмылке и, помедлив, протянул руку. Эстель со снисходительным видом вложила ладонь в его руку и позволила резко поднять себя на ноги.
– И ты вот так просто меня отпустишь? – усмехнулась она.
Как всегда: стоило только Нотту ее отпустить, и у нее пропадало всякое желание уходить.
– Да, ты просто повернешься и пойдешь прочь от этого места, – проворковал Тео.
– И ты пойдешь со мной? – поинтересовалась Эстель, глядя на его губы.
Он усмехнулся.
– Нет, я вернусь на поле.
– И будешь верным слугой Лорда? – уточнила Эстель.
Нотт насмешливо сверкнул глазами.
– Ты ожидала от меня чего-то другого? – колко произнес он.
Эстель несколько мгновений смотрела на него, размышляя, как поступить. Ей оставалось только одно.
– Ладно, – она отступила, перестав улыбаться. – Кажется, у меня нет другого выбора.
– Верно, – ухмыльнулся Тео.
Эстель не могла сказать, что он себе возомнил, поворачиваясь к ней спиной. Она вскинула палочку. Они с братом могли трансфигурировать и во сне, поэтому ей не составило труда превратить Нотта во вполне компактную черную мышку. Мышь в ужасе огляделась по сторонам, поднялась на задние лапы и грозно запищала. Эстель прыснула со смеху.
– Ты сам не оставил мне выбора, любимый, – пропела она. – Мне же надо за кого-то выходить замуж.
Нотт попытался удрать, но Эстель поманила его волшебной палочкой и сунула в карман мантии.
– Посидишь пока здесь, – распорядилась она.
Когда человек сам не хочет быть спасенным, приходится идти на крайние меры.
***
Придя, наконец, в себя, Регулус никак не мог понять, что происходит вокруг. Над головой свистели лучи проклятий, а прямо впереди зиял провал, растянувшийся, сколько хватало зрения. Откуда он взялся? Регулус уже было собрался подползти поближе и заглянуть внутрь, когда на его плечо легла чья-то рука. Он вздрогнул и оглянулся.
– Спиной к спине! – крикнул Сириус с азартной ухмылкой и протянул ему руку.
Регулус какое-то мгновение в замешательстве смотрел на протянутую, будто для борьбы, ладонь, затем улыбнулся брату и крепко ухватился за его руку. Сириус рывком поднял его на ноги, и они заняли позицию спиной к спине. И очень вовремя: из гущи сражения на них выскочили Джагсон и Роули. Не самые серьезные противники, но и Регулус и Сириус еще недостаточно оправились после бурных объятий дементоров. На свои «отличительные черты» рассчитывать не приходилось. Предоставлять Джагсону право первого удара Регулус не собирался и запустил в него проклятьем, прежде чем тот обрадовался шансу сразиться с «предателем Блэком». Проклятье, увы, вышло вовсе не таким мощным, как привык Регулус, и, задев противника по касательной, не нанесло ему особого вреда – будь Регулус в ударе, и Джагсон уже покоился бы с миром. Поэтому пришлось создать щит и надеяться, что через какие-нибудь полминуты все образуется. Он знал, что Джагсон не любитель Непростительных проклятий, однако в сложившейся ситуации даже он не будет долго колебаться.
Сириус за его спиной проделал то же самое, и они начали кружить по свободному пятачку земли, то уклоняясь от летящих в них проклятий, то закрываясь щитами. Будь у него время на отвлеченные размышления, и Регулус непременно удивился бы тому, как у них с Сириусом получается действовать так слаженно без всяких уговоров – будто они мыслят совершенно одинаково. Они в нужную секунду дружно делали шаг в одну или в противоположные стороны – в зависимости от того, что было выгоднее. Они вовремя подстраховывали друг друга щитами и заклятиями, и все их движения были настолько синхронными, будто они много раз репетировали эту ситуацию или вообще могли обмениваться мыслями. Джагсон и Роули уже порядком выдохлись и разозлились, ведь это было абсурдно – на крохотном пятачке земли ни разу даже не задеть противников.
Обоих братьев ситуация начинала забавлять – чем дальше, тем больший прилив сил ощущали оба, будто заряжаясь от своего неожиданного единства. Регулус мог поставить на то, что они оба знают, чем это закончится. И он угадал.
