Текст книги "Узы крови (СИ)"
Автор книги: Скворец91
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 54 страниц)
– Вот и мне это совершенно непонятно, – осклабился тот. – Ты только посмотри на него, – он указал на своего брата. – Ангел во плоти. Такие невинные глазенки. Спас твою дочку от извращенных планов Темного Гада, отправился за ней почти на тот свет. А может и не почти, простым смертным точно знать такое не дано. А еще он до занудства порядочный (на тот случай, если у тебя вдруг возникнут неприглядные ассоциации с его анимагической формой), красивый…
– Сириус! – прошипел Регулус.
– …умный, – вещал дальше старший Блэк, – сильный маг, стреляет из лука, играет на рояле, поет фальцетом, вышивает крестиком, ноликом и сложными геометрическими фигурами. В общем, половина юных леди удавится от зависти Гермионе. И главное: у них есть общая слабость – домовые эльфы. Они вместе освободят их из рабства и станут причиной самоубийства целого народа. Войдут в историю, думаю, как изверги, устроившие геноцид домовиков.
– Ха-ха, – процедил Регулус, испепеляя своего брата взглядом.
– Северуса интересует вопрос наследования титула, – деловито заметила Гиневра. – Гермиона – единственная наследница могущественного и богатого рода, она не может выйти замуж за наследника второй очереди.
Сириус посерьезнел.
– Талия тебе еще не рассказала? У нас больше не может быть детей. Регулус точно наследует титул.
Гиневра непроизвольно замедлила шаг, ошеломленная такой новостью.
– Сочувствую, – тихо произнесла она, хотя точно не знала, расстроен ли этим обстоятельством Блэк.
– У нас уже есть Стелла, – пожал плечами он. – И есть кому продолжить род Блэков. Жаль только, что я не принимал участия в воспитании дочери, а в целом, все не так уж плохо, верно? – унывать по-прежнему не в правилах Сириуса.
Гиневра опять повернулась к Регулусу, испытующе взглянув на него. Ей очень не хотелось, чтобы Гермиона совершила ошибку. Но как понять, не совершит ли?
– Мы сможем рассчитывать на твою помощь в этом деликатном деле? – серьезно спросил Сириус, но уже в следующий миг опять развеселился: – В конце концов, кто может быть лучше моего брата? Кроме меня, конечно, но извините, идеал уже занят.
Гиневра опять вернулась к размышлениям о том, чем этому шуту гороховому удалось покорить ее подругу. Не иначе, как Приворотным зельем. Она вновь повернулась к Регулусу.
– Ты действительно любишь мою дочь? – напрямую спросила она, все-таки надеясь, что он не из тех, кто считает, что для счастливого брака вполне достаточно одного любящего человека (а такое мнение очень широко распространено в чистокровных кругах).
Регулус замялся, явно застигнутый врасплох. Его щеки опять залил румянец, и он как-то тяжело вздохнул, не в силах подобрать слов. Гиневра почувствовала, как внутри зарождается нечто, напоминающее неприязнь. Не знает? Не любит? В лучших слизеринских традициях, не хочет признавать своих чувств? Или признавать перед теми, кого это не касается? Гиневра мысленно отругала себя за бестактность: по меньшей мере, не стоило спрашивать в присутствии этого паяца.
Сириус, словно чувствуя, когда о нем думают, тут же отозвался:
– Гиневра, ты такая прямолинейная, будто не по ошибке попала в Гриффиндор, честное слово.
– Воздержись от комментариев в мою сторону, – мрачно посоветовала она, с усилием подавляя нарастающий жар в груди.
– Понял, – поднял руки Сириус. – Не будем ссориться, а то нам и без того сложно делить Талию.
Гиневра одарила его недовольным взглядом. Сириус ничуть не смутился.
– Ну, как? Ты поможешь нам уговорить Снейпа?
Она еще раз посмотрела на Регулуса. Тот у нее за спиной посылал брату угрожающие жесты, а когда она повернулась, сунул руки в карманы куртки и с хмурым видом уставился в землю, продолжая таинственно молчать.
– Хорошо, я на вашей стороне, – решила Гиневра, хотя сомнений у нее было предостаточно.
Прозвучало как-то предательски по отношению к Севу.
