Текст книги "Ты только держись (ЛП)"
Автор книги: NorthernSparrow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 59 страниц)
У Дина холодеет кровь, и он прикусывает губу. Кас не замечает: он заканчивает пить, бормочет «спасибо» и снова переворачивается на бок. У него уже закрываются глаза – он явно вот-вот заснет, но в этот момент Дин выпаливает, все еще сжимая пустую бутылку:
– Какой это тип?
Кас напрягается, бросая на Дина быстрый взгляд. Внезапно он больше не выглядит сонным. Дин мысленно упрекает себя за то, что спросил. Конечно, он собирался задать этот вопрос когда-нибудь, но не сейчас же. Сейчас совсем неподходящее время: эта ночь – для восстановления сил, Касу нужно отдыхать. У него уже появился характерный уклончивый вид: его взгляд ускользает, и он меняет позу со странной смесью тревоги, печали и нерешительности на лице. Это выражение сложно истолковать, но очевидно, что Касу некомфортно.
– Можешь сказать мне позже, – говорит Дин как раз в тот момент, когда Кас просит:
– Можно я скажу тебе позже?
– Да, позже, позже, – соглашается Дин со смехом, но теперь его руки сами собой тянутся к Касу. Он на самом деле просто хочет как-то обнять Каса, но в итоге маскирует этот импульс тем, что суетится у его постели. Он поправляет полотенце у Каса на голове и оборачивает поплотнее то, что вокруг его плеч. Потом снова щупает его лоб на предмет температуры и разглаживает одеяло у него на груди. Выражение лица Каса сменилось опять: теперь он прищурился на Дина почти озадаченно.
– Прости. Это было преждевременно, – извиняется Дин, расправляя одеяло и подтыкая уголок полотенца, упавший Касу на шею. – Просто… любопытно, наверное. Забудь. Позже. Ты пока, главное, отдыхай, ладно? Ты пока… – бормочет Дин, возясь с краем одеяла. Кас протягивает руку и берет его за руку.
На мгновение повисает тишина. Кас слегка сжимает руку Дина и не отпускает ее. Это неожиданно ободряющее прикосновение – Дин сглатывает, не сводя глаз с Каса, и тот удерживает его взгляд.
– Тебе надо отдохнуть, – повторяет Кас снова. – Приляг. – Он кивает на противоположную сторону кровати. – Эта кровать на двоих. Тут полно места. Мне столько не нужно.
Это невероятно соблазнительное предложение, но Дин переживает, что Касу будет тесно. Кроме того, он боится, что если ляжет, то заснет, а он не хочет оставлять Каса без присмотра (во всяком случае, до тех пор, пока не приедет Сэм). Однако мысль о том, чтобы сесть рядом с ним, хотя бы чуть ближе – пусть даже просто чтобы лучше следить за ним, – чертовски привлекательна.
– Может быть, я могу посидеть на кровати, – решает Дин. – Немного, пока не приедет Сэм. Потому что вообще-то стул не очень удобный.
– Стул совсем не удобный, – соглашается Кас. – Я на нем сидел. Я абсолютно согласен.
***
Дин ставит к изголовью кровати несколько подушек, чтобы опереться о них спиной и не заснуть моментально. Он берет с собой телефон на случай, если позвонит Сэм, потом включает телевизор и находит бейсбольный матч (который его абсолютно не интересует, но, как он надеется, поможет ему не спать). К тому моменту, когда Дин сбрасывает ботинки, Кас уже снова задремал. Дин садится и осторожно поднимает на кровать ноги.
Он сидит поверх одеяла; Кас лежит в паре футов от него под одеялом. Бейсбольный матч идет, и Дин смотрит его рассеянно. Конечно, он вовсе не видит игру – он все вспоминает тревогу на лице Каса, когда Дин спросил его, какой это рак, и гадает, почему Кас не захотел сказать, какой.
И думает о тех шрамах на животе.
Матч идет, и еще какое-то время ничего не происходит. Потом Кас шевелится и поворачивается лицом к Дину. Дин всматривается в него, но Кас, похоже, в порядке – он по-прежнему дышит ровно, просто перевернулся во сне. Начинает казаться, что вечер пройдет совсем без тошноты, – и это большое облегчение.
