Текст книги "Трилистник. Хогвартс (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 57 страниц)

Мальчишки заняли купе (к ним прибился Питер Петтигрю, восторженный хвост Сириуса и Джеймса), и поезд вскоре тронулся под эмоциональный рассказ Джима о том, как он подложил навозную бомбу в сумку слизеринца Эйвери. Дейдара подпёр рукой голову и уставился в окно.

По сути, само по себе зарабатывание денег не так и сложно, у подрывника уже имелся список идей, и для претворения в жизнь некоторых он даже начал прощупывать почву. Действительно непростой задачей лично для себя Дейдара видел сохранение при всём этом хороших отношений с родителями. Они ведь могут неправильно понять его желание, осудить методы – мало ли что ещё?.. Ссориться с ними Дейдара не очень хотел. Семейство Поттеров многое для него сделало, да. Стало близко. Чувствовалось единственной настоящей семьёй.

– …а как ты думаешь, Дей?

– Однозначно, – не поворачиваясь, бросил Дейдара.

– Вот видишь, даже Дэвид согласен! Так что, как только вернёмся с каникул, проберёмся к Принглу…

Семья… что для него это понятие? С детства сирота, воспитанный под строгим надзором Цучикаге из-за уникального Кеккей Генкай, прежний Дейдара ничего не знал о тепле и заботе. Они ему никогда и не нужны-то были… или то потому, что он не знал об их существовании, не чувствовал применительно к себе? Возможно. Только теперь, в тридцать, Дейдара начал задумываться о подобном. Даже считать семейное тепло важным, пожалуй.

Ой, что сказал бы Сасори-но-Данна, услышь рассуждения напарника!..

– Мои дорогие! – Юфимия правда встретила их на перроне и сжала обоих сыновей в объятиях. Джим радостно уткнулся носом в её плечо и стиснул мать в ответ, а Дейдара легко приобнял её, пряча улыбку. – Как доехали? Всё хорошо, не устали?.. – тут она заметила Сириуса и Питера, топтавшихся поблизости. – Представите мне своих друзей? – мягко спросила Юфимия, отпуская парней.

– Конечно! – закивал Джим и притащил Сириуса поближе. – Это Сириус Блэк, мам, мой самый-самый лучший друг! А это Питер Петтигрю, он тоже учится с нами.

– Очень приятно, молодые люди, – улыбнулась обоим Юфимия.

– Взаимно, миссис Поттер, – ответил Сириус церемонно. Последняя краска отхлынула от его лица – Сириус впился взглядом в домовика, ждавшего неподалёку. – Приношу извинения, мне пора.

– Надеюсь, в следующий раз нам удастся поговорить подольше, – мягко сказала ему Юфимия, и Сириус, обменявшись бессловными рукопожатиями с Дейдарой и Джимом, ушёл. Потупившись, Питер что-то забормотал и убежал, толкая тележку, в направлении грузной женщины в тяжёлых позолоченных очках.

Юфимия взяла сыновей за руки.

– Идёмте домой.

***

Годрикова Впадина не изменилась за время отсутствия младших Поттеров. Семейный дом всё так же пах уютом и вкусной стряпнёй, в саду, как и всегда в декабре, красиво высился сугробами снег, по которому тянулись следы ворон и белок. Сам городок был красиво украшен маглами к Рождеству, из небольшой церкви на краю старого кладбища после полудня доносились репетиции хора. В «Золотом льве», пабе на главной площади, подавали особое пиво, пунш и пироги, а стены и балки увивали гирлянды из мишуры и омелы.

В первое же утро, позавтракав овсянкой с ежевичным вареньем и вкуснейшим какао, Дейдара и Джим вырвались на улицу, где уже вели ожесточённую снежную перестрелку дети.

– Поттеры! – встретили их восторгом близнецы Барретт, Элайджа и Элен. – Чур они с нами!

– С какой это радости?! – возмутился Бобби Стронг, пока игравшие в его команде Сара Петерсон и Джон Уильямс лепили новые снежки.

– С такой, что они наши соседи! – объявила Элен и сбила снарядом шапку Бобби.

