Текст книги "Узы крови (СИ)"
Автор книги: Скворец91
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 54 страниц)
– Ой, – пискнула она, внезапно ощутив, что начинает идти ко дну и уже не может заставить руки и ноги работать.
– Держись, – Уолден прижал ее к себе, обдав ее лицо на удивление горячим дыханием, от которого окоченевший нос больно защипало.
Его тело еще сохраняло тепло. Нарцисса обвила его шею непослушной рукой. Ее била крупная дрожь, которой она не чувствовала, только видела, как трясется собственная ладонь, зубы стучали, аж челюсти сводило болью. Нарцисса была уверена, что с той стороны можно взломать ловушку, только бы продержаться. Ведь перстни должны дать знать остальным Блэкам, что она в опасности. Она сплюнула воду. Уолден крепко держал ее своей могучей рукой, не давая утонуть. Его губы тоже посинели, он дрожал, но все же Нарцисса чувствовала, как он физически крепок. Будь ситуация другой, и она уже таяла бы, как белый шоколад. Что за мысли лезут в голову? Она опять сплюнула воду и всхлипнула без слез.
– Мерлинова борода, – осипшим севшим голосом выдохнула она.
Теперь, чтобы дышать, приходилось держать голову запрокинутой, и то вода уже набегала на лицо.
– О, Мерлин, если это все-таки конец… – залепетала она.
– Нарцисса, – укоризненно проворчал Уолден.
– Заткнись и слушай, Макнейр! – приказала она. – Эти чертовы розы-перезвон, они растут у тебя под окнами из-за меня! «Перезвон цветет там, где сердце Блэка». Это наша поговорка такая, правдивая. И… пять лет уже… – мысли путались от нарастающей паники, вода подступала, и не оставалось времени сказать все, что она хотела. – Уолден, я люблю тебя! Клянусь, если мы выживем, я выйду за тебя замуж, и чхала я… – договорить она не успела – пришлось сделать последний глубокий вдох, и их накрыло с головой.
Нарцисса крепко зажмурилась. Уши заложило, и она отчетливо слышала, как тяжело ее сердце разгоняет по жилам загустевшую, остывающую кровь.
Стук…
Стук…
Стук…
А потом ее с неимоверной силой потянуло вниз. Вокруг все закружилось, замелькало, в уши ударил шум воды вперемешку с каким-то грохотом. Нарциссу бросало из стороны в сторону, и она уже не могла разобрать, где находится и что происходит, пока вдруг не ощутила, как теплый воздух иголочками заколол легкие изнутри. Она судорожно хватила воздух ртом и поперхнулась, инстинктивно перевернувшись на живот и выплюнув воду. Стоп. Перевернувшись на живот? Нарцисса нерешительно открыла глаза, сначала чуть-чуть, а потом распахнула полностью. Она лежала на залитых водой каменных плитах.
– Ох, – она с глухим стоном уронила голову на холодный пол, который, впрочем, показался ей теплым после ледяной ванны.
Ее била крупная дрожь, но облегчение накатило такой всеобъемлющей волной, что она не обращала внимания на собственное самочувствие. И вдруг ее обдало горячим воздухом. Нарцисса вскинулась от неожиданности, хоть это и было приятно.
– Извините, – пробормотала мисс Снейп, опуская волшебную палочку.
Рядом появился Уолден, все еще мокрый, и подал руку. Нарцисса с его помощью поднялась, и мисс Снейп обдала их еще одной горячей струей.
– Кто крутой? – громко, с напыщенным видом вопросил Сириус, указывая большими пальцами обеих рук на себя.
В стене позади Нарциссы зияло огромное отверстие.
– Ты, господин и бог, – подыграл ему Регулус, восторженно вздохнув.
– Я начинаю понимать, что без меня вы все, – Сириус с серьезным выражением лица обвел их взглядом, – были бы несчастны в браке, не обручены и мертвы. Вы осознаете, что я ваша фея-крестный?
– Конечно, сеньор Аль Капоне, – усмехнулся Регулус.
– Значит, пять лет? – осведомился Уолден, пока братья Блэк упражнялись в остроумии.
Нарцисса посмотрела на него с мольбой. Макнейр с трудом сдерживал торжествующую улыбку.
– Не сейчас, – одними губами произнесла Нарцисса и двинулась вслед за хохочущей троицей.
