Текст книги "Узы крови (СИ)"
Автор книги: Скворец91
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 54 страниц)
– Бомбарда! – в отчаянии выкрикнула Тонкс, чтобы хоть как-то прервать шквал летящих в нее лучей.
Ее заклятье пронеслось мимо с хохотом уклонившейся Беллатрисы и попало прямо в пылающий камин. Взрыв – и все вокруг поглотила тьма.
***
Когда Ремус бросился по коридору, его почти сразу настиг Сивый, больно вцепившись своими длинными желтыми когтями в его руку. Ремус рванулся, ударившись спиной о стену и стараясь вырваться из хватки Фенрира. Тот зарычал, обдав Люпина зловонным дыханием, и одной рукой схватил его за грудки, намереваясь потянуть куда-то. Ремус принялся яростно отбиваться – руку с палочкой все еще фиксировала лапа Сивого. Сцепившись, они попеременно стукали друг друга о стены. В какой-то момент Ремус попытался подставить Фенриру подножку, но тот, споткнувшись, потянул его за собой, и они кубарем скатились в подвал.
Ремус приложился головой о последнюю ступеньку и на короткое время провалился во тьму.
Проснулся он от пульсирующей боли в левой ладони – он неудачно упал на свою руку и сломал мизинец. Приподнявшись на локтях, Ремус стиснул зубы и вправил палец. Боль прошила руку и пробежалась по позвонкам. Он резко выдохнул.
– Мог бы не стараться, Люпин, все равно сейчас сдохнешь, – Сивый стоял чуть поодаль, направляя на него его собственную палочку: своей у Фенрира отродясь не было.
Ремус перевернулся на спину. Никакого страха он не чувствовал, полное безразличие. Он никогда не ценил свою жизнь, чтобы бояться смерти. И все-таки нужно придумать, как остаться в живых, чтобы еще помочь Тонкс. И, кстати, было бы неплохо поквитаться с Сивым за испорченную жизнь.
– Не блуждай глазками, Люпин, – осклабился тот. – На этот раз тебе ловить нечего. Ты мне так осточертел, наконец-то я от тебя избавлюсь, домашняя шавка.
Ремус хрипло засмеялся. Выражение лица Сивого стало еще тупее от появившегося на нем замешательства.
– Это я шавка? – произнес Ремус. – А не ты ли лижешь ботинки Лорда и ползаешь перед ним на пузе?
– Закрой свою пасть! – заорал Сивый, брызжа слюной, и в этот миг наверху громыхнуло.
Фенрир по-звериному пригнулся, словно и вправду припав на пузо, и порывисто вскинул голову вверх. Этого Ремусу вполне хватило. Он толкнул ногой нагроможденные друг на друга ящики, и они с грохотом повалились на Фенрира. Оборотень издал полный возмущения хрип-рык, закрыв голову руками. Ящики сыпались на него один за другим, Фенрир попятился, обронив палочку, но через мгновение сгруппировался, вильнул в сторону и прыгнул прямо на Ремуса. Они повалились в груду ящиков, Ремус почувствовал острую боль от упершихся в спину деревянных углов, дернулся и прикрыл лицо руками, прикрываясь от лап Сивого, принявшегося с яростным воплем полосовать его когтями. Однако, несмотря на равнодушие к собственной жизни, Ремус всегда был хорошим бойцом – именно в схватках его волчья суть брала верх, и извечный инстинкт просто вопил о том, что он должен бороться. Он вывернулся так, что коробка наполовину прикрыла его голову, лишив Сивого возможности бить когтями с размаху. Под спиной что-то хрустнуло. Одной рукой перехватив лапу Фенрира, Ремус вытянул из-под себя битую бутылку и воткнул ему в предплечье. Сивый взвыл, откинувшись назад, и Ремус столкнул его с себя. Тот практически сразу ринулся в атаку, но Люпин с размаху огрел его одной из коробок по голове. Коробка разлетелась в щепки, ноги Фенрира подкосились. Ремус схватил его за загривок и приложил мордой о свое колено, затем оттолкнул залившегося кровью противника от себя. «Дора!» – Ремус бросился было наверх, но вовремя вспомнил, что ему необходима волшебная палочка.
