Текст книги "Узы крови (СИ)"
Автор книги: Скворец91
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 54 страниц)
– Этот сопляк мертв, – процедил Волдеморт.
– Они с Сириусом вернулись вместе, – бесцветным голосом произнесла Гермиона. – Я видела его. Ему лет восемнадцать на вид, очень похож на Сириуса, только глаза карие. Не знаю, как им это удалось, но они оба живы. Из плоти и крови.
Тук. Тук. Тук. Три удара сердца.
– Почему же ты раньше не рассказала мне, маленькая дрянь? – вкрадчиво поинтересовался Темный Лорд.
Гермиона посмотрела прямо ему в глаза.
– Я только сейчас поняла, – невозмутимо ответила она. – Я ничего не знала про его силу. Но у кого еще на той стороне могла бы быть маска Пожирателя? А Блэки, они, как я поняла, все с талантами.
– Н-но… этого не может быть! – беспомощно пролепетала растерянная Беллатриса.
Волдеморт метнул на нее злой взгляд. Прошло мучительно-долгое мгновение, затем он швырнул Гермионе под ноги ее волшебную палочку.
– Поздравляю с предательством, мисс Снейп.
Слова полоснули, как ножом.
– Как мило, что для вас родная кровь все-таки оказалась дороже.
Гермиона подняла свою палочку. Она уже готова была расслабиться, когда Волдеморт вдруг объявил:
– Кажется, вслед за мистером Мальсибером, вы заслужили свою собственную Метку.
========== 31. Белый маг ==========
Регулус ходил туда-сюда перед пылающим камином, раздраженно дергая хвостом. Ну почему они так долго? Он уже начинал подозревать самое страшное: и это теперь, когда они внезапно продвинулись в поиске решения проблемы Метки, если можно так выразиться. Только не теперь! У него были большие планы на некоторых Пожирателей.
Наконец, до гостиной донеслось эхо распахнувшейся парадной двери.
– Ну, наконец-то! – леди Снейп выпрыгнула из кресла, но не успели они с Регулусом добежать до дверей, как они распахнулись настежь: Регулуса чуть не смело к стене, и в ноздри ему ударил запах крови. Кот машинально встал на дыбы и попятился.
Кристиан Мальсибер ввел под руки Гиневру с порванным на спине платьем: ее спина была исполосована кнутом. Регулус почувствовал укол совести: как-никак, это он предупредил Олливандера. Наверняка, кнут Макнейра поработал. Следующим, собственно, Макнейр и вошел, волоча на себе Снейпа.
– Ох, Мерлин! – леди Снейп на мгновение растерялась и испугалась, но тут же взяла себя в руки и начала отдавать приказы домовикам, чтобы несли зелья, мази, горячую воду, бинты. Гиневру она уложила на кушетку спиной вверх.
Макнейр усадил Снейпа в кресло. Чтобы не мешаться под ногами, Регулус вспрыгнул на спинку кушетки и огляделся. Гермиона бесшумно проскользнула в комнату и замерла под стеной, с подозрением и недоумением глядя на Макнейра. Она была очень бледна: кровь отхлынула от лица, даже губы побелели. Под глазами у нее залегли темные круги.
Макнейр тем временем опустился на колени рядом с Гиневрой и тихо произнес:
– Извини, малышка.
– Все нормально, – выдавила она в ответ, облизав пересохшие губы.
Макнейр выглядел не намного лучше своей жертвы.
– Такой мерзости я еще не делал, – кисло констатировал он.
Гиневра даже умудрилась улыбнуться.
– Все бывает впервые, – она невесело засмеялась.
Макнейр досадливо поджал губы.
– Поджарила бы меня, мне бы полегчало.
Регулус подумал, что на месте Снейпа задумался бы, не начать ли ревновать.
– Я бы с радостью, – блеснула серыми глазами Морроу. – Но я в Косом переулке перестаралась.
Макнейр выдавил улыбку. Регулус взглянул на Гермиону: судя по недоброму взгляду черных глаз, она была готова исполнить просьбу Макнейра вместо своей матери. Ей, кажется, никто не объяснил, что здесь собралась старая школьная компания Снейпа, а с Макнейром они общались еще до школы: обоих воспитывали строгие деды, у которых за спиной было полстолетия дружбы.
