Текст книги "Трилистник. Хогвартс (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 57 страниц)

– Рей, Майкл. Идёмте со мной.

Внутренне Хината напряглась, однако не показала этого – лишь подняла голову от тарелки, с вежливым вопросом взглянула на хозяина дома. Тот не смотрел на неё, и Хината бросила куда более тревожный взгляд на брата. Итачи мелко кивнул и сделал знак ничего не предпринимать. «Ещё бы, – подумала Хината, глядя в спину выходящего брата, – быть уверенной, что ничего не предпримет он…»

– Ты маглорождённая? – вдруг спросила миссис Мальсибер.

– Да, мэм, – скрыв удивление, Хината повернулась к ней; женщина всё так же перебирала письма, на ответ Хинаты хмыкнула.

– Заметно. Знаешь своё место в мире мужчин, да?

– Не в этом дело, – мягко возразила Хината, аккуратно сложив на коленях руки. – Мистер Мальсибер чётко выразил, с кем желает говорить. С моей стороны было бы невежливо требовать к себе внимания.

Теперь миссис Мальсибер посмотрела на неё. Дома ведьма сняла круглые очки с синими стёклами, что носила накануне в замке Бёрков, и Хината получила возможность лучше рассмотреть её голубые глаза столь красивой формы, но также и окружившие их тени, лёгкие пока морщинки. На левой стороне лица морщин было больше, и когда миссис Мальсибер явно без собственного ведома дёрнула скулой, уголком губ, Хината поняла почему.

– Что с твоими глазами?

– Что вы имеете в виду? – опустив голову, пробормотала Хината.

– Что спрашиваю, – поморщилась миссис Мальсибер. Резкий взмах её палочки – и очки Хинаты, подарок брата, перелетели в руку волшебницы. – Ну не отворачивайся ты, я ещё вчера всё видела. Эта смешная иллюзия, – она постучала обкусанным ногтем по серой оправе, – для моих очков ничто.

– Вот как, – произнесла Хината, быстро размышляя. В конце концов она не нашла причин и возможностей продолжать скрывать, а потому вновь прямо посмотрела на миссис Мальсибер. Та слегка наклонилась над столом, прищурившись.

– Ты зрячая?

– Да, мэм.

– Занятно, – миссис Мальсибер поднесла мизинец ко рту, прикусила ноготь; её скула задёргалась чаще. – Кра-а-айне занятно.

Она не добавила ничего и, резко снявшись с места, ушла, не оглядываясь. Протяжно выдохнув, Хината тоже поднялась и, обогнув стол, забрала свои очки, вернула на переносицу. Что теперь? Какие выводы сделала ведьма из вида её глаз? Интересно ли ей настолько, чтобы попробовать докопаться до сути? До чего именно она способна докопаться?..

«Не нанести ли удар на упреждение, как в случае с профессором Дамблдором?» – всерьёз задумалась Хината.

***

Следуя за отцом по коридорам, Рей про себя гадал: зачем и куда их с Майклом ведут? Никак не ради долгого задушевного разговора отец позвал их – такие не в его стиле. Он человек действия и вполне может прямо так, без предупреждения и подготовки, стравить парней в тренировочной дуэли.

«Отец ведь говорил накануне, что Холмс с чем-то там отлично справился, – вспомнил Рей. – С чем, интересно?»

Его любопытный взгляд Майкл проигнорировал. Он вообще смотрел исключительно перед собой, сонно хлопая глазами, раздражаясь, щурясь и продолжая упрямо двигаться вперёд. Странный он: если не выспался, так чего не отпросился отдохнуть, перенеся разговор (или что там запланировал отец) на попозже?

Сам Рей был свеж и готов действовать. Он слишком долго трусил, сбегал от тяжёлой физической работы над собой. Что толку во всех его знаниях, если применить их на практике Рей не способен? Так ведь было и с тем дурацким зеркалом – ловушкой простой, как законы Гэмпа! Рей ведь столько читал о различных артефактах, зеркалах в том числе, знал, что именно ими бабушка Катриона увлечена больше всего – и всё равно поверил иллюзии, соткавшей образ желанного, и позволил себя заточить. Если бы не Хлоя, если бы не мама…

«Если бы мать не появилась, скорее всего, мы все были бы мертвы», – с тяжестью на сердце признал Рей. Леди Бёрк отступила исключительно из-за того, что не хотела портить отношения со своей любимицей. Не явись она, ведомая не то магией, не то предчувствием, Рей с отцом и все их друзья бесследно бы исчезли в ненасытных недрах древнего замка.

