Текст книги "Gossip Spyder (ЛП)"

Автор книги: MagicMyth83

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 86 страниц)

«Спасибо, тренер. – Сандор не привык слушать похвалы в свой адрес и не знал, как себя вести, но он хотел лично сообщить тренеру Селми эту новость и поблагодарить его за наставничество. – Я хотел поблагодарить вас за помощь с моим заявлением и за ваши рекомендации. Уверен, что это помогло».

«Всегда рад помочь, Клиган. Ты отличный спортсмен, и я уверен, что ты далеко пойдешь в своей футбольной карьере».

Вскоре после этого тренер Селми отпустил его, и Сандор направился в кафетерий, где его ждала Санса со своими друзьями. В рюкзаке он нёс засунутый между страниц учебника по химии, чтобы не помять, толстый конверт с причудливым гербом университета Валирии, который он достал накануне из почтового ящика. Едва увидев письмо, он догадался, что находится внутри, так как только «толстый» конверт мог означать, что его приняли. Все знали, что письма с отказами в поступлении приходят в тонких конвертах.

Сначала он не мог в это поверить, и по крайней мере пару часов конверт пролежал нераспечатанным на его столе, пока Сандор сидел на кровати, просто таращась на него. Когда он всё-таки осторожно надорвал конверт и развернул официальное письмо, в котором ему предлагали полную футбольную стипендию, то Сандору пришлось трижды перечитать текст, прежде чем до него, наконец, дошло содержание письма. Он поступит в колледж, о котором мечтал, и ему не придется ни о чём беспокоиться, кроме игры в футбол и поддержания оценок по предметам на уровне, необходимом для получения стипендии. Полная стипендия в Валирии означала, что его плата за обучение, проживание и учебники будет полностью покрываться университетом. Кроме того, он будет получать довольно щедрое ежегодное пособие на свои нужды. Сандор понимал, что без этой стипендии университет Валирии был бы до него совершенно недоступен.

Перечитав письмо в третий раз, первым делом он хотел схватить телефон и позвонить Сансе, чтобы поделиться с ней новостями, но он так и не нажал кнопку вызова, потому что вдруг вспомнил лицо Сансы, когда они в последний раз говорили о его отъезде в колледж. Он колебался, так как знал, что Санса будет искренне рада за него, но также знал, что эти новости всколыхнут вопросы, которые он старался игнорировать в последние несколько месяцев. Он уедет, этого было не избежать, и никто из них не знал, как они справятся с разлукой.

Но сейчас я не могу это игнорировать. Мы больше не можем игнорировать это. И тогда Сандор решил, что Санса заслуживает того, чтобы лично услышать от него эту новость, поэтому он ничего не стал говорить ей, когда вечером она позвонила ему, чтобы поболтать. Однако утром, когда он заехал за ней, чтобы отвезти в школу, он обнаружил, что не способен заговорить с ней на эту тему. Он всё ещё не хотел напоминать ей о грядущей разлуке и портить её хорошее настроение. Вместо этого сначала он решил рассказать тренеру Селми, без помощи которого поступление Сандора в Валирию могло и не произойти. Он редко испытывал искреннюю благодарность к кому-либо, просто потому, что всегда старался полагаться только на свои силы. Но тренер Селми неоднократно помогал ему в том, что не входит в обязанности обычного учителя, и Сандор не мог не испытывать благодарность к одному из немногих взрослых, которых уважал.

Именно тренер Селми отводил Сандора в сторонку, чтобы спросить, всё ли с ним в порядке, когда замечал, что тот впадал в мрачное настроение, часто одолевавшее его. Именно тренер Селми пришел проведать его, когда он заперся дома в одиночестве после инцидента с неисправным факелом на чемпионате. Тренер Селми лично написал рекомендательное письмо для него. Обычно Сандор терпеть не мог, когда его называли спортсменом, потому что чаще всего это сопровождалось сравнением с его ненавистным старшим братом, но он так уважал этого человека, что не стал возражать, когда тренер Селми назвал его спортсменом.

Ему ещё предстояло сообщить новость отцу, но Сандор подозревал, что реакция Теодора Клигана будет примерно такой же, как на получение Григором стипендии колледжа Королевской Гавани.

