Текст книги "Узы крови (СИ)"
Автор книги: Скворец91
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 54 страниц)
– Ай! – Гарри снял ее с плеча, и та мгновенно превратилась в записку.
Он обернулся и гневно воззрился на Стеллу.
– Прочитай, – одними губами произнесла Блэк.
Гарри с хмурым видом развернул приглашение и хмыкнул, однако предательская улыбка проскользнула по его лицу. Он наколдовал ответ и превратил приглашение в самолетик. Крохотный истребитель сделал пируэт под рукой попытавшейся поймать его на лету Стеллы и врезался ей в лоб. Она погрозила ухмыляющемуся Гарри кулаком.
Гермиона невольно улыбнулась, глядя на них. Она заглянула Стелле через плечо и прочла «Хорошо. Это вместо Карты Мародеров».
– Что?! – возмутилась Стелла и зашипела громким шепотом: – Поттер, ты совсем обнаглел?! Ничего подобного! Эта вещица принадлежит мне не меньше, чем тебе!
Гарри с хитрой улыбочкой покивал.
– Я задушу тебя во сне и отберу ее навсегда! – уведомила Стелла, грозно ткнув в его сторону пальцем.
– Если найдешь, – шепнул Гарри.
Колокола на башне выбили окончание урока, и Стелла, смахнув в сумку все свои вещи, бросилась к Гарри, возмущенно сверкая глазами.
Гермиона медленно собрала свои принадлежности, чувствуя себя одинокой и покинутой. Вот слизеринцы, те совсем не беспокоятся о предстоящем Хэллоуине. Неужели все они поголовно мечтают стать Пожирателями смерти? И даже Блейз Забини? Или они так блестяще умеют владеть собой? Она провела взглядом стайку слизеринских девчонок. Паркинсон о чем-то увлеченно рассказывала, и ее подружки то и дело восхищенно вздыхали и прикрывали рты ладонями, откровенно заискивая перед ней. «Они отвратительны», – подумала Гермиона. Оглянувшись на занятых друг другом Гарри и Стеллу, она в одиночестве покинула класс.
– С кем пойдешь на вечеринку? – раздался голос у нее за спиной.
Гермиона чуть не подпрыгнула от неожиданности. Она оглянулась на Блейза и скептично вопросила:
– Хочешь пригласить грязнокровку?
– А ты грязнокровка, да? – веселым тоном спросил Забини и, обогнав ее, загородил проход. – Я все знаю, ясно?
Гермиона остолбенела, застигнутая врасплох внезапным заявлением. Она даже не знала, должна ли отрицать правду. В принципе, это практически бессмысленно, но ей хотелось исчезнуть из Хогвартса хотя бы в тот день, когда сплетницы вроде Паркинсон узнают последние новости. В голове мелькнула мысль, что очень любопытно все-таки, как же слизеринцы отнесутся к тому, что ненавистная Грейнджер оказалась дочерью их декана. В этом есть какая-то ирония.
А потом ей в голову пришла одна интересная идея. Ей представился чудесный случай проверить, так сказать, моральные качества своего кузена.
– И что? – холодно спросила она. – Будешь меня шантажировать? Расскажешь всем?
Блейз с удивленным видом молчал: то ли ожидал, что она будет все отрицать, то ли сам не до конца верил в собственное предположение. Наконец, к нему вернулся дар речи:
– Любопытно, как же так получилось?
Гермиона мысленно обозвала себя дурой. О чем она только думала? Этот разговор вполне может подставить Снейпа под удар. Ведь она вовсе не может поручиться за Блейза: кто знает, с какой целью он затеял этот разговор.
– Прочитаешь в газетах на будущей неделе, – Гермиона попыталась исправить положение: она ведь не говорила, как давно знает правду.
– В газетах? – переспросил Блейз.
– Снейп не видит смысла скрывать чудесное воссоединение семьи, – Гермиона мысленно поставила себе «Превосходно» за эту фразу.
Теперь Снейпа не в чем обвинить.
– Ого, – Блейз выглядел растерянным.
Гермиона вежливо улыбнулась.
– Но от тебя могу принять поздравления прямо сейчас.
– Конечно, – натянуто улыбнулся Блейз. – Поздравляю.
– Благодарю, – кивнула Гермиона. – А теперь, если ты не против, я пойду? Не хочу опаздывать на урок.
