Текст книги "Ты только держись (ЛП)"
Автор книги: NorthernSparrow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 59 страниц)
– Я положил его сюда утром, – подтверждает Кас. – Думал подарить тебе вечером… но лучше сейчас.
Дин медленно вынимает красный конверт и откладывает книгу. Он открывает конверт. Внутри обнаруживается рождественская открытка – на которой, что интересно, нет никакой религиозной символики: Кас выбрал открытку с нейтральной иллюстрацией черного ворона, сидящего на заснеженном дереве в зимнем лесу, над которым мерцают ночные звезды.
Дин уже знает, что найдет внутри, – и действительно, когда он раскрывает открытку, ему в ладонь выскальзывает маленькое черное перо.
– Твое, – говорит Дин. Это не вопрос. Дин видел это перо и раньше. Единственное оставшееся перо из крылышка Каса – из его второго крыла. Эмили досталось перо из левого крыла; перо из правого же все это время оставалось у Каса.
– В нем нет могущества, конечно, – говорит Кас, безразлично пожав плечами (но в его лице заметно напряжение: Дин уверен, что это безразличие напускное). Кас добавляет: – Так что, на самом деле, это просто символический жест. И не то чтобы тебе нужна была помощь в процессе линьки.
– Может, и нужна, – отвечает Дин, автоматически пытаясь пошутить, несмотря на приторный комок, который начинает формироваться у него в горле. – Почем знать! Вдруг я решу полинять?
Кас послушно смеется.
– Это дастся тебе нелегко, – замечает он. – Тогда тебе, наверное, и правда понадобится помощь. – Но потом он добавляет, перейдя на тихий серьезный тон: – Я хочу, чтобы оно было у тебя, Дин. То есть… – он колеблется, – если ты хочешь.
– Конечно хочу, дурачок, – говорит Дин, кивая. – Ты в своем уме? Естественно хочу.
– Ты не обязан брать его, пойми… – начинает Кас, но Дин уже бережно опускает черное перышко в нагрудный карман фланелевой рубашки. Кас умолкает; его глаза становятся большими и ясными, пока он смотрит, как Дин заботливо застегивает карман. Кас выпускает дрожащий вздох, потом еще один и даже поспешно вытирает глаза. Ясно, что это значит для него гораздо больше, чем он готов показать.
И для Дина, конечно, это значит не меньше.
Кас вдруг спохватывается и начинает торопливо ощупывать свой свитер. Дин догадывается, что он ищет такой же карман, куда положить белое перо. Может быть, обмен перьями из крылышек подразумевает, что нужно обращаться с пером партнера так же, как он обращается с твоим? Как бы там ни было, Касу явно вдруг срочно нужен нагрудный карман. Он даже залезает в свою сумку и начинает вытаскивать оттуда вещи одной рукой (в другой крепко зажав перо), с досадой отбрасывая их в сторону. Нынче он носит в основном мягкие футболки, а не классические рубашки, в каких есть карманы.
– О! Я знаю! – восклицает он вдруг, выпрямляясь над сумкой. Его лицо проясняется: его явно посетила идея. – Пошли со мной, – приказывает он, разворачивается и мчится вниз по лестнице, сжимая в руке утиное перышко Дина.
Дин спешит за ним в некотором недоумении. Сэм, несущий в этот момент кулер в гостиной, (он как раз собрал перекус на прогулку в Гранд-Каньон) останавливается от неожиданности при виде Каса, вылетающего с лестницы с пером в руке и несущегося через комнату к своему новому черному жилету. Тут Дин вспоминает, что в этом жилете есть несколько удобных карманов на молнии, включая и один маленький на груди. Кас аккуратно надевает жилет, переводит дух, после чего церемонно убирает белое перышко в нагрудный карман и бережно застегивает его. Вид у него при этом несказанно довольный: он похлопывает по карману с нескрываемым удовлетворением. И тут Дин понимает, что жилет тоже состоит из перьев – это же пуховый жилет – и, как и натуральный цвет перьев Каса, он черный. Так что это почти как если бы Кас спрятал белое перышко Дина среди своего черного оперения.
Кас накрывает рукой карман жилета и поднимает взгляд на Дина. Его глаза прямо светятся.
