Текст книги "Узы крови (СИ)"
Автор книги: Скворец91
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 54 страниц)
Он развернулся и пошел прочь.
***
Впервые возвращение в Хогвартс не принесло Гермионе радости. Ей приходилось как минимум раз в день лицезреть Снейпа в Большом зале, и это не позволяло ей не думать о том, что он ее настоящий отец. Во время пребывания в Стивенсон-мэноре внезапно открывшаяся правда все-таки казалась какой-то далекой и не совсем реальной… или, во всяком случае, Гермионе удавалось в определенной степени закрывать на нее глаза, что очень помогало избавиться от лишних переживаний. А в Хогвартсе она постоянно видела Снейпа, а знакомые то и дело выражали сочувствие по поводу гибели ее приемных родителей, снова и снова напоминая, что Гермиона больше никогда не увидит их. И что когда-нибудь ей придется рассказать друзьям, кто она на самом деле. Этого она боялась чуть ли не больше всего. Временами, представляя мучительную сцену объяснения с Гарри и Роном, Гермиона начинала смутно надеяться, что все обойдется, никто не узнает правду и каждый сможет жить как жил. Она останется обыкновенной грязнокровкой, не имеющей ничего общего с лордом Снейпом и его великим родом. Разве это не самое безболезненное для всех решение?
Ко всему прочему, Гермиона ужасно себя чувствовала: ей постоянно было душно, а по ночам снились какие-то странные кошмары, полные огня.
В среду она отправилась вместе с Роном на открытие Дуэльного клуба. Не то чтобы ее в самом деле интересовал этот клуб, но посмотреть, что он из себя представляет, стоило.
Обстановка очень напоминала ту, что была в предыдущий раз: столы факультетов сдвинули под стены, а в центре зала соорудили подмостки, по которым, что-то вещая, расхаживал мужчина в форме Аврората (Гермиона с Роном немного опоздали).
Рон с высоты своего роста окинул взглядом зал.
– Я вижу Джинни и Невилла, – уведомил он и ринулся протискиваться сквозь плотную толпу.
Гермиона устало вздохнула: охотнее всего она бы постояла где-нибудь в стороне.
– Поосторожней, – прорычала она, когда какой-то ученик бесцеремонно протолкался мимо.
Толчея вокруг выводила ее из себя. Гермиона ослабила галстук, подумав, что нужно было переодеться в обычную одежду. Тем временем на подмостки взобрались несколько энтузиастов.
– Джинни Уизли, этот бой для тебя! – во всеуслышание объявил один из них.
– Это еще что за идиот? – хмуро осведомился Рон, остановившись рядом с сестрой.
– Это тебя не касается, – с ноткой гордости в голосе ответила та.
Гермиона безучастно проследила за ухажером Джинни, который спустя несколько мгновений слетел с подмостков. Рон удовлетворенно хрюкнул.
– Для начала не так уж плохо, – жизнерадостно объявил аврор, перекрывая хохот учеников.
– Какая Уизли, такие и ее верные трубадуры, – как можно громче произнесла Астория Гринграс, обращаясь якобы к своим подружкам. Те с готовностью захихикали.
– Не обращай внимания, – дружно сказали Гермиона и Невилл.
Джинни исподлобья покосилась на Гринграс, но от реплик воздержалась.
– А теперь поработаем в командах!! – хлопнул в ладони аврор, перекрывая общий гул.
Рон высоко поднял руку.
– Ты что делаешь? – недовольно осведомилась Гермиона.
– Давайте попробуем! – воодушевленно воскликнул рыжик.
– О, прошу вот эту троицу! – аврор протянул руку в их сторону. – Рыжий парень с друзьями. Да-да, вы.
Гермиона с Невиллом переглянулись и неохотно поплелись за Роном. Увидев, что выбрали их, слизеринцы тут же начали поднимать руки, разве что не подпрыгивая на месте.
– Удачи, – у подмостков вместе с другими аврорами стояла сияющая улыбкой Тонкс.
Она по очереди похлопала троицу по спине.
– Угу, – протянула в ответ Гермиона.
С другой стороны на подмостки, гадко улыбаясь, поднялись Паркинсон, Нотт и Малфой. Нотт театрально раскланялся, вызвав у слизеринцев бурное предвкушение гриффиндорского позора.
