Текст книги "Узы крови (СИ)"
Автор книги: Скворец91
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 54 страниц)
– Надеюсь, ты выкинула из головы свою абсурдную идею стать Пожирательницей? – ледяным тоном осведомился Северус.
Его голос прозвучал почти презрительно. Гермиона вскинула голову. В груди слабо трепыхнулось пламя, однако она уже научилась подавлять его. Настолько, что во время разговора с Ноттом оно даже не дало о себе знать. Наверно, это тоже неправильно. Гермиона подозревала, что такое вот подавление может в результате привести к очень нехорошим последствиям.
Она поднялась на ноги, почувствовав легкое головокружение и озноб, и решительно произнесла:
– Я попробую еще!
Северус присел на край стола и скрестил руки на груди, со злостью глядя на Гермиону.
– Я смогу! – она позволила пламени разгореться чуть сильнее, чтобы согреть озябшие руки.
– Гермиона, я учился обманывать легилимента не один месяц, – сухо сказал Северус. – Я начал заниматься задолго до того, как стал Пожирателем смерти.
– Но ведь с давлением В… Темного Лорда ты впервые столкнулся, когда стал Пожирателем, – возразила Гермиона. – Ты же, наверно, не ожидал такого…
Северус отрицательно помотал головой.
– У меня не сразу появились причины сопротивляться, – ответил он. – У меня было время привыкнуть.
– У меня тоже есть! – упрямо гнула свое Гермиона. – Я буду стараться! Давай попробуем еще! Пожалуйста! – сейчас ей уже казалось, что все получится. – Вдруг у меня получится!
Северус несколько мгновений испытующе смотрел на нее, затем сказал:
– Через двадцать минут. Мне нужно передохнуть.
Гермиона с облегчением кивнула и присела на край стула. Молчать было как-то неловко, однако оброненная Северусом фраза дала пищу для размышлений, и она очень скоро почувствовала потребность задать пару вопросов.
– Ты сказал, что у тебя не сразу появилась потребность сопротивляться, – тихо сказала она, думая, как бы поделикатнее выразить свою мысль. – Но… потом, когда ты стал шпионом Дамблдора, а Гиневра оставалась с Пожирателями… – она робко замолчала, не желая, чтобы ее слова были истолкованы как попытка в чем-то обвинить его.
– Как я намеревался поступить с ней? – догадался Северус.
Гермиона с извиняющимся видом кивнула.
– Я надеялся, что Дамблдор каким-нибудь образом поможет мне, – бесцветным тоном ответил Северус. – Я рассказал ему о ее проклятье.
– И что же? – испуганно выдохнула Гермиона. Неужели директор обманул его? Ей было страшно услышать нечто подобное в ответ.
Северус досадливо поджал губы и некоторое время молчал, Гермиона же испуганно думала о том, что Дамблдор не мог обмануть его, иначе Северус не стал бы шпионить для него сейчас.
– Когда все закончилось, в суде главенствовал Барти Крауч, – медленно, с явной неохотой ответил Северус. – Дамблдор оказался немного в стороне… – он вздохнул. – На самом деле, он наверняка был согласен, что Гиневра заслуживает своего наказания. У нее ведь был выбор между убийством и собственной смертью, – едко процедил он сквозь стиснутые зубы. – Но я тогда об этом не задумывался. Мне пришлось бросить все силы на то, чтобы ее не приговорили к Поцелую дементора. Это было довольно эгоистично. Я не думал о том, что пожизненное заключение в Азкабане хуже смерти, мне казалось, что сам я не вынесу, если она умрет, поэтому-то и заботился о смягчении приговора. В свое оправдание я постоянно вспоминал сказки о том, что Поцелуй в не меньшей мере обрекает поглощенную душу на страдания. Впрочем, может, оно и в самом деле так.
У Гермионы внутри все болезненно сжалось. Чем больше она узнавала о предыдущей войне, тем сильнее страшилась новой. Она только и слышала, что истории о изломанных человеческих судьбах, и отчетливо понимала, что нечто подобное может ждать и ее. Что будет с ними всеми? Как сложатся обстоятельства в будущем? Иногда ее охватывал панический страх, стоило ей представить, что война может каким-нибудь образом разделить ее и ее друзей. Каким именно, она запрещала себе думать, однако нехорошее предчувствие со временем только усиливалось. Ей казалось, что вот-вот разразится буря и смерчем пронесется по ее жизни, безжалостно сметая все на своем пути.