Дин снова переводит взгляд на экран и наконец отдает себе отчет в том, что смотрит матч уже полчаса, но до сих пор понятия не имеет, какие команды играют. Он подумывает проверить, нет ли в мини-холодильнике виски. Эта мысль внезапно чрезвычайно заманчива, но, когда Дин начинает переносить вес, чтобы спустить ноги с кровати, он чувствует, как что-то тянет его за рубашку. Взглянув вниз, он обнаруживает, что Кас во сне взялся рукой за край его рубахи. И даже переплел между пальцев ее мягкую фланель.
– Ну раз так… – шепчет Дин. – Ладно, приятель. Я посижу еще минутку.
Он ждет еще несколько минут, думая, что Кас снова сменит положение и отпустит рубашку, но Кас не отпускает. Виски по-прежнему зовет. Дин уже начинает обдумывать план потихоньку высвободиться из рубашки, оставив ее на кровати, у Каса в пальцах, и по-быстрому сбегать к холодильнику. Но в этот момент он чувствует прикосновение к своей руке: Кас взял его за запястье.
Теперь, конечно, к холодильнику никак не попасть. Во всяком случае, пока Кас держится.
Дин сидит так долгое время, пока Кас держит его за руку. Сонливость почему-то прошла. В конце концов он выключает телевизор. Снаружи садится солнце. Свет в окне начинает тускнеть, и комната погружается в сумрак. «Можно включить свет», – думает Дин, но для этого нужно шевелиться, а это потревожит Каса, поэтому Дин не шевелится. В комнате становится все темнее. Он остается на месте, тихо сидя во мраке и чувствуя тепло ладони Кастиэля на своем запястье.
Дребезжит телефон. Дин умудряется проверить его одной рукой, не меняя положения: это Сэм, пишет, что дела закончены и он уже в получасе езды.
– О… – раздается хриплый голос рядом в темноте. Жужжание телефона, должно быть, разбудило Каса – тепло его руки исчезает. – Прости, – говорит он. – Я вторгся на твою сторону кровати, да? Прости. – Он отодвигается на несколько дюймов, и его рука не возвращается.
– Ты можешь держаться, – предлагает Дин.
Сперва Кас не двигается.
Теперь уже так темно, что почти ничего не видно, но наконец слышен тихий шорох одеяла и рука Каса вновь появляется у Дина на запястье. Это прикосновение неожиданно обнадеживающее: Дину сразу становится легче; он гладит Каса по руке и откидывается назад на подушки. Несколько секунд спустя появляется и вторая рука – теперь Кас двумя руками обхватил Дина за предплечье. Ритм его дыхания меняется: Дин знает, что он снова уснул.
Еще долгое время Дин молча сидит на кровати, стараясь не думать ни о чем, кроме ощущения от того, как Кастиэль держится за него в темноте, и звуков его медленного, ровного дыхания.
========== Глава 17. Ангел с помпоном ==========
Раздается стук в дверь. Кас лишь слегка шевелится, когда Дин осторожно вынимает руку из его пальцев и неохотно поднимается с кровати. Взяв пистолет с кухонной стойки (это стандартный протокол), Дин на волосок приоткрывает дверь.
Это Сэм.
– Боже. Ты выглядишь… – начинает Сэм слишком громко, и Дин шепчет «ш-ш-ш», прижав палец к губам и кивая в сторону комнаты. Он выскальзывает за дверь и прикрывает ее, чтобы поговорить, не тревожа Каса.
Этот мотель – из тех, где номера выходят прямо на парковку. Импала стоит всего в нескольких шагах, и ее блестящая полировка сияет в мягком свете ближайшего фонаря. Сэм отступает на шаг и присаживается на капот машины. На плече у него сумка, которую он поднимает на капот. Второй рукой он придерживает на коленях пару толстых пакетов из магазина. Сэм выглядит уставшим и немало встревоженным.
– Прости, – говорит он тише, когда Дин притворяет дверь. – Я хотел сказать, что ты выглядишь дерьмово.
– Ой, не надо комплиментов, ты меня в краску вгоняешь, – отзывается Дин. Сэм лишь слабо улыбается. – Нормально доехал? – спрашивает Дин. – Дела сделал?