***
Беллатриса, шипя и морщась от боли, выбралась из-под завала. Помещение с обрушившимся потолком заволакивал густой дым, щипая глаза. Ее волшебная палочка куда-то запропастилась и, сколько она не рылась в обломках, не могла ее найти.
– Проклятье! – в ярости выкрикнула она, вскакивая на ноги.
Где-то рядом послышался глухой стон. Белла метнулась в ту сторону и под завалом из досок обнаружила едва пришедшую в себя девчонку. Девчонка отбросила в сторону несколько досок, выкарабкиваясь на поверхность. Ее всегдашняя маска еще не вернулась на ее лицо после обморока, и она была как две капли воды похожа на Андромеду. Беллу словно током прошило.
– А! Вот и ты! – она схватила девчонку за волосы, вытягивая из-под досок.
Та издала тонкий, гневный вскрик, впившись ногтями в руку Беллы.
– Ах, ты тварь! – Белла отдернула руку, отчего по ней протянулись три глубокие красные царапины. – Нельзя так делать! – она опять схватила девчонку за волосы, запрокидывая ее голову, и отпустила ей гулкую пощечину.
***
– Шшш, ау, – Андромеда порезала палец и поспешно отдернула руку.
Капельки крови оросили корешки, которые она нарезала для зелья. Порез оказался из тех, которые не представляют опасности и даже не очень глубоки, но кровоточат неимоверно. Обилие крови всегда заставляло ее растеряться, и она, вместо того, чтобы залечить порез, подставила руку под холодную воду. Вода окрасилась в красный, и алая струйка, завихрившись, устремилась в слив. Андромеда закусила нижнюю губу, заворожено глядя на эту красную воду.
***
Девчонка перехватила ее руку и впилась в запястье зубами. Белла испустила вопль боли и ярости. Девчонка оттолкнула ее и, подхватившись, бросилась прочь, но Белла схватила ее за ногу. Нимфадора упала вперед, но тут же обернулась и неожиданно ударила Беллу пяткой в лицо. Боль оглушила Беллу, она опрокинулась на спину, чувствуя, как рот наполнился металлическим привкусом крови. Несколько мгновений все ходило ходуном, однако она была слишком упряма, чтобы так просто отпустить свою добычу. Сплюнув кровь, она выхватила из рукава кинжал и наудачу метнула вслед девчонке. Лезвие почти по самую рукоятку вошло в бедро этой маленькой дряни. Она, тонко пискнув, рухнула на заваленный обломками пол.
– Есть! – захохотала Белла.
Красная пелена застилала глаза. Так бывало всякий раз, когда жертва оказывалась беспомощна – начиналось самое интересное. Белла, позабыв о боли, в один миг оказалась рядом с девчонкой, уселась ей на ноги и, тихонько хихикая и покусывая кончик языка, начала медленно проворачивать лезвие кинжала в ране полукровки. Ее поганая кровь залила руки.
Истошный вопль защекотал нервы.
***
К глазам почему-то подступили слезы. Андромеда сглотнула ком в горле и принялась часто моргать, чтобы прогнать нежданную влагу. Что это с ней творится? Из-за простого пореза вздумала реветь? Андромеда раздраженно шмыгнула носом, убрала руку из-под воды и зажала порез полотенцем. Вода продолжала с журчанием стекать в слив.
***
Сивый с воем налетел на него, впечатавшись головой ему в живот. Ремус попятился под его напором, и они завалились обратно в коробки. Однако на сей раз Сивому не посчастливилось занять удобную позицию – Ремус живо сбросил его с себя и выдернул какой-то пыльный мешок из-под еще одной стопки коробок, посыпавшихся на голову Фенриру. Вскочив на ноги, Ремус перевел дыхание и чуть нервно хохотнул – он представлял Сивого куда более сильным противником, а на деле оборотень оказался чертовски нерасторопным. И это его имя столько лет приводило Ремуса в невольный ужас? «Тот, кто превратил его в оборотня». На деле «вожак» – полное ничтожество. Ремус был быстрее и ловчее.
Пока Сивый выкарабкивался из-под завала, Ремус отыскал свою палочку среди коробок.
– Остолбеней! – воскликнул он как раз в тот момент, когда Сивый вновь бросился на него.
Вот и все.
«Я победил».