– Только, если все получится, я хотел бы сделать ей предложение наедине, а не как принято, – безупречно сдержанно, с непроницаемым видом уведомил младший Блэк.
– Учтем, – сомнений чуть поубавилось, но, в целом, легче не стало.
Люпин слушал их разговор чуть ли не с открытым ртом, потом удивленно покосился на Регулуса и вернулся к созерцанию улицы, которая стала почти безлюдной и тихой. Гиневра увидела впереди дом с выбитой дверью и уже не сомневалась, что именно здесь жили Беллы. Они остановились поодаль.
– Мы опоздали, – констатировала она.
– Надо проверить, – вполне прогнозируемо загорелся Сириус.
– К чему это? – раздраженно повернулась к нему Гиневра, опять подавляя вспышку пламени, причем с еще большим трудом.
Она ненавидела такие моменты: когда и так чувствуешь себя расчетливым чудовищем, а тут еще приходится уговаривать не в меру благородного и, главное, бездумного мужика вернуться к жене живым.
– В доме никого нет, – с другой стороны объявил Люпин, уже успевший навести чары.
Не успела Гиневра и рта раскрыть, как двое бестолковых Мародеров пересекли улицу и направились внутрь.
– Вы идиоты, что ли? – шепотом заорал Регулус, но, естественно, пошел вслед за братом.
«Это еще мягко сказано», – раздраженно подумала Гиневра и тоже перешла улицу, не забыв, впрочем, оглядеться по сторонам. Еще не хватало и вправду нелепо погибнуть под колесами магловского автомобиля. Ей становилось все жарче.
Дом Беллов оказался совершенно пуст. Дверь с разбитыми витражными стеклами валялась в конце прихожей. У порога остались грязные следы пары мужских ботинок. Люпин прошелся по комнатам, одновременно принюхиваясь и колдуя.
– Беллы были здесь минут пятнадцать назад, – наконец, сказал он. – Еще чувствую хорошие женские духи, причем разные ароматы.
– Отлично, уходим, – отрывисто произнес Регулус.
– Пройдем немного по их следу, – в глазах Сириуса полыхнул маниакальный огонек: определенно, соскучился по адреналину.
– Ты спятил?! – взвился Регулус и сердито покосился на Люпина, который скромно потупил взор: у него так и не выработался иммунитет против заразительного маразма друга.
Гиневра ощутила характерный зуд под ногтями. Она перевела дыхание, чувствуя, как от жара мутится рассудок. О, нет, о, нет-нет.
– Пожиратели пошли по их следу, как пить дать! – Регулус крепко сжал кулаки, со злостью глядя на брата.
– Может, нам удастся перехватить… – начал тот.
– Нет, мы договаривались! – оборвал его младший.
Дальше их спор Гиневра не слышала. В висках громко застучала кровь. Она раскрыла ладони – кожа на кончиках пальцев казалась раздраженной, и они мелко дрожали от напряжения: огонь уже растекся по жилам, проникнув в каждую клеточку тела. Под ногтями нестерпимо зудело. Что, если создать одну маленькую струйку пламени? Она подняла руки так, будто держала мяч, намереваясь создать огненный шар. Всего лишь шар. У нее получится. Магия заструилась между ладоней, перетекая из одной в другую и сгущаясь, уплотняясь… Это ощущение завораживало, приносило облегчение и, одновременно, будоражило кровь. Пламя взвилось внутри горячей голодной волной, в голове зазвучал развеселый безумный мотивчик: «Сжечь, сжечь, сжечь…»
Гиневра резко опомнилась и опустила руки. Вспыхнувшая искра погасла, так и не превратившись в пожар. Она сглотнула. Нужно немедленно найти выход для силы.
– Идем, – хрипло выдавила она, с трудом выталкивая слова из сдавленного от напряжения горла. – За Пожирателями.
Братья Блэк, спорившие с пеной у рта, дружно умолкли. А потом на лице Сириуса расплылась шкодливая ухмылка.
***
Регулус чертыхался про себя, ненавидя и Сириуса, и Морроу. Самоубийцы! Если кому-то из их противников удастся прикоснуться к Метке, то их всех ждет смерть – долгая и мучительная, что самое страшное. Он сглотнул. Перед глазами вдруг четко предстала та злополучная ночь, и он явственно ощутил ледяные пальцы инферналов, смыкающиеся на его запястьях. Он тряхнул головой, с трудом отгоняя наваждение. Сейчас нужно собраться и думать только о сражении. Ничего больше не существует в этот миг, только стремление выжить. То самое, которое он подчас ненавидел, пробуждающее нечто животное… Но об этом потом. Сейчас – выжить.