Если бы Гермиона не видела этого аврора впервые в жизни, решила бы, что он нарочно выбрал такой состав «команд». Она толком не знала, на что способны их противники, но почти не сомневалась, что в команде с Невиллом и Роном ее ожидает полный провал: в учебных дуэлях ее друзья всегда пасовали.
– Готовьтесь стать посмешищем, – злорадно сказал Малфой, слегка поклонившись.
– Да ладно, Драко, – усмехнулся Нотт. – Они уже посмешища. Мы лишь внесем еще один штрих.
– Протего! – Гермиона едва успела вскинуть волшебную палочку – Нотт воспользовался невербальным заклятьем.
– Грейнджер, совсем не умеешь держать язык за зубами, – покачал головой он.
В следующий миг Гермиона с трудом отбила двойное заклятье – его и Малфоя. К счастью, Рон и Невилл наконец расшевелились, хоть как-то отвлекли на себя слизеринцев. Впрочем, Малфой умудрялся попеременно отправлять заклятья то в Гермиону, то в Рона. Рыжик был на редкость неповоротлив. И замечание не сделаешь: Гермионе пришлось сосредоточить все свое внимание на Нотте и выпадах Малфоя. «Ну же, Рон, проснись!» – лишь успевала промелькнуть мысль.
Заклятья Нотта с каждым новым ударом становились опаснее, а скорость выпадов быстрее. Гермиона уже не могла определить точно, что это за заклятья. Еще и Малфой. Неужели Рон не может что-нибудь придумать? Малфой бьется в полсилы, его легко подловить, будь у Гермионы лишняя секунда. Но Нотт напирал, заставляя отступать. Проклятье! Чего он на нее взъелся?! Гермиона видела злорадное торжество в черных глазах слизеринца: его радовала безысходность, в которой оказалась его соперница. У Гермионы не осталось возможности сделать ни одного ответного выпада. Ее охватила злость на Нотта и на нерасторопного Рональда.
Внезапно заклятье Малфоя срикошетило от неудачного щита Рона и задело Гермиону. Она растянулась на подмостках, Рон слетел вниз, прямо на головы зрителям.
– Мерлин! – прошипела Гермиона.
В голове вертелись какие-то зверские проклятья, и она наобум взмахнула палочкой, пылая от злости. По телу пробежал ток – Гермиона едва успела направить палочку в пол – и на мгновение перед тремя слизеринцами взметнулся столб пламени. Они отскочили, в секунду прогоревшее дерево треснуло, и троица провалилась вниз.
В Большом зале воцарилась мертвая тишина. Гермиона медленно выдохнула. Ее словно окатили холодной водой, и ей больше не было невыносимо душно. Ей было… хорошо. Она нахмурилась. Слизеринцы-то хоть живы?
– Я, кажется, подвернула ногу, – захныкала Паркинсон.
Нотт выбрался из-под подмостков, стряхнул с головы щепки и изумленно уставился на Гермиону. Что-то определенно не так…
Гермиона быстро спустилась по уцелевшей лестнице и устремилась к выходу. Все расступались перед ней, будто она была прокаженной, и глядели со смесью испуга и удивления.
«Гиневра Морроу – пирокинетик», – вдруг вспомнила она, и внутри все похолодело.
========== 9. Проклятье рода Морроу ==========
Северус выскользнул в узкий коридор для преподавателей и едва подоспел к главному входу в Большой зал. Грейнджер… тьху ты, девчонка с отрешенным видом пересекала вестибюль. Северус схватил ее за локоть и поволок в подземелья.
– Что… – она осеклась, увидев, кто схватил ее за руку, и покорно пошла вперед.
Уже у кабинета Северуса она вдруг всхлипнула и начала хватать воздух ртом. Мерлин, у нее что, истерика? Северус затолкал ее в кабинет, и девчонка тут же рухнула на стул и взахлеб зарыдала. Северус даже немного растерялся – он давно не видел таких горьких рыданий. Девчонка будто жизнь свою оплакивала, честное слово. Хотя, совсем не факт, что она не должна этого делать, раз у нее пробудилась сила Гиневры.
– Эт-то… к-как у… как у… – все еще хватая воздух ртом, пыталась сказать девчонка.
– Сила, как у вашей матери, – избавил ее от мук Северус. – Не поверите, я знаю.