Разрумяненные азартом и лёгким утренним морозом, ребята носились до самого обеда. Прохожие с улыбками наблюдали за ними, кто-то подбадривал, а кто-то и ругался, получив неловко пущенным снежком в спину или голову. Со временем к баталии присоединялось всё больше детей со всей Впадины – маглов преимущественно, но и ребята-волшебники, вернувшиеся домой на каникулы, вышли.

Постепенно теплело, солнце сияло всё ярче.

– Пора обедать! – первым сообщил тучный Дрю-Три-Подбородка и засеменил в сторону Ист-стрит.

– Спасибо за игру!

– Ещё увидимся, пока!

– Пошли к нам, – предложил Элайджа оставшейся кучке бойцов – тем, кто заварил всю кашу. – Родители уехали по работе, так что дома никого.

– Я даже знаю, чем мы можем заняться! – воодушевился Джим.

Большой проблемой – едва ли не самой большой на свете, если верить Джеймсу, – являлось то, что магловская аппаратура не работала в магических местах. Это означало, сколько бы Джим ни канючил и ни умолял родителей, они не могли купить ему телевизор – как следствие, Джим не мог смотреть свой любимый «Звёздный путь». Однако судьба порой милостива, и соседями Поттеров были Барретты, маглы с детьми возраста Джима и схожими увлечениями.

– Включай третий! – крикнул Элайджа Джиму, который первым скинул ботинки и проскользнул в гостиную. – Там повторяют «Бэтмена»!

– Какого из них?! – прокричал в ответ Джим. Сара возвела глаза к потолку, пробормотала что-то вроде «Мальчишки» и убежала следом за Элен на кухню, а Джон и Бобби поспешили за Джимом.

– Сериал! – Элайджа подровнял все ботинки в прихожей и вопросительно посмотрел на Дейдару. Тот подмигнул и вместе с молодым хозяином дома присоединился к остальным.

Мальчишки уже расселись – кто на диване, а кто прямо на пушистом нежно-розовом ковре – перед загорающимся телевизором.

– Как раз вовремя, – сказал Элайджа, сверившись с тяжёлыми для его детской руки часами. – Сегодня, я думаю, будет серия про Загадочника.

– Эдвард Нигма – это мощно! – округлил глаза Бобби. – Обожаю его.

– А мне больше нравится Джокер, – ухмыльнулся Дейдара и пихнул Джима, чтобы освободил ему место на ковре.

– Джокер – псих, – серьёзно возразил Бобби. – А Загадочник – настоящий преступный мозг! Такие злодеи самые страшные!

– Вот не скажи, Бобо, – протянул, развалившись, Дейдара. – Действия Загадочника всегда логичны – это значит, если ты поймёшь, как он мыслит, его поступки можно предугадать. Что касается Джокера, у него нет логики в обычном её понимании. Из-за этого он становится непредсказуем, а его удары неожиданные и крайне болезненные для Бэтмена и остальных. Я считаю, самый крутой герой – это он, мм.

– Ну не знаю, Дей. Как по мне, Бэтмен самый классный, – поправил очки Джим. – Он такой… ну, прямо как надо. Сильный, смелый, благородный.

– Что там ещё идёт на этой неделе?.. – пробормотал Джон, мало интересовавшийся супергероями, листая программу.

Вскоре из кухни пришли девочки, неся два больших подноса с печеньем и чаем, которым все бесконечно обрадовались. Так, хрустя печеньем, ребята смотрели «Бэтмена» на третьем канале, а после переключились на пятый, где показывали новый мультфильм «Коты-аристократы». Лишь когда за окнами стемнело окончательно, Джим оторвался от экрана и Дейдара утащил его домой.

***

В канун Рождества в доме Поттеров намечался ужин для семьи и друзей и Юфимия хлопотала с самого утра. За первую неделю каникул порядком уставший от детских развлечений Джима Дейдара охотно пришёл матери и Лолли на помощь.

– Что бы я без тебя делала, Дэвид, – нежно погладила его по спине Юфимия, когда из приготовлений осталась только сервировка стола. – Ты мой помощник.

– Да ладно тебе, мама, ты бы справилась и сама, да, – пожал плечами Дейдара, стараясь не улыбаться слишком уж явно.

– Но с тобой вместе я управилась куда быстрее и провела время приятнее, – Юфимия сняла передник и по-девчоночьи потянулась. – Может быть, хочешь молока, дорогой?

