Текст книги "Узы крови (СИ)"
Автор книги: Скворец91
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 54 страниц)
– Нарцисса, доченька, может, ты хочешь что-нибудь спросить у Люциуса? – ободряюще улыбнулась ей мамочка, когда ей самой надоело без умолку болтать.
И Нарцисса спросила – все, как учила ее сестрица Белла сегодня утром.
– Люциус, а вы будете послушным мужем? Потому что самое главное для мужа – чтобы он во всем слушался жену и закрывал глаза на ее… – она с трудом припомнила слово, трижды повторенное сестрицей, – … адюльтеры.
Люциус побледнел еще больше, став похожим на мистера Цепеша из Румынии (1), который месяц назад приходил с визитом к Блэкам, и потом испуганная мамочка неделю ни на шаг не отходила от Нарциссы, а папочка много переписывался с дедушкой.
Нарцисса с ужасом поняла, что сестрица Белла опять посмеялась над ней.
Потом, когда дорогие гости уехали, дедушка Арктурус шипел на мамочку:
– Воспитала непонятно что! Одна дурней другой! Красивые мы, видите ли, барышни самых небесных кровей. А ума ни грамма, у всех троих! Как рты раскроют, так сразу по губам треснуть и хочется, чтоб впредь немыми сделались! А старшие твои? О политике они рассуждают, личное мнение у них. Тьху! Женщина должна сидеть дома и воспитывать наследников. Но достойно воспитывать, а не как ты!
Мамочка только плакала в ответ.
– Плохой дедушка! – завизжала Нарцисса. – Тебе по губам дать, чтоб мамочку не обижал!
Но дать по губам дедушке она не могла, потому что он был значительно выше ростом. Поэтому дедушка дал по губам ей. От изумления Нарцисса широко распахнула глаза.
– Жених и невеста, тили-тили-тесто! – братцы подслушивали, сидя на лестнице, и теперь братец Сириус показался из-за перил.
Регулус попытался усадить его обратно.
– Ах, так?! – Нарцисса ткнула в сторону наследника рода пальцем, искренне желая ему всех бед. – Чтоб ты… чтоб ты драконьей оспой заболел!
И она понеслась прочь из замка, добежав до самого Черного озера. Никто никогда не бил ее, и она смертельно обиделась на дедушку. Она уселась под дубом, полощущим корни прямо в озере, и стала плакать. Злобный старый дедушка. Никогда она больше не приедет в Гриммово Логово!
Весь день Нарцисса провела у озера, лелея свою обиду.
Вечером пришел братец Регулус – как всегда, в испачканных шортах, со счесанными коленками, со взъерошенными волосами, незнающими расчески. Принес запах костра. Регулус был самым младшим в семье и самым балуемым, но не самым избалованным. Самыми избалованными, по мнению злобного старого дедушки, были первенцы – сестрица Беллатриса и Сириус.
– Домой пора, – сказал Регулус, колупая носком ямку в земле.
– Не пойду, – отвернулась Нарцисса. – Я уколю пальчик и засну на много веков.
Братец хихикнул.
– Люциус Малфой точно не победит дракона и не порубает терновые кусты, – насмешливо сказал он.
Нарцисса тоже захихикала – такая перспектива казалась ей привлекательной. Братец присел на корень, уткнулся острыми локотками в коленки и подпер грязными ладошками щеки. Он был похож на худого ловкого котенка.
– Не грусти, Цисси, – братец протянул руку и положил ладошку ей на платьице, накрыв лучик солнца.
Из-под его пальцев брызнули радужные блики, и когда Регулус убрал руку, на коленях у Нарциссы лежала льдинка в форме цветка-нарцисса.
– Спасибочки, – растроганно улыбнулась она.
Братец тоже улыбнулся, кивнув головой. Черная прядка волос упала ему на лоб. Нарцисса подула в сложенные вместе ладошки и поднесла к его коленкам. На мгновение ее ладошки засияли теплым светом, и ссадины исчезли. Регулус потер белую свежую кожу.
– И тебе спасибочки, – он поднялся, обтер грязные ладошки о шорты и протянул ей руку. – Идем.