Блейз посторонился. Он все еще выглядел сбитым с толку. Отойдя на достаточное расстояние, Гермиона облегченно выдохнула. Нет, об этом разговоре Снейп не должен узнать ни в коем случае, иначе он ей голову оторвет! Она, конечно, выкрутилась, но все равно – поступок довольно глупый. Какая же она бестолковая! Только бы на окклюменции не попасться. Вот и еще один повод постараться защитить свое сознание как следует.
***
Блейз в недоумении стоял посреди коридора. Значит, профессор Снейп и не думал пытаться уберечь свою дочь от Метки. «Снейп не видит смысла скрывать чудесное воссоединение семьи». Вот как. С одной стороны, это не так уж и удивительно. Хотя, с другой, Блейзу всегда казалось, что, на самом деле, его декан верен вовсе не Темному Лорду. Может, потому, что Блейз испытывал искреннее уважение к нему? Снейп не производил впечатление человека, который склонен ради удовольствия издеваться над людьми, пытать их. Блейзу казалось, что зельевару должны быть противны Пожиратели смерти.
Но свою дочь уберечь от Метки он не пытается. Не может же он рассчитывать, будто Волдеморт не заинтересуется наследницей благородной чистокровной семьи? К тому же, если вспомнить про ее силу. Выходит, Снейп намерен ввести ее в ряды Пожирателей.
Вопрос: знает ли об этом Гермиона? Скорее всего, она даже не подозревает о посвящении, которое произойдет на Хэллоуин. Или она совсем не тот человек, за которого себя выдает. Блейз устало вздохнул. Он скоро свихнется со всеми этими подозрениями! Как же ему быть? Стоит ли предупредить Гермиону? Это в любом случае большой риск: если когда-нибудь Темный Лорд заглянет в ее мысли, Блейзу не сдобровать. Проклятье! Больше всего на свете ему не хотелось принимать Метку. Но способов избежать этого он не видел, ведь от этого зависит не только его собственная жизнь, но и жизнь мамы.
***
Вторник близился к концу, а Северус все еще не мог прийти в себя.
«Министр магии лично принес извинения лорду Блэку от имени всего британского магического сообщества. Каким образом Сириусу Блэку, который считался трагически погибшим во время событий в Отделе Тайн, удалось спастись, остается загадкой – лорд Блэк от комментариев воздерживается».
Северус не мог поверить, что этот засранец все-таки выжил. КАК?? Он ведь упал в Арку! Не может же Блэк быть настолько гениальным, чтобы найти способ выкарабкаться! И даже его дочь не могла до такого додуматься. НИКТО не мог до ТАКОГО додуматься! Может, это не Блэк вовсе? Хотя нет, Стивенсон живо разоблачила бы самозванца.
Раздался стук в дверь.
– Входите, – процедил Северус.
Любопытно, а его распрекрасная дочь знала о чудесном спасении шавки? На лицах Поттера и младшей Блэк утром не обнаружилось и намека на удивление.
Гермиона тихо затворила за собой дверь.
– Добрый вечер, сэр.
– Как вам? – Северус поднял номер «Ежедневного пророка».
– Меня воспитали маглы, – улыбнулась девчонка. – Я всегда верила, что в одиннадцать лет попала в настоящую сказку.
Больше всего перемены в ее облике были заметны, когда Гермиона улыбалась: она становилась настолько похожей на Гиневру и ее сестру, что Северусу было невыносимо смотреть на нее. Он не хотел, не мог себе признаться, но ему становилось до боли досадно, что ее воспитали абсолютно чужие люди. Шестнадцать лет, все ее детство прошло мимо него.
– Скажите, какой ваш любимый предмет? – вырвалось у Северуса прежде, чем он смог обуздать глупую вспышку сентиментальности.
– Мой? – расплылась в улыбке Гермиона.
– Вы видите здесь еще кого-то? – взвился Северус, чувствуя себя ужасно неловко.
– Нумерология, сэр, – поспешно ответила она. – Люблю считать.
– Нумерология, – повторил Северус. – Ваша тетушка Ульрика тоже увлекалась этим предметом.
Гермиона с заинтересованным видом уселась напротив.
– А у моей матери? – спросила она. – Какой предмет был любимым у нее?
Северус очень удивился, что ее это интересует.