Они аппарировали в конец улицы, завернули за угол и увидели Беллатрису, с безумным хохотом вприпрыжку пересекающую дорогу. Внизу, на размокшем от дождей поле, лежала перевернутая помятая машина.
– В сторону! – крикнул Сириус.
Регулус едва успел отскочить: на том месте, где они с Сириусом только что стояли плечом к плечу, от проклятья Амикуса Кэрроу обуглился асфальт.
Гиневра сделала широкий взмах волшебной палочкой – Регулусу на мгновение показалось, что он заметил полыхнувший в ее глазах огонь. Пламя взвилось вверх, хлынув вперед жаркой волной. На Регулуса дохнуло обжигающим жаром, он выставил руку вперед, накрыв себя с братом и Люпином полупрозрачной пеленой ледяной магии. Пламя облизало дома, растекаясь по дороге, выстреливая по сторонам сгустками огня и плавя асфальт.
– Что она творит? – благоговейно выдохнул Люпин.
Впереди все было охвачено бушующим морем пламени: волны огня вздымались и опадали, выжигая улицу, закручиваясь в воронки, бурлили и метались, словно штормящий океан. Огонь громко трещал, сталкивающиеся друг с другом волны выстреливали в темнеющее густо-сиреневое небо снопами искр. Стоящие по краям дома начали полыхать, а Гиневра с поистине безумным видом создавала все новые волны пламени. Она яростно взмахивала руками, глаза ее при этом будто остекленели, ничего не выражая, словно рассудок покинул ее. Регулус смотрел на море пламени, и оно странным образом завораживало его, не давало отвести глаз. Это было страшно. И почему-то прекрасно.
– Если она сейчас не прекратит, я ее вырублю! – прорычал Сириус, поднимая волшебную палочку.
Люпин вдруг развернулся одним прыжком и выставил щит, но проклятье оказалось настолько мощным, что всех троих сбило щитом Люпина, и они повалились на землю. Вокруг опять сгустился жар, и Регулус накинул новый щит холода. Амикус хохотнул и исчез.
– А теперь моя очередь! – Алекто вскинула руки, разветвленные молнии устремились к ним.
Сириус взмахнул рукой: припаркованная неподалеку машина с расплавившимися шинами взмыла в воздух, закрывая их от разрядов Кэрроу. Молнии с треском попали в автомобиль, стекла брызнули в разные стороны.
– Лови! – Сириус сделал пасс рукой, и машина полетела прямо на Алекто, но Кэрроу успела аппарировать.
Гиневра, наконец, с облегчением выдохнула и устало опустила руки.
– Ты спятила?! – тут же напустился на нее Сириус.
Она покачнулась, даже не обратив на него внимание. Регулус вскочил на ноги и поднял ладони: сияющая ослепительно синим полоса магии, окутанная снегом и холодным воздухом, прошлась по стенам домов, гася пламя. В общем-то, погасить пламя Морроу стоило ему немалых усилий. Люпин одновременно с ним поспешно накладывал маглоотталкивающие чары, чтобы не случилось чего – теперь маглы ни за что не пожелают выглянуть в окно или появиться на этой улице.
Регулус огляделся по сторонам. Огонь еще полыхал тут и там вдоль дороги с расплавившимся асфальтом, горели остатки припаркованных автомобилей и фонарные столбы. Их противников не было видно. Регулус не знал, кто там четвертый, но и Беллы с Кэрроу хватало, чтобы всерьез обеспокоиться за свою жизнь. Он попытался аппарировать к лежащей внизу машине и тут же понял, кто четвертый. Внутри все неприятно сжалось: Рабастан. Лестрейндж держал свой пресловутый щит, не позволяющий аппарировать магам в радиусе мили, снимая его только на краткий миг аппарации своих спутников.
– С аппарацией лучше не рисковать, – заметил Сириус, очевидно, попытавшись проделать то же самое, что и Регулус. – А то еще расщепит.