Его ирония, наверно, задела девчонку. Она прекратила всхлипывать и шмыгнула носом, исподлобья глядя на него.
– Теперь все узнают? – сухо осведомилась она.
– Что узнают? – не понял Северус.
– Что я ее дочь, – передернула плечами девчонка.
– Нет, конечно, – фыркнул Северус. – Вы же Грейнджер. Никто не сделает столь смелых предположений.
Она помолчала, явно сомневаясь в его словах.
– Нотт на меня так смотрел…
– Он был убежден, что маглорожденные на подобное не способны, – заметив промелькнувшее на ее лице возмущение, Северус добавил: – И они не способны. Для всех слизеринцев вы будете редким исключением. Как самочувствие?
– А как вы думаете?! – взвилась девчонка. – Моя мать…
– Я не о том, – холодно оборвал ее Северус. – Усталость или бодрость во всем теле?
Девчонка крепко сжала губы. Разумеется, она считает, что заслуживает всяческого сочувствия. У нее ведь такое позорное кровное родство.
– Отвечайте, – приказал Северус. – Я пытаюсь определить, на что вы способны.
Девчонка уставилась в сторону.
– Я хорошо себя чувствую. Лучше, чем в последние дни, – неохотно призналась она.
– А что было в последние дни? – не без профессионального интереса спросил Северус.
Отлично. Если она чувствует себя хорошо, значит это далеко не все, на что она способна. Будь она посредственной колдуньей (той же маглорожденной, к примеру), то после такой вспышки стихийной магии ее еще неделю приводили бы в чувство. Кажется, костям предков все же не придется ворочаться в могилах.
– Мне снились кошмары, – выдавила девчонка. – Абсолютно бессмысленные, просто огонь, но выспаться после них было невозможно. И мне постоянно душно.
– И сейчас?
Она отрицательно покачала головой.
– Сейчас я чувствую себя хорошо.
– Превосходно, – пробормотал Северус.
– Что «превосходно»? – воинственно осведомилась она. – Что со мной? Разве стихийная магия напоминает болезнь? И вообще, Талия Стивенсон сказала мне спросить у вас о моей матери. Почему-то мисс Стивенсон уверена, будто Гиневра Морроу не способна просто убить семью волшебников. У нее на то якобы особые причины… – девчонка немного помолчала. – Она… больна?
– Можно и так сказать, – неохотно произнес Северус.
Ему не хотелось посвящать ее в подробности, чтобы не паниковала раньше времени, но Стивенсон все испортила. Чего и следовало ожидать от пассии тугодумного Блэка.
– То есть? – требовательно промолвила девчонка.
Северус помолчал, собираясь с мыслями.
– Что вам известно о родовых проклятьях? – на всякий случай уточнил он, хотя в ответе не сомневался.
– Ничего, – подтвердила его догадку она.
Северус вздохнул и начал рассказ:
– В Средние века одним из любимых занятий магов было накладывание проклятий на своих недругов и всех их потомков (сейчас это, разумеется, карается законом). Большинство проклятий накладывалось без должной степени ненависти к объекту, поэтому со временем выдохлись и потомками ныне не ощущаются. Но некоторые продолжают действовать. Отсюда всяческие патологии в роду, наследственные недуги и тому подобное. Естественно, те семьи, чьи проклятья продолжают действовать, тщательно скрывают это, к тому же, большинство магов не верит, будто такие атавизмы еще не отошли в прошлое безвозвратно, ибо почти у каждого проклятого рода нашелся в свое время гениальный предок, который смог преобразовать проклятье в какое-нибудь полезное качество.
– Род Морроу проклят? – напряженно спросила девчонка.
Северус медленно кивнул.
– В роду Морроу всегда рождается двое потомков, и одному из них достается проклятье, – говорить об этом оказалось неожиданно тяжело. – Магия огня делает своего обладателя полубезумным, разжигает сильнее все эмоции, ее обязательно нужно вымещать, иначе эта сила постепенно… сжигает своего носителя изнутри.
– И что бывает потом? – звенящим голосом произнесла девчонка.
– Потом… – Северус внимательно посмотрел на нее. – Потом бывает смерть.
Она всхлипнула, прижав ладонь ко рту, и усердно замотала головой.
– Нет, нет, не хочу… – ей не хватило воздуха, чтобы договорить.