– Авада Кедавра! – в два голоса взревели Джагсон и Роули, тоже проявляя внезапное единомыслие.
Регулус и Сириус синхронно присели и отпрыгнули в разные стороны, и лучи Смертельного проклятья поразили двоих Пожирателей.
Блэки, переглянувшись, дружно засмеялись.
– Отлично сработано, Рег! – воскликнул Сириус, на секунду приобняв его и взъерошив ему волосы.
– Эй! – смеясь, запротестовал Регулус.
И тут их обоих швырнуло к самому краю провала. Регулус ощутил, как по телу пробежал болезненный разряд, но, к счастью, удар не был рассчитан на смертельный эффект. Должно быть, Кэрроу решила убить их медленно.
– Кажется, пора сводить счеты, – осклабилась Алекто, останавливаясь в футе от них вместе с Крэббом и Руквудом и прожигая Регулуса ненавидящим взглядом. – Брат за брата? – полувопросительно произнесла она, переведя взгляд на Сириуса.
Регулусу не верилось, что ей хватит духу убить Сириуса – скорее всего, поджариться предстоит ему самому. Он сглотнул, начиная осознавать, что, похоже, влип. Окончательно. Взгляд Алекто опять метнулся к нему, в глазах сверкнули искры, и между растопыренных пальцев с сухим треском заплясали крохотные молнии.
– Думаю, я избавлюсь сразу от обоих, – с ненавистью прорычала она, крепко сжав кулаки, а затем резко выбросила руки вперед.
Синевато-белесые молнии, многократно разветвляясь, протянулись от ее ладоней, с треском разрезая воздух. Регулус ощутил, как шевелятся волосы на затылке от сгустившегося в воздухе электричества. Они оба все же попытались применить свои способности, но напрасно.
– Бля, – выругался Сириус, зажмуриваясь.
А Регулус просто не мог отвести глаз от летящих к нему молний, трескучих и брызжущих искрами. Он уже считал себя мертвым, когда молнии вдруг растопырились, будто пальцы, всего в дюйме от его лица, столкнувшись с щитом Протего, и забились по нему, как змеи о стекло. Щит с каким-то плямкающим звуком прогнулся, электризуясь и принимая от этого синеватый оттенок. Регулус широко распахнутыми глазами пялился на это зрелище, не в силах пошевелиться – все мышцы окаменели от ужаса. Опомнился он, когда наэлектризованный щит коснулся его ноги, больно куснув разрядом. Они с Сириусом поспешно отползли назад, обнаружив у себя за спиной Талию. Она наполовину высунулась из провала, с напряженным лицом удерживая щит. Осклабившись и глухо зарычав, она сделала пас рукой, и щит с усилием выгнулся в другую сторону, отбросив троих Пожирателей на несколько футов. Талия со стоном уронила голову.
«Я еще жив», – с усилием напомнил себе Регулус и сглотнул, издав булькающий звук. Это было чертовски близко. Его затрясло.
– Дорогая, почему так долго? – неестественно высоким голосом произнес Сириус. – Мы почти наложили в штаны.
– Заткнись! – гаркнула Талия и ловко выкарабкалась из провала. – Вы, свиньи, даже не заметили, что я чуть не сдохла! – она, прихрамывая, развернулась к их противникам и ткнула палочкой в сторону Алекто. – А тебя, сучка, я наконец-то прибью!
Регулус и Сириус, переглянувшись, поспешили присоединиться к воинственной леди Блэк.
***
Гермиона резко пришла в себя, когда на нее хлынула ледяная вода. Отплевавшись, она хотела вскочить, но обнаружила, что ее тело крепко опутали веревки, больно впиваясь в кожу.
– Что? – выдохнула она и, приподняв голову, огляделась по сторонам.
– Наконец-то, – недовольно проворчал Розье, выпрямившись.