И они, взявшись за руки, отправились обратно в Гриммово Логово. Солнце клонилось к закату, лес делался страшным и смотрел зло, и для храбрости маленькие Блэки напевали во весь голос:
– Oh, the weather outside is frightful, but the fire is so delightful, sіnse we have place to go, let it snow, let it snow, let it snow! (2)
На следующее утро наследник древнейшего и благороднейшего рода Сириус Орион Блэк заболел драконьей оспой. Нарцисса ужасно гордилась собой, потому что, по словам наследника, она «уууу… ведьма!»
Нарцисса остановилась у неплотно закрытых дверей кабинета, воровато огляделась и прислушалась, как не раз поступала в прошлую войну.
– А этот их Манифест свободы читали? – раздался насмешливый голос Люциуса. – Они же смешны. Да еще и в этом захудалом журнальчике, принадлежащем полоумному Лавгуду.
– Да хоть бы и на туалетной бумаге! – раздраженно отозвался Даниэль Забини. – Они дают людям эту их пресловутую надежду! Мне вот любопытно, редакция журнала перекочевала прямиком в замок твоих родственников, Люциус, или их еще можно достать?
– При желании можно бы достать и замок Блэков, – бросил Рабастан.
Нарцисса поджала губы. Ей было тяжело смириться с тем, что Хогвартс разрушен, но Гриммово Логово – это уже ни в какие ворота не лезет.
– Разве только если сам Темный Лорд это сделает, – осадил его старший брат.
– Плохая ситуация, – сказал Сальвадор Нотт. – Когда против нас, чистокровных, чистокровный же и идет. Это дает всем поддерживающим Орден лишний повод считать, что мы не правы. Если даже такие заметные в нашем обществе фигуры, как Блэки в открытую выступают против нас, более того, возглавляют это их сопротивление.
– Какое такое сопротивление, Сальвадор, о чем ты? – подал голос Генрих Гойл. – Кучка придурков, которых мы не сегодня-завтра отправим в Азкабан или прямиком на тот свет.
– Поттер за эти два дня так ни разу и не воспользовался магией? – Нотт проигнорировал его.
– Ни разу, – неохотно признал Люциус.
– Не так уж проста эта кучка, – едва слышно пробормотал кто-то, Нарцисса даже не разобрала, чей это голос.
– Без Дамблдора они ничто! – вновь вспылил Гойл.
– Роберт, скажи, сколько людей нужно, чтобы вывести из строя Надзор? – Сальвадор опять проигнорировал Гойла. – К примеру, если за это возьмется умный маг, разбирающийся в артефактах.
–Если бы была жива Элинор Лавгуд, – ответил Розье, – она могла бы справиться в одиночку. Да и вообще, нужно просто знать, какую часть артефакта отсоединить и забрать с собой. Аналогов ей не найдется. Недаром ведь контроль над несовершеннолетними ведется далеко не в каждой стране. У многих попросту нет возможности отслеживать подобные случаи.
– Генрих, усиль охрану всех важных артефактов, – распорядился Нотт. – Достаточно уже того, что «Придира» проинструктировала всех, что им не стоит путешествовать по каминной сети и позволять своим детям колдовать, если они хотят оставаться инкогнито для Министерства. Джентльмены, отправляемся, сегодня полная луна. Пора ввести в эксплуатацию наш самый древний артефакт.
Послышались шаги, и Нарцисса на цыпочках вернулась в гостиную.
***
«Постановлением Министра магии от тринадцатого октября текущего года с целью предотвратить бесконтрольные миграции граждан над Британскими островами устанавливается единый антиаппарационный щит. Остается возможной аппарация внутри государства. Всем, желающим покинуть страну, необходимо обращаться за разрешением в Отдел транспортных средств и связи Министерства магии».
– Дурдом какой-то, – пробормотал Гарри. – Как они умудрились поставить щит над целой страной?
– Стоунхендж, мистер Поттер, – Андромеда одарила его таким взглядом, какой бывал у Гермионы. – Когда-то он был возведен друидами, чтобы защитить острова от внешнего вторжения, а теперь служит для того, чтобы сделать из Британии одну большую тюрьму.
Гарри сглотнул и вернулся к чтению. Он был настолько ошеломлен этой новостью, что запрет на распространение и хранение журнала «Придира» и объявление лорда Блэка вкупе с Лавгудом вне закона показались ему мелочами. Грюм распечатал одно из многочисленных писем, каждое утро кипами доставляемых в замок, пробежал глазами и тихо выругался.