Ремус устало привалился спиной к столбу и тут же зашипел от боли – в спину глубже вошел осколок раздавленной бутылки, который он не почувствовал сразу. Все царапины на руках будто по команде начали немыслимо саднить. Ремус задрал легкую курточку и футболку – оборотням холодно практически не бывает, – и, поморщившись, выдернул осколок. Да, будь он одет потеплее, обошлось бы без лишних ран, пусть и неглубоких, но доставляющих неудобства. «Ничего, полчаса – и буду как новенький», – отмахнулся он и сделал шаг в сторону лестницы.
И замер.
Скольких еще может заразить Сивый? Ремус медленно повернулся к обездвиженному телу на полу. Он мог бы все это прекратить. Сириус на его месте, должно быть, и не стал бы задумываться. Ремус крепче сжал волшебную палочку. Его волчья суть успокоилась, и к нему вернулась его обычная нерешительность. Неизвестно, сколько он простоял бы вот так в раздумьях, но тут вдруг сверху донесся отчаянный крик Доры. Он вздрогнул, метнулся к лестнице и…
– Авада Кедавра, – развернувшись, выдохнул Люпин.
***
Белла, как в трансе, проворачивала лезвие в ране, заворожено глядя на текущую кровь. Ее охватило странное чувство. Все смешалось в голове, а вместо крика девчонки в ушах звучал смех Андромеды, ее презрение, ее пренебрежительные слова. По рукам Беллы текла кровь, кровь Андромеды и, одновременно, грязная кровь, оскверненная. Белла брезгливо скривилась. Эта кровь должна вытечь вся, по капле.
– Авада Кедавра! – произнес где-то рядом голос ее мужа.
– НЕЕЕТ! – еще громче и тоньше завопила девчонка.
Белла не сразу поняла, что произошло. Сначала что-то теплое потекло по ее боку, и она непонимающе уставилась на вонзившийся в плоть острый кусок древесины. И только когда девчонка убрала руку с деревяшки, Беллу пронзила острая боль.
– Белла! – рядом откуда-то взялся Рудольфус с бесчувственной Алекто на плече.
Он попытался подхватить ее под руку. Белла, испустив дикий вопль, выдернула острую деревяшку из своего бока и занесла над девчонкой. Та даже не заметила этого, отчаянно стараясь выбраться из-под веса Беллы. Маленький мутант, осквернительница рода, пятно на фамилии…
Рука Рудольфуса легла ей на плечо, и ее сжало в узком туннеле аппарации за секунду до того, как ее настигла Авада оборотня.
***
Андромеда с ожесточением терла ладонь, а кровь все выступала и выступала, пачкая белое полотенце. Но остановиться она не могла. Ее руки отказывались слушаться голоса разума. Слезы текли по лицу, но она не отдавала себе в этом отчета.
– Мерлин! – всхлипнула она, отшвырнув полотенце и опять подставляя ладонь под ледяную воду.
***
Ремус огорошено уставился на распростертое на полу тело. Уши будто заложило – вой магловских полицейской и пожарной машин стал далеким, почти неслышимым.
Глаза Теда Тонкса были широко распахнуты. И безжизненны.
Тонкс упала на пол рядом со своим отцом. На нем было только несколько царапин, не было видно никаких других повреждений – явный признак Смертельного проклятия.
– Нет, папочка, нет, – пролепетала Тонкс. Она протянула руки к бездыханному телу, но так и не решилась прикоснуться к нему. – Нет, пожалуйста.
Ремус сглотнул. В нос ему ударил запах крови, и каким-то образом именно это вывело его из ступора. Вой машин магловских спецслужб был уже совсем близко. До острого слуха оборотня донесся визг тормозов.
– Дора, – сипло произнес он. Но сказать ей, что они должны немедленно убраться, язык не поворачивался.
Она отрицательно помотала головой, заливаясь слезами и размазывая по щекам кровь с пальцев. Ремус сглотнул, присел рядом и положил руки на плечо ей и ее отцу. Они аппарировали.
***
Андромеда осела на пол. Ее охватила апатия. Она запрокинула голову, глядя через окно на чистое голубое зимнее небо. Что-то произошло. Что-то, чего не исправят все ее знания. И, самое смешное, что она знала, что все так сложится. Просто… знала.
***
– Нет! Пусти! – вопила Тонкс осипшим голосом, пока Ремус тащил ее прочь, обхватив вокруг пояса. – Папа! Мой папа! Пусти-и-и!
