Текст книги "Узы крови (СИ)"
Автор книги: Скворец91
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 54 страниц)
– Мы не выбираем родителей, не расстраивайтесь, – мягко сказала Талия. – Здесь нет вашей вины, и глупо думать иначе. Не мучайте себя, у вас и так многое произошло в последнее время.
Гермиона с благодарностью взглянула на нее.
– К тому же, – задумчиво протянула Талия, – кто знает, что толкает нас на неверный путь. О Пожирателях смерти сложно судить однозначно.
– Почему вы так думаете? – недоверчиво спросила Гермиона.
Талия улыбнулась.
– Я многих из них знала лично… И в то время не все они соответствовали понятию «бесчеловечный душегуб».
– А потом? – нахмурилась Гермиона. Ей вовсе не хотелось думать о бедных-бедных Пожирателях, совершивших «страшные ошибки молодости».
– Потом в пылу сражения уже не было времени на светские трели, – пожала плечами Талия.
Гермиона скептично фыркнула.
– А вам не рассказали о семействе Морроу? – сменила тему Талия.
– Есть еще кто-то? – удивилась Гермиона. Ей в голову не приходили такие очевидные вещи – видно, она еще слишком растеряна.
– У вас есть тетушка, – объявила Талия. – Старшая сестра Гиневры.
Гермиона пораженно молчала.
– Очевидно, – нахмурилась Талия, – она не знает о вашем существовании. Ее муж от такого позора на фамильной чести Ульрики немедленно скончался бы.
– Ее муж? – переспросила Гермиона, предчувствуя недоброе. – А кто ее муж?
Талия бросила на нее нечитаемый взгляд.
– Лорд Даниэль Забини, – произнесла она. – У них, к тому же, есть сын. Блейз, если мне не изменяет память.
Гермиона встала, как вкопанная. Блейз Забини – ее кузен??? Хуже не придумаешь… Или нет, хуже все-таки оказаться родственницей Драко Малфоя.
– Они точно не знают о моем существовании? – единственное, что пришло ей в голову.
Отец Блейза, кажется, тоже был Пожирателем смерти. Мерлин, что у нее за семейка? Сплошь приспешники Волдеморта.
– Наверно, – пожала плечами Талия.
Гермиона провела ладонью по волосам, стараясь собраться с мыслями. Если предположить, что ее тетя тоже не знала о ее существовании, то кто вообще был в курсе? И как ее мать скрыла ото всех свою беременность? Или Гермионе не известны какие-нибудь особые чары?
– Как же так получилось? – пробормотала она.
– Что о вас никто не знал? – уточнила Талия. – Мне бы тоже хотелось это узнать. Но теперь нам остается лишь строить предположения, – она немного помолчала. – Пожалуй, здесь замешана ваша покойная бабка. Она была… достаточно оригинальной особой.
– В каком смысле? – сосредоточенно нахмурилась Гермиона. – Вы ее знали?
– Дворян не так уж много, – сдержанно произнесла Талия, внимательно рассматривая ее. – Мы все что-нибудь друг о друге знаем. А леди Морроу была любительницей интриг, для которых не пожалела бы и своих собственных дочерей.
Гермиона подумала, что количество студентов факультета Слизерин не соответствует определению «не так уж много», а ведь большинство из них – отпрыски знатных фамилий.
– Что значит «не пожалела бы»? – не унималась Гермиона. – Думаете, в том, как со мной поступили, нет вины моей матери? Она что, должна была слушаться свою мать, как букву закона?
– Нет, однако… – Талия секунду поколебалась, будто сомневаясь, стоит ли продолжать. – Гиневра в самом деле во всем слушалась свою мать, насколько я знаю.
– И что с того?! – вспыхнула Гермиона. – Ее мать сказала ей вышвырнуть меня на помойку, и она тут же бросилась выполнять приказ?! – она осеклась, осознав, что перешла почти на крик. – Извините, я забылась.
Талия в который раз пожала плечами.
– Кто знает, как обстояло дело, – сказала она.
– Ну, разумеется! – раздраженно фыркнула Гермиона, чувствуя, как ее затопляет волна ненависти к этой Гиневре. – А вы бы бросили своего ребенка, если бы вам мать приказала??
Талия криво усмехнулась.