Северус опустил глаза, чтобы не смотреть на нее: однажды Гиневра шептала почти те же слова, когда они говорили про ее болезнь. Гиневра не хотела так страшно закончить свою жизнь, и еще больше она боялась передать проклятье своему ребенку. Северус подумал, что обязан сделать все от него зависящее, чтобы положить конец этому проклятью. Все-таки он немало смыслит в магии крови, к тому же, в случае с Гермионой есть некоторая надежда на более благополучный исход.
– Думаю, мы, – он на секунду запнулся, так странно звучало это «мы», – мы можем попробовать сбросить проклятье.
Она замерла, приходя в себя, затем выпрямилась на стуле.
– Как?
– Попытаемся сделать то, что не получилось у ваших предков.
– Я не смогу, – девчонка сокрушенно опустила голову.
– Сможете, если в вас достаточно сильна кровь рода Принц, – уверенно сказал Северус.
Она недоуменно воззрилась на него.
– В моем роду нередко случалось так, что до юношеских лет ребенок не демонстрировал выдающихся способностей, но потом резко набирал силу. Это называется «дремлющая магия». В вашем случае эта маленькая особенность пошла на пользу: она оградила вас от лишнего влияния проклятья Морроу, которое имеет обыкновение прочно срастаться с психикой своего обладателя. Думаю, у вас есть все шансы подчинить себе огонь, отделив его от своих эмоций раз и навсегда.
– Каким образом? – скептично поинтересовалась девчонка.
– Посредством окклюменции, – невозмутимо ответил Северус.
Она озадаченно моргнула.
– Но я…
– Во вторник. В семь. Без опозданий, – отчеканил Северус и удалился в свою лабораторию, дав понять, что разговор закончен и оспариванию не подлежит.
Час от часу не легче. Он только что добровольно вызвался учить окклюменции эту… свою… дочь.
***
Главной темой разговоров в слизеринской гостиной стала гриффиндорская грязнокровка. Прямо-таки научная дискуссия развернулась. Однако консенсус не был достигнут – многих очень задевала талантливость грязнокровки, ведь они сами были далеко не так сильны.
– Довольно уже! – рявкнул Тео Нотт. – Вот увидите, завтра она даже с постели подняться не сможет! У нее будет магическое истощение, и Грейнджер на месяц отправится в больничное крыло.
– А если нет? – усмехнулась Эстель Мальсибер. – Что тогда, Тео?
Он гневно сверкнул на нее глазами. Терпеть не мог, когда кто-нибудь перечил ему.
– Ага! – подхватил брат Эстель, Рей Мальсибер. – Представляете, если Грейнджер – внебрачная дочь какого-нибудь лорда или леди?
Несколько мгновений царило озадаченное молчание, потом все дружно рассмеялись.
– А что? – оскорбился Рей. – Бывало ведь такое в истории!
– Рей, тебе нужно поменьше читать средневековые пьески, – насмешливо посоветовал Драко Малфой.
Блейз Забини отвернулся к камину. «Внебрачная дочь», – повторил он про себя. В Британии есть только один род пирокинетиков. «Нет, чушь, – Блейз мотнул головой. – Завтра она не придет на занятия».
Утром следующего дня Грейнджер, как ни в чем не бывало, сидела за гриффиндорским столом.
– Что ты скажешь теперь, Тео? – промурлыкала Эстель, проходя мимо с подругами.
– Исключение, подтверждающее правило, – отчеканил Нотт.
Под взглядом его черных глаз девушки сникли и тихо пошли дальше.
На трибуну поднялся директор.
– Что-то старик больно доволен, – проворчал Драко.
– Доброе утро и приятного аппетита, – бодро начал профессор Дамблдор. – У меня хорошие новости для всех любителей ЗоТИ и для будущих авроров в частности.
– Ясно, – дружно буркнули Тео и Драко.
Дамблдор широко улыбнулся.
– Новым преподавателем ЗоТИ назначен хорошо известный многим из вас профессор Ремус Люпин.
Три из четырех столов взорвались аплодисментами, хотя Люпина в зале не было. Блейз мысленно присоединился к ним. По его мнению, лучшего преподавателя ЗоТИ у них быть не может.
– Поверить не могу, – покачал головой Драко.
Блейз незаметно покосился на гриффиндорский стол. Грейнджер восторженно обговаривала новость с друзьями. Нет, она вовсе не похожа на Морроу.