– Но почему ты продолжаешь шпионить для Дамблдора? – глухим голосом спросила она.
Северус изогнул бровь с таким видом, будто она глупость сморозила.
– А кто еще способен противостоять Темному Лорду? – саркастично поинтересовался он. – Поттер еще не готов, кто-то должен сдерживать Темного Лорда до определенного времени.
Гермиона обдумала его слова.
– А если в следующий раз в суде будет главенствовать Скримджер? – осторожно спросила она. – Дамблдор тебя защитит? Да и вообще, кто готовит Гарри к встрече с Темным Лордом? Ему ведь понадобится не только окклюменция, но и боевая магия, и соратники. Очень много соратников, целая армия! Почему Дамблдор ничего не предпринимает в этом направлении? И это правда, что маглорожденные слабее чистокровных? Ведь, в таком случае, армия Темного Лорда будет значительно сильнее, разве нет?
Северус долго пронизывал ее взглядом. Наконец он выпрямился и холодным тоном объявил:
– Продолжим наше занятие.
– Что? – Гермиона вскочила на ноги. – Ты не ответишь на мои вопросы?
– Легилименс!
– Стой…
Боль сдавила голову, и колени сразу подкосились. Гермиона тяжело осела на пол. Внутри поднялась волна гнева на то, что Северус не пожелал ответить на ее вопросы, и она поняла, что совершила ошибку, так и не погасив согревающее ее пламя. Теперь оно с готовностью ухватилось за ее эмоции, воспользовавшись долгожданной возможностью вырваться на свободу.
– Нет, – прохрипела Гермиона, когда ее руки обвили языки пламени.
Дьявольская сила! Гермиона сжала руки, пытаясь погасить огонь. И внезапно ощутила это: ток магии, льющийся по телу вместе с пламенем, энергию, которую оно несло. Она расслабилась, позволив своей силе свободно течь по жилам, и боль в голове отступила. Решившись, Гермиона сняла блок и потянула энергию из огня, стараясь найти в ней опору. Если уж эту магию нельзя подавить, то можно ведь преобразовать. Она буквально в последнюю секунду успела отобрать у Северуса воспоминание о золотой цепочке, касающейся ключицы, – ужас, что было бы, посмотри он это! – и подсунуть другие эпизоды уикенда, никого не компрометирующие. В душу закралось сомнение, не успел ли Северус краем глаза увидеть что-то.
Ментальная атака резко прекратилась. Гермиона напряглась. Наверно, все-таки успел. Теперь он оторвет ей голову. Да. И расскажет кому-нибудь про Регулуса.
– Огонь? – раздался голос у нее над головой.
Гермиона опасливо покосилась на него. Да нет же, он ничего не заметил. Во всяком случае, выглядит спокойным.
– У меня хорошо получилось, правда? – не сдержала радости она.
– Неплохо, – сдержанно произнес Северус, но Гермиона уже не сомневалась в своей неотразимости.
Он нарочно так говорит, чтобы она выбросила из головы свое намерение принять Метку и спасти ему жизнь. Она была уверена на все сто, что справилась превосходно, особенно для первого раза!
– Надо закрепить результат! – она вскочила на ноги и чуть не ухнула в обморок.
Комната поплыла перед глазами. Северус вовремя подхватил ее под руки и водрузил на стул.
– Не зазнавайся, – колко посоветовал он. – Ты далеко не сразу привыкнешь к такому напряжению сил. Даже со всеми твоими фокусами.
Гермиона схватилась за края сиденья, ожидая, пока комната перестанет раскачиваться, как каюта. Северус покрутил в руках волшебную палочку. Смотрел он не очень-то доброжелательно.
– Что? – виноватым тоном пролепетала Гермиона.
– Что же за секреты ты так рьяно оберегаешь, моя дорогая дочь? – желчно поинтересовался он.