– Моя мать, конечно, не подарок, но не сравнится с леди Морроу. Возможно, у Гиневры не было выбора…
– Выбор есть всегда! – перебила ее Гермиона.
– Неужели? – Талия взглянула на нее, как на несмышленого ребенка. – А об Империусе вы когда-нибудь слышали?
Гермиона растерялась.
– Но ведь это Непростительное проклятье… – пролепетала она.
– И один из очень популярных приемов воспитания в чистокровных семьях, – закончила Талия. – Наряду с Круциатусом, между прочим.
У Гермионы мороз пошел по спине. Применять к своим детям Непростительные проклятья? Неудивительно, что из них выросли соратники Тома Риддла.
– Не бойтесь, Снейпы пользуются более гуманными методами уже несколько столетий, – улыбнулась Талия.
Гермиона некоторое время молча размышляла над ее словами.
– Почему вы думаете, что Гиневра не добровольно на это пошла? – недоуменно спросила она.
– Простите? – не поняла Талия.
– Вы сказали, что не известно, как обстояло дело. Странная позиция, как для противницы Волдеморта, – Гермиона чуть не ляпнула, что Сириус был куда нетерпимей, но вовремя прикусила язык.
– Не знаю, – мрачно ответила Талия. – Может, потому что ваша мать училась в Гриффиндоре и в школе казалась чистым воплощением черт своего факультета.
Гермиона подумала, что поводы для изумления сегодня прямо-таки неиссякаемы. Снейп был обручен с гриффиндоркой??? Что-нибудь более невозможное сложно представить. Снейп же ненавидит гриффиндорцев!
– Может, они с детства помолвлены были? – сделала наиболее рациональное предположение Гермиона.
– Нет, – Талию забавляла ее растерянность. – Они были помолвлены из-за большой любви. Все, что Снейп сделал в своей жизни спонтанного и бездумного, связано с вашей матерью. Ради нее он разорвал свою предыдущую помолвку, заключенную чуть ли не до его рождения.
Гермиона опять остановилась. Тон Талии звучал как-то странно, да и подробности она выкладывала все новые и все более личные.
– А вы хорошо знали мою мать? – напрямую спросила она. – Вы так говорите о ней…
Талия вздохнула. Некоторое время она молча смотрела в сторону, а потом закатила глаза.
– Ладно уж, леди Снейп все равно вам расскажет, – решила она и посмотрела на Гермиону. – Мы были лучшими подругами столько, сколько себя помнили, – выждав, пока Гермиона вновь обретет способность воспринимать услышанное, Талия добавила: – А потом в наших жизнях появились молодые люди, взгляды которых были абсолютно противоположны, мы оказались по разные стороны так называемых баррикад, и в нашу последнюю встречу Гиневра оставила мне этот шрам, – Талия провела пальцем по шраму на щеке. – Больше мы не виделись.
========== 5. Последняя из рода Блэк ==========
Гермиона понемногу свыкалась с мыслью, что Снейп ее отец, что она чистокровная, и у ее родителей, что называется, темное прошлое. Переписка с леди Снейп немало помогала в этом: по крайней мере, в семье зельевара есть хоть одна приятная особа.
Гарри и Рону Гермиона сообщила только, что находится у друзей Дамблдора. С одной стороны, ей вроде бы запрещалось рассказывать свой секрет кому-либо до первого ноября, а с другой – она не представляла, как вообще будет объясняться с друзьями.
Собственно, других развлечений, кроме переписки, у Гермионы не было. Она дни напролет была предоставлена самой себе: лорд Стивенсон пропадал в Министерстве, Талия проводила много времени в ателье, и, зачастую, Гермиона видела их раз в день – за ужином. Время от вынужденного одиночества тянулось нестерпимо медленно, иногда даже чудилось, будто оно остановилось, осело тонкой паутиной тишины по углам поместья.
Поэтому Гермиона невольно обрадовалась, когда, спустившись как-то утром к завтраку, обнаружила в холле лорда Стивенсона с дочерью и толпу суетящихся эльфов.
– Доброе утро, – улыбнулась Талия. – У нас сегодня небольшой переполох. Мои дочь и мать возвращаются из Парижа.
Ее необычные глаза сияли как-то по-особенному, делая Талию такой домашней, несмотря на весь ее блеск.