Сириус стоял над Тедом, крепко сжав губы и глядя исподлобья. Нарцисса медленно опустилась на корточки и вытянула волшебную палочку, действуя, будто во сне.
– Что ты делаешь? – резко спросил Сириус.
– Я… – Нарцисса растерянно огляделась. – Помочь…
– Ему уже не поможешь! – Блэк был в бешенстве. – Почему Дора не взяла с собой перстень Блэков?! Я бы мог помочь!
Нарцисса внезапно всхлипнула, будто это именно к ней обращался Сириус, и она была во всем виновата.
– Какой ужас, – сдавленно пролепетала она. – Что… что мы скажем Меде?
========== 45. Ментальные техники ==========
1968
Андромеда в растерянности остановилась между стеллажей, глядя на переполненный читальный зал библиотеки. В первый миг ее изумило внезапное рвение учеников к учебе, но потом она вспомнила – накануне Рождества Министерство преподнесло ученикам волшебный подарок: министерский срез знаний. И все усиленно готовились к нежданному экзамену. «Ясно», – Андромеда закатила глаза. Вот не любила она, когда библиотека превращалась в балаган. Она предпочитала видеть здесь только избранных – тех, кто учится, как положено, а не от случая к случаю восполняет пробелы в своих знаниях. А если еще проще – здесь просто негде сесть! Андромеда также предпочитала заниматься в полном одиночестве, сидя за своим любимым столом у окна в дальнем углу, однако сейчас там расположилась шумная компания Рудольфуса Лестрейнджа. Андромеда криво улыбнулась: сейчас в Лестрейндже было трудно узнать того скромного очаровашку, над которым они с Беллой когда-то измывались. Теперь он капитан слизеринской команды по квиддичу, чемпион школы, лучший охотник Хогвартса за последние сто лет, гремучая смесь юношеской бравады и звездной болезни. А ресницы все такие же трогательные. Хотя, в целом, Лестрейндж не в ее вкусе – он возмужал и, пожалуй, выглядит даже старше своих лет, а Меде нравились, по выражению Беллы, «хлюпики». Вспомнив про сестру, Андромеда опять криво усмехнулась – интересно все же, что выйдет из их с Лестрейнджем вечного соревнования. Сама она поставила бы на Беллу: рано или поздно Руди окажется под каблуком у мисс Блэк.
Рудольфус заметил, что она на него смотрит, и нахально подмигнул. Андромеда прищурилась. Нет, ей прямо-таки не терпится увидеть поверженного Лестрейнджа у ног своей сестры. Его друзья, завидев ее, принялись подталкивать Лестрейнджа локтями и что-то шептать. Рудольфус расплылся в улыбке, отрицательно качая головой. О, Андромеду просто тошнило от мальчишеской глупости!
– Эй, Блэк! – Амелия Боунс с Рейвенкло помахала ей рукой со своего места. – У нас есть свободные места!
Секунду поколебавшись, Андромеда направилась к ней. Амелия Боунс училась вместе с Беллой в выпускном классе, и Андромеда познакомилась с ней в знаменитом Клубе слизней. Белла ее на дух не переносила, но Андромеде эта ироничная рейвенкловка показалась довольно интересной, и она охотно подсела к ее компании. Со слизеринкой Розалин Роули она, разумеется, тоже была знакома, а вот двое молодых людей были ей неизвестны.
– Позвольте вас познакомить, – с торжественным видом произнесла Амелия. – Это мисс Андромеда Блэк, – и заговорщическим тоном сквозь сжатые губы промычала: – Та самая. А это Артур Уизли, – она указала на рыжего парня в гриффиндорском галстуке. – И Тед Тонкс, – худосочный парнишка оторвался от книги и взглянул на нее из-под длинной челки, расплывшись в приветливой ухмылке.
Андромеда не без ехидства отметила про себя, что челка у него старательно уложена.
– А почему, собственно, «та самая»? – поинтересовалась она.
– Сестра Беллы Блэк, – загробным голосом ответил Тед Тонкс. Он выпрямился на стуле и тряхнул головой, эдаким щегольским жестом отбрасывая челку, лезущую в глаза. Андромеда едва удержалась от дурацкого хихиканья.