========== 10. Окклюменция ==========
Ремус Люпин остановился у хогвартских ворот и окинул взглядом замок. Он и не думал, что еще сможет вернуться сюда. И не думал, что протесты оборотней будут иметь какие-либо последствия. Иногда ошибаться приятно.
– Ремус? Привет! – со стороны замка шла Тонкс, сияя улыбкой.
Мерлин, почему именно она?
– Привет, – кивнул Ремус, подавляя желание улыбнуться в ответ.
Тонкс остановилась у ворот.
– Я должна проверить, ты ли это, – объявила она. – Поэтому задам вопрос.
– Конечно, – опять кивнул Ремус.
Тонкс несколько секунд внимательно всматривалась в его лицо, затем спросила изменившимся голосом:
– Что я сказала тебе этим летом?
«Я так и знал», – хмуро подумал Ремус. Он почесал за ухом и неохотно ответил, глядя мимо Тонкс:
– Сказала, что любишь меня.
Тонкс некоторое время молча смотрела на него. Ремус чувствовал себя чертовски неловко.
– Я бы и без вопросов тебя узнала, – уверенно заявила она и принялась отпирать ворота.
– Неужели? – скептично хмыкнул Ремус. – Как?
Тонкс лукаво сверкнула глазами.
– Я же безумно люблю тебя, Ремус Люпин, – нежно произнесла она. – Поэтому знаю наизусть все твои жесты, – и она почесала за ухом точь-в-точь как он.
– Ты знаешь мою точку зрения, Нимфадора, – строго сказал Ремус, хотя строгость с трудом далась ему: в мире, пожалуй, не было второго человека, отметившего его излюбленный жест.
– Я все равно буду надеяться! – упрямо ответила Тонкс.
Ремус вздохнул. Она его убивает. Зачем он ей сдался? Старый, бедный, скучный, в конце концов. А она – молодая хорошенькая девушка, и жизнь бьет из нее ключом. Она заслуживает самого лучшего.
Пока Тонкс запирала ворота, Ремус усердно рассматривал виды. Так неловко он не чувствовал себя уже давно.
Тонкс одним прыжком оказалась рядом.
– Хорошо выглядишь, – одобрила она.
– Дичаю понемногу, – пробормотал Ремус.
Почти все лето он провел среди своих собратьев и сам чувствовал, что меняется. Чтобы быть в стае на равных, пришлось поддаваться инстинктам, и теперь Ремусу казалось, будто изменения необратимы. Волк говорил в нем слишком громко, почти невозможно было запретить себе видеть, слышать и чуять не по-человечески, а это влекло за собой другие последствия. Тонкс, как и всякий человек, заметила только внешнюю сторону перемен: исчезающие морщины и седину. Мантия, по крайней мере, скрывала то, что происходило с его телом, но она стесняла движения, и Ремусу становилось все труднее заставить себя носить ее. Теперь он понимал, почему в стае все предпочитают магловские джинсы: вовсе не в пику обществу, а в силу своей природы.
Впрочем, с мантией или без, а внимание противоположного пола становилось навязчивым. Все из-за запаха: оборотни и вампиры, подобно цветку «венерины силки», источают желанный для жертвы аромат.
– Ты изменился, – вдруг сказала Тонкс.
– В худшую сторону? – усмехнулся Ремус.
Тонкс помолчала.
– Ни в какую. Просто изменился.
– Ты не так хорошо меня знаешь, чтобы судить об этом, – нарочно сказал Ремус.
– Тогда почему я права? – Тонкс продолжала внимательно изучать его лицо, и у него вдруг возникло ощущение, будто она видит его насквозь.
Он отвернулся. Чушь. Так недолго поверить, что он и сам в нее влюблен.
***
– Волшебные палочки, – привычно потребовал Снейп перед тем, как покинуть кабинет.
Гарри и Стелла послушно отдали свои палочки, после чего Снейп взмахнул своей, и из носка Стеллы в очередной раз вылетела вторая палочка.
– Блэк, на этот раз вы пытались наложить Противоманящие чары? – с деланным удивлением произнес Снейп. – Чудеса сообразительности.
– Стараюсь, сэр, – сарказм зельевара словно совсем не задевал Стеллу.