Двое домовиков, повизгивая от неудержимого восторга, распахнули массивные дубовые двери особняка, а затем с почтенным видом замерли в длинной шеренге своих собратьев.
Все это выглядело очень церемонно и напоминало сцены из магловских фильмов про аристократию, где слуги точно так же выскакивают на порог, чтобы выразить почтение своим хозяевам. Гермиона чувствовала себя крайне неловко.
– Мне уйти? – робко спросила она.
– Зачем? – удивилась Талия. – Мы ведь должны представить нашу гостью. О, вот и они!
Гермиона увидела черный длинный кадилак, скользящий по мокрой подъездной дороге, будто большой водяной змей, которому не страшен дождь. Такие машины она тоже видела только в магловском кино 40-х годов. Кадиллак остановился, домовой эльф распахнул дверцу, и из кожаного нутра машины выплыла широкополая белоснежная шляпа, украшенная большим бантом и очень напоминающая огромный поднос с тортом.
Затем шляпа покачнулась, из-под широких полей показалось женское лицо, сияющее улыбкой.
– Дорогие мои! – леди Стивенсон развела руки в стороны и устремилась к домочадцам, слегка покачивая бедрами. – Как же я соскучилась! – она расцеловала дочь в щеки, элегантным жестом подала ручку мужу, не прекращая щебетать: – Ах, Париж очарователен в этом сезоне, зря ты не поехала с нами, Тали, очень зря! Мы привезли превосходные образцы тканей, тебе следует взглянуть на них. Но, разумеется, не забыли выполнить все твои поручения, ибо эту неромантичную особу даже Париж не способен растрогать… О! Это, должно быть, мисс Снейп.
Гермиона сглотнула, застигнутая врасплох внезапным вниманием со стороны женщины-урагана.
Повисла пауза. Леди Стивенсон с вежливым любопытством смотрела на нее.
– Угу, – выдавила Гермиона.
– Фу, мисс Снейп, какой моветон, – леди Стивенсон пригрозила ей пальцем. – Отвечайте «Да», и никак иначе!
– Дорогая, – начал лорд Стивенсон, но его прервал насмешливый голос:
– Готовьтесь, мисс Снейп, сейчас вам прочтут лекцию по этикету, а затем водрузят на голову стопку книг для улучшения осанки.
– Стелла! – недовольно воскликнул лорд Стивенсон.
У дверей, окруженная толпой восхищенных эльфов стояла, судя по всему, мисс… вылитая мисс Блэк! Девушка вполне сошла бы за сестру Тонкс или дочку Беллатрисы: черные волосы, белоснежная матовая кожа, тонкое лицо с заостренным подбородком, слегка выдающимся вперед из-за неправильного прикуса, тонкие выразительные губы, безукоризненно ровный нос. И только глаза – неистово-синие, как у Сириуса.
– Напрашиваешься на домашний арест? – сурово осведомился лорд Стивенсон.
– Можно подумать, вы когда-нибудь его с меня снимали, – скучающим тоном произнесла девушка.
– Стелла! – на этот раз одернула ее Талия. – Веди себя прилично, у нас гости, – она указала на Гермиону. – Мисс Гермиона Снейп, но пока что для всех Грейнджер.
– А почему? – оживилась девушка. – Не знала, что у лорда Снейпа есть дочь…
– Потом, – оборвала ее Талия. – Моя дочь Стелла Блэк.
– Внебрачная, – ехидно уточнила Стелла и с невинным видом покосилась на мать. – Чтоб вопросов не было.
О, вопросов у Гермионы было хоть отбавляй! Неужели Блэк не знал о своей дочери точно так же, как Снейп? Но ведь она носит его фамилию, и это при том, что Талия и Сириус не были женаты. А если знал – почему не рассказал Гарри? Была ли знакома сама Стелла со своим отцом? Знают ли они с Талией, что Сириус в самом деле был невиновен? И это еще далеко не полный список.
***
Ателье Талии Стивенсон было тем, что Гермиона про себя называла «волшебным миром внутри волшебного мира». Все-таки разновидностей магии значительно больше, чем принято считать. Все в этом царстве красоты было безукоризненно прекрасным, благоухающим и чарующим. Казалось, будто невесомые приятные на ощупь ткани сотворили какие-нибудь сказочные феи – было сложно представить, чтобы человеческое существо могло превратить в волокна небесное облако или лепесток цветка…
– Доброе утро, мисс Стивенсон, – дружно поздоровались продавщицы: три девушки в строгих мантиях, с собранными в узел волосами и с минимальным макияжем на лицах, такие же безукоризненные, как и все вокруг.
