Текст книги "Трилистник. Хогвартс (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 57 страниц)

– Вы говорили вчера, что заклинание пришлось в спину мисс Бенсон?

– Да. Судя по… – Дейдара оборвал себя на полуслове – вот уж не стоит выкладывать директору свои навыки в анализе траекторий атак! – По её удивлению, да. Она очень наблюдательная, и если б вспышка была спереди или сбоку, она бы заметила.

– Вы большого мнения о талантах мисс Бенсон, как я вижу, – вдруг улыбнулся Дамблдор.

Дейдара дёрнул щекой, досадуя на себя. Всё же лицедейство – не его конёк.

– Спорить с фактами было бы глупо, профессор.

Дамблдор никак это не прокомментировал. Но лукавая полуулыбка так и не сошла с его губ до конца разговора, в ходе которого Дейдаре пришлось пересказать чуть ли не посекундно все события и особенно подробно – операцию. Директор впитывал.

– Последний момент, – произнёс Дамблдор треть часа спустя. Морально выжатый как лимон Дейдара искренне надеялся, что и в самом деле последний. – Мистер Лестрейндж. Что вы о нём думаете?

В первый момент Дейдара нахмурился, вспоминая вчерашний разговор с отцом. А затем вдобавок сообразил: в теории, талантливый пятикурсник, известный вздорным нравом и выдающимися способностями в области боевой магии, вполне мог сам совершить нападение, после чего подправить пострадавшим воспоминания.

Казалось, именно на это по собственным причинам рассчитывал Дамблдор. Дейдара твёрдо сказал:

– Несмотря на то, что он на Слизерине, в душе Рабастан Лестрейндж – отъявленный гриффиндорец, сэр.

– Любопытная формулировка… – протянул Дамблдор и позволил Дейдаре уйти.

Напротив статуи-горгульи у входа в директорский кабинет его ждали Лестрейндж и оба Шелби. В отличие от ожидаемого, Рабастан не метался взад-вперёд по коридору, не вертел в руках палочку, а неподвижно стоял у стены, уставившись в пространство стеклянными глазами – что твоя марионетка. Лиам пялился в записную книгу, но именно что пялился – взгляд его застыл не хуже Лестрейнджа. Эшли водил пальцем по губам и то и дело прикусывал ноготь зубами.

– Пост сдал, – шутливо отсалютовал Дейдара Рабастану.

– Пост принял, – безрадостно отозвался тот и затопал к горгулье.

Проводив его взглядом, пока не скрылся на лестнице, Дейдара повернулся к Шелби.

– А вы что тут делаете?

– Мы здесь в качестве моральной поддержки, – сказал Эшли и поправил сползшие на нос очки. – Как ты, Дэвид?

– Лучше не бывает, – отмахнулся Дейдара. – Я не собираюсь с вами ждать Лестрейнджа. Пойду лучше займусь чем-нибудь более продуктивным.

– Тебе никто и не предлагал остаться, – процедил Лиам, не подняв головы от записной книжки.

– Лиам, – покачал головой Эшли и слабо улыбнулся Дейдаре. – Ты волен поступать на своё усмотрение. Мы останемся.

– Тогда потом поговорим, – кивнул Дейдара, имея в виду бизнес. Эшли согласно наклонил голову, и Дейдара зашагал прочь.

По-хорошему, стоило бы вернуться в общежитие и заняться домашними на понедельник, но вместо этого Дейдара добрёл до больничного крыла. Поколебавшись лишь немного, вошёл.

Во всём просторном лазарете кровать была занята лишь одна. Хината сидела, облокотившись на подушку, а устроившийся рядом с ней на стуле Итачи оборвал свою речь, когда Дейдара открыл дверь.

– Дэвид, – Хината улыбнулась ему, как если бы была искренне рада его видеть. – Спасибо, что пришёл.

– Хотел убедиться, что ты всё ещё жива, принцесса, – стараясь не заострять внимание на настороженности Итачи, Дейдара подошёл ближе и сел на край соседней с химе кровати.

Хината затенила глаза ресницами.

– Благодаря тебе. Спасибо за то, что ты сделал.

– Сам в шоке, что не перерезал тебе все вены ненароком, – попробовал отшутиться Дейдара, но по прищуру Итачи понял, что это не лучшая тактика. Жестом спросил, нет ли греющих уши – Хината покачала головой, и Дейдара намного тише добавил, обращаясь к Учихе: – Не пили меня взглядом, я всего лишь имел в виду, что экспресс-курсы починки человеков у меня были подпольные, и те на трупах, мм.