Какое-то время они глупо улыбаются друг другу. Потом Дин со смехом шагает вперед и заключает его в крепкое объятие.
– Так, гм… – начинает неуверенно Сэм. Он так и стоит с кулером в руках посреди комнаты, глядя на них в замешательстве. – Стоит ли мне спрашивать, в чем дело?
– Мы обменялись перьями! – докладывает ему Кас через плечо Дина с едва сдерживаемым возбуждением. – Перьями из крылышек, – добавляет он.
Сэм тоже начинает улыбаться: восторг Каса заразителен.
– Та-ак, ладно, – говорит Сэм, опуская кулер на пол. – Так вы что теперь, типа, замужем друг за другом?
Когда-то от такого вопроса у Дина похолодело бы все внутри.
Когда-то Сэм, не подумав, пошутил на эту самую тему, и Дин оцепенел от робости и смущения.
Но теперь он только стискивает плечи Каса крепче и смеется:
– Мне почем знать. Кас?
– Понятия не имею, – отвечает Кас, – но у меня теперь перо Дина, а у него мое. – Он наконец отрывается от Дина, чтобы пояснить для Сэма: – Это, можно сказать, своего рода ангельская традиция.
– Что-то связанное с линькой, верно? – уточняет Сэм. – В книге что-то было об этом.
– Да, в шестой главе, – говорит Кас просто. – Обмен перьями символизирует обет помогать друг другу. Точнее, он говорит о том, что Дин готов помогать мне во время линьки – только я теперь больше не линяю, – и я так же обещаю помогать Дину, когда будет линять он – только он тоже не линяет. Так что, наверное, все это в общем-то бессмысленно, только вот… – его лицо опять расплывается в заразительной улыбке, – важно то, что он взял мое перо! А я взял его.
– А, понятно, – говорит Сэм со смехом.
– Правда? – спрашивает Кас.
– Ну, не совсем, – признает Сэм. Он все еще смеется. – Но если вы, ребята, решите линять вместе, или еще что, я только за – главное, чтоб вы были счастливы, тогда и я за вас рад. И нам определенно нужно поднять тост на дорожку. Где у нас горячий шоколад?
========== Глава 46. Неплохую тропу ты себе отхватил ==========
Восторг Каса по поводу ритуала обмена перьями приводит их всех в приподнятое настроение: забираясь в Импалу и отправляясь к Гранд-Каньону, они едва не хихикают. По пути они передают по кругу термос, церемонно отпивая из него – это новый термос Дина, теперь наполненный вкусным темным горячим шоколадом Каса. Дин и Сэм пускаются в длинную череду дурацких шуток про крылья и полет. («Должен признаться, Сэм, когда я выбрал это перо в магазине, я даже не был уверен, что оно из крылышка. Меня просто окрылило вдохновение». – «Попытался поймать птицу счастья? А мог ведь и пролететь, Дин». – «Но знаешь, как говорят: лучше синица в руках, чем журавль в небе».) Дин даже не уверен, что Кас понимает этот юмор, но тем не менее он смеется над всем, что они говорят – смеется так сильно, что в конце концов закашливается, и Дину приходится постучать его по спине и дать ему еще горячего шоколада.
Всем весело. На улице прекрасная погода; снаружи идеально живописное рождественское утро: небо ясно голубое, и зимний пейзаж вокруг почти сказочный. Они проезжают бесконечные мили тихого соснового бора, где все деревья покрыты толстым одеялом свежего снега. Солнце сияет, снег ослепительно блестит – кругом зима во всем своем великолепии. Однако Дин ведет машину очень осторожно. Дорога к каньону расчищена, но он не хочет идти даже на малейший риск заноса или аварии – только не сегодня.
Ехать от Флагстаффа до Гранд-Каньона достаточно далеко, полтора часа. Эйфория в конце концов немного всех отпускает, и они занимают свои уже привычные места в машине: Кас уютно приваливается к Дину сбоку, разделив с ним одно одеяло на двоих, а Сэм устраивается сзади на подушке. Он все пытается написать Саре, несмотря на полное отсутствие сигнала сети на протяжении всего пути. В конце концов он заставляет Каса и Дина вытащить свои два пера, чтобы сфотографировать их вместе и отправить фото Саре позже, когда они доберутся до Гранд-Каньона (где, можно надеяться, телефон снова начнет ловить сигнал).
