Текст книги "Ты только держись (ЛП)"

Автор книги: NorthernSparrow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 59 страниц)

– А, так ты теперь хочешь стандартно, – говорит Дин, наконец вспоминая, что Кас теперь носит галстук традиционным способом.

– Я хочу как прилично, – поправляет его Кас, перекручивая галстук.

– Ты хочешь как скучно, – говорит Дин, снова заворачивая один конец швом вверх.

– Я хочу как положено, – возражает Кас, заворачивая его назад.

– Ладно, ладно. Как положено, – сдается Дин. Он затягивает галстук под шеей у Каса «как положено». Но прежде чем Дин успевает убрать руки, Кас ослабляет узел. Дин снова его затягивает. Кас его ослабляет.

– Ах, ты хочешь как не положено, – говорит Дин.

– Я хочу как удобно, – отвечает Кас, насупив брови.

– Вам бы в комедии играть, – комментирует Сэм. – Как Лорел и Харди.

– Скорее уж как «Странная парочка», – улыбается Дин.

– Или парочка из «В джазе только девушки», – вставляет Кас, пытаясь поучаствовать в разговоре.

Дин и Сэм смотрят на него недоуменно. «В джазе только девушки» – это классический фильм, где мужчина, переодетый в женщину, случайно оказывается обручен с другим мужчиной… который вообще не переживает, узнав, что его невеста – мужского пола.

– Это романтическая комедия 1959-го года, – объясняет Кас. – Там двое друзей притворяются женщинами, прячась от гангстера. И еще там играет актриса по имени Мэрилин Монро. Не знаю, слышали ли вы о такой?

– Знаешь что, Кас? – улыбается Дин.

– Что?

– Хорошо, что ты снова с нами.

Сэм тоже улыбается и, по счастью, не говорит ничего по поводу «В джазе только девушки». Он лишь передает Касу плащ, и тот надевает его, пока братья смотрят. Кас хмурится на себя в зеркало, поправляя плащ, и, когда замечает, что Сэм и Дин наблюдают за ним, поворачивается к ним вполоборота и немного выпрямляется, ожидая их вердикта.

– Побриться ему придется потом, – говорит Сэм Дину. – Пригладь ему волосы чуть-чуть, и готово.

Услышав это замечание, Кас неожиданно извлекает из внутреннего кармана пиджака расческу и начинает причесываться, внимательно глядя на себя в зеркало.

Дину требуется несколько секунд, чтобы свыкнуться с новостью, что Кастиэль – ангел, солдат Господа, небесный воин и каратель демонов – носит при себе пластмассовую расческу за 99 центов. Видимо, это привычка, оставшаяся у него с тех времен, когда он был человеком.

И тут Дин понимает, что представилась возможность исправить одну деталь, которая не дает ему покоя вот уже года два.

– Не приглаживай их так к голове, – просит он, протягивая руку, чтобы преградить путь расческе и немного взъерошить Касу волосы. – Лучше, когда немного пушисто. Вот… так… – Дин возится с волосами Каса, пока не добивается нужной степени художественного беспорядка.

– Что? Но так ведь неопрятно, – замечает Кас, насупившись в зеркало. Он пытается рассмотреть результат из-за руки Дина, держа расческу наготове. – Какой смысл их причесывать, если потом отчесываешь их обратно? Приличнее, когда причесано.

– Когда причесано, скучнее, – протестует Дин. – Расчесывать волосы нужно – расческа их упорядочивает и дает отправную точку, но потом нужно их немного растрепать.

Волосы Каса по-прежнему недостаточно растрепаны. Они не держат объем, так что Дин мочит руки под краном и серьезно принимается за работу, встав у Каса перед лицом и начиная укладывать его волосы обеими руками.

– Ты же завязал галстук по своему усмотрению, так дай мне уложить волосы по-моему, – говорит он. – Чтоб все честно?

Кас, похоже, сомневается. Однако он опускает расческу и неохотно подчиняется, вытянув шею, чтобы видеть зеркало за плечом Дина.

Дин слегка увлажняет его волосы и скучивает их, вытягивая вверх, так что пряди склеиваются и стоят торчком спереди.

– Но так было до того, как я узнал про расчески! – жалуется Кас.