– Да. Получилось небыстро. Доехал до города на автобусе, там взял машину напрокат. Потом остановился кое-что купить… – Сэм приподнимает целлофановые пакеты, – и уже сдал машину – тут, в Денвере, примерно в миле отсюда. Дошел сюда пешком. – Дин начинает понимать, почему Сэм выглядит таким уставшим. Но, как выясняется, он еще не наездился, потому что дальше предлагает: – Давай, может, я возьму Импалу и привезу вам что-нибудь на ужин? Вы хоть ели сегодня?
И только в этот момент Дин осознает, что умирает от голода.
– Почти нет, – отвечает он, с удивлением вспоминая, что единственная его еда за всю прошлую ночь и весь сегодняшний день – это горстка отвергнутых Касом крекеров, которые Дин не смог ему скормить. – Шесть крекеров, кажется?
Тревога во взгляде Сэма растет, и Дин добавляет, пытаясь обратить это в шутку:
– Ладно, может, восемь крекеров – я потерял счет. И какой-то дрянной кофе из офиса мотеля. И ты со своей одержимостью здоровым питанием серьезно сейчас скажешь мне, что это не сбалансированная диета?
Но Сэм не смеется. Он только кивает и говорит глубокомысленно:
– Я поеду привезу тебе что-нибудь. – Потом добавляет еще тише, вытягивая шею и глядя на дверь в номер: – А что насчет Каса? В смысле… он будет ужинать?
– Он уже съел свои полкрекера на сегодня, – отвечает Дин. – Хотя, по-моему, на завтра у него запланирован целый крекер.
Сэм молчит. Потом вешает сумку обратно на плечо, встает и делает полшага к двери Каса. Но дальше колеблется, остановившись, и нерешительно смотрит на Дина.
– Думаешь, мне можно поздороваться? В смысле он, э…
Тут Дин понимает, что Сэм, наверное, всю дорогу гадал, насколько все плохо: в каком состоянии он застанет Каса, способен ли тот будет разговаривать… или он буквально на пороге смерти. Дин уже собирается предложить отойти в соседний номер для конфиденциальных переговоров, но тут из-за двери раздается тихое, хриплое и сонное: «Дин?» Это Кас.
– Да, я здесь! – отзывается Дин. – Снаружи.
Сэм тоже откликается:
– Прости, Кас. Это я просто…
– Сэм? – перебивает Кас, и из его голоса пропадает сонливость. Слышится скрип матраса, как будто он садится на постели. – Сэм, это ты?
– Да, – отвечает Сэм. Он снова бросает взгляд на Дина и, шагнув к двери, неуверенно стучит. Только когда Кас говорит «входи», Сэм приоткрывает дверь – и то всего дюйма на четыре. Он нерешительно заглядывает внутрь, в темную комнату. – Эй, прости, не хотел беспокоить тебя. Ты спал?
– Ничего, – говорит Кас. – Заходи. Можешь включить свет.
Сэм распахивает дверь. Дин протягивает мимо него руку, щелкает выключателем, и становится виден Кас, жмурящийся от внезапного яркого света. Ему даже удается самостоятельно сесть. Однако, когда он садится, с него почти как в замедленной съемке начинают соскальзывать полотенца. Дин замечает тот момент, когда Кас вспоминает, что на нем нет одежды: одной рукой он второпях проверяет, что одеяло еще прикрывает его до пояса, другой тщетно пытается ухватить полотенце, спадающее с плеч. Но его уже не поймать – оно падает с кровати на пол, и когда Кас поворачивается за ним, полотенце с его головы тоже соскальзывает вниз.
Внезапно синяки на руках становятся ясно видны. Как и потеря волос. Глядя на него свежим взглядом, Дин даже неприятно поражен тем, насколько Кас стал похож на классического онкологического пациента. Он выглядит как какой-то болезненный герой с трагической судьбой из документальной драмы.
Сэм остановился в дверях, преграждая Дину путь, и, похоже, застыл на месте от этой картины. Дин думает: «Мне повезло, что Кас спал, когда я только увидел его. Я хоть свой шок пережил не прямо у него на глазах».
Кастиэль медленно поднимает взгляд на Сэма. На этот раз он не прикрывает голову, не прикрывает синяки на руках. Только говорит тихо:
– Здравствуй, Сэм.
