Текст книги "Ты только держись (ЛП)"
Автор книги: NorthernSparrow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 56 (всего у книги 59 страниц)
***
В заснеженном городке среди высокогорных лесов, зимой, разыгрывается миниатюрная сценка: двое людей обнимаются на пустой улице в снегопад. Они там совсем одни – две маленьких фигурки на фоне молчаливого пейзажа. В остальном улица заброшена. Весь городок притих; дневной свет кажется бледным и тусклым, оттого что пробивается сквозь облака падающего снега. Снег падает здесь так же, как падал веками, тысячелетиями: он спускается вниз клубами тяжелых снежинок, ложится шалью на отдаленные холмы, покрывает деревья. Он устилает крыши домиков и машин, пока не начинает казаться, что людей здесь вообще никогда не было. Здесь всегда был только снег, только деревья, только их толстые зимние белые шубы, только горы, молчаливо стоящие на туманном горизонте. Среди этого безвременья две фигурки кажутся бесконечно маленькими, когда стоят так, обхватив друг друга руками, среди падающего снега. Какие бы звуки они ни издавали (смех? или это всхлипы? а может быть, и то, и другое?), они не разносятся далеко – весь звук поглощается тихой пеленой падающих снежинок. Какой смысл в этих объятиях? Зачем они? Какая разница, продлится ли одна человеческая жизнь чуть меньше или чуть дольше, когда в любом случае это всего лишь мгновение ока? Деревья тянут свои безмолвные ветви к небу как всегда, горы недвижные стоят на страже как всегда, а человеческая жизнь – лишь искра пламени, вспыхнувшая на миг. Здесь – и уже нет.
Но две фигурки все равно смеются и радуются, все равно обнимаются, все равно целуются. Еще год вместе, или два, или десять отчего-то кажутся им значительнее, чем весь лес, значительнее, чем даже горы. Получить даже немного времени – для них подарок больше, глубже, обширнее, чем весь мир.
========== Глава 52. Ты только держись ==========
Дин долгое время не может оторваться от Каса. Ему совершенно не стыдно, когда он обнаруживает, что плачет. Как и Кас.
– Я же говорил, ты еще полетишь, Ти-берд! – восклицает Дин, вытирая слезы из уголков глаз. – Я же говорил!
– Ну, вообще-то летать я по-прежнему не могу, – возражает Кас. – Если только фигурально выражаясь…
– Пока сойдет и фигурально, – отвечает Дин, смеясь. – Все по порядку, приятель. – Он отряхивает снег с головы и плеч Каса. – Пошли, а то ты уже в снеговика превратился. Давай позвоним Сэму и Саре. Черт, как я люблю этот город!
Горсть снега, которую он стряхнул с плеч Каса, такая легкая и пушистая, что Дин не может удержаться и залепляет остатками Касу в нос, и потом не может перестать смеяться, видя удивленное выражение на лице Каса.
– Добро пожаловать в мир живых, Ти-берд. Холод. Жара. Еда. Сон. Секс. Все это. Все это, постоянно. На годы. Еще на годы и годы! – Дин протягивает руку в варежке, планируя снова отряхнуть плечи Каса, но Кас вдруг с абсолютно невозмутимым видом поднимает руку и как бы мимоходом швыряет горсть снега прямо Дину в лицо.
Дин от неожиданности издает возглас.
– Вот это да! Смотри-ка, что ты начал! – Он нагибается, чтобы набрать свежего снега из сугроба, и неуклюже обеими руками швыряет его в Каса. Бегая и играя в снегу, Дин вдруг чувствует себя так, будто ему снова восемь. И у Каса внутри, что удивительно, оказывается, скрывался восьмилетка. Все это превращается в драку мягкими пушистыми снежками – Дину совсем не хочется лепить хулиганские обледеневшие снежки, как он, бывало, делал в школе, от которых Касу может быть больно. Но бросать в Каса мягкие наскоро слепленные пушистые комки снега оказывается чрезвычайно весело. Кас неожиданно и сам оказывается не промах и с удивительной точностью попадает собственными мягкими снежками Дину прямо в грудь.