«Такое повториться не должно, – Рей стиснул кулаки. – Я больше не могу быть слабым! Только не когда у меня наконец появились люди, которых я хочу защищать».

Уже настроившийся на тяжёлые упражнения Рей удивился, когда вместо тренировочного зала они свернули в подземелья.

Те были старые – ещё времён самой первой виллы на этой территории. Предки Рея пришли в Британию из самого Рима, когда империя решила присоединить этот варварский край и сделать провинцией. Байки, ходившие о таинственной Британии, наводили ужас на суеверных маглов-солдат, и собственные маги повышали боевой дух легионов.

Пока же маглы сражались за территории, маги Рима вели исследования новой местности и волшебной культуры. К удивлению их, тесно повязанных с маглами у себя на родине, волшебники Британии предпочитали не встревать в бесконечные конфликты простецов: кельтских племён между собой ли, с чужеземными захватчиками ли. Их фокус был на магии, но также и на естественных врагах. Эта земля была полна самых разных монстров, рас разумных существ, желавших сделать остров своим лежбищем. В сражения с ними имперские маги с азартом вовлекли себя.

В то время как большая часть их товарищей по оружию добывала славу и богатства, чтобы затем вернуться в Рим с триумфом, Мальсиберы предпочли осесть на новой территории. Их никогда не влекла политика, а именно ею было пропитано существование в Риме. Дикий край, полный непрестанных войн среди маглов и глубокой связи волшебников с природой, пришёлся Мальсиберам – их было двое, отец и сын, – больше по вкусу, чем роскошь и фальшь родной земли. В награду за свою службу в составе легиона они получили в вечное владение щедрый земельный надел неподалёку от Колчестера и когномен.

R. Mulciberius Britannicus.

Время не тронуло надпись на литых дверях оружейной, как и угрожающе блестящие рельефы кузнечных молотов на створках. Дом наверху был разрушен не единожды и вновь отстроен, но ни один враг не пробрался за эту преграду.

Каждый раз, спускаясь сюда, Рей ощущал прилив древней мощи, имевшей мало общего с его собственной силой. Возможно, это была кровь – кровь воинов и мастеров-оружейников, ковавших свои судьбы. И Рей был рождён в обязанности занять достойное место в практически безукоризненной линии рода.

Впрочем, возможно также, это были клинки внутри – десятки, нет, сотни предметов, созданных и зачарованных Мальсиберами на протяжении веков. Их магия отчётливо ощущалась здесь, в подземельях, двери лишь немного притупляли осязание её мощи…

Слишком сосредоточившись на своих ощущениях, Рей был резко возвращён в реальность строгим вопросом отца:

– Что такое? – однако вопрос был обращён не к нему, а к застывшему на месте Холмсу. Усталые глаза Майкла впились в надпись на двери и молоты, как если бы их вид воскрешал для парня призраки прошлого.

– Что это за место? – потребовал Майкл тем самым своим сильным, властным тоном, который Рей слышал и не от каждого взрослого.

Отца это не проняло, конечно.

– Здесь всё, что тебе нужно знать о нас, – он стукнул перстнем по одному из молотов – дверь сверкнула багрянцем и золотом, прошедшимися по контурам, и отворилась вовнутрь тёмного помещения.

Старая магия ощутилась отчётливее.

Майкл не двинулся с места.

– С чего вы взяли, что мне нужно что-то знать о вас?

– Не лги! – рявкнул отец, и Рей непроизвольно втянул голову в плечи, пусть гнев родителя и не был направлен на него самого. – Я знаю этот взгляд, Майкл: ты прицениваешься и решаешь, можно ли нам доверять.

– Что? – удивился Рей, но на него не обратили внимания: отец и Майкл смотрели лишь друг на друга – и это было тревожно, как перед сражением. Даже не дуэлью – именно что сражением, где кровь и смерть, и лишь один останется на ногах в конце.