Она беззаботно улыбнулась. Снейп повертел в руках третью палочку и вышел, заперев дверь на замок. Он постоянно так делал, лишая гриффиндорцев последней возможности сбежать.
– Мерлиновы кальсоны! – топнула ногой Стелла. – В следующий раз нужно подыскать чары посильнее!
– А ты думала, Снейпа остановят заклятья школьного уровня? – скептично усмехнулся Гарри.
Стелла подергала ручку двери (еще одна неотъемлемая часть ежевечернего ритуала) и негодующе вопросила:
– А если я что-то не то съела на ужин и захочу в туалет? Какую пробирку прикажете осквернять?
– Тогда у тебя появится возможность отшлифовать свое терпение до идеала, – с серьезной миной ответствовал Гарри.
Стелла хихикнула и взгромоздилась на парту.
– Знаешь, Поттер, с тобой иногда бывает весело.
– О, спасибо, – хмыкнул Гарри. – Ты чего расселась? Мы же, кажется, уже выяснили, что я не джентльмен, и не собираюсь выполнять всю грязную работу один.
– А за деньги? – оживилась Стелла.
Гарри красноречиво взглянул на нее.
– В таком случае, – протянула она и красиво взмахнула ресницами, – за поцелуи?
– Я вынужден отказаться, мисс Блэк, – церемонно провозгласил Гарри. – Сегодня вечером в качестве вашего кавалера я вижу только это, – он протянул ей метлу.
– За домашние задания? – с надеждой спросила Стелла.
Гарри отрицательно покачал головой.
Стелла застонала и рухнула на парту.
– Хочешь, я тебе душу продам?
– Предложи это Снейпу, – прыснул Гарри. – Уж он-то оценит.
Стелла принялась болтать ногами, наблюдая за тем, как Гарри метет пол.
– Я не передумаю и не оттаю, – предупредил он.
Стелла коварно ухмыльнулась.
– Скажи, Поттер, а что бы ты мне предложил, чтобы я за тебя прибрала? – ехидно спросила она, наматывая прядь волос на палец.
– Я в состоянии выполнить свою часть работы, – спокойно ответил Гарри.
– Даже так? – изогнула бровь Стелла, и он предпочел на нее не смотреть: она выглядела уж слишком соблазн… как она выглядела, лучше тоже не думать.
– Я думаю, ты бы изменил свое мнение, если бы узнал, что у меня есть это, – и она демонстративным жестом извлекла из второго носка волшебную палочку.
Гарри с трудом удержал челюсть на месте. Стелла торжествующе улыбнулась и помахала палочкой.
– Я воспользовалась не только школьным учебником.
Гарри с трудом удалось вспомнить, как произносятся слова.
– Потрясающе. Ты гений.
– Ты сомневался? – Стелла гордо встряхнула волосами.
Через три минуты кабинет зельеварения блистал.
– Теперь нам остается два часа бессмысленного времяпрепровождения, – заметил Гарри.
– В следующий раз возьмешь с собой домашнее задание, – насмешливо сказала Стелла и вытянула из кармана свое сквозное зеркальце. – Не хочешь узнать, о чем говорят твои соседи в твое отсутствие?
– Не очень, – хмыкнул Гарри.
– А я хочу, – она некоторое время размышляла над тем, как работает зеркало, затем шепнула: – Гарри Поттер, – и прислушалась с видом азартного игрока.
– А эта Блэк ничего такая, – донесся голос Симуса Финнигана.
Гарри поморщился, вспомнив, что оставил зеркало прямо на тумбочке в виду его нынешней бесполезности.
Стелла восторженно выдохнула – точь-в-точь ребенок, которому досталась интересная игрушка.
– Красавица, да, – подтвердил Рон.
Гарри захотелось хлопнуть себя по лбу. Стелла ехидно ухмыльнулась.
– Ой, кажется я слышу Рональда, – прошептала она.
– Отдай! – не стерпел Гарри насмешки над другом в ее голосе.
Стелла мгновенно оказалась с другой стороны парты.
– Имей в виду, из нас двоих только у меня есть волшебная палочка! – предупредила она. – К тому же, если они что-нибудь услышат, я скажу, что мы подслушивали вдвоем!
– Ты ведешь себя, как глупая младшекурсница! – прошипел Гарри, но с места все же не сдвинулся.