«Ты хочешь сказать, что мне ни за что не придется платить?» – это были единственные слова, с которыми Теодор обратился к Григору.

Сандор должен написать отцу о поступлении в колледж другого штата, хотя бы для того, чтобы сообщить, что снова оставит дом на попечение Григора. Как ни трудно было поверить, что этот клоун умудрялся пользоваться извилинами собственного мозга в такой степени, однако через несколько месяцев Григор всё же должен был закончить колледж, и у него было твёрдое намерение вернуться домой после получения диплома. Сандору была противна сама мысль о том, чтобы снова жить с ним под одной крышей, и только по этой причине он был счастлив, что уезжает.

Отбросив мысли о семье, он зашёл в кафетерий и быстро заметил Сансу, сидящую с друзьями за столиком, который они заняли у большого окна с видом на двор. Он взял поднос, загрузил его едой и, расплатившись, присоединился к Сансе, девушке по имени Джейни и другим старшеклассницам. Он кивнул Лотору Брюну и буркнул «привет» девушкам.

«Привет, Сандор! – широко улыбаясь, поздоровалась с ним Санса. – Знаешь что? Этим утром Ранда достала билеты на турнир. Я с таким нетерпением жду выходных!»

«Здорово, – Сандор тоже улыбнулся ей в ответ. – Во сколько мне заехать за тобой в субботу?»

«В одиннадцать? – предложила Санса. – Все планируют собраться там к полудню на ланч, так что у нас будет в запасе целый час, чтобы добраться туда».

«Пойдёт», – согласился Сандор.

Сандор слушал, как Санса с подругами взволнованно обсуждают, в какие наряды они будут одеты, и кого из артистов им больше всего хотелось бы увидеть. Лотор отключился от общего разговора еще до прихода Сандора, так как был чем-то сильно увлечён в своём телефоне, поэтому Сандор смог спокойно съесть свой ланч, не участвуя в беседе.

«Приготовься к тому, что проведёшь там весь день, хорошо, Санса?» – сказала Ранда.

«Захвати одеяло для пикника, если оно у тебя есть», – посоветовала Мия.

«И не забудь куртку, – добавила Джейни, – днём может быть будет тепло, однако к вечеру похолодает».

«Хорошо, поняла, – увлеченно закивала Санса. – Быстрее бы уже наступила суббота!»

Наблюдая за тем, как она взбудоражена от волнения и предвкушения, Сандор решил, что о письме ей можно будет рассказать и позже. Я скажу ей после турнира, подумал он. Не было никакого смысла портить ей настроение.

______________________

Джендри

Завывающие звуки гитары, ритмичная партия баса, гармония клавишных и раскаты ударных заполнили репетиционное пространство Братства без знамён в подвале «The Hollow». Звучание инструментов часто подчеркивалось тоскующим голосом их вокалиста. Они репетировали для предстоящего выступления на Турнире, и, по своему обыкновению, Берик был педантичен.

«Погодите, погодите, – Берик поднял руку, и они перестали играть. – Джендри, повтори, пожалуйста, снова последние шестнадцать тактов. Ты не мог бы сделать акцент именно на этом рифе?»

«Конечно», – подтвердил Джендри и расправил плечи, готовясь.

«Давайте начнём со второго куплета… и раз, два… раз, два, три, четыре!»

Берик и Эдрик просто рты разинули в изумлении, когда Джендри, одетый в модный костюм и элегантно причёсанный, вошёл в комнату ожидания перед началом аукциона холостяков. Он прибыл последним из холостяков и вошёл через чёрный ход, чтобы его никто не заметил.

«Держал всё в секрете, треклятый ты Бык! – Эдрик ткнул его кулаком в плечо. – Почему ты не рассказал нам, что тоже собираешься участвовать в аукционе?»

«Ещё пару дней назад я и сам об этом не знал, – ответил им Джендри. – Мои… э-э… спонсоры держали это в секрете даже от меня».

«Спонсоры, значит?» – Берик кинул на него красноречивый взгляд.