– Могу представить, – проговорил Итачи холодно, судя по лицу, живо воображая, кто именно и как обучал Дейдару орудовать скальпелем и самодельными медицинскими приспособлениями.

– Хорошо, что они вовсе были, – справедливости ради заметила Хината и вдруг закашлялась. Итачи мгновенно сместился и, взяв с прикроватного столика, подал химе стакан воды. Кивком поблагодарив, та приняла стакан и сделала пару глотков. Рукав больничной пижамы при этом сместился вниз, обнажив тонкое бледное запястье.

Дейдара чуть не вздрогнул – так неожиданно прошиб его этот вид, сплётшийся в разуме с ароматом искусно заваренного чая, стрёкотом цикад под песнь сямисэна и атмосферой лёгкого флирта с девушкой из богатой семьи, когда за удачную шутку получаешь в награду на мгновения обнажённые сантиметры кожи.

Что хуже всего, Итачи усмотрел на его лице смятение, быть может, даже догадался о мыслях – он всегда был в этом хорош, биджу его дери. Учиха отвёл с глаз выбившиеся из хвоста прядки смоляных волос, слегка задержав пальцы у виска, и каждый знакомый с ним шиноби не мог не понять значение жеста.

– Проклятие сняли? – быстро спросил Дейдара, не решившись скользнуть взглядом по шее Хинаты, чтобы проверить, убрали ли уже шрам от его вчерашних упражнений с ножом. С Итачи не хотелось сцепляться – не здесь, не сейчас. Не из-за точёного бледного запястья полной скрытого изящества химе.

– Да, но мадам Томсон всё равно решила подержать меня здесь хотя бы до обеда, – Хината пожала плечами, словно бы говоря: «Я не понимаю, зачем, но раз положено, спорить не стану».

– Угу, – бросил Дейдара, которого пристальный, не смещающийся с него взгляд Итачи всё сильнее нервировал. Не выдержав, проворчал: – Кончай на меня пялиться!

К угрозе, отчётливо читавшейся в тоне, Итачи остался глух, однако сказал вовсе не то, на что Дейдара рассчитывал:

– Как ты мог не заметить атаку?

Дейдара сжал кулаки. Да, так намного лучше.

– Как я мог её заметить, когда находился под крышей, а заклятие было пущено сверху, с террасы замка? – прорычал он, с ненавистью глядя на Учиху. Ни одно доброе дело не остаётся ненаказанным, вот уж точно! – Тут скорее вопрос, как ты, – он раздражённо ткнул пальцем в Хинату, – могла его не увидеть, да.

Хината опустила глаза и принялась теребить край одеяла.

Дейдара вдруг понял, что она знала об атаке. Для Итачи, похоже, это тоже стало откровением.

– Почему ты не?..

– Я не ожидала, что меня атакуют чем-то опасным для жизни, – она посмотрела на Итачи преданно, с ноткой извинения. – Один раз я уже прокололась…

– Никогда больше подобного не делай, – отчеканил Итачи. – Только не в ущерб себе.

– Ущерб одному не равноценен ущербу трём, – возразила Хината без намерения сдавать позицию.

Её желание даже ценой собственной жизни защищать их секрет – единственное, что объединяло троих бывших шиноби – неожиданно вызвало у Дейдары тёплое умиление. Поэтому он от чистого сердца пообещал:

– Я найду того, кто это сделал, мм.

– Тебя произошедшее ни в коей мере не касается, – тут же заявил Итачи.

– У тебя спросить забыл! – огрызнулся Дейдара, и гнев вновь возобладал над добрым настроем.

– Пожалуйста, хватит, – тихо, но твёрдо вклинилась Хината. Выпрямив спину, она серьёзно объявила обоим: – Я не хочу, чтобы вы мстили за меня. Ни один из вас.

– Разве не это долг старшего брата? – произнёс Итачи, на что Дейдара красноречиво хмыкнул.

Хината покачала головой и со спокойной улыбкой взяла Итачи за руку.

– Заботы будет более чем достаточно.

На удивление, Итачи кивнул, хотя у Дейдары и были определённые сомнения, что Учиха поступит в соответствии с её желаниями. В то же время сам не собирался отступать.