Гермиона выдавила улыбку, наверно, такую же виноватую, как и выражение ее лица.
– Ну, у меня ведь должно быть личное пространство, – нервно хихикнула она.
Северус недобро усмехнулся и елейным голосом пропел:
– Конечно, должно быть, кто спорит. Но вот еще одно замечание, – он многозначительно помолчал, – ты совсем не обращаешь внимание на эмоции. Я не могу судить, чем они вызваны, но легко читаю их. Будто раскрытую книгу.
Гермиона насторожилась. Что за намеки? А что за эмоции? Час от часу не легче. Она отвела взгляд и промолвила:
– Я это учту.
– Не сомневаюсь, – Северус позвенел склянками на одной из полок и протянул ей пузырек с прозрачным зельем.
– Надеюсь, не сыворотка правды? – натянуто пошутила Гермиона.
Она не могла отделаться от ощущения, будто он вызнал один из ее секретов. Но когда успел? Нет, не может быть! А что, если… цепочка раскачивается туда-сюда, туда-сюда… Это воспоминание не давало ей покоя, особенно во сне, и вызывало какие-то смутные желания, ранее никогда ею не испытываемые… Стоп!
– Укрепляющее зелье, чтобы назавтра не болела голова, – сказал Северус, прожигая ее взглядом. – Будешь пить перед сном после наших занятий.
Гермиона медленно кивнула. Северус сузил черные глаза и зачем-то хрустнул костяшками пальцев. Выглядело это зловеще.
– Все нормально? – настороженно спросила Гермиона.
– У тебя завтра, кажется, нет первых двух уроков?
Гермиона растерянно подтвердила это.
– Отлично, – усмехнулся Северус. – Завтра наведаемся в ателье новоиспеченной леди Блэк.
– Зачем? – изумилась Гермиона. – Эйлин мне…
– Наведаемся, – оборвал ее Северус. – Можешь идти. Только, прошу, не спасай убогих по пути.
Гермиона покинула кабинет, не зная, что и думать. Она попыталась представить, как это могло выглядеть: голая мужская грудь, и кулон, раскачивающийся туда-сюда. Даже если Северус не разглядел лица, то такая порнография все равно смотрелась ужасно. Ну, так, будто Гермиона с кем-то спит. А ведь юные леди должны выходить замуж невинными. Желательно, в смысле. Она тряхнула головой. Нет, лучше не думать об этом, а то она Северусу просто так, без всякой вины в глаза смотреть не сможет, нафантазировав, как он мог растолковать увиденное.
Ночью она долго ворочалась в постели, не в силах заснуть. Младший брат Сириуса не выходил у нее из головы, с этой его ехидной улыбочкой, с прядью волос, падающей на лоб, с красивыми руками и небрежной манерой одеваться. И с этой чертовой золотой цепочкой, прикасающейся к его ключице. Интересно, какая у него кожа – грубая или нежная? А на вкус? Гермиона съехала под одеяло, стыдясь собственной распущенности. Никогда в жизни ее не интересовал вкус чьей-либо кожи. И никогда в жизни она не мечтала оказаться на месте чьей-то цепочки. Она застонала и накрыла пылающее лицо подушкой. Мучительная пульсация внизу живота тоже была ей внове: раньше она только читала о таком в бесстыдных книжках современных авторов, но еще ни разу ни один парень не вызывал у нее таких желаний. Самым ужасным Гермионе казалось то, что Регулус не прилагал к этому никаких усилий. Она тут метается по подушке без сна, сходит с ума, а он, небось, преспокойно спит и ни о чем не подозревает.
«Уберись из моей головы, ну, пожалуйста!» – мысленно взвыла она.
***
Северус сидел в кресле и нервно хрустел костяшками пальцев. Все глобальные проблемы бытия внезапно удивительным образом отодвинулись на второй план, и он мог думать только о том, откуда в голове его дочери такие образы. Он бы рад решить, что это – эпизод из магловского кино, но с этим мальчишкой (как же он лица не разглядел?) у Гермионы были связанны определенные эмоции и еще кое-что, за что ее следует убить. Не хватало ему еще внебрачных внуков! Он уже сам достаточно напортачил, на ближайшие полстолетия для одного рода хватит. Надо, чтобы Эйлин с ней поговорила. Если еще не поздно. И все же, больше всего Северуса беспокоило то, что этот мальчишка вряд ли чистокровный. Такая возможность – одна на миллион. То есть, будь он чистокровным, и Северус быстренько заключил бы помолвку и ни о чем не волновался, но какие-то маглорожденные его роду не нужны! Лучше он прибьет эту маленькую бесстыдницу. И кто этот мальчишка? Его он тоже прибьет!