Рей резко тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Это на него близость семейных артефактов так влияет? Странное, странное чувство! И страшное…

– Да и я должен тебе, – добавил отец куда тише, всё ещё не отрывая взгляд от Майкла. Тот смотрел в ответ с холодной оценкой, от которой мурашки по коже – Рей едва удержал себя от того, чтобы отступить в оружейную, где оказался бы под надёжной защитой магии своей семьи. Но это был бы поступок труса – а он решил трусом больше не быть.

«Зачем отец позвал меня? – вдруг подумал Рей. – Говорить он явно хочет лишь с Майклом. А я… моё место – между ними?»

Набрав в грудь воздуха, Рей относительно смело сделал шаг вперёд.

– Это нормальная практика, Майкл, – проговорил он, стараясь непринуждённо улыбнуться. Вышло не очень, подозревал… но отец и друг хотя бы отвлеклись от своей игры в гляделки. – Когда кто-то помогает нам в вопросе жизни и смерти, с этим человеком принято быть открытыми.

– Принято у правильных чистокровных, – с нажимом добавил отец.

– Верно, – смутился Рей, но приободрился, когда Майкл медленно наклонил голову.

– Хорошо, я выслушаю.

«Всё же странно это всё ощущается», – про себя отметил Рей, заходя вслед за отцом в оружейную.

***

Предоставленная самой себе, Хината из своих вещей – их доставили накануне из замка Бёрков в полной сохранности – достала коробку с вязанием и вышла на улицу. Тёплый ветерок и ласковое солнце настраивали на мирный, созерцательный лад, однако на душе у Хинаты висела туча тревог. Куда мистер Мальсибер увёл Итачи? Зачем? Не предпримет ли брат чего-то… «Нукенинского», – подсказали глубокие страхи.

Хината поспешила отрешиться от них и устроилась на скамейке возле декоративного водоёма. Итачи не глуп и не опрометчив – понимает лучше неё самой, к чему может привести конфронтация с Мальсиберами. Понимает, что лучше выждать и выслушать, понаблюдать, собрать информацию, подстроиться и, возможно, обзавестись наконец сильными взрослыми союзниками в этом мире… «Ах, нет, это мои собственные чаяния, – с грустной улыбкой поправила себя Хината, доставая из коробки ярко-жёлтые нитки, спицы и схему узора. – Вряд ли Итачи думает о таком».

На другой стороне водоёма миссис Мальсибер творила какие-то чары, порывисто кружа по гравийной дорожке, – это была одна из причин, почему именно сюда Хината вышла вязать. Заметила хозяйку дома из окна и решила устроиться поближе к ней. Всё же, пока Итачи общается с мистером Мальсибером, самой Хинате надлежало прощупать миссис. Командная работа.

В очередном крутом развороте ведьма заметила её, напоказ сосредоточенную на узоре; Хината набрала много заказов на лето и намеревалась расправиться с ними как можно быстрее и разослать, чтобы поднакопить денег к августу и покупкам для нового учебного года. Понаблюдав за нею с минуту, миссис Мальсибер сунула палочку в держатель и обогнула водоём. Остановившись перед Хинатой, упёрла руки в стройные бока с раздражительным ожиданием и требованием.

– Вы много тренируетесь, мэм, – мягко заметила Хината, не отрываясь от вязания. Да, это невежливо – но невежливой была и Мора Мальсибер. Отзеркаливая человека, возможно повысить шанс прогресса во взаимопонимании и получении расположения – так говорили на специальных занятиях для будущих куноичи в академии, и Хината была прилежной ученицей.

Раздражение на лице миссис Мальсибер сменилось удивлением, однако ведьма всё же ответила:

– В моей работе от подготовленности тела и разума зависит выживание. Я осознанно не готова умереть.

– Любопытный выбор слов.

Эта простая фраза, казалось, окончательно выбила миссис Мальсибер из колеи подспудного вызова на конфликт. Сделав два шага назад, женщина села на невысокий бортик водоёма.