– Доброе утро, – улыбнулась в ответ владелица ателье и бросила через плечо: – Девочки, вам в мастерскую.
После завтрака, во время которого леди Стивенсон без умолку болтала о Париже и своих знакомых, Талия предложила Гермионе отправиться вместе с ней и Стеллой в ателье, чтобы не сидеть взаперти. Разумеется, Гермиона, не задумываясь, согласилась, и теперь, глазея по сторонам, медленно плелась вслед за Стеллой.
Мастерская выглядела совершенно иначе: повсюду стояли манекены в недошитых платьях, на всех столах лежали ткани и наброски будущих шедевров – здесь сквозила рабочая атмосфера.
– Смотри, – Стелла продемонстрировала ослепительно красивое светло-бежевое платье. – Эстель Мальсибер на днях исполняется семнадцать, а ее отец балует своих детишек, – Стелла проказливо ухмыльнулась, и Гермиона не сомневалась, у кого уже видела такую улыбку. – К тому же, лорд Мальсибер тайно влюблен в мою маму, для него это платье – лишний повод заявиться сюда, – она вернула платье на вешалку. – Кстати, а почему ты для всех Грейнджер? Тоже внебрачная?
– Ну да, – неохотно кивнула Гермиона. – Только… Снейп обо мне не знал до недавнего времени.
Лицо Стелы вытянулось.
– Ого, как это?
Гермиона передернула плечами.
– Пока не совсем ясно, но я, в общем-то, у маглов воспитывалась.
– О, – Стелла забавно повела бровями. – Интриги в стиле французского адюльтера?
Гермиона опять пожала плечами. Может, когда-нибудь она и сможет смеяться по этому поводу, но явно не сейчас.
– Ладно, – протянула Стелла, уловив ее настроение. – Тогда расскажи мне о Хогвартсе. Какой факультет у вас самый нормальный?
– Ты в Шармбатоне учишься? – предположила Гермиона.
Стелла изобразила рвотные позывы.
– Вот еще! В Дурмстранге, конечно.
Гермиона опешила и повнимательней присмотрелась к тоненькой мисс Блэк. Судя по тому, что ей рассказывал Виктор, Дурмстранг – не для слабаков, и уж точно не лучшая школа для девушек.
– Да, я страшный Темный маг, – округлила неистово-синие глазища Блэк. – На моих руках чуть ли не с младенчества кровь невинно убиенных, – она принялась вертеться перед зеркалом, откровенно любуясь собой.
В узком черном платье она в самом деле выглядела сногсшибательно. Гермиона отметила, что от Стивенсонов ей не досталось ни одной черты, словно Стелла была дочерью двух Блэков.
– Так что там с Хогвартсом? – осведомилась Стелла, глядя на отражение Гермионы в зеркале. – Я в этом году буду учиться у вас.
– Серьезно? – удивилась Гермиона. – Почему?
– Ты не читаешь газеты? – иронично усмехнулась Стелла. – Моего отца долгое время считали убийцей и правой рукой Волдеморта. Теперь он оправдан посмертно, и большинство хогвартцев не будет смотреть на меня косо. А с Дурмстрангом с точностью до наоборот. Придется сменить школу, иначе я попрощаюсь… с жизнью, – беззаботно закончила она.
– Значит, тебе не стоит идти в Слизерин, – сообщила Гермиона. – Там учатся дети Пожирателей.
– Да, я в курсе, – Стелла принялась примерять тонкие шарфики. – Я с большинством из них знакома с детства. Поверь, по сравнению со студентами Дурмстранга они совершенно безобидны.
– Я бы так не сказала, – проворчала Гермиона. – Но, вообще-то, у нас распределяют по чертам характера.
– Да, я слышала, – кивнула Стелла. – И какие у тебя черты? И факультет?
– Гриффиндор, – с невольной гордостью сказала Гермиона.
– Храбрые и справедливые, – улыбнулась Стелла. – Знаю, мой отец там учился. Это стало трагедией для семейства Блэк.
– Угу, – кивнула Гермиона.
Вот она, возможность выведать что-нибудь об ее отношениях с отцом.
