Текст книги "Ты только держись (ЛП)"
Автор книги: NorthernSparrow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 59 страниц)
– Как, – произносит Дин медленно, – ты здесь оказалась?
– Как я сказала, – отвечает Сара, выпрямляясь и глядя на Дина, – вчера я получила очень странный телефонный звонок.
– И потом я сделал еще один безумный звонок, – говорит Сэм, – когда ты только очнулся…
– Так что я решила прилететь сюда и помыть перо сама, – заключает Сара. Она смеется при виде недоумения Дина и говорит, любовно сжимая рукой плечо Сэма: – У нас в клинике в Денвере все равно делать было нечего. Рождество же; и штука в том, что никогда заранее не знаешь: иногда на праздники начинается сумасшедший дом, а иногда тишина. В этот раз было так тихо, что мы с ума сходили от скуки. А потом Сэм позвонил. Моя начальница как раз была рядом и услышала, что происходит, и к тому моменту, как Сэм позвонил во второй раз, она меня уже отпустила – там было достаточно персонала и без меня. Я подумала, что помогу вам на дому или хотя бы поддержу морально, если быстро сюда доберусь. – В ответ на изумленный взгляд Дина она добавляет: – Эй, у меня были бесплатные мили. Взяла резервный билет на ближайший рейс на случай, если кто-то из пассажиров не явится на посадку, и меня посадили в самолет. В Рождество не так много людей летает, на самом деле. Очень удобно в плане внезапных путешествий. И я все равно собиралась работать в праздники, так что какая разница, и так и так у меня нет выходных. И перелет сюда короткий, Флагстафф относительно близко.
Она пытается представить все так, словно это мелочи. Но она все бросила и прилетела сюда среди ночи, в Рождество, после пары звонков от Сэма.
– К десяти вечера я была уже здесь, – добавляет она как ни в чем не бывало. – Сэм встретил меня словами «Слава богу, похоже, они оба живы», но он был в ужасном состоянии, конечно, так что я заставила его поесть, и потом мы поднялись и посидели с вами немного – вы оба спали и к тому моменту были стабильны, но я хотела просто, знаешь, убедиться своими глазами. И к тому же посмотреть на здешний персонал. Но оказывается, это хорошее место. И вот сидим мы здесь, – она указывает на пару стульев у стены, – уже за полночь, я пытаюсь убедить Сэма поспать, и тут он ни с того ни с сего выдает: «Я ЗНАЮ, ГДЕ ПЕРО». Я: какое перо? Почему ты ищешь перо? И пять минут спустя мы уже ползаем в снегу в два часа утра.
Дин смотрит на Сэма. Сэм же уставился на Сару… этим своим взглядом. Таким взглядом… Щенячьим и с тупейшей улыбкой, которую Дин у него когда-либо видел. Как будто он не может оторвать от нее глаз.
– Знаешь что, Сэм, – обращается к нему Дин. Сэм наконец-то переводит взгляд на брата, и Дин говорит: – Мои первые свидания – это встретиться, выпить, там, поужинать, сыграть в пул. Должен признать, я никогда еще не пробовал прием «Прилетай ко мне за пятьсот миль, поползаем вдвоем в снегу, поищем перо». До такого обычно не доходит раньше третьего свидания. Как все прошло, расскажи?
– Чудесно прошло, раз уж ты спросил, – говорит Сара со смехом.
И Сэм заливается краской. Он прочищает горло и смотрит на Сару.
– А это было наше первое свидание?
– Строго говоря, да, – отвечает Сара (к этому времени она уже по-свойски опирается локтем на его плечо, улыбаясь ему сверху). – Но такое ощущение, что мы перешли сразу к пятому или шестому свиданию, да? Со всем этим уходом за пациентами после гриппа и химиотерапии. – Обращаясь к Дину, она добавляет (Сэм, похоже, в данный момент ничего сказать не в состоянии): – Рак – он такой. Расставляет все на свои места. Даже люди, ухаживающие за больными, или работники онкологического отделения, вроде меня, начинают ценить каждый день. Видишь возможность – хватаешься за нее. Отворяется дверь – проходишь. Ладно, – добавляет она бодро, – главное, что вы оба чудесным образом выкарабкались. Не первое чудо с участием Кастиэля, которое я вижу, так что не скажу, что я сильно удивлена, но может быть, старая-добрая помощь на дому вам все же не помешает?
