Текст книги "Ты только держись (ЛП)"
Автор книги: NorthernSparrow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 59 страниц)
Вдохновившись успешным примером, час спустя, когда они садятся к телевизору, Дин уговаривает Каса съесть идеально ровный маленький кусочек тыквенного пирога с шариком взбитых сливок. И снова Кас ест его с аппетитом – и даже доедает до конца.
Еще через час, пока Кас сосредоточенно смотрит футбольный матч по телевизору (а Сэм отважно пытается объяснить ему разницу между фэр кэтчем и потерей мяча), Дин выскальзывает из комнаты, чтобы приготовить такой же идеальный кусочек яблочного пирога с аппетитным – но маленьким – шариком ванильного мороженого.
– Ты должен попробовать каждый пирог, – объясняет Дин по возвращении, передавая блюдечко Касу. – Это традиция.
Каса едва ли приходится уговаривать: он снова съедает кусочек целиком.
Пару часов спустя, когда игра заканчивается, Дин вкладывает все свое чувство прекрасного в то, чтобы привлекательно выложить на тарелке остатки еды с ужина, и уговаривает Каса поесть еще немного.
– Я нашел ключ! – говорит он Сэму, когда они сталкиваются в кухне несколько минут спустя. – Он реально ест! Ключ в том, чтобы подавать еду на блюдечках, по чуть-чуть и красиво выложенную. То есть сделать из нее произведение искусства. Маленькое. Много маленьких порций. Это главное.
– Ну да, либо это, либо мои кулинарные способности, – отвечает Сэм.
Дин задумывается.
– Ну да, то, что ты мастерски справился и еда получилась совсем не отвратительная, тоже могло сыграть роль, – признает он неохотно. – Я понял, мне надо работать над навыками готовки. Сэм… ты сегодня просто превзошел себя. Серьезно. Я не видел, чтобы он так основательно ел уже… не знаю… неделями. Может быть, каждая порция и маленькая, но вместе их достаточно.
Дин выглядывает из кухни – отсюда ему видно, как Кас сидит на диване. Кас выглядит нормально, но… Дин добавляет, переходя на шепот:
– Надо проследить, чтобы в ближайшие дни он хорошо ел. Потому что потом он опять, по сути, будет голодать весь понедельник, вторник и половину среды. – Он поворачивается обратно к Сэму, ворча: – Сложно набрать вес, когда три дня в неделю ничего не ешь.
– Эй, гм… – Сэм тоже бросает на Каса быстрый взгляд, после чего отводит Дина подальше, в угол кухни. – Как думаешь, может пора спросить у него… ну… подробности?
Диагноз. Прогноз.
– Нам надо знать, – резонно замечает Сэм. – И в идеале – до следующего сеанса химии.
Но Дин качает головой.
– Сегодня День благодарения, чувак, – шепчет он. – Я думал об этом в дороге, но сегодня же праздник. И это его первая ночь здесь… с семьей. У нас еще все выходные впереди, чтобы поговорить об этом. Пусть у него разок будет настоящий День благодарения. И вообще… – Дин смотрит на часы. – Пора смотреть кино.
– И подъедать остатки, – соглашается Сэм с улыбкой.
– Да, нам с Касом вдвоем. Кстати, Касу пора уже отведать персикового пирога, и я тоже попробую кусочек…
– Еще один пирог? Звучит заманчиво, – произносит Кас, заходя в кухню с тарелками в руках. – И я бы хотел помочь убрать со стола.
Сэм и Дин плавно расходятся, как будто вовсе и не шептались в углу. Кас поглядывает на них с беспокойством.
– Все в порядке?
– Просто обсуждаем, какой фильм посмотреть, – говорит Дин.
– Но… разве не нужно сначала все убрать? Я хотел помочь.
– После ужина принято смотреть кино, – отвечает Дин. – К тому же ты что, забыл, чему мы тебя учили? Пользуйся тем, что ты болен. Сейчас как раз идеальный момент, чтобы разыграть эту карту. Отлынивать от уборки в День благодарения – это давняя американская семейная традиция, а у тебя для этого – лучший в мире предлог!
– Дин прав, сейчас тот момент, когда надо этим воспользоваться, – соглашается Сэм. – Ты должен говорить нам, что слишком устал для уборки.