Досадно, конечно, что его непутевая дочь так быстро овладела окклюменцией, потому что в этом ее воспоминании была странность, которой быть не могло в принципе. Северус умел молниеносно отмечать детали, но на этот раз то ли у Гермионы склероз на подробности, то ли ему действительно почудилось, будто он видел у мальчишки на шее точную копию кулона, который некогда принадлежал Регулусу Блэку. Какая возможность того, что Гермиона неверно запомнила кулон, и он случайно оказался копией того, другого? А кулон Блэка Северус помнил отлично, ни с чем бы не перепутал. Этот кулон Регулусу подарил обожаемый братьями дядюшка Альфард, он открывался и проектировал на стену захватывающие истории, целые жизни, которые разворачивались прямо на глазах, словно воспоминания из Омута памяти. Северусу тоже хотелось такую вещицу, но строгий дед взбесился, только заслышав о кулоне. Много позже Северус узнал, что кулон показывал то самое магловское кино, от которого приходили в восторг многие, даже чистокровные волшебники. Смотреть его, разумеется, считалось святотатством.
Но откуда кулон без вести пропавшего Блэка мог попасть в воспоминания Гермионы? Еще и висеть при этом на шее у раздетого мальчишки. На этот вопрос у Северуса ответа не было. Надо, чтобы Эйлин поговорила с ней по-женски, так сказать, выяснила, что да как, а потом Северус убьет сначала малолетнего совратителя, а потом свою дочку. Да, превосходное решение.
Следующим утром Северус вместе с Гермионой отправился в ателье Стивенсон. Он очень надеялся, что не встретит там тупоголового муженька Талии, потому что ему необходимо было переговорить со слизеринкой с глазу на глаз. Точнее, он рассчитывал, что в ней еще осталось что-нибудь слизеринское, ибо дело было не для возвышенных личностей, обремененных моральными устоями.
– О, лорд Снейп, – улыбнулась Талия, завидев его на пороге. – Не припомню случая, чтобы вы к нам наведывались. Такая честь. Мы день ото дня все больше процветаем.
– Поздравляю, – Северус галантно поцеловал ей руку. – В плане богатства и знатности партия удачная.
К бывшей подруге Гиневры он не испытывал недобрых чувств, напротив, его даже удивляло, чем ее мог покорить этот омерзительный Мародер.
– Я сделаю вид, что не услышала сарказма, – Талия выглядела еще ослепительнее, чем обычно, вся сияя от счастья. – Гермиона, – кивнула она и опять обратилась к Северусу. – Что ж, неудивительно, что вы к нам заглянули. Кому же не захочется побаловать единственную дочку, – она подмигнула Гермионе.
Отлично. Очевидно, Талия привязалась к его дочери. Так даже лучше, уж она-то о ней позаботится. Пока Гермиона выбирала наряды, окруженная бдительным и явно смущавшим ее вниманием помощниц Талии, Северус улучил момент для разговора.
– Вы собираетесь на выходные забирать Стеллу и Поттера?
Талия держала в руках два платья, решая, какой оттенок голубого больше подходит Гермионе.
– Нет, планируется ведь поход в Хогсмид.
– Заберите.
Они обменялись взглядами, и Талия мгновенно все поняла без всяких расспросов.
– И, – Северус секунду поколебался, но такой вариант был хоть каким-то прикрытием, – могу я попросить об одолжении? – он взглянул в сторону Гермионы.
– Конечно, – с улыбкой кивнула Талия. – Мы пригласим Гермиону в гости, мы всегда ей рады.