Регулус прикинул в уме. Судя по всему, Лорда вызывать их противники не собирались. В целом, логично: Белла наверняка попала под горячую руку после исчезновения Гриммового Логова, да и Кэрроу в последнее время была не на высоте. Они намеревались выслужиться, приведя Блэков и Морроу самостоятельно. Конечно, неплохо, что Лорда ждать не приходится, но с самой четверкой еще попробуй справиться. Регулус посмотрел на машину внизу.
– К черту все, давайте вернемся через порт-ключ, – предложил он, чувствуя, что на свой талант уже может особо не рассчитывать, как и слетевшая с катушек Морроу, которая вообще выглядела изможденной.
– Вот только заберем Беллов, – Сириус не утруждал себя анализом их возможностей.
– С… – начал Регулус, но тут, наконец, показалась Белла, и ему пришлось отскочить от летящей в него Авады.
Он почувствовал, как внутри вспыхивает ненависть к их фанатичной сестрице. Вот так сходу Авадой бросается? Подлая стерва.
– Какая удача, сразу оба здесь! – радостно взвизгнула кузина и принялась беспорядочно метать проклятья.
Вслед за ней появились двое Кэрроу, и завязался бой. Регулус уклонился от проклятья Амикуса, оно врезалось в фонарный столб позади, и тот, покачнувшись, рухнул на обгоревший кузов машины, рассыпав сноп искр. Сириус взмахом руки отправил и столб, и кузов в Алекто, вновь вознамерившуюся швыряться молниями. Кузов окончательно рассыпался под ударом ее силы, куски металла загремели, скатываясь вниз по склону. Кэрроу, в экстазе от своей силы, не успела опомниться как следует, и край столба все-таки зацепил ее. Она пискнула, упав на землю, но Обезоруживающее заклятье Сириуса отбить смогла. Ее брат буквально взбесился от покушения на его драгоценную сестрицу. Его магия и так была на редкость агрессивной и сконцентрированной, а теперь полупрозрачным коконом сгустилась вокруг него. Амикус почти по-звериному рыкнул от ярости, и созданное им проклятье развернулось веером. Регулус с остальными поставили щиты и вновь отлетели вместе с ними на несколько футов. Упав на землю, Регулус мгновенно подобрался и откатился в сторону, уклоняясь от режущего заклятья Беллы. Заклятье полоснуло по плечу, кровь закапала на асфальт.
– Гадина, – прорычал он, спрятавшись за единственную уцелевшую машину.
Сильней разорвав ткань куртки и рубашки, Регулус осмотрел глубокий неслабо кровоточащий порез и кое-как склеил его края заклятьем. Это было адски больно и, собственно, так грубо не делалось, но Блэки, не считая Нарциссы, все как один были бездарными целителями. Он на секунду прикрыл глаза, пережидая самые паршивые мгновения пульсирующей боли в руке, за которыми должно было последовать некоторое облегчение. Машину вдруг тряхнуло, стекла посыпались на него – наверняка попало чье-то проклятье. Мерлин, нужно пробраться к машине и проверить: эти Беллы, должно быть, уже давно мертвы, а они тут бессмысленно геройствуют. Вздохнув поглубже, он, полусогнувшись, удачно пересек дорогу.
– Куда собрался?
Регулус резко обернулся и самым глупым образом застыл с поднятой наизготовку волшебной палочкой, увидев Рабастана. Он и так не мог привыкнуть к тому, что все, кого он знал, выглядят на двадцать лет старше, но вид лучшего друга, с которым они столько всякого пережили вместе, действительно выбивал из колеи. Лестрейндж был болезненно тощим, лицо белое, с хмурыми морщинами на лбу, а рыжие волосы наполовину седые – Азкабан оставил на нем более чем отчетливый след. Регулусу отчаянно захотелось сказать что-то вроде «Мне жаль», и он почувствовал себя виноватым непонятно в чем.
Лестрейндж краткое мгновение рассматривал его с непроницаемым лицом, в глазах застыла решимость. Его рука потянулась к Метке, но тут два проклятья, брошенные Сириусом и Беллой друг в друга, встретились на полпути. Раздался взрыв, всех разметало в стороны, Регулус, оказавшийся дальше всех, покатился вниз по склону, больно ударяясь о выступающие тут и там камни. Волшебная палочка вылетела из руки где-то по дороге. Земля и небо закружились, как в хороводе, смешавшись в одно размытое пятно, руку пронзила острая боль, в голове зазвенело от немыслимого круговорота. Еще раз приложившись о камень, он, наконец, упал на землю.