– Но я не очень устал, – возражает Кас. – Я же поспал, помните? Я определенно могу помочь с уб…
– Ты ужасно утомлен сегодняшней длинной поездкой, – настаивает Дин, перебивая его. – Уверен, у тебя остались силы ровно на то, чтобы провести остаток вечера перед телевизором за просмотром кино. Пошли, выберем фильм. – Он уводит Каса обратно к телевизору и усаживает на диван, инструктируя: – Так, ложись и отдыхай. Это приказ. Посуда все равно уже почти вымыта. – Дин щелкает по каналам и вскоре радостно восклицает: – О! «Самолетом, поездом, машиной» – это классика, которую всегда показывают в День благодарения! Садись и наслаждайся, ангел. – Он кричит в сторону кухни: – Эй, Сэм! Тут идет «Самолетом, поездом, машиной»! Замочи пока противень из-под индейки, потом помоем!
– Мне даже не нужно разыгрывать карту про болезнь, – комментирует Кас. – Вы вдвоем разыграли ее за меня.
***
«Самолетом, поездом, машиной» – это старая комедия, которую Дин помнит еще с детства: они с Сэмом не раз смотрели ее в День благодарения, обычно где-то в мотеле, ужиная пиццей. Фильм был близок им по духу – ведь он про двух мужчин, Нила и Дела, которые вместе отправляются в путешествие, пытаясь добраться домой к празднику. Он простоватый и слегка устаревший, но это один из немногих фильмов, где действие происходит на День благодарения. К тому же он смешной. И какой-то искренний. Дину всегда нравилась в нем тема постепенно крепнущей дружбы между двумя мужчинами (которых играют Стив Мартин и Джон Кэнди).
Дин не видел фильм уже несколько лет, но он все так же хорош. Братья получают искреннее удовольствие от каждой сцены и смеются как ненормальные над первой частью, где герой Стива Мартина попадает в метель не в тот аэропорт. Становится ясно, что ему придется повести ночь с весьма назойливым попутчиком. Юмор достаточно простой и универсальный, так что даже Кас, кажется, понимает все шутки, и Дин доволен тем, что выбор оказался удачным.
До той самой сцены, где героям приходится переночевать в одной постели.
В фильме есть эпизод, когда герои снимают последний оставшийся свободный номер в отеле и оказывается, что там только одна кровать. Как Дин с Касом, они спят на кровати вдвоем… и, как Дин с Касом, они случайно обнимаются посреди ночи.
Однако, в отличие от Дина с Касом, когда герои в этом старом фильме обнаруживают поутру, в каком положении оказались, они приходят в ужас. Чья-то рука очутилась не там, где нужно, и они оба выскакивают из постели и разлетаются по разным углам комнаты со скоростью света, и после еще несколько минут корчатся в отвращении. Ужас написан на их лицах, как будто от прикосновения друг к другу они заразились чем-то омерзительным. Наконец герой Стива Мартина говорит: «Так ты видел тот матч Медведей?» – и они заводят подчеркнуто мужественный разговор о футболе.
Дину вся сцена в мотеле запомнилась как довольно-таки забавная. Но за много лет, что он не видел фильм, эпизод с объятиями как-то вылетел у него из головы – до этого самого момента. Сэм, очевидно, до сих пор считает его смешным: он ухмыляется, видя гротескные реакции героев на случайное объятие, и смеется вслух над комментарием про Медведей. У Дина же пересыхает во рту.
– Черт, обожаю этот фильм, – комментирует Сэм. – Классика.
Дин рискует бросить взгляд на Каса: тот растянулся на диване и озадаченно прищурился на экран.
– Я не очень понял этот сюжетный поворот, – говорит Кас. Он приподнимается на локтях, чтобы изучить экран поближе. – Почему они вдруг говорят о медведях?
– Они имеют в виду Чикагских Медведей, – поясняет Сэм, еще усмехаясь.
– А… футбольную команду?
– Да. Они пытаются вести себя мужественно, понимаешь? – объясняет Сэм.
Кас умолкает и садится на диване, подогнув под себя ноги. Он по-прежнему хмурится и даже наклоняется вперед к экрану, словно хочет рассмотреть картинку поближе.