Его друзья в конечном счете сложили два плюс два и поняли, что отсутствие Джендри на репетициях было связано с его подготовкой к дебюту в высшем обществе. Берик с Эдриком понимали, почему он предпочёл хранить молчание, но теперь, когда уроки этикета и аукцион закончились, на репетициях Берик держал Джендри в чёрном теле. Несколько недель назад Джендри говорили о том, что в конце февраля они будут выступать, но Берик не упоминал, что это будет фестиваль Турнирное поле – самый большой музыкальный фестиваль под открытым небом в их краях.

Выросший в Королевской Гавани, он был много наслышан о ежегодном фестивале. В предыдущие годы он всегда хотел сходить туда со своими друзьями, но у него не было такой возможности, и поэтому приходилось довольствоваться рассказами и впечатлениями из вторых рук о толпах людей, еде и музыке. Теперь он собирается присутствовать там в качестве участника фестиваля, и у него будет возможность наблюдать за ним с той стороны, с которой мало кому удавалось это сделать… со сцены взглянуть на всех, кто пришёл посмотреть на Братство.

Между школьными занятиями днём и репетициями по вечерам время Джендри было плотно занято. И даже после возвращения домой всё его свободное время отнимали домашние задания и работа по дому, которую Эллен заставляла выполнять всех своих детей. Мысленно он не позволял себе думать о чём-то другом, однако ночью, в те мгновения, пока сон ещё не овладел им, в его мысли всегда прокрадывалась Арья.

Он почти не виделся с ней с тех пор, как узнал о её расставании с Якеном, хотя он совсем и не старался держаться от неё подальше или избегать её. Более того, он взял за правило здороваться с ней, если случайно пересекался с ней в школьных коридорах. Он не врал, когда говорил ей, что хотел бы вернуть всё на круги своя, или как можно ближе к этому. Он надеялся сделать это, нормализуя их ежедневные взаимодействия. Пирожок сказал ему, что у Арьи вроде бы всё в порядке, и, похоже, она не слишком зациклена на Якене.

«Арья не из тех, кто подолгу хандрит, не так ли? – заметил Пирожок. – Вероятно, она старается занять всё своё время, чтобы отвлечься от этого, понимаешь?»

Джендри использовал точно такую же тактику, поэтому он не слишком сильно волновался насчет неожиданной замкнутости Арьи. Тем не менее, он чувствовал еще большую антипатию к Якену Х’гару. Ему никогда не нравился этот парень. Но теперь, когда он узнал, что тот расстался с Арьей, чтобы переехать в Нью-Йорк и стать рок-звездой, неприязнь к Якену лишь увеличилась. Якен казался ему тем парнем, который способен выдержать длительные отношения на расстоянии, и тем парнем, который «заставил бы это работать» несмотря ни на что. Была ведь какая-то причина, по которой он мне никогда не нравился, и в конце концов оказалось, что он всё-таки придурок.

Джендри проиграл последний аккорд песни, удерживая ноту, пока Берик не подал сигнал «хватит». Они ждали реакции своего лидера, и лишь после того, как Берик одобрительно кивнул, все перевели дыхание и расслабились. После пятого прогона они, наконец, нашли наилучшую версию новой композиции Берика, которой он остался доволен.

«Отлично! – гаркнул Берик. – Выступим с этим. Хорошая работа, парни!»

«Турнирные поля, мы идём!» – крикнул Торос.

«Поверить не могу, что мы будем играть на турнире!» – воскликнул Том.

Джендри усмехнулся, делая глоток из бутылки с водой. Эмоции захлестывали их, ведь все друзья собирались прийти на них посмотреть. Ломми уже звонил ему и сообщил, что компания из Блошиного Конца тоже будет там присутствовать. Джендри улыбнулся, вспомнив реакцию Ломми, когда тот узнал, кем оказался отец Джендри.

«Срань Господня, чувак! – орал Ломми в трубку через несколько дней после выхода официальных новостей. – Мы с ребятами прочитали об этой хрени в Вестнике, но не хотели верить, пока ты не скажешь что-то по этому поводу. Мы всегда подозревали, что ты сын какой-то важной шишки, и теперь обнаружилось, что ты действительно сын грёбаного Роберта Баратеона – с ума сойти!»