– ЗоТИ, – сдерживая улыбку, сказал он. – Многие гриффиндорцы неравнодушны к этой дисциплине.
– А у вас зельеварение, верно? – с широкой улыбкой спросила Гермиона.
– Не только, – Северус собирался прекратить разговор, но помимо собственной воли отвечал на ее вопросы. – Я тоже увлекался ЗоТИ.
– А… – Гермиона на секунду замялась, но все же продолжила: – А как вы с моей мамой познакомились?
– Вообще, в библиотеке, – Северус сам не мог понять, что заставляет его отвечать. – А раззнакомились ближе в клубе любителей ЗоТИ, который организовал наш тогдашний преподаватель.
– И как это было? – глаза Гермионы так и сияли, и это пугало: было непривычно видеть такой мечтательный блеск в черных, как у него самого, глазах.
– Что вы имеете в виду? – сухо осведомился Северус.
– Ну, – она смущенно передернула плечами, – это была любовь с первого взгляда или вы поначалу терпеть друг друга не могли?
Северус изумленно уставился на нее. Он никогда бы не подумал, нет, он даже в самом страшном кошмаре не мог представить, что какая-то наглая пигалица осмелится спросить подобное у него, декана Слизерина!
– Я так погляжу, ваши мысли уже целиком на вечеринке у Флитвика, – колко отметил он и поднялся, намереваясь наконец начать урок окклюменции.
– Я туда не пойду, – пробурчала Гермиона.
Северус осекся. Гермиона неохотно поднялась со стула и замерла напротив, крепко зажмурившись. Почему бы шестнадцатилетней девушке не пойти на вечеринку? Ему в голову вдруг пришло, что у нее может не быть подходящего платья. Да и вообще, он ни разу не давал ей карманных денег, а ведь должен был, очевидно. То есть, без очевидно.
– Почему? У вас нет платья? – деловито осведомился Северус.
Гермиона разлепила один глаз.
– С чего вы взяли? – удивленно спросила она.
Северус почувствовал себя идиотом. Блестяще. Теперь она решит, будто он о ней заботится.
– Почему же еще вам не идти на вечеринку? – оставалось только надеяться, что мисс Снейп не настолько прозорлива.
Стоп, он подумал о ней как о «мисс Снейп»? Изменения в ее внешности изрядно сбивают с толку. Хотя что значит это «сбивают с толку»? Она ведь и есть мисс Снейп и, очевидно, с понедельника ее именно так и будут называть все кому не лень.
– У меня просто нет настроения, – неохотно ответила Гермиона. – Но спасибо, что спросили.
Северус мгновение колебался, но все же не вытерпел:
– У вас что-то произошло?
Она неопределенно мотнула головой.
– Нет настроения.
Северус заподозрил, что это как-то связано с ним, раз Гермиона не хочет говорить. Они немного постояли друг напротив друга, затем Северус кашлянул и сказал:
– Что ж, окклюменции вам все равно не избежать. Приготовьтесь.
Гермиона с готовностью кивнула и крепко зажмурилась, вцепившись в свою юбку так, что костяшки пальцев побелели.
– Легилименс!
Поттер обнимается со своим крестным, и они безудержно хохочут. Значит, его распрекрасная дочь все-таки знала, что Блэк жив! И это что, замок Гриммово Логово? Когда это Гермиона там побывала? Воспоминание внезапно зарябило и расплылось: Северус видел только неясные образы. Голоса доносились словно издалека. Мгновение Северус колебался, но все-таки решил усилить атаку. «Противный какой», – явственно услышал он голос девчонки Тонкс, и ответ Люпина: «Ты даже не представляешь насколько». Зрительные образы, однако, не стали четче. Воспоминание опять зарябило и сжалось, будто скомканный лист бумаги. Северус уже не без усилий попытался вернуть его. «Он преподает в Хогвартсе, – зазвучал непривычно холодный голос Гермионы. – К тому же, декан Слизерина и лучший зельевар Британии». На этих словах воспоминание окончательно ускользнуло от Северуса.
– Что ж, – он покрутил в руках волшебную палочку, немало удивленный столь внезапным улучшением.
Гермиона заметно побледнела, но стояла прямо.
– Делаете неожиданные успехи, – протянул Северус. – Появились тайны?
– Не мои, – поспешила заверить Гермиона. – Извините, я не могу вам этого показать или рассказать. И про Сириуса не могла.