– Человек отличается от животного тем, что способен осознавать мир вокруг на более глубоком уровне, равно как и свои перспективы в этом мире, – проговорила она, и огонь цели вспыхнул в её глазах. – Что есть жизнь? Что есть смерть? Что ждёт в посмертии? Животные не задумываются о таком; любой анимаг тебе скажет: их восприятие мира организовано куда проще. Да, животное может пожертвовать жизнью ради своих отпрысков, или группы, или хозяина, но происходит это без осмысления, на уровне рефлексов.

– На уровне рефлексов… – повторила за ней эхом Хината, вспоминая войну.

Тело действовало само, когда она бросилась наперерез атаке Учихи Обито, заслоняя собой временно утратившего способность обороняться Наруто-куна…

Камень или птица? Оружие, животное или человек?

Миссис Мальсибер наклонилась к ней.

– Зачем ты сунула руку в зеркало, поймавшее Рея?

– Чтобы поддержать друга, мэм.

– Ты в самом деле осознавала, что делаешь?

– Да, – ровно ответила Хината; видя скепсис в глазах женщины, добавила с чуть смущённой улыбкой: – Вначале я погрузила в зеркало лишь мизинец: даже если бы события пошли по худшему сценарию, его потеря не критична. Я не ожидала, что Рей…

– Запаникует? – скривилась миссис Мальсибер. Хината пожала плечами:

– Я не могу винить его в этом. Сомневаюсь, что ему приходилось сталкиваться с подобными ситуациями.

– А тебе самой?

– Неоднократно. В начале весны меня прокляли удушающими чарами, едва не лишившими меня жизни. Минувшим летом в приюте старшая девочка раздробила мне кости ладони молотком для отбивания мяса, – Хината мягко подняла пострадавшую руку на уровень лица, перебрала в воздухе пальцами, вновь взялась за спицу. – И это только за последний год.

– Это многое объясняет… – протянула миссис Мальсибер и замолчала на долгое время. Чувствуя на себе её взгляд, Хината продолжила вязать: петля за петлёй, удар за ударом спицы. Нежный ветер перебирал волосы, оглаживал шею и щёки – и как бы хотелось ощущать себя достаточно в безопасности, чтобы просто насладиться всем этим. Как бы хотелось знать наверняка, что эти люди – надёжные соратники.

Как бы хотелось вновь оказаться в поместье своего клана.

Резкий свист – в траву у её ног вонзился кунай.

– А теперь объясни мне вот это.

***

Итачи входил в подземелье, где его встречали два кузнечных молота…

…два веера-мона…

…вслед за Реджинальдом Мальсибером и его сыном…

…вслед за отцом и Шисуи…

…освещённые вспыхнувшими факелами…

…коптящими масляными лампами…

…перед ним предстали свидетельства прошлого…

…древняя плита…

…коллекция оружия…

Итачи резко мотнул головой, прогоняя ярко вспыхивавшие в разуме параллели. Это трюк, трюк его подсознания, игравшего дурные игры!

«Ты сам ищешь параллель», – шепнул Шисуи.

«Ты ищешь повод», – с неприятной усмешкой констатировал Сасори.

Итачи впился ногтями в ладони, вырывая себя в реальность. Это недосып и напряжение последнего времени, результат опасения за сестру.

«Так многие Учиха говорили – и куда это их завело?..»

«В могилы, – ответил самому себе Итачи, внимательно оглядывая оружейный зал. – Мне туда же дорога».

Но сперва он узнает всё о Мальсиберах – всё, что имеет значение, по крайней мере. Даже если глава этого клана желает сыграть с Итачи в какую-то игру – что ж, пусть играет, Итачи уже почти мертвец, ему всё равно. Он притворится, возможно, подыграет – добудет информацию и защитит сестру.

«Вот как вобьёте себе что-нибудь в голову, Итачи-сан…»

– В этом зале собрано оружие, созданное поколениями нашей семьи, – Мальсибер-старший остановился посреди помещения и обвёл широким жестом стены, стенды, столы. На них тускло поблёскивали в неярком свете бессчётные клинки: мечи разных форм, и кинжалы, и стилеты, и топоры, и копья, и многое, многое, многое другое оружие.