Северус тоже улыбнулся. Приятно разговаривать с умным человеком. Возможно, конечно, это было просто очередной проверкой его верности (Темный Лорд не мог дождаться Хэллоуина), но он не имел права рисковать. На последнем собрании Пожирателей ему, наконец, стало известно о планирующемся теракте в Хогсмиде. Пожиратели намеревались схватить Поттера, если повезет, или, как минимум, показать свою мощь и тайком получше изучить защиту школы. Если поход в Хогсмид отменится, то подозрение опять падет на Северуса, а он и так потерял всякое расположение Темного Лорда. Единственное, что было в его силах: спровадить Поттера и закрыть глаза на возможные смерти детей. А Гермиону он отправлял к Блэкам, чтобы не путалась под ногами и не пыталась защищать своих грязнокровых друзей. И не погибла, разумеется. Такие меры никому не могли прийтись по вкусу, но Талия хотя бы не попытается эвакуировать всех учеников. Она знает значение словосочетания «вынужденные меры». И, в последнее время, Северуса по непонятной причине все больше раздражало, что Дамблдор тоже прекрасно знаком со всеми возможными вариациями пожертвований во имя всеобщего блага. «Цена победы в этой войне будет велика, мы с тобой всегда это знали, Северус, – зазвучал в голове голос старика. – Иногда приходится поступиться своими принципами, чтобы достичь конечного результата». Это «мы с тобой» особенно выводило Северуса. Дамблдор словно делал его своим соучастником, и, Мерлин его раздери, у него не было другого выбора, кроме как и в самом деле переходить последние грани вслед за своими хозяевами – то за одним, то за другим.
========== 23. Тщательно взвешенный поступок ==========
Сейчас мне совершенно ясно, что я давно уже шел к тебе – а ты ко мне, хотя мы и не подозревали о существовании друг друга. … Оглядываясь назад, я понимаю, что произошло неизбежное, я называю это высочайшей вероятностью невероятного, а если попросту, иначе и быть не могло.
Р.Уоллер «Мосты округа Мэдисон»
Гермиона вовсе не горела желанием провести уикенд у Блэков, однако Северус, к ее удивлению, тут же согласился, стоило только Талии заикнуться об этом. Гермионе такая сговорчивость показалась странной, но у нее не было времени задумываться о поведении своего отца. У нее была проблема поважнее, и звали ее Регулус Блэк. Гермиона страшилась новой встречи так, будто он по одному ее взгляду мог прочесть все темные мысли, которые еженощно посещали ее всю прошедшую неделю. Это было словно наваждением, но не думать о нем она не могла. «Блэк, Блэк, Блэк», – постоянно вертелось в ее голове, будто пластинку заело.
В субботу рано утром Гермиона в самом хмуром расположении духа отправлялась в поместье Блэков.
– Через час еще появится Люпин, его я сегодня тоже пригласила. Решила устроить уикенд в компании друзей, – Талия посмотрела на свои изящные часики. – Я часа на два отлучусь в ателье, а вы оставайтесь дома.
– Куда мы можем деться? – удивилась Стелла.
– Мало ли, – пробормотала Талия себе под нос. – В общем, поместье не разносите.
– Я тоже ненадолго вас покину, – сказал Сириус. – Скучать запрещаю. Кстати, в четверг привезли гиппогрифов, можете посмотреть на них, с Клювокрылом поздороваться, например, или даже прокатиться на нем.
– Ты его забрал? – восхитился Гарри.
– Да, я подумал, что многим ему обязан, – улыбнулся Сириус. – Кому еще верховодить у нас на конюшне, как не ему? «Маленький принц» тоже где-то там, натравливает нарисованных барашков на баобабы.
Гермионе не понравилось, что Регулуса сравнивают с главным героем ее самой любимой книжки (которую она, к слову сказать, вовсе не считала детской).
– Не похож он на «Маленького принца»! – не удержалась она. – Тот точно не был слизеринцем.
– Просто это его любимая книжка, – отмахнулся Сириус, а затем тоном сурового консерватора вопросил: – Тебя разве не учили, что маленькие леди должны загадочно молчать и не сметь поднять глаз в обществе старших, не говоря уж о том, чтобы поддавать сомнениям их слова?
Гермиона медленно повернула голову и убийственным голосом произнесла:
– Я феминистка.