– Но зачем им вести себя мужественно? – спрашивает он. – Они же уже полноценные особи мужского пола. Полноценные и… здоровые. То есть уже мужественны. Почему они хотят быть еще мужественнее? Разве человек уже, по умолчанию, не достаточно мужественен, если он мужчина?
Сэм пытается объяснить:
– Ну, они проснулись в позе влюбленных, понимаешь?
– В позе влюбленных… – произносит Кас, и ясно, что сначала он не очень осознает, о чем речь. Дин видит тот момент, когда Каса озаряет понимание: его глаза чуть расширяются, и он бросает на Дина быстрый взгляд. – То есть когда один лежит сзади другого? – спрашивает он Сэма и снова на долю секунды смотрит на Дина. – И они вплотную друг к другу?
– Да, – говорит Сэм. – Эй, это ж прямо как… – (Дин сидит, не шевелясь и затаив дыхание) – …прямо как вы с Дином сегодня утром! Ха, точно такая же ситуация, правда? Единственный оставшийся номер в мотеле, оказались в одной кровати и проснулись, обнимаясь! Ха-ха, один в один!
«Не считая рака, – думает Дин. – И того, что он ангел и ничего этого не понимает. И… того, что мне в общем-то понравилось».
– Хотя вы отреагировали вовсе не так… хе, – говорит Сэм и смотрит на Дина с неуверенной улыбкой, словно ожидая, что Дин тоже ответит ему улыбкой или пошутит на эту тему. Но Дин опять не может придумать в ответ шутку. И улыбку из себя выдавить не может, и даже гримасу ее подобия – он вообще не может смотреть Сэму в глаза. Все, что может Дин, – это не отрываясь смотреть в экран телевизора.
Улыбка Сэма исчезает, и он заканчивает, немного нескладно:
– И вы совсем не испугались…
– А с чего нам было пугаться? – спрашивает Кас. Он на мгновение задумывается. – Мы должны были испугаться?
– Ну, понимаешь, просто… – и тут Сэм умолкает.
Умолкает надолго.
Он осторожно переставляет ноги на полу с видом человека, только что заметившего, что шагает по минному полю.
– Да нет, не должны были, конечно… – отвечает Сэм. Когда Дин наконец бросает на него взгляд, он видит, что Сэм покраснел. – Конечно нет, – говорит Сэм, проводя рукой по волосам. Он прочищает горло: – Вы же… вы, ребята, друг друга знаете. Эти герои в фильме не знали друг друга. Они посторонние люди. Так что… понятно.
После этого Кас долгое время молчит.
И Дин тоже.
И Сэм.
Фильм продолжается, и параллели становятся уже болезненными: растущая дружба между двумя мужчинами, открытие, что у одного из них нет ни дома, ни семьи, и ему некуда пойти на праздник. И почти романтическая сцена, где один из них бежит вслед за другим, чтобы пригласить домой. (После чего следует совершенно излишний кадр, где показывают стереотипную жену с прической в стиле 80-х, чтобы как бы убедить зрителя, что в дружбе двух мужчин нет ну совсем ничегошеньки двусмысленного.) Неловкость, вызванная сценой с объятием, постепенно проходит, и Дин растроган сентиментальной концовкой фильма: на праздник все оказываются дома.
– Сэм, Дин, – говорит Кас, когда фильм заканчивается. Они оба смотрят на него, и Кас произносит церемонно: – Я хочу поблагодарить вас за то, что вы пригласили меня в ваш дом.
– Это и твой дом тоже, – отвечает Дин.
– Нет, – возражает Кас. – Он ваш. – Дин и Сэм уже готовы начать спорить, но Кас твердо заявляет: – Вы оба – потомки Хранителей Знаний, а я – нет. И вы пригласили меня к себе. Я просто хочу, чтобы вы знали: я это очень… очень ценю. У меня нет… – он на секунду умолкает. – Наверное, я как человек в этом фильме – у меня уже годы нет дома, нет семьи. Вы взяли меня к себе. Накормили меня ужином. Я только хочу, чтобы вы оба знали: я очень благодарен. Честное слово.