– Именно, – отвечает Дин, вспоминая, как однажды вечером, давным-давно, Кастиэль вошел в амбар со взъерошенными волосами и спецэффектами из ветра и искр. – Поверь мне, девчонкам понравится.

– Девчонкам понравится? – неуверенно повторяет Кас, глядя в зеркало и крутя головой из стороны в сторону. На его лице написано сомнение.

– Девчонкам… однозначно… такое… нравится, – уверяет Дин, теперь укладывая отдельные пряди на лбу Каса. Он отступает на шаг и оценивает результат своей работы. – Главное, чтобы не выглядело так, будто ты слишком много времени уделяешь волосам. Тут тонкая грань.

– Дин хочет сказать, что всегда втайне мечтал стать парикмахером, – комментирует Сэм. – Сейчас он расскажет тебе о прелестях укладочных средств.

– Да пошел ты, – отзывается Дин – хотя на самом деле он время от времени наносит на волосы немного мусса, о чем Сэм, к сожалению, знает. (Но Сэм вообще пользуется девчачьим шампунем «для объема», а иногда одалживает у Дина и мусс, так что они квиты.) – Допустим, я хочу нормально выглядеть – это что, преступление? – Он поворачивается к Касу. – Я лишь говорю, что художественный беспорядок немаловажен. Для телок, – запоздало добавляет он.

– Художественный… беспорядок… – повторяет Кас, украдкой бросая взгляд на волосы Дина, затем Сэма.

– На Сэма не смотри, – советует Дин. – Он пижон.

– Эй! – восклицает Сэм обиженно. – Мы оба знаем, кто из нас провел полчаса перед зеркалом, пытаясь заставить волосы торчать под, – Сэм изображает воздушные кавычки, – «хулиганским углом».

– Ну ладно, мне было шестнадцать!

– Ты занимался этим на прошлой неделе, Дин, – говорит Сэм, фыркнув.

К несчастью, Сэм прав, поэтому Дин возводит глаза к потолку и оставляет эту тему. Вместо этого он собирается предложить всем идти искать врача. Но повернувшись к Касу, он обнаруживает, что Кас теперь ощупывает волосы руками, глядя в зеркало, после чего мочит руки под краном, очевидно, пытаясь подражать действиям Дина. Обильно намочив руки, он принимается перебирать пряди в случайном порядке. Но воды оказывается слишком много, и она начинает стекать каплями по его волосам и даже по лицу. Сэм снова едва сдерживает смех, и Дин прикусывает губу, но Кас не сдается. Его волосы промокают насквозь, и слипшиеся пряди теперь торчат во все стороны. (Удивительно, но он и так выглядит неплохо. Все лучше, чем с прической учителя математики, которая была у него до этого.) Кас ловит в зеркале взгляд Дина.

– Так? – уточняет он.

– Почти, – одобряет Дин.

Сэм говорит:

– Это уже-э… не художественный беспорядок, Кас. Это скорее прическа утопленника. В следующий раз не налегай на воду.

– Но ему идет, – отмечает Дин. – Так что остановимся на этом.

– Девчонкам понравится? – спрашивает Кас. Он снова смотрит на Дина в зеркало.

– Девчонкам определенно понравится, – уверяет Дин. И снова Сэм прячет улыбку.

***

Полчаса спустя они сидят в работающей допоздна закусочной. Их усадили за полукруглым столом на изогнутом сиденье с мягкой спинкой. Кас сидит посередине, а Дин и Сэм – по обеим сторонам от него. Дин заказал всем бургеры и картошку фри. Даже Сэм согласился (на сегодня – никакой полезной для здоровья гадости). Они все голодные, а Кас в особенности не может дождаться, когда принесут еду. Сэму даже приходится отговаривать его от затеи съесть ложку кетчупа из бутылки («Это не овощ, Кас, мне все равно, что говорит Клэр, его не едят без закуски. Кетчуп нужно класть на еду!»)

Дин разрешает себе немного расслабиться и праздно понаблюдать, как Сэм инструктирует Каса насчет кулинарных свойств кетчупа. На секунду Дин даже позволяет себе осторожно подумать: «Все действительно в порядке». Впервые тревожный голосок на краю его сознания замолкает. Это непривычное ощущение.