Они выезжают из заснеженного леса в полосу бесконечной горной пустыни. В зимнем снегу она кажется обширным белым полем, усеянным толстыми низкими холмиками полыни и сухими кустами, на каждом из которых лежит ровная, почти как в мультфильмах, круглая шапка снега. Вдоль дороги протянулась длинная вереница торговых стендов с укутанными предпринимателями, продающими всякую всячину для туристов: бижутерию навахо и «сертифицированные» индейские одеяла, горные окаменелости, минералы и драгоценные камни. На одном стенде предлагают настоящее сушеное мясо бизонов домашнего изготовления (Дин фыркает от смеха, увидев рекламный слоган: «ЭТО ВКУСНЕЕ, ЧЕМ ВЫ ДУМАЕТЕ»). Вдалеке тянутся полосы стелющихся сосен, тоже увенчанных холмиками снега, отчего впечатление такое, будто все деревья надели большие белые шляпы. Дорога просто невероятно красивая.
Тревогу вызывает только то, что Кас покашливает время от времени, всякий раз аккуратно прикрывая рот. Это новое обстоятельство, и Дин начинает опасаться, что он таки подхватил вирус гриппа. Но Кас настаивает, что в остальном он в порядке: температуры у него нет, голова не болит, особой усталости он не чувствует – другими словами, нет никаких ранних симптомов, которые были у Дина две недели назад. Они предварительно заключают, что это, должно быть, просто от холодного зимнего воздуха, и Дин прибавляет мощность печки. (Хотя про себя Дин подозревает, что и беготня по лестнице сегодня, не говоря уже обо всех вчерашних «активностях», не пошла ему на пользу. Он мысленно делает заметку проследить, чтобы вечером Кас как следует отдохнул.)
Наконец они подъезжают ко въезду в национальный парк Гранд-Каньон.
Сам въезд оказывается совсем неброским. Он находится посреди непримечательной полосы соснового леса и состоит из скромного ряда в три-четыре деревянных кассовых будки. Место почти заброшенное. Только одна будка оказывается открытой: в ней сидит одинокая женщина-рейнджер, укутанная в шапку, меховые наушники и шарф. Из-под одежды видны только ее глаза, но, когда она приветствует их, в уголках ее глаз появляются дружелюбные морщинки.
Она сквозь шарф глухо подтверждает, что почти никого из посетителей в парке пока нет.
– Вы, ребята, приехали в самое правильное время. Парк сейчас почти пустой. Даже туристы, живущие на его территории, еще не вышли. Но после полудня на тропах станет людно, так что наслаждайтесь тишиной, пока никого нет!
Они благодарят ее. Затем Кастиэль демонстративно покупает годовой абонемент в парки для Сэма и Дина, получив вместе с ним целую стопку брошюр и карт.
После этого они въезжают на территорию парка, притихнув в предвкушении первого знакомства со знаменитым каньоном. Но каньона нигде не видно. Впереди только длинная петляющая дорога, обрамленная бесконечными заснеженными соснами.
– Тут сплошной лес елок, – замечает Сэм. – То есть это, конечно, красиво, но где каньон-то?
– Не знаю, – говорит Дин. – Но дорога уходит вперед до горизонта.
Дорога виляет туда-сюда, периодически минуя автомобильные парковки и большие деревянные здания – по всей видимости, гостиницы, где живут туристы (все они похожи на деревянные избы тридцатых годов прошлого века со стенами из массивных бревен и заснеженными покатыми крышами). Им попадается много указателей на «гостиничные поселки» и «туристический центр», но нет ни одного указателя на сам каньон.
– Я просто запаркуюсь где-нибудь, – объявляет в конце концов Дин. – Кас, где все эти брошюры, которые дала нам рейнджер? Посмотри, там же где-нибудь должна быть карта.