Не сказать, чтобы Северуса это обрадовало.
– Во всяком случае, у вас появилась достойная причина защищать свое сознание, – холодно произнес он.
Гермиона выглядела удивленной и немного напуганной.
– Я хотела попросить вас просто больше не трогать это воспоминание, – жалобно пропищала она.
Северус усмехнулся.
– Что вам скрывать? – развел руками он. – Блэк сам известил о себе мир, вы были в замке Гриммово Логово, это я тоже увидел.
– Сэр, – умоляющим голосом пробормотала Гермиона. – Пожалуйста.
Северус изогнул бровь. Любопытно. Какие еще секреты может таить это воспоминание? Что хуже возвращения Блэка вообще могло приключиться? К тому же, еще и чужая тайна.
– Нет, этого я вам обещать не стану, – решил Северус.
Пусть это загадочное воспоминание и дальше подстегивает Гермиону к сопротивлению. Тем более, что после усиленной ментальной атаки она не только не упала в обморок, но даже кровь носом не пошла, что нередко случается с новичками. Северус посмотрел на ее мертвенно-бледное лицо.
– На сегодня достаточно, – бросил он.
Гермиона облегченно выдохнула и повернулась, чтобы уйти.
– И, Гермиона, – окликнул ее Северус.
Она с подозрением взглянула на него.
– Больше не смейте покидать школу без моего разрешения, – отчеканил Северус.
Она медленно кивнула и, держа спину неестественно прямо, пересекла комнату.
– Спокойной ночи, сэр, – пожелала она ручке двери и вышла.
========== 18. Вечеринка у Флитвика ==========
Ровно без пятнадцати семь Блейз остановился у кабинета Флитвика. Кэти, как и положено девушке, опаздывала. Мимо проходили парочки и группы старшекурсников, весело переговариваясь и смеясь. У всех было приподнятое настроение, которое передалось и Блейзу. Он помимо воли начал напевать себе под нос какую-то незатейливую мелодию.
По лестнице с хохотом скатилась компания гриффиндорцев. Блэк рассказывала какую-то смешную историю, волоча за собой вновь приобретенную кузину Блейза. Та выглядела довольно угрюмо. Поттер, Лонгботтом и Томас с двумя девчонками хохотали над рассказом Стеллы.
– Привет.
Блейз обернулся. Перед ним стояла Кэти в черном платьице в большие белые горошины. Она прокрутилась на месте, горошины словно запрыгали по черной глади юбки. Она пристукнула каблучками алых лакированных туфелек и жизнерадостно объявила:
– Вот! Как-то так!
– Выглядишь чудесно, – одобрил Блейз.
– Ну да, – хихикнула Кэти, взяв его под руку. – Сама напросилась на комплимент, конечно хорошо выгляжу.
– Я от чистого сердца сказал, если, конечно, ты поверишь, что у слизеринца может быть чистое сердце, – Блейз подмигнул ей.
Кэти засмеялась.
Они вошли в кабинет Флитвика, который совершенно преобразовался. Сразу было заметно, что на комнату наложили заклятье незримого расширения: теперь ее размеры вполне соответствовали небольшому залу. Под стенами выстроились круглые столики на четыре-шесть персон, и квадратные столы с едой. С потолка лился приглушенный свет и в великом множестве свисали пестрые ленты. Блейз отмахнулся от одной из лент, попытавшейся пощекотать ему шею, и сказал:
– Кажется, Флитвик перестарался с украшениями.
В следующую секунду его ослепила вспышка фотоаппарата.
– Я всегда делаю снимки на память о таких вечерах, – пояснил профессор Флитвик, который почти целиком исчез за старомодным фотоаппаратом.
– Он устраивает такие вечера для старшекурсников каждый год, – сказала Кэти, когда профессор направился к следующей парочке жертв. – Чтобы нам было о чем вспомнить в нашей жалкой взрослой жизни.
– Я так и подумал, – улыбнулся Блейз.
– Да, – Кэти с мечтательным видом огляделась по сторонам. – Я тебе завидую. Я-то учусь в Хогвартсе последний год. Так не хочется уходить отсюда. Мне кажется, нет места лучше, чем Хогвартс, – она посмотрела на Блейза. – Я поэтому и решилась пригласить тебя сегодня. Если бы это не был мой последний год, я бы не была такой, знаешь, – она неопределенно взмахнула рукой, – бесстрашной.