Его лицо было перемазано в грязи, а левое предплечье полностью забинтовано пропитавшимся кровью обрывком мантии. Он проковылял в сторону, прихрамывая на левую ногу, и за волосы приволок какую-то девушку со связанными руками и кляпом во рту. Гермиона с ужасом и отчаянием узнала в ней свою однокурсницу Парвати Патил и бессильно уронила голову. НУ ПОЧЕМУ?! Она не сомневалась, что Розье решил в деталях воспроизвести их прошлую встречу. Справившись с секундным ужасом, Гермиона дернулась и попыталась сжечь веревки, однако у нее ничего не вышло.
– Не пытайся, – тем же недовольным, чуть ли не обиженным тоном произнес Розье. – Твою магию блокирует мой маленький друг.
Он кивнул на стену позади Гермионы и, оглянувшись, она с трудом сдержала испуганный вскрик: вместо своей тени она увидела на земляной стене тень какого-то чудовища, которое будто склонилось над ней, лакомясь ее кровью. Гермиона бешено забилась, хотя и знала, что веревки держат ее крепко.
– Спокойно, – Розье несильно пнул ее ногой.
– ЧТО ТЕБЕ НАДО, ПСИХ?? – заорала Гермиона в ярости и безотчетной надежде, что кто-нибудь ее все-таки услышит.
Всего в нескольких футах рядом с подземным ходом, она знала это, шел бой. И, в конце концов, не одни же они сюда провалились!
– Это правильный вопрос, – кивнул Розье с ужасающе невозмутимым видом. – Я вот что предлагаю, – он достал кинжал, и Парвати испуганно замычала, вжимаясь в противоположную стену. – Или ты смотришь, как я медленно, мучительно убиваю эту девчонку, – промолвил Розье абсолютно спокойно.
Парвати запищала сквозь кляп.
– Да заткнись ты! – рявкнул этот сумасшедший.
Парвати попыталась заглохнуть, только тихонько поскуливая от страха. Розье перевел дыхание и продолжил все так же спокойно:
– Или ты сама убьешь ее быстро. Я покажу как.
В душе Гермионы смешались ужас и ненависть. Зачем ему это? Почему это чудовище так упорно старается заставить ее убить кого-то?
– Это… – слова застряли в горле у Гермионы, когда она встретилась взглядом с глазами женщины, полными ненависти, и на нее нахлынула волна чувств пленницы, накрывая с головой: Гермиона для нее была одной из Пожирателей, ее она ненавидела с не меньшей силой, чем всех остальных приспешников Волдеморта. Ненависть женщины, обращенная и к ней тоже, приравнивающая ее ко всем Пожирателям, застала Гермиону врасплох. «Нет, я не такая, я не с ними», – хотелось сказать это вслух, оправдаться перед ней, а перед глазами – немым упреком – слезинка, упавшая на пол перед Дином. Ведь ему было шестнадцать, и он отчаянно хотел жить…
Парвати захлебывалась рыданиями, ее била крупная дрожь, а по щекам катились слезы.
– Ты… сумасшедший… оставь меня в покое, – жалобно пролепетала Гермиона, чувствуя, что сама начала плакать.
Она не выдержит этого снова. Ее охватило отчаяние. Хотелось рыдать, умолять Розье смилостивиться, не делать этого, только не это. Почему? Почему все это с ней? Где папа? Где Регулус? Где все они? «Спасите меня, умоляю». Гермиона не заметила, как начала рыдать, мелко тряся головой: то ли отрицательно, то ли утвердительно.
– Хватит реветь! – с омерзением гаркнул Розье. – Ты – никчемная девчонка. Твой отец и не задумался бы!
– М-да, – разочарованно протянул он, рассматривая волшебную палочку с арабской вязью. – Снейп из тебя никакая. И Морроу не лучше. Здесь посидишь, подумаешь о своей никчемности.
Гермиона всхлипнула и осипшим голосом закричала:
– Хорошо, я сделаю это!
Парвати практически взвыла. Внутри у Гермионы все сжалось, когда Розье освободил ее руки, подтянув Парвати поближе за волосы. Ноги Гермионы были по-прежнему связаны. Розье вложил кинжал в ладонь Гермионы и крепко сжал ее руку.
– Просто перережешь горло, – утешающим тоном заговорил он. – И дело с концом. Я буду помогать.