Кас начинает просматривать бесконечные брошюры, практически все из которых разворачиваются в необъятные карты (некоторые оказываются картами других парков). Дин тем временем выбирает парковку наугад, планируя выскочить и спросить у кого-нибудь, как проехать к каньону. Он находит свежерасчищенное место и паркуется. Они все вываливают из машины – и немедленно чувствуют, как снаружи холодно. Со стороны парковки хлещет пронзительный ветер. Кас снова начинает кашлять.
– Ну-ка, надень шапку! – кричит ему Дин. Кас в это время пытается свернуть назад большую карту. Он кивает, хватая не одну, а две шапки (свою обезьянью и одну из новых) и новый белый шарф. Но кашель не отпускает его, и карта никак не поддается на сильном ветру. Шарф едва не улетает у него из рук. Дин захлопывает водительскую дверь и торопится ему на помощь. Сэм тоже подскочил. Втроем они наконец умудряются совладать с картой, надевают Касу на голову обе шапки (сначала обезьянью и поверх нее теплую черную), после чего обматывают его шею двумя шарфами. Кас смеется:
– Я в порядке, правда. Все в порядке. Но спасибо. – Успешно укутанный, он бросает взгляд за парковку позади Сэма и Дина, и его глаза округляются. – О… – произносит он. Дин и Сэм оборачиваются.
Сразу за парковкой растет узкий рядок из шести-семи сосен. Ветер дует из-за этих деревьев. И за этими шестью-семью соснами нет ничего – между их стволами видно лишь открытое пространство.
Дин делает несколько шагов в направлении деревьев и замечает между их ветвями далеко-далеко на горизонте смутно проступающие горные хребты, покрытые снегом, – должно быть, на расстоянии десятков миль.
Они на краю Гранд-Каньона. Каньон – прямо рядом с парковкой, в каких-то тридцати шагах. Неудивительно, что на него не было указателей – дорога все это время шла параллельно ему.
В тишине они втроем подходят ближе. Больше вокруг никого нет. Парковка абсолютно заброшенная, и тут почти сверхъестественно спокойно; единственные звуки – это шум ветра в ветвях деревьев и скрип ботинок по снегу. Вместе они пробираются через сугробы нерасчищенного снега между соснами; Сэм и Дин поддерживают Каса с обеих сторон. Успешно преодолев сугробы, они обнаруживают за деревьями тропу – недавно расчищенную мощеную дорожку фута в четыре шириной. Она протянулась влево и вправо от них, и рядом установлен указатель:
Добро пожаловать в Гранд-Каньон
Вы находитесь на южном краю
Запомните место своей парковки!
<– Окаймляющий маршрут ->
И прямо впереди – пропасть. Они стоят на краю мира.
***
Здесь нет даже никакого ограждения. Вообще ничто не мешает человеку просто шагнуть через край. Каньон прямо перед ними: земля резко обрывается в каких-то десяти шагах впереди.
– Вот это да… – шепчет Сэм. – Вот это да.
Кастиэль притих; он только медленно идет вперед, держа Дина за руку, и братья следуют за ним почти к самому краю. (Дин останавливает всех на безопасном расстоянии трех шагов от края: ни к чему Касу или кому-то еще рисковать поскользнуться на обледенелой земле). Какое-то время они просто стоят и смотрят.
Остроконечные гряды красных, оранжевых и серых утесов, располосованных яркими цветами, протянулись по обе стороны от них и далеко вниз – стены каньона простираются влево и вправо гигантской бесконечной панорамой. Слева – мили пространства, справа – мили пространства, и впереди – мили и мили. Кажется, что земля под ними – на расстоянии как минимум в тысячу футов. И это лишь первая ступень вниз – под ней новая гряда гор, пирамид и башенок, и выступов, и утесов, уходящих глубоко вниз, словно каскадом разворачивающиеся миры.
От цветового разнообразия захватывает дух. Верхушки утесов и пирамид покрыты снегом, но на определенной высоте, примерно на трети расстояния от верхнего края каньона, снег резко заканчивается, белый цвет обрывается неожиданно ровной горизонтальной линией, протянувшейся вокруг всего каньона, как будто нарисованной по гигантской линейке («Это линия снега, – понимает Дин. – Высота, на которой осадки замерзают, как говорил Кас».) Ниже, под снежной чертой на солнце ярко сияют полосы красного, оранжевого и желтого камня. Еще ниже видны даже зеленые ленты деревьев.