– А Беллу Блэк знают все, – Тед забавно округлил светло-голубые глаза, причем один глаз по-прежнему скрывался под черной гладью волос. – Жестокая и прекрасная. Именно так выглядят настоящие монстры.
– Эй! – Амелия подняла руку в предупредительном жесте и повернулась к Меде. – Он ничего такого сказать не хотел. Тед – мой духовный брат, – она приобняла этого позера за плечи. – Он, так же, как и я, милейшей души человек, истинный гуманист, и ни за что, – она заговорила нарочито громко, глядя на Розалин, – не стал бы даже в теории жертвовать жизнями людей «ради общего блага», как некоторые интеллектуалы! – последнее слово она уже прокричала, с шутливым вызовом глядя на Роули.
Тонкс с улыбкой покачал головой. Розалин скорчила возмущенную гримаску. Судя по всему, они решили продолжить начатый до появления Андромеды спор.
– Мироздание основано на борьбе за выживание, дорогие идеалисты! – Розалин ткнула пальцем в сторону собеседников. – Борьба за выживание – вот сила, которой питается прогресс. Homo homini lupus est*.
– Нет, нет, нет! – замахал руками Тонкс. Запястья у него были по-девичьи тонкие, и весь он был… хм… изящным. Несмотря на тщательно расчесанные волосы, одет он был на редкость неряшливо: синий галстук Мерлин знает как болтался на шее, рукава закатаны, рубашка наполовину вылезла из брюк. Массивные часы смотрелись на его тоненькой ручке крайне неуместно.
– Ты встала на путь нигилизма, моя дорогая визави! – известил он Розалин. – Естественные науки прекрасны во многом, кроме одного – нет в них ядра, защищающего человека от превращения в животное. Далеко не все законы животного мира допустимо применять к человечеству…
Розалин, в свою очередь, замахала на него руками. Амелия Боунс с трагическим видом зажала уши руками, но она определенно была в восторге от этого спора.
– Тебе просто не хватает смелости взглянуть правде в глаза! – воскликнула Роули с победоносным видом. – Ибо ты принадлежишь к особям, которые не выживут в естественных условиях!
Андромеда, не удержавшись, хохотнула – а что? Точно подмечено. Тед покосился на нее и скорчил насмешливую гримаску.
– Поэтому, – не унималась Розалин, – ты ищешь какой-то защиты в теориях, которые не выдерживают столкновения с реальностью! Если нас поставить в условия, когда человек должен бороться за существование, сам добывать себе пропитание…
– То цивилизация шагнет на несколько столетий назад, – провозгласил Тед.
Наступила короткая пауза – Роули все же была застигнута врасплох. Однако отступать и не думала.
– Это еще с какой стороны смотреть! – она подняла палец.
Тонкс, откинувшись на спинку стула, засмеялся. Амелия и Артур присоединились к нему.
– Чего вы хохочете? – возмутилась Розалин, недовольно насупившись.
– Роули, ты неподражаема, – умиленно произнесла Амелия.
– Твою бы энергию – да в мирное русло, – добавил Уизли.
Андромеда улыбнулась. Определенно, эта компания ей нравилась. Потом они еще долго спорили о сильных и слабых, хохотали над чрезмерной серьезностью Розалин, Тонкс очаровательно откидывал челку, и Андромеда не заметила, как наступило время отправляться на очередное заседание Клуба слизней.
– Ты идешь? – спросила она Амелию, поднимаясь.
– О, нет, мы там нечастые гости, – с загадочной улыбкой ответила Боунс, обменявшись быстрым взглядом с друзьями.
– Приходи лучше в нашу гостиную где-то через час, – предложил Тонкс, лучезарно улыбаясь. – Роули тебя проводит.
Андромеда растерялась. Она никогда не бывала в гостиных других факультетов, и предложение показалось ей заманчивым.
– Будем приобщать тебя к магловской музыке, – лукаво подмигнула Боунс.
– Я не слушаю рок-н-ролл, – тут же предупредила Андромеда.
– В таком случае, тебе тем более следует прийти, – убежденно заявил Тонкс и умоляюще поглядел на нее из-под челки. – Пожалуйста.
Он определенно умел быть обаятельным. Андромеда помимо воли улыбнулась и передернула плечами.
– Ладно, может, приду, – протянула она. Пусть не думает, что его обаяние действует безотказно. Правда, прозвучало так, будто она чуть ли не флиртует с ним.