– А это вот действительно паршиво, – проворчал он. – Франция отказала беженцам, попросившим у нее политического убежища. Любители жабьих лап передали беженцев в лапы британских властей.
– Они там все… – Сириус задумался, подбирая красочный эпитет, – … Малфои.
– Это не смешно, Сириус! – раздраженно одернула его Талия.
– Снейпы так и не отзывались? – с надеждой спросил Гарри.
Все отрицательно покачали головами.
– Парень, – вздохнул Грюм, – готовься к тому, что они вполне могли смыться из искренней верности этому психопату, и вовсе не собираются для нас шпионить.
– Гермиона точно не могла! – отрезала Стелла.
– Вот именно! – воинственно подтвердил Гарри.
Поднявшись из-за стола, он вышел на балкон, где уже полчаса прохлаждался Регулус. Небо было затянуто низкими грозно рокочущими тучами, вдали на горизонте мелькали ветвистые молнии. Мантия Регулуса, наброшенная поверх рубашки, хлопала на ветру. Гарри остановился рядом. Блэк, кажется, даже не заметил его. Он смотрел на вспышки молний и вертел на пальце фамильный перстень.
– Дела все хуже, – констатировал Гарри.
Регулус ничего не ответил.
– А я даже колдовать не могу.
– Нужно обязательно внимательно исследовать твою домашнюю библиотеку, – сказал Регулус. – Я довольно долгое время искал способ нейтрализовать Метку, но единственное, что узнал – что такую Метку умели создавать только Марволо. Возможно, если мы узнаем, как именно это делается, то поймем, как снять чары.
– Было бы неплохо, – вздохнул Гарри, опять возвращаясь мыслями к Гермионе.
Умели бы они снимать Метку – и можно было бы забрать Снейпов с той стороны от греха подальше.
Он еще немного постоял на балконе и, озябнув, решил вернуться в кабинет.
– Кого Гермиона больше любит – кошек или собак? – неожиданно спросил Регулус.
– Ну, у нее был кот Живоглот, – пожал плечами Гарри. – Только он исчез куда-то, когда убили ее приемных родителей.
Регулус отвлеченно кивнул.
– Если тебе в голову пришло отправить на разведку Сириуса, то это плохая идея – Пожиратели могут знать про его анимагическую форму, – на всякий случай предупредил Гарри.
Регулус несколько мгновений смотрел словно сквозь него, затем моргнул и опомнился.
– Что? Нет, я не думал, – он отвернулся. – Я просто из любопытства.
Гарри нахмурился. Странно, что он вообще спрашивает о Гермионе.
– Ну, ты не стой здесь долго, вот-вот гроза начнется, – заметил он.
Регулус кивнул, но вряд ли он его слышал.
– Ладно, я пойду.
В ответ молчание – Блэк, судя по всему, обдумывал какой-то план. Вот бы это был план по спасению Гермионы.
(1) – (на всякий случай) Владислав Цепеш – настоящее имя графа Дракулы.
(2) – слова из песни Frank Sinatra «Let it Snow»
========== 28. Гость в белых перчатках ==========
Северус вошел в гостиную и был встречен такой фразой:
– Она меня ненавидит. Поэтому она целыми днями сидит в своей комнате. Она ненавидит меня, презирает и стыдится.
Гиневра стояла у окна, потирая руки, как делала всякий раз, когда нервничала. Воспользовавшись тем, что она стоит к нему спиной, Северус закатил глаза.
– И не закатывай глаза! – мгновенно отреагировала Гиневра, как всегда, улавливая его настроение, словно качественный вредноскоп плохие намерения.
– И тебе доброе утро, – выдержав паузу, сказал Северус.
Гиневра издала какой-то неопределенный звук и закружила по комнате.