– Нет, спасибо, я в порядке. Пойду наверх переодеваться.

– Иди, конечно, уже совсем скоро появятся гости, – закивала Юфимия и сама убежала готовиться.

Дейдара ещё чуть помедлил, обвёл долгим взглядом кухню. Нравилось ему это место, ничего не поделать. Здесь присутствовала какая-то особенная атмосфера, смягчавшая сердце бывшего нукенина, успокаивающая, настраивающая на творческий и дружелюбный лад.

Поэтому, когда получасом позже из камина явилась тётушка Дорея, светя недовольной рожей, Дейдара лучезарно оскалился.

– Тётя! – распахнул он объятия, но к женщине так и не подошёл. – Как же я рад вас видеть!

Дорея на это подозрительно прищурилась, одной рукой обнимая осторожно приблизившегося, как будто к змее, Джима. Впрочем, её тут же в оборот взяла Юфимия, а Джим повис на Брайане.

– Банни-и-и! Привет! Наконец-то! Мне столько нужно тебе рассказать!..

– Эй-эй, Джим, полегче! – со смехом стряхнул его с себя Брайан. – Задушишь – и кто тогда преступников ловить будет, а?

– Мне казалось, я ещё не настолько стар, чтобы быть сброшенным со счетов собственным сыном, – хмыкнул Карлус, последним вышедший из камина. Окончательно поседевший и прихрамывающий, он смотрел на сына строго и недобро-лукаво.

– М-м-м, я не это имел в виду, – замотал головой Брайан, но тут же был отвлечён Джимом:

– Эй-эй, как там в Отделе правопорядка? Расскажи мне всё!

– Не лучше ли подождать, когда все прибудут? – сквозь зубы проговорила Дорея, поправляя тяжёлую тёмную шаль. Стоит сказать, теперь, насмотревшись в школе на Сириуса и его кузину Нарциссу, Дейдара спокойнее воспринимал высокомерие тётки – фамильная черта, что тут сделаешь?

Вскоре появились и остальные гости: Ковальски (Скамандеры путешествовали по Новой Гвинее) и профессор Слизнорт, старый друг отца. Профессор быстро – подавив при этом любые посторонние переговоры – завладел всеобщим вниманием и принялся громко и нудно рассказывать о лучших из своих учеников.

К десерту Дейдара понял, что так дальше жить невозможно. Умиротворённость сменяло настойчивое желание что-нибудь взорвать, а Джим так удачно украдкой показал ему маленькую петарду, спрятанную в рукаве… Благо, в этот момент Слизнорт наконец сделал туалетную паузу, и его отсутствием Куинни воспользовалась для того, чтобы спросить:

– Дорея, дорогая, вы знаете, как прошёл медовый месяц Беллатрисы и юного мистера Лестрейнджа? – и женщины с интересом втянулись в разговор. Флимонт и Карлус заговорили о чём-то своём, в то время как вернувшийся Слизнорт пристал к Брайану с воспоминаниями о его школьных годах.

Так прошёл вечер, и почти все гости разошлись, обменявшись подарками и обещаниями свидеться вскоре. Остались только Ковальски, вместе с хозяевами перешедшие в маленькую уютную гостиную, куда Лолли подала последний на сегодня пирог – с яблоками и корицей, приготовленный лично Дейдарой. С ним эльфа принесла ароматный чай со специями, который Тина и Ньют привезли из прошлого путешествия; пряный аромат растёкся по гостиной, мягко потрескивал камин. Устроившись на ковре перед ним, Дейдара и Джим играли в магические шахматы. Родители и их друзья смеялись о чём-то своём, пока Ковальски не переглянулись многозначительно и Якоб не сказал:

– Вообще-то, у нас для вас новости, вот как.

– Что за новости? – уточнил Флимонт, приглаживая ладонью волосы.

– Вы тоже отправляетесь в путешествие? – сузила яркие глаза Юфимия.

Куинни и Якоб вновь переглянулись и взялись за руки.

– Что-то вроде того. Мы возвращаемся в Нью-Йорк, – сказал Якоб. – Теперь, когда закон Раппапорт [1] отменён…

– Спасибо президенту Эдвардсу, дай Парацельс ему здоровья, – выдохнула Куинни.