Тед опять улыбнулся: казалось бы, самый обыкновенный мальчишка, но улыбка делает его совершенно особенным.
– Наше дело – предложить, ваше дело – непременно согласиться, – весело сказал он. – Уклончивые ответы не принимаются!
– Что-то, Тед, ты разошелся, – лукаво подметил Артур Уизли.
– Блэк, ты к Слизнорту идешь?
Андромеда обернулась. Лестрейндж с дружками выжидающе смотрел на нее, остановившись чуть поодаль. Нет, не столько даже выжидающе, сколько с каким-то чувством собственничества во взгляде, с непоколебимой уверенностью, что Андромеда тут же вспомнит, кто есть кто, и вернется в положенный круг. Ей тут же захотелось опровергнуть их ожидания. Она – мисс Блэк. И всегда все делает по-своему.
– Еще не решила, – сухо бросила она и направилась прочь, гордо расправив плечи и вздернув подбородок.
И все же что-то заставило ее обернуться, прежде чем скрыться за стеллажами. Тед Тонкс смотрел ей вслед. Внезапно разоблаченный, он уселся неестественно прямо, чуть покраснел и потер правое запястье – много позже Андромеда узнала, что он всегда так делает, если смущается и робеет.
И много позже она поняла, что именно тогда сделала свой выбор.
–
* – (лат) человек человеку – волк.
***
Андромеда невидящим взглядом смотрела в свои записи, колупая пальцем левую щеку – приблизительно в том месте, где у Теда была родинка. Вообще, у Теда было много родинок по всему телу. Много родинок и белая кожа. Некоторые его друзья чуть ли не всю жизнь твердили, что ему следует опасаться рака кожи. Эти его друзья ни черта не знали про Пожирателей смерти.
Итак, это сделал Рудольфус Лестрейндж. И это казалось Андромеде наиболее обидным, если это слово можно счесть подходящим. Но более подходящего она все равно подобрать не могла. Если бы Белла, то это было бы… понятно? Наверно. У нее крыша давно съехала. А в случае с Рудольфусом ей невольно приходило на ум, будто он сделал это вполне осознанно. Он хотел ей за что-то отомстить – это Андромеда читала в его взгляде еще до того, как порвала с семьей. Иногда Лестрейндж наводил на нее настоящий ужас, особенно когда во время какого-нибудь светского раута сидел на другом конце комнаты и давил ее тяжелым неотступным взглядом. Но он ее не ревновал и не любил, нет. Возможно, он считал, что в этом мире только Белле позволено быть своевольной. Он вообще относился к женщинам, как к существам низшим. Не считая своей жены, разумеется. А у всех других априори не было права на бунт – «каждая женщина должна знать свое место». Конечно, это не его фраза. Это бессмертное высказывание его отца, сменившего пять жен. Тут его даже можно понять – новые и новые мачехи, все пустые красивые игрушки.
– Понять, – Андромеда запустила руки в волосы и горько засмеялась. – Бедный мальчик.
Отлично, теперь ее очередь мстить. Им всем. Неужели они серьезно надеются победить? Им для этого не хватит кое-чего очень важного – здорового рассудка.
Андромеда откинулась на спинку стула. Но, что бы она ни предприняла, это не вернет ей Теда Тонкса. Ни-ког-да.
– Осторожно, мистер Тонкс, – медсестра передавала молодому папочке копошащийся белоснежный сверточек. – Руку под голову, вот так. Отлично.
Она убрала руки, и малышка осталась на руках у Теда. Он хватил воздух ртом от переизбытка чувств, стараясь не расплакаться. Андромеда слабо улыбнулась, глядя на него с постели.
– Моя дочка, – прошептал он, не отрывая глаз от крошечного сморщенного личика в пене белых кружев. Тед улыбнулся своей искренней теплой улыбкой, и по его щеке покатилась слеза.
Крохотная ручка протянулась к его лицу и крепко ухватилась за подбородок. Тед засмеялся и сделал вид, что собирается укусить ее. Дочка восторженно засмеялась.
Роды были сложными, и папочку пустили к семье только через неделю. Малышка за это время уже успела окрепнуть и начать осваивать мир, зато сама Меда все еще чувствовала себя совсем слабой. Она полулежала в постели, наблюдая знакомство папы и дочки.