Стелла и Гарри засмеялись.
– Ужас! – выдохнул Сириус. – Ты закончишь свои дни на костре.
И они с Талией исчезли.
– Кто последний к конюшне, тот тролль! – закричала Стелла, и они с Гарри сорвались с места.
Гермиона хотела было отправиться в замок, но ноги сами понесли ее вслед за друзьями, во весь опор несущимися по двору. Неужели «Маленький принц» действительно любимая книга Регулуса? Или Сириус просто так ляпнул? Его слова воспринимать на веру не стоит – у него ведь ни грамма серьезности. Да и не вязалась эта книга в воображении Гермионы с Регулусом. Хотя, она о нем ничего не знает, не может даже сказать, какой он. Он только смеется надо всеми, и с настораживающей легкостью находит красивые слова. Гермионе всегда казалось, что люди, которым поэтичные фразы легко приходят в голову, не придают им никакого значения. Как актеры: они могут сыграть так, что все заплачут, но это еще не значит, что их как-то тронула роль.
Первым, что увидела Гермиона, обогнув замок, был маленький гиппогриф, на длинных, тонких и неуклюжих ногах скачущий по поляне. Время от времени он подбегал к Гарри и Стелле, пытался потянуть их за одежду, но, так и не набравшись смелости, улепетывал в нескрываемой надежде, что за ним погонятся. Его мама, большой серебристый гиппогриф, стояла поодаль, зорко следя за двуногими, определенно не вызывавшими у нее доверия. Еще тройка их сородичей вилась в небе, и непохоже было, чтобы они хотели воспользоваться возможностью улететь прочь.
Гермиона окинула двор взглядом, и только тогда заметила Регулуса. Брови удивленно поползли вверх. Он стоял далеко в стороне, на расчищенной грунтовой площадке и целился в мишень из лука. Колчан со стрелами висел у него на бедре. Гермиона невольно пригладила и без того гладкие волосы и направилась прямиком к нему. Никогда в жизни ей не приходилось видеть, как стреляют из лука, но всегда хотелось. Да и, в конце концов, раз уж она здесь, значит избежать общества Регулуса Блэка ей не удастся.
– Доброе утро, – поздоровалась она, приблизившись.
Он как раз наложил новую стрелу на лук.
– Вы вновь почтили нас своим присутствием, мисс Снейп, – он прицелился.
Гермиона не могла не залюбоваться этим зрелищем. Регулус сосредоточенно нахмурился, чуть склонив голову к стреле, словно та нашептывала ему на ухо какой-то секрет. На этот раз на нем вместо рубашки была черная водолазка, подчеркивающая стройную фигуру, но рукава были неизменно закатаны до локтей. Гермиона видела, как напряглись мышцы его руки, натягивая тугую тетиву, – она когда-то слышала, что даже просто натянуть тетиву сложно – затем он спустил стрелу, она мелодично свистнула в воздухе и попала в край красного круга в центре. Судя по расположению остальных стрел, Регулус методично целился в края центрального круга, окаймляя его стрелами.
– А можешь попасть в центр двумя стрелами подряд? – полюбопытствовала Гермиона, с трудом скрывая восхищение.
– Чтобы одна рассекла вторую? – уточнил он.
Гермиона кивнула. Регулус несколько мгновений смотрел на нее, затем еще раз прицелился и выстрелил, попав прямо в центр.
– У меня не всегда получается такой фокус, – сказал он, накладывая следующую стрелу. – Но посмотрим, может, ты приносишь удачу.
Гермиона застенчиво улыбнулась. Она знала, что он это просто так сказал, для красного словца, но ничего не могла с собой поделать – в животе запорхали бабочки, и ей очень-очень захотелось, чтобы он-таки попал. Регулус целился долго и напряженно, будто от этого выстрела зависела его жизнь. Резко выдохнув, он вдруг опустил лук и как-то странно засмеялся. Гермиона назвала бы этот смех смущенным, но она очень сомневалась, что что-нибудь способно поколебать его уверенность.
– Я понимаю, что я неотразим, но хватит поедать меня глазами, – нахально заявил он.
– Я… – Гермиона задохнулась от возмущения. – Я не поедала!