– Определенно, – соглашается Дин. На самом деле, большое облегчение знать, что Сара задержится еще на несколько дней: Дин до сих пор чувствует слабость, и Кас наверняка тоже, а бедный Сэм выглядит выжатым до капли. – Очень надеюсь, у тебя не создалось впечатление, что ты проделала весь этот путь зря, – добавляет Дин, – потому что ты нам очень поможешь.
– О, я уверена, это было не зря, – говорит Сара, и они с Сэмом обмениваются краткими взглядами. Сэм снова заливается краской. Сара поворачивается к Дину и продолжает как ни в чем не бывало: – На самом деле, только благодаря мне вас так скоро выписывают. Доктор Флагерти очень обрадовался, когда узнал, что я медсестра Каса из клиники Клайна. Он позвонил в Денвер, Клайн все подтвердил и поручился за меня, и думаю, это поспособствовало вашей выписке. Особенно когда я пообещала держать вас под контролем следующую пару дней – если ты, конечно, не против, Дин? Кас, кажется, был рад, что я останусь, – я только что говорила с ним внизу. В общем, сегодняшний план был такой: Сэм приехал сюда пораньше, чтобы пообщаться с вами, а я помогу вам добраться в ваш снятый дом. И потом присмотрю за вами пару дней. Идет?
Дин кивает немного ошарашенно.
Сара улыбается и обращается к Сэму:
– Кстати, ты, наверное, уже можешь забрать Кастиэля из рентгенологии, он наверняка готов. Дин, тебе еще нужно подписать кое-какие бумаги внизу, так что я тебя провожу. Потом Сэм и Кастиэль нас встретят. Мне положено отвезти тебя вниз в кресле, готов?
– Да, мэм, – отвечает Дин покорно.
***
Сэм вскоре уходит, чтобы забрать Каса. Дин послушно садится в инвалидное кресло – он планировал настоять на том, чтобы пойти пешком, но как только он встает, оказывается, что на ногах он стоит еще нетвердо. Сара берет его за локоть и подводит к креслу с такой деловой уверенностью, что Дин не сопротивляется. Она укрывает его ноги одеялом – снова уверенными, отработанными движениями, как будто она профессионально укрывала людей годами (и, наверное, так и есть). Дин сидит тихо, как мышь, пока она везет его к лифтам, – все еще немного потрясенный тем, что она вообще оказалась здесь.
Лифт приходится ждать несколько минут. Дин пытается оценить, достаточно ли они с Сарой на короткой ноге, чтобы подразнить ее немного по поводу ночного перелета. Может быть, пошутить по поводу первого свидания? Он тщательно планирует ненавязчивую шутку, когда Сара наклоняется и шепчет ему на ухо суровым тоном:
– Ты никогда больше так с Сэмом не поступишь, правда же?
Это немного неожиданно. Дин вынужден усмехнуться.
– Ты поэтому отправила Сэма к Касу? Чтобы отчитать меня наедине?
– Именно, – отвечает Сара, кивая прямо над его плечом. – И не уходи от ответа. Судя по всему, вчера вечером ты выкинул на редкость идиотский фортель.
– Да, но за всем этим был план, честное слово, – оправдывается Дин. – Он был не таким идиотским, как кажется.
– Что ж, хорошо, потому что похоже было на полное безумие, – говорит Сара. – Намеренная передозировка, чтобы… что, найти жнеца? Я правильно поняла Сэма? Ты и в самом деле искал жнеца Каса?
Дин резко оборачивается к ней.
Она выпрямляется и криво ухмыляется ему:
– Я работаю в больнице, Дин. Я видела много смертей. Мы же слышим, что происходит. Мы видим. И знаешь, в последние несколько лет… – она оглядывается на коридор, словно проверяя, нет ли кого в пределах слышимости, потом говорит, понизив голос до шепота: – скажем там, начались всякие странности. В общем, про жнецов я знаю, если тебя это волнует. Только обещай мне, что больше не устроишь себе передоз, чтобы торговаться со ними, хорошо?
– Я уже обещал Сэму, что не буду, – отвечает Дин. Но не может не добавить: – Или, вернее, я пообещал, что, если сделаю это снова, то спланирую все лучше.