Дин чувствует почти болезненную необходимость укрыть Каса, поэтому протискивается мимо брата (кратко похлопав его по плечу на ходу) и обращается к Касу:
– Эй, приятель, мы совсем забыли выдать тебе одежду после душа! Вот, надень. – Еще не дойдя до кровати, Дин уже снимает с себя фланелевую рубашку. Он подходит к постели, накидывает рубашку Касу на плечи, помогает ему просунуть руки в рукава и даже застегивает за него пару пуговиц. Кас смотрит на него с кроткой улыбкой – как будто в том, что делает Дин, больше нет нужды, но он ценит это все равно.
Рубашка ему велика – особенно сейчас, когда он похудел, – но синяки успешно скрыты. Однако потеря волос по-прежнему очевидна. Дин теперь стоит у кровати, прямо над головой у Каса, и с такого ракурса снова видно, как поредели его волосы. Сегодня уже кажется хуже, чем вчера. Неужели он потерял столько волос за двадцать четыре часа?
– Привет, Кас, – говорит Сэм наконец, делая шаг в комнату и закрывая за собой дверь. Дин смотрит на него умоляюще, пытаясь телепатически сообщить: «Не показывай шока. Веди себя как ни в чем не бывало».
Но волнение Дина оказывается напрасным. Сэм только сбрасывает сумку с плеча, ставит на пол один из пакетов и спрашивает у Каса:
– Ты как?
Кас пожимает плечами.
– Уже лучше.
Сэм кивает.
– Слышал, ночь у тебя выдалась тяжелая. Но, если у тебя есть силы, я тебе кое-что привез. – Он поднимает в руках второй целлофановый пакет, подходит к кровати, пододвигает стул и садится рядом с Дином.
На первый взгляд, Сэм совершенно не взволнован. Но Дин узнает этот тон его голоса и манеру движения: Сэм переключился в свой обычный режим утешения жертвы. Он так же разговаривает с травмированными свидетелями и шокированными членами семей погибших. Конечно, это игра – по крайней мере, отчасти, – потому что нерешительность и тревога, написанные на его лице всего минуту назад на улице, теперь полностью скрыты. Но они еще должны быть где-то там, за фасадом.
– Дин упомянул, что ты теряешь волосы, – говорит Сэм, бегло взглянув на голову Каса – так, словно комментирует его новую стрижку. – Я купил тебе несколько шапок. Хочешь посмотреть? – Сэм поднимает пакет.
«Шапки, – думает Дин. – Вот что за дела у него были… Конечно».
Кас бросает озадаченный взгляд на Дина, но затем кивает Сэму. Сэм вытряхивает содержимое пакета прямо на кровать. На одеяло поверх ног Каса высыпается куча разноцветной ткани и шерсти – неожиданное разнообразие красок и фактур: глаз выхватывает и синий, и зеленый, и красный. И Кас, и Дин смотрят на все это в удивлении.
Действительно, шапки. И много.
– Э… ты сколько шапок купил-то? – спрашивает Дин.
– Штук десять, наверное? – отвечает Сэм, начиная их перебирать. – Может, двенадцать? Не уверен. В общем, Кас, я не знал, какие тебе понравятся. Кстати, в некоторых магазинах оказался серьезный дефицит шапок! И расцветок. Понимаешь, сначала я искал серую шапку, как твоя предыдущая, но в первой паре магазинов серых не было, и я понял, что не знаю, какие цвета тебе нравятся. Поэтому в итоге купил ассортимент. Подумал, что тебе все равно пригодится несколько шапок – на разную погоду? И разных расцветок. – Он поднимает глаза на Дина: – Я поэтому и опоздал. Извини.
– Так… сколько ж магазинов ты объехал? – спрашивает Дин.
– Пять или шесть? Не знаю. В конце концов я напал на хороший выбор в том торговом центре на границе штата. В общем так, Кас, во-первых, есть классические мужские шапки… – Сэм выбирает из кучи светлую шерстяную шапку простого покроя, призванную только прикрывать макушку. Он протягивает ее Касу. – Она похожа на твою серую, только другого цвета. Серой не было, как я и сказал, – я искал, но не нашел, но я подумал, что вот эта белая с серыми крапинками неплохая. И есть еще голубая. Потом еще, вот, классическая черная, похожая на военную, как носят в армии – думаю, тебе пойдет. И вот эта темно-синяя мне понравилась… – Говоря все это, Сэм вытаскивает шапки из кучи и по очереди подносит их к лицу Каса, как будто готовит его к какой-то предстоящей модельной съемке. Кас берет синюю шапку у Сэма из рук и надевает ее, поднимая глаза на Дина.