– Ох, дорогие!.. – воскликнула Юфимия, подавшись к ним. Джим оторвался от игры и выпучил на взрослых глаза, что дало Дейдаре возможность под шумок умыкнуть с поля ладью братца. – Это такая прекрасная новость… пусть нам и будет вас не хватать.

– Как и нам вас, Юфи, – улыбнулась ей Куинни. – Однако пора принять очевидное. Мы не молодеем, и наш час постепенно исходит, – Якоб погладил её по плечу, и Куинни прижалась щекой к его руке. – Мы с Якобом хотели бы прожить остаток жизни в городе нашей юности.

– Зачем вам этот Нью-Йорк?!– возмутился Джим, полностью отвернувшись от доски.

– Нью-Йорк – замечательный город, Джеймс, – сказал ему Якоб. – И мы будем очень рады, если вы – вы все – навестите нас, когда мы устроимся.

– Навестить вас?.. – наклонил голову Джим, в котором возмущение боролось с любопытством.

– А-е, мистер, – Якоб подмигнул ему. – Как насчёт будущего лета? Это будет то ещё приключение, могу поспорить!

– То есть мы правда можем приехать в Америку? – всё ещё с тенью недоверия уточнил Джим и посмотрел на родителей. Дейдара приподнялся на локтях, чтобы лучше видеть выражения их лиц. Даже если изначально Флимонт и Юфимия имели другое мнение, мольба в глазах Джима как всегда покорила их сердца.

– Я думаю, мы можем, – кивнул Флимонт.

– Если хорошо закончите год! – поставила условие Куинни. – Тех, кто плохо учится, через границу не пускают.

– Это правда?! – ошарашено воскликнул Джим.

– Правда, – подтвердил Якоб. – Так что учитесь хорошо и сможете приехать к нам. Мы покажем вам Нью-Йорк, ребята!..

Но Джим уже не слушал его, толкая Дейдару в бок:

– Эй-эй, а где снимали «Звёздный путь»?! В Америке же, да, да?!

– Я почём знаю? – пожал плечами Дейдара и не удержал улыбку, поймав взгляд, которым обменялись родители.

Джим сжал руку в кулак.

– Мы это обязательно выясним, – заявил он и принялся маниакально цитировать: – Космос. Последний рубеж. Это путешествие корабля «Энтерпрайз». Пять лет исследования неизвестных новых миров, поиска новой жизни и новых цивилизаций. Смело идти туда, куда не ступала нога человека!..

***

– Мам?

– Дэвид? – левитировавшая подарки под ёлку Юфимия дёрнулась и попыталась заслонить свою работу. Дейдара притворился, что ей удалось. – Почему ты не спишь? Уже так поздно.

– Нужно было кое-что сделать, мм, – ответил Дейдара. Приблизившись, он протянул женщине большой конверт из плотной бумаги, перетянутый коричневой лентой. – В общем, это тебе. С Рождеством.

– Ох, Дэвид!.. – прослезилась Юфимия, трясущимися руками принимая конверт.

Дейдара быстро отвернулся. Никогда прежде он не дарил подарки. Где-то в глубине души неистребимый голос напарника едко сообщил, что это проявление слабости и оно не обернётся ничем хорошим… Но в этот раз Дейдаре было плевать.

А Юфимия меж тем стояла перед ним и смотрела через пелену улыбки и слёз.

– Ну же, открывай, мм.

– Сейчас, – Юфимия потянула за кончик ленты, после максимально осторожно вскрыла конверт, будто бы даже он представлял ценность. Но вот наконец она извлекла сам подарок – выполненную карандашами картину с подсолнухами, стоящими на подоконнике в лучах летнего солнца. – О Мерлин… – выдохнула Юфимия, одну руку прижимая к груди, другой отчаянно вцепившись в рисунок.

– Тебе не нравится? – быстро спросил Дейдара, чувствуя себя глупо.

– О чём ты? – вздрогнула Юфимия. – Мне очень нравится, Дэвид.

– А… ну, я рад, да, – пробормотал Дейдара и попятился в выходу. – Ладно, увидимся утром. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, солнце, – улыбнулась ему вслед Юфимия, застывшая посреди гостиной с рисунком в руке.