***
После этой короткой речи всех переполняет теплота и ощущение семейного уюта. Но Дин уже знает, что сегодня никаких совместных ночевок не будет. Прошлой ночью все случилось абсолютно незапланированно и только потому, что они все вместе оказались в одном тесном номере. Кас, скорее всего, вовсе ничего не имел в виду, взяв Дина за руку, – в тот момент он глубоко спал. Да и вообще он, наверное, даже не осознавал, что для двух взрослых мужчин спать в обнимку – это странно. Теперь-то он знает.
Кроме того, теперь они в бункере, где у каждого есть своя спальня. У Каса в комнате нет телевизора (Сэм – единственный, у кого в спальне стоит телевизор), так что даже «Полет Конкордов» ночью больше не посмотришь.
Кас не упоминает, что у него холодная постель. Дин все равно приносит ему стопку дополнительных одеял, на всякий случай, но Кас только принимает их, кивнув. Передавая одеяла, Дин чувствует некоторое разочарование, причина которого ему самому не вполне понятна. Он протягивает руку, чтобы потрепать Каса по макушке поверх шапки. Кас улыбается ему, и Дину почти больно видеть эту улыбку, знать, что Кас еще здесь, еще жив, еще улыбается ему. «Каждый день дорог», – думает Дин и позволяет руке соскользнуть вниз, ему на щеку.
– Я рад, что ты здесь, – говорит Дин, гладя Каса по щеке. – Рад, что тебе получше. Спи крепко, хорошо?
– Хорошо. Но, Дин, вы уверены, что хотите и завтра помогать мне с работой? Мне правда уже лучше.
– Это даже не обсуждается, мы поедем с тобой, – говорит Дин, опуская руку. – И завтра, и в субботу, и на половину смены в воскресенье. А потом, в воскресенье вечером после смены, отвезем тебя в Денвер.
– Вы не обязаны…
– Все уже решено, Кас. Просто прими это. – Дин снова протягивает руку, чтобы потрепать его – на этот раз по плечу.
Кас в ответ легонько сжимает его руку за запястье. Но говорит он только тихое: «Спасибо, Дин. Спокойной ночи».
Дин поворачивается к двери, надеясь, что Кас зачем-нибудь окликнет его. Но Кас не окликает, и Дин уходит.
Конечно, он мог бы найти какой-то благовидный предлог, чтобы вернуться в комнату Каса.
Если подумать еще пару минут, наверное, можно даже найти предлог, чтобы остаться там на всю ночь.
Каким-то краем разума Дин уже давно непрерывно прорабатывает подобные схемы – схемы, касающиеся Каса. Предлоги, чтобы побыть с ним рядом; поводы поговорить с ним, проверить, как он, или даже остаться в его комнате. Дин уже привык взвешивать обоснованность этих потенциальных схем – как будто постоянно мысленно оценивает, выдержат ли они независимую проверку, критику внешнего наблюдателя.
Временами Дин прямо чувствует, как эти шестеренки крутятся у него в мозгу… и в те краткие моменты, когда он позволяет себе подумать об этом, он знает, почему крутятся эти шестеренки.
Конечно, отчасти этому виной рак. Во многом Дину просто искренне хочется убедиться, что с Касом все в порядке, и провести с ним время.
Но есть и другая причина, не так ли?
«Каждый день дорог», – думает Дин, возвращаясь в свою комнату. Сегодня был хороший день: готовясь ко сну, Дин напоминает себе, какой замечательный ужин приготовил Сэм, с каким удовольствием Кас ел, какое это облегчение, что он снова начал есть, и какую трогательную речь он сказал в конце. Как приятно было видеть, что он улыбается. Дин пытается сосредоточиться на этих вещах и не думать обо всем остальном. Однако, забираясь в постель, он обнаруживает, что постель таки холодная, и шестеренки в его голове начинают неумолимо раскручиваться снова. Постель холодная, а все запасные одеяла – у Каса, и, следовательно, есть бесспорная, совершенно железная причина пойти к нему в комнату, чтобы обсудить ситуацию с одеялами. Уж конечно даже коллегия присяжных не усмотрит в этой причине ничего предосудительного.
Дин уже почти встает с кровати. Но потом вдруг у него в ушах звучит смех Сэма над сценой про совместную ночевку в фильме.
Дин опускается обратно в холодную постель, переворачивается на бок и утыкается лицом в подушку, стараясь вообще ни о чем не думать.
Засыпая, он ловит себя на мысли: «Может быть, завтра ночью».