– У тебя хорошо получается быть бесстрашной, – подхватил Блейз.
Кэти улыбнулась.
– Ты не похож на других слизеринцев, – заметила она.
– Может, и так, – протянул Блейз.
Он с неудовольствием заметил приближающегося к ним Нотта.
– Так, так, кого я вижу, – ухмыльнулся Тео и бросил на Кэти оценивающий взгляд. – Да еще и в такой сомнительной компании. Ты разве не из Гриффиндора?
Кэти смутилась и ничего не ответила.
– А ты-то что делаешь на народных гуляниях? – холодно поинтересовался Блейз в ответ. – Думаю, большинство твоих знакомых надеялись, что ты сочтешь сегодняшний вечер недостойным твоего внимания.
– Я пришел посмотреть на неудачников вроде тебя, – вкрадчиво поведал Нотт.
– Поэтому из нас двоих здесь без пары ты? – после паузы уточнил Блейз.
Он прекрасно знал, что с Ноттом лучше не связываться: он злопамятный и, к сожалению, сильный маг.
– У тебя совсем мозги отсохли, Забини, – заявил Нотт и пошел прочь, завидев у него за спиной какую-то другую жертву.
Блейз кивнул. Очевидно, ему еще достанется в ближайшем будущем.
– Да уж, – Кэти выдавила улыбку. – Кажется, у тебя получается быть бесстрашным куда лучше, чем у меня.
Блейз перевел на нее взгляд.
– Девушкам позволительно бояться говорящих соплохвостов, – усмехнулся он.
Попытка Кэти подбодрить его показалась ему трогательной. Они несколько мгновений смотрели друг на друга, затем она кашлянула и, покраснев, отвела взгляд в поисках чего-нибудь, способного замять неловкость.
– О, мне нравится эта песня! – воскликнула она. – Потанцуем?
Блейз протянул руку. Она опять хихикнула и потянула его на танцевальную площадку.
***
Ремус дежурил у стола с пуншем, время от времени отмахиваясь от приставучих ленточек, свисающих с потолка. Те так и норовили пощекотать его. Неподалеку разместился Гарри в компании своих друзей. С ним, правда, не было Рона, но тот танцевал с какой-то симпатичной девушкой, кажется, мисс Браун. Гарри смеялся, то и дело переглядываясь со Стеллой. Они сидели совсем близко, и Стелла время от времени наклонялась к нему и что-то говорила. Ремус улыбнулся, представив, как рад будет Сириус, если его дочь когда-нибудь выйдет замуж за сына Джеймса. Возвращение Бродяги вселяло какую-то надежду, будто было своеобразным обещанием, что все теперь будет хорошо, что все закончится благополучно. Глупая такая надежда, детская, но верить в нее было легко, потому что очень хотелось.
Ремус в очередной раз отмахнулся от назойливой ленточки и покосился на стол, выбирая, что бы пожевать. Совсем рядом стояла мисочка с китайским печеньем с предсказаниями, от которого профессор Флитвик был в полном восторге. Ремус взял одно печеньице и разломил пополам, немного переусердствовав: печенье раскрошилось в его пальцах. Он вытянул скрученный в трубочку листочек и, открыв окно, высыпал крошки на подоконник. Может, птицы поедят.
– Посмотрим, что у нас тут, – пробормотал он, разворачивая предсказание. – «Когда Судьба улыбается тебе, улыбнись в ответ».
Ремус криво усмехнулся. Да, что-то такое он и ожидал прочесть. Понятно, почему жизнерадостному профессору Флитвику так по душе эти печеньица.
– Улыбнись в ответ, как же, – Ремус поднял глаза на танцующих.
В центре танцевальной площадки с потерянным видом стояла Тонкс. «Везде она», – подумал Ремус со смесью недовольства и невольной радости. На Тонкс был промокший и блестящий в разноцветных лучах дождевик с высоко поднятым воротом, однако из-за ярко-розовых волос она все равно выделялась в толпе, даже в черном одеянии. Она запрокинула голову, посмотрев на пляшущие световые шары, затем отыскала глазами Ремуса и широко улыбнулась, помахав ему рукой. Она двинулась в его сторону.
Ремус поморщился.
– Извините, пожалуйста, я случайно!
– Смотреть надо!
– Вы нам все ноги оттоптали!