– В отличие от него, я не обязан считаться с твоим мнением, принцесса, – Дейдара поднялся и уверенно посмотрел на неё сверху вниз. – Я буду делать то, что хорошо для моего бизнеса, мм.

Хината ответила взглядом не менее твёрдым.

– Надеюсь, ты не забыл, я не из тех принцесс, которых постоянно нужно спасать от чего-то. Я обязана тебе жизнью, Дэвид, однако ни это, ни наш контракт не делает меня твоей собственностью, за покушения на которую ты должен спрашивать с виновных.

От того, как это прозвучало в расслабленной тишине лазарета, Дейдара поперхнулся воздухом. Итачи потемнел лицом: для него слова, сама ситуация вновь воскресили тот же призрак, что для Дейдары.

Ничего не сказав, Дейдара буквально вылетел из лазарета, за дверями толкнув попавшегося на пути Мальсибера. Дейдара проигнорировал его возмущённый оклик и стремительно прошёл мимо.

Он что, правда превращался в помесь Какузу и своего напарника?

Так или иначе, рассудил Дейдара, через пару коридоров сумев вернуть мысли в размеренное русло и прогнать из них коноховцев, ситуация выходила гаденькой. Перекликалась со сказанным ещё летом Карлусом, вписывалась в обеспокоенность и предупреждение отца. До Хогвартса явно добрались отголоски того, что происходило на более высоком уровне – чего опасались родители и дядя. Что означало, в скором времени «веселье» могло начаться по полной, ведь маловероятно, что накал страстей пойдёт на спад сам собой.

В подобных условиях каждому придётся отстаивать своё место под солнцем. И если за собственное (и, если уж на то пошло, коноховские) Дейдара не волновался, то их с Шелби и Лестрейнджем растущему бизнесу смена настроенческих ветров могла повредить. Чтобы это предотвратить, наверняка имелось больше одного способа, но Дейдара, как человек, по сути и не знающий иного подхода, предпочитал полагаться на силу.

Ему был нужен Лестрейндж, а по-хорошему ещё и Шелби. Первым делом – хотя и без особых надежд – Дейдара проверил коридор перед кабинетом директора. Тот пустовал; по всей видимости, Дамблдор закончил пытать и отпустил Рабастана. Недолго думая, Дейдара развернулся и поспешил в подземелья. Там, в мрачной глубине на уровень ниже классов и общежития Слизерина, располагалась небольшая комната, затерянная среди тоннелей, давно забытая и не использовавшаяся до этого года.

Её, как сам рассказал Дейдаре, нашёл в сентябре Рабастан – совершенно случайно нашёл, когда после вечеринки по случаю начала учебного года отправился за одному алкоголю известным чёртом блуждать по подземельям. На комнату он набрёл на грани обморока. Проведя в ней ночь, не оказавшись сожранным никакой затаившейся тварью или потревоженным домовиками, привидениями или учениками, Рабастан решил, что это замечательное место, и уже на трезвую голову приволок в своё новое любимое место замка Эшли. Тот находку оценил и привлёк Лиама. Именно он в лучших традициях когтевранской перестраховки навесил на дверь хитрую руническую дрянь. Сам же сотворил и ключи и выдал компаньонам. Для того же, кто попытался бы войти в комнату силой, неделя в больничном крыле станет не худшим вариантом последствий.

Преподаватели о комнате словно не знали, домовики обходили стороной. Обрадовавшись сему факту, ребята обустроили в ней полноценное логово, объединив удивительным образом представления о комфорте троих настолько разных людей. Тут находились и стеллажи с личными книгами ребят и большим количеством справочников, сводов правил и законов, списков и альманахов Лиама, часто заседавшего за одноместным письменным столом, где сводил таблицы ставок и подбивал балансы; и уютный угол с чайным столиком и мягкими креслами, в котором Эшли мог проводить часы, вчитываясь в научную или художественную литературу, просматривая газеты или составляя письма; и просторная лежанка (стена возле неё была кичливо украшена плакатами квиддичных клубов и трофеями с дуэлей), с которой Рабастан преимущественно разливал атмосферу прокрастинации и отрывал остальных от более важных дел. После присоединения к компании Дейдары рядом с лежбищем Лестрейнджа появился также стол для рисования, оснащённый мощной лампой, хорошей бумагой и всеми видами карандашей, какие душа могла пожелать. Рядом с Лестрейнджем – чтобы тот отвлекал не Шелби, а Дейдару, преимущественно обсуждением квиддича или попытками подсказать по сюжету комиксов, на данный момент составлявших едва ли не треть всей прибыли парней. Дейдара это терпел, потому что иногда Рабастан даже дело говорил; ну а когда бесил, Дейдара наловчился бросать карандаши, не глядя, но с высокой точностью. Рабастан, в свою очередь, стремительно прогрессировал в умении ловить эти самые карандаши на подлёте без ломания оных и вреда для себя.