Комментарий к Глава 9. Каникулы в Годриковой Впадине

[1] Закон Раппапорт, действовавший в магической Северной Америке с 1790 по 1965 год, подразумевал строгую изоляцию общества волшебников от немагического; запрещались любые личные отношения, связь с не-магами позволялась исключительно для поддержания повседневной деятельности.

========== Глава 10. Подарки для близких ==========

– Смотри, куда прёшь!.. Слепая, что ли? – удивлённо буркнул спешащий старшекурсник.

Чуть склонив голову набок, Хината проводила скрывшегося за углом парня затуманенным мыслями взглядом. Порой, задумавшись, она в самом деле переставала следить за дорогой. Кроме того, каков был шанс врезаться в кого-то в огромном замке во время зимних каникул?

И всё же стало стыдно за себя. Хината так увлеклась размышлениями о рождественских подарках, что совсем ничего не замечала вокруг. Вот глупая, правда? И как только была шиноби?..

Глубоко вздохнув, Хината подняла с пола простой магловский блокнот, который выронила при столкновении. У упавшего вместе с ним на каменные плиты карандаша сломался грифель, и Хината отошла к ближайшему окну. Там, опустив блокнот на подоконник, она достала из кармана небольшой нож, используемый обычно на зельях для нарезки ингредиентов, и заточила карандаш. Когда с этим было покончено, Хината вернула своё внимание блокноту и вновь задумалась.

За прошедшее с сентября время Хината использовала любую возможность, чтобы исследовать школу. Её учили с детства, что один из ключей успеха на миссии – знание локации. И пусть миссии как таковой у шиноби в Хогвартсе не было, разобраться в устройстве замка Хината по инерции находила необходимым. Хогвартс был очень велик и сложно организован; в замке полно запертых комнат, потайных ходов, забытых углов, затянутых вековой паутиной… И каждый из них мог таить опасность. Или же сослужить службу.

Одной из самых больших проблем для Итачи и Хинаты пока оставалось место для тренировок. В спальнях своих факультетов они не могли позволить себе ничего больше зарядки; порой удавалось устроить спарринг в заброшенном классе (ровно до того момента, как Хината видела поблизости домовиков), однако о тренировке дзюцу речи не шло.

Это беспокоило не только её, но и Итачи – причём его куда больше. Как и зачастую, он ничего не говорил, но с каждой неделей его молчание становилось всё более мрачным. Хинате очень хотелось это исправить, поэтому вот уже несколько месяцев она готовила для Итачи подарок, который собиралась вручить на Рождество: подробную карту замка со всеми секретами и потайными ходами, которые удалось выявить Бьякугану. Представляя лицо Итачи, когда тот получит подарок, Хината улыбалась в радостном предвкушении.

Карта была почти готова, остались только глубокие подземелья. Как раз о них Хината и думала, когда старшекурсник врезался в неё – стоит ли рисковать и спускаться туда? Что-то в недрах горы под замком сбивало Бьякуган, и всё, что находилось ниже жилых уровней факультета Слизерин, представало для Хинаты пеленой зеленовато-серого тумана. Кажется, это было идеальное место для базы шиноби. Кажется, там таилась опасная магия.

«Что бы сделал отец на моём месте?» – спросила себя Хината, но так и не нашлась с ответом.

Время близилось к обеду, и Хината, оставив вращающиеся по кругу мысли, заторопилась вниз, в Большой зал. Благодаря своим исследованиям, а также идеальной памяти, Хината ни разу не заблудилась в Хогвартсе и всегда была в состоянии выбраться даже из самой далёкой части замка, что являлось поводом белой зависти её одноклассниц.

– Я опять перепутала, куда ведёт та изменяющая положение лестница на пути из совятни! – пожаловалась за столом Мэри. Трое второкурсников поглядели на лицо Хинаты и зашушукались – куноичи поспешила отвернуться от них. – Почему лестницы вообще меняют направление, кто мне скажет?!

Ей не ответил никто: сидевшая рядом Хината только вежливо улыбнулась, а старшекурсники не обратили внимания на возмущения первоклашки. Из класса Хинаты на каникулы в школе осталась только Мэри, все остальные разъехались по домам. Хинату так и подмывало спросить приятельницу, почему она не встречает это Рождество с семьёй, но вбитый кланом такт не позволял.