Без спешки оглядев его, Итачи признал: эта коллекция производила впечатление. И дело было вовсе не в количестве, но в энергии, исходившей от каждого клинка в этой комнате. Здесь не было ни одного обычного – каждый наполняла магия: не таящаяся и коварная, огненная, жестокая как шторм и почти нежная, усыпляющая бдительность, тёмная, светлая, трансформирующая, рвущая на клочки, парализующая, жаждущая крови, безразличная, искристая, мёртвая… От этого разнообразия голова кругом, как и от ощущения почти внимания, почти оценки. Привычное чувство: Итачи был знаком великий меч Тумана, собрат этих клинков, тоже своего рода артефакт, в который создатель вложил кусочек души, а потому зачатки индивидуальности, воли у неживого объекта. Как Самехада искала в округе врагов, чтобы полакомиться их чакрой, так клинки Мальсиберов оценивали Итачи – магия перекатывалась искрами по их блестящим телам, тянулась к Итачи, прощупывала…

– Майкл, что… – Итачи дёрнулся на оклик, и Рейнальд осёкся, уставился на него в изумлении. – Что с твоими глазами?!

Осознание на долгий миг остановило сердце: магия клинков была чётко видна из-за Шарингана. Тот активировался сам собой – реагировал на эмоции, на чёртов бардак в голове, эта проклятая, проклятая сила!..

«Повод избавиться от них всех – верно, убийца клана?..»

«Повод сделать шаг…»

«Повод решиться…»

«Повод умереть…»

Итачи порывисто прижал ледяные пальцы к виску, стараясь взять додзюцу под контроль. Картинка мира посекундно менялась: обычное восприятие – усиленное – обычное – усиленное – обычное – усиленное… краснота в его глазах вспыхивала безумным пожаром и гасла, вспыхивала и гасла, и голоса в голове шептали всё чётче, убеждали, и были они не знакомыми-близкими, а голодными, холодными, безум…

– Рей, осторожно! – чётко предупредил Мальсибер-старший. За спиной Итачи захлопнулась дверь, отрезая путь к отступлению.

«Сами ведь напрашиваются, верно?..»

«А ведь наверняка и Хинату поймали…»

«Кланы всегда только вредят…»

«Но мы знаем, что с ними делать, верно?..»

«Верно?..»

«Верно?..»

«Не слушай их!» – рявкнул голос Саске, и Итачи резко распахнул глаза – сам не понял, когда крепко зажмурил их.

Перед ним стоял вырвавшийся из безопасности за спиной отца Рейнальд и тряс его за плечо.

– Слушай меня, Майкл! Майкл! Не отключайся! Сосредоточься на моём голосе!..

– Рей, назад!

«Вашу ж мать, Итачи-сан, ну не посреди ж боя!..»

– Нет, пап! Я должен помочь!

«Я должна защищать близких… Обязанность сильного – протянуть руку тому, кто слабее…»

Рука протянулась сама собой – к беззащитной шее юноши напротив. Его черты плыли, плыли перед предательски меняющимся взором, и разобрать, кто он, делалось невозможно…

– Итачи, кое-что важное, – перед ним стоял Шисуи: юный, солнечный, опустивший руку на макушку Итачи в фамильярно-братском жесте, который Итачи не позволял никому ни до, ни после него. – Про проклятие клана Учиха. Не слушай никого в деревне, они все бред несут про месть и кровожадность. Даже многие наши бездумно повторяют – дураки, ну серьёзно! Из тех, кто дом тушит, когда остались одни угольки. Но мы же умнее… ты умнее этого. Помни, важна первопричина, а первопричина – любовь: к селению, семье, близким, друзьям… Учиха любят на разрыв – собственного сердца, собственной психики. Это важно, Итачи. Психику нужно беречь. Поэтому хватит нудить про отчёты, пошли поедим данго!..

Дрожащие пальцы мазнули по шее и сжались на чужом плече.

– Прости…

«Прости, Шисуи, у меня нет на это времени…»

«Прости, Кисаме, я не хотел создавать неудобства…»

«Прости, Саске, в следующий…»

– Ты в порядке? – Рейнальд искал его взгляд, искал в нём следы осмысленности.

Итачи удалось сморгнуть остатки наваждения, задушить рвущееся в брешь в броне самоконтроля додзюцу. Слишком долго игнорировал проблему – и вот к чему это привело. Ошибка самоуверенного идиота.