Удивительно, насколько лучше он выглядит в шапке. Вид ракового больного моментально исчезает. Кас по-прежнему бледен и худ, и шапка скрывает не все волосы, но он выглядит почти нормально. Хотя и… по-новому нормально. Странно видеть его в этой шапке другого цвета (синий особенно оттеняет его голубые глаза). И клетчатая рубашка смотрится на нем непривычно. Он выглядит…
Он выглядит даже хорошо.
– Эта неплохая, – говорит Дин. Кас щурится на него, потом снимает синюю шапку (теперь он, кажется, уже не комплексует по поводу поредевших волос), берет у Сэма из рук зеленую и натягивает ее. И снова смотрит на Дина.
– Тоже хорошо, – говорит Дин. Кас снова щурится на него и снимает зеленую.
– Есть и другие фасоны, – продолжает Сэм. – Есть с помпонами, как вот эта. – Сэм выбирает из кучи черную шапку. – Не знаю, уважаешь ли ты помпоны, но мне показалось, что выглядит она неплохо. И они обычно теплые, подходят для зимы – те, у которых помпон.
– Пом… пон? – повторяет Кас неуверенно, будто никогда раньше не слышал этого слова. Он медленно берет у Сэма из рук шапку – она из толстой зимней шерсти, с отворотом и помпоном.
– Вот этот шарик наверху называется «пом-пон», – объясняет Сэм.
– Пом-пон? Но он же здесь только один, – говорит Кас, трогая пальцем пушистый шерстяной шарик. – Здесь только «пом».
– Но зато большой! – замечает Дин. – Такой большой, что он и «пом», и «пон». – Сэм фыркает, но у Каса на лице отражается сомнение, и он смотрит на Дина с таким явным подозрением, что Дину становится смешно.
Смех – это хорошо. Хорошо видеть, что Кас снова похож на самого себя – даже те несколько часов сна, что ему удалось ухватить, явно пошли ему на пользу. Конечно, он еще далеко не в норме (и уже начал устало сутулиться на кровати, так что Дин даже подумывает подложить ему под спину подушек). Но какое же облегчение снова видеть эту знакомую сосредоточенность в его взгляде!
Сэм забирает шапку с помпоном у Каса из рук и надевает ее ему на голову. Пока Сэм бережно поправляет шапку, Кас поднимает руку к голове. Это снова тот знакомый жест – жест, которым он прикрывает голову, – но на этот раз Кас не касается волос, а только щупает «пом» наверху.
Дин стоит у кровати, уперев руки в бедра. И пока он наблюдает за этой сценой – за тем, как Сэм помогает Касу подвернуть край шапки, а Кас с любопытством трогает «пом», – Дин вдруг оказывается на грани слез, и сам не зная почему. «Черт, я, должно быть, устал», – думает он. Ему даже приходится отвернуться, и сделать длинный, медленный вдох, и провести рукой по лицу. После этого он занимает себя тем, что подкладывает под спину Каса еще две подушки.
Когда подушки уложены, он обходит стул Сэма сзади и садится на кровать у коленей Каса, где позволяет себе сделать еще один глубокий успокоительный вдох. Он уже почти вернулся в норму и уверен, что весь эпизод удалось скрыть. Но когда он поднимает глаза, оказывается, что Кас пристально наблюдает за ним.
И Сэм, не уступая ему, бросает на Дина быстрый взгляд.
Ни тот, ни другой ничего не говорят; они возвращаются к шапкам. Дальше Сэм предлагает Касу примерить бежевую (этот цвет не самый удачный); потом клетчатую, отороченную овечьим мехом, в которой Кас так похож на лесоруба, что Сэм и Дин едва не начинают хихикать. Но Кас докладывает, что она теплая, поэтому они решают приберечь ее на холодную погоду.
После этого Кас вытаскивает снизу кучи разноцветную шапку и с любопытством ее рассматривает.
– Эта не такая, как другие, – отмечает он.
– А, да… Эта немного чудная, я знаю, – говорит Сэм. – Но у меня отчего-то глаз за нее зацепился.
Кас поворачивает шапку в руках, и становится ясно, что она выполнена в виде головы животного. Точнее, в виде головы обезьяны. По расцветке она напоминает тряпичную куклу – как если бы к серому носку пришили обезьяньи глаза, уши и рот. Большой рот растянут спереди, надо лбом, и сверху рожица увенчана красным пушистым помпоном. По бокам имеются теплые наушники, оканчивающиеся длинными заплетенными косичкой тесемками.