– И ее можно понять, – твердила она. – Я – чудовище. Конечно, чего еще я хотела? Я ведь сама себе бываю противна. Чего уж говорить о ней. В ее глазах я монстр…
Северус даже не пытался вставить словечко в ее пламенную тираду. Это бесполезно. Когда Гиневра занята самобичеванием или взращиванием собственных комплексов, лучше всего дать ей выговориться, а уже потом попытаться донести до нее глас разума. Она живет эмоциями, и ей просто необходимо пережить их, иначе ожидать от нее трезвого взгляда на вещи будет, по меньшей мере, глупо. Да, гриффиндорцы – это его вечное наказание. Когда Северусу случалось выслушивать сумбурный поток переживаний, иногда он про себя начинал повторять из вредности «бла-бла-бла». Наверно, это было не намного умнее той чуши, которую лепетала сейчас Гиневра. Слышала бы она, конечно, его мысли, и сделала бы из него запеченную человечину.
Выговорившись, она облегченно, чуть ли не с чувством выполненного долга вздохнула.
– Не хочу тебя разочаровывать, – протянул Северус, – но, боюсь, причиной ее затворничества являются Кэрроу, – увидев скептичное выражение лица Гиневры, он пояснил: – О тебе она просто старается не думать, дабы не отягощать себя лишними переживаниями. На первое время ей хватает треволнений и без тебя.
Гиневра со стоном рухнула на диван.
– Я просто хочу… но я, наверно, не заслужила.
Она закусила нижнюю губу и опять принялась растирать ладони. «Она не заслужила», – повторил про себя Северус. Все-таки время от времени он поражался непрекращающемуся самоистязанию Гиневры. Ему казалось, что, столько лет служа Лорду, уже невозможно хранить нормальные, не извращенные понятия о совести и долге. Сам Северус столько раз договаривался со своей совестью, что глубоко сомневался в ее существовании, и все мерзкое, что ему приходилось делать, воспринимал как данность. Истязать самого себя укорами он считал бесполезным – все равно он был не из тех людей, которые способны наложить на себя руки. Как и Гиневра. А без такого исхода все муки совести теряют смысл.
Северус присел рядом с ней.
– Думаю, не тебе решать, заслужила ли ты ее внимание, время, любовь, – медленно проговорил он.
Гиневра сделала глубокий вдох.
– Не хочу навязываться, – жалобно пробормотала она.
– Но?
Гиневра покосилась на него. Да, они знали друг друга наизусть, как любимый стих.
– Но мне не хватает силы воли, чтобы не попытаться… чтобы не использовать шанс найти с ней общий язык, – ответила она.
Северусу даже стало как-то неловко: сам-то он не особо прилагал к этому усилия.
– Это похвально, – высказал свое мнение он.
Теперь Гиневра закатила глаза. Северус криво усмехнулся.
– Хочешь, чтобы я запретил тебе это делать?
Гиневра даже немного растерялась.
– Да нет, наверно, – она отвернулась к окну. – Просто не хочу осложнять ей жизнь. Если, – она оглянулась на дверь и понизила голос, – если она вдруг вернется к своим друзьям, я не хочу, чтобы у нее оставался кто-нибудь здесь.
– А я?
– И ты, – серьезно кивнула Гиневра. – Ты должен уйти.
Северус несколько мгновений смотрел ей в глаза, сдерживая вспышку гнева. Что она несет? Второй раз он ее не бросит, тем более осознанно.
– Ты это брось… – начал он.
Гиневра прижала ладошку к его губам.
– Не надо, прошу тебя, – взмолилась она. – Я не могу ничего слышать. Я так хочу решиться… оставить ее в покое, держаться на расстоянии. Понимаешь, так будет лучше для нее? Я ей не мать, я один раз не смогла ею стать, а теперь не хочу, чтобы ей мучиться пришлось, выбирая…
Северус убрал ее руку от своего лица.
– Гиневра, не надо этих жертв…
Она яростно затрясла головой.
– Нет, нет, нет, не могу этого слышать, – забормотала она, зажмурившись.
По ее щекам покатились слезы.
– А я не хочу слышать то, что ты несешь! – прошипел Северус.
Гиневра прижалась губами к его губам в отчаянной попытке заставить его замолчать. Северус попытался было отстраниться, но она крепко обвила руками его шею, целуя с горечью и отчаянием, словно в последний раз.
И тут позади скрипнула дверь. Гиневра отскочила на другой край дивана. Северус оглянулся – в дверях стояла Гермиона. Он внезапно почувствовал себя так, будто они с Гиневрой школьники и их застукал кто-то из профессоров целующимися в библиотеке. Гиневра принялась поправлять прическу.