Как Дейдара и ожидал, приятели обнаружились в логове. Лиам что-то чёркал на пергаменте в своём углу, а вот Эшли присоединился к Рабастану, растянувшемуся на лежанке и пялившемуся в сводчатый потолок. Только что руки на груди не сложил для полноты картины.

– Ну и что с ним? – ворчливо уточнил Дейдара.

– Рабастан считает, что за помощь маглорождённой его выдворят со Слизерина, – деликатно пояснил Эшли.

– Давно пора, он по всем параметрам гриффиндорец, – сообщил Дейдара и с ногами забрался на лежанку, пихнул носком ботинка Лестрейнджа.

– Не со Слизерина, а из дома, – рыкнул тот и, помолчав немного, добавил: – Хотя, возможно, ещё и со Слизерина, – Рабастан сглотнул, шумно задышал. Его мышцы напряглись, глаза широко распахнулись. – А если…

– Я и не думал, что ты такая плакса, малыш Басти, – Дейдара вновь пнул его, на этот раз сильней. Это привело Рабастана в чувства – по крайней мере, заставило сесть и сверкнуть злостью.

– Офигел, Поттер?!

– Это ты офигел, Лестрейндж! – Дейдара повысил голос. – Девчонке вчера дыхание перекрыли – и то она сопли не распускала!

Он знал, что это не совсем честное сравнение: всё же Хината куноичи, пусть и бывшая, наверняка и не такое дерьмо с ней случалось. Но с самобичующимся Лестрейнджем – Лестрейнджем, чья помощь нужна – ему было не до тактичности и рассусоливаний.

– Ты не знаешь, о чём говоришь, – как-то устало огрызнулся Рабастан.

– Будешь меня просвещать? Нет? Тогда подбери сопли и давайте уже о деле.

После этой фразы голову от пергаментов поднял Лиам.

– Дэвид прав, – заметил он. – Давайте о деле.

Основной повесткой дня являлся квиддич – сезон возобновлялся с первых выходных марта, то есть уже на следующей неделе. Играть предстояло Пуффендую и Слизерину, и на победу барсуков не ставил практически никто.

– И нам не стоит, – нудил Лиам, шурша своими листами. – Ставка на Пуффендуй сейчас три к семнадцати, но я оцениваю их шансы выиграть ещё ниже. Так что, пожалуй, стоит сосредоточиться на счёте и травмах…

Дейдару всё это в кои-то веки мало заботило. Обычно он с оживлением включался в обсуждения стратегий поборов и завлечения клиентов, но в данный момент его волновало совершенно другое. Это видел Рабастан и поминутно косился на Дейдару. Вытащив палочку, Лестрейндж принялся нервно крутить её между пальцами.

Когда с квиддичем закончили, переключились на комикс. Спецвыпуск ко Дню Святого Валентина был распродан в рекордные сроки, за него даже дрались. Дейдаре сей факт льстил, а Эшли он вернул в благостное состояние духа, не посещавшее старшего Шелби несколько недель после разговора со Слизнортом. Кстати о нём.

– Тогда следующий выпуск запустим в продажу сразу после игры, – подытожил блок обсуждения Эшли и посмотрел на Дейдару. – Я знаю, возможно, не самый уместный вопрос, учитывая обстоятельства прошлого вечера…

– Нет, я не успел поговорить с Бенсон, – мотнул головой Дейдара, радуясь, что наконец они подбираются к интересующей его теме, пусть и окольными путями. Рабастан вытянулся в струну, потёр шрам на брови.

– Как-то не до разговоров было, Эш, вот честно. Девчушка чуть к праотцам не отправилась.

– Но теперь она мне должна, да, – заметил Дейдара, даже не предпринимая попыток скрыть удовольствие от одной только мысли об этом. – Так что, уверен, не откажется немножко… пошпионить для нас.

– Ты так и не объяснил, почему решил, что она способна на это, – проговорил Лиам.

– Верьте мне, – твёрдо попросил Дейдара и по очереди посмотрел на каждого.