– Поосторожней!
– Ай!
– Извините!
Когда она преодолела «полосу танцующих» и остановилась рядом с Ремусом, ученики воинственно воззрились на него, будто он нес ответственность за разрушительную энергию Тонкс. Она удовлетворенно вздохнула и оперлась на стол, сметя с него мисочку с китайским печеньем.
– Кингсли сказал, что ты сегодня дежуришь на вечеринке, – как ни в чем ни бывало, сообщила она. – И как?
– Слежу, чтобы кто-нибудь шустрый не подлил в пунш шотландское виски, – ответил Ремус и придержал тарелку с пуншем, когда Тонкс оглянулась посмотреть на напиток.
– Давай, это будем мы? – подмигнула она.
– У тебя есть с собой шотландское виски? – скептично уточнил Ремус.
– Нет, – улыбнулась Тонкс. – Но есть в отведенной мне комнате, – она толкнула его плечом. – Приглашаю после вечеринки попробовать.
От нее пахло сиренью, и этот аромат, смешиваясь с ее собственным запахом, будоражил волчью кровь.
– Пожалуй, я воздержусь, – осматривая зал, ответил Ремус.
– Ну и зря, – хмыкнула Тонкс.
Ремус посмотрел на нее. Ее глаза на этот раз были густо подведены черным и она выглядела, как рок-звезда. Или как бунтующий подросток.
– Ты был в Гриммовом Логове? – спросила она. – Как поживают тамошние жильцы?
– Один наслаждается жизнью, другой все еще приходит в себя, – проверив, нет ли кого поблизости, ответил Ремус. – Просил никому о нем не говорить.
– Я и не собиралась, – безразлично бросила Тонкс и взяла китайское печенье из другой мисочки. – Хочешь, я расскажу тебе одну маленькую тайну профессора Флитвика? – она подбросила печенье и вновь поймала.
– Ну?
– Эти печенья, – Тонкс помахала китайским печеньем прямо у него перед носом.
Запах ее духов утонул в резком аромате специй. Ремус чихнул.
– Будь здоров. Так вот, эти печенья профессор печет сам.
– Сам? – недоверчиво переспросил Ремус.
Тонкс кивнула, разламывая печенье.
– Они отвратительны на вкус и внутри всегда написана одна и та же фраза…
– «Когда Судьба улыбается тебе, улыбнись в ответ»? – предположил Ремус.
– А, ты тоже гадал себе, – насмешливо прищурилась Тонкс. – Да, фраза именно такая. Логика профессора проста: на вечеринках все всем улыбаются, и предсказание может заставить кого-нибудь познакомиться с кем-нибудь.
Она продемонстрировала текст своего предсказания.
– Оригинально, – оценил Ремус.
Тонкс налила себе пунша и подняла стакан, постучав по нему длинным ноготком.
– Ладно, пойду, добавлю себе шотландского виски в стакан, – она подмигнула. – Предложение остается в силе, заходи после вечеринки.
Из-за густого макияжа взгляд ее на этот раз светлых глаз был непривычно пронзительным. Ремус сглотнул и хрипло уведомил:
– Я не приду, ждать не стоит.
Тонкс продолжала пристально смотреть ему в глаза.
– Если передумаешь, заходи, не стесняйся, – наконец сказала она. – Я поздно ложусь.
Ремус отрицательно мотнул головой. Когда яркая шевелюра Тонкс скрылась из виду, он с облегчением вздохнул. Близилось полнолуние, контролировать некоторые, хм, желания становилось все сложнее, а Тонкс, как назло, ведет себя все настойчивее. Хоть сейчас начинай выть на луну, честное слово.
***
Ребята в очередной раз засмеялись. Гермиона старалась хотя бы выглядеть бодрой, чтобы не портить им веселье своим угрюмым видом. Она теребила край своего платья и с ужасом думала уже не о тридцать первом октябре, а о понедельнике, когда она вернется в школу не маглорожденной Гермионой Грейнджер, а мисс Гермионой Снейп, дочерью декана факультета Слизерин. Интересно все же, для кого эта новость станет большим шоком – для слизеринцев или для гриффиндорцев? Наверно, для всех, только причины их изумления будут немного отличаться.