Впрочем, нынешнее положение вещей полностью устраивало Хинату. Свои дни Мэри предпочитала проводить в Общей гостиной Гриффиндора, листая журналы или болтая с другими девчонками, поэтому спальня была в полном распоряжении Хинаты. И после обеда куноичи удалилась туда, чтобы продолжить перенесение карты из своих карандашных заметок, сделанных по ходу исследования замка, чернилами на пергамент. Вот и пригодились уроки каллиграфии.

Хината корпела над картой со старанием, вырисовывая каждую стенку, каждый проход. Не удержавшись, даже стала добавлять стиль в сухой план. Также включила она пометки о вещах, которые стоило принимать к сведению: как открыть тот или иной потайной ход – если разобралась, – где наибольшая вероятность наткнуться на призраков или полтергейста. Из-за огромности замка карта получалась объёмной, но Хината не хотела ничего урезать или жертвовать пропорциями.

«Надеюсь, Итачи понравится», – улыбалась Хината себе под нос, вырисовывая ходы шестого этажа. Любопытный Пушистик так и норовил залезть ей под руку, и девушке то и дело приходилось отсаживать обратно на лежанку прихрамывающего кролика.

Провозившись с картой ещё пару часов, Хината перебралась в гостиную, где устроилась у камина и взялась за вязание. В этом году она готовила подарки для целых четырёх человек и была этому несказанно рада.

***

День Итачи проходил за книгами, однако на сей раз его поисков информации о Финне Грейсоне это никак не касалось. В это утро Итачи обложился томами по иллюзиям.

– Странный интерес для первогодки, – хмыкнул Квентин Булстроуд, проходивший мимо Итачи в Общей гостиной. Учиха на это только пожал плечами, не отрываясь от изучаемого параграфа.

Заниматься на общефакультетском пространстве Итачи не слишком нравилось, однако выбора у него не было: в спальне залёг скучающий Уолтер, который остался на каникулах в школе из-за желания родителей провести время вдвоём где-то на тропических островах. Если Эйвери и было обидно, он выражал это исключительно усилившимся глумлением над Итачи и Северусом. Причём если первый обращал на него не больше внимания, чем на снегопад за стенами замка, последний легко поддавался на провокации и даже несколько раз пытался ввязаться с Уолтером в драку. Только вмешательство старост их остановило.

Покидать же совсем слизеринское общежитие Итачи не хотел: в нём было тепло, возле камина почти даже жарко, в то время как и в библиотеке, и в неотапливаемых классах было, мягко говоря, прохладно. У Итачи уже третий день болело горло, и он не хотел рисковать.

Вычитав, что нужно, Итачи отложил книгу и взялся за волшебную палочку. Перед собой он положил очки в тонкой светлой оправе и, прикоснувшись к ним палочкой, забормотал формулу. По оправе пробежала искра. Надев очки, Итачи поднял на уровень лица небольшое зеркальце – и раздражённо цыкнул, не увидев в отражении результата.

– Что ты пытаешься сделать? – спросила наблюдавшая за ним Ева Флинт.

– Не важно, – ответил Итачи, снимая очки и вновь шелестя страницами.

Вместо того, чтобы вернуться к подписыванию открыток с поздравлениями, Ева подошла к Итачи и опустилась в кресло рядом с ним. Быстрее мысли захлопнув книгу, Итачи мрачно покосился на неё.

– Покажи, – сказала Ева, притягивая книгу к себе. – Я могу помочь. Что ты хочешь сделать с этими очками?

– Какая тебе разница?

– Я староста и должна помогать младшекурсникам.

Итачи оценивающе прищурился, взвешивая все «за» и «против». С одной стороны, просить о помощи он не любил. С другой, он провозился с этими чарами уже неделю и всё никак не мог добиться результата. Неприятно признавать, но данная магия пока была выше понимания Итачи.

– Я хочу заколдовать очки так, чтобы глаза за их стёклами казались обычными серыми, – выдавил из себя он.

– Вот оно что, – Ева удивлённо посмотрела на него, но так и не задала вопрос, который Итачи ожидал услышать. – Хорошо… что за формулу ты пытался использовать?

– Вот эту, – открыв нужную страницу, Итачи указал кончиком палочки. – Я не понимаю, почему она не работает.

Ева задумчиво потёрла висок.