Оно длится всего несколько секунд. Когда официантка приносит еду и расставляет перед ними бургеры, картошку, пиво для всех троих и молочные коктейли (Кас захотел и то, и другое), Кас берется за бургер, а Сэм в качестве демонстрации выдавливает кетчуп на его порцию картошки, у Дина рождается новая тревога. Теперь он переживает о том, что очнется от этого сна. Потому что это ведь сон, правда?

Они нашли Каса, Кас в порядке, все в порядке, ужасы закончились, и все разворачивается ровно так, как Дин себе представлял. Вплоть до бургеров. И в качестве бонуса можно даже похихикать над панковской прической Каса. Теперь его волосы высохли и смешно торчат во все стороны.

«Только не просыпайся», – мысленно говорит себе Дин, когда они приступают к еде.

Сэм перешел к рассказу об англичанке (в машине они уже кратко сообщили Касу о том, что случилось, но подробностей он еще не слышал). Кас снова начинает сетовать на свою неосторожность, на то, что позволил застать себя врасплох, после чего Сэм и Кас полминуты препираются о том, чья это вина в большей степени. Дин наблюдает за всем этим со стороны и в конце концов вынужден вмешаться со словами:

– ВИНОВАТА БРИТАНСКАЯ БАБА. Никто из вас не виноват. Ешьте!

Однако у Каса не закончились вопросы. Теперь он поворачивается к Дину:

– Дин, а ты-то что? Как же ты выжил?

– Как и говорил в машине: Чак вынул у меня из груди бомбу.

– Да, но как именно это произошло? – настаивает Кас. – Что он сказал?

Дин рассказывает ему про дымовой исход Чака и Амары. (До рассказа про маму дело не доходит. Дин еще не до конца осмыслил происшедшее, чтобы об этом говорить.) Когда он описывает финальное выяснение отношений между Богом и его сестрой, Кас неторопливо кивает.

– Вообще, это довольно логично, – комментирует он. – Должен сказать, глядя на их родственные отношения, я начал понимать, почему Рай получился таким, какой есть. Почему ангелы так себя ведут. – Он устало вздыхает и добавляет задумчиво: – Мы ведь братья – мы, ангелы, – но мы постоянно конфликтуем друг с другом. Воюем, заточаем друг друга в тюрьмы, корректируем друг друга… – тут Кас делает паузу, и Дин успевает подумать: «Корректируем – это значит пытаем?» – Может быть, когда Чак создавал ангелов, он думал об Амаре, – продолжает Кас. – Может быть, эхо их противоречий как-то… передалось нам.

– Тебе хоть удалось поговорить с Чаком? – спрашивает Сэм.

Кас снова умолкает, глядя на картошку фри. Он медленно выбирает один ломтик. Потом поднимает глаза.

– Совсем чуть-чуть. Он был так болен, да и, честно говоря, я тоже не очень хорошо себя чувствовал после Люцифера. – Кас макает ломтик картошки в лужицу кетчупа, с сомнением смотрит на результат и добавляет: – Когда Люцифер покинул мою оболочку, я чувствовал сильное истощение – большее, чем хотел показывать.

– Из-за того, как его вырвали наружу? – уточняет Дин.

– Или из-за того, что он делал с тобой все это время? – спрашивает Сэм. Они с Касом на мгновение переглядываются.

– И то, и другое, наверное, – отвечает Кас, снова глядя на картошку. Он не добавляет подробностей, а лишь кладет в рот намазанный кетчупом ломтик.

Похоже, картошка оказывается для Каса откровением. Он сосредоточенно жует, закрыв глаза, и потом, как только открывает глаза, немедленно берет еще несколько ломтиков, макает их в кетчуп и ест по очереди, с явным удовольствием. На каждом ломтике он зажмуривается. Дин смотрит на это с улыбкой: есть что-то очаровательное в том, как ангел смакует картошку фри.

Сэм спрашивает, тоже улыбаясь:

– Что, вкус богаче, чем просто молекулы?

Кас перестает жевать и открывает глаза. Он кивает, глотая картошку:

– Давно еда не была так хороша на вкус! Я прямо получаю удовольствие. – Потом добавляет серьезно: – Хотя, боюсь, это означает, что у меня действительно совсем не осталось ангельской мощи.

– Ты полностью человек? – говорит Дин.

Кас снова кивает. Потом возвращается к недоеденному бургеру и откусывает большой кусок. И снова он явно смакует пищу. Однако, съев еще кусок, он смотрит на бургер в руках с выражением некоторого беспокойства.