Противоположная стена – далекий дикий северный край – едва виднеется отсюда туманной полосой вдали. Каньон, должно быть, простирается на многие мили вперед. Он настолько широк, что кажется, отсюда не просматривается даже самое дно. Реку Колорадо, которая должна быть где-то внизу, нигде не видно. Вместо этого под ними ступенями спускаются вниз красные и серые пласты камня, словно полуобвалившаяся лестница, вырубленная гигантами, и каждый уровень образует свои мини-каньоны и овражки. Создается впечатление, что внизу сокрыты бесконечные чудеса, и чем дольше Дин смотрит, тем больше он видит. Внизу даже различается малюсенькая дорожка, похожая на пунктирную линию на карте – миниатюрная тропа муравьев, пересекающая широкое горизонтальное плато далеко-далеко под ними. Потом и эта тропа исчезает, ныряя еще глубже, в туманное ущелье, уходящее далеко вниз.
Долгие минуты они стоят на южном краю, безмолвно глазея на великолепие этого бескрайнего простора. Потом Сэм начинает шептать себе под нос: «Ух ты» – снова и снова.
В конце концов Дин говорит:
– В таком месте стоило бы сделать национальный парк, а? Думаете, кто-нибудь о нем знает?
Сэм слабо усмехается. Но, на самом деле, Дин шутит потому, что он слишком потрясен. Конечно, всем известно, что в Гранд-Каньоне красиво, все знают, что его стоит посетить, но такое? Даже страшно смотреть с такой высоты, пытаться разглядеть, что там, внизу. Дин вдруг чувствует, что у него начинает кружиться голова: он сжимает руку Каса крепче и отступает на полшага назад.
– Стремно смотреть так глубоко, – бормочет он.
– Да, тут как на вершине американских горок, – говорит Сэм. – Или как в самолете.
– Как в полете, – произносит Кас тихо. Братья смотрят на него. Глаза Каса блестят, и он часто моргает. Это слезы просто от ветра?
– Эй, ты в порядке? – спрашивает Дин, сжимая его руку.
– Да, да, – говорит Кас. – Да, просто… – Он мельком улыбается Дину. – Тут красиво. Тут очень красиво… – Он смотрит под ноги на край обрыва, на зазубренный край неровного камня всего в нескольких шагах впереди. – Должен признаться, трудно удержаться от порыва просто расправить крылья и пуститься в полет.
Дин немедленно стискивает руку Каса и тянет его назад.
– Так, не надо пускаться в полет, – просит он. Сэм тоже подходит ближе к Касу с другой стороны.
– Нет-нет, я понимаю, – говорит Кас, усмехаясь их реакции. – Не стану, обещаю: я же понимаю, что больше не могу летать. Я еще не совсем с ума сошел. Просто… разве не захватывающее зрелище?
Сэм и Дин кивают, и все втроем они наслаждаются видом еще минуту.
– Должен сказать, – подает наконец голос Сэм, – насколько я помню, в Брайсе было классно. Очень классно. Там даже больше этих горных пирамид. И цвета впечатляют, если мне не изменяет память. Но это просто другой уровень.
Дин смотрит на указатель:
<– Окаймляющий маршрут ->
Тропа уходит в обе стороны насколько видит глаз, извиваясь зигзагами вслед за неровным краем каньона. Возникает огромный соблазн пойти по ней – как будто они попали в видеоигру, где дорожка с волшебными видами ведет к какому-то спрятанному сокровищу.
Выбрав направление наугад, они направляются влево без определенной цели.
***
Идти вообще-то довольно холодно, при такой-то зиме и снеге со льдом кругом, но Кас настаивает, что он в порядке (и вместо себя начинает беспокоиться о Дине). Дин заставляет его остановиться и застегнуть все имеющиеся молнии, а также поправляет его белый шарф, черную шапку и новые варежки. Кас делает точно то же самое с Дином, и после этого они ввязываются в разгоряченный спор о том, кто из них достаточно здоров, чтобы нести сумку Дина, в которой лежит термос и дополнительная одежда. Кас временно одерживает верх и победно вешает сумку на плечо. Сэм смеется над ними, пока они препираются из-за сумки и возятся с шарфами, и занимает время тем, что делает бесконечные снимки видов каньона на свой телефон. Наконец они снова отправляются в путь, хотя Дин настаивает, что, если уж Кас понес сумку, то по крайней мере идти он должен с той стороны тропы, что ближе к стоянке (а не с той, где можно, раз поскользнувшись, разбиться насмерть). Парковые рейнджеры уже посыпали тропу в целях безопасности солью и песком, и между тропой и обрывом имеется буферная зона из камней шириной в несколько футов, но Дин все же заботливо отгоняет Каса от каждого обледенелого участка земли.
– Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? – спрашивает его Дин. – Еще пять минут с этой сумкой, и я ее у тебя забираю. И отведем тебя в тепло. Мне не понравился этот кашель.
– Да все в порядке! – настаивает Кас. – Это ты выздоравливаешь после гриппа, забыл? Я хочу идти дальше. Я хочу все увидеть. К тому же сейчас ведь я не кашляю. – Он начинает возиться с телефоном. – Давай сделаем фотографии, – предлагает он. – Вот, смотри, Сэм правильно делает.
– Я хочу только сделать еще несколько для Сары, – говорит Сэм, который уже как минимум на своем тридцатом снимке. – Вид тут идеальный.
Кас тоже включается, и они оба любуются игрой света и тени на заснеженных красных утесах. Каждые несколько шагов вид слегка меняется, и они останавливаются, чтобы сделать еще серию фотографий (половину из которых Сэм потом отправляет Саре).
– Вот тут обалденный вид! – восклицает Сэм. – Вот с этой башенкой в снегу, видишь, Кас?
– Нет, погоди, вот этот вид даже лучше, Сэм, – окликает его Кас. – Вот здесь за поворотом, посмотри на эту стену – о! Посмотри на выемку в скале! Дай я сделаю фото, это пока лучший вид. Погоди, если вон тот ворон пролетит снова, я и его поймаю в кадр…
Каждый вид – лучший, и непременно надо сделать несколько сотен снимков, чтобы все это запечатлеть.
– Фотографируйте-фотографируйте, – говорит Дин через какое-то время. – Не уверен, что кто-либо до нас делал фото Гранд-Каньона. Когда ты запостишь их в свой Инстаграм, Сэм, это произведет фурор.
Сэм смеется.
– Отвянь, – говорит он весело. – Это мои фотографии. И ничьи больше. – Дабы подчеркнуть свои слова, он разворачивает камеру на себя для селфи.
– Никаких селфи, – приказывает Дин. – Ты видел, там знак был при входе? О том, как люди пятятся прямо в пропасть, делая селфи? Никаких селфи!
– Я никуда не пячусь, – возражает Сэм, – я же не идиот. Но вот стоит идиот, дай я его сфотографирую… – он со смехом разворачивает камеру на Дина. Дин невольно смеется в ответ. После этого Сэм забегает вперед, чтобы сделать несколько фотографий Дина и Каса, идущих, взявшись за руки, на фоне фантастических видов Гранд-Каньона.
Потом Сэм смотрит вперед и издает смешок.
– Вот это да! Взгляните на тот указатель! Невероятно!
Дин и Кастиэль вдвоем смотрят туда, куда показывает Сэм. Они подошли к скоплению больших деревянных домов вокруг начала другой тропы, которая ныряет прямо вниз, в каньон. Возле тропы установлен стандартный указатель службы национальных парков, на котором белыми буквами на темно-коричневом фоне выведено:
Маршрут «Светлый ангел» ->
– Поверить не могу, – говорит Дин. – Светлый ангел? Тропа названа именем Светлого ангела? – Он со смехом поворачивается к Касу. – Так значит, ты здесь уже бывал?
Кас мнется, глядя на Дина. И тогда Дин вспоминает, что Кастиэль и правда бывал раньше в Гранд-Каньоне.
С несколько озадаченным видом Кас подходит ближе к началу тропы. Там установлен второй указатель – какая-то информационная доска с подробностями, – и они собираются вокруг нее, чтобы прочитать. Она начинается словами:
Маршрут «Светлый ангел»
8.0 миль до Фантом-ранчо (на дне каньона)
Перепад высот 4380 футов (1340 м)
Заложен в 1902 году
… и дальше следует ряд настоятельных предупреждений о том, что пытаться спуститься на дно каньона и подняться обратно за один день – это крайне неудачная затея.