– Прости, Рейнальд. Я…

«Сам себя загнал в угол».

– Какой-то странный магический выброс, – натянуто улыбнулся Рейнальд, не отпуская его плечо; возможно, потому что сам Итачи всё ещё тяжело опирался на его собственное.

– Чего и следовало ожидать, – проговорил Мальсибер-старший. В его руке была крепко зажата волшебная палочка.

========== Глава 37. Мальсибер-холл. Часть 2 ==========

Хината видела блеск клинка в ярком солнце и замах – осознанно заставила себя не реагировать резко, лишь отдёрнула ноги, когда кунай вонзился в землю в метре от неё.

– А теперь объясни мне вот это.

– Что именно? – Хината подняла голову, посмотрела на миссис Мальсибер с вежливым вопросом, сознательно не допуская перехода на стальной тон шиноби, разоблачённого потенциальным противником.

Возможно, и вовсе следовало притвориться напуганной и смущённой. Однако Хината не желала начинать отношения с матерью друга с притворства: в будущем это непременно бы сыграло против неё. В том, что у них с Реем есть будущее, Хината не сомневалась.

Миссис Мальсибер отклонилась назад, её ясный взгляд наполнился удивлением и жгучим любопытством. Создавалось ощущение, что на каждом повороте этой беседы она получала совершенно не ту реакцию, которую ожидала.

– Ты глупая или прикидываешься? Правда не видишь ничего, требующего объяснения?

Хината отложила вязание и заученно выпрямила спину, сложила руки на коленях.

– Я лишь уточняла, какую именно часть истории вы просите прояснить, мэм.

– Это, для начала, – миссис Мальсибер указала на кунай у ног Хинаты.

Потянувшись, Хината выдернула его из земли и подняла на уровень лица. Трансфигурирован из чего-то, конечно, как и тот, в который Хината столь необдуманно превратила пуговицу для столкновения с Мариусом. В самом деле, зачем она это сделала? Пусть далеко не так сильна физически, как прежде, и Мягкое касание не отрабатывала годами… «Наверное, потому, что кунай – это первое оружие, которое мне дала Коноха», – подумала Хината, ловя солнечный блик поверхностью клинка.

Тайдзюцу было дано ей кланом и служило для защиты себя, химе из главной ветви, а также возвеличивания имени Хьюга. Кунай же предоставила Коноха – и именно она в сознании Хинаты ассоциировалась с защитой других.

– Такой нож ассоциируется у меня с защитой близких, – ответила она, не глядя на ведьму напротив. За ночь Хината придумала ложь, которую теперь надлежало правильно подать. – Мой брат… Майкл, он рос в семье до того, как попал в приют, и дома много читал. Вместе с ним много читать стала и я, в особенности энциклопедий: мы специально брали всё больше и больше их в библиотеке нашей магловской школы, чтобы удовлетворить любопытство, обращённое к миру. И в одной из них мы увидели такие клинки… – она осторожно прикоснулась к грани: острая. – В тот же день на меня напали задиры постарше. Майкл вступился за меня и, я думаю, у него произошёл магический выброс: он превратил карандаш в… кунай, – она произнесла знакомое с детства слово так, словно было оно полузабытым сном. Впрочем, возможно, оно в самом деле им стало. – Благо, задир спугнула учительница. Они попытались пожаловаться, что у Майкла нож, однако учительница, самой собой, нашла у брата в кармане лишь карандаш, – она улыбнулась и наконец посмотрела в глаза миссис Мальсибер. Та так и сидела в напряжённой позе на бортике декоративного водоёма, на него же опираясь ладонями, – и, хвала всем высшим силам, в её взгляде не было сомнения. Лишь интерес.

«Она в самом деле плоха в чтении людей», – отметила про себя Хината, зная, что это придётся по душе Итачи.