Тед осторожно приблизился и опустил девочку рядом с Медой.
– Мне кажется, я ей понравился, – заговорщически прошептал он, глядя на жену из-под челки.
Меда слабо улыбнулась, протянув дочке руку. Сморщенные пальчики крепко ухватились за ее палец.
– Спасибо тебе, – Тед подался вперед и осторожно поцеловал Меду в уголок губ.
Малышка весело залепетала, дергая мамин палец. Андромеда провела ладонью по черным волосам Тонкса. Он улыбнулся.
– Я люблю тебя, – одновременно прошептали они.
– Миссис Тонкс, – Гарри остановился у стеллажа. – Вы хотели со мной поговорить?
Мальчик явно не знал, как себя вести, выглядел потерянным и крайне смущенным. Андромеда кивнула, внимательно глядя на него и отстраненно констатируя, что стала чудовищем. «Неужели я в самом деле готова рискнуть здоровьем этого ребенка, чтобы добиться собственной цели?» – подумала она. Но тут же другой голос внутри ответил: «Это не только твоя цель. Все хотят окончания войны». «Конечно, – усмехнулась про себя Меда. – А жертвы есть всегда, не так ли?»
– Я тебе скажу откровенно, Гарри, что тебе не следует соглашаться на то, что я тебе предложу, – произнесла она. – И Сириус, возможно, возненавидит меня за то, что я тебе вообще рассказала.
«И все же, в глубине души я очень рассчитываю, что ты согласишься».
Гарри в растерянности помолчал, затем передернул плечами.
– А что вы предложите?
Андромеда поворошила свои записи. Руки мелко дрожали, и она переплела пальцы вместе, положив на колени. И начала рассказ:
– Я давно думала, как нам с выгодой использовать вашу с Риддлом ментальную связь. Одновременно, меня беспокоило то, что ты уступаешь ему в опыте и знаниях. Точнее, все мы уступаем ему.
Гарри слушал с напряженным вниманием.
– Я перерыла практически всю секцию по ментальной магии в нашей библиотеке, – она кивнула будто сама себе. – Кое-что нашла. Всякие практически бесполезные ритуалы, основанные на вашем родстве. Кстати, если хочешь знать: у вас особая связь именно потому, что вы последние представители двух ветвей Марволо.
– Так бывает у всех старых родов? – поднял брови Гарри.
– Вовсе нет, – покачала головой Меда. – Все дело в том ритуале, благодаря которому ты был защищен до шестнадцати лет. Попытка Риддла убить наследника второй ветви – то есть тебя, – имела еще и такой побочный эффект, – она помолчала, давая Гарри время переварить информацию. – Но речь, собственно, не об этом. На основе имеющихся ритуалов я создала одну схему, которая заставит Риддла поделиться с тобой своим опытом.
Гарри несколько мгновений смотрел на нее расширенными глазами.
– Но? – наконец, спросил он.
– Это рискованно, – глядя в зеленые глаза, сказала Андромеда. – Никто никогда такого не делал, возможно, я что-то не учла. Ты можешь тронуться умом. Стать овощем.
Гарри отвел глаза и довольно долго молчал. Андромеда все это время мысленно кляла себя: она достаточно наблюдала за маленьким гриффиндорцем. Она знала, что в итоге он согласится. И Сириус знал, поэтому и запретил ей вообще заикаться Гарри об этом.
– Как это делается? – хрипло спросил мальчик.
Андромеда ответила не сразу. Ее вдруг охватило чувство раскаяния. Что она творит? Тед никогда бы не пошел на такое, никогда. Для него каждая человеческая жизнь была сокровищем, он даже мысли не допускал, что можно кем-то «пожертвовать». Он даже глагола такого не признавал.
– Это комплекс ментальных чар, – ответила Андромеда. – Накладывать их, по моему мнению, должен лорд Снейп.
– А он знает о вашем открытии? – с неожиданным апломбом спросил Гарри. – Он согласен?
– Он не знает, – отчеканила Андромеда.
Гарри фыркнул и взъерошил себе волосы.
– Ладно, я готов, – почти сразу произнес он. – Мне уже, в принципе, все равно. Хочу, чтобы это прекратилось. И вы, я вижу, тоже!
Он вскочил.