– Полагаю, мне нужно решить, что делать дальше, – медленно произносит он.

– А знаешь что? – говорит Сэм. – По-моему, ты можешь делать, что хочешь.

– Что? – спрашивает Кас, непонимающе глядя на него. – В каком смысле?

Дин кладет недоеденный бургер на тарелку, разворачивается к Касу и даже опирается локтем о спинку сиденья, чтобы смотреть прямо на него. Завладев его вниманием, Дин говорит:

– Ну смотри. Тебе больше не надо следовать приказам Чака, так? Ты же не считаешь, что надо выполнять Божий план? Я знаю, ты уже давно от этого отрекся, но теперь это окончательно снято с повестки дня, верно?

Кас решительно кивает.

– Во-первых, Чака больше нет, – говорит он. – Полагаю, что и плана тоже нет. И кроме того… должен сказать, встреча с Чаком в каком-то смысле успокоила мою совесть. Он оказался таким… – Кас подбирает подходящее слово, жестикулируя бургером. – Несовершенным. Каким-то даже мелочным. Я больше не верю в то, чему нас, ангелов, когда-то учили: что Бог безгрешен, что каждое его деяние есть добро и у него есть совершенный план для всего. – Помолчав, Кас добавляет: – Мне вообще больше не кажется, что у него был хоть какой-то план. – Он снова откусывает бургер.

Дин кивает.

– Значит от этого ты свободен. И ты больше никем не одержим, так? Совсем-совсем?

– Что? Нет. Конечно, нет, – отвечает Кас, серьезно глядя на Дина. – Нет, Люцифера точно больше нет.

– И на тебе нет заклятья? – спрашивает Дин. Кас снова качает головой.

– И никто не управляет твоим сознанием? – продолжает Дин.

Кас начинает хмуриться.

– Нет.

– И у ангелов нет гражданской войны? – вставляет Сэм.

– Насколько мне известно, нет. Уж надеюсь, что нет. – Теперь Кас переводит настороженный взгляд с одного брата на другого и опускает бургер на тарелку. – К чему вы ведете?

– И память твоя при тебе? – спрашивает Дин. – Ты помнишь, кто ты такой?

– Без сомнения, – отвечает Кас. Тут его подбородок приподнимается и на лице появляется тень улыбки – кажется, он догадался, к чему все эти вопросы.

– Ну тогда, – говорит Дин, – что думаешь, Сэм?

– Думаю, перед нами абсолютно свободный ангел, – утверждает Сэм. Кас смотрит на него. Дин, кивая, добавляет:

– И мы тоже свободны, Кас. Ни войн, ни апокалипсиса, ни Левиафанов… – ничего этого больше нет. Все закончилось. Никто не умирает, никто не одержим. Мы свободны.

Теперь Кас смотрит на Дина так, будто пытается осознать сказанное. Дин широко улыбается и наклоняется вперед, чтобы подчеркнуть:

– Кас, теперь не о чем беспокоиться, понимаешь? Все в порядке. Мы вольны делать что хотим. Наконец-то.

От этих слов Кас впадает в глубокую задумчивость. Он снова глядит в свою тарелку, на картошку фри и лужицу кетчупа, рассматривая их, словно глубоко значимые религиозные артефакты.

Сэм рассказывает:

– Мы по пути сюда об этом думали, Кас. Мы наконец-то можем делать что хотим. Можем иметь проблемы, как у людей. Ипотеку взять.

– Термитов завести, – вторит ему Дин.

Сэм кивает.

– Думаю, это и к тебе относится.

– То есть у меня будут термиты? – спрашивает Кас, медленно поднимая взгляд на Сэма.

– То есть ты можешь делать что хочешь, – отвечает Дин со смехом. – Ты ведь всегда был таким фанатом свободы воли. Но при этом до сего момента ты никогда не был по-настоящему свободен. – Кас бросает на него быстрый взгляд. Дин продолжает: – Только подумай. У тебя никогда еще не было возможности жить так, как ты хочешь, без того чтобы тобой руководила очередная надвигающаяся катастрофа. Но теперь… – Дин разводит руками, обводя взглядом тихий зал ресторана. – Теперь все в порядке.

– Чего тебе на самом деле хочется? – спрашивает у Каса Сэм.