– Ты знала своего отца? – спросила она.
– Конечно, – хмыкнула Стелла, натягивая длинные замшевые перчатки. – Теперь уже можно признаться, что мы с мамой скрывали беглого преступника. По крайней мере, некоторое время.
Гермиона помолчала, приходя в себя. За последнее время она узнала столько нового, что мир изменился просто таки до неузнаваемости.
– И когда ты с ним познакомилась? – наконец смогла выговорить она.
– Летом перед четвертым курсом, – Стелла позировала перед зеркалом, не отрывая взгляда от перчаток. – Мои несносные дед с бабушкой укатили на все лето в Бат, и Сириус жил у нас. Иначе бы мои предки с радостью передали его властям. Они его всегда терпеть не могли. Рождество он тоже провел со мной и мамой. А потом Дамблдор запер его на площади Гриммо. И мои как назло все время дома торчали… – Стелла совсем по-детски шмыгнула носом. – В общем, я папу год не видела… И больше уже не увижу.
Она перестала вертеться перед зеркалом и присела на стул, уставившись в одну точку.
– Сочувствую, – прошептала Гермиона, подумав, что своего папу тоже больше никогда не увидит. Своего приемного, но все равно самого лучшего папу на свете.
К глазам подступили слезы, Гермиона закусила нижнюю губу, чтобы не разрыдаться, но тут Стелла подскочила как ошпаренная и прилипла к двери.
– О, это он, предел девичьих мечтаний, Аполлон во плоти! – свистящим шепотом произнесла она.
Заинтригованная, Гермиона тотчас оказалась рядом и, приникнув к щелочке, увидела семейство Мальсиберов – отца, сына и дочь. Было сложно определить, кого из двух Мальсиберов Стелла назвала Аполлоном – оба были очень красивы и очень похожи. Даже не так: Рей Мальсибер был младшей копией своего отца, такой же высокий, стройный, с черными волосами до плеч, отливающими синевой, и яркими голубыми глазами. Гермиона почувствовала, как на лице расцветает дурацкая улыбка. Хорошо, что на уроках Мальсибер сидит за одной из последних парт, иначе она только и делала бы, что глупо улыбалась.
– Очаровашка, – хихикнула Стелла, а затем напустила на Рея сглаз.
Младший Мальсибер поскользнулся и хлопнулся на пол. Его старшая сестра Эстель недовольно скривила губки.
– Рей, смотри под ноги!
Стелла прикрыла дверь, давясь смехом.
– Зачем ты это сделала? – опешила Гермиона.
Стелла безуспешно попыталась изобразить на лице некое подобие раскаяния.
– Извини, – прыснула она. – У меня специфические гены, если ты понимаешь, о чем я.
========== 6. Черное озеро ==========
С появлением Стеллы время в поместье Стивенсон потекло значительно быстрее. Казалось, вокруг непоседливой мисс Блэк все приходило в движение, даже воздух превращался в смерч энергии, срывая листики календаря и унося на них лето. У Гермионы уже не было времени предаваться печали дни напролет – Стелла считала долгом хорошей хозяйки не давать гостье ни секунды покоя.
– Грейнджер-которая-Снейп, вставай!
Гермионе на голову плюхнулась подушка. Она неохотно разлепила веки. В комнате царил полумрак, подозрительно напоминающий предрассветный час.
– Сколько времени? – просипела она.
– Половина четвертого, – последовал жизнерадостный ответ.
Гермиона села в постели и изумленно уставилась на Стеллу.
– Зачем ты разбудила меня в такую рань?
– Потому что, – Стелла с разбегу приземлилась на ее кровать, – сегодня будет чудесная погода. Отличный денек для вылазки на природу. Вставай! И захвати купальник.
Она соскользнула с кровати и принялась нахально рыться в вещах Гермионы.
– Да уж, гардеробчик у тебя не снейповский, но для сегодняшнего дня самое то, – из-за дверцы шкафа в Гермиону полетели рубашка и джинсы. – Надо будет подарить тебе парочку платьев от мамы, ты же первая невеста Англии.
Гермиона запуталась в штанинах джинсов.
– Я кто?!
Стелла с ехидным видом выглянула из-за дверцы шкафа.