– Повезло Гарри, отрабатывать с такой девчонкой, – мечтательно протянул Дин Томас.
Стелла протерла воображаемую корону на голове. Гарри в ответ изобразил падение этого головного убора, и она погрозила ему кулаком.
– И что с того? – с бравадой осведомился Симус. – Гарри – лопух, будь он даже последним парнем на свете, то не попытался бы подкатить к Блэк.
Стелла была несказанно рада. Она скорчила удивленно-восхищенную гримасу и прикрыла рот ладонью. Гарри закатил глаза.
– Следи за языком, Финниган, – угрожающе посоветовал Рон.
– Да я просто говорю, что Гарри Поттер у нас не от мира сего, – подал голос подлый говнюк Симус. – С его-то славой можно хоть каждый вечер девчонок менять, а он, небось, еще девственник.
Гарри захотелось разбить зеркало о стену. Стелла по непонятным причинам сделала вид, что не слышала Симуса, хотя Гарри ожидал новой волны злорадства.
– Ты-то у нас многоопытный парень, да? – хмыкнул Рон.
Что ответил Симус, Гарри не услышал – Стелла спрятала зеркало в карман.
– Мы должны жестоко отомстить ему! – воодушевленно воскликнула она.
– Мы не будем никому мстить! – запротестовал Гарри.
Стелла вспрыгнула обратно на парту.
– Ладно, мистер Белые Перчатки, я сама это сделаю, – скучающим тоном уведомила она.
– Не надо! – запаниковал Гарри. – Ничего не делай, ясно? Обо мне всякое болтают, что же мне, каждый раз обращать внимание? Так и с ума сойти недолго. Не надо ничего делать, договорились?
– Никто даже не догадается, что это были мы, – пожала плечами Стелла.
– Не надо. Ничего. Делать, – отчеканил Гарри.
Она внимательно посмотрела на него, затем мягко улыбнулась.
– Ладно, не буду.
***
Ко вторнику Гермиона не находила себе места. Мало того, что ей опять всюду было душно, так и сама мысль, что она будет учиться окклюменции у Снейпа, приводила ее в ужас. Она была убеждена, что ничего не выйдет, и со временем ее жуткое проклятье сожжет ее изнутри. Интересно, каким таким образом можно сжечь человека изнутри? В смысле, вовсе не интересно, но чисто гипотетически…
– Оставь в покое мою фотографию, – попросила Стелла: ее поселили в комнату Гермионы, где жили всего четыре девушки.
– Прости, – Гермиона посмотрела на фотографию. – Ты играла в квиддич?
На фотографии Стелла, одетая в квиддичную форму, стояла в окружении высоченных широкоплечих парней, и была единственной девушкой в команде.
– Что значит «играла»? – отозвалась Стелла. – Я собираюсь стать лучшим охотником за всю историю факультета Гриффиндор.
– Как твой отец? – отвлеченно спросила Гермиона, любуясь самым высоким парнем на фотографии Стеллы, больше шести футов ростом, с черными волосами ниже плеч, в которые была вплетена монетка, сверкающая на солнце.
Гермиона невольно улыбнулась.
– Ты что? – оскорбилась Стелла. – Мой отец был загонщиком! Стыдно не знать такого о самом красивом парне за всю историю Хогвартса. Кстати, а ты чего улыбаешься? Приглянулся кто-нибудь?
– Да нет, что ты, – Гермиона вернула фото на тумбочку.
– Они, конечно, красавчики, – согласилась Стелла. – Но подонки в самом прямом смысле этого слова. Сыновья Пожирателей, из тех, кто просто в восторге пополнить их ряды и как можно скорее начать издеваться над людьми.
Гермиона еще раз взглянула на парня с монеткой в волосах и опечаленно вздохнула. Такой красивый. Досадно.
– Ну что, идем? – махнула рукой Стелла. – Мы с Поттером сегодня в рабстве у смотрителя Филча. С ума сойти, правда? Все из-за того, что у профессора Снейпа другие планы.
– А если у меня не получится? – не выдержала Гермиона.
О своем проклятье она говорила со Стеллой еще в тот день, когда узнала: с Гарри сейчас поделиться не представлялось возможным, к тому же, Стелла уже кое-что слышала об этой «особенности» Морроу от матери.
– Ты еще даже не пробовала, – резонно заметила Стелла. – Глупее всего отчаиваться заранее. Здесь как раз стоит вспомнить, кто твои родители. Их сила в твоей крови.