– Иди-ка отсюда! – леди Снейп легонько ударила Уолдена полотенцем по плечу. – Развалился у меня на пути.
Макнейр отошел в сторону, а леди Снейп осторожно левитировала Гиневру из гостиной. Толпа эльфов ринулась за ними.
Мальсибер тем временем отпаивал Снейпа зельями. Макнейр оперся на спинку его кресла.
– А вам, мисс, выходит, никто не рассказывал, что я больно бьюсь? – поинтересовался он с легкой досадой в голосе. – Даже если кулаком стукну, синяк должен сам зажить.
– Не рассказывали, – воинственно ответила Гермиона, глядя на него горящими глазами, похожими на два бездонных омута.
Регулус отметил, что она как-то по-особому красивая, когда злится: мрачной красотой, немного демонической.
Макнейр повернулся к Мальсиберу.
– Разве только Принцесса на горошине исцелит, – произнес он. – Мы ее никак не уговорим?
Регулус недовольно дернул хвостом: если он ничего не пропустил, то титулом «Принцесса на горошине» Макнейр по-прежнему величает Нарциссу. Регулуса это прозвище всегда раздражало: Макнейр произносил его с такой гремучей смесью насмешки и сладости в голосе, что непонятно было – то ли он презирает Нарциссу, то ли влюблен в нее. Нарциссе, наверно, виднее.
– А Темный Лорд, по-твоему, слепой? – хмыкнул Кристиан. – Исцеления не заметит?
Снейп уже немного пришел в себя и махнул в сторону Гермионы рукой.
– Кристиан, мазью против раздражения обработай.
Мальсибер в первое мгновение растерялся. Регулус тоже не понял, к чему это. Не может же быть… то есть, это как раз очень могло случиться, просто… Его догадка подтвердилась: Гермиона протянула левую руку, когда Мальсибер приблизился, и на ее предплечье действительно красовалась Метка с раздраженной кожей вокруг. На тонкой девичьей руке немаленькая черепушка со змеей смотрелась очень неэстетично.
– А про младшего Блэка ты правду сказала? – полюбопытствовал Макнейр, пока Мальсибер обрабатывал руку Гермионы.
– Правду, – почти прошипела она.
Про какого такого «младшего Блэка»? Регулус недовольно сузил глаза. Растрепала, значит, маленькая шпионка. Впрочем, он уже не рассчитывал, что сможет остаться инкогнито для своего бывшего Хозяина. Но все равно немного обидно, что именно Гермиона ему рассказала.
– Живучие эти Блэки, – Макнейр хмыкнул и покосился на друзей. – Прямо… как наш Хозяин.
Снейп и Мальсибер, судя по глазам, пришли к похожим выводам. И другие Пожиратели, наверняка, тоже, что некоторым образом играло на руку им с Сириусом: для непосвященных братья Блэк чуть ли не сравнялись по могуществу с великим и ужасным.
– Их семейка всегда умела отличиться, – осклабился Уолден. – Кстати, теперь можем свадьбу ожидать?
– Чью? – резким тоном осведомился Снейп, оторвав голову от спинки кресла.
Макнейр даже на секунду растерялся.
– Ну, как же? – он указал на Гермиону. – У тебя невеста, у Кристиана – жених.
– А, – Снейп, кажется, несколько смягчился, зато лицо Мальсибера вытянулось так, будто он не понимал, о каком «женихе» идет речь.
Регулус подумал, что ему не зря не понравился этот смазливый, аж противно, младший Мальсибер. «Ты и сам смазливый, аж противно», – напомнил честный голосок внутри, но Регулус прекрасно знал, что речь идет об абсолютно разных вещах.
– «А»? Ты думал, я о Регулусе? – весело полюбопытствовал Уолден у Снейпа, и вдруг его осенила новая мысль: – Слушай, точно. Как утверждалось в учении друидов: магия так же естественна, как и природа, и любит равновесие. Поэтому в их времена было принято связывать узами брака магов с противоположными способностями, ибо за их счет магия обновлялась и самосовершенствовалась.
– Макнейр, иди домой, – угрожающе посоветовал Снейп.
– Угу, – красноречиво поддержал его Кристиан.
Через пару минут двое лордов, лениво перебрасываясь колкостями, покинули гостиную. Снейпы остались одни. Гермиона все еще подпирала стену, брезгливо изучая свою Метку.