– Чистокровки до ужаса консервативны. Миссия леди на земле – выйти замуж за кого следует. Нам с тобой повезло чуть больше, потому что у нас нет родных братьев, и мы живем в двадцатом веке. Еще пару столетий назад все мое имущество по отцовской линии унаследовал бы Драко Малфой. По линии матери и так есть наследник – ее младший брат. Ужас, правда? – Стелла на секунду задумалась. – Впрочем, им все равно выгодно отдать нас замуж.
Гермиона присела на край кровати, чувствуя, что в желудке шевелится что-то холодное.
– И ты пойдешь, за кого скажут? – спросила она.
Стелла скорчила презрительную гримаску.
– Вот еще. В ноябре мне стукнет шестнадцать, и я вступлю в права наследства. Тогда Стивенсоны уже не будут мне указом. Тебе, конечно, повезло меньше.
– Снейпу не удастся выдать меня замуж против моей воли, – пробубнила Гермиона скорее для себя, чем для Стеллы.
– Не хочу тебя расстраивать, но это именно то, что ему стоит сделать ради приличия. Ты внебрачная, а сам он – дитя неравного союза. Снейпам надо исправиться в глазах общества, – с ноткой иронии уведомила Блэк. – Твой дед, Тобиас Снейп, был чистокровным, но не дворянином. А бабушка наследница рода Принц, одной из пяти самых знатных фамилий Великобритании.
Гермиона не чувствовала себя хоть сколько-нибудь причастной к такому величию.
– Как же им удалось пожениться? – скептично спросила она.
– Тобиасу Снейпу повезло с талантами, – улыбнулась Стелла. – Он настолько блестяще владел ментальной магией, что твой прадед не смог не присвоить этот талант своему роду. Северусу Снейпу в полной мере передались его способности.
«А мне нет», – кисло подумала Гермиона. Интересно, как же она с такими родителями умудрилась быть такой посредственной ведьмой?
Стелла затолкала полотенце и купальник Гермионы в сумку и весело подмигнула ей.
– Ко всему прочему, ты птица такого высокого полета, что жениха тебе сыскать – дело непростое. Британских претендентов почти не осталось, да и те уже заняты. Разумеется, – Стелла точно таким же жестом, как Сириус, откинула волосы со лба, – самым первым парнем в списке была бы я, но тебе не повезло, я – девушка.
Гермиона прыснула со смеху.
– Кто в этом мире может сравниться со мной? – вздохнула Стелла с серьезной миной, закинула сумку на плечо и взяла Гермиону за руку.
Комната вокруг них закружилась, и в следующий миг они оказались посреди темной, запыленной гостиной. Гермиона поежилась от холода.
– Где это мы?
Стелла поправила массивный перстень на пальце с очень знакомым гербом и раскинула руки в стороны.
– Добро пожаловать в Гриммово Логово!
Гермиона оторвала взгляд от устрашающего чучела бурого медведя, нависающего над входом в гостиную, будто в ожидании жертвы, и недоуменно уставилась на Стеллу.
– Гриммово Логово – это название замка Блэков, – закатила глаза Блэк.
– А как же дом на площади Гриммо? – пробормотала Гермиона, стараясь не смотреть на жуткого медведя, когда они проходили мимо.
– Ценен только своим столичным месторасположением, – беззаботно бросила Стелла. – Сириус вырос здесь. А тот дом и свою лондонскую квартирку он отписал своему крестнику, верно?
– Да, – оживилась Гермиона. – Сириус рассказывал тебе про него?
– Было пару раз, – отстранено сказала Стелла, не без усилий отперев массивную входную дверь.
Отлично. Гермиона все еще не могла понять причину, по которой Сириус ничего не сказал Гарри о своей семье.
Небольшой дворик окружала высокая каменная стена. Гермиона вслед за Стеллой вскарабкалась по полуразрушенным ступеням на стену, и ее ослепили яркие лучи восходящего солнца, окрасившего густой лес по ту сторону стены в алые тона. Лес тянулся до самого горизонта, и нигде на мили вокруг не было видно человеческого жилья. Единственная грунтовая дорога змейкой вилась от поместья куда-то в чащу.
– Видишь вон там блеск? – Стелла указала налево. – Кажется, будто зеркало сверкает?
Гермиона кивнула. Вдалеке, между двух высоченных холмов, солнечные лучи отплясывали на серебристой поверхности озера.