========== Глава 22. Я не против ==========
Но следующей ночью, в пятницу, тоже ничего не получается. В пятницу утром им приходится перебраться ближе к магазину в преддверии трех рабочих выходных. А это означает, что ночуют они снова в ближайшем к магазину мотеле – в «приграничном люксе», как называет его Дин. И оказывается, что теперь в «приграничном люксе» имеется два свободных номера, а не один. Так что Дин бронирует два номера и на ночь пятницы, и на ночь субботы.
Сэм нерешительно спрашивает, разделят ли они комнаты «как обычно». То есть остановятся ли Сэм с Дином в одном номере, а Кас в другом.
– Касу же, наверное, нужен отдельный номер? – говорит Сэм. – Чтобы он мог… расслабиться?
Хотя тон у Сэма неуверенный, это очевидное предложение. Оно логично, и нет причины его оспаривать (во всяком случае, причины, которая бы выдержала независимую проверку). И Дин нехотя соглашается.
В следующие пару дней им некогда даже передохнуть. В пятницу наплыв покупателей снова увеличивается, а в субботу начинается вообще сумасшедший дом. Они работают без перерывов. Дин несколько раз пытается выбрать момент, чтобы побеседовать с Касом, но каждый раз оказывается, что нужно срочно предотвращать очередной кризис в магазине. В те редкие минуты, когда поток людей спадает, Кас ложится вздремнуть в подсобке, и Дин не хочет его беспокоить.
И как-то так, за мытьем полов, уборкой в туалете и готовкой хот-догов, проходят все выходные. Внезапно уже полдень воскресенья, и Кас несется по магазину, шипя: «Бросайте швабры! Притворитесь, что просто приехали за мной! Дин, отдай жилет!» К магазину сзади подъезжает машина – это менеджер прибыл, чтобы сменить Каса на вечернюю смену. Уикенд Дня благодарения наконец-то окончен.
На пути в Денвер они все уставшие. Кас взял с собой цветок – похоже, он хочет, чтобы цветок составил ему компанию в Денвере. Все выходные горшок простоял у окна магазина за кассой, где Кас постоянно возился с ним, то и дело двигая его с места на место, чтобы цветок все время был на солнце. Теперь, сидя рядом с Дином, Кас держит горшок на коленях. (Сэм – на заднем сиденье.) Однако Кас засыпает, едва они пересекают границу Колорадо. Дин вынимает цветок у него из рук и опускает обратно в гнездышко в обувной коробке, стоящей между ними.
Сэм и Дин некоторое время тихо беседуют, но в итоге задремывает и Сэм. Остаток пути Дин единственный не спит, и ему нечего делать, кроме как слушать, как его брат и ангел тихо посапывают рядом под кассету Creedence, еле слышно играющую в магнитоле.
Проходят часы. В воздухе висит почти ледяная изморозь, небо кажется бесконечным белым полотном, и пейзаж вокруг куда более зимний, чем на прошлой неделе. Тусклое солнце едва пробивается сквозь слой облаков – в небе от него виден один бледный серебристый диск, скорее напоминающий луну. Дин смотрит на него в задумчивости, пока машина минует бескрайние зимние поля и наконец въезжает в предгорье Скалистых гор.
Уже почти зима. Время летит.
Сколько времени у них осталось?
Дин замечает, что стиснул зубы – так надолго, что начала ныть челюсть. Он периодически ловит себя на этом в последние несколько дней.
Ему хочется погладить Каса по колену, но Дин боится его разбудить. Вместо этого он поглаживает гладкие листочки цветка в коробке.
***
Когда Импала съезжает с шоссе в город, солнце уже садится. К тому моменту, как Дин сворачивает на стоянку мотеля, на улице почти темно.
– Подъем, мальчики! – окликает он спутников. Сэм и Кас открывают глаза.
– Я пойду заселю нас, – вызывается Сэм, зевая и натягивая куртку. – Вы ждите здесь. Кас, ты обычно снимаешь тот же самый номер? – Слышится скрип задней двери: Сэм начинает выходить из машины. – Взять тебе тот же, что и в прошлый раз?