– Хм… – произносит Кастиэль.
– «Хм»? – повторяет Дин, внимательно наблюдая за ним. Взгляд Каса задерживается на дате 1902. И на словах «Фантом-ранчо». Он же сказал, что бывал здесь «всего век назад», не так ли? И определенно упоминал какого-то «демона-фантома». Может ли название ранчо быть просто совпадением?
Сэм тоже начинает понимать, что к чему.
– Кас, ты вроде говорил, что бывал здесь однажды? Как раз примерно тогда, когда был заложен этот маршрут? В начале прошлого века? – Он пристально глядит на Кастиэля. – И разве ты не упоминал что-то про фантома на дне каньона?
– Да… – произносит Кастиэль медленно. – Настоящие фантомы вообще попадаются редко; фантом, на самом деле, представляет собой призрак демона – демона, который не попал в Чистилище. Наверное, это и правда могло послужить источником названия ранчо. Я разобрался с ним достаточно быстро – просто уничтожил его одним махом, – и это был краткий визит, но сейчас я припоминаю, что рядом вообще-то были люди, которые, наверное, могли видеть мое прибытие. – Он медлит, осматриваясь по сторонам, как будто начинает узнавать места. – И там была небольшая тропа для мулов, как раз рядом с местом, куда я прилетел, – добавляет он. – Это вообще была старая тропа – местные люди, хавасупаи, использовали ее уже давно, – но в то время ее только-только перехватили рудокопы. Возможно, они ее переименовали. – Он смотрит на тропу Светлого ангела, сначала серпантином уходящую вниз, а затем выдающуюся большим полукольцом, огибающим отвесный склон скалы. Тропа долго зигзагами виляет по каньону и затем ныряет через горный хребет в какой-то невидимый овраг. Дин вдруг понимает, что это, скорее всего, та же муравьиная тропа, которую он заметил ранее – та, что вновь появляется далеко-далеко внизу мелким пунктиром, протянувшимся понизу каньона.
– Хм, – говорит Кас снова, изучив траекторию тропы. – Это похоже на ту самую тропу, рядом с которой я приземлился.
– Ты хочешь сказать, что эту тропу назвали в твою честь? – спрашивает Сэм с изумленной усмешкой.
– Ты же, наверное, явился весь из себя с крыльями, сиянием и пафосом, да? – спрашивает Дин.
Кас бросает на него смущенный взгляд.
– Ну… может быть.
Дин обращается к Сэму:
– Наверняка образовался из ниоткуда прямо рядом с тропой и перепугал всех в округе.
Сэм смеется:
– С мощным раскатом грома.
– Это был лишь слабый раскат, – спорит Кас. – Он вызвал всего несколько мелких оползней.
Сэм резюмирует:
– Итого, оглушительный раскат грома, который потряс весь Гранд-Каньон на мили вокруг.
– И вуаля, старая индейская тропа получает новое имя! – заключает Дин.
– Все было не так… – протестует Кас слабо, но Сэм уже настаивает на том, чтобы сделать фотографии. Они делают несколько снимков заметно смущенного Кастиэля, стоящего рядом с указателем на маршрут «Светлый ангел». Затем Сэм велит и Дину подойти и придирчиво расставляет их с Касом в кадре, аккуратно примериваясь. Когда Дин смотрит на фотографию позднее, оказывается, что Сэм захватил в кадр только слова «Светлый ангел» и стрелку, указывающую прямо на Каса (слово «Маршрут» обрезано краем фотографии). На фото Дин обнимает Каса рукой за плечи и широко улыбается в камеру. Выглядит он примерно как обычно (Дин никогда не может оценить собственные фотографии), но Кас выглядит удивительно хорошо. Он весь укутан, в своем новом черном жилете поверх теплой темно-синей флисовой куртки, новом белом шарфе, намотанном на шею, и новой черной шапке, контрастной на фоне кожи. Из-под черной шапки над его щеками торчат косички обезьяньей шапки. Сочетание цветов очень удачное: синяя куртка и черные жилет и шапка подчеркивают его красивые ярко-голубые глаза.