Окончательно почерневшее затянутое тучами небо поплыло перед глазами, и он зажмурился, стараясь унять головокружение. К горлу подкатила тошнота, а по лицу потекло что-то влажное и теплое. Он стер кровь с разбитого лба, медленно сел, но тут же рванулся в сторону, ногой оттолкнув в траву волшебную палочку, к которой тянулся Рабастан. Лестрейндж метнулся за палочкой, Регулус вцепился в его мантию, и тот с разворота врезал ему кулаком в скулу. От неожиданности и боли Регулус выпустил его мантию из пальцев. В голове загудело, разбитую скулу свело. «Палочка!» – промелькнуло в мыслях, и он бросился вдогонку. Рабастан шарил руками в траве. Регулус оттолкнул его прочь, тот упал в кустарник, а сам он таки схватил палочку… нет, просто ветка! Отбросив ее в сторону, он принялся шарить руками в траве. В небе полыхнуло и, словно по команде, хлынул ливень. Регулус прищурился, отбрасывая мгновенно вымокшие волосы со лба.
В следующий миг Рабастан схватил его за куртку на спине и оттолкнул в сторону. Регулус упал в грязь и лягнул его ногой в голень. Лестрейндж плюхнулся на колени, а сам он, скользя в грязи, вскочил и опять принялся рыскать в траве. Всего лишь Инкарцеро, он применит всего лишь Инкарцеро. Только бы найти хренову палочку!
На мгновение выпрямившись, он получил новый удар кулаком в лицо. Еще не придя в себя, он почувствовал сильный удар под дых и согнулся пополам. Рабастан вцепился ему в куртку и шею с явным намерением врезать коленом в зубы, но Регулус, бешено рванувшись, высвободился и подставил ему подножку, повалив с ног. Он не хотел драться с Лестрейнджем, он хотел связать его, оглушить и спокойно убраться отсюда. Однако Рабастан не успокаивался. С яростным воплем он налетел на него, сбив с ног, но на этот раз и не думал возвращаться к поискам. Схватив Регулуса за грудки, он с силой врезал ему кулаком в лицо. Перед глазами заплясали звездочки, голова словно раскололась. Рабастан крепко прижимал его к земле, так, что вырваться не представлялось возможным. Занеся руку, он еще раз съездил Регулусу по лицу, разбив губу. «Сукин сын». Регулуса захлестнула слепая ярость. Перехватив кулак Лестрейнджа, он приподнялся и со всей силы ударил его лбом в челюсть. Кровь, перемешавшись с дождем, полилась ему на лицо. Рабастан взвыл от боли, Регулус сбросил его с себя и, в свою очередь, с силой ударил кулаком, потеряв контроль над собой. Удар, удар, еще удар, опомниться его заставила вспышка молнии, озарившая окровавленное лицо Лестрейнджа, лежащего без сознания.
Регулус отшатнулся, тяжело дыша. Костяшки пальцев были разбиты в кровь, а внутри растекалось хорошо знакомое еще с прошлой войны чувство омерзения к себе, отвратительной грязи, покрывающей тебя с головы до ног. «После боя узнаешь себя с такой стороны, с какой и сам себя не должен знать», – несвоевременно зазвучал в голове голос Поллукса Блэка. Так он сказал, вспомнив по просьбе мальчишек войну с Гриндевальдом, еще миг назад казавшуюся малолетним Сириусу и Регулусу верхом доблести и героизма.
Он, пошатываясь, поднялся на ноги и побрел по траве в поисках волшебной палочки. Все снова возвращается, независимо от того, на чьей ты стороне. Его вновь охватила апатия и острое желание покончить с этим раз и навсегда, как тогда, в пещере. И тогда…
– Что, Блэк, стал сентиментальным?
Он выдохнул, медленно повернулся. Рабастан пришел в себя и теперь лежал, следя за ним из-под прикрытых век. Дождь смывал кровь с его бледного лица, выражение было невозможно разобрать в сгустившийся тьме.
– Добил бы уже, не впервой ведь, – Лестрейндж слабо засмеялся.