«Без шуток, – с вымученным смехом сказал Джендри, – но всё не так просто, как кажется. Я особо не имею к нему отношения. На самом деле я практически не общался с ним».

«Да кого это еб*т? – Ломми так громко расхохотался, что его смех был похож на рёв осла. – Ты богач, и это главное!»

«Как всегда в самую суть», – сказал Джендри, радуясь, что Ломми не смущает его настоящая личность.

«Я слишком давно тебя знаю, – заявил его друг, – мне просто нужно, чтобы ты пообещал, что никогда не забудешь, откуда ты пришёл».

«Конечно, не забуду», – заверил его Джендри.

«И что ты не забудешь своих друзей детства».

«Я всерьёз сомневаюсь, что ты дашь мне забыть про тебя, даже если я этого захочу».

«Это хорошо, что ты так думаешь, – усмехнулся Ломми, – потому что я собираюсь выбить из тебя ВИП-пропуск на выступление твоей группы на турнире!»

«Засранец ты, Ломми, – рассмеялся Джендри. – Уверен, что смогу достать пропуска для тебя и парней, но только потому, что ты так мило просишь».

«Ты лучший, Джендри!»

«Увидимся на турнире».

Мысленно Джендри сделал пометку позвонить парням, чтобы спланировать вечер после турнира. Ломми с приятелями старались поддерживать с ним связь, даже частенько приходили на его выступления, а вот он только однажды выбрался к ним в бильярдную. Ломми был прав: очень важно, чтобы он не забывал, откуда пришёл.

«На сегодня хватит, – сказал Берик, – думаю, теперь мы определились».

«Отлично! – Берик еще не успел договорить, как Эдрик уже убрал палочки и вылез из-за барабанной установки. – Я проголодался!»

Джендри отсоединил гитару от усилителя и начал собирать вещи, когда и у него самого громко заурчало в животе: «Мне бы тоже поесть не помешало».

«Наверху кухня всё ещё открыта, – сказал Берик, бросив быстрый взгляд на настенные часы, – но вам лучше поторопиться».

«Эй, Берик, – позвал его Торос, – ты уже решил, будем ли мы выступать на Весеннем балу?»

«Пока нет, – пожал плечами Берик. – Я собирался подумать об этом после турнира».

«Не мог бы ты сообщить об этом Маргери Тирелл? – предложил Джендри. – Она, похоже, считает, будто я могу как-то повлиять на твоё решение».

«О, не думаю, что Маргери Тирелл именно поэтому вьётся вокруг тебя, – Эдрик глянул на Джендри, расплываясь в нахальной улыбке. – Но и не думаю, что бы ты сильно был против, не так ли?»

Джендри вздохнул: «Поверить не могу, что ты считаешь, будто я нравлюсь Маргери».

Эдрик поиграл бровями: «Иногда ты действительно очень медленно соображаешь, Джендри».

Джендри не хотелось это признавать, но даже он заметил, сколько внимания ему уделяла Маргери всю прошлую неделю. Как-то она подошла к их компании, когда они сидели на ступеньках блока сценических искусств, и обратилась с просьбой, чтобы Братство выступило на Весеннем балу. Берик был далеко не в восторге от этой идеи, но, обменявшись взглядами с Джендри и Эдриком, выдал ей уклончивое «я подумаю об этом».

«Ты же понимаешь, что она легко не сдастся, – сказала Аллирия Берику, – я слышала, что она может быть очень настойчивой».

«Я тоже об этом слышал, – сказал Берик, – но мы будем заняты турниром, а потом нам надо будет подготовиться к Грандиозным Выходным в Эссосе, и я надеялся просто расслабиться на Весеннем балу. В конце концов, это наш последний бал в качестве старшекурсников».

«Тогда просто откажи ей», – предложил Эдрик.