– Это Черное озеро, – объявила Стелла. – Туда и поедем.
– Поедем? На чем?
«Это даже не смешно», – подумала Гермиона, когда пятью минутами позже они очутились на конюшне. Коней здесь не было, зато стоял горделиво сверкающий черными боками мотоцикл.
– Мне его папа собрал, – важно надулась Стелла и похлопала мотоцикл по кожаному сиденью.
– А ты хоть водить-то умеешь? – с подозрением спросила Гермиона.
– Конечно, с четырнадцати лет, – Стелла пристроила сумку почти как переметную.
– Это опасно, – буркнула Гермиона. – Аварии с участием мотоциклистов в три раза чаще заканчиваются летальным исходом, чем автомобильные.
– Да ладно тебе! – отмахнулась Стелла. – Не будь занудой.
Она водрузила на нос солнцезащитные очки и протянула Гермионе шлем.
– Едешь или как?
Гермиона сокрушенно вздохнула и взяла шлем, сама поражаясь тому, как легко идет на поводу у этой потомственной сорвиголовы. Стелла довольно ухмыльнулась и села на мотоцикл. «Мерлин, спаси меня», – мысленно взмолилась Гермиона, крепко обхватывая Блэк вокруг пояса.
Мотор оглушительно взревел, и мотоцикл рванул с места. Гермионе показалось, будто ее желудок и половина внутренностей остались на месте старта.
– Полегче! – пискнула она, но из-за свиста ветра в ушах даже не расслышала собственных слов.
Мотоцикл пронесся по двору, вздымая облака пыли.
– Стелла, ворота! – панически завопила Гермиона и уже приготовилась попрощаться с жизнью – сумасшедшая девчонка явно шла на таран! – но в последний миг ворота распахнулись сами собой и мотоцикл выкатил на грунтовую дорогу.
Гермиона чуть не потеряла сознание от облегчения.
– Если я разобьюсь, то стану привидением и буду ходить за тобой по пятам! – возопила она.
– Не волнуйся! – прокричала Стелла в ответ. – В случае аварии мы можем нарушить закон и применить магию!
Мерлин, эта Блэк – настоящая дочь своего отца!
***
Черное озеро вполне заслужило свое название – его воды оставались темными даже в свете солнца. Казалось, оно и в самом деле как зеркало: лучи скользили по нему, но не проникали вглубь. Каково же было удивление Гермионы, когда вода оказалась восхитительно теплой.
Они провели все утро, почти не вылезая из воды. Гермиона ничего не могла с собой поделать, хоть и знала, что так можно легко подхватить простуду.
– Люблю купаться без мамы, – сказала Стелла, когда они выбрались на каменистый голый островок посреди озера. – Она вечно говорит, чтоб я вылезла, потому что уже губы синие.
Она отжала длиннющие, ниже пояса, волосы и растянулась на камне, блаженно прикрыв глаза – настоящая русалка. Гермиона болтала ногами в воде, думая о том, что ее мама больше никогда не скажет ей такого.
– По легенде, в водах этого озера ты можешь увидеть что-нибудь, связанное с твоей второй половиной, – лениво протянула Стелла. – Не знаю, насколько это правда, но люди, в самом деле, всякое видят здесь. Папа говорил, что ему всегда мерещились маски из античного театра, которые изображают комедию и трагедию. Его это жутко бесило.
– Маски? – удивилась Гермиона.
Маски в глубине темной воды показались ей действительно не лучшим зрелищем. Она бы на месте Сириуса не взбесилась, а испугалась до чертиков.
– Ну да, – ухмыльнулась Стелла. – В греческой мифологии Талией звали музу комедии. Теперь понимаешь?
Гермиона удивленно моргнула и уставилась на свое дрожащее отражение в воде.
– А ты что-нибудь видела?
– Конечно, – Стелла сладко потянулась. – Снитч.
Гермиона покосилась на нее. Снитч? Она попыталась представить Гарри рядом с бесшабашной Блэк. А что? Они бы хорошо смотрелись вместе. Но Стелле она ничего не сказала, а, устроившись поудобнее, принялась глазеть в воду. Глупо, конечно. Гермиона не привыкла полагаться на предсказания, считая их самой ненадежной отраслью магии. Да и не особо верила в миф о двух половинках одного целого. Да, бывают идеальные пары, но это вовсе не значит, будто у всех и каждого есть своя вторая половина. Слишком уж редко эти половинки находят друг друга.