Кас смотрит на братьев по очереди с неожиданной торжественностью во взгляде. Потом устремляет взгляд вдаль, и его лицо приобретает созерцательное выражение.

– Мне надо подумать об этом, – произносит Кастиэль медленно.

– К этому не сразу привыкаешь, – говорит Сэм. – Это я по личному опыту знаю.

========== Глава 4. Ты не оставайся под дождем, ладно? ==========

Ужин вскоре заканчивается. В конце концов, уже поздно, Дин и Сэм только что проехали тысячу миль, а Кас так вообще очнулся от комы, и они все уставшие. Поэтому они отправляются в мотель, и Дин с удовольствием снимает два номера: один для них с Сэмом и один для Каса.

Чуть позже братья распаковывают сумки, и Дин начинает собирать узелок вещей, который намеревается отнести к Касу в соседний номер. Дин вытаскивает для Каса новую пару семейных трусов, свою запасную бритву и чистую футболку для сна.

– Вот, дай ему еще зубную щетку, – говорит Сэм, протягивая свежую щетку из своего мешочка туалетных принадлежностей. – Я собирался выбросить свою, но пусть возьмет новую, а я еще денек попользуюсь старой. И отдай ему зубную пасту тоже – вот. Я уже почистил зубы. – Дин принимает пожертвования Сэма и начинает упаковывать ночные принадлежности в сверток. Когда он уже завернул их в футболку, его вдруг посещает идея.

Дин бросает весь сверток в свою сумку, застегивает ее и вешает на плечо. Сэм вопросительно поднимает бровь. Дин говорит:

– Пожалуй, я сегодня переночую с Касом. Там две кровати – полно места. Ничего личного, просто ты храпишь, чувак.

– А откуда ты знаешь, что Кас не храпит? – спрашивает Сэм с приподнятой бровью.

– Ну вот и узнаем.

Сэм усмехается и снова принимается раскладывать вещи.

– Иди, – говорит он. – Серьезно… Бедняга только что из реанимации и от Люцифера избавился всего пять дней назад. Я и сам думал предложить переночевать с ним. Присмотри там за ним, ладно?

Дин кивает и отправляется по коридору в соседний номер.

Кас, похоже, искренне рад его видеть. Он делает широкий жест, приглашая Дина со словами: «Конечно ты можешь остаться, конечно, я очень рад принять тебя, мне очень приятно!» (Дин галантно не упоминает, что вообще-то это он платит за номер.)

Кас также благодарен ему за футболку и прочие принадлежности (хотя это явно момент, когда он осознает, что теперь снова придется задумываться о подобных житейских вещах). В остальном вечер проходит непримечательно. Понаблюдав, как Кас раскладывает на кровати одежду для сна и достает зубную щетку, Дин приходит к заключению, что Кас определенно выглядит уставшим. Конечно, для пациента, только что вышедшего из комы, он в отличной форме. Но он так утомлен, что даже спотыкается, и рассеян, как будто отвлечен мыслями о чем-то.

Однако времени поговорить у них толком нет. Кас почти сразу исчезает в ванной, где принимает немыслимо долгий душ. Такой долгий, что Дину становится любопытно, чем именно Кас там занимается, и Дин даже думает, ухмыляясь: «Интересно, во всех ли смыслах он сейчас человек?» Однако когда Кас появляется из ванной, облаченный в футболку Дина и новые семейные трусы, он выглядит лишь еще сильнее уставшим. Настолько, что Дин загоняет его прямо в постель. И Кас отключается, заснув так глубоко, что похоже, будто он опять впал в кому.

Дин и сам уже готов лечь, но вместо этого он сидит на своей кровати и смотрит, как Кас спит. Отчасти Дин наблюдает за ним, чтобы убедиться, что Кас таки не впадет снова в кому. Но отчасти…

Отчасти Дину просто хочется немного на него посмотреть.

Даже во сне Кас каким-то образом остается похож на себя (а совсем не на Люцифера). Хотя немного странно видеть его вот так свернувшимся в кровати – теперь, когда на нем футболка Дина, он выглядит совсем человеком. Его волосы еще влажные после душа; он лежит на боку, подтянув к себе колени и закутавшись в одеяло. В такой позе он кажется куда более уязвимым, чем в больнице, – настолько, что Дин даже чувствует беспокойство. Кас не выглядит расслабленным – даже во сне на его лице сохраняется привычное озабоченное выражение. Руками он вцепился в одну из подушек, обняв ее и прижав к груди.