Не отпуская ладонь Гермионы, он второй рукой схватил Парвати за волосы и наклонил ее вперед. Патил снова замычала сквозь кляп, стараясь вырваться. Гермиона, продолжая всхлипывать, свободной рукой резко уперлась в плечо Розье и попыталась высвободиться из его захвата, однако, к ее ужасу, хватка Пожирателя оказалась поистине стальной.
– Ах, ты… – прорычал он, стараясь направить лезвие на саму Гермиону.
Она изо всех сил упиралась, стиснув зубы и не сводя расширенных глаз с блестящего лезвия. В груди стало так холодно, будто это лезвие уже вонзилось туда. Парвати резко дернулась, ударив Розье головой в живот, и Гермионе удалось высвободить руку. Она всадила лезвие Пожирателю в плечо, на мгновение зажмурившись, когда услыхала чавкнувший звук. Розье взвыл, когда Гермиона, стиснув зубы, провернула лезвие в ране, одновременно шаря в кармане его мантии в поиске своей волшебной палочки, но та, должно быть, находилась со стороны Парвати. Патил еще раз стукнула Пожирателя головой, на этот раз в лицо, и тот опрокинулся, заливаясь кровью из разбитого носа. Кинжал остался в руке Гермионы. Она, не теряя времени, перерезала свои веревки и, повинуясь наитию, воткнула лезвие в стену – туда, где притаилась алчная тень. Существо ужасно завопило – больше всего это походило на визг нарезаемого металла.
Розье вскинулся, будто почувствовав боль этой твари, но Гермиона уже вскочила и с силой ударила его ногой в лицо. Нашарив в кармане его мантии свою палочку, она выпрямилась и выдернула кинжал из стены. Тварь, продолжая завывать, взвилась вверх и исчезла.
Розье вскочил, выхватывая из рукава свою волшебную палочку.
– Сектумсемпра! – выкрикнула Гермиона, вкладывая в это проклятье всю свою ненависть к этому человеку.
Черные ленты располосовали тело Пожирателя, и он рухнул на пол, страшно хрипя. Гермиона мгновение сверху вниз смотрела на то, как он судорожно вздрагивает, и кровь толчками хлещет из ран. А потом она встретилась взглядом с умирающим безумцем и презрительно усмехнулась. Ей вовсе не было его жаль – она чувствовала какое-то мрачное удовлетворение, глядя, как он умирает.
– Снейп… – прохрипел Розье. – Тварь…
***
Талия с редким остервенением набрасывалась на Кэрроу, явно задавшись целью уничтожить ее. Алекто поначалу вовсю веселилась, но Талия напирала все сильней, отправляя в нее проклятье за проклятьем со все большей скоростью, сосредоточенно стиснув зубы и только изредка используя вербальную магию. Очень скоро Кэрроу стало не до шуток: даже человек, который плохо знал Талию, уже уяснил бы, что она настроена более чем решительно. И что своей цели леди Блэк обязательно достигнет. Сириус как раз вырубил Крэбба и вознамерился прийти на подмогу жене, когда Талия все-таки серьезно задела Кэрроу, и та с непривычно жалобным вскриком осела на землю. Тогда Сириус одним метким заклятьем нокаутировал Руквуда. Регулус перевел дыхание.
– Не стоило, я мог бы и сам! – уязвлено заявил он.
– Не плачь, мы купим тебе новую игрушку, – ухмыльнулся Сириус.
Откуда-то со стороны со зловещим шипением прилетел алый сверкающий сгусток с длинным хвостом искр. Талия поспешила выставить щит, однако он со звоном раскололся, и заклятье-комета приземлилось в каком-то шаге от троицы.
Бах!
Мир кувыркнулся, ноги оторвались от земли, и Регулус едва успел вскинуть руки, когда эта самая земля неожиданно возникла у него над головой. Он рухнул на твердую поверхность и стиснул зубы от боли. В ушах раздался какой-то противный писк, заглушающий все звуки, и на глаза набежали слезы. Он застонал – по крайней мере, ему так казалось, – и прижал ладони к ушам: внутри будто гудела сотня клаксонов «Ночного рыцаря», от которых лопалась голова. Сколько времени это длилось, он не знал, но постепенно гул унялся и будто сквозь вату до него начали доноситься далекие голоса.