Сара упирает руку в бедро, смотрит на него долгое время и прикусывает губу. Наконец она говорит:
– Ладно. Но запомни одно. Теперь тебе придется иметь дело не только с Сэмом. А еще и со мной.
Дин глядит на нее снизу вверх. Она спокойно встречает его взгляд своими серьезными карими глазами. Прибывает лифт: он пустой. Сара завозит Дина внутрь и умело разворачивает кресло. Как только двери закрываются, она подходит к нему сбоку и приседает, чтобы видеть его лицо.
– Я понимаю, что познакомилась с Сэмом только недавно, – говорит она. – И понимаю, что это новые отношения, но… слушай, пока они складываются очень хорошо; кажется, что у них есть потенциал. Я вижу, что у вас тут происходит что-то, о чем вы мне пока не говорите. Кое до чего я уже и сама догадалась. О прочем можете рассказать позже, если захотите. Но даже при том, что я знаю Сэма совсем недолго, да и Кастиэля тоже, скажу тебе только… – Она кладет руку Дину на плечо, и ее хватка оказывается железной. – Если у Сэма еще хоть раз по твоей вине будет такой голос, какой был вчера вечером по телефону – когда он думал, что потеряет и Кастиэля, и тебя в один день, – если по твоей вине мне когда-нибудь снова придется слышать Сэма в таком состоянии… – Она набирает воздуху, отпускает плечо Дина и встает. Дин смотрит на нее молча, пока она потирает переносицу. Наконец она продолжает: – Я понимаю, что это могло быть необходимо. Не пойми меня превратно, я страшно рада, что Кастиэль справился с этим кровотечением, и если ты ему как-то в этом помог, это замечательно. Но если ты еще хоть раз поставишь Сэма или меня в такое положение, пойдешь на такой риск, никого не предупредив и не дав никому из нас по крайней мере подготовиться, – ты об этом пожалеешь. – Она делает паузу, глядя на него вниз. – Ясно? – спрашивает она спокойно.
– Кристально, – говорит Дин покорно, и Сара дружелюбно треплет его по плечу. Она спланировала свое наставление идеально: двери лифта как раз открываются, и она вывозит Дина в фойе.
– Эй, Сара? – добавляет Дин, пока она катит его через фойе.
– Да? – откликается она.
– Спасибо. За то, что приехала… и все остальное.
– У меня были на то свои причины, – говорит она только. – Но пожалуйста. – Потом добавляет: – О, и, кстати…
– Да?
– Ты, случаем, не любишь пироги? – Дин поворачивается и смотрит на нее. Сара улыбается ему сверху. – Оказывается, Сэм уже купил все для рождественского ужина. Я понимаю, что у вас были чертовски странные последние сутки, но, если вы с Касом не против, мы подумали, что можно сегодня устроить рождественский ужин в вашем арендованном доме. Он будет на день позже положенного, но жалко было выбрасывать индейку. Не обязательно сидеть за столом – вы можете вообще поесть в постели или на диване внизу, у меня уже все спланировано, и я уже начала готовить индейку утром. Она будет готова через пару часов после нашего возвращения. И я испекла пару пирогов. Тыквенный и яблочный.
Дин смотрит на нее, лишившись дара речи.
– Когда ты успела испечь пирог? Два пирога? – спрашивает он в конце концов.
– Утром, – отвечает Сара. Сэм хотел приехать пораньше, чтобы поговорить с вами наедине, и я занялась пирогами.
– Ты испекла два пирога сегодня утром… – повторяет Дин. – И отмыла перо…
– Перо я отмыла вчера в полтретьего ночи на сестринском посту, – говорит Сара. – А для пирогов все ингредиенты у Сэма уже были. Получилось быстро.
– Слушай, а тебе соседи по квартире не нужны случайно? – спрашивает Дин. – Трое? В Денвере? Или, может, в Канзасе?
Сара только улыбается ему.
– Пока рано об этом думать. Но мы к этому еще вернемся.
Впереди них раздается задорное «Йоу, чувак, сюда!» Появляется Сэм, везущий другое кресло, и Кас, улыбающийся Дину.