Регулус отвернулся, продолжив поиск волшебной палочки.
– Ты, наверно, сейчас подумал: как я могу его пришибить, ведь он мой друг? – продолжил Рабастан хрипло. – Как пытаться подгадить Темному Лорду, так ты про друзей не думал, – он сплюнул кровь и попытался сесть, но это у него не получилось. – Не думал, гад, что я попаду в Азкабан, если он исчезнет.
Регулус крепко стиснул зубы. «Ищи себе других виноватых».
– Да ты всегда думал только о себе. И о Блэках, – презрительно процедил Рабастан. – Благороднейшие и древнейшие, – с ненавистью выплюнул он. – Твари, один хуже другого. Еще и свою суку Беллу нам подсунули. Нянчились бы с ней сами. Она вашей породы, не сомневайся. Вы, Блэки, сами хотите править миром, просто она решила, что сможет это сделать через Темного Лорда, а вы с братцем дальше пошли. Как вы будете себя называть? «Светлые» лорды? Или просто «спасители человечества»?
– Это неправда, – процедил Регулус.
– Ты еще скажи, что за идеалы старого хлыща борешься, – Рабастан опять коротко засмеялся.
Регулус, наконец, нашарил волшебную палочку – свою собственную.
– Если один раз уже выбрал дорогу, то имей смелость пройти по ней до конца, а не сворачивай на половине пути под оправданием «ошибка юности», – произнес Лестрейндж с презрением. – А ты – предатель, Регулус, – пропел он. – Вероломный, двуличный подонок. И трус: ведь легче воевать с теми, кого наше лживое общество публично осудило, чем с агнцами Божьими, не способными сотворить простой Люмос.
Регулус развернулся к нему, вскинув палочку. В висках громко стучала кровь. Как он смеет…
– Я тебя в ряды Пожирателей не агитировал, – процедил он со злостью. – Нечего меня упрекать.
– Ну, конечно, – насмешливо протянул Рабастан. – Предательство как-то не сочетается с «честью» Блэков, с которой ты так носишься, верно? Неприятно, когда тебя называют такими крамольными словечками. Но почему ты злишься? – притворно озадачился он. – Знаешь, что это правда?
Регулус сжал палочку так, что костяшки пальцев побелели. Долгий миг он боролся с желанием запустить в Лестрейнджа каким-нибудь проклятьем. Это неправда, чушь, полнейшая, Рабастан просто пытается задеть его, это же ясно.
– Если бы я был таким двуличным, как ты утверждаешь, Лестрейндж, я бы тебя сейчас убил, – произнес он и оглушил его.
«Он не прав», – сказал он себе. Кое-как исцелив Рабастана, он направился к машине. Пусть эти Беллы только попробуют оказаться мертвыми.
***
Гермиона вся извелась. Не могла же эта Амбридж их всех там поубивать, в самом-то деле! Наконец, когда она уже испытывала жгучее желание отправиться туда сама (знать бы только, куда), появились Северус, лорд Макнейр и лорд Мальсибер.
– Пап! – Гермиона, не сдержавшись, повисла на шее у зельевара, наплевав на его несомненное недовольство публичным проявлением чувств.
Она зарылась лицом в его мантию, вдохнув запах трав и чувствуя, как напряглись плечи Северуса. Одно бесконечное мгновение он молчал, затем отрывисто и бесстрастно произнес:
– Все нормально. Гиневра вернулась?
Гермиона испуганно отпрянула, только сейчас осознав, что вернулись-то только трое. Она отрицательно мотнула головой, и тут посреди холла вспыхнул огонек порт-ключа. Вернулись остальные. Какая-то девушка, издав полный боли вопль, изогнулась, высвободившись из рук Гиневры, и упала на пол, захлебываясь рыданиями.
– Кэти? – дружно выдохнули Гермиона, Гарри, Джинни и Рон.
Гиневра попыталась поднять Кэти с пола, но та оттолкнула ее руки, продолжая рыдать. У нее явно была истерика.
– Девочка, ну, что же ты, – пробормотала Гиневра, не оставляя попыток поднять ее.
Ремус уложил на кушетку бессознательного Сириуса.
– Что произошло? – Нарцисса мигом оказалась рядом, Стелла и Талия подскочили вслед за ней.