– Э… – вякнула Гермиона.
– Что? – не выдержал Северус.
Его голос прозвучал более резко, чем он хотел, и Гермиону это внезапно развеселило – он видел, как в черных глазах начинают тлеть искры смеха.
– Просто по замку гуляю, – лукаво сощурилась она. – Заглядываю во все двери.
Это еще что за ехидство в голосе? Совсем распоясалась.
– Какая любопытная, – холодно отозвался Северус.
– Пойду дальше? – Гермиона начала медленно закрывать дверь, не сводя с него ехидного взгляда и пряча улыбку в уголках губ.
Гиневра вдруг вскочила с места и затараторила:
– Если хочешь, оставайся. Эта комната называется Солнечной гостиной. Сегодня, конечно, пасмурно, но в солнечные дни это самое светлое место во всем замке. Здесь столько света, что и уходить никуда не хочется.
Гермиона растерянно замерла.
– Ну… – она покосилась на Северуса.
«Подрастеряла уверенность», – удовлетворенно отметил он.
– Нет? – расстроено уточнила Гиневра. – Ну, что ж, – она вздохнула и еще раз поправила прическу. – Тогда… что ж, тогда увидимся за обедом.
Гермиона несколько мгновений что-то обдумывала, вид у нее при этом был на удивление непроницаемый.
– Вообще-то, я собиралась выйти во двор, немного прогуляться, – наконец сказала она. – Пока дождя нет.
Кажется, это было приглашением. Северус повернулся к Гиневре и прочел на ее лице эти ее «муки совести».
– Мы пойдем с тобой, если ты не против, – решил он за всех, поднявшись с дивана.
Гермиона невозмутимо кивнула. Удивительно, но Северус действительно не смог бы сказать, о чем она сейчас думает. И что заставило ее быть такой благосклонной.
***
Гермиона шла чуть позади своих родителей, исподтишка поглядывая на них. Северус размеренно шагал впереди, Гиневра семенила рядом с ним, беспокойно потирая руки и словно боясь отстать. Гермиона не могла поверить, что причина волнения Морроу в ней. Она казалась ей такой невозмутимой, даже бесчувственной. Да что там, ей подходила роль Пожирательницы смерти, ее было легко представить в их окружении. Гермиона считала так до последнего времени. Ее неуверенность заставляла посмотреть на нее с совершенно другой стороны. И, чего уж там, кому не было бы интересно узнать, какая она – избранница Северуса Снейпа?
Наконец, Гиневра замедлила шаг. Гермиона улыбнулась, поравнявшись с ней – волнение Морроу странным образом помогало ей самой сохранять самообладание.
– Осень вступает в свои законные права, – нарочито небрежным тоном сказала Гермиона, окинув хмурое небо взглядом, и плотнее укуталась в кашемировую шаль.
Гиневра посмотрела на ее руки.
– Как ты справляешься со своей силой? – в ее голосе сквозило беспокойство.
Гермиона передернула плечами.
– Понемногу. Северус уверен, что я ее обуздаю. И я в последнее время тоже.
Она посмотрела на Гиневру, но та быстро отвела глаза.
– Это прекрасная новость, – кивнула Морроу.
«Я похожа на нее», – подумала Гермиона, разглядывая ее профиль. Разговор как-то не вязался. Они некоторое время молчали, и это молчание тяготило обеих.
– Я вот думаю устроить тридцать первого октября бал-маскарад, – ляпнула Гермиона.
На самом деле она это только что придумала.
– Чудесная мысль, – с готовностью подхватила Гиневра.
– Банальная, да? – улыбнулась Гермиона.
– Не банальнее любой другой, – ответила Гиневра и тоже улыбнулась. – Эйлин поможет тебе с приготовлениями. В свое время она устраивала восхитительные балы и светские приемы, мы с подружками ждали их с нетерпением. Все юные мисс мечтали побывать на приеме у леди Снейп. И у Друэллы Блэк. У них собиралось самое блистательное общество, и были самые восхитительные приемы, – Гиневра усмехнулась. – Хотя иногда мне кажется, что к Друэлле все тянулись в первую очередь потому, что там непременно можно было лицезреть благороднейшее и древнейшее семейство в полном составе – нигде больше они не собирались все вместе. А что ни говори, семейка Блэк обладает какой-то дьявольской харизмой.