***
Два часа спустя Кас и Дин наконец-то дома, устроились рядом на диване в гостиной их бунгало, снятого на Airbnb. Сэм приносит им тарелки с индейкой, картофельным пюре и клюквенным соусом, Сара помогает расставлять их на маленьком столе на колесиках, который ухитрилась позаимствовать из госпиталя.
Дин обнаруживает, что проголодался сильнее, чем думал: он заглатывает целую тарелку и начинает вторую, пока Кас еще клюет свою первую порцию. Оказывается, Кас пока способен есть только маленькими порциями: поговорив с ним, они понимают, что восполнение нехватки крови не решило волшебным образом всех прочих проблем – например, с пищеварением. Но, по крайней мере, его не тошнит: он утверждает, что ест с удовольствием, хоть и понемногу.
Ужин выходит чудесным. Пироги очень вкусные. Вечер кажется волшебным. И удивительно, как хорошо в их компанию вписывается Сара. Кас, конечно, уже привык к тому, что она активно участвует в его лечении, и у них полное взаимопонимание – они даже поддразнивают друг друга, как старые друзья. И Дин уже испытал на себе ее навыки ухода во время болезни. Так что расслабиться в ее присутствии оказывается очень легко.
И по мере того, как вечер переходит в ночь, становится ясно, что у нее нет никакого номера в отеле – ночь она проведет здесь. (Дину наконец удается застать Сэма наедине на секунду и спросить самым невинным тоном: «Так что, Сара будет ночевать в третьей спальне? В пустой?» Он прекрасно знает ответ и спрашивает только затем, чтобы увидеть, как Сэм снова покраснеет и в конце концов промямлит: «Э… нет, она будет не в третьей спальне».)
Очень на руку и то, что Сара быстро разбирается в жнецах, ангелах и прочих сверхъестественных аспектах их охотничьей жизни. Дин привык скрывать все это от потенциальных партнеров, но Сара, похоже, не только полностью приняла тот факт, что Кас – ангел, но и даже рассуждает о том, как нахождение в человеческой оболочке влияет на его здоровье и течение болезни. Она понимает все на удивление быстро, и когда Дин наконец прямо спрашивает ее: «Откуда ты столько знаешь?» – она повторяет объяснение, на которое уже намекнула ему ранее: оказывается, персонал в больницах по всей стране уже несколько лет сталкивается со всякими необычными сверхъестественными феноменами. Настолько часто, что для некоторых из них даже придумали медицинские термины («синдром взрывающегося пациента», «чернососудистая чума», «расстройство личности на почве одержимости» и другие). Конечно, истинных причин медицинское сообщество не установило, но то, что происходят странные вещи, было очевидно.
– На самом деле, я рада узнать немного больше о правде, – говорит Сара после того, как они объяснили ей основные различия между одержимостью ангелом и одержимостью демоном. Теперь она листает «Физиологию ангелов», и Сэм указывает ей на ключевые главы, имеющие отношение к состоянию Каса. – Но выходит, жнецы – это ангелы? Этого я не знала.
– Отдаленно родственный подвид, – объясняет Кастиэль. (Он больше не ест, осилив только маленькую порцию и кусочек пирога, но, по крайней мере, чувствует себя хорошо. Теперь он устроился сбоку от Дина на диване.) – Если нарисовать условное родословное древо эволюции ангелов, жнецы будут самой дальней ветвью. Ведутся споры о том, стоит ли выделить их в отдельный вид. Но обычно для простоты они считаются ангелами.
– Выходит, когда ты пошел договариваться с Чинди, – спрашивает Сара у Дина, – ты пытался убедить ангела сохранить жизнь другому ангелу?
– По сути, да, – соглашается Дин. – Хотя я на самом деле ни в чем ее не убедил. Она и так планировала помочь Касу. Так что… не знаю, был ли вообще смысл в моем пребывании там. – Это не дает ему покоя весь день, с самого разговора с Сэмом: было ли путешествие за Завесу совершено впустую, при всем его драматизме? Перепугал ли Дин Сэма совсем зря? – У Чинди уже была волшебная вода, – говорит Дин. – Хавасу уже послал Чинди найти Каса. Я в итоге не заключил никаких сделок и ни о чем не сторговался. Так что не уверен, была ли от меня какая-то польза.
Кас прищуривается.
– Ты что, не слушал?