Уолден внезапно поймал ее за талию и притянул к себе. Она тихо захихикала, стараясь уклониться от поцелуя. «Мы ведем себя, как школьники!», – подумала она, а затем быстро поцеловала его, едва коснувшись губами, и, юрко выскользнув из медвежьих объятий, принялась поправлять прическу. Идущие впереди кузены с девушкой ничего не заметили. Нарцисса покосилась на Уолдена – хотела посмотреть сурово и укоризненно, но, увидев на его лице мальчишеский восторг, – ни дать ни взять, пятикурсник, впервые поцеловавший девушку, – прыснула со смеху.
***
Гиневра с Талией шли по коридору уже довольно продолжительное время, надеясь все же догнать Северуса и Стеллу – карта, перед тем, как застыть, показала, что они не очень далеко. Но они тоже не стояли на месте. Время от времени Талия проверяла свой перстень – не загорелся ли тревожным огоньком. Пару часов назад такое уже было, однако вскоре камень погас.
– Знаешь, за то время, что ты оттягивала свадьбу, я успела бы сшить тебе роскошное платье, – уведомила Талия. – Учитывая, что мне заниматься практически нечем. У меня уже столько идей, а применить их не к кому. Представь: шелковый чехол, тончайший, как вторая кожа, а сверху полностью обшитый гипюром. Или, нет, кружевами ручной работы.
Гиневра тяжело вздохнула. От Талии это, разумеется, не укрылось.
– И что же на этот раз мешает тебе выйти замуж? – строго осведомилась подруга.
Гиневра потерла руки.
– Мне вообще не стоило соглашаться, – пробормотала она.
Талия помолчала.
– То есть, как? – наконец, спросила она, не дождавшись продолжения. – Это же твой Снейп.
– Я не подумала о будущем, соглашаясь, – сказала Гиневра. – Если мы выиграем эту войну, – чего мне очень хочется, – то я все равно останусь монстром Гиневрой Морроу, убийцей и чудовищем. Тех, кто не сидел в Азкабане, можно будет запросто обелить, но не меня, понимаешь? Я… он не может на мне жениться!
Талия скептично посмотрела на нее.
– Считаешь, Снейп такой дурак? – хмыкнула она. – Я думала, из нас двоих ты должна знать его как облупленного. Наверняка он уже что-то придумал на этот счет. Он же Снейп. У него всегда припасены выходы и подстраховки на все случаи жизни.
Гиневра закусила нижнюю губу. А если это не так?
– В конце концов, ты же не можешь завести второго ребенка, – сказала Талия. – О вашей свадьбе просто никто не узнает. Ты будешь жить в Принц-мэноре, надежно укрытая от чужих глаз. Все. Ни о чем беспокоиться.
Гиневра очень хотела бы с ней согласиться, но тревога не покидала ее.
– Возможно, – нехотя буркнула она.
Они прошли сквозь низкую арку, оказавшись в просторном зале, и дружно подпрыгнули от легкого испуга.
– Мордред побери! – рыкнула Талия – она терпеть не могла, когда все же пугалась чего-либо, а это случалось довольно редко.
Однако зрелище действительно было неожиданным и по-своему неприятным. На них смотрели десятки, нет, сотни их собственных отражений. Отраженные в десятках зеркал, они еще больше умножались проявлявшимися в их глубине зеркальными коридорами, отражениями отражений.
– Это так неприятно, – Талия повела плечами, бесчисленные отражения проделали то же самое.
– Мы должны пройти здесь? – Гиневра и сама поежилась.
Каждый волшебник знал, что зеркало далеко не невинная вещица, и оказаться среди десятков зеркальных коридоров было как-то жутковато. Больше всего Гиневра терпеть не могла именно смутный липкий ужас, который на нее наводили вещи и места, связанные с потусторонним миром, по-особому загадочные и зачастую плохо исследованные. Как зеркала, например.
Они двинулись по зеркальному лабиринту, взявшись за руки, как в детстве, и непрестанно натыкаясь на эти самые зеркала. Отражения множились до бесконечности, то возникали, то исчезали, перепрыгивали из одной рамы в другую, создавая эффект постоянного, калейдоскопического движения.
– Брррр, – Гиневра потрясла головой, на мгновение зажмурившись.