– А вы, наверно, больше любили бывать здесь? – предположила Гермиона. – Тут ведь можно было «лицезреть» наследника Снейпов.
Гиневра посмотрела ему в спину.
– Да, вот таким приблизительно, – она скрестила руки на груди и, надменно вздернув бровь, низким голосом заговорила, очень правдоподобно изображая желчную интонацию: – Мой дом в очередной раз наполнился смехом этих глупых девиц и разглагольствованиями старых маразматиков. Я бы лучше подышал испарениями в лаборатории, чем тратил свое драгоценное время на никчемных людишек. Как трудно живется гениям на этой грешной земле.
Гермиона захихикала.
– А она хохотала громче и глупее всех, надеясь таким незатейливым образом привлечь мое внимание, – напыщенно отозвался Северус.
– И, надо сказать, мне это вполне удалось, – как бы между прочим бросила Гиневра.
– Конечно, – согласился Северус. – За твоим смехом я не слышал собственных мыслей.
– Это эффект, которого пытаются достичь все заинтересованные в успехе юные особы, – парировала Гиневра. – Этого не знают только такие гении, как ты.
Северус возмущенно посмотрел на нее и хмыкнул, не найдя достойной отповеди. Гиневра коротко засмеялась, заговорщически подмигнув Гермионе. Надо же, она была такой… приятной в общении.
Тем временем они подошли к распахнутым воротам поместья и повернули назад. Начинался дождь.
– На самом деле мистер Снейп заставил меня пролить немало слез в подушку своим холодным отношением, – признала Гиневра, но достаточно громко, чтобы его уязвленное величество услыхало.
И тут раздалось громкое отчаянное «Мяу». Троица дружно обернулась. По ту сторону ограды на обочине дороги сидел небольшой кот и тоскливо мяукал. Кот был очень пушистый, с белой грудкой и белыми кончиками лап, словно одетыми в перчатки. Увидав Гермиону, он навострил уши и призывно мяукнул, глядя на нее умоляющими желтыми глазищами – эти пушистые хитрецы все как один знали, что она испытывает слабость к кошачьим.
Она повернулась к Северусу, чувствуя себя несмышленой малышкой, собравшейся выклянчить у папочки зверушку. Снейп прищурился, взглянув сначала на нее, затем на кота, затем опять на нее. Гермиона смотрела на него с безмолвной мольбой. Северус задумчиво провел пальцем по губам.
– Ну, бери, – вынес вердикт он.
Гермиона широко улыбнулась и выскочила за ворота.
– Иди сюда, – позвала она кота и протянула руки.
Кот мяукнул, поднял пушистый хвост и живо оказался у ее ног. Гермиона подхватила на руки мягкую, легкую и совсем худую тушку. Шерсть была шелковистой и очень приятной на ощупь. У Гермионы защекотало в горле – она обожала котов! Почесав своего нового питомца за ухом, она вернулась к родителям.
***
Когда за спиной раздалось громкое «Мяу», Северус невольно обернулся и увидел в траве по ту сторону ограды небольшое пушистое создание черного окраса с белыми лапами. Создание пошевелило усами и еще раз противно мяукнуло – требовательно так. Именно «создание», ибо после слов Дамблдора про Регулуса Блэка он подозревал каждого кота, пса и сову в их самозванстве. Северус живо оценил подозрительную дислокацию зверька – он сидел на обочине достаточно близко от ворот, но не предпринимал попыток войти. Словно ждал, что его, по меньшей мере, пригласят. А кто из двуногих не знал, что поместье Принц не пускает незваных гостей, будь они даже в своей анимагической ипостаси?
Его дочь повернулась к нему с маниакальным блеском в глазах.
И тут к Северусу вернулись старые вопросы. Какого Мордреда Гермиона видела Регулуса Блэка в полураздетом виде? Между ними какие-то отношения? И если так, то знает ли она, что младший Блэк тоже анимаг?
Гермиона смотрела на него кристально-чистыми глазенками новорожденного огнедышащего дракончика. Северус задумчиво провел пальцем по губам. Да нет, не умеет его наивная дочь так играть. Если это в самом деле Блэк – в чем Северус практически не сомневался, – то Гермиона о его талантах ни сном ни духом.