Постепенно Гермиону начала одолевать дрема. Нежные лучи солнца пригревали и баюкали, и она скользила между сном и явью, вяло размышляя о половинках. Половинки… Противоположности, которые притягиваются… Столько глупой несуразицы выдумали люди, стараясь найти формулу любви… На глади озера вспыхивает огонь… и танцует снег… И Гермиона решает, что спит.
***
Гиневра Морроу медленно опустилась на лавочку. В саду было тихо – испуганные Темной магией феи схоронились в цветах, мгновенно сомкнувших лепестки. В голове у Гиневры отдавалось эхом капанье воды. Капли срывались из плохо закрученного садового крана и разбивались вдребезги – кап! Гиневра мотнула головой.
– Прознали, собаки, – прорычал Рабастан Лестрейндж, остановившись рядом с газетой в руках. – В курсе, что ты дернула из Азкабана.
Кап! Гиневра моргнула.
– Эх, меньше знаешь – крепче спишь, – назидательно произнес Рабастан. – Если бы некоторые усвоили этот урок, то еще пожили бы.
Это он о Джонсах. Аврор Гестия Джонс имела неосторожность прознать, кто в аврорате действует в интересах Темного Лорда.
– Слушай, ты когда придешь в себя? – говорил Рабастан. – Нам бы не помешал пирокинетик. Две недели уже на свободе. Я как-то быстрее опомнился… хотя, у нас и силы совсем разные…
Кап! Гиневра моргнула.
… длинные ресницы подрагивают, словно крылышки бабочки, когда снежинки опускаются на них, и он недоуменно спрашивает, почему она улыбается… «Это воспоминание о Северусе», – определила Гиневра. Поначалу она не могла разобраться в беспорядочном потоке «счастливых» воспоминаний, нахлынувших на нее после Азкабана. Это чушь, что дементоры их высасывают, они их просто блокируют. Или нет? От воспоминаний осталась лишь картинка, никаких добрых чувств они больше не вызывают.
Кап! Гиневра моргнула.
И детские ручки, которые тянутся к ней, не вызывают счастья… А когда-то она все отдала бы, чтобы еще раз увидеть свою дочь. Но это был позор, клеймо на репутации… как там еще говорила ее мать? А она как раз не виделась с Северусом, а если и случалось встретиться, он был весь на нервах. «Он все еще любит свою грязнокровку, ты не нужна ему», – шипела мама на ухо всегда в нужный момент. Старуха не могла допустить, чтобы у ее собачки появились новые хозяева.
Кап!
– ХВАТИТ!! – рявкнула Гиневра, взмахнув волшебной палочкой.
Рабастан испуганно отпрянул. Кран взлетел вверх и посреди сада взметнулся столб воды.
Пламя голодной волной взвилось внутри. Оно требовало разрушения, смерти… Да, пусть им всем будет так же плохо, хуже, пусть почувствуют этот огонь, сгорят в нем, как горит она всю жизнь. Только это принесет облегчение, только ужас от самой себя заставит рассудок проясниться. Нужен страх, нужна боль, чтобы прогнать пламя.
– С этой семейкой было не так-то просто… – радостно затараторила Беллатриса.
– Почему так долго?! – не своим голосом зашипела Гиневра.
Под ногтями появилось почти забытое жжение, от которого хотелось царапать стены… Почему они пришли? Еще чуть-чуть, и дементоры погасили бы этот огонь навеки.
Широкий взмах палочкой – вспыхнул дом, пламя охватило его почти целиком, заплясало, взвыло, как дикий зверь. И Беллатриса заплясала, хохоча, как гиена.
Гиневра облегченно вздохнула. В голове временно прояснилось. «Чокнутая, – подумала она, глядя на Беллу. – У нас обеих поганая кровь».
========== 7. “Поттер? А я – Блэк” ==========
«Семья аврора Гестии Джонс была сожжена вместе со своим домом. По крайней мере, так предполагают в Аврорате. Восстановить события не представляется возможным из-за произошедшего пожара, но работники спецслужб убеждены, что это – дело рук небезызвестной Пожирательницы смерти Гиневры Морроу, бежавшей из тюрьмы на прошлой неделе…»