От этой фантасмагории голова шла кругом. Она на секунду представила, как жутко было бы внезапно увидеть тут отражение чего-нибудь лохматого и клыкастого, особенно учитывая, что свою силу она пока почти не могла использовать. И вдруг ей почудилась тень, мелькнувшая в глубине одного из зеркал. Она вздрогнула, подняв волшебную палочку.
– Ты чего? – недоуменно спросила Талия.
Однако отвечать не пришлось – во всех зеркалах внезапно выступило нечто двуногое, покрытое густой шерстью, с желтыми глазами и такими же желтыми длинными когтями, больше похожими на человеческие давно не стриженые ногти. Гиневра и Талия испуганно взвизгнули и прижались спиной к спине, выставив палочки. Оставалось только досадовать, что ее сила еще недостаточно восстановилась, чтобы использовать ее. Да и при Талии опасно.
– Где оно? – Гиневра уловила в собственном голосе панические нотки и метнула Редукто в ближайшее отражение.
Зеркало со звоном разбилось. Талия поступила так же. Осколки с мелодичным пением сыпались на пол, но в уцелевших зеркалах продолжало плясать устрашающее отражение. Женщины принялись в панике разбивать все зеркала подряд, звон наполнил зал, усиленный многократным эхом, брызги стекла летели во все стороны, когда отражение чудища внезапно исчезло.
– Ушло? – с сомнением выдохнула Талия.
Гиневра сглотнула.
– Не знаю.
Осколки зеркал звякнули, разом вернувшись на места. Гиневру покоробило от этого звука, подхваченного эхом, сквозь которое она внезапно различила какой-то скрип – будто ныли несмазанные звенья цепи.
– Ты слышишь это? – выдохнула она.
Они с Талией дружно подняли головы как раз в тот момент, когда на них с висящих на потолке цепей бросились штук пять этих чудищ.
***
Они уже почти решили идти дальше по коридору, когда с винтовой лестницы, у которой они стояли, донеслись испуганные женские крики, и перстни Сириуса и Регулуса вспыхнули алым.
– Тали! – Сириус бросился на лестницу первым, Регулус отстал всего на шаг.
«Чертов Нурменгард, чертов Гриндевальд, чертов Волдеморт!!» – думал он, пытаясь угнаться за братом. Из-за поворота лестницы падал свет, и Регулус попытался схватить Сириуса за куртку – все-таки неосмотрительно опрометью бросаться туда, не разведав, что к чему, однако брат бешено рванулся – чего и следовало ожидать – и выскочил в зал. И тут же выругался сквозь зубы. Регулус, испугавшись, тут же ринулся следом и подпрыгнул, застигнутый врасплох кучей собственных отражений. Из леса зеркал и доносились вскрики Талии и Гиневры вперемешку с каким-то получеловеческим рычанием.
– Хрень! – Сириус, как ошпаренный, прыгнул вперед, услыхав новый вскрик жены, и почти сразу наткнулся на зеркало.
Оттолкнув зеркало с дороги, – оно опрокинулось на другое, разбив его и тут же восстановившись, – вспыльчивый Блэк очертя голову кинулся искать проход, снося зеркала на своем пути и ежесекундно путаясь в обманах зрения.
– Да стой ты! – Регулус стиснул зубы – когда речь шла о Талии, Сириус вел себя похлеще медведя-шатуна, рассвирепевшего и растрачивающего силы впустую. Дубина! Помешал ему проделать один фокус.
– Ну, ладно, попробуем по-другому, – Регулус опустился на одно колено и прижал ладонь к полу, пустив по нему волну холода. Плиты в мгновение ока покрылись инеем, затем синие завитки мороза вскарабкались по зеркалам, едва слышно треща и покрывая поверхность густым слоем замысловатого рисунка. Регулус напрягся, стараясь распространить действие чар как можно дальше. Нарцисса и Уолден пробежали мимо него, ловко петляя в заиндевевшем лабиринте. Гермиона тоже припустила за ними.
Регулус чертыхнулся. А она-то куда? Она должна ни на шаг не отходить от него! Он понесся следом, но девушка оказалась на редкость проворной – каждый раз, заворачивая за поворот, он видел только мелькающую впереди гриву каштановых волос.
– Гермиона! – прошипел он.