Рабастан кивнул сразу. Эшли – чуть замявшись, но с улыбкой. Лиам – после почти минуты.

Это согрело душу. Приятно знать, что есть люди, которые готовы тебе просто поверить. Дейдара не был падок на подобные вещи в обычной жизни, но когда речь шла о товариществе, о своего рода команде, ощущения менялись кардинально.

– Но раньше, чем я снова поговорю с ней, – продолжил Дейдара, – мы должны найти того, кто напал на девчонку. Найти и наказать.

На узкое лицо Эшли наползло даже не облачко – целая туча противоречивых эмоций. Он быстро облизнул губы.

– Стоит ли нам так явно заявлять свою позицию? – раньше него возразил Лиам. – На маглорождённую напал, скорее всего, кто-то из чистокровных. А нам нежелательно ссориться с основным источником дохода.

– Но и спускать с рук вред нашему имуществу мы не можем, да!

– «Имуществу»? Не очень-то корректно.

Дейдара отмахнулся.

– Девчонка связана с нами контрактом и приносит нам деньги. Следовательно, она под нашим колпаком. И будет слабостью не продемонстрировать как можно наглядней, что станет с тем, кто сунется нам поперёк дороги в будущем, – он повернулся к Рабастану в поисках поддержки.

Тот крутанул палочку слишком резко и едва не выронил.

– В другой день я бы первым вписался в затею, включающую в себя драку, – признался Лестрейндж. – Но сейчас… пойми, Поттер, мне и так от отца достанется просто за то, что я наколдовал носилки для маглокровки. Если я за неё прокляну чистокровного, мне можно сразу паковать вещи и искать новое место жительства.

Дейдара презрительно поморщился.

– Если на то пошло, тебе даже не обязательно светить рожей, Лестрейндж. От вас, – он вновь посмотрел на всех, – мне нужна помощь в вычислении ублюдка. Научить его манерам я смогу и сам.

– И что потом? – спросил Лиам. – Это безнаказанным не может пройти.

– Что что? У меня отец в Совете попечителей – что мне сделают?

Эшли удивлённо хлопнул ресницами и поправил очки. Рабастан нервно рассмеялся, как человек, ищущий способ выпустить пар и отрешиться от своих проблем.

– Как ты оказался на Гриффиндоре, а?

– Точно так же, как ты – на Слизерине, – вернул шпильку Дейдара с улыбкой. Рабастан оскалился в ответ.

– Окей. Если без свечения рожей, я согласен.

– Лиам? – обратился Дейдара к младшему Шелби.

– Нет, – решительно покачал тот головой. – Я опасаюсь, что это негативно скажется на бизнесе.

– Понятно, – кивнул Дейдара и посмотрел на его брата. – Эшли?

Он ответил не сразу – обдумывал, причём явно столкнулся с дилеммой. У него в такие моменты возникало очень характерное выражение, серьёзное и одновременно почти несчастное – практически как у сестрёнки Куроцучи, когда она решала, украсть ещё конфетку из кармана парадной мантии старика Цучикаге или всё же не стоит делать это на виду у толпы шиноби Ивагакуре.

– Дэвид прав в том, что здесь решается вопрос нашего положения в обществе, Эш, – неожиданно подал голос Рабастан. – До недавних пор мы работали по мелочи и преимущественно на Слизерине, но теперь, с расширением, о нас стало знать больше народа. Сейчас наилучшее время заявить о себе как о сильной группе.

– Аукнется, – мрачно спрогнозировал Лиам.

– Разберёмся, – ответил Дейдара. – К тому же, а как вы хотели? С повышением ставок в игре и сложность повышается, мм.

Эшли поднял руки, капитулируя.

– В этом ты прав стопроцентно, – он улыбнулся. – Давайте же поднимем ставки.

– Значит, трое против одного, – удовлетворённо подвёл итог Дейдара.

– Голосование решает, ответные меры должны быть приняты, – кивнул Лиам. – Однако я участия в этом принимать не стану.

– Боишься замараться, воронёнок? – поддел его Рабастан, которому новое предприятие (пусть Лестрейндж и открещивался от перспективы «светить рожей») стремительно поднимало настроение. Адреналиновые маньяки – они такие.

– Кто-то из нас должен быть не наказан в случае осечки, – сдержанно возразил Лиам.

***

Сразу после того, как Дейдара ушёл, в больничное крыло заглянул Мальсибер. Судя по виду, с подрывником он столкнулся.