Ответ Люпина утонул в истеричном вопле Кэти:
– Оставьте меня в покое! Убирайтесь!
Гиневра и приблизившаяся Джинни в растерянности отпрянули. Кэти согнулась, упершись лбом в пол, и начала тихо подвывать.
– У нее родители погибли, – бесцветным тоном сказал Регулус.
Гермиона с изумлением уставилась на него. Смысл его слов не дошел до нее: она смотрела на кровоподтеки и ссадины, разукрасившие лицо вымокшего до нитки Блэка. Можно было решить, будто его кто-то побил. Он провел кончиком языка по ссадине на губе и, почувствовав на себе ее взгляд, посмотрел на нее, но не стал, как обычно, улыбаться или подмигивать. Лицо его осталось хмурым, если не подавленным, и, казалось, он думает о чем-то своем, даже не видя ее. Гермиону вдруг охватила уверенность, что произошла не простая стычка с Пожирателями, случилось что-то из ряда вон выходящее. Может, все дело в Белле? Она ведь даже не знает, как он относится к кузине. Да она вообще о нем толком ничего не знает.
– Кто это плачет? Что случилось? – сипло спросил Сириус, моментально придя в себя благодаря стараниям Нарциссы.
Стелла, облегченно выдохнув, уткнулась лицом в грудь отцу. Талия, сжав на мгновение его ладонь, поднялась с кушетки и переглянулась с Гиневрой, затем наклонилась, взяла Кэти за плечи и, несмотря на отчаянное сопротивление девушки, заставила сесть ровно. Кэти пыталась убрать ее руки от себя и все еще рыдала, хотя голос ее почти сел. Талия внимательно смотрела в ее лицо, а потом внезапно отвесила ей гулкую пощечину. Кэти изумленно умолкла.
– Идем, – невозмутимо сказала Талия, и они с Гиневрой подхватили Кэти под руки с двух сторон.
Джинни бросилась вслед за ними. Гермиона сделала пару шагов, но оглянулась на Блэка.
– Цисса, можно? – Регулус шагнул к сестре, на ходу снимая куртку и морщась от боли. По разорванному рукаву рубашки растекалось пятно крови. Нарцисса осторожно отогнула порванный край рукава и возмущенно ахнула.
– Ты что натворил? – гневно спросила она и, наморщив носик, принялась изучать рану, ежесекундно убирая набегающую кровь. – Хуже мясника!
Гермиона осталась стоять на месте, решив, что о Кэти есть кому позаботиться.
– Северус, можно тебя? – попросила Нарцисса, протянув в его сторону руку.
Северус скис, скрестил руки на груди и медленно приблизился к ним. На мгновение их с Регулусом взгляды пересеклись, и оба помрачнели еще больше, если такое вообще возможно. Потом Регулус отвернул голову, упрямо, по-другому не скажешь, насупившись.
– Видишь? – Нарцисса с жутковатым любопытством лекаря рассматривала рану. – Нужно расклеить этот кошмар до конца.
– Скальпель? – саркастично предложил Северус.
Нарцисса посмотрела на него со смесью укоризны и просьбы. Он постучал пальцами по плечу.
– Сейчас кое-что сболтаю в вашей ни на что негодной лаборатории, – ядовито протянул он и, величественно прошествовав мимо Гермионы, бросил: – Иди за мной.
Гермиона моргнула от неожиданности и неохотно поплелась следом.
– Мы будем в малой гостиной! – крикнула вдогонку Нарцисса.
По пути в лабораторию Северус не проронил ни слова. Гермиону охватило нехорошее предчувствие и ощущение, будто она в чем-то провинилась. Вслед за отцом она вошла в лабораторию и уселась на высокий табурет, молча ожидая, пока он смешает несколько зелий и настоек, пахнущих, как магловские лекарства. Молчание тяготило ее, но она не решалась заговорить. Северус время от времени пристально смотрел на нее поверх склянок.
– Вот, отнеси, – он поставил перед ней стакан с синей жидкостью и пузырек с зельем. – В пузырьке кроветворное зелье, пусть глотнет немного.
Гермиона слезла с высокого табурета, сунула пузырек в карман жакета, взяла стакан, повертела в руках и, наконец, решилась спросить:
– Я сделала что-то не так?