Злобный рык впереди усилился – кажется, тех, кто так рычал, становилось только больше. Регулус вскинул голову, услышав скрип цепей над головой, и едва успел выбросить руку вверх. Синяя дымка вперемешку со снегом, дохнув холодом, обволокла черное мохнатое существо. Регулус проворно отскочил, и обледеневшее чудище рухнуло на пол, разбившись на множество ледяных осколков, словно фарфоровая статуэтка, свалившаяся с полки. Когда Регулус уйдет достаточно далеко, все эти куски льда обратятся в кровавое месиво. Точнее, так бывало всегда, но сейчас куски вдруг задребезжали и собрались вновь. Регулус замер, изумленно глядя на ожившую тварь. Та бросилась на него, и он оттолкнул ее заклятьем. Зеркала опять зазвенели, разбиваясь и восстанавливаясь. Он крутнулся на месте и поспешил за скрывшейся Гермионой.
Впереди полыхнуло пламя, послышался испуганный и возмущенный вой. В очередной раз свернув, Регулус, наконец, догнал остальных. Гермиона, взмахнув рукой, отправила в отскочивших в сторону существ струю пламени. Ближайшие зеркала оплавились, твари, завопив от боли, заметались, но почти сразу пламя погасло, и они, в целости и сохранности, бросились назад. Сириус отшвырнул их, взмахнув рукой.
– Что это? – изумленно воскликнула Гермиона.
– Не могут же они быть бессмертными! – отозвалась Нарцисса.
Регулус отметил, что расплавившиеся зеркала не восстанавливаются.
– Но они не реагируют ни на одно проклятье! – с истеричными нотками в голосе воскликнула Талия.
Они с Гиневрой были в многочисленных царапинах и укусах. «Да быть того не может», – подумал Регулус и нацелил волшебную палочку на ближайшее из упрямо подступающих чудищ:
– Авада Кедавра!
– Сектумсемпра! – одновременно с ним выкрикнула Гермиона.
Оба проклятья прошли сквозь тварей, словно привидения. Сириус опять поспешил отбросить их назад.
– Думаете, мы не пытались? – ощетинилась Талия.
– Этого не может быть! – Регулус помотал головой, сбитый с толку. – Значит, они не живые!
Это было единственным логичным объяснением. Гермиона повернулась к нему.
– Да, и что они тут ели бы все это время? – задумчиво протянула она. – Мне кажется, я что-то такое читала у вас в библиотеке.
Регулус удивленно моргнул. Не то чтобы он прочел все книги в Гриммовом Логове, но все равно неожиданно, что он не знает чего-то такого, что известно Гермионе. Она взмахнула волшебной палочкой, оплавляя остальные зеркала. Горячая волна полукругом прокатилась по помещению. Обойдя Сириуса и Гиневру, Гермиона наколдовала еще одну волну обжигающего воздуха.
И действительно – лохматые существа, и те, которые стояли на полу, и те, которые спускались по цепям, растворились в воздухе. А вместе с ними исчезли и раны Гиневры и Талии.
Все медленно повернулись к Гермионе и удивленно воззрились на нее.
– Это были страхи, – она с подозрением покосилась на Талию с Гиневрой. – Думаю, кто-то из вас подумал, что было бы жутко увидеть в зеркалах нечто такое. Все дело в магии зеркал. Хотя волшебникам обычно мало о ней известно: это магия вампиров, они ею неохотно делятся.
Ее щеки немного порозовели от восхищенных взглядов, устремленных на нее. Регулус почувствовал, что расплывается в улыбке. Гермиона в последнее время просто поражала своей сметливостью, и он только сейчас начинал в полной мере понимать, насколько ему повезло с невестой. Больше, чем он мог даже мечтать.
– Гермиона, ты – мозг, – весело подытожил Сириус. – Ладно, Санта Клаус, давай, заморозь здесь все, а то как-то горячо идти.
– Спасибо за подсказку, – хмыкнул Регулус. – Без тебя не догадался бы, пасхальный зайчик.
– Обращайся, – хохотнул Сириус, оценив подкол.
Через пару минут обледеневший коридор в лесу расплавленных зеркал был готов. Когда все двинулись дальше, Регулус отстал и придержал за локоть Гермиону, чтобы пойти последними. Она бросила на него быстрый, чуть недовольный взгляд – кажется, все еще обижалась на него за вчерашнее поведение.