Пока Дин смотрит, Кас шевелится во сне, что-то бормоча. Его пальцы сжимаются на подушке.

«Что тебе снится?» – гадает Дин.

Когда-то, много лет назад, Кастиэль задал ему этот же самый вопрос. Когда-то Кас мог даже навещать Дина во снах. Каким неуязвимым Кастиэль казался тогда, в те первые месяцы… каким загадочным и неземным, каким чуждым. Каким всесильным… Особенно по сравнению с тем, как он ослабел в последнее время. Сначала – когда взбунтовался и пал, и потом – когда лишился благодати и стал самым что ни на есть человеком.

Дину приходит на память, как Кас надеялся, что Сэм и Дин станут его «учителями» в искусстве быть человеком. Но… вместо этого Дин вынужден был выставить его за дверь. О тех событиях Дин вспоминает с содроганием. Обычно он старается не думать об этом – потому что при воспоминании о выражении лица Каса у него внутри все сжимается, даже сейчас.

«Я мог вести себя гораздо лучше, – думает теперь Дин, глядя, как Кас неспокойно шевелится во сне. – Я мог быть тебе лучшим другом».

Касу нужен был друг. А Дин его подвел. Конечно, были смягчающие вину обстоятельства, но в итоге все сводится именно к этому.

«На этот раз я все сделаю лучше, – обещает он Касу молча. – На этот раз тебе будет где жить. У тебя будет еда, одежда. Тебе не придется работать на долбаной заправке. Ты будешь жить в бункере, со мной, и если тебе что-то понадобится, я буду рядом».

– Клянусь, Кас, – произносит Дин вслух.

В конце концов он ложится под одеяло в свою кровать и впервые за долгое время мгновенно засыпает. И ему не снится кошмаров.

***

Утром Дин просыпается и обнаруживает обратную картину: теперь Кастиэль не спит, а сидит на своей кровати и наблюдает за Дином. Точно как Дин наблюдал за ним прошлой ночью. Точно как Кас, бывало, наблюдал за Дином много лет назад.

Судя по тусклому рассветному солнцу за окном, утро еще довольно раннее – может быть, часов шесть. Но Кас уже принял душ и побрился. Он также явно снова попытался создать на голове «художественный беспорядок», и беспорядок снова получился нехудожественным, но теперь уже ближе к цели – смотрится неплохо. В целом, как ни поразительно, Кас выглядит почти так же, как тогда, когда Дин впервые увидел его. И на мгновение Дин даже думает, уж не тот ли это Кастиэль семилетней давности навещает его из прошлого. Есть что-то от прошлого Кастиэля в том, как он сидит и наблюдает за Дином во время сна, и в его твердом, непоколебимом взгляде – как будто он при исполнении миссии или готовится к битве.

Хотя Кас по-прежнему выглядит усталым – как не выглядел никогда, будучи ангелом. На самом деле, похоже, что он не выспался. «Определенно снова человек», – думает Дин, и ему кажется важным сообщить Касу, что на сей раз этот опыт будет гораздо приятнее. Но Дин еще толком не проснулся, поэтому произносит следующее:

– Знаешь, если уж ты теперь человек, со мной можно заняться куда более приятными вещами, чем смотреть, как я сплю.

Кас моргает и отводит глаза.

– Я в курсе, – отвечает он сухо.

Дин немедленно краснеет – он совершенно не то хотел сказать. В панике он подыскивает какую-нибудь подходящую шутку, но в итоге поясняет только:

– Я имел в виду, можно сходить к Гранд-Каньону или еще куда…

На что Кас отвечает, глядя на Дина с хладнокровным спокойствием:

– Знаешь, я встречал ангела, который создал Гранд-Каньон. Несколько лет назад, когда только лишился благодати.

– Что? Серьезно? – не верит Дин.

– Это был мой самый первый день в качестве человека. Я пытался позвонить тебе… – Кас, теперь, похоже, погружается в воспоминания, мысленно переживая тот первый день. – Она узнала меня, – продолжает он, – но я, к сожалению, не знал, кто она. Она была так растеряна… сбита с толку… Она тогда только пала. – На мгновение он умолкает, и потом добавляет, совершенно прозаично: – Пять минут спустя она попыталась меня убить.