Потом Кас находит гораздо более эффективную стратегию: бросить более крепкий снежок прямо в ветку дерева над их головами, так что на Дина осыпается мини-лавина снега. И на Каса заодно тоже.
Они играют в снегу всю дорогу до кофейни. На заснеженных улицах чудесного Флагстаффа, в чудесной Аризоне, рядом с величественным Гранд-Каньоном, в лучший на свете день.
***
Дин наконец вспоминает про Сэма с Сарой и второпях посылает им сообщение. Десять минут спустя, когда Дин и Кас стоят в очереди в кофейне, оба еще не отдышавшиеся после игры в снежки и в эйфорическом неверии в свое счастье, снаружи с заносом тормозит Импала, поднимая за собой шквал снега, и в кофейню с поздравлениями и смехом заваливаются Сэм с Сарой. Все испытывают такой подъем, что даже бариста интересуется, в чем дело. Пятнадцать минут спустя они уже сидят, сгрудившись за уютным круглым столиком в углу, потягивая из кружек горячий сидр с пряностями, выданный им бесплатно благодаря баристе и ее боссу.
Сэм кипит от восторга; он все зовет Каса «светлячком Гранд-Каньона» и вскоре уже предлагает тосты за «нашего светлячка» с таким энтузиазмом, что Дин начинает подозревать, не подлил ли он себе алкоголя в сидр. Сара не унимается, с восторгом рассказывая про свое предчувствие, что это случится («Я знала, я просто знала!») Дин даже ощущает, что все это для него уже слишком – оттого, как будущее вдруг развернулось перед ними до горизонта, у него уходит почва из-под ног. И Кас тоже, похоже, в шоке.
– Я не смел надеяться, – говорит он, когда они наконец немного успокаиваются после, наверное, шестого тоста «за светлячка» от Сэма. – Я думал, что еще один раунд химиотерапии будет точно, а может, и радиации тоже. Я готовился к наихудшей новости, когда понял, кто звонит.
Сара отвечает:
– А я этого ожидала, на самом деле. Не хотела сглазить, поэтому ничего не говорила, но… ты хорошо выглядел в последнее время, Кас.
Все смотрят на нее.
– Знаешь, – говорит Дин, – я мог бы поклясться, что потеря пятнадцати фунтов только за последний месяц, тошнота через день, не говоря уже о кровотечении из всех отверстий и о том, что он чуть не умер два дня назад, это не совсем «хорошо выглядел».
Сара почти смущенно усмехается.
– Конечно, конечно, я знаю. Я не преуменьшаю опасность кровотечения – это была очень серьезная ситуация, да. Я ничего не преуменьшаю; я знаю, каким ужасным был этот месяц. Но понимаешь… – она чуть подается вперед, глядя на них троих. – Я уже давно работаю в этой области. Лечение рака – это гонка: между тем, как быстро лечение убивает рак и как быстро он убивает пациента. И для тебя, Кас, это иногда была гонка голова в голову, особенно в это Рождество! Но во время последних двух циклов у меня уже было ощущение, что ты эту гонку выиграешь. Что, если ты вытерпишь химию до конца, то все будет хорошо. – Она делает паузу и отхлебывает сидр.
– Но откуда ты могла это знать? – спрашивает Сэм. – Откуда такое предчувствие?
Сара в задумчивости наклоняет голову на бок.
– Есть два отдельных набора симптомов, – говорит она наконец. – Один набор – это симптомы самого рака: боли определенного типа, отказ определенных органов, отечность. И есть симптомы просто от химиотерапии, не связанные с раком: тошнота, потеря волос, проблемы с кожей, малокровие и усталость, даже кровотечения.
– Так ты хочешь сказать, – произносит Кастиэль медленно, – что у меня были симптомы от химиотерапии, но не раковые?
Сара кивает.
– В последнее время да. То есть это, конечно, не точная наука, потому что симптомы во многом пересекаются. Но… не знаю, иногда у меня просто есть предчувствие. И в твоем случае у меня было чувство, что снимки будут чистыми. – Она добавляет с немного озадаченным видом: – Я даже думала, что мне это чудится. Потому что… ну, потому что ты ангел. Я думала, что, может быть, вообразила себе сама, что тебе лучше, просто потому что подсознательно ожидала, что тебе будет сопутствовать какая-то удача свыше.