– Ты восхитительна, – искренне сказал он. – Чувствую себя недостойным вас, миледи.
– Не выдумывай, – недоверчиво поморщилась она и, сурово поджав губки, с неприступным видом уставилась прямо перед собой.
Регулус ухмыльнулся – она была просто очаровательна в гневе.
– Не обижайся, – попросил он, поймав ее за руку и переплетя их пальцы. – Ты мне не безразлична, – и с неимоверно серьезным видом заверил: – Во всех смыслах этого слова, даже в самых неприличных.
Она закатила глаза, но все же улыбнулась уголками губ и сжала его руку в ответ.
– Все-таки в тебе есть одна ужасная черта, – неожиданно заявила она.
– Я – коварный подхалим? – предположил Регулус, скорчив покаянную рожицу.
Гермиона хихикнула.
– И это тоже.
– А есть что-то еще? – растерялся он.
– Ага, – сверкнула глазами она. – Ты – настоящий английский джентльмен.
– Фу, нет, не может быть, – притворно возмутился Регулус. – Это же омерзительно. Я постараюсь исправиться.
Она тихонько рассмеялась в ответ, уткнувшись лбом в его плечо. Регулус вдохнул медовый аромат ее волос и подумал, что выполнить свое обещание будет легко.
***
Тонкс с Ремусом уже были на подступах к вращающемуся центру лабиринта, когда оттуда прилетел незнакомый Патронус – филин, и голосом Блейза Забини уведомил, что в центре ничего нет.
– Отлично, – проворчала Тонкс, привалившись спиной к стене.
Они шли уже несколько часов, и ноги у нее гудели. Она взглянула на свои наручные часы.
– Уже четыре вечера, – уведомила она.
Ремус молча кивнул. Он привалился к противоположной стене и вздохнул.
– Думаешь, он мог там все как следует проверить? – с сомнением спросил он.
Тонкс пожала плечами.
– Всем способам, известным нам, мы младших обучили, – ответила она.
Это было идеей Уолдена, и в сложившихся обстоятельствах нельзя было не согласиться с его предусмотрительностью.
– Тогда что делать будем? – пожал плечами Ремус.
– Наших искать? – предложила она. – Или давай мальчика подождем. Отправь ему Патронус.
Она бы сама отправила, но не хотела демонстрировать ему, что ее Патронус – здоровенный волчище. Ему приходилось видеть ее предыдущий Патронус – забавного енота-полоскуна. Конечно, она и так постоянно твердила ему о своих чувствах, но отсутствие ответной реакции не располагало к демонстрации их глубины.
– Почему я? – внезапно ощетинился Ремус, скрестив руки на груди. – Ты отправляй!
Тонкс опешила от такой бурной реакции.
– Ладно, – протянула она. – Извините, профессор ЗоТИ. Только вы отметку хоть не ставьте.
Она наколдовала своего огромного волка с кисточками на ушах и отправила его Забини. Ремус проводил ее Патронус косым взглядом. Комментировать, разумеется, не стал.
– Ну, как, профессор? – когда Ремус пасовал, она просто не могла не задеть его. – Вы бы взяли меня… – Тонкс сделала паузу, изогнула бровь, а потом невинным тоном продолжила: – … в свой класс на курс ЖАБА? – и хлопнула ресницами.
Она видела, что на крохотную долю секунды он все же смутился. Ей нравилось вгонять его в краску – это была маленькая месть за его упрямство. К тому же, смущался взрослый серьезный оборотень просто очаровательно.
Ремус сунул руки в карманы куртки и сказал:
– Мне вот что интересно. У всех Блэков есть особый дар, соответствующий их наклонностям. Выходит, ты поэтому метаморф?
– Скорее всего, – кивнула Тонкс.
Люпин помолчал.
– Почему так, как думаешь?
Тонкс нахмурилась, приблизительно догадываясь, что он имеет в виду. И на этот раз молчать она не собиралась.
– Это вовсе не оттого, что я – ветреная, переменчивая, не знаю, чего хочу, или что ты там еще себе воображаешь, чтобы было легче держаться от меня подальше! – заявила она.
Ремус сокрушенно вздохнул.
– Ты невыносимая.
Тонкс с невозмутимым видом показала язык.