– Она дурацкая, я знаю, но мне почему-то понравилась, – оправдывается Сэм. Кас, на котором все еще клетчатая шапка лесоруба, держит обезьянью шапку в руках, озадаченно разглядывая ее причудливый дизайн. – Она продавалась в торговом центре, – рассказывает тем временем Сэм. – Там был целый стенд шапок с животными. Со всякими разными – наверное, для подарков детям на Рождество … И панда была, и кошка – всяческие звери. Выглядит, конечно, немного диковато, но зато она прикрывает уши.
– Кечуа, – произносит Кас медленно, вертя шапку в руках. – Шапка кечуа. Только у нее еще «пом».
– Что? – переспрашивает Дин.
– Шапка индейцев кечуа, – повторяет Кас, глядя на него. – Вы, кажется, называете их инками. Это перуанский дизайн. – Он изучает наушники и длинные косички на концах. – Не обезьяна, конечно, а форма шапки, – поясняет он. – Такие плетеные шапки-ушанки с косичками – это перуанский стиль. Их носили в Андах. Традиционный фасон. – Он умолкает на секунду, потом добавляет: – Я бывал там несколько раз, давным-давно. – Кас разглаживает обезьянью морду и проводит рукой по косичке. – Мне случалось летать туда… и… В общем, они на этих шапках вышивали силуэты лам.
– Она очень мягкая внутри, – говорит Сэм, не задерживаясь на комментарии про полет. – У нее флисовая подкладка. Я подумал, что это удобно.
Дин уже готов сказать: «Да, но она же совершенно нелепая», но в этот момент Кас ее надевает. И немедленно становится ясно, что именно такой дизайн – с длинными наушниками – имеет уникальное преимущество: он полностью скрывает волосы Каса. Даже за ушами и низко на шее. Когда он в этой шапке, невозможно заметить, что он теряет волосы.
Конечно, рисунок на ней донельзя абсурдный – лицо обезьяны гигантское, причудливо растянутое по голове Каса. Вид у шапки нелепый… и даже смешной. Но Кас надел ее все равно и, как уже завелось, теперь смотрит на Дина в ожидании его реакции.
Серьезное бледное лицо Каса и его хмурый прищур настолько не сочетаются с кричащим обезьяньим дизайном и веселым красным помпоном, что Дин невольно улыбается.
Кас внимательно изучает его выражение лица и поворачивается к Сэму. Сэм улыбается тоже.
– Мне нравится эта, – сообщает Кас Сэму.
– Правда? – Сэм явно удивлен. И доволен. – Эту я взял просто заодно. Она правда тебе нравится?
– Правда, – говорит Кас, теребя косичку и бросая еще один взгляд на Дина. – Мне нравится дизайн инков. И уши. И «пом».
– Отлично! – восклицает Сэм. Теперь он улыбается во весь рот. – Просто отлично! Тогда она твоя. Они все твои, на самом деле. Забирай их все.
– Ангел с помпоном, – комментирует Дин, качая головой. – И с обезьяной в комплекте. Знаешь, она не так уж плоха.
Наступает момент, когда они все улыбаются – даже Кас приподнимает уголок рта, переводя взгляд с Дина на Сэма.
Но эта полуулыбка длится недолго.
– Сэм, – говорит Кас, снова приобретая серьезный вид. Он сгребает руками все неиспользованные шапки, прижимает их кучей к груди и долго смотрит на них. Потом поднимает взгляд на Сэма. – Спасибо тебе за шапки.
– Да не за что, – отвечает Сэм. – Это ерунда.
– Не ерунда! – возражает Кас твердо. – Совсем наоборот. Это не ерунда. И спасибо, что проделал такой путь сюда. Право же, не стоило. – Он смотрит и на Дина, добавляя: – Никому из вас не стоило.
– Стоило. Мы хотели, – утверждает Дин. Сэм кивает.
Кас смотрит на разноцветную охапку у себя на коленях и поглаживает косичку обезьяньей шапки.
– Я не хотел беспокоить вас, – говорит он тихо. – Никого из вас.
Повисает пауза.