Дин смотрит на него.
– Не слушал чего?
– Чинди. Она же сначала не узнала во мне ангела. И собиралась уйти, забыл? И только когда ты сказал ей, что я ангел, она задержалась и присмотрелась внимательнее.
Дин смотрит на него молча. Об этом он забыл.
Но Чинди ведь и правда сначала прошла мимо Кастиэля. Она удивилась его крыльям и на мгновение остановилась возле него, но потом пошла осматривать остальных пациентов. И только когда Дин вступился за Каса, настаивая, что он ангел, Чинди решила взглянуть на него снова.
– Полагаю, она бы так и ушла, если бы тебя там не было, – говорит ему Кас. – И не думаю, что кровотечение остановилось бы само по себе.
– Чинди сказала, что не была уверена, при смерти ли ты… – начинает Дин.
– Я был при смерти, – отвечает Кас.
Дин хмурится.
– Откуда тебе знать наверняка?
– Я видел свои собственные крылья, – говорит Кас. Все поворачиваются к нему. Кас объясняет: – Когда лежал на том белом ковре, Дин. Я понял, что сам вижу свои крылья. Очень ясно.
Сара медленно произносит:
– Эмили всегда говорила, что они ей видны…
– Именно, – кивает Кас. – Умирающим людям иногда видна небесная сфера, где ангелы обычно держат крылья. Когда обычный человек, без сверхъестественных способностей, видит ангельские крылья, это признак его скорой смерти. Это значит, что его душа теряет связь с материальным миром. Если что-то не вмешается и не остановит этот процесс, человек умрет. Эмили видела мои крылья, потому что была при смерти. И Дин видел их вчера вечером. И я, по иронии, не видел своих крыльев уже много месяцев до вчерашнего вечера, когда мне наконец удалось взглянуть на них. – Он поднимает глаза на Дина и улыбается ему. – Так что ты вчера спас мне жизнь, Дин.
– Ну что ж, одна победа за нами, – отзывается Дин хрипло. Столь уверенное подтверждение Каса, что вчера Дин спас ему жизнь, застает Дина немного врасплох. Он обнимает Каса за плечи и стискивает их со словами: – Главное, так и продолжать. Оставайся спасенным, ладно? Теперь дело за крыльями.
***
Но ночью кошмары возвращаются.
Дин – снова на тропе Светлого ангела. Кас спадает с его плеча, изо рта у него течет кровь. Но на этот раз он выскальзывает прямо у Дина из рук, и, несмотря на отчаянные попытки Дина ухватить его за руку, за шапку, за куртку – хоть за что-нибудь, – срывается с каменного уступа. Он падает вниз с бесконечно высокой скалы, падает как в замедленной съемке, исчезая в далеком слое облаков в миле под ними на глазах у Дина, охваченного ужасом. Дин не может даже вдохнуть, чтобы закричать, он в состоянии только шептать: «Кас… нет… Кас…»
– Дин? – отвечает ему голос рядом. – Дин! ДИН! – Это Кас, он трясет Дина за плечо, и Дин наконец просыпается, обнаруживая, что судорожно вцепился в голову и плечи Каса. Они вовсе не на тропе Светлого Ангела – они в просторной кровати в спальне на втором этаже их арендованного дома. Сейчас поздняя ночь. – Дин, проснись! – зовет его Кас. – Я в порядке. Я в порядке. Все в порядке.
– Прости, – выдыхает Дин. Он заставляет себя ослабить мертвую хватку на плечах Каса. – Прости, просто сон… прости.
– Все в порядке, – повторяет Кас и целует Дина в щеку. – Правда.
Дин судорожно вздыхает и прижимается к Касу. Это даже не первый раз – это уже третий кошмар за сегодня по подсчетам Дина. Один был про то, как разбился вертолет; в другом Кас умер, пока Дин нес его вверх по тропе.
– Знаешь, в этом даже есть ирония, – говорит Кас, гладя Дина по волосам. – Я чувствую себя ужасно из-за того, что совершенно испортил тебе Рождество и заставил пройти через такое жуткое испытание. Но ирония в том, что… – его рука замирает на голове у Дина, – это была бы идеальная смерть. С моей точки зрения, во всяком случае.