– И все же, – не сдавался Ремус, – почему именно метаморф?
Тонкс закатила глаза. Вот ведь прицепился.
– Я была жирным ребенком и мечтала стать похожей на Твигги, – сварливо ответила она. – А еще мое неуемное любопытство: знаешь, как классно принимать чужое обличье и узнавать чужие секреты?
Ремус смотрел на нее со скептичным выражением. Тонкс вздохнула.
– А вообще, – сдалась она, – я тогда не хотела выделяться из толпы своей породистой мордой. Если ты не заметил, то у меня много общего не только с мамой, но и с тетушкой Беллой. Мне это никогда не нравилось.
– А сейчас? – после паузы поинтересовался Люпин.
Она пожала плечами.
– Меня все чаще посещает крамольная мысль, что я офигенная красотка, и это не так уж плохо.
Ремус не сдержал улыбку.
– Думаю, все благодаря тому, что я увидела Блэков с другой стороны, – серьезно добавила Тонкс.
Ремус понимающе кивнул. По его лицу через переносицу протянулся длинный, тонкий, бледный шрам, к которому ей всегда хотелось прикоснуться. Он отвел глаза, прочистил горло и по привычке почесал за ухом. Тонкс уже открыла рот, чтобы еще как-нибудь подшутить над ним, и тут вдруг он согнулся пополам и глухо зарычал.
– Ремус? Что случилось? – Тонкс испуганно подскочила к нему.
Он поднял голову, и она опешила – его глаза из янтарных сделались явственно, по-волчьи желтыми.
– Ремус? – выдохнула она.
Ведь до полнолуния еще больше недели!
– Беги, – с трудом вытолкнул он из себя.
– Что? – вконец растерялась она. – Поч…
Внезапно он молниеносным движением схватил ее за шею и толкнул – да с такой силой, что Тонкс пролетела несколько футов и грохнулась об пол.
– Ты что, с ума сошел?! – разъяренно выкрикнула она, вскакивая на ноги и машинально выхватывая волшебную палочку. Где-то на краю сознания промелькнуло удивление его нечеловеческой силой, а мгновением позже она едва успела отбить пущенное в нее заклятье.
– Рем! – возмутилась она, еще не совсем понимая, что с ним.
Глаза Ремуса сверкали в полутьме. Он вдруг принялся с яростью бросать в нее одно заклятье за другим. Да он же под Империусом!
– Ремус, это Империус! – прокричала Тонкс, и это секундное ослабление внимания стоило ей пропущенного заклятья.
Она споткнулась и покатилась по лестнице, больно ударяясь о ступеньки. Оказавшись на плитах небольшого овального зала со множеством ответвлений, она еще немного прокатилась по инерции, выпустив из руки палочку. Стиснув зубы от боли, Тонкс со стоном перекатилась на спину. Люпин показался на вершине лестницы, покачиваясь так, будто ему было трудно идти – больше всего это походило на борьбу с самим собой. Не дожидаясь результата этой борьбы, Тонкс, превозмогая боль от многочисленных ушибов, вскочила на ноги и бросилась к своей палочке. И очень вовремя – там, где она лежала секунду назад, заклятье выщербило камень.
– Экс… – договорить заклятье ей не удалось – пришлось метнуться за одну из колонн, укрываясь от опасного проклятья.
Она огляделась, лихорадочно соображая. Ведь тот, кто наложил на Ремуса проклятье, должен быть где-то рядом. Это наверняка Долохов! Не мог же он сделать это еще у входа. Крепко стиснув зубы, Тонкс выглянула из-за колонны, чтобы не упускать Ремуса из виду, и едва успела отскочить – он подкрался совершенно беззвучно. Оборотень взвыл от боли, с размаху врезав кулаком в камень там, где только что была ее голова. Кажется, боль немного привела его в чувство, и он уткнулся головой в колонну, оскалившись и глухо рыча.
– Ремус, это Империус! – крикнула Тонкс.
Он ее явно не слышал. Тонкс еще раз огляделась и подняла волшебную палочку. К черту! Она вскинула палочку, намереваясь оглушить его, когда откуда-то сбоку прилетело Разоружающее заклятье, и палочка вылетела у нее из руки. Сердце пропустило удар. Она поняла, что ее неоправданная беспечность может стоить ей жизни.