Кас отвечает не сразу. Он отвернулся к пассажирскому окну и смотрит на дверь своего старого номера. Дин тоже бросает на нее взгляд, и дурное предчувствие охватывает его моментально. Эта простая дверь с облезлой краской и кривовато приклеенным номерком воскрешает неожиданно яркое воспоминание о том, как Кас обрушился прямо в руках у Дина, бледный, мучимый отдышкой, и как лежал, задыхаясь, на полу.
Сэм еще сидит в машине, но уже вынес одну ногу в открытую дверь. В салон прорывается ледяной ветер. По телу Каса пробегает дрожь, и он отворачивается от окна.
– Да, конечно. Тот же номер, – отвечает он тихо, не глядя ни на Сэма, ни на Дина. Он слегка побледнел и теперь смотрит вниз, на колени, медленно обнимая себя руками за туловище. Его снова сотрясает дрожь, и по его неподвижному взгляду Дин вдруг понимает, что Кас тоже захвачен неприятными воспоминаниями.
– Сэм, закрой-ка дверь на секунду? – просит Дин. Сзади слышен скрип – Сэм заносит ногу обратно в салон и захлопывает дверь. Холодный ветер утихает, и Дин прибавляет мощность печки.
– Кас, ты в порядке?
– Гм, да, – прочищает горло Кас. – В порядке, просто… – он рискует бросить еще один взгляд на дверь мотеля, и снова поспешно опускает глаза, – с этим местом у меня связаны определенные ассоциации. Обычно они не беспокоят меня, пока я не захожу внутрь, – добавляет он с тихим вздохом. – Тут какое-то особое сочетание запахов. Стиральный порошок, который они используют, видимо? Или моющее средство… Не уверен, что именно, но в комнате очень отчетливый запах, и… – Еще один взгляд вбок, и Кас снова вздрагивает – на этот раз так ощутимо, что дрожь сотрясает его плечи, хотя в салоне уже теплее. Он сжимает губы и сглатывает. Потом добавляет: – Раньше у меня не было такой сильной реакции от одного вида двери и парковки. Но это ерунда, просто… мимолетный приступ тошноты. Уже все прошло.
– Сэм, посмотри-ка другие мотели поблизости, – просит Дин через плечо.
– Уже занимаюсь этим, – откликается Сэм – и, действительно, он уже набирает что-то в телефоне, откинувшись на спинку, пока Дин разворачивает Импалу и выезжает со стоянки.
– Погоди, куда мы? – спрашивает Кас.
– Куда-нибудь еще, – отвечает Дин. – В идеале – куда-нибудь, где тебя не стошнит от одного вида парковки.
– Но, Дин… – начинает Кас. Дин бросает на него взгляд, и на этот раз Кас встречается с ним глазами. Он выглядит уже лучше: немного выпрямился и убирает руки с живота. – Это, конечно, неплохая идея, но… – он качает головой, – боюсь, любое место, где бы я ни остановился, в итоге приобретет столь же неприятные ассоциации. Завтра мне будет плохо независимо ни от чего, и уж лучше пусть это случится в привычном месте, где я ориентируюсь. К тому же ко мне здесь хорошо относятся.
– Если хочешь остановиться в химическом мотеле, мы вернемся сюда завтра, – обещает Дин. – Пусть это будет твое место на ночь понедельника. Тошнотное место. А сегодня поднимем планку. – Видя недоумение Каса, он поясняет: – Вообще в мире существуют места для ночевки получше, чем обшарпанные мотели. Я подумал, что может быть, в последнюю ночь перед химией можно позволить себе настоящий качественный королевский матрас. Что думаешь, а, Сэм? – окликает он брата через плечо. – Мариотт? Хилтон?
– Но они же ужасно дорогие, разве нет? – говорит Кас. – Это интересная мысль, но у меня есть деньги только на…
– Сэм, ну что, сделаем выбор в пользу бренда? – спрашивает Дин, заглушая его слова. – Или тут найдется какое-нибудь уютное локальное местечко? Эй, а есть в Денвере что-нибудь с такой двухэтажной горкой в бассейне? Посмотри на Трипадвайзере, что ли?
– Не уверен, что я сейчас готов к двухэтажной горке… – произносит Кас с сомнением.
– Нашел, – отвечает Сэм. – Достойный ресторан, хорошие отзывы, всего в миле отсюда. И есть два свободных номера. Поверни направо на следующем перекрестке, дальше я покажу.