– Надеюсь, мне не нужно объяснять тебе, что двойному шпиону волей-неволей приходится выдавать некоторые сведения, – с явной неохотой произнес Снейп.
Это подозрительно напоминало попытку утешения – Регулус прямо-таки узнал его с новой стороны. Довольно неожиданной.
– Я не хотела говорить про Регулуса! – запальчиво воскликнула Гермиона. – Он не хочет, чтобы кто-нибудь знал о его возвращении!
Она скрестила руки на груди и уставилась в сторону. «Моя девочка», – довольно подумал Регулус. Гермиона какое-то время молчала, и выражение ее лица менялось по мере того, как она осознавала, что ляпнула. Упрямая решимость сменилась смущением, щеки залил жаркий румянец.
– В смысле, Стелла мне все разболтала, а потом просила, чтобы я никому… – залепетала Гермиона. – Тебе я не сказала… не посчитала такой важной эту информацию…
Снейп прожигал ее взглядом – со стороны даже казалось, будто он пытается прочитать ее мысли. Затем он перевел свой убийственный взгляд на Регулуса, отчего ему стало как-то не по себе.
– Про Сириуса правду сказала? – вдруг осведомился Снейп.
– Соврала, – глухо буркнула Гермиона. – Ничего такого он обо мне не думает.
Северус продолжал смотреть на Регулуса.
– А насчет Талии, и ее ненависти к Гиневре?
Регулус удивился. Талия не станет ненавидеть Гиневру, даже если та ее убьет. Ну, разве что Морроу сделает что-нибудь Стелле, чего она, конечно, не сделает, потому что этих двух странных дамочек связывала какая-то исключительная разновидность дружбы.
– По-моему, Талия на нее вообще зла не держит. Даже за шрам, – Гермиона неопределенно передернула плечами. – Иначе вряд ли бы она так хорошо отнеслась ко мне.
Снейп задумчиво водил пальцем по губам. Они молчали довольно долго. Регулус сидел, обвив себя хвостом, и изо всех сил старался выглядеть обычным котом. Почему Снейп все пялится на него?
– Что ты думаешь про Нагайну?
У Регулуса возникло глупое впечатление, будто Снейп обращается непосредственно к нему. Он поднял лапу и начал усердно умываться, тем более что в кошачьей шкуре жизнь не имела смысла без периодического повторения этой процедуры.
– Про Нагайну? – тревожно переспросила Гермиона.
– Думаю, это крестраж, – оповестил Снейп.
«Он знает про крестражи?» – удивился Регулус, чуть было не перестав умываться от неожиданности.
– Ты знаешь про крестражи? – озвучила его мысли Гермиона.
– Ты тоже, – констатировал Северус.
Неудобная пауза.
– Я… – Гермиона замялась.
– Можешь не оправдываться, – сухо отрезал Снейп. – Мне Дамблдор рассказал. И про Регулуса Блэка я знаю от него.
У Регулуса разве что шерсть дыбом не встала. ДАМБЛДОР ЗНАЛ? А он-то считал себя самым хитрым. Но откуда знал Дамблдор?
– Откуда он знал? – опять мысли Гермионы совпали с его собственными.
– От вашего бестолкового Уизли, – отчеканил Снейп.
«А, от этого», – враждебно подумал Регулус.
– А, от этого, – фыркнула Гермиона.
Ладно, это даже не смешно, скорее, настораживает. Опять повисла пауза. Гермиона смотрела на свою Метку, взгляд ее остекленел. Снейп уставился в огонь. Он явно не собирался расспрашивать, за какие заслуги его дочь получила Метку. Может, так даже правильней, но Регулус бы не отказался узнать подробности. Он очень сомневался, что Гермиона могла сохранять такое спокойствие, если бы убила человека. Впрочем, Волдеморт не всегда заставлял будущих Пожирателей убивать. Причины тому были разные. Например, в случае с самим Регулусом Темный Лорд претворялся не тем, кем является на самом деле, до тех пор, пока не поставил ему свое клеймо. Ну, а дальше, как известно, отступать было некуда: разве что воспользоваться выходом, предложенным в теории экзистенциалистов – «сбежать в смерть». М-да, очевидно, у Темного Лорда большие планы на Гермиону, раз он был так милосерден.