Но Кас пока не очень хорошо владеет искусством позирования для фотографий. На этом фото он даже не смотрит в камеру: вместо этого он смотрит на Дина, который скалится в объектив. Смотрит на Дина и улыбается ему.
И прямо за ними раскинулся древний бескрайний каньон с исчезающими вдали грядами красного, серого и бежевого камня, припорошенного снегом.
– О боже, Сэм, пришли мне ее немедленно! – требует Дин, увидев фотографию. И Сэм отправляет ему ее.
***
К этому моменту Кас уже смирился с новым прозвищем «Светлый ангел» и даже начинает смотреть на тропу внизу немного собственнически.
– Давайте пройдем по ней немного, – предлагает он. – Я хочу увидеть свою тропу собственными глазами.
Дин и Сэм соглашаются, что Светлый ангел обязательно должен пройти по своей тропе.
– Но только немного, – предупреждает Дин. – Чтобы никто не устал. Две минуты вниз максимум. Может, вон до той причудливой ниши в камне? – Недалеко впереди виднеется удобный ориентир в виде живописной расселины в скале. Все соглашаются, что это выполнимо.
Начало тропы комфортно широкое. Ясно, что этот верхний участок – один из самых посещаемых в парке: первые несколько сотен ярдов тщательно расчищены и посыпаны песком и солью. Они немедленно минуют еще несколько грозных предупреждений о том, что путь вниз и обратно требует больших усилий и нужно брать с собой много воды, если отправляешься на прогулку на несколько часов. Но они собираются пройти вниз всего несколько минут.
Оказывается, чтобы почувствовать себя в Гранд-Каньоне, далеко по тропе идти и не нужно. Ветер стихает, как только они спускаются на несколько футов ниже края, и вскоре со всех сторон их уже окружают красочные каменные стены. В небе над головой кружит черный ворон, и какая-то маленькая птичка заливается трелью, несмотря на холод и снег («Каньонный крапивник», – говорит Кас с улыбкой, заслышав песню.) Пейзаж непередаваемо живописный, и от знания, что тропу скорее всего назвали в честь самого Кастиэля, прогулка кажется еще более волшебной.
– Неплохую тропу ты себе отхватил, Светлый ангел, – замечает Дин, обращаясь к Касу, идущему рядом.
Кас тихо усмехается.
– Здесь и правда красиво, да?
Дин в ответ только на ходу обнимает его рукой за плечи.
Минуту спустя Дин ловит себя на том, что запустил руку под куртку, дабы погладить перышко в кармане рубашки. Кас замечает это и улыбается ему, тоже похлопывая по карману жилета. Дину думается, что лучше этого волшебного дня ничего просто и быть не может.
Потом его посещает мысль о завтрашнем обследовании. И о том, что скажет доктор Клайн.
Дин давит эту мысль в зародыше.
«Живи сегодняшним днем», – говорит он себе. И снова вспоминает мамин совет: «Позволь себе быть счастливым».
И на долгие восхитительные минуты он счастлив.
– Эй, пора уже поворачивать, – говорит Сэм. Он смотрит на время. – Мы идем уже пять минут. – Его слова заставляют Дина опомниться. Они прошли вниз немного дольше, чем он планировал. Оказывается, намеченная ими цель – расселина в скале – чуть дальше, чем казалась: Дин хотел спуститься на пару минут, но они идут уже пять.
Ничего страшного, конечно. Они поворачивают назад и отправляются вверх.
И вверх.
И вверх.
И вверх.
Оказывается, что пятиминутный путь вниз занимает гораздо больше времени при подъеме обратно, и Дин с удивлением понимает, как тяжело вскарабкаться даже на несколько десятков футов в гору. Им нужно подняться на высоту каких-то шести лестничных пролетов – что должно бы казаться ерундой… только вот Кас еще слаб, и Дин еще не восстановился после гриппа. Они оба тут же выдыхаются и начинают хватать ртом воздух на каждом повороте. Вообще говоря, запыхались все трое, даже Сэм. Что немного странно – Сэм-то бегун и даже не болел.