А в следующий миг ее оглушил удар в скулу. Челюсть свело, в голове закружилось, и Тонкс на мгновение испугалась, что Ремус сломал ей челюсть. Когда ошеломление болью схлынуло, она обнаружила себя лежащей на полу. Скула горела огнем, а в голове все еще звенело от удара. Она попыталась подняться, но Люпин схватил ее за шиворот и поволок по полу.
– Нет, – хрипло выдавила она, засучив ногами и вцепившись ногтями ему в руку.
Но это ничего не дало. Он дернул ее вверх, схватил за горло и впечатал в стену. Ноги Тонкс оторвались от пола, и она ощутила, что задыхается – горячие пальцы крепко сжимали ее горло. Она мотнула ногами, но от этого стало только хуже: кажется, какой-то хрящ в горле сдвинулся со своего места. Кровь ударила в виски. Перед глазами заплясали звездочки. Тонкс, держась из последних сил, лягнула Ремуса ногой – Грозный Глаз не раз повторял на тренировках, что перед этим ударом «не устоит ни один мужчина». Люпин взвыл, отпрянув и согнувшись пополам, а она рухнула на пол и, наконец, смогла вздохнуть. Легкие обожгло воздухом. Она машинально потерла горло, жадно хватая воздух ртом.
– Империус? – из-за колонн вышел Долохов.
Тонкс показалось, что в одном из темных коридоров сверкнули чьи-то глаза, но тут же вид закрыл балахон Пожирателя. Она со злостью взглянула на него исподлобья.
– Мисс аврор, поверьте, я не стал бы использовать в вашем присутствии Непростительные проклятья, – Долохов с хозяйским видом подошел к ней, вертя в руке ее волшебную палочку.
Ремус все еще пытался прийти в себя после удара. Долохов посмотрел на него.
– Обожаю оборотней, – сказал он. – Их животная суть делает их такими ручными.
Тонкс с надеждой покосилась на Ремуса, но он был совершенно не в себе. Нужно было что-то срочно предпринять. Но тут даже не было песка, чтобы засыпать глаза Долохову. И ударить его не удалось бы – он предусмотрительно держался на расстоянии.
– Что? – Пожиратель поймал ее взгляд и усмехнулся. – Нет-нет, мисс аврор, я знаю, кто вас учил. Я начеку, даже не надейтесь. Сегодня вы, – он ткнул ее палочкой в ее сторону, – были недостаточно внимательны. Придется заплатить за это высокую цену, но я понимаю, почему вы такая мягкосердечная, – он многозначительно покосился на Ремуса.
– Пошел ты! – выплюнула Тонкс сквозь зубы.
Долохов прищурился.
– Надо же, какое сходство, – протянул он. – Фамильное, так ведь это называется? Хотя ваша тетушка в два счета разделалась бы с оборотнем. Вам надо было больше тренироваться. Но, увы.
Тонкс на этот раз ничего не ответила. Ее вдруг покинули все силы, и она с поразительной отрешенностью слушала Пожирателя. Она просто не осознавала, что это происходит на самом деле. Вот и конец. И никакая «вся жизнь» не проносится у нее перед глазами – в общем, она так и знала, что все эти писатели просто наваливают.
– Ладно, я не садист, чтобы долго мучить красивую женщину, – скорчив растроганную гримасу, заявил Долохов.
Тонкс бесстрастно подумала, что, должно быть, приняла свой естественный облик. И даже если было бы не так, после смерти она наверняка стала бы собой – будто закончилось бы действие Оборотного зелья.
– Ты же не применяешь Непростительные в присутствии аврора, – напомнила она.
– Верно, – обрадовался Долохов. – Не буду. Он будет.
Именно то, чего она ожидала. Тонкс опустила глаза. Она не хотела смотреть, как Ремус направляет на нее волшебную палочку. К глазам внезапно подкатили слезы. Какое дерьмо! Какое редкостное, омерзительное дерьмо! И, главное, она сама виновата – всегда нужно быть начеку, сколько раз Аластор говорил ей это! А она только посмеивалась над его паранойей вместе с остальными. Поделом ей. Она крепко зажмурилась, глубоко вдыхая.
– Авада Кедавра!