– Тебе нужно отдохнуть, – сдержанно напомнил Снейп. – Ступай.
Гермиона уставилась на него так, будто он ей пощечину влепил. Очевидно, она ждала вопроса о том, как она провела последние два дня. Догадка Регулуса тут же подтвердилась.
– И ты не спросишь, что я делала в эти два дня? – дрожащим от обиды и негодования голосом поинтересовалась Гермиона.
Снейп устало вздохнул и поплотнее укутался в свою мантию.
– Темный Лорд поздравил тебя с «предательством», – ледяным тоном отчеканил он. – Из чего я делаю вывод, что ничего более страшного, чем донесение сведений, которые и так рано или поздно стали бы известны, ты не натворила. Судя по тому, что Метку получил также мистер Мальсибер, именно он убил мистера… как же его звали?
– Дин Томас, – отчеканила Гермиона. – Его звали Дин Томас. Но… – она сморгнула слезы и крепче стиснула зубы. – Но я это видела, черт побери! И я видела, как этот… этот сумасшедший Розье убил свою кузину! Зверски убил! Я…
– А чего ты ожидала? – Снейп оставался невозмутим. – По крайней мере, теперь, когда у тебя есть своя собственная Метка, тебе не грозит замужество за кем-нибудь вроде этого самого Розье или Рабастана Лестрейнджа. В отличие от мисс Мальсибер. И имей в виду, – он повернулся к дочери, – ты легко отделалась сегодня. Значит, тебе следует быть готовой к тому, что в ближайшем будущем от тебя потребуют более решительных действий.
Он, конечно, был прав, но, по мнению Регулуса, слишком жесток к своей дочери. Снейп же прекрасно знает, какая она.
– И это все, что ты мне скажешь? – повысила голос Гермиона.
Снейп побледнел еще сильнее, чем обычно. Он медленно перевел дыхание, кажется, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, и сдавленным голосом процедил:
– Для меня непонятно, на что ты рассчитывала? Чтобы быть хорошим шпионом и выжить в этой войне, ты должна забыть о жалости и вашем идеалистическом гриффиндорском рвении спасти всех без исключения. Ты должна научиться расценивать людей, как шахматы на доске: есть множество пешек, которыми не жалко пожертвовать, и есть крупные фигуры, например, единственный в Британии мастер волшебных палочек, владеющий редким умением эти самые палочки изготовлять. Надеюсь, ты улавливаешь ход моих мыслей? Не думала же ты, что сможешь быть шпионом в стане Темного Лорда и не испачкать свои руки в чужой крови? Или ты думаешь, что твоим друзьям на той стороне не придется такого делать?
Гермиона молчала, гневно глядя на своего отца. Снейп криво усмехнулся.
– Впрочем, да, Поттеру, может, и не придется, – с ядовитой насмешкой произнес он. – За счет таких, как ты, выполняющих всю грязную работу.
Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но поперхнулась воздухом и бросилась прочь из комнаты. Регулус метнулся за ней, закрывающаяся дверь чуть не прищемила ему хвост. Снейп в своем репертуаре. Нашел, кому такое говорить! Она же гриффиндорка, такие циничные истины нужно, по меньшей мере, преподносить под другим соусом. Хотя, может, он и прав – Гермионе-то как раз и нельзя быть такой наивной и иметь такие возвышенные убеждения. Но Регулус на месте Снейпа хотя бы поблагодарил ее, что не стала пытаться спасать мистера Томаса, иначе настал бы конец древнему роду Принц. Или все-таки Снейп прав – эдакая шоковая терапия, излечивающая от принципов гуманизма? Пффф… Да, прав.
Гермиона чуть не прибила Регулуса дверью во второй раз. Бросившись на ближайший диван, она горько зарыдала: Регулусу еще не доводилось слышать таких горьких, отчаянных рыданий. Он растерянно замер посреди комнаты. Снейп, конечно, прав, но все же это не для нее. Если бы можно было прямо сейчас забрать Гермиону в Гриммово Логово, к примеру, и чтобы она больше никогда не имела возможности поближе познакомиться с настоящими Пожирателями смерти. Есть люди, которым ни к чему знать, какой бывает жизнь, во всяком случае, Регулус хотел бы оградить от такого знания мисс Снейп.