– Я думаю, моя ангельская природа – тут скорее минус, – говорит Кас. – Я вообще не был уверен, что химиотерапия возымеет какой-то эффект. Некоторые лекарства на меня не действуют, помнишь?
Сара удивленно моргает, как будто не задумывалась об этом.
– Интересная мысль, – говорит она. – Но не действовали на тебя те лекарства, что влияют на мозг, так? Нейромедиаторы? Я это уже давно заметила. И это в общем-то логично, так как ты… как бы только наполовину связан с мозгом своей оболочки, верно? Антиэметики, например, действуют за счет влияния на мозг.
Кас наклоняет голову, медленно кивая, как будто согласен с логикой.
– Но химия влияет не на мозг, – продолжает Сара. – Химия влияет на все тело, и у тебя были классические побочные эффекты от нее. Тошнота, потеря волос, малокровие – это все симптомы ее действия. Это означает, что деление клеток прекратилось, что и есть задача химии. Остановить деление раковых клеток. Если клетки слизистой стенок кишечника перестают делиться, и клетки волосяных фолликул, и костного мозга – а именно отсюда происходят тошнота, потеря волос, малокровие, – то это признак того, что все идет по плану и клетки опухоли наверняка тоже перестали делиться. Грубый метод, весьма тяжелый для организма, но именно так работает химиотерапия. – Она добавляет, пока они все усваивают сказанное: – Кас, ты знаешь, какие у тебя были маркеры в крови? Я не видела последние результаты.
– Ты имеешь в виду все эти буквы? – уточняет Кас.
Сара смеется.
– Да. АФП, ХГЧ, ЛДГ. – Сэму и Дину она объясняет: – При тестикулярном раке повышаются определенные маркеры в крови. Клайн отслеживает их еженедельно. Примерно с месяц назад маркеры Каса пошли вниз – медленно, но в верном направлении. Но последнюю пару анализов я еще не видела.
– Я должен забрать все результаты из госпиталя завтра, – говорит Кас. – Бумажную медицинскую карту, как они это называют. Эрон посоветовал мне получить копию на руки, чтобы я мог… – он делает паузу, – наверное, хранить ее для сравнения. Как сказал Эрон, раковых пациентов наблюдают в течение пяти лет, прежде чем заключить, что они полностью здоровы, так что я должен всегда иметь эту карту при себе. Чтобы у врачей, которые будут меня наблюдать в дальнейшем, было с чем сравнивать. Через пять лет ее можно убрать, но он говорит, что выбрасывать ее не нужно.
«Через пять лет», – думает Дин.
Кас вдруг планирует на пять лет вперед.
До этого момента будущее казалось коротким, предопределенным путем, узенькой тропинкой, которой они вынуждены следовать, как металлический подиум, по которому проходит скот на скотобойне. Все было расписано вперед, до близкого горизонта на расстоянии месяца или двух. Весь мир сузился: в Денвер и обратно, в Денвер и обратно, в Денвер и обратно. Ощущение будущего сжалось до нескольких месяцев: цикл химии или радиации в январе, потом еще один в феврале и, может быть, в марте… если им повезет и Кас проживет достаточно долго.
Теперь же будущее широко открыто перед ними, металлический подиум снесен в одночасье. Вместо мрачного пути на бойню перед ними открытая дорога, уходящая к невидимому горизонту, на годы и годы вперед. С ответвлениями во всевозможных направлениях.
И никаких поездок в Денвер. Никаких троп для передвижения ползком на полу мотеля, никаких ночей нескончаемой тошноты на полу ванной. Только… жизнь.
И не только на несколько дней. Не только на неделю, не только на два-три месяца, обещанные Хавасу, каким бы подарком и они ни казались. На годы. Теперь на годы. Перед ними простираются годы.
Дин откидывается на спинку стула и потягивает сидр.
– Теперь осталось только решить проблему с крыльями, – говорит он.
Кас кивает. Сара озадаченно смотрит на Сэма, потом наклоняется к нему и бормочет что-то едва слышно. Дин улавливает только «…его крылья?» Сэм наклоняется, чтобы прошептать что-то в ответ.