Берик всё же был не готов полностью исключить такую возможность и пообещал пока подумать об этом. Практически ежедневно во время перерыва на ланч Маргери начала появляться на ступеньках корпуса сценических искусств, чего все и ожидали, но вскоре стало понятно, что её настоящей целью был Джендри. Вежливые кивки, которыми обычно одаривала его Маргери при встречах в коридоре, превратились в улыбки мощностью в тысячу мегаватт. За улыбками следовали якобы нечаянные прикосновения к его плечу или предплечью, пока она вела с ним беседу, обычно начинающуюся с вопроса о решении Берика выступить на Весеннем балу, после чего она начинала расспрашивать его о более конкретных вещах, касающихся уже его самого. До слов Эдрика Джендри продолжал верить, что всё это было лишь ради попытки убедить Берика.

«Она охотится за тобой, Джендри», – заявил Эдрик.

«Что, чёрт возьми, ты несешь? – нахмурился Джендри. – Она пытается заставить меня уговорить Берика согласиться».

«Проснись, чувак, – возмущённо взглянул на него Эдрик. – Ты всерьёз не заметил, сколько внимания она уделяет тебе в последнее время? Не говоря уже о том, что Маргери участвовала в торгах за тебя на аукционе холостяков».

«Да, но она бросила это на полпути», – заметил Джендри.

«Верно, – согласился Эдрик, – но из всех парней, которые были выставлены на аукционе, включая мою очаровательную персону, Маргери поднимала руку только ради тебя и Робба Старка. На Джоффри Баратеона она даже не взглянула».

«Ты ведь не думаешь о том, что думаю я, что думаешь ты?» – покачал головой Джендри.

Эдрик ухмыльнулся: «Кажется, ты и Оленне Тирелл нравишься. Королева Шипов не устраивает обнимашки с кем попало, а старушка обняла тебя на глазах у всех, так что можно с уверенностью сказать, что она уже не против в будущем заиметь тебя в качестве внука».

«Ты видишь то, чего на самом деле нет», – поначалу Джендри открестился от утверждения Эдрика, но с этого момента он начал сомневаться в намерениях Маргери каждый раз, когда она даже просто смотрела в его сторону.

Однако, какими бы ни были намерения Маргери по отношению к нему, это всё равно не имело никакого значения. У неё было даже меньше шансов, чем у Жасмин Цой, хотя он и не верил, что Маргери могла заинтересоваться им в таком плане. Маргери и остальные Тиреллы относились к нему по-дружески потому, что он был сыном Роберта Баратеона. И если бы не это обстоятельство, то Маргери продолжала бы не замечать его существование, как и делала это до тех пор, пока в «Вестнике Королевской Гавани» не опубликовали его свидетельство о рождении.

Не считая Маргери, время от времени рядом с ним крутилась Жасмин, которая иногда присоединялась к его компании за ланчем вместе со своей подругой Джессикой. Хотя в преследовании его она по большей части отступила, он знал, что она просто ждёт от него какого-нибудь знака, поэтому он всегда тщательно следил за тем, что делал и говорил в её присутствии, чтобы не вводить девушку в заблуждение.

Год назад он и представить себе не мог, что такие девушки, как Жасмин Цой, не говоря уже о Маргери Тирелл, заинтересуются им. Тогдашний Джендри Уотерс без колебаний начал бы встречаться с любой из них… но год назад он не знал и Арью Старк, и не важно, как сильно он пытался убедить себя в том, что нужно двигаться дальше, ему просто было неинтересно глядеть на других девушек. По крайней мере, пока.

«Как долго ты будешь отрицать, что нравишься Маргери?» – спросил у него Эдрик.

Джендри пожал плечами и, убрав гитару в чехол, приготовился отправиться наверх за едой: «Я буду отрицать это до тех пор, пока Маргери не скажет мне это в лицо, и даже после этого ей придётся убеждать меня, чтобы я поверил».

«Чувак, чего ты так упираешься? Сначала отказал Жасмин, а теперь и Маргери?»

Джендри рассмеялся и пошёл следом за Эдриком в ресторан, и пока они ели, Джендри отвечал на подколы друга, в шутку обсуждая, что же такое Маргери должна сделать, чтобы завоевать его любовь. Если Эдрик был прав насчет Маргери, то он должен был чувствовать себя польщённым, но на данном этапе он решил, что пока ему лучше побыть одному, забыть о свиданиях с девушками и просто сосредоточиться на музыке, восстановить связь со старыми друзьями и, возможно, завести новых.