Надо как-нибудь утешить это чудо. Он громко мяукнул. Гермиона не услышала за своими всхлипами. Регулус еще несколько раз истошно загорланил. Она сначала притихла, а потом оторвала голову от подушки и вытерла глаза.
– Чего тебе? – шмыгнув носом, недовольно осведомилась она.
Регулус улегся на живот, перекатился на спину, поглядел на свою «хозяйку» и перекатился на другой бок, торжествующе мяукнув «Смотри, какой я дрессированный». Гермиона удивлено замерла. С красным, как у Санта Клауса, носом она выглядела донельзя потешной. Регулус еще раз перевернулся. Гермиона озадаченно моргнула и еще раз шмыгнула носом, но уже не так трагично. Регулус в третий раз повторил свой подвиг. Она хихикнула. Вот так-то лучше. Он вспрыгнул на диван рядом с ней. Последний штрих – позволить себя погладить, ибо эта процедура (которая ему не особо нравилась), успокаивает людей.
– Умный кот, такой умный, – Гермиона принялась чесать ему подбородок.
О, это куда лучше. Такое он любил. Регулус даже тихо замурчал: он всегда считал, что кошачье мурлыканье способно выразить нежность намного лучше любых слов.
***
Выспавшись как следует, Гермиона немного пришла в себя. Нет, она, конечно, была обижена на Северуса, но в душе согласилась с ним. Тем более что она сама виновата в том, что встряла во все это, да еще и Метку отхватила. Мягкость и жалость действительно неподходящие для шпиона чувства. Впредь она будет сильнее. То есть, постарается, ведь она отдавала себе отчет в том, что думать так легко до тех пор, пока тебя не заставляют делать что-нибудь ужасное. По крайней мере, вчера она смогла хоть немного сориентироваться и наврать про Сириуса. Вот только насчет Регулуса совесть так и глодала. Гермиона в сотый раз перечитывала этикет, готовясь к этому проклятущему балу, и то и дело отвлекалась на мысли о младшем Блэке. Мерлин, как ей было стыдно. И как хотелось увидеть его. Или нет, ей так стыдно, что не хочется больше никогда его видеть.
Гермиона оторвалась от книги, почувствовав на себе пристальный взгляд, и улыбнулась. Кот сидел рядом, загадочно прищурив желтые глаза, и неотрывно смотрел на нее. У Гермионы защекотало в горле – казалось, кот ехидно ухмыляется себе в усы. У некоторых людей тоже бывает такая ухмылка. Нет, она определенно слишком много думает о младшем Блэке.
– Знаешь, кого ты мне напоминаешь? – вслух произнесла она и нажала пальцем на маленький кошачий нос.
Кот недовольно нахохлился, даже шерсть, казалось, стала пушистее. Гермиона склонилась к своему питомцу и таинственным шепотом раскрыла секрет:
– Ты напоминаешь мне Регулуса Блэка.
– Мяу! – кот мотнул хвостом и искоса, недоверчиво воззрился на нее.
– Везет же мне на смышленых котов, – вздохнула Гермиона, вспомнив Живоглота. – Мне ужасно стыдно, что я рассказала про него Темному Лорду, – когда у тебя на руке эта отметина, язык не поворачивается называть его иначе, кроме как Темным Лордом. Наверно, это страх.
Вздохнув, она положила голову на подушку рядом с котом и поделилась с ним:
– Я бы хотела, чтобы Регулус сейчас оказался здесь. Так хочется увидеть его.
Кот внимательно слушал ее, навострив уши. Гермиона мечтательно улыбнулась. Ей было грустно почти до слез: рядом не осталось никого, с кем она могла бы поделиться своими переживаниями, кроме этого кота в белых перчатках на лапках. Все ее друзья остались на другой стороне. А опять жаловаться Северусу было неловко: возможно, он так злился именно потому, что не может ничем ей помочь. А он ведь Северус Снейп, талантливый зельевар и могущественный волшебник, для него собственное бессилие наверняка неприятно.
– Наверно, моему отцу досадно, что он не может защитить меня, – вслух высказалась она. – И Гиневру. Да и вообще…
Гермиона посмотрела на кота. Зверек склонил голову набок, будто вежливо слушая. Или даже заинтересованно. Она погладила его по белой грудке.