Во всяком случае, размышлять над предстоящим понедельником ей все равно было приятнее, чем сосредоточиться на том, что она сидит за столом с тремя парами, а сама без кавалера, словно какое-то убожество! Зачем она только позволила Стелле уговорить себя пойти на вечеринку?! У нее было такое ощущение, будто все поголовно пришли сюда с парами. Ух, если бы она знала, что даже Рон сегодня не один, то обязательно подыскала бы кого-нибудь. А теперь приходится то и дело ловить на себе торжествующие взгляды Лаванды: не иначе, Браун пригласила Рона, чтобы насолить Гермионе. Хм, ей-то какая разница? Если Рон когда-нибудь и нравился ей, то это давно в прошлом. Да, и в этом прошлом она была слепая и глупая.
Она окинула зал безразличным взглядом. Вот если бы она уже считалась чистокровной, то пригласила бы Мальсибера на зависть всем идиоткам вроде Лаванды и этой Паркинсон, которая как раз указала на нее своим друзьям и захихикала. Сидящие рядом с Панси Малфой и Нотт обернулись и расплылись в злорадных улыбочках. Да, заучка Грейнджер сегодня без пары, вот она, новость, способная осчастливить любого ползучего гада. Гермиона состроила пренебрежительную гримасу в ответ на их ухмылки, тем самым спровоцировав новую вспышку неудержимого веселья. Почему она просто не может игнорировать их злорадство? Это именно то, что Гермионе и следовало сделать, но быть «умнее» в такой ситуации решительно не получалось.
Кое-как досидев до девяти вечера, Гермиона решила отправиться спать. Гарри и Стелла вышли вслед за ней.
– Вам не обязательно укладывать меня в постельку, я уже большая, – улыбнулась Гермиона.
– Все нормально? – заботливо спросил Гарри.
– Все хорошо, – улыбнулась Гермиона. – Просто завтра пятница и… я стану совсем другим человеком.
– Ничего подобного, – возразил Гарри. – Ты останешься моей лучшей подругой, а остальное не имеет значения.
Гермиона благодарно сжала его руку.
– Спасибо, что ты остаешься со мной несмотря ни на что, – тихо сказала она.
– В чем вопрос? – улыбнулся Гарри.
– И не раскисай! – сурово приказала Стелла. – Иначе мне придется поставить производство поросячьих кормушек на поток!
Они с Гермионой засмеялись. Гарри недоуменно посмотрел сначала на одну, затем на другую, и решил:
– Я даже не стану спрашивать, о чем это вы. Хочу спать спокойно по ночам.
– Жаль, ты не попадешь в субботу на наш матч с Рейвенкло, – сказала Стелла.
Гермиона еще раз окинула взглядом их обоих. Вместе они смотрелись очень хорошо.
– Мысленно я буду с вами, – пообещала она и вздохнула: – Что ж, увидимся в понедельник, Поттер и Блэк.
Они заулыбались.
– Увидимся в понедельник, Снейп, – подмигнул Гарри.
Гермиона кивнула. Она поднялась на несколько ступеней и, не удержавшись, еще раз оглянулась. Лестница как раз начала отъезжать, словно корабль, отчаливающий от пристани. Гарри и Стелла помахали Гермионе на прощание, и у нее вдруг возникло ощущение, что закончился один этап ее жизни, а впереди ждет другой. И что он ей принесет – известно одному Богу.
***
Гарри повернулся к Стелле. Блэк все еще смотрела вслед Гермионе. Она была очень красива в одном из своих многочисленных узких черных платьев. На руке у нее блестело единственное украшение: толстый браслет из трех рядов жемчужин. Массивный фамильный перстень в счет не шел: он вообще смотрелся неуместно на тонком пальчике, и более всего со стороны походил на большой темный кусок камня.
– Я уже говорил, что ты сегодня очень красивая? – улыбнулся Гарри.
– Раза три, Поттер, – Стелла повернулась к нему. – Но я не против, если ты будешь повторять это каждые пять минут.
– Знаешь, ты самая самоуверенная девушка, которую я знаю, – поделился он.
– Поверь, у меня это семейное, – весело сказала Стелла.
Гарри коротко засмеялся. Ему казалось, что он никогда в жизни не был так счастлив. Ощущение было такое, словно теперь все всегда будет хорошо, и война закончится сама собой, и никто больше не умрет в ней. Если бы реальность хоть отчасти соответствовала его ощущениям.