– Не помешаю? – тактично осведомился Рейнальд.

Итачи промолчал, а вот Хината покачала головой.

– Нет, разумеется. Проходи.

Приблизился Рейнальд осторожно, то и дело поглядывая на Итачи. Тот не отвечал ничем, кроме спокойного взгляда из-под ресниц. Этот не Дейдара – слишком слаб, чтобы вызывать беспокойство. Вот за подрывником стоило бы, по-хорошему, проследить: как-то подозрительно близко к сердцу он принял случившееся с Хинатой. Ему застарелую профессиональную гордость незамеченная атака задела? Или же им двигал исключительно дух противодействия Итачи?

К сожалению, после нескольких ассоциаций с Сасори по ходу разговора Итачи не мог полностью отмести возможность расчёта со стороны его бывшего напарника.

– Как ты себя чувствуешь, Хлоя? – опустившись на место, которое занимал Дейдара совсем недавно, Рейнальд взволнованно сцепил руки в замок на коленях. Он казался насквозь несчастным, и сочувствие вовсе не выглядело наигранным.

– Замечательно, – вновь одарила его Хината улыбкой, от которой на душе делается теплее.

Следующие несколько минут Хината и Рейнальд говорили о какой-то ерунде – Итачи слушал вполуха, размышляя о Дейдаре. Да, ему всё ещё не нравилась связь Хинаты с подрывником, но в то же время Итачи был благодарен судьбе за то, что во время атаки рядом с Хинатой оказался опытный шиноби с твёрдой рукой и знанием того, что надобно сделать. Наверное, его даже стоило поблагодарить…

С другой стороны, Дейдара имел тенденцию выворачивать любое намерение Итачи наизнанку. Хотя бы как тогда, со спаррингом.

С третьей, умысел с его стороны также не стоило поспешно исключать. Перед внутренним взором Итачи соткались картины: Рабастан Лестрейндж, злой и опасный боевой маг, накладывает на Хинату чары забавы ради, а после меняет ей память; Дейдара подговаривает кого-то из прочих приятелей – хоть Шелби, хоть Сириуса Блэка – напасть на Хинату; вместо того, чтобы просить, Дейдара ставит печать подчинения на разум исполнителя…

Где-то глубоко в подсознании отчётливо хмыкнули сразу несколько призраков.

Итачи с ними не согласился. Исходя из уровня его управления пропитанными чакрой Бакутона глиняными фигурами в прошлом, контроль чакры у Дейдары достаточно высок для того, чтобы справиться с фуиндзюцу. Кроме того, с Сасори в напарниках именно фуиндзюцу в первую очередь и можно нахвататься; сам Итачи после всего одной совместной миссии с кукольником вынужден был полностью пересмотреть свои взгляды на возможности запечатывающих свитков. А Дейдара был его напарником четыре года…

«Как будто он стал бы заниматься подобной скукотой, – прошелестел в подсознании ядовитый голос. – В те времена у мальчишки одно подобие искусства было в голове».

Итачи прикрыл глаза, вызывая из памяти образ прошлого – и первым делом возник грохот взрыва, дополненный восторженными отповедями о мимолётной красоте. Когда же он затихал, отповеди сменялись попытками уже более жёстко и целенаправленно доказать что-то Сасори. Тот хмурился – давал себе труд потратить чакру на изменение выражения лица куклы Хируко, в которой большую часть времени прятался, – и ввязывался в спор. Подобные нередко заканчивались сражениями напарников.

«Сасори не стал бы учить его тонкой науке фуиндзюцу, – подумал Итачи. – А Дейдара не стал бы у него учиться, – и тут же возразил сам себе: – Но минимальную медицинскую помощь ведь обсуждали, отрабатывали…»

Эти противоречия были бы странными, если бы не одно «но». Итачи даже не пытался наврать себе, что понимал взаимоотношения подрывника и кукловода. Никто из пар в Акацуки не понимал, как сосуществуют напарники в других командах.

От мыслей его отвлёк характерный звук распрямившихся пружин – Мальсибер поднялся и стал прощаться. Это был хороший шанс ускользнуть без повторной порции просьб ничего не предпринимать от Хинаты, так что Итачи тоже встал (Хината посмотрела на него укоризненно – поняла подоплёку хода) и, пообещав зайти позже, удалился следом за Рейнальдом.