– А… но… разве он не может просто залечить свои корни перьев? – шепчет она Сэму. Дин с Касом переглядываются.
Она пытается говорить тихо, но ясно, что она не понимает, в чем проблема, и Дин вспоминает, что они пока не объяснили Саре, как именно у Кастиэля повреждены крылья. Он уже подумывает сменить тему разговора – на грустном сейчас, после таких чудесных новостей, зацикливаться совсем не хочется. Но Кас заговаривает сам.
– У меня были повреждены корни перьев, Сара, – объясняет он. – Несколько лет назад. Мои маховые перья были сожжены, когда меня выкинул из Рая другой ангел. Это длинная история, и того ангела больше нет, но… в общем, у меня больше нет небесного могущества. Как ты, наверное, заметила. Поэтому я не могу сам себя вылечить. И дело в том, что без определенных перьев я не могу и запасти могущество. А чтобы вылечить корни, оно нужно.
– Помнишь, что было написано в шестой главе? – спрашивает ее Дин. Сара кивает: она потратила большую часть вчерашнего дня, согнувшись над «Физиологией ангелов» и завороженно листая ее, – кажется, медик в ней оценил содержимое книги. (Дину тогда пришло в голову, что, на самом деле, это и есть в некотором роде книга по медицине. Медицинский текст об ангелах.) Дин напоминает Саре: – На то, чтобы вылечить корни перьев, нужна энергия, и при поврежденных корнях он не может отрастить новых перьев… но перья ему нужны, чтобы эту энергию запасти. Такая вот безвыходная ситуация.
– Но я думала, человеческая душа обладает энергией, – говорит Сара. – Разве он не может использовать ее?
Кастиэль смотрит на ее, нахмурившись. Она вопросительно смотрит на него в ответ.
– Прости, я знаю, что, должно быть, упускаю что-то, – говорит она. – Для меня все это пока ново, не забывайте. Но судя по тому, что написано в этой книге и что вы мне вчера рассказали, ангелам приходится черпать энергию из небесной сферы, так? – Кас кивает. Сара продолжает: – Но человеческие души – сами по себе источники энергии. По крайней мере, так сказано в книге. Разве это… не одно из главных отличий людей от ангелов? Люди обладают энергией в душе, а ангелы впитывают ее извне?
Кас снова кивает – на этот раз уже медленнее.
– Тогда… – говорит Сара немного неуверенно, – почему ты не можешь просто… зачерпнуть энергию души – раз она у тебя теперь есть, – чтобы восполнить благодать, или излечить корни, или что там нужно сделать… Почему не использовать энергию души, чтобы вылечить крылья, вместо того, чтобы использовать небесную энергию, как раньше? Это не сработает?
Кас только смотрит на нее молча.
– Где я неправа? – спрашивает Сара, глядя по очереди на Сэма и Дина. – Я в чем-то ошибаюсь, да?
Сначала все они молчат.
– Кас? – спрашивает наконец Дин, поворачиваясь к нему. – Это сработает?
– Я… не знаю, – говорит Кас медленно. – Если честно, мне это даже в голову не приходило. Он смотрит в свой сидр с задумчивым выражением. – То есть у меня же никогда раньше не было души, очевидно… и я не знаю ни одного другого ангела, у которого бы она была – я и про свою-то всего два дня назад узнал. Я давно чувствовал, что что-то изменилось, но не знал, что это душа! И у меня пока не было времени обдумать, какие возможности это открывает. Использовать энергию души… – Он делает паузу. – Когда ты так рассуждаешь, Сара, это кажется очевидным решением, но… – Он кладет руку на грудь, расправив пальцы, как будто пытается почувствовать свою душу где-то глубоко внутри. – Это безусловно правда, человеческие души обладают огромной энергией. Энергией, которую иногда можно черпать для определенных целей.
– Погоди, – говорит Дин, вдруг озаренный мыслью. – Ты мог… ты мог использовать энергию чьей-то чужой души?
Кас качает головой.