_____________________

Арья

Она поняла, что пыталась донести до неё Жасмин в тот вечер на аукционе. Арья гадала, какое отношение имеет к ней история «Собака и её тень», и теперь поняла. Те, кто жаждут всего, могут в конечном счете потерять всё. Жасмин пыталась предостеречь её от излишней жадности, предупредить, что в погоне за Джендри она может потерять и его, и Якена. Возможно, Арья гналась лишь за тенью: как бы Джендри ни влекло к ней раньше, этого влечения больше не существовало, и то, ради чего она бросилась в омут с головой, было всего лишь самообманом.

Она потеряла Джендри и Якена, как и предупреждала её Жасмин. Конечно, Арья осознавала, что предостережение Жасмин стоит воспринимать буквально, ведь та считала, что Арья изменяет Якену. Но Арья никогда не собиралась «жаждать» одновременно и Джендри, и Якена – независимо от того, как сложатся обстоятельства. Отбросив в сторону технические детали и намерения, Арья вынуждена была признать, что эмоционально она была неверна Якену, и он знал об этом. По отношению к Джендри и Якену в своей слепоте она совершила так много проступков и была такой импульсивной, что не могла предвидеть последствия своих действий или хотя бы взять паузу, чтобы действительно разобраться в возникшей ситуации. Всё это было её упущением.

С тех пор, как она рассталась с Якеном, она изо всех сил старалась прийти в себя и восстановить душевное спокойствие. Но вскоре после того, как Джендри отверг её, Арья заметила, как Жасмин болтает с ним у дверей его классной комнаты, и теперь история о собаке и её тени прочно засела у неё в голове. Арье было неприятно вспоминать, как Жасмин прошептала ей на ухо своё предупреждение, и вдвойне ее злило осознание того, что старшая девушка каким-то образом верно предсказала исход её несчастного любовного треугольника. Её досада лишь усилилась, когда она поняла, что всё ещё ревнует к Жасмин и к тому, как легко та может подойти к Джендри, улыбнуться ему и поговорить с ним. Арье очень сильно хотелось сделать то же самое, но она знала, что при нынешнем положении дел это невозможно. Даже если Джендри здоровался с ней, когда она проходила мимо по коридору, его отказ всё ещё уязвлял её, и всё, что она могла делать, это кивать ему в ответ, быстро отводя взгляд, чтобы он не успел заметить, насколько ей больно.

Судя по всему, на Джендри их разговор не произвёл особого впечатления, и это доказывало, что он говорил серьёзно и действительно забыл о ней. Он ещё никогда не пользовался такой популярностью, и теперь, когда Маргери Тирелл открыто флиртовала с ним всякий раз, как они оказывались рядом, его статус взлетел до небес. Арья знала, что должна радоваться за него. Наконец-то у него всё начало складываться, и он выглядел счастливым. Но осознание того, что одной из причин его счастья стало его решение убрать её из своей жизни, заставляло её сердечные раны ныть ещё сильнее.

Неделю назад Робб вернулся на Север, и через несколько часов после его возвращения в квартиру, которую он делил с Джоном и Теоном, Арье позвонил Джон.

«Как поживаешь, сестрёнка?» – непринуждённо поинтересовался Джон.

«Робб рассказал тебе о моём расставании с Якеном, не так ли?» – не стала тянуть резину Арья.

«Да, рассказал, – подтвердил Джон. – Мне жаль это слышать, Арья».

«Робб говорил, что ничего не скажет», – раздраженно ответила Арья, игнорируя слова Джона.

«Он не сообщил мне никаких подробностей, – уточнил Джон, как будто это могло уменьшить вину Робба. – Я спросил у него, как твои дела, и заставил сказать правду, когда он слишком сильно затянул с ответом».

Арья вздохнула: «Ох, Джон… я по-крупному облажалась».

«Я готов выслушать тебя, если ты захочешь рассказать мне об этом», – тихо произнёс Джон.

И Арья обо всём ему рассказала, начиная с аукциона холостяков и заканчивая её последним разговором с Джендри в школьном дворе.