– Ну, бери, – протянул он, надеясь, что это решение не вылезет ему боком.
Гермиона бросилась к коту, а кот навстречу ей. Нет, ну точно Блэк!! Ведь некоторые семьи (в их числе, разумеется, вездесущие Блэки) знали также: есть один способ беспрепятственно входить и выходить из поместья Принц – надо, чтобы кто-то из их семьи по доброй воле ввел тебя за руку в ворота. Тогда приглашение не будет, так сказать, одноразовым. А Гермиона котяру на руках внесла. Блестяще.
Гиневра вопросительно выгнула бровь – отлично, он еще не совсем параноик, раз не одному ему показалась странной эта встреча. Северус слегка наклонил голову, показывая, что все под контролем. Хотя какое там под контролем, когда в его замке будет ошиваться один из Блэков?!
Северус враждебно воззрился на наглую морду кота. Тот с недовольным видом сидел на руках у Гермионы, явно не получая никакого удовольствия оттого, что ему чешут за ухом. Однако, заметив взгляд Северуса, он тут же невинно мяукнул и сунул голову под ладонь Гермионе, чтобы его погладили. «Ах ты ж Вальпургиево отродье», – разъяренно подумал Северус. Мысль, что эта гадость будет жить в комнате Гермионы, его совсем не устраивала.
– О, вы всей семьей меня встречаете, что ль? – по склону со стороны магловского городка поднимался Амикус Кэрроу, улыбаясь своим широким жабьим ртом.
Северус сжал губы в тонкую линию. Что этому извращенцу понадобилось внизу? Не приведи Мерлин.
– Что ты делал в Олд-Фэнге, Амикус? – хмуро осведомился Северус.
– Вы знаете, что здесь некогда жила грязнокровая матушка Поттера? – весело полюбопытствовал Кэрроу. – Я ходил поглядеть на ее малую родину. Захирел городок, что тут скажешь.
Гермиона изумленно покосилась на Северуса – она-то не знала, что здесь жила Лили Эванс. Еще в то далекое время, когда городок, названный так из-за находящейся неподалеку крохотной скалы, напоминающей зазубренный клык, процветал и был довольно приятным местечком. Потом местная фабрика закрылась, и народ повалил в расположенные неподалеку города покрупнее – Стенинг и Пулборо, а Олд-Фэнг стал похож на призрак магловской цивилизации с полуразрушенным зданием фабрики на окраине и старыми обветшалыми домами, в мусорных баках которых рылись вечно голодные исхудалые псы, больше похожие на фестралов.
– Почетное соседство, верно, Снейп? – осклабился Амикус. – Там, кстати, и сейчас живет грязнокровый щенок. Один из тех, которые до сих пор не встали на учет в Министерстве.
А вот это уже провокация. Краем глаза Северус заметил, как напряглась Гермиона – неужто она в курсе, что здесь обитает ее однокурсник? Томас, кажется.
– Несколько тысяч людей невозможно поставить на учет за три дня, Амикус, – спокойно сказал Северус.
Плохо, очень плохо. Гермиона, чего доброго, побежит спасать мальчишку. На что, собственно, Кэрроу и рассчитывает. Ведь откуда ему знать, встал ли Томас на учет? Значит, это информация извне. Мерлин, почему Томас сразу же не убрался куда подальше? Он ведь знает, что живет под боком у Снейпов, которые ушли вместе с Пожирателями. Неужто все так беспрекословно верят в преданность его, Северуса, Свету?
– Да он и не собирается, – Амикус издал противный хрип и сплюнул на землю желтую слюну: ничего от благородных предков в нем отродясь не было. – Я еще денек другой подожду, а потом приму упреждающие меры. А? – он радостно хрюкнул. – Хорошо сказал, да? По-ученому, бля.