– Я думал об этом с самого начала. Я испробовал много чего, пока был сам по себе: святое масло, священный огонь, всевозможные заклинания, способы восстановить благодать. Чего я только не пробовал. Всевозможные подходы… И я исследовал вариант с использованием человеческой души, да. Но я отказался от этой идеи, потому что в тот момент я думал, что понадобится перенести энергию чьей-то души в мою оболочку. Переносить такую огромную энергию из одного тела в другое было бы безумно опасно. Это и с ангельской благодатью-то сделать непросто, а с энергией человеческой души может окончиться катастрофой. Понимаете, сам процесс переноса опасен.
– Но теперь переноса из одного тела в другое не требуется, – рассуждает Дин. – Душа у тебя уже есть. Внутри. Тебе нужен только доступ к ней.
– Верно, верно… – говорит Кас. Он задумывается. – Если она уже в той же оболочке… и ее лишь немного потревожить… может быть, достаточно будет немного изменить форму? Слегка ее вытянуть в сторону крыльев? Или в сторону одного корня пера… Понятия не имею, возможно ли это. И не знаю пока, как это сделать.
– Ладно, не будем с этим спешить, – говорит Дин. – Чтобы никакого риска взорвать себя. И это приказ.
– Конечно, конечно, – соглашается Кас, кивая. – Но теоретически это может быть возможно. – Он хмурится, раздумывая, и Дин практически видит, как он перебирает свой мысленный каталог информации о душах и доступе к ним. – Может получиться, – бормочет Кас. – Может… да… при правильной подготовке… придется потренироваться… Может быть, потребуется время, осмотрительный подход… Обычно у таких молодых душ, как моя, еще недостаточно энергии, но… судя по словам Чинди, может быть, она уже достигла нужной кондиции… Знаете, существуют определенные заклинания формы, которые могут помочь. Может быть, по одному перу за раз? И, наверное, стоит подождать сезона линьки, прежде чем даже пытаться, и потом попробовать на одном корне пера. На это потребуется время и практика. И тщательное изучение вопроса сначала, но… может быть? – заканчивает он неуверенно.
– Это поэтому громовержцы считаются столь могущественными? – спрашивает Сара. Кас снова поднимает на нее глаза. Она говорит: – Разве эта жнец не сказала тебе что-то такое о громовержцах, о том, что этот тип ангела очень могущественный? И ведь выходит, если громовержец научится использовать энергию своей души, у него никогда не кончится могущество. Пока он живет, любит, переживает человеческий опыт, его душа всегда полна энергии, и эта энергия не заканчивается. Таким образом громовержец абсолютно самодостаточен. Ему вообще не нужен Рай, не нужно небесное могущество. Так что даже если его изгоняют из Рая, как тебя выгнал этот ангел, это уже не важно. Потому что у громовержца есть источник энергии внутри. Я правильно поняла?
Кас только смотрит на нее.
– Знаешь что, Сэм, – говорит Дин. – Ты дружи с этой девочкой.
***
Саре приходится отговорить их от возбужденных планов сейчас же рвануть обратно в Канзас (Сэму не терпится взяться за исследование вопроса), начать эксперименты над Касом по использованию энергии души, или даже немедленно возобновить охоту.
– Эй, я пока еще ваш врач на дому! – вмешивается Сара. – И должна напомнить вам, что хоть у Кастиэля больше и нет рака, он только недавно закончил химиотерапию. Ему еще нужно поправиться. Набрать вес, отрастить волосы, восстановить силы. Не говоря уже о том, что вам обоим тоже нужно отдохнуть. – Она смотрит на Дина с Сэмом. – Я вам назначаю еще несколько дней отдыха здесь – как минимум до Нового Года, – прежде чем отправляться в очередной длинный переезд. Потом, может быть, мы все можем вернуться к обычной жизни, но даже тогда вам, ребята, нельзя перенапрягаться еще как минимум месяц. Вам всем нужно восстановиться, прежде чем браться за какие-то трудности. Включая эксперименты!
Они несколько неохотно соглашаются отдохнуть какое-то время.