Дин немного отстраняется и смотрит на него. Из-за штор пробивается лунный свет: он освещает лицо Каса, вычерчивая его знакомый профиль до боли красивыми линиями света и тени.
– Абсолютно спокойная, безболезненная смерть, – объясняет Кас. – Знаешь, я всегда был уверен, что моя жизнь окончится болью и неудачей. Я готовился к смерти уже какое-то время. Пытался смириться с тем, что она будет либо… В общем, я ожидал один из двух исходов: либо смерть будет такой внезапной, что я ничего не успею сказать и сделать, оставлю тебя без защиты, оставлю все незаконченным… либо же, если она будет медленной, то болезненной и мучительной, и я буду знать, что ничего не получилось. Но, Дин, тот момент на тропе… он не был похож ни на то, ни на другое. – Кас делает глубокий вздох. Его пальцы начинают медленно очерчивать контуры лица Дина. – Он был идеальный. Место было такое красивое, и я был с тобой. И боли не было. Вообще не было. Я чувствовал только… головокружение.
– Головокружение? – переспрашивает Дин, хмурясь.
– Наверное, надо было тебе сказать, – отвечает Кас (вид у него становится немного неуверенный). – Я чувствовал слабость и головокружение какое-то время. У меня был не только кашель, но и что-то еще, как будто состояние опьянения. Я думал, это пройдет, и не хотел волновать тебя, поэтому ничего не сказал.
– Черт побери… – ворчит Дин.
– Я знаю, знаю. Но день был такой чудесный. Такой чудесный вечер перед этим, и такой чудесный день потом, весь вчерашний день. Сначала попасть с вами в такое прекрасное место… Потом сидеть с тобой рядом, наслаждаясь таким видом…
– И потом все полетело к чертям.
– Для тебя, – замечает Кас. И отчего-то они оба начинают смеяться.
Наконец Кас говорит, когда смех иссякает:
– Надеюсь, этот инцидент не испортил твое впечатление от Гранд-Каньона.
– Надо признать, он подпортил настроение под конец, – говорит Дин. – Я чувствовал себя так, словно загнал тебя до смерти.
– Если тебя это успокоит, – замечает Кас, – доктор Флагерти сказал мне сегодня, что я мог бы и не выжить, если бы мы отправились не в каньон, а в какое-то другое место.
Дин отстраняется и смотрит на него.
– Что? Почему?
Кас спокойно встречает его взгляд. В тусклом свете луны голубой цвет его глаз приобрел насыщенный оттенок индиго.
– Кровотечение было в тонком кишечнике, – говорит он Дину. – Несвязанное с половой активностью, кстати, – я спросил – я знал, что ты будешь об этом переживать, но это не сыграло роли. – (Для Дина это определенно камень с души.) – И, зная источник кровотечения, доктор Флагерти сказал, что оно могло начаться в любой момент. Он спросил, бывали ли у меня кровотечения раньше, и я понял, что бывали – в мотеле, помнишь. Во время химиотерапии у меня они бывали не раз, и оказывается, что у пациентов, которые страдают желудочно-кишечными кровотечениями во время химиотерапии, такие спонтанные кровоизлияния могут возникать в любой момент. Это могло произойти и здесь, во Флагстаффе, просто от хождения вверх-вниз по лестнице. Могло произойти в бункере от, знаешь… других наших занятий. И если бы это произошло где-то еще… Сам подумай. Тропа Светлого ангела была рядом с той гостиницей, так? И, как мне сказали, в гостинице были рации, чтобы вызывать скорую, верно?
Дин медленно кивает. Кас продолжает:
– И парамедики прибыли быстро, и кислородную маску мне сразу надели, и вертолет у них был наготове, верно? И региональный травма-центр здесь есть, где знакомы с тяжелыми ранениями. И где есть донорская кровь.
Дин понимает, о чем он говорит: в Гранд-Каньоне все было готово для быстрого реагирования.
Кас попал в квалифицированный госпиталь уже через шестнадцать минут. Он прав: такого бы ни за что не получилось в Лебаноне, в Канзасе.
– Было бы удобнее, если бы ты потерял сознание в гостинице, – замечает Дин. – А не на чертовой тропе.
– Но, если бы это случилось в гостинице, – отвечает Кас спокойно, – ворон бы меня не увидел.