***
Блейз, наконец, выбрался из этого вращающегося сумасшествия. Позади него тут же образовалась стена. Он прошел несколько футов и в растерянности замер. И что теперь делать? Крестража нет в центре. Где его искать? Он медленно сжал кулаки, хрустнув суставами. Куда идти дальше и что делать, он пока не знал и принялся простукивать стены. Может, крестраж окажется прямо в этой стене, чем черт не шутит. Блейз действовал машинально, будто на автомате – сегодня он делал так все, а его мысли неотступно крутились вокруг отца. Блейз с силой стукнул кулаком по стене.
– Ты сдохнешь, подонок, – сквозь стиснутые зубы процедил он.
От ненависти, переполнявшей его, хотелось крушить стены, швыряться проклятьями в исступлении, орать, пока не сядет голос. Где-то неподалеку раздались голоса – ему показалось, что он слышит Стеллу Блэк. Блейз оглянулся – и очень вовремя: он едва успел отскочить в сторону, когда с противоположной стены на него прыгнула какая-то тварь. Вцепившись когтями в стену, тварь издала высокий омерзительный звук и повернула к Блейзу человеческое лицо. Он пригнулся, уклоняясь от скорпионьего хвоста, и почувствовал, как вспотели ладони – он столкнулся с настоящей мантикорой, чья шкура отражает практически все существующие заклятья!
Скорпионий хвост опять взвился вверх, готовясь к прямому удару. Блейз материализовал щит и с трудом поднял его над головой, но жало легко проткнуло его всего в дюйме от его руки. Пытаясь избавиться от железки, мантикора с возмущенным воплем взмахнула хвостом. Блейз почувствовал, как ноги отрываются от плит, плечо пронзила резкая боль, и он полетел вместе со щитом, однако успел вовремя замедлить свое падение. Его отшвырнуло довольно далеко. Сбросив щит с вывихнутой руки, он смахнул выступившие на глазах слезы и попятился. Почему в идиотском учебнике не было указано, какие именно заклятья не отражает кожа мантикоры? Может, в виду отсутствия выживших свидетелей? Но ведь его предок каким-то образом убил такую тварь!
– Авада Кедавра! – выкрикнул Блейз.
Проклятье рикошетом отскочило от груди мантикоры и пронеслось над самой его макушкой. Он на секунду остолбенел – чуть не погиб! Мантикора издала какой-то хрипящий звук – кажется, засмеялась, и начала медленно приближаться с уверенностью победителя. Блейзу оставалось лишь отступать в тупик, лихорадочно соображая, как отделаться от твари.
– Люблю лакомиться человечиной, – мантикора облизнулась, прищурив глаза с вертикальными зрачками.
Конечно, глаза! Слабое место любого живого существа. Блейз направил сноп искр в глаза мантикоре, но почти сразу пожалел об этом: тварь завизжала и принялась молотить хвостом. Блейз вжался в угол, прикрываясь рукой от каменной крошки и молясь, чтобы хвост не попал по нему.
– Умрешшшшь! – зашипела мантикора, занося над ним хвост.
«Это конец», – пронеслось у него в голове. Жало нависло над ним: гадкое, с полупрозрачным пузырем яда, приносящего страшные предсмертные муки… И снова ему повезло: хвост обвили две цепи, и их концы приросли к противоположным стенам, фиксируя хвост.
Мантикора разъяренно завизжала и прыгнула на стену. Цепи, не выдержав, лопнули, одним концом Блейза хлестнуло по голове, и он сполз по стене, оглушенный ударом. Теплая струйка потекла из-под волос на лоб.
Профессор Снейп попятился.
– Что ты делаешь, бестолочь! – он попытался завернуть назад подскочившую к нему Стеллу, но та, юркнув у него под рукой, применила к твари телекинез.
Бесполезно – толстая шкура мантикоры была надежной защитой.
– Назад! – прикрикнул профессор, но мантикора легко обогнала их и ударом лапы смела к стене. Чья-то волшебная палочка покатилась по полу.
Мантикора опять занесла хвост.
– Боже мой! – Стелла инстинктивно прижалась к Снейпу и крепко зажмурилась.
Мантикора оскалила зубы в предвкушении, и Блейза охватила вспышка ярости. Должен ведь быть способ! Ведь какому-то ублюдочному Забини это удалось! Если бы ярость могла убивать, то мантикора сейчас скончалась бы от одного его взгляда.