Хотя этим вечером «отдых» включает плотный ужин из остатков с рождественского стола, веселые тосты эггногом с градусом (Дин умудрился раздобыть ром в винном магазине на углу и немного увлекается им). Потом они шумно смотрят «Крепкий орешек» – лучший рождественский фильм всех времен по мнению и Дина, и Сэма, и кажется, что вся неделя превращается в одно длинное Рождество. Начинается даже второй раунд вручения подарков. Он включает новый шарф для Каса на замену его белому (это оказывается единственный безнадежно испорченный рождественский подарок, так что Дин покупает идентичную замену), а также кассета Lynyrd Skynyrd для Каса с классическим концертным исполнением “Free Bird”. Сара и Сэм где-то раздобыли целую коллекцию кружек, наклеек и прочей атрибутики с изображением громовержца. Также появляется путеводитель по тропам Гранд-Каньона (что интересно, это подарок Сэма Саре), где выделена цветом тропа, ведущая к озерцу сине-зеленой воды на дне каньона. И последний подарок Кастиэль делает Дину: это прелестное старое издание «Винни-Пуха», которое он нашел в местном магазине подержанных книг.
«Позволь себе быть счастливым», – думает Дин, глядя на очаровательную иллюстрацию Винни-Пуха на обложке.
«Я счастлив, мам, – думает он наконец, поднимая глаза на Кастиэля. – Я счастлив. Честное слово. Я правда теперь счастлив».
***
Этой ночью сон Дина снова изменяется.
Они с Касом опять в Гранд-Каньоне, на тропе Светлого ангела, и Кас снова выскальзывает у Дина из рук и падает вниз с отвесной скалы. Но на этот раз Дин знает, на этот раз он уверен, что все будет в порядке. И теперь облака не скрывают вид под ними: Дин может, подавшись вперед, увидеть все головокружительное падение Каса – как оказывается, прямо в озеро сине-зеленой воды внизу. Дин ждет, глядя, как маленькое тело Каса исчезает в воде. Оно производит лишь легкий всплеск белых брызг внизу и потом пропадает из виду.
Следуют долгие мгновения тишины. Дин смотрит, сидя на коленях на краю уступа и заглядывая за край обрыва на озеро внизу.
И из озера с ревом вырывается огромный дракон в перьях, поднимая за собой фонтаны блестящих брызг. Он несется вертикально вверх, стряхивая с себя в воду, разбрасывая капли со своих блестящих крыльев. Дракон ревет снова, оглушительным трубоподобным звуком, отдающимся далеко в каменных стенах, и вылетает из каньона, делая над ним широкий круг по воздуху. В его гортанном реве слышится очевидная радость; дракон трубит снова, описывая круг, делая огромные петли, зигзаги и перекаты в воздухе, расправив свои блестящие крылья с золотыми полумесяцами, отливающими на солнце. Его радость заразительна: Дин вскакивает на ноги и, подпрыгивая, кричит: «ВОТ ТАК, ВОТ ТАК! ЛЕТИ, МАЛЫШ, ЛЕТИ!»
Кастиэль подлетает к Дину, выбрасывает вперед переднюю лапу с когтями, хватает его, и они взмывают в небо.
Дин просыпается и обнаруживает, что Кас обнимает его сзади. Одна его рука лежит у Дина на поясе, другую он подсунул под шею Дина. Обе его руки подергиваются во сне, и Дин знает, что ему снится полет.
***
Следующим утром Дин и Кас просыпаются поздно. Их будит Сара около одиннадцати утра, осторожно постучав в дверь с кружками свежего кофе в руках.
– Это кофе? – бормочет Дин, принюхиваясь. – Тогда определенно заходи.
– Вы в приличном виде? – спрашивает она перед тем, как открыть дверь. – Я не хочу ничего прерывать.
– Я не бываю в приличном виде, – отвечает Дин, пока Кас сонно шевелится рядом. – Но мне нужен кофе. И мы прикрыты, если вопрос об этом.
Сара смеется и в конце концов заходит.
– Мне все равно надо проверить ваше самочувствие, – говорит она. – Я пообещала доктору Флагерти, помните? Мне положено следить за вашим здоровьем до конца недели. Уже почти полдень, и я обещала, что буду проверять ваш пульс по утрам. Надо было и вчера это сделать, но вы оба были такие уставшие! – Она передает им кофейные кружки, затем садится на край кровати, чтобы проверить их пульс.
– Я вполне мог бы проспать еще целый день, – бормочет Кастиэль, и Дин кивает, потягивая дымящийся кофе.