Сэм бросает на Дина осторожный взгляд. В его глазах читается немой вопрос: «Сейчас подходящий момент, чтобы спросить о подробностях?» Дин едва заметно качает головой.
Кас не замечает. Он тихо вздыхает, глядя на шапки.
– Я понимаю, что, наверное, следовало вам сказать. Но… – Он умолкает и смотрит на братьев. Теперь он встречается с ними взглядом по очереди: сначала с Сэмом, потом с Дином. – На вашу долю и так столько выпало, – наконец заканчивает он. – Я хотел, чтобы вы отдохнули.
– Кас, – говорит Сэм, – это наше общее дело.
– И да, черт возьми, ты должен был нам сказать! – не может удержаться Дин.
– Но это не ваша работа, – возражает Кас, снова взглянув на шапки. – Это же не ваша работа! Это будет для вас такое бремя… Это уже бремя – Дин, я слышал, что ты говорил снаружи: ты даже не поел! – В голосе Каса появляется отчаяние. – Я должен был обратить внимание! Ты совсем не ел и едва ли спал. Ты должен поесть немедленно!
– Я поел в шесть раз больше, чем ты, – протестует Дин. – Это тебе нужно…
– Сэм, ты можешь убедиться, что он поест? – перебивает Кас, обращаясь к Сэму. – Отвези его куда-нибудь и покорми! И сам поешь тоже.
Сэм кивает, и Дин со вздохом сдается.
– Ты потерпишь час без нас? – спрашивает он.
– Со мной все будет в порядке, – отвечает Кас. Он устраивается в своем гнезде из подушек, сползая вниз в полулежачее положение. Сосредоточенность пропадает из его взгляда, и он начинает часто моргать, как будто ему тяжело держать глаза открытыми. – Я правда уже в порядке, Дин, – уверяет он. – Если все пойдет как всегда, я просто просплю следующие шестнадцать часов. Или даже двадцать. – Он еще ниже сползает в постели, укладываясь рядом с кучей шапок, натягивает обезьянью шапку поплотнее на голову и поднимает одеяло к подбородку. Дин и Сэм смотрят, не двигаясь с места. – Идите, оба, – говорит Кас. – Поешьте что-нибудь. Ой, Дин, подожди, тебе же нужна рубашка… – Он снова начинает садиться.
– Оставь себе, у меня есть куртка, – отвечает Дин. – Ну, раз ты настаиваешь… Тогда мы вернемся через час.
Кас кивает и ложится обратно. Дин хлопает его по колену поверх одеяла, Сэм хлопает его по плечу, и оба брата встают.
На полпути к двери Дин колеблется, оглядываясь на Каса. Уходить как-то неправильно.
– Идите… – бормочет Кас с кровати. Судя по голосу, он уже почти спит. – Обещаю, со мной ничего не случится.
– Да, но… – не может успокоиться Дин. – Ты уверен, что сам не хочешь поесть? Я могу открыть тебе новую пачку крекеров. Тебе нужна еще вода? Телефон у тебя заряжен, верно? – Тут его посещает мысль. – Эй, если захочешь включить телевизор, пульт на другой тумбе с той стороны кровати. И бутылки с водой стоят с обеих сторон. И еще…
– Сэм, – просит Кас, и Сэму приходится за локоть вывести Дина на улицу, закрыть за ним дверь и даже подтолкнуть его в сторону Импалы.
Комментарий к Глава 17. Ангел с помпоном
Обезьянья шапка, весьма знаменитая среди фэнов, позаимствована для этой истории у Миши Коллинза. Ознакомиться с ней можно, например, здесь: https://www.youtube.com/watch?v=flOl8aqtwfY
========== Глава 18. Ты говорил, у тебя есть место ==========
– Но нам нужно знать, какая стадия. Он не сказал, какая стадия?
– Нет.
– И какой тип. Какой орган, какой тип рака. Он хоть сказал, какой тип?
– Не-а, – отвечает Дин, проглатывая кусок бургера.
Они сидят в закусочной в паре кварталов от мотеля. Перед Сэмом – большой куриный салат, к которому он едва притронулся; он записывает что-то в маленьком блокнотике, который всегда носит с собой для заметок о делах. Дин сидит напротив и ест бургер.
Бургер казался вполне неплохим, пока Сэм не начал задавать вопросы о раке; теперь он стал безвкусным, и Дину приходится заставлять себя откусить следующий кусок.