– По-моему, далеко не все Пожиратели заслуживают наказания, – промолвила она. – Мальсиберы, например, точно не из таких. Не знаю даже, как лорд Мальсибер попал в эту компанию. Да и Малфой тоже. А мою… мою маму, кажется, вообще к этому подтолкнуло родовое проклятье.
Кот раскрыл глаза шире. Гермиона сглотнула и сказала то, чего точно не могла рассказать никому вообще:
– Мне кажется, что из-за нее Северус может просто не вернуться на сторону моих друзей. А что мне делать, я не знаю. Не могу уйти без него. Хотя, не представляю даже, как я теперь уйду, – она отдернула рукав платья, и в который раз в деталях рассмотрела Метку.
Она – Пожирательница смерти. Мерлин, а еще несколько месяцев назад она считала себя маглорожденной. Теперь же она, выходит, ярая сторонница чистоты крови. Гермиона резко дернула рукав, пряча Метку. Пожирательница смерти. «Поздравляю вас с предательством».
Вечером, после долгих приготовлений к балу (и не менее долгих колебаний), Гермиона постучала в дверь покоев Гиневры. С одной стороны, мысль, что она ее мать, вызывала у Гермионы глухой протест – ведь у нее уже была мама, которую она очень любила, больше, чем отца, если честно. С другой стороны, ее тянуло узнать об этой женщине больше, ведь, сложись обстоятельства чуть-чуть по-другому, и ее воспитала бы Гиневра Морроу. И, следует признать, она находила у себя черты, которых не было у Джин Грейнджер. Но были у Гиневры Морроу.
– Да?
Гермиона вошла.
– Я в спальне! – крикнула Гиневра.
Гермиона нерешительно прошествовала туда. Гиневра лежала на разобранной кровати в просторной ночной сорочке. Волосы ее, тем не менее, были собраны в аккуратный узел на затылке. Перед ней на подушке лежала раскрытая книга. Гермиона невольно улыбнулась: Гиневра болтала ногами в воздухе, читая книгу. Она обернулась и немного растерялась.
– Гермиона?
Гермиона, в свою очередь, растерялась тоже.
– Я зашла спросить, как вы, – с трудом нашлась она.
– Конечно, проходи, – обрадовалась Гиневра. – Придвинь кресло. Извини, что я в таком виде, но моя спина пока еще в ужасном состоянии.
– Я хотела извиниться, я не знала, что этот Макнейр так… – она умолкла, стараясь подобрать слово.
– Так лихо лупит! – жизнерадостным тоном подсказала Гиневра и засмеялась. – Не держи на него зла, ему пришлось. На самом деле он, как говорится, старинный друг Северуса.
Гермиона лишь поразилась, как легко она к этому относится. Очевидно, ей казалось, что Макнейр должен был костьми лечь, но не поднять руку на женщину своего друга. Никогда ей не стать такой, как Северус. Или Гиневра. Прав был Розье, Снейп и Морроу из нее никакая.
Гиневра некоторое время внимательно смотрела на нее.
– Скажи, тебя никто из Пожирателей не обижал? – тихо спросила она.
Гермиона улыбнулась.
– Нет, ничего особенного, – она решила не рассказывать Гиневре ничего лишнего, чтобы та вдруг не поступила опрометчиво.
– Беллатриса, например? – сощурилась Гиневра.
Гермиона отрицательно покачала головой с как можно более простодушным видом. Гиневра кивнула, правда, было не понятно, поверила ли. Воцарилась тишина. Гермиона потеребила край платья, лихорадочно соображая, о чем поговорить.
– Можно спросить тебя кое о чем? – первой отозвалась Гиневра.
– Конечно.
Морроу поправила сережку и, не глядя на нее, спросила:
– Скажи, то, что ты говорила вчера про Талию… правда?
– Нет-нет, про нее я соврала, – поспешила заверить Гермиона. – Мне кажется, она совсем не держит на вас зла, и ко мне она отнеслась очень хорошо. Я ведь летом жила у Стивенсонов, – она помолчала, а потом осторожно спросила: – А как получилось… с ее шрамом?
Гиневра вздохнула, переплела вместе пальцы рук и уткнулась в них подбородком.