Дин моргает от неожиданности.

– Пришлось устроить автомобильную аварию, чтобы обезвредить ее, – вспоминает Кас. – Мне на самом деле повезло, что я выжил. И потом все равно пришлось убить ее…

Дин медленно садится в кровати, уставившись на Каса: он никогда не слышал этой истории. Кас теперь находится в задумчивости, затерявшись в воспоминаниях, и неспешно продолжает:

– Тогда я впервые понял, что мне придется убивать своих собратьев, чтобы просто выжить. И тогда же мой плащ был испорчен кровью. Ты, наверное, не помнишь мой первый плащ? Плащ Джимми? У меня не было денег, чтобы его почистить. У меня был только доллар и двадцать пять центов, и на эти деньги пришлось купить воды. Пить очень хотелось…

Кас молчит долгое время и смотрит вниз, на плащ, который на нем сейчас – Малый плащ, конечно. Дин внимательно слушает – он никогда не знал, что случилось с Большим плащом.

– Забавно, – произносит наконец Кас. – Я до сих пор скучаю по плащу Джимми. Как-то… странно привязываться к элементу одежды. – На его лице появляется едва заметная улыбка. Он приподнимает голову и спрашивает: – Разве не странно? – как будто человеческие эмоции для него все еще в новинку.

Дин неуверенно кивает.

– Мне даже трудно было с ним расстаться, – продолжает Кас. – Но моей оболочке очень нужна была вода. Я и не сразу распознал в этом ощущении жажду. Жажда, и голод… Усталость, боль… – говорит он задумчиво. – Все это было так… незнакомо.

Дин спускает ноги с постели и садится на краю кровати, глядя прямо на Каса.

– На это раз все будет не так.

Кас встречается с ним взглядом. В выражении его лица присутствует что-то, чего Дин не может до конца прочесть – эта твердость, которую Дин отметил ранее. Какая-то сдержанность.

– Я знаю, – говорит Кас.

– Честное слово, Кас, – уверяет Дин. Но Кас только отводит глаза.

Прежде чем Дин успевает сказать что-либо еще, раздается стук в дверь. Это Сэм – пришел проверить, встали ли они.

***

– Я тут подумал, Кас: тебе теперь понадобится кровать, – говорит Дин через дверь ванной несколько минут спустя. Он в спешке одевается в ванной, пока Сэм и Кас ждут снаружи. – Помнишь ту комнату в бункере, в конце коридора, рядом с комнатой Сэма? Она тебе подойдет, как думаешь? – Дин выходит из ванной и видит, что Кас стоит посреди комнаты, глядя на него с твердой решимостью, пока Сэм собирает одолженные Касу вчера вещи. Дин надевает ботинки, рассуждая: – Мы притащим туда одну из свободных кроватей. Поставим тебе телевизор и выдадим личный лэптоп, чтобы ты мог смотреть Нетфликс сколько влезет. То есть по сути у тебя будет своя комната. А во время охоты можем делать как сегодня – снимать два номера. Если жить в дешевых мотелях и не выпендриваться, вполне сможем себе это позволить. У нас с Сэмом нынче неплохо выходит зарабатывать на бильярде, так что второй номер – не проблема.

Кас до сих пор ничего не сказал – что немного странно, – поэтому Дин спрашивает:

– Что думаешь? Хорошая идея? И конечно, если хочешь просто отдохнуть в бункере какое-то время и пока не ездить на охоту, только скажи.

Кас по-прежнему загадочно молчит. Он отворачивается, делает несколько шагов к окну и смотрит в тишине на улицу, опустив руки вдоль туловища. Долгое время он изучает парковку за окном. Сэм, только что закончивший сборы, бросает на Дина вопросительный взгляд, но Дин может лишь пожать плечами.

– Вообще-то, – произносит Кас наконец, все еще глядя в окно, – я тут подумал… – Он смотрит вниз, на себя, словно оценивая состояние своей запачканной одежды. – Я хочу кое-что сделать.

– Валяй, – говорит Дин. – Что? Все-таки в Гранд-Каньон съездим? Или, может, в другой парк? Что ни пожелаешь – мы готовы.