– Проблема в том, что ты пытаешься статично изменить цвет, – наконец сказала она. – Однако в случае предмета за стеклом это не сработает, потому что, во-первых, для изменения свойств предмета посредством воздействия на другой требуется иной подход – ты узнаешь об этом у профессора Флитвика на старших курсах, а во-вторых, в случае с глазом необходимо добавить элемент динамики. Глаз ведь моргает, верно? Следовательно, статичная формула может создать иллюзию вечно открытого глаза, но никак не натурального.

– То есть мне нужно использовать другую основную формулу и привязать её по-другому, – для себя повторил Итачи, прикидывая, где о подобном можно прочитать. – Спасибо, Ева.

– Подожди радоваться, ты всё равно сам её не сможешь выполнить, даже если найдёшь, – покачала головой Ева. – Это слишком сложная для первогодки магия, Майкл, – и прежде, чем Итачи успел возразить, она обернулась и позвала: – Эшли! Можешь подойти?

На другом конце гостиной поднял голову от книги сухопарый четверокурсник, с которым Итачи нередко пересекался в библиотеке, но обращал мало внимания. Сейчас же он обвёл парня изучающим взглядом, когда тот приблизился к их столу в углу. Высокий для своих лет, с худым лицом и острыми скулами, он вежливо улыбнулся.

– Да, Ева. Что случилось?

– Нужна твоя помощь с чарами. Как заколдовать очки, чтобы глаза за их стёклами казались серыми?

Внимательно посмотрев сперва на Еву, затем на Итачи, Эшли поправил собственные очки в тонкой золотой оправе.

– Я могу это сделать. Десять галлеонов.

– Я бы предпочёл объяснение, – прохладно заметил Итачи.

– С объяснением – двадцать.

– Эшли! – вздохнула Ева.

– Моё время и знания не бесплатны, – откликнулся парень, и Ева беспомощно покачала головой.

Тем временем Итачи прикидывал свои возможности – небольшие, к сожалению. А Рождество близилось. Выбора у него не оставалось.

– Я заплачу, – Итачи достал кошель (который имел привычку носить при себе, не доверяя ни соседям по комнате, ни домовикам-уборщикам) и, отсчитав десять галлеонов, положил на книгу по иллюзиям. Потратить двадцать и получить разъяснения он, увы, не мог себе позволить.

– Напиши, что конкретно ты хочешь, чтобы я сделал, – сказал Эшли. Наклонившись, он смахнул себе на ладонь пять золотых монет. – Аванс. Остальное придержи, пока заказ не будет выполнен.

– Договорились, – серьёзно кивнул Итачи и взялся за перо.

***

Тем же вечером Хината побежала в совятню, чтобы отправить подарки девочкам. Для Лили она связала игрушку-кролика с блестящими зелёными пуговицами вместо глаз; для Гестии – полдюжины пар тёплых носков, потому что девочка часто жаловалась на холодные ноги. У Хинаты также был заготовлен подарок для Мэри: ажурная вязаная крючком накидка, которая очень понравилась девочке, когда та листала журналы, но его Хината собиралась оставить под ёлкой в гриффиндорской гостиной. Оттуда подарки, по словам старшекурсников, перемещались к утру к кроватям тех обитателей замка, кому были приготовлены. Там же, под ёлкой, Хината намеревалась оставить и самый главный подарок, красиво запакованный и перевязанный лентой с переливающимися снежинками, кусок которой отдала ей Роксана Вуд. Хината верила, что Итачи понравится.

Сама она не ждала ничего, хотя и знала, одноклассницы пришлют какие-нибудь сувениры. Гестия, скорее всего, добудет что-нибудь полезное из ассортимента аптеки своих родителей, а Лили порадует домашней выпечкой – она обещала попросить маму испечь. Представляя большую коробку домашних кексов, Хината с улыбкой думала о том, как пригласит Итачи их разделить. Он ведь так любит сладкое, ему понравится!

– Добрый вечер.

– Добрый, – весело отозвалась Хината и подвинулась, чтобы Итачи мог сесть рядом с ней. Так как на Рождество в школе осталось немного народа, в Большом зале оставили лишь один стол, за которым вместе сидели студенты и профессора. Даже директор, сменивший обычную мантию на что-то невообразимо блестящее, присоединился к ним и поочерёдно уговаривал учеников дёрнуть за нитку волшебной хлопушки.