– А как это, по-твоему, называется? – спросил пакостный Блэк.
Гермиона, вконец смущенная, не могла сориентироваться и придумать себе какое-нибудь оправдание. Вот идиотка, надо было свести все к шутке. Регулус ведь просто дразнится! На выручку ей пришел крошка гиппогриф. Он подкрался сзади и совершенно беспечно, не обращая внимания на лук в руках человека, потянул Регулуса за пояс брюк. Блэк оглянулся.
– Ах, ты проказник! Ну берегись, – Регулус зашагал вслед за ним, и гиппогриф с радостным визгом бросился наутек, хлопая крыльями в младенческом легком оперении.
Гермиона перевела дыхание. Какая же она дура бесхитростная, честное слово.
***
Первую половину дня они провели с гиппогрифами, которые так и льнули к своим новым хозяевам. Гермиона подметила, что животные вообще приходили в восторг от Блэков: у ее без вести пропавшего Живоглота Сириус ходил в любимчиках. Как оказалось, у Блэков это фамильная черта. Маленький гиппогриф разрывался между братьями и Стеллой и метался между ними, пока вконец не устал. Широко зевнув, малыш спрятался под ноги матери и там сладко уснул.
После обеда было решено посмотреть кино. Гермиона недоумевала, каким образом Блэки намерены это устроить.
– Рег! – Сириус бросил ему тот самый кулон на цепочке, который не выходил у Гермионы из головы.
Она покраснела так, будто кулон сейчас всем выдаст ее постыдные тайны. Регулус потер кулон и внимательно посмотрел на него.
– Какой смотреть будем?
– Так как с нами прекрасные дамы, – Сириус задернул все шторы и снял со стены тяжелый гобелен. – Посмотрим одну из лучших премьер прошлого года, называется «Мосты округа Мэдисон». Красивые сопли с Клинтом Иствудом и Мерил Стрип в главных ролях.
Все расселись на диванах, Регулус раскрыл кулон, и на всю стену развернулось изображение, будто они были в кинотеатре. Гермиона пришла в восторг от такого волшебства… к тому же, теперь она знала, что в кулоне нет ничьей фотографии.
– Все равно светло, – Сириус взмахнул волшебной палочкой, и комната погрузилась во тьму, разбавляемую лишь синеватым светом изображения на стене.
Фильм «Мосты округа Мэдисон» не понравился Гермионе. Он был о людях, во всяком случае, о женщине, чьи мечты не сбылись, хотя она и заслуживала этого. Гермиона не любила такие истории: с налетом щемящей грусти за утраченными надеждами, с неотвратимым благоразумием жизненного опыта. Самое ужасное, что в таких историях редко что-нибудь менялось к лучшему в конце. Этим они были правдивы, и этим же вызывали у Гермионы отчаянный протест.
Когда на экране появился эпизод, в котором Клинт Иствуд и Мерил Стрип вместе принимали ванну, Гермиона исподтишка покосилась на Регулуса, не очень понимая, зачем ей это надо. Он сидел дальше всех от нее, по своей любимой привычке закинув ноги на журнальный столик, подпирая голову рукой так, что безымянный палец с мизинцем оказались прижаты к губам. Вид у него из-за этого был сосредоточенный, будто у уважаемого профессора. Он внимательно смотрел на экран, синие блики плясали на его лице, заставляя тень от ресниц перемещаться по щекам. Это было так трогательно, что Гермиона расплылась в улыбке. Так бы и сидела всю оставшуюся жизнь, любуясь, как тень от ресниц скользит по его щекам. Он вдруг вздохнул, опустил голову и потер переносицу. Его взгляд случайно упал на Гермиону, и он коротко улыбнулся ей ничего не значащей улыбкой перед тем, как снова вернуться к созерцанию экрана. Гермиона опечалилась. Такими вот улыбками, по ее мнению, одаривают людей, чье существование остается вне интересов улыбающегося. Это как улыбнуться прохожему из вежливости.
В кульминационный момент фильма Гарри и Сириус громко, в унисон захрапели.
– Силенцио, – не глядя, ткнул в их сторону волшебной палочкой Регулус.