– Это хорошая идея… но… – отвечает Кас. Он говорит неторопливо, и Дин понимает, что он тщательно выбирает слова. В конце концов Кас поворачивается к ним и объявляет: – То, что я хочу сделать, я лучше сделаю в одиночестве.

Дин с Сэмом смотрят непонимающе. Кас объясняет:

– Мне нужно закончить кое-какие дела. Вы вдвоем возвращайтесь в Канзас. Возвращайтесь к своей охоте. А я навещу вас попозже.

Навещу. Он сказал «навещу».

Как будто на самом деле не собирается жить с ними.

– Погоди-ка, что это ты намерен делать? – спрашивает Сэм. – Какие еще незаконченные дела?

Теперь у Каса появляется характерный уклончивый вид. Он смотрит в сторону, не глядя на Сэма и Дина, как будто его внезапно заинтересовал торшер в дальнем углу комнаты.

– Незаконченные дела, которые… не закончены, – отвечает он туманно. – И которые нужно закончить.

В голове у Дина мгновенно проносятся десятки тревожных сценариев.

– Так, а ну колись, – требует Дин, складывая руки на груди. – Что там на самом деле? Чак? Амара? Какое-то заклятье? Война у ангелов? Левиафаны?

– Ничего такого, – отвечает Кас почти мягко.

– Кроули? – гадает Дин. От мысли, что Кас мог опять попасться в лапы Кроули, у Дина начинает ныть в животе. – Только не говори, что заключил сделку с демоном!

– Не Кроули, – отвечает Кас, теперь глядя Дину прямо в глаза. – Никаких сделок. Ничего такого, честное слово.

– Это из-за Люцифера? – спрашивает Сэм тихо. – Тебе нужно время побыть одному?

Кас секунду молчит, потом кивает.

– Да, думаю, можно сказать, что из-за Люцифера. И из-за того, что Чак ушел. – Кас вздыхает. – Вчера ночью вы оба говорили о том, как мы теперь можем делать что хотим. Я подумал об этом сегодня утром и понял, что, пожалуй, вы правы. Может быть, это действительно моя первая возможность… сделать то, что я по-настоящему хочу. И я понял, что у меня на самом деле есть одно желание. Я… – Кас колеблется, – немного попутешествую один. Увижусь кое с кем.

– Это с кем, например? – допытывается Дин. – С какой целью?

Вид у Каса по-прежнему уклончивый, что вызывает у Дина нешуточную тревогу.

– Я прекрасно в состоянии путешествовать самостоятельно, – говорит Кас только. – Со мной все будет в порядке.

– Ла-а-адно… – произносит Дин медленно, совершенно не убежденный. – Но не стоит ли тебе немного отдохнуть сначала? Встать на ноги, так сказать? Тебе в последнее время нелегко пришлось. В бункере можно восстановить силы.

– Я знаю, – кивает Кас. – Я навещу вас чуть позже.

– А машина тебе не нужна? – спрашивает Сэм. – Твой Континентал? Он стоит у нас в бункере. Хочешь его забрать?

Кас качает головой.

– Я найду какой-нибудь другой транспорт. Вернусь за машиной позже.

Братья еще какое-то время пытаются добиться от него объяснений, но Кас теперь ведет себя загадочно и категорически отказывается выдавать подробности, лишь повторяя туманные комментарии о «незаконченных делах». Максимум, в чем он сознается, это что ему нужно «попутешествовать» и «кое с кем повидаться».

И потом, внезапно, Кас уже уходит. Дин – который нехотя начал смиряться с тем, что Кас уедет на несколько дней, – полагал, что они хотя бы довезут его до автобусной остановки, но нет. Кас только говорит тихо: «Ну тогда до встречи», секунду колеблется, словно в нерешительности, но потом открывает дверь и выходит. Даже не обняв их на прощание. Он покидает номер почти поспешно, будто торопится уйти, пока не передумал.

– Эй, эй, приятель, погоди, погоди-ка секунду! – кричит Дин ему вслед, выбегая за ним в коридор. – Послушай, хочешь кинуть нас – ради бога, но…

Кас разворачивается, искренне пораженный.

– Я не кидаю вас, – говорит он. – Вовсе нет! Совсем наоборот. Мне просто нужно кое-что сделать.

– Кое-что, из чего ты сделал вселенскую тайну, – замечает Дин.