– Можно подумать кровотечение с угрозой для жизни, остановка сердца с переохлаждением и судьбоносные новости вас утомили! – говорит Сара. – Как я сказала вчера, отдыхайте. Вам обоим стоит провести в покое еще несколько дней.
После этого она сосредотачивается на пульсе Каса, держа его за запястье и глядя на секундомер на телефоне.
– Черт, – говорит она через несколько секунд. – Сбилась со счета, прости. Придется начать снова.
Кас прищуривается и садится на кровати.
– Что не так? – вопрошает он.
Сара осторожно смотрит на него.
– О чем ты? Все так.
Кас настаивает:
– Ты сбиваешься при проверке пульса, только когда чем-то отвлечена.
Сара вздыхает.
– Этот, – говорит она Дину, кивая на Каса, – всегда чересчур проницательный. Всегда замечал, когда я волновалась за другого пациента…
– Но о чем ты волнуешься сейчас? – настаивает Кас. – Доктор Клайн снова звонил?
– Нет, все в порядке. От него никаких вестей…
– Тогда доктор Флагерти? Звонили из местного госпиталя?
– Нет, никто не звонил…
– Что-то в моей карте? – спрашивает Кас, и Сара умолкает.
Воздух вокруг Дина становится морозным. Дин смотрит на Сару – она вяло отнекивается:
– Ничего не случилось, все в порядке…
Но Кас прав, что-то не дает ей покоя.
Дин ставит кружку на прикроватный столик, откидывает одеяло и спускает ноги с кровати. Кас, глядя на Сару, делает то же самое.
– Слушайте, там все нормально, – говорит Сара. – Честное слово, я не увидела ничего плохого. То есть я уже говорила Сэму, что результаты гистологии были немного странные, я уже давно об этом упоминала… Нет, Дин, погоди, я же сказала, тебе нужно отдыхать – не беги хотя бы! Я еще не померила твой пульс!
Дин уже спешит вниз по лестнице босыми ногами, в одной футболке и пижамных штанах. Он в момент оказывается внизу; Кас торопится за ним. На диване сидит Сэм, и точно: перед ним разложена карта Каса – большая толстая папка на кольцах, которую они забрали вчера из госпиталя, полная заметок о циклах химиотерапии, результатах анализов, наблюдений медсестер и назначений врачей. Это тот набор документов, который Кас должен хранить пять лет. Они уже видели его части, конечно, но никогда еще не видели все собранное вместе. Сэм читает что-то в самом конце папки.
– Что там? – вопрошает Дин, подходя к нему. Сэм вздрагивает и захлопывает папку.
– Не уверен, – говорит он. – Может, и ничего. Наверняка ничего. Ничего. Не думаю, что это что-либо меняет. Просто…
– Это моя карта, – говорит Кас. – Дай мне посмотреть.
Сэм глядит на него секунду, потом кивает и медленно подвигает папку к нему. Кас садится на край дивана, подтягивая папку ближе, и пытливо смотрит на Сэма.
– Результаты анализов, – говорит Сэм наконец с явной неохотой. – В конце. В разделе «Гистология». Думаю, тебе самому стоит взглянуть. Составить независимое мнение. Дин, прекрати паниковать… – (Дин тревожно переминается с ноги на ногу, кусая уголок ногтя.) – Все в порядке, правда, Кас здоров. Это просто один из старых результатов.
Кас бросает на Сэма еще один пристальный взгляд, затем раскрывает большую папку на коленях и пролистывает к закладке «Результаты анализов».
– Эм, так… что такое гистология, я забыл? – спрашивает Дин безнадежно.
Сэм и Сара оба начинают отвечать, но Кас поясняет быстрее:
– Гистология – это исследование тканей, – говорит он твердым ровным тоном. Теперь он просматривает раздел с результатами анализов, пролистывая страницы секции с гистологией, вглядываясь в текст. Дин наконец подсаживается к нему на диван и наклоняется через его плечо, чтобы тоже видеть.
Поначалу идет много листов, содержащих первичные назначения на биопсии и снимки, выданные доктором Флагерти еще в мае. И такие же назначения от доктора Клайна в июне. Кас говорит, пролистывая их:
– Насколько я знаю, гистология включает в себя взятие тонких образцов разных тканей – частей органов – и изучение их под микроскопом, изучение клеток. Сара, значит, речь о результатах биопсии?