– Возвращение Сириуса – лучшее, что случилось в моей жизни в последнее время, – тихо сказал Гарри. – Спасибо тебе за это.
Стелла несколько секунд молчала, как показалось Гарри – немного смущенно, затем сделала страшные глаза:
– Как? А знакомство со мной?
Гарри рассмеялся от неожиданности.
– Ты всегда все сводишь к шуточкам, – заметил он.
– Твоей угрюмости хватит на нас обоих, – ехидно ответила Стелла. – Пойдем назад.
Гарри не двинулся с места.
– В чем дело? – нахмурилась Стелла. – Идем.
– Не хочу возвращаться, – сказал он.
– Э, – Стелла недоуменно моргнула. – Бросаешь меня одну на вечеринке?
– Нет, я… – Гарри вдруг пришла в голову одна идея. – Я хочу показать тебе место, которого нет на Карте Мародеров.
Стелла мгновенно просияла.
– Любопытно! – выдала она свою любимую фразу. – Идем, конечно!
Через пять минут они стояли у Выручай-комнаты.
– Представь место, в котором ты хотела бы оказаться больше всего на свете, – загадочным тоном сказал Гарри. – Только не Блэк-мэнор, думаю, в этом случае не сработает. Но любое другое. И три раза пройдись мимо этой стены.
– Как таинственно, – Стелла изобразила на лице волнение.
– Я не шучу! – Гарри скрестил руки на груди.
Стелла хихикнула и прошлась мимо стены, приложив палец к подбородку и задумчиво глядя в потолок. Гарри начал сомневаться, не придется ли жалеть о своей выдумке. В стене появилась неприметная дверца.
– Ну, что, Гарри Поттер, ты готов? – ухмыльнулась Блэк.
– Мне вдруг захотелось заранее узнать, что там, – забормотал Гарри, пока она тащила его к двери.
Стелла втолкнула его первым. Шальной ветер ударил в лицо, и Гарри замахал руками, оказавшись на самом краю какой-то крыши над простирающимся внизу мостом. Стелла схватила его за рубашку, дернула назад и они вместе упали на покатую крышу, упершись ногами в старинный желоб. Кусочек черепицы сорвался и полетел вниз, вертясь в воздухе.
– Охренеть! – заорал Гарри, чувствуя, как сердце ошалело стучит в ушах.
Стелла восторженно завопила. Немного придя в себя, Гарри поправил съехавшие набок очки и огляделся по сторонам. Он изумленно уставился на Биг-Бен и здание парламента. Они были в Лондоне!
– Мы на Тауэрском мосту! – прокричал он скорее самому себе, стараясь осознать это.
– Мы прямо на крыше Тауэра! – поправила Стелла. – Мне всегда хотелось посмотреть на Лондон отсюда!
Гарри убрал с лица ее длиннющие волосы, которые нещадно трепал ветер, и прокричал:
– Ты сумасшедшая!
– Я тебя не слышала! Но посмотри! – она раскинула руки в стороны. – Нам принадлежит весь Лондон!
Она запрокинула голову и взвыла, подражая волкам. Гарри засмеялся. Она точно сумасшедшая! Он покосился вниз, на сияющий мост и черную, как ночь, Темзу, в которой звездами сверкали огни города. Кажется, даже на метле он никогда не взлетал так высоко. Высота захватывала. От одного взгляда на лежащий как на ладони Лондон в горле защекотало и захотелось закричать от восторга.
– Это потрясающе! – прокричал Гарри, повернувшись к Стелле.
Она поспешно вытерла выступившие на глазах слезы.
– Ветер! – крикнула она и шмыгнула носом.
Гарри стянул пиджак и накинул ей на плечи. Она хихикнула.
– Что? – удивился Гарри.
– Логичнее было бы применить Согревающие чары! – ответила она.
– А, – хмуро кивнул Гарри.
– Эй, пиджак – это мило! – завопила она ему в самое ухо.
Гарри отклонился.
– Куда ты? – Стелла схватила его за рубашку и притянула к себе. – За пиджак следует благодарить по-особому! – и она звонко поцеловала его в щеку.
Гарри невольно улыбнулся, чувствуя себя при этом по-дурацки. Нормальные парни вряд ли улыбаются как полоумные, когда их целуют в щеку. Налетел резкий порыв ветра и волосы Стеллы ощутимо хлестнули его по лицу, попав по правому глазу.