Определенно, весь ум, манеры и внешние данные в этой семье достались одному ребенку, на Амикусе природа отдохнула. Но он был полезен Алекто своей безоглядной верностью, она могла быть уверена, что ее домашний гамадрил за нее готов и сдохнуть и убить. И он действительно был опасен – своим нечеловеческим умением пользоваться инстинктом выживания, недюжинной физической силой и бешеными вспышками неуправляемой магии. Низкий ростом, с непропорционально длинными волосатыми руками, с низким лбом, из-под которого на мир злобно взирали маленькие глазки – он был настоящим атавизмом, генетической ошибкой. Он не мог даже уяснить для себя простые человеческие понятия, они были недоступны его пониманию. У Амикуса была хозяйка, и целое море свирепой животной силы и агрессии, которую ему необходимо было периодически вымещать на более слабых особях. И все – большее в его крохотном мозгу не вмещалось. Глядя на двоих Кэрроу, Северус нередко вспоминал однажды виденный магловский фильм «Кинг-Конг».
– Не выражайся в моем поместье, иначе я ампутирую тебе язык без всяких обезболивающих, – глухо прошипел Северус, прожигая его взглядом.
Амикус перестал ухмыляться – как и всякое животное, он чутко улавливал опасность.
– Да ладно, я того, по привычке, – мотнул головой он.
– Я в курсе, что ты «того», – согласился с ним Северус. – Второго предупреждения не будет.
Амикус мгновение молчал, глядя на него исподлобья, но так как Северус спокойно выдержал его взгляд, неохотно отвел глаза первым.
– О, – Амикус заметил кота. – Симпатичная тварь.
Проходя мимо Гермионы, он провел ручищей по загривку кота против шерсти. Кот зло зашипел ему вслед, на что Кэрроу хохотнул и продолжил свой путь в превосходном расположении духа. Дождавшись, пока он отойдет на порядочное расстояние, Северус предупредил Гермиону:
– Не вздумай ничего предпринимать. Это рассчитано на тебя.
Она посмотрела на него с отчаянием, но ничего не сказала. Северус перевел взгляд на кота – тот уставился вслед Амикусу, раздраженно мотая хвостом, – и на мгновение засомневался, что это действительно Блэк, а не простая зверушка. Хотя нет, совпадение слишком уж подозрительное – таки Блэк. Остается надеяться, что и он не попытается предупредить Томаса – Северус не сомневался, что вблизи дома маглорожденного благородных спасителей ждут ловушки, на которые Алекто была мастерицей.
***
Наконец оказавшись на твердой поверхности, Регулус как следует отряхнулся: всю шерсть ему помяла, неуклюжая! Гермиона оперлась спиной на дверь и громко вздохнула, хватив воздух ртом. В глазах у нее заблестели слезы. Регулус сочувственно посмотрел на нее.
Ох, что-то будет. Не зря этот урод сказал про какого-то маглорожденного – судя по реакции Гермионы можно допустить, что они знакомы. И это более чем плохо. Зная Темную Морду, Регулус мог почти с уверенностью сказать, что Гермиону, по меньшей мере, заставят привести маглорожденного к Пожирателям. Пушистый хвост в который раз хлестнул по бокам, вторя его раздражению. Нет, он, конечно, мог бы предупредить Сириуса, чтобы тот организовал спасательную миссию. Но нельзя. Где Амикус, там и Алекто, а она та еще паучиха – расставленную ею сеть может не заметить и Шизоглаз (что она уже один раз доказала). Регулус не мог ради одного маглорожденного рисковать жизнями таких могущественных волшебников, как Сириус или Люпин, ведь их наверняка будет ждать засада. И даже для душевного спокойствия маленькой Снейп рисковать не мог. Хотя жаль ее, конечно. Не похожа она на человека, способного примириться с собственными грехами. Сама себя съест.
– Ты, наверно, голодный? – заботливо поинтересовалась она.
«Вообще-то, нет».
– Сейчас, – по-своему расценила его «Мяу» Гермиона.
Еще раз потерев и без того покрасневшие глаза, она позвала свою эльфийку. Регулус тем временем отвлекся от мрачных дум, чтобы исследовать покои мисс Снейп. Дамские комнаты были его маленькой слабостью: ему безумно нравилось рассматривать батареи благоухающих искрящихся баночек, выстроившиеся на туалетном столике, небрежно брошенное на спинке стула струящееся шелковое платье, забытую на подоконнике нитку жемчуга, фотографии, заправленные за край зеркала – все эти маленькие, но такие важные детали девичьего мира. Одному Мерлину известно, сколько раз он перечитывал знаменитое описание спальни графини из повести «Гобсек» Оноре де Бальзака.