– И надо узнать у него весь график химиотерапии, – говорит Сэм. Теперь он открыл приложение-календарь в телефоне и перелистывает туда-сюда месяцы. – Какое у него расписание? Ты уже понял? Я почитал про химию – ее обычно назначают циклами. Я пытался понять, когда он начал… – Сэм пролистывает календарь назад к лету и показывает Дину. – Может ли быть, что сразу после Флагстаффа? То есть сколько циклов уже было? Потому что… времени-то прошло много. Это уже много циклов. Значит ли это, что она скоро закончится?
– Не знаю. На следующей неделе еще будет – это я знаю. И, кажется, еще после этого, – отвечает Дин. Теперь он просто смотрит на бургер в руках. – И иногда она по три дня подряд. На прошлой неделе вроде так было.
– Три дня… Так… – глубокомысленно произносит Сэм и записывает в своем блокнотике: «3 д. на прошлой неделе» и «циклы еще идут». – Значит, недели разные… Ты знаешь, какой это вид химии? То есть на каком он лекарстве? Они же разные для разных типов рака. С разными побочными эффектами. Три дня – это много… Интересно, почему его просто не кладут в больницу в такие недели.
– Не знаю, – отвечает Дин. Бургер теперь кажется безвкусным и выглядит совершенно неаппетитным.
– У них у всех разная побочка. Надо все это выяснить. Эта потеря волос, блин… и синяки. Синяки же от капельницы, да? Но откуда те, что на плечах? Он выглядел как… – Сэм колеблется. – Плохо он выглядел. Удивительно, сколько скрывали шапка и мешковатый свитер. Как бы там ни было, надо выяснить, на каком он типе химии. Ты не обратил внимание, что написано на пакете с лекарством? Чтобы понять, какое ему дают лекарство.
– Не особо. – Дин чувствует укол вины за то, что не додумался поближе взглянуть на капельницу или медицинскую карту Каса вчера в госпитале, когда была возможность. Но в тот момент даже просто сидеть тихо у кресла Каса и ждать, когда он проснется, было почти невыносимо.
– Должна же была быть на пакете маркировка, – рассуждает Сэм. – И ты что, не посмотрел в карту? И с врачом не поговорил? Ты же сказал, что вроде звонил врачу вчера ночью? Потому что как только мы узнаем, какой это тип химиотерапии…
– Я не знаю, какой это тип химиотерапии, – говорит Дин чересчур громко. Несколько человек за соседними столами оборачиваются. Лица у них в основном сочувственные, но Дин оглядывается и рявкает: – Чего смотрите? Никогда раньше про химиотерапию не слышали?!
Все посетители отворачиваются к своей еде. В закусочной становится тихо. Даже официантка, проходившая рядом со стопкой посуды, замерла на полпути. Выдержав дипломатическую паузу, она неслышно исчезает в кухне.
Пытаться есть уже бессмысленно. Дин откладывает недоеденный бургер на тарелку и поднимает глаза на Сэма. Сэм съежился, откинувшись на спинку сиденья и обхватив себя руками поперек туловища.
– Прости, – говорит он тихо, прикусывая губу. – Прости. Я тебе допрос устроил, да?
– Ничего, – отвечает Дин со вздохом, сминая салфетку в комок и бросая ее на тарелку.
– Черт. Я пообещал Касу, что ты поешь. Прости.
– Ничего, – повторяет Дин. – Я поел немного.
Какое-то время они оба смотрят в свои тарелки: Дин – на недоеденный бургер, Сэм – на свой куриный салат. Наконец Сэм берет вилку и начинает ковыряться в салате – Дин замечает, что его брат тоже почти ничего не съел.
– Смешно, да? – говорит Дин, указывая на тарелки. Сэм поднимает на него недоуменный взгляд. – Вот мы можем есть и не блевать, но мы не едим! – объясняет Дин. – Ха… Смешно.
Сэм только смотрит на него молча.
– Или не смешно, – соглашается Дин, откидываясь назад со вздохом. – Слушай, Сэм, я пока не знаю никаких подробностей. То есть вообще никаких. Он, кажется, совсем не настроен мне рассказывать, и, если честно, он был в таком жутком состоянии… Я в основном был занят тем, чтобы не дать ему рухнуть лицом в унитаз. Это казалось приоритетным – весь вчерашний день.