– Была большая заварушка, мы отступали, а на пути нам попалась Талия, – глухо произнесла она. – Со мной были Лестрейнджи. Ну, и я применила заклятье, которое изобрел Северус, сделав вид, будто наступила на подол балахона и почти промахнулась. Я знала, что через пару минут подоспеют Блэк с Люпином. Времени задерживаться у нас, к счастью, не было. Не представляю, что бы было в обратном случае.
Она помолчала. Гермиона во все глаза смотрела на нее и думала, что она тоже не похожа на других Пожирателей.
– Я довольно эгоистична, – сказала Гиневра. – Я обычно не задумываюсь над тем, что чувствуют мои жертвы. Я думаю, что у меня есть Северус, а остальные… я ведь с ними незнакома. И не хочу просто сойти с ума. Но своим близким я не смогла бы причинить боль, – она криво усмехнулась, по-прежнему глядя перед собой. – Я бы даже Блэку ничего не сделала, чтобы Тали не было больно. Я его, конечно, всегда терпеть не могла, может даже, немного ревновала Тали или считала его недостойным моей лучшей подруги, но не смогла бы стать виновницей его смерти. Потому что Тали – моя единственная близкая подруга с самого детства. И вообще она самый лучший человек, которого я знаю. Она, конечно, выпускница Слизерина и всегда старалась держаться с людьми холодно и сдержанно, но это только защитная реакция.
Гермионе начинало казаться, что она здесь лишняя, и стоило бы оставить Гиневру наедине с ее мыслями – Морроу будто забыла про ее присутствие.
– Хотя сейчас я думаю, что Блэк именно тот, кто ей нужен, – продолжала Гиневра. – Тали флегматичная и сдержанная, а он… она говорила, что он для нее, как южный ветер ранней весной.
Она тряхнула головой, словно прогоняя наваждение, и вновь приподнялась на локтях.
– Значит, персона в маске у нас Регулус Блэк? – оживленно спросила она.
Гермиона кивнула.
– И выглядит на восемнадцать лет? – весело расспрашивала Гиневра.
Гермиона опять кивнула, чувствуя, как щеки начинают розоветь.
– Чистая магия, – удивленно округлила глаза Гиневра. – Никогда бы не подумала. Хотя я с ним совсем не общалась, мне он казался просто смазливым мальчиком, любимчиком матери.
Гермиона не без удовольствия отметила, что знает его получше. М-да, таких хитрых и умных «смазливых мальчиков» еще поискать надо.
– И все-таки, что с ним сталось? – Гиневра так и искрилась от любопытства. – Я помню, он просто пропал, и все. Никто не знал, куда он… – она опять уставилась перед собой. – Или Темный Лорд знал.
Гермиона молчала: нет, она больше никогда никому ничего про него не расскажет.
– Но он очень сильный маг, – констатировала Гиневра. – В Хогвартсе мне показалось, что мы с ним на равных. А ведь никто понятия не имел, что Регулус способен на нечто подобное. Неужели он такой хитрец? Никому ни словом не обмолвился, – она вздохнула, смешно надув щеки. – Чем дольше живешь, тем больше удивляешься людям, – помолчав, она внезапно сменила тему: – А как тебе Рей Мальсибер?
Вопрос застал Гермиону врасплох. Она раскрыла рот, но с первого раза не смогла издать ни звука.
– По-моему, он чудесный парень, – кажется, Гиневра как-то по-своему истолковала ее реакцию.
– Нет, – буркнула Гермиона.
Гиневра удивленно вскинула брови.
– То есть, – Гермиона почувствовала себя неблагодарной и нехорошей. – То есть, он чудесный парень и непременно встретит чудесную девушку, я в этом уверена. Я буду за них рада, – она тщательно подчеркнула слово «них».
– Ага, – Гиневра выглядела самую чуточку разочарованной. – Ну, а, в общем, есть кто-нибудь настолько чудесный, чтобы… – она явно чувствовала себя неудобно и старалась подобрать слова поделикатней, – чтобы не отдавать его другим девушкам? – Гиневра тут же поморщилась, недовольная тем, как это прозвучало.
«Надо же, я же никому не рассказывала», – не без удивления обнаружила Гермиона, а вслух сказала:
– В общем, нет.
– А в частности? – допытывалась Гиневра.