На мгновение все, кого не разморило, затаили дыхание, – Стелла даже подалась вперед, впервые за весь фильм проявив интерес, – и все. Полное отчаяние. По экрану побежали титры.
– Нет, это так ужасно! – возмущенно воскликнула Стелла, повернувшись к Гермионе.
Гарри с Сириусом проснулись, и Регулус с отрешенным видом снял с них заклятье.
– Ну, как? – вежливо поинтересовался Сириус.
– Кто тебе только посоветовал этот кошмар? – Стелла явно не могла прийти в себя.
– Так плохо? – расстроился Сириус.
– Нет, снят отлично, но… – Стелла сделала неопределенный жест рукой и вскочила с дивана.
Сириус в растерянности повернулся к жене. Талия положила голову ему на плечо и переплела его пальцы со своими.
– По крайней мере, эта история не про нас, – глухо сказала она.
– Вот именно! – Стелла отдернула шторы. – К счастью, среди нас нет домохозяек из Айовы, и такая скупая на события жизнь никому из нас не грозит.
Младшая Блэк выглядела раздосадованной. Она подошла к патефону и принялась машинально перебирать лежащие рядом пластинки.
– Больше всего терпеть не могу, – возмущенно заговорила она, – когда люди, которые умеют мыслить, в которых есть страсть и какая-то возвышенность, оказываются в плесневеющем болоте! Да еще и остаются там.
– Она выбрала между любовью и стабильностью, – пожал плечами Люпин. – Ее вполне можно понять.
– А я отказываюсь понимать таких людей! – ощетинилась Стелла. – И это вовсе не потому, что я еще зеленая да глупая! Никогда бы так не поступила! Никогда бы не вышла замуж за нелюбимого!
– Это потому, что тебе повезло с родителями, – усмехнулся Регулус. – Тебя замуж насильно выдавать не будут, разумеется.
Стелла впилась взглядом в него.
– А ты что думаешь об этом фильме?
– Я не думаю, – покачал головой Регулус с серьезной миной. – Это слишком утомительное занятие. Мне больше нравится слушать ваши мнения, тем более что я мерзкий бесчувственный слизеринец, априори неспособный на высокие переживания, – он потянулся и взглянул на Гермиону. – Вот что, например, скажет мисс Снейп?
Все повернулись к Гермионе. Регулус закинул руки за голову, внимательно наблюдая за ней. Она помолчала. Ей не хотелось показаться излишне сентиментальной, и тем более не хотелось повторять слова Стеллы – она бы не поручилась, что сама смогла бы променять стабильность на любовь, и от осознания этого где-то в районе лопаток просыпался едва уловимый зуд, словно она сама себе крылья обрезала.
– Наверно, это прекрасно, что они вообще друг друга встретили, – пробормотала она. – И так легко доверились своему чувству. Пусть даже ненадолго.
Чтобы как-то разбавить неловкость, Гермиона улыбнулась. Некоторое время царило молчание.
– Поняла, Стелла? – лукаво прищурился Регулус. – Твоя подруга имеет в виду, что выбрала бы стабильность, – и он повторил в доказательство своих слов: – «Наверно, это прекрасно». Сколько скрытого скептицизма в этом «наверно».
Гермионе стало немного неприятно от его ироничного тона.
– А ты разве выбрал бы любовь? – не выдержала она. – Ты не похож на человека, готового рискнуть своим комфортом. На словах ты, конечно, ничему не придаешь значения, но наверняка взвешиваешь каждый свой шаг. А эта твоя пренебрежительность и ирония… это… – она замялась, ощутив, что некоторые ее слушатели уже готовы расхохотаться от ее пламенной речи, включая Регулуса, разумеется.
– Это? – поднял брови он.
– Это довольно распространенный способ самозащиты в последние сто лет, – упавшим голосом подытожила Гермиона.
Регулус и Сириус переглянулись – определенно, серьезного ответа ждать не приходилось. Странно, что не сразу захохотали.
– Она тебя раскусила, брат, – сурово произнес Сириус. – Придется ее убрать.
– Согласен, – не менее сурово ответил Регулус, и в следующий миг они таки разразились издевательским хохотом.