***
Весь остаток пути Кас переживает, причитая: «Но разве это не жутко дорого?» и «Вы вовсе не обязаны этого делать». Но в конце концов, когда Дин подъезжает к чистенькому отелю у аэропорта, Кас умолкает и начинает с любопытством смотреть по сторонам.
В фойе оказывается очень красиво, и при виде гладкой полированной стойки регистрации и развешенных вокруг рождественских украшений последние возражения Каса тают. Дин всех заселяет, и они идут осматривать свои номера.
Может быть, тут нет ретро-шарма, как в мотелях провинциальных городков, какие любит Дин, но номера просторные и чистые. Они безупречно меблированы и даже снабжены небольшой кухней. Кровати огромные, новые и удобные. Кас с видимым облегчением докладывает, что запахи здесь незнакомые. Дин и Сэм устраивают его в одноместном номере с королевской кроватью и гигантским плоским телевизором, а сами занимают соседний номер с выделенной зоной под обеденный стол и двумя отдельными кроватями. (Вполне предсказуемо, комнаты снова поделены «как обычно».)
Уже поздно, и они не хотят терять время в ресторане, так что Сэм заказывает пиццу, предварительно посоветовавшись с Касом насчет начинки. Они ужинают в номере у Сэма и Дина. Дин аккуратно разрезает огромные куски пиццы на маленькие и как можно более привлекательные кусочки для Каса, выкладывая их на бумажной тарелке вместе с ложечкой салата. К его удовлетворению, Кас ест – кажется, эта идея переночевать в «шикарном» отеле начинает ему нравиться.
План заключается в том, чтобы отдохнуть за пиццей и пивом и, может быть, посмотреть какой-нибудь фильм – иными словами, провести последний спокойный вечер перед химиотерапией с комфортом, прежде чем завтра это испытание начнется снова. Но, конечно, перед завтрашней процедурой нужно многое обсудить, и в итоге разговор за пиццей сводится исключительно к грядущему визиту в госпиталь и его последствиям.
Выясняется, что на самое неприятное время после процедуры Кас все-таки хочет вернуться в свой «химический» мотель, так что в этом роскошном месте они всего на одну ночь. Сэм вызывается сдать ключи завтра днем и поехать в мотель, чтобы всех их заселить. Он спрашивает, какой номер предпочитает Кас, и выясняет у него подробности о том, как именно подготовить комнату. Где Касу нужны подушки, и где ему нужна посуда. Обсуждать все в таких деталях тягостно, но, конечно, без этого никак. Поначалу подробности из Каса приходится вытаскивать клещами, но постепенно он преодолевает стеснительность и даже рисует для Сэма в гостиничном блокноте аккуратную схему, изображающую, как именно должен выглядеть путь до ванной. При виде того, как Кас стрелочками обозначает дистанцию, которую способен проползти, Сэм приходит в ужас, но к тому моменту, как Кас заканчивает рисунок и поднимает глаза, первая реакция Сэма уже надежно спрятана за его обычным деловым фасадом.
– Отлично, спасибо, я устрою все по этой схеме, – обещает Сэм, аккуратно складывая листок и убирая его в бумажник.
Далее приходится обсудить завтрашнее расписание: когда Касу нужно быть в госпитале (как выясняется, перед началом процедуры у него еще назначены визиты к врачам), как долго займет дорога, стоит ли Сэму их подвезти, или лучше взять такси. Дин объясняет Сэму проблему с запахами и говорит, что надо будет подготовить вторую кофту с ароматом гигантского ленивца (Дин привез свою – она лежит завернутая в три полиэтиленовых пакета в багажнике Импалы, но Сэму тоже понадобится такая кофта). Вскоре Сэм уже набрасывает длинный список покупок.
– Лапсанг сушонг, – бормочет Сэм, – другое мыло… не пользоваться лосьоном после бритья… Что-нибудь еще?
– О, поищи еще гнущиеся трубочки, – говорит Дин.
Кас, собиравшийся откусить пиццы, делает паузу.
– Гнущиеся трубочки?