Северус склонил голову набок, внимательно изучая ее взглядом. Уголки его губ дрогнули в намеке на улыбку.
– Нет, ничего, – задумчиво произнес он. – Иди.
Гермиона растерянно улыбнулась и вышла. Она была сбита с толку. Странное поведение. Что она могла сделать не так? Или причина вообще не в ней? Но тогда почему Северус поначалу смотрел на нее с таким недовольством? Не из-за того ведь, что она его обняла, в самом-то деле! Размышляя над странным поведением отца, она безотчетно щелкала пальцами левой руки. Огонек вспыхивал и гас, словно она клацала зажигалкой. Гермиона прокрутила в голове встречу. А что, если Северус обратил внимание на то, как она смотрела на Регулуса? У нее, небось, все на лице было написано. Она в последний раз щелкнула пальцами и остановилась у приоткрытой двери малой гостиной. Оттуда доносились приглушенные голоса Нарциссы и Регулуса: они о чем-то говорили, но слов Гермиона разобрать не смогла, да и неловко как-то подслушивать. Она резко открыла дверь и вошла.
Регулус сидел на кушетке голый до пояса, на плече у него красовался длинный порез, сквозь жутковато склеенные края которого сочилась кровь. Нарцисса периодически взмахивала палочкой, убирая кровь. Когда Гермиона вошла, они сидели, близко склонив головы, и, оглянувшись, отстранились друг от друга. Кровоподтеки и ссадины уже исчезли с лица Регулуса. Рядом с ним со свежей рубашкой в руках стоял Кричер и горестно взирал на обожаемого хозяина. Большие уши дрожали от волнения.
– Зелья, – буркнула Гермиона, немного смутившись: тут явно обсуждали какие-то секреты.
– Превосходно, – оживилась Нарцисса, радостно засверкав глазами.
Она практически выхватила у Гермионы стакан и с улыбкой повернулась к кузену.
– Готов? – веселым тоном поинтересовалась она.
– Эх! – с улыбкой вздохнул он и подставил руку. – Держите меня семеро!
Нарцисса хихикнула, но тут же с напускной серьезностью вопросила:
– Может, заклятье на тебя наложить? Обездвижить? Усыпить?
– Издеваешься? – ухмыльнулся Регулус с недоуменным видом. – Не только же Сириусу быть мужчиной в нашей семье.
Они коротко засмеялись.
– Разумеется-разумеется, – игривым тоном произнесла Нарцисса и подняла брови, будто что-то безмолвно спрашивая.
Регулус отвел глаза, улыбнулся и согласно кивнул с покаянным видом. Гермиона поставила на стол пузырек с кроветворным, чувствуя себя лишней здесь – всегда неприятно быть случайным свидетелем чужих перемигиваний, смысла которых не понимаешь. А ей было неприятно вдвойне.
Нарцисса полила зелье из стакана прямо на руку Регулусу. Жидкость неприятно зашипела и пошла пузырьками на ране. Он глухо зарычал, свободной рукой вцепился в кушетку, отвернувшись и закусив нижнюю губу. Гермиона отвела глаза, руки задрожали от жуткого зрелища. Кричер привстал на цыпочки, нервно захлопав ушами.
– Пффф… – выдохнул Блэк через минуту.
Нарцисса одним легким движением волшебной палочки исцелила раскрывшуюся рану.
– Герой, – похвалила она, взъерошив ему волосы.
Регулус со смехом уклонился от ее руки. Гермиона против воли начала чувствовать смутную ревность.
– Шрам, правда, останется, – укоризненно добавила Нарцисса.
– Общеизвестно, что он меня украсит, – усмехнулся Регулус.
Нарцисса приказала Кричеру принести столовую ложку и опять повернулась к кузену:
– Дурачина. Все-таки вы с Сириусом неимоверно похожи.
– По-моему, я чаще пользуюсь своими умственными способностями, – Регулус постучал пальцем по лбу.
Нарцисса сделала вид, что задумалась.
– Сомнительное утверждение, – пришла к выводу она.
– Я, пожалуй, пойду, – не выдержала Гермиона.
Она больше не желала наблюдать эту идиллическую картину. Нарцисса удивленно вскинула брови, улыбка слетела с лица Регулуса. Под их взглядами Гермиона почему-то ощутила себя глупым ребенком.