– Гарри…
– Нет, почему же? Если я буду таким же подкованным, как Лорд, я смогу объявить решающее сражение, верно? Я прекрасно понимаю, что я – ваша единственная загвоздка. Все ждут, когда я буду готов, а готов я буду только лет через двадцать! – он пнул ногой стул. – Я-то и есть ваше слабое звено, думаете, я не догадываюсь об этом?
Андромеда тоже поднялась.
– Но из нас никто с Лордом не справится! – напомнила она. – Дело не в том, что ты отстаешь в подготовке, дело в том, что тебе достался самый сильный противник!
– Я говорю, что согласен, что вам еще нужно?! – закричал Гарри и бросился прочь.
Андромеда ринулась вдогонку.
– Я хочу сказать, что, кроме меня, никто не знает о такой возможности! – выкрикнула она. – Никто не ждет от тебя жертв, наоборот, они за тебя горой стояли бы! Это я, только я виновата! Я тебе нарочно рассказала, потому что они не позволили бы!
Гарри повернулся и зашагал спиной вперед.
– Конечно! – крикнул он. – Снейп бы запросто согласился. И Регулус с Макнейром явно хотят от меня большего, они мной недовольны!
Андромеда почувствовала желание врезать этому сопляку. Злиться на него было куда легче, чем на себя.
– Ты несправедлив к ним! – она ткнула в его сторону пальцем. – Никогда не дели людей на хороших и плохих по факультетскому принципу! Мой кузен и Снейп сделали для твоей победы достаточно много, чтобы заслужить благодарность! Ясно? Они – неотъемлемая часть команды, без которой тебе точно не победить! Потому что есть ты и твой противник, а также есть Пожиратели и те, кто будет сражаться с ними! И они за эти полгода сделали для твоей победы столько, сколько не сделал Орден за предыдущие шестнадцать лет!
Библиотечное эхо заплясало по верхушкам стеллажей. Андромеда перевела дыхание. Святой Мерлин, она превратилась в какое-то чудовище.
– Извини, я… – она осеклась, заметив стоящего в дверях Сириуса.
Кузен скрестил руки на груди, мрачно глядя на нее исподлобья.
– И что же является темой сей занимательной беседы? – вкрадчиво поинтересовался он. – Я могу присоединиться?
Гарри обернулся, посмотрел на него, затем вновь покосился на Андромеду, и опять – на Сириуса.
– О, вот ты точно все знал, да?! – взвился Поттер.
Сириус перевел взгляд на него.
– Хватит за меня все решать! – крикнул Гарри. – Это… МЕНЯ ВСЕ ДОСТАЛО! Хочу, чтобы это закончилось! – и он выскочил из библиотеки.
Сириус шагнул вслед за ним, но внезапно передумал.
– Ты ему все рассказала?! – прошипел он, подступая к Меде. – Как ты посмела?
Андромеда молчала. Она знала, что виновата, и в полной мере чувствовала это. Что она могла сказать?
– Если размышлять хладнокровно, то разве у нас есть другой выход? – глухо спросила она, глядя мимо Сириуса.
– Срал я на хладнокровие! – гаркнул он.
Андромеда вздрогнула – на миг ей показалось, что Сириус сейчас ударит ее, но он схватил ее за плечи и ощутимо встряхнул.
– Гарри – тоже часть нашей семьи, ясно? – прорычал он.
Казалось, он хотел сказать еще что-то, но, сделав резкий вдох, оттолкнул Андромеду от себя и выскочил из библиотеки. Должно быть, отправился уговаривать Гарри отказаться от этой затеи.
Андромеда сглотнула и облизнула губы. «Нет, я сделала то, что должна была», – решила она.
Истеричный смешок вырвался из груди.
***
Гермионе все меньше нравилось то, что она слышала. Она скрестила руки на груди, уже готовая запротестовать во весь голос, однако все же помедлила, исподтишка высматривая реакцию остальных. Регулус сидел, глядя на Андромеду во все глаза, и всем своим видом выражал негодование по поводу собственной неосведомленности. Северус погрузился в размышления: впрочем, Гермиона не сомневалась, что он всерьез будет рассматривать такой вариант. Остальные пребывали в полнейшем замешательстве; Рон, тот и вовсе, кажется, туго понимал, в чем заключается суть вопроса.