Итачи наклонил голову набок.

– Ты выглядишь очень счастливой, – полувопросительно заметил он.

– Это дух Рождества, – сказала Хината, не пряча улыбку. На удивление, Итачи слегка улыбнулся в ответ. Сидевшая дальше за столом староста Слизерина посмотрела на них и чему-то усмехнулась.

Праздничный ужин завершился, и все, поздравив друг друга, разошлись по общежитиям. Однако шиноби не спешили расставаться: они направились вглубь замка, неспешно и тихо, не привлекая внимания. То и дело Хината на секунду активировала Бьякуган и проверяла, не следует ли кто за ними. В конце концов, убедившись в отсутствии слежки, она кивнула Итачи, и шиноби забрались в первый же на пути незапертый класс.

Им не нужно было говорить, чтобы перейти в атаку. Хината ударила первая, аккуратно и расчётливо метя в шею. Без труда уйдя, Итачи атаковал сам, отточенной серией ударов оттесняя её с простора в неудобный угол. Предотвращая это, Хината сделала ложный замах, а затем поднырнула под блок Итачи и оказалась у него за спиной. Впрочем, Итачи хватило двух движений, чтобы вновь поменяться с нею местами.

Ведомая паутиной привычных действий, Хината поражалась, какими чужеродными казались они ей. Удары, подсечки, блоки – отголоски прошлого, призраки Хьюга Хинаты, чунина Конохи, недостойной наследницы клана. Как они связаны с Хлоей Бенсон, маленькой волшебницей, студенткой Гриффиндора? Какой в них смысл и есть ли он вовсе? Хината задумывалась над этим всё чаще в последнее время.

На сей раз им удалось провести за тренировкой целых полчаса – лишь спустя это время Хината заметила неподалёку первого домовика и дала Итачи знак прекратить. Он остановил атаку мгновенно и поправил растрепавшийся хвост. Всё так же в молчании шиноби покинули класс. Ветер за окном звучал громче, чем их шаги.

– Зачем мы продолжаем это делать? – вдруг спросила Хината, удивляясь сама себе.

– О чём ты? – вынырнув из дум, повернулся к ней Итачи.

– Зачем мы продолжаем упражняться в дзюцу? – проговорила Хината тише, быстрым взглядом додзюцу убеждаясь, что шпионов поблизости нет. – Они не нужны нам в этом мире и обществе. Здесь нет войн, тихие убийства в борьбе за власть не считаются нормой, а для шпионажа используются домовики. Так не лучше ли… – она на мгновенье замялась, но взгляд Итачи призывал продолжить. – Не лучше просто оставить их и стать обычными магами?

Собственные мысли, наконец высказанные вслух, оглушили смелостью и весомостью. Хината вздрогнула. Ещё больше, чем своих мыслей, она боялась ответа Итачи.

Он молчал долгую минуту, глядя перед собой, что-то обдумывая. Наконец вновь повернулся к ней и негромко сказал:

– Я сомневаюсь, что это сработает, Хината. Мы можем обманывать себя, сколько угодно, но никогда не сумеем по-настоящему жить, как маги.

– Возможно, ты прав, – вздохнула Хината, краснея, и с радостью обнаружила, что пора разделять пути. – Спокойной ночи, Итачи.

– Спокойной, – отозвался он и удалился в сторону слизеринских подземелий.

***

Ночные слова Хинаты Итачи с самого начала не принял всерьёз, а наутро они показались совсем уж нелепицей. Один раз шиноби – навечно шиноби, и эту правду не изменит ничто. Конечно, сомнений не избежать, как и мечтаний о лучшей доле, но Итачи знал: подобного им не дождаться. Все они, кто носил хитаи, слишком перекованы, слишком изломаны по сравнению с простыми людьми, чтобы надеяться стать такими же, как они. Рано или поздно Хината это поймёт. Итачи не собирался читать ей мораль.

Совсем успокоился он, когда взял из небольшой стопки подарков около своей кровати тот, что был подписан рукой Хинаты. Под обёрточной бумагой Итачи обнаружил подробную карту замка со многими потайными ходами и забытыми помещеньями и ощутил прилив живительного тепла.