– До Майкла никто и никогда за меня не заступался, – соврала она, вновь опустив взгляд на кунай, неспешно оглаживая пальцами его металлические бока. А те начали оплывать: сталь делалась всё менее твёрдой и холодной с каждой секундой, пока не обратилась тёплой шершавой корой сухой ветки. Хината достала волшебную палочку. – Когда Рей попал в ловушку, я… я испугалась, мэм, – она прикрыла глаза, вспоминая формулу, которую в миг опасности составила буквально за пару мгновений. – Кроме брата у меня есть только Рей. Магия сама нашла выход, как годы назад у Майкла, – короткий взмах – ветка заострилась на концах, обернувшись огромной портняжной иглой. – Ну вот, а сознательно так не выходит, – сокрушённо вздохнула Хината и сняла неловкое превращение.

– Пф, магия сама нашла выход, ну-ну, – фыркнула миссис Мальсибер, вновь делаясь похожей на рассерженную кошку. – Вы, маглорождённые, небось ещё и в одушевлённость магии верите?

– Я верю в то, что магия – орудие, направляемое человеком, – возразила Хината, вспомнив слова Рея об убеждениях его матери. – Чтобы его направлять, впрочем, не всегда нужно осознавать, что делаешь.

– Тело двигалось само?

– Именно. Рефлексы древнее и сильнее наших осознанных желаний и устремлений, – Хината отложила ветку и вновь взялась за спицы. – Мой рефлекс – защищать, и он, похоже, в критической ситуации полностью берёт управление мною под свой контроль.

Миссис Мальсибер дёрнула щекой и поджала искусанные губы.

– На одном рефлексе далеко не уедешь, детка. Продолжишь соваться под мечи тренированных бойцов – умрёшь рано и в мучениях.

– Лучше я, чем дорогие мне люди.

Раздражённо зашипев, миссис Мальсибер сорвалась с места и надвинулась на Хинату; уперев кулак в бок, ткнула в девушку пальцем.

– Сделай дорогим одолжение, девочка: сперва научись себя защищать, а уж потом суйся спасать других!

Это начинало быть неприятно. Хината мелко нахмурилась, держа спину прямой, а спицы – крепко сжатыми в руках.

– Я учусь, миссис Мальсибер.

– Чему ты там учишься и у кого, а? Тц, эти дети… Ты в курсе, что от того, что держишь клинок, ты защищённей не становишься?

– Разумеется, мэм, – проговорила Хината с холодком.

– Ну подъём тогда! – миссис Мальсибер отобрала у неё вязание – Хината позволила – и как попало бросила в коробку, отступила на несколько шагов и жестом потребовала, чтобы Хината следовала за ней. – Покажешь, что ты там умеешь и знаешь.

***

«Я сам себя загнал в угол», – снова подумал Итачи, задушив эмоции, отгородившись от них самой крепкой стеной, на которую был способен без медитации. Голоса в гудящей голове притихли. Вместе с этим к нему вернулась способность к логической оценке ситуации, и Итачи полностью сосредоточился на окружении, забывая о себе.

В древнем зале, полутёмном, заставленном стендами с зачарованным оружием, коптили факелы на стенах, и их дрожащее пламя отражалось на поверхности клинков. Честная, понятная сила вместо ставших привычными Итачи в этом мире недомолвок и непонятых приспособлений, выставляемых для демонстрации сильными мира сего. Так директор Дамблдор держал в кабинете десятки тревожаще позвякивавших приборов; так леди Бёрк скрывалась за семейными артефактами. «Здесь всё, что тебе нужно знать о нас», – сказал Реджинальд Мальсибер, открывая перед Итачи двери этого зала. Он не врал – Итачи бы почуял; открытая, честная сила есть основа всей, что имеется, мощи Мальсиберов. Что ж, приятная перемена.

Итачи был интриганом, не любившим интриги. В отличие от людей, увлечённых игрой, он не получал удовольствия от маневрирования, обманных ходов. Возможно, поэтому поладил с Кисаме: прямолинейным и честным человеком, который не играл с врагом – устранял его без фальшивых улыбок, а товарища бы ни за что не бросил бесславно подыхать. Сам убить ради блага миссии мог – но не бросить. Из той ли Реджинальд Мальсибер породы?

– Вы сказали «как и ожидалось», – проговорил Итачи, отпуская плечо Рейнальда и поднимая голову к его отцу, замершему в нескольких метрах с волшебной палочкой наготове. Именно по ней прошёлся взгляд Итачи, прежде чем встретиться с собранным взглядом Мальсибера-старшего. – Чего именно вы ожидали?