Гермиона кивнула и слабо улыбнулась.
– Говоришь, как твоя мама.
– Я с ней согласна, – пожала плечами Стелла. – Не так уж и плохо оказаться дочерью таких сильных волшебников.
Гермиона опять кивнула. Вместе со Стеллой она спустилась вниз. По дороге им встретился Симус, от которого шарахнулась стайка девчонок.
– Что это с ними? – озадаченно спросила Гермиона: обыкновенно Симус пользовался у девушек большой популярностью.
– Ходят слухи, что он заразный, – заговорщическим тоном прошептала Стелла.
– В каком смысле? – Гермиона покраснела от собственной догадки.
Стелла многозначительно кивнула в подтверждение.
– Маленький распутник, – тоном профессора МакГонагалл произнесла она.
Гермиона покосилась на Симуса через плечо. Что творится в Хогвартсе?
На втором этаже она попрощалась со Стеллой и в одиночестве спустилась в подземелья. В голове снова кружилось удивленное «Снейп – мой отец», но она по-прежнему не могла поверить в это. Наверно, никогда и не сможет. Гермиона замерла перед кабинетом зельевара. Сердце громко стучало в ушах. Сейчас она, ко всему прочему, опозорится как никогда раньше.
Поборов острое желание сбежать, Гермиона постучала в дверь.
– Входите.
Она переступила порог, тихо прикрыла за собой дверь и в нерешительности замерла. Снейп сидел за письменным столом. Не отрывая глаз от книги, он холодно произнес:
– Встаньте напротив стола.
Когда Гермиона выполнила приказ, он добавил:
– Очистите голову от мыслей, освободитесь от эмоций, представьте, что пламя внутри вас успокаивается, гаснет. Сосредоточьтесь. Закрытые глаза на начальном этапе очень помогают. Я буду считать до трех. Раз.
Гермиона нервно вздохнула и закрыла глаза. Руки предательски тряслись.
– Два.
Она попыталась представить гаснущий пожар; по мере того, как гасло воображаемое пламя, ей становилось холоднее в сырых подземельях.
– Три. Легилименс!
Воспоминания понеслись перед глазами, словно кадры из фильма. Гермиона попыталась открыть глаза, но даже не поняла, получилось ли – воспоминания полностью вытеснили реальность. Вот она роняет на пол красивую фарфоровую куклу – единственное, что осталось Джейн от ее матери… Затем самозабвенно любуется своим отражением в зеркале, ей десять лет и она играет принцессу в рождественском спектакле, платье привело ее в восторг… Живоглот прыгает на голову Рону, шерсть кота воинственно встопорщена… Гарри на метле едва уклоняется от столба пламени из пасти дракона, трибуны ревут, кажется, у нее сейчас случится сердечный приступ… Она спускается по лестнице, Святочный бал, восторженные взгляды окружающих, комплименты Виктора…
– Какие сопли, – протянул холодный голос.
Гермиона с удивлением обнаружила, что лежит спиной на каменном полу и глазеет в темный потолок.
– Вы еще бездарнее, чем Поттер.
Она села, уязвленная словами Снейпа, но ей попросту не хватило решимости огрызнуться. Снейп изогнул бровь: он явно ожидал бури эмоций.
– Хорошо, копнем поглубже. Легилеменс!
Гермиона открыла рот, чтобы запротестовать, но в следующий миг вновь потеряла связь с окружающим… Малфой впервые обозвал ее грязнокровкой, Гарри удивленно вскидывает брови, ничего не поняв, Рон выхватывает покалеченную волшебную палочку, слизняки… Она поджигает мантию Снейпа во время матча по квиддичу… Зеркальце дрожит в руке, ей ужасно страшно заглядывать за угол, но иного способа проверить, там ли василиск, нет… Они бегут в темноте через лес, паника, палаточный городок сжигают Пожиратели… Из-за плеча Люциуса Малфоя появляется Беллатриса…
Гермиона опять лежала на полу, внутри все горело, и она совсем не чувствовала холода каменных плит. Сбившееся дыхание казалось оглушительным, она словно пробежала несколько миль без остановки. И в то же время ощущался прилив сил. Она без труда поднялась на ноги. Снейп следил за ней колючим взглядом.