– Такие, которые гнутся посередине. Чтобы ты мог пить из бутылки, пока… – Дин колеблется, глядя на Каса. Кас сейчас выглядит настолько нормальным и здоровым (относительно здоровым, во всяком случае), что даже странно планировать приготовления на случай подобной крайней слабости. Но на прошлой неделе он шестнадцать часов подряд почти не мог оторвать голову от пола. Каждый раз, когда он хотел пить, ему требовалась помощь, и Дин до сих пор переживает из-за того, что у него случилось обезвоживание. Так что трубочки не помешают. – Через гнущуюся трубочку легче пить лежа, – объясняет Дин так, словно это пустяки.
Сэм бросает на Каса быстрый взгляд.
– Гнущиеся трубочки, – повторяет он спокойно, добавляя их в список. – Понял. – Он просматривает список еще раз. – Ладно. Итого, получилось: кофта гигантского ленивца для меня – Дин наденет свою с прошлой недели; упаковка из двадцати четырех бутылок воды; Gatorade разных вкусов; коробка крекеров; белый хлеб для тостов; рис, который можно готовить в микроволновке; пара бананов; пара яблок на потом и… гнущиеся трубочки. Что-нибудь еще? – Сэм поднимает глаза.
– Может быть, влажные салфетки? – добавляет Дин, вспоминая эпизоды в ванной. Салфетками Касу проще будет вытереться, если что. Можно просто положить упаковку в ванной.
Кас откладывает кусок пиццы в сторону. Он почти ничего не съел.
Сэм добавляет в список влажные салфетки.
– Гнущиеся трубочки, влажные салфетки, – зачитывает он. – Это все? Тебе что-нибудь еще нужно, Кас?
Молчание.
– Нет, этого должно хватить, – отвечает Кастиэль наконец. Больше он не берет пиццу.
– Хорошо, значит так, – говорит Сэм. – Вы тогда поедете в десять утра на такси, а я сдам здесь ключи, возьму машину и отправлюсь за покупками, потом заселю нас в мотель, устрою там все для Каса и… буду ждать вашего сигнала, да? Дин, позвони мне, когда вы будете заканчивать. Так?
– Да, все верно, – говорит Дин.
– Хороший план, – соглашается Кас немного натянуто.
– Кас, после этого у тебя будет неделя перерыва, верно? – спрашивает Сэм. Это, по крайней мере, вызывает у Каса искреннюю улыбку, и он немного расслабляется.
– Целая неделя перерыва, – подтверждает он. – Раньше я на это время переезжал в бункер. – Кас смотрит на них по очереди. – Если у вас наклюнется какое-то дело, может быть, я могу помочь? Как делал раньше. Я мог бы помочь с исследованиями. Или советом?
Сэм и Дин переглядываются. Странно теперь осознавать, что периодические визиты Каса в бункер, во время которых он действительно нередко помогал с исследованиями, на самом деле были его недельными перерывами между циклами химиотерапии. Его единственная передышка в этом аду. И он тратил ее на то, чтобы заниматься работой.
Дин внимательно смотрит на Сэма, и Сэм едва заметно делает отрицательный жест головой.
– Мы вообще-то планировали отдохнуть от работы до конца декабря, Кас, – говорит Дин.
– О… – отвечает Кас немного расстроенно. – О… понятно.
Сэм спрашивает:
– А что будет после? После недельного перерыва? Еще один цикл?
Кас молчит. Когда пауза затягивается, он отодвигает стул, встает и выбрасывает свою бумажную тарелку с недоеденным куском пиццы в мусор, после чего начинает собирать со стола стаканы и разбросанные салфетки. В коробке еще осталось два куска пиццы, и Кастиэль аккуратно кладет один из них на тарелку Дину, второй – Сэму со словами:
– Поешьте еще. Вы же работали все выходные. Я правда ценю вашу помощь…
– Сколько еще циклов? – спрашивает Сэм.
Кас закрывает пустую коробку из-под пиццы и не отвечает. Сэм тихо настаивает:
– После этого цикла будет еще один? – Голос у Сэма спокойный, но он явно не собирается отступать, и Дин, сидящий молча рядом, чрезвычайно благодарен брату за то, что тот взял этот допрос на себя. Потому что, конечно, им надо знать. Сэм нажимает: – Захватит ли лечение Рождество?
Кас отворачивается и относит пустую коробку к мусорной корзине. Потом возвращается, берет чистую салфетку и начинает вытирать со стола крошки.