«Подожди… подожди, – прервал Джон. Линия потрескивала помехами, и Арья представила, как он придвигает телефон плотнее к уху. – У тебя есть чувства к Джендри? То есть романтические чувства?»

«Я же тебе только что об этом сказала», – проворчала Арья.

«Наконец-то! – восклицание Джона поразило ее. – Наконец-то ты осознала это!»

«Что ты имеешь в виду? – требовательно спросила Арья. – Ты знал?»

«Ну, да. Для меня это было очевидно ещё во время того разговора в декабре. Я очень рад, что ты, наконец, стала честна с собой, Арья».

«Хмм… от этого мне столько пользы, скажу я тебе».

«Ай, ты не должна так думать, – тон Джона стал успокаивающим. – В таких вещах лучше всегда быть честной».

«Я знаю, знаю, – вздохнула Арья. – Сейчас я чувствую себя такой беспомощной. Не знаю, что мне делать и ненавижу себя за это».

«Чего ты хочешь, Арья?»

«Я хочу перестать причинять боль, – автоматически ответила Арья, – и хочу перестать чувствовать вину перед Якеном. Хочу, чтобы между мной и Джендри было все хорошо. Я… я хочу быть с Джендри. Вот чего я хочу».

«Не думаю, что всё это невозможно осуществить».

«Эм, ты ведь слышал, как я сказала, что Джендри меня отверг, так ведь? Ты ведь слышал, что он хочет, чтобы мы были просто друзьями?»

«Да, он сказал это, – согласился Джон, – но я не уверен в том, что он говорил правду».

«Для меня это прозвучало достаточно убедительно».

«Это называется самосохранением, Арья, – пояснил Джон. – Я признаю, что не слишком хорошо его знаю, но исходя из всего, что ты рассказала мне – включая то, как он поцеловал тебя в тот вечер – мне кажется, что Джендри отступает, потому что убеждён: у него нет шансов быть с тобой. Он пытается отпустить тебя, чтобы забыть».

«Но…»

«Джендри не показался мне парнем, который стал бы целовать девушку просто так, – заметил Джон, – и я сомневаюсь в том, что тот поцелуй для него ничего не значил, как ты утверждаешь. Есть ещё шанс, Арья».

Арья вздохнула в трубку: «Я хочу верить в это, Джон. Очень, очень сильно хочу».

«Но это будет нелегко, – предупредил её Джон, – вероятно, тебе будет трудно убедить его в своих чувствах. В конце концов, ты ведь отвергла его, выбрав другого парня».

«Что же мне сделать, чтобы убедить его?»

«К сожалению, здесь я не смогу тебе подсказать. Ты знаешь Джендри лучше, чем я, так что тебе придётся хорошенько подумать над тем, как убедить его».

«А вдруг ты ошибаешься, Джон?»

«А вдруг я прав?»

Арье пришлось признать, что её брат говорит дело: «Даже если ты прав, думаю, мне нужно подождать какое-то время, прежде чем что-то делать… если я буду что-то делать. Еще слишком рано… для всех».

Она прекрасно понимала, как будет больно Якену, если она вступит в новые отношения так быстро после их расставания. По крайней мере, ей нужно дать им обоим время немного остыть. Она поняла, что чувство вины стало для неё неожиданным препятствием. Я способна причинить так много боли, особенно тому, кто мне не безразличен… своему парню… я смогла бы легко это сделать снова, так почему я заслуживаю того, чтобы Джендри стал моим парнем?

«Не нужно никакой спешки, – ответил ей Джон, – ты должна дать себе столько времени, сколько нужно. И если ты решишь быть с Джендри, то лучше сделать это с чистой совестью и чистым сердцем».

Беседы с Джоном практически всегда заставляли её задуматься, и слова брата ещё на протяжении нескольких дней после звонка звучали в её голове. Пирожок видел её подавленность, хотя она и старалась держать его в неведении относительно своих истинных чувств к Джендри, поэтому частенько пытался втянуть её в необременительные беседы. Она понимала, что он делает всё возможное, чтобы приободрить её, и ценила его усилия.