Ворон.
Ворон, который пролетел прямо над ними и посмотрел на Каса так испытующе, прямо когда Кас терял сознание.
– Думаю, он подлетел посмотреть на мои крылья, – говорит Кас. – Воронам видна небесная сфера, ты же знаешь? Он как кошки в том смысле, что могут воспринимать небесную плоскость, даже находясь в материальном мире, всегда, даже когда не умирают. Так что я думал об этом и сообразил, что ворон, наверное, заметил мои крылья и поэтому подлетел к нам. И потом, судя по тому, что сказала Чинди, этот же ворон увидел у меня кровь. И если бы он не передал Хавасу, что я теряю кровь – что моя проблема, в связи с которой мне нужна была помощь, заключалась именно в потери крови, – Хавасу бы не сотворил заклинание и не послал ко мне Чинди с водой. Думаю, Хавасу в любом случае захотел бы мне помочь, но он бы не знал как. – Кас умолкает, размышляя. – Любопытное сочетание человеческой помощи и помощи свыше получилось в итоге, – замечает он наконец. – Чинди не могла найти меня моментально, но ты выиграл для меня время, обеспечив мне медицинскую помощь. Медицинские работники поддерживали меня в живых часами. При помощи одной лишь человеческой изобретательности. Содержать банк донорской крови от других людей – какая находчивая идея! Давай посмотрим: сколько времени прошло между тем, как я потерял сознание, и тем, как Чинди дала мне воду?
– Около трех часов, – отвечает Дин медленно.
Сколько единиц крови Кас уже получил к тому моменту?
Сколько людей поучаствовало, чтобы сдать эти пакеты крови, чтобы доставить их и перелить Касу? Сколько докторов, медсестер и парамедиков помогало? Доктор Флагерти, студент, сестры во Флагстаффе… и ранее, парамедики, пилоты вертолета, и даже работники парка, которые так быстро вызвали помощь по рации. На тропе Дин чувствовал такое отчаянное одиночество, но на самом деле от помощи его отделяло всего нескольких десятков шагов. И как только он преодолел эти несколько десятков шагов один, появилась целая цепь людской поддержки. Все эти люди наперекор судьбе поддерживали Каса в живых, часами.
А ворон тем временем отнес критическую весточку Хавасу…
– Ты меня спас, – говорит Кас. – И врачи меня спасли, и сам Гранд-Каньон, думаю, тоже. – Он добавляет задумчиво: – Так что в конечном итоге мне очень повезло, что я был в Гранд-Каньоне, когда это произошло. И надеюсь, ты запомнишь мою тропу, тропу Светлого ангела, как место, связанное с надеждой, а не с травмой.
Дин вспоминает вид, открывающийся с тропы. Он, конечно, навеки врезался Дину в память, этот вид с каменного уступа: величественные утесы красного и оранжевого камня, овраги вдали, бесконечное небо. И чувство умиротворения, которое он испытывал, сидя там с Касом. Он помнит даже звук ветра в крыльях ворона.
Воспоминание об этом моменте воскресало во всех его кошмарах и прошлой ночью, и этой. Это была сцена ужаса, паники, беспомощности и трагедии. Но теперь ее восприятие меняется в сознании Дина: вместо ужасающей и болезненной она становится… почти удачно сложившейся. Выпавшей по счастливой случайности. Да, в тот момент пугающей, но в то же время благоприятной.
– Надо сходить поблагодарить ту птицу, – говорит Дин.
– А мне надо поблагодарить Хавасу, – отвечает Кас. – У него ведь есть озерцо здесь, на дне каньона. Озерцо сине-зеленой воды. Как-нибудь я хотел бы сходить туда и принести ему подношение. Водяные духи любят алкогольные напитки – может быть мы могли бы ему что-нибудь подарить? В знак благодарности.
Дин раздумывает об этом.
– Когда-нибудь мы таки съедем туда на мулах с парой бутылок текилы в рюкзаке, правда? Сам Светлый ангел съедет на муле по тропе Светлого ангела.
Кас смеется.
– Мулы! Конечно! И Сэма с собой возьмем.
– Думаешь, Сара одобрит мулов?
– Вот и узнаем, – говорит Кас, усмехаясь. – Давай как-нибудь это сделаем. Когда мне станет лучше.