Его выразительное внимание не осталось незамеченным. Мальсибер тоже мельком посмотрел на собственную палочку, оценивающе – на Итачи и, вероятно, решил, что «магический выброс» прошёл без намерения повториться. Убрал оружие и ответил:

– На том заседании Попечительского совета ты сказал, что учился сам контролировать свою магию. Это привлекло наше внимание ещё тогда, – Итачи нахмурился: вспомнил, как после того его заявления Мальсибер и его приятель Трэверс расхмыкались. – Да, да, показалось смешным, не делай такое лицо. Трэверс мне тогда сказал: чудо, что парень не свёл себя с ума и не изувечил. Такое часто случается, когда юный волшебник сознательно пытается взять свою магию под контроль без должного присмотра. Особенно когда речь идёт о значительной магической силе: чем она больше, тем выше шанс сломаться под её давлением. Не направленная должным образом, магия уходит вглубь и пускает ядовитые корни. Так что я бы больше удивился, если подобного, – он дёрнул подбородком в сторону Итачи, – не случалось бы вовсе. Учитывая, как туго ты себя запаиваешь.

– Я никогда не думал об этом, – удивлённо проговорил Рейнальд.

– Потому что тебя контролировали на каждом этапе познания магии. Этот окрас глаз, – Мальсибер-старший поймал взгляд Итачи, буквально впился в него собственным, словно ища в чёрном омуте отблески красноты, – говорит о том, что некая способность, предопределённая особенностями магической крови сила в тебе была заперта внутри и выход находит лишь в ситуациях сильного стресса.

«Так же Альбус Дамблдор объяснил Бьякуган Хинаты, – вспомнил Итачи. – Видимо, это в самом деле первое, о чём думают волшебники в подобных случаях… благо для нас».

– Благодарю за это знание, я приму его к сведению. Как оно связано с вашим желанием убедить меня, что вам можно доверять?

– Самым прямым образом. Подобные тебе «маглорождённые» не берутся из ниоткуда, за такими всегда стоит тайна, – Мальсибер-старший помрачнел. – Урок, хорошо усвоенный.

– Отец?.. – подался к нему Рейнальд, и Мальсибер-старший мимолётно махнул рукой, заранее отклоняя его невысказанный вопрос, прежде чем обратить жёсткие слова к Итачи:

– После прошлого лета тобой многие заинтересовались, Майкл Холмс. Ты сам в этом виноват: слишком громко о себе заявил на совете. Что бы ты там ни думал с высоты своей гордыни, его составляют не дураки, а люди опытные и повидавшие всякое и всяких, – он посмотрел на вытянувшегося в струну сына. – Мальчишка Розье получил задание разузнать о Майкле от Рудольфуса Лестрейнджа, верно?

– Верно, – поражённо проговорил Рейнальд. – Но откуда?..

– От Паркинсона, конечно, – ответил Мальсибер-старший так, словно считал это очевидным. – Он хорошо натаскал сына, и Гектор внимательно следит за ситуацией на факультете.

– Кажется, я зря ему так доверял, – смутившись, пробормотал Рейнальд себе под нос.

– Не доверял бы – я бы мог вовремя и не узнать, что ты у старой карги Бёрк.

Рейнальд отвернулся, притворяясь безмерно заинтересованным в старинных кинжалах; на его впалых щеках разгорался пожар румянца. Будь здесь Хината, непременно бы прониклась противоречивыми отношениями этих отца и сына – Итачи оставлял это ей, сам же концентрируясь на более важных вещах.

– Рудольфус Лестрейндж действует по указу отца? – Итачи доводилось несколько раз слышать о нём в гостиной Слизерина – и все уловленные свидетельства о жестоком Келвине Лестрейндже не сулили от его интереса ничего хорошего.

– Своего отца, Блэков, Малфоев – у них в последние годы очень тесная связка, – судя по тону, старшего Мальсибера это не радовало. – Благо, они не догадались бросить на решение твоей загадки более изощрённый ум. Рудольфус – ребёнок по сравнению с настроенным на цель Эдвардом Паркинсоном; нам удалось сбить его со следа.