«Эй, у меня есть предложение, которое поможет тебе развеяться», – сказал Пирожок, когда они в пятницу обедали в школьном кафетерии.

«И что за предложение?» – жуя сандвич, спросила Арья.

«В эти выходные мы должны поехать на Турнир, – с улыбкой ответил Пирожок, – это будет весело!»

«Он же завтра, а я слышала, что все билеты уже распроданы».

Улыбка Пирожка стала ещё шире, когда он вытащил из своего рюкзака конверт: «Хорошо, что я купил их заранее».

«О, господи! – Арья уставилась на два билета, извлеченные Пирожком из конверта. – У тебя и правда есть билеты».

«Я заеду за тобой завтра утром, ладно?»

«Конечно, – пожала плечами Арья. – Я всё равно свободна. Но мне нужно будет вернуться не слишком поздно, потому что в воскресенье утром мне рано вставать».

«Зачем?»

«Я обещала Брану пойти с ним на симпозиум».

«Не волнуйся, я привезу тебя домой до комендантского часа».

«Ты сказал Джендри, что мы там будем?»

«Я сказал ему, что мы, возможно, пойдём. Я не был уверен, что тебя это заинтересует, но Джендри сказал, что на всякий случай достанет нам ВИП-пропуска. Разве это не круто?»

«Круто», – согласилась Арья.

На следующее утро без четверти одиннадцать Арья ждала Пирожка в фойе «Замка Мейгор», вполуха слушая возбужденную болтовню Сансы, которая ждала Сандора.

«Сандор скоро будет здесь, – сказала Санса, – тебе нужно было рассказать мне, что ты тоже идёшь на Турнир, и мы могли бы подвезти тебя».

«Это решилось в последнюю минуту, – пояснила Арья, – Пирожок только вчера сообщил мне об этом».

«Это нетрудно заметить, – Санса оглядела её с ног до головы, скользнув взглядом по надетым на ней свитеру, джинсам и ботинкам. – У тебя даже не было времени на то, чтобы спланировать свой праздничный наряд».

И тут Арья пригляделась к внешнему виду Сансы, отметив, что её сестра подобрала к своим джинсовым шортам ботинки на плоской подошве, вышитую крестьянскую блузку с самыми широкими рукавами, какие она только видела, а довершал наряд венок из голубых роз и лент, украшавший её великолепные рыжие локоны. Глаза Сансы были подведены мерцающими тенями, а шея и руки были украшены бисерными ожерельями и браслетами.

«Ух ты, выглядишь, прямо как из фильма 70-х».

«Так и было задумано, – с улыбкой сказала Санса, – жаль, что у тебя не было времени подобрать костюм».

Арья пожала плечами: «Ничего страшного».

«Ой! – неожиданно воскликнула Санса. – Пошли со мной!»

Санса схватила её за руку и потащила наверх к себе в спальню.

«Санса, что ты делаешь?» – Арья почувствовала, что обязана задать этот вопрос, когда с неё стащили свитер.

«А ты правда не догадываешься? – отмахнулась Санса. – Снимай джинсы, и поживее! Шевелись!»

Арья разделась до нижнего белья и просто стояла, пока Санса переодевала её. Через две минуты она уже рассматривала свой совершенно изменённый облик в зеркале.

«Вау, – сказала Арья, поворачиваясь из стороны в сторону, довольная своим видом. – Не знала, что у тебя есть такая одежда».

Санса усмехнулась: «Я думала, ты меня лучше знаешь: разумеется, у меня на всякий случай припасено несколько таких нарядов».

Теперь Арья была одета в длинную чёрную юбку, по бокам которой шли разрезы до колен. Ещё на ней была чёрная блузка с открытыми плечами и замшевый жилет, окаймлённый бахромой. На шею ей Санса надела золотую цепочку, длинные стеклянные бусы и кожаный чокер. Последнее, что сделала Санса – это аккуратно сложила куртку Арьи и сунула её в рюкзак.

«Куртка тебе понадобится позже, когда похолодает: наденешь её вместо жилета».

«Спасибо, Санса». – Арья улыбнулась сестре и снова повернулась к зеркалу, впечатленная своим богемным образом.