– Именно, – отвечает она тихо. – Во время гистологии в лаборатории разрезают образцы, взятые при биопсии, – кусочки органов – и рассматривают их под микроскопом.
Кас останавливается, перевернув следующую страницу. Похоже, они дошли до результатов. Одна секция выделена цветом, и Дин нагибается через плечо Каса, чтобы ее прочесть.
– Аномальные бесклеточные некротические волокнистые массы, – читает Дин вслух. Фраза кажется смутно знакомой – Дин уверен, что уже видел ее какое-то время назад.
– И я ведь читал это, – говорит Сэм, вдруг оживившись. – Я читал результаты твоей гистологии, Кас, еще давно, читал подробно, как и Дин. Но мы не видели снимков! У нас была только расшифровка, но это полная карта, и видишь, на следующей странице есть цветные копии слайдов – я вчера доплатил за полноцветные версии всего, чтобы у тебя остались оригиналы в высоком разрешении…
Кас переворачивает страницу. Дальше следует полдюжины фотографий. Кас изучает несколько и замирает неподвижно. Дин, глядящий через его плечо, застывает тоже.
Дин знает, что он не врач. Он ни черта не понимает в «гистологии» или в том, как должны выглядеть клетки, но картина на снимке выглядит знакомо. Ужасно знакомо.
Черные нити.
Клетки пронизаны змеевидными, переплетающимися черными нитями. И Дин, и Сэм уже видели их раньше, хотя и в более крупном масштабе. Они видели их на самом Сэме. И на других людях тоже.
– Это Тьма, – говорит Дин очень тихо. (Кас рядом сидит абсолютно неподвижно.) – Это… это Тьма. Тот вирус, который она вызывает… та болезнь выглядела точно так же.
– Это только на первом снимке, – говорит Сэм тихо. – Если просмотришь их все, ты увидишь, что только изначальная опухоль так выглядела.
– Левое яичко… – бормочет Кас.
– Да, – подтверждает Сэм. – И его удалили. Так что больше в тебе этого нет.
– Но к тому времени рак распространился, – шепчет Кас.
Следует мертвая тишина: Кас, Дин и Сэм втроем смотрят на глянцевый снимок мелких черных нитей.
– Что это значит? – спрашивает Сара тихо. – Мы думали, это просто необычно выглядящий некроз. Но… вам, ребята, знакома эта картина?
Отвечает ей Кас.
– Амара, – произносит он очень тихо.
– Амара, – эхом повторяет Дин. – Поверить не могу… Амара…
И все встает на свои места.
– Сила уровня Бога… – стонет Дин. – Кроули же так сказал, да? Сила уровня Бога. Но это же не значит, что это обязательно Бог!
Кас тихо говорит:
– Амара определенно обладает силой того же уровня. Если мы что и поняли за прошедший год, так это что она даже немного сильнее Чака. Она его победила.
У Сары теперь совсем недоуменный вид. Сэм шепчет ей, пытаясь объяснить:
– Мы думали, рак Каса был от Бога. Но… похоже, он не от Бога вовсе.
– Многие пациенты думают, что это божье наказание, – шепчет она в ответ.
– Нет, я имею в виду, мы думали, что он в буквальном смысле от Бога, – пытается объяснить Сэм. – То есть мы встречали Бога…
– Вы… встречали… Бога? – повторяет Сара медленно. – В смысле… фигурально выражаясь?
– Нет, буквально, – говорит Сэм снова.
– Буквально буквально, – поясняет Дин. – Тогда, когда солнце гасло, помнишь? Он тогда ошивался с нами в Канзасе какое-то время. Даже забавный парень, на самом деле.
Сара только смотрит на Дина круглыми глазами.
– Забавный… парень? – шепчет она.
– И у нас были причины полагать, что мой рак мог быть от него, – добавляет Кастиэль. – Хотя это было очень странно… я никак не мог найти в этом логику. И теперь, когда я узнал, что Бог наградил меня душой, я все эти последние дни просто не мог понять, почему он послал мне и рак, и душу.