– Когда тебе станет лучше, – эхом повторяет Дин и прислоняется лбом ко лбу Каса.
Несколько минут ни один из них не заговаривает. Слова «когда тебе станет лучше» отдаются в воздухе надеждой… и неопределенностью. Рука Каса вновь приходит в движение: он начинает гладить Дина по волосам; Дин целует его в лоб, в нос и в губы. Кас умудряется придвинуться еще ближе и пробирается ногой между ног Дина, обнимая его рукой за торс, пока они не прижимаются друг к другу так близко, как только возможно. Секса нет, сегодня это не такого рода объятие. Но может быть, оно даже ближе, даже теплее, даже нужнее им.
Постепенно дыхание Каса замедляется. Должно быть, он уснул.
– Очень люблю тебя, Ти-берд. – шепчет Дин, даже хотя Кас, наверное, не слышит.
Но Кас шепчет в ответ:
– И я тебя люблю.
***
Этой ночью Дину снится еще один сон про каньон, про тропу Светлого ангела. Но теперь, когда Кастиэль в этом сне теряет сознание у Дина в руках, он не срывается с обрыва и не исчезает в облаках внизу – вместо этого он просто соскальзывает в объятия Дина и проваливается в глубокий сон. И теперь, в этой итерации сна, Дин смутно понимает, что помощь рядом. Есть ощущение, что рядом десятки людей, ожидающих сигнала, готовых к действию: Сэм, и работники гостиницы, и парамедики, и вертолет, и врачи во Флагстаффе. И присутствует смутное осознание, что Хавасу, Чинди и вороны тоже рядом. Кастиэль не один.
Может быть, они никогда и не были одни?
Может быть, ничто на самом деле не проходит незамеченным, ничто не остается без внимания. Во всяком случае, на этой тропе.
Дин обнимает Каса в этом призрачном каньоне из сна, на тропе из сна, и на этот раз паники нет. Это момент абсолютной умиротворенности, и на этот раз Дин наконец может посмотреть вверх, на ворона, кружащего над головой. Он кружил там в каждом из снов, понимает Дин.
И, как только Дин переключает на него внимание, ворон вырывается из своего бесконечного кругового полета. Он проворно пикирует, почти в танце, легко скользя в порывах ветра, и приземляется на самый край каменного уступа в нескольких дюймах от колена Каса. Он смотрит на Дина блестящими черными глазками и говорит – беззвучным голосом, который образуется прямо у Дина в голове:
«Ты выдергивал меня в этот свой сон уже шесть раз, считая вчера и сегодня, человек. И каждый раз я пытаюсь сказать тебе: ангелы не умирают на тропе Светлого ангела. Во всяком случае, не под моим надзором. Твоего конкретного ангела Хавасу хорошо помнит, и кроме того, мне понравились его крылья. Красивое окаймление на кроющих перьях. – С этими словами ворон подмигивает Дину. – Твой ангел спит в безопасности рядом с тобой. Пожалуйста, теперь дай и мне поспать».
========== Глава 51. Так как насчет искпедиции на Северный Полюс? ==========
Сны больше не будят Дина.
Он просыпается только следующим утром от легкого скрипа половиц. Открыв глаза, он застает Кастиэля на цыпочках крадущимся по комнате. Кас полностью одет: на нем его мягкий синий свитер, черные штаны и пара новых серых шерстяных носков. Он украдкой пробирается к стене и останавливается перед двумя большими окнами. На подоконниках снаружи теперь лежат живописные холмики свежего снега, налипшего с внешней стороны окна ровными полумесяцами. За ними падает еще снег, и плотные облака снежинок оседают на ветвях деревьев. Весь мир снаружи словно излучает мягкий ровный свет, как будто дом находится в гигантском шаре со снегом.
Кас останавливается напротив одного из заснеженных окон и тихо копается в своей сумке. Наконец он извлекает оттуда свой старый бежевый шарф и одну из новых теплых шапок, которые Дин подарил ему на Рождество (хотя обезьянья шапка уже на нем), а также новую пару варежек. Он изучает варежки в тусклом свете комнаты, видимо пытаясь понять, из одной ли они пары, и в этот момент его силуэт оказывается идеально очерчен зимним светом на фоне окна.