– Нет, – щеки залил предательский румянец.
– Ох, конечно, извини, – спохватилась Гиневра. – Меня это вряд ли касается.
Гермиона впервые по-настоящему задумалась, скучает ли Регулус по ней, как она по нему, хочет ли увидеться и волнуется ли за ее судьбу. И поняла, что не может ответить на эти вопросы.
– Нет, просто в частности тоже ничего не происходит, – пробормотала Гермиона с ноткой невольной досады.
***
Вечером Регулус смылся из поместья Принц. Ему не терпелось узнать, насколько продвинулись поиски Андромеды, а в голове был полный сумбур. О каком таком проклятье говорила Гермиона? Неужто сила Морроу – это результат проклятья? Хотя вполне может быть.
– Это просто гениально, Меда! – донесся до него восторженный возглас Сириуса, когда он подходил к библиотеке.
Регулус вошел, чувствуя, как подпрыгнуло сердце. На столе у окна был разбросан ворох бумаг, а Андромеда стояла рядом, раскрасневшаяся, с горящими глазами, явно только что окончив небольшой научный доклад. Обернувшись на скрип двери, Сириус, Ремус и Гарри дружно воскликнули:
– Андромеда нашла способ снять Метку!
Регулус смог только растерянно улыбнуться. Нет, он ждал результата от их поисков, как только они нашли способ наложить Метку: описание ритуала таки сыскалось в библиотеке Поттеров. Это действительно было изобретение Марволо, древнее и тщательно скрываемое. Но он абсолютно не ожидал, что Андромеда найдет ответ так быстро.
– Я долго не могла понять, в чем загвоздка, – затараторила Андромеда, размахивая бумагами. – «Рубец на душе», «Метка есть рубец на душе». А я все думала, что же в этих словах заставляет меня насторожиться? Столько книг в голове перебрала. Если бы все, что я помню, еще и укладывалось в единую систему, стояло по полочкам, как в библиотеке… Так вот, первоначальное значение сочетания этих рун, – она ткнула пальцем в древний фолиант, – было не «рубец», а «рана». Вот я и решила, что эта чертова книга без датирования может быть еще старше, чем мы предполагали. Метка – это рана. Сквозь такую рану прямо на душе, между прочим, утекает часть силы волшебника. И не куда-нибудь, а к Темному Лорду. А я все думала, ну как? Как он может быть настолько могущественным?
Регулус медленно кивнул, внезапно очень отчетливо вспомнив боль во всем теле при принятии Метки и ту слабость, которую он испытал потом.
– Если тянуть энергию из одного волшебника, то понятно, что от него останется… да ничего от него не останется, – говорила Андромеда, расхаживая по комнате. – Однако группа людей, довольно обширная, может и не замечать, что какую-то часть ее силы постоянно забирают. И не магической, а, я так полагаю, эмоциональной. В случае с магией сами Пожиратели рано или поздно заметили бы…
– Да, но Меда отклонилась от темы, – встрял Сириус. – Так вот…
Андромеда оттеснила его плечом.
– Так вот, – с нажимом повторила она и перевела дыхание. – Но многие раны можно исцелить, это очевидное утверждение пришло мне в голову, не поверишь, только сегодня утром, – она потрясла в воздухе белым пергаментом.
Регулус протянул руку, чтобы взглянуть на ее записи, и получил ими по пальцам.
– Я не закончила, – строго поджала губы Андромеда. – Разумеется, когда речь идет о таких тонких материях, как душа, нужен не просто целитель.
Регулус машинально кивнул. Когда Андромеда начинала свои путаные объяснения, он редко поспевал за ее мыслью и предпочитал сначала выслушать, а потом утрясти это в голове. Нимфадора у матери за спиной превращала свое лицо то в Медино, то в лица ее слушателей, и корчила забавные рожи: вот Андромеда разглагольствует, бурно размахивая руками, вот воодушевленное, словно просветленное истиной лицо Сириуса с гротескно увеличенными влажно блестящими глазами, вот сам Регулус глубокомысленно морщит лоб (ему Тонкс наколдовала над головой скрежещущие шестеренки). Кажется, гены Сириуса в этой семье берут верх. Люпин косил на девушку глаза и старательно скрывал улыбку в уголках губ, а Стелла давилась едва сдерживаемым смехом.