Тот неожиданной компании удивился и забеспокоился, если не сказать: испугался. Ко впалым щекам Мальсибера стремительно прилила кровь, а вены так явственно проступили под тонкой бледной кожей, что Итачи при желании мог бы сосчитать пульс юноши. Но Итачи не было дела. Рейнальд же выпалил:

– Я к этому не причастен, Холмс!

– Я даже не намекал, – возразил Итачи отстранённо.

– Как будто так трудно догадаться, что у тебя на уме, – проговорил Рейнальд, глядя на него исподлобья, с тревогой.

Итачи позволил себе тень саркастичной улыбки. Не став ни спорить, ни подтверждать, он свернул в противоположную пути в подземелья сторону.

На удивление, Рейнальд свернул вместе с ним – и в следующий раз, и после него. Не располагая временем на игры, Итачи остановился и повернулся к нему.

– Ты что-то хотел, Рейнальд?

– Ты ведь хочешь найти того, кто напал на Хлою, верно?

– Не думаю, что мои дела тебя касаются, – заметил Итачи.

– Твои – нет, но вот Хлоя мне не безразлична, – проговорил Мальсибер и резко отвёл взгляд, поёжился и зябко обхватил плечо рукой. Продолжил, глядя в пол: – Я бы хотел поспособствовать.

– Ты – мне? – Итачи даже потрудился вложить в обычно ровно-бесстрастный тон явственное сомнение.

Рейнальд мелко кивнул и тут же стиснул кулаки, словно был зол на себя. Поднял взгляд на Итачи, и выражение в его серых глазах было, как если бы Рейнальд принял самое главное решение в своей жизни.

– Да. Да, Холмс, в этот раз я хочу тебе помочь.

Чем именно Мальсибер мог оказаться полезен, Итачи не представлял. С другой стороны, на него можно столкнуть как минимум половину вины, если Хината поймает их за местью. Помимо того, любопытно посмотреть, как далеко Рейнальд готов зайти ради неё. Сам Итачи, что сделает со врагом, ещё не решил; собирался, впрочем, воспользоваться ситуацией по полной и однозначно не вызвать у сторонних наблюдателей совершенно ненужных шиноби подозрений. Как раз здесь, к слову, Мальсибер мог пригодиться.

– Хорошо, Рейнальд. Следуй за мной.

Комментарий к Глава 33. Ответ принцессы. Часть 1

Это, по сути, половина главы – сеттинг для грядущего (я, как обычно, делю то, что грозит превратиться в >40 страниц, на части для удобства чтения). Вторая (над которой я работаю в данный момент) обещает быть более динамичной, включить в себя кое-какие откровения между героями, важную сюжетную точку всей истории, а также, собственно, ответ самой принцессы на происходящее вокруг.

========== Глава 33. Ответ принцессы. Часть 2 ==========

Путь Итачи лежал в библиотеку, и добрались до неё слизеринцы в молчании. Рейнальд следовал за Итачи послушно, ничего не спрашивал, хотя и чувствовалось, что хотел. Облегчать ему задачу Итачи не собирался, и то, что Мальсибер рассматривался им скорее как щит, нежели помощник, было вовсе не главной причиной.

За два поворота от библиотеки Рейнальд, судя по всему, сообразил, куда они идут. Его лицо приняло задумчивое выражение, но снова он ничего не спросил и молчал до тех самых пор, пока Итачи не завёл его в секцию чар.

– Хочешь найти информацию о заклинании, наложенном на Хлою? – задал вопрос Мальсибер шёпотом – даже в воскресное утро среди стеллажей сосредоточенно курсировали когтевранцы и старшие курсы, выискивая необходимые книги. – Это долго и вряд ли что-то даст.

– Попробовать стоит, – безразлично к его мнению отозвался Итачи и выудил с полки хорошо знакомый фолиант «Британская школа дуэлинга» – его изучением Итачи озаботился после последней стычки с Дейдарой. Сделав два шага в сторону, быстро читая названия книг, он взял потрёпанный временем томик «Теория родовых проклятий».

Рейнальд поджал губы.

– Этот можешь не брать, – он выдернул книгу из руки Итачи – тот позволил – и сунул обратно на полку между «Прочь от порчи» и «Взлёт и падение военной мысли бриттов».

Медленно повернув к нему голову, Итачи вопросительно изогнул бровь.

– Я – чистокровный, – мрачно пояснил Рейнальд, и это, пожалуй, был первый раз, когда именно мрачность Итачи видел на его лице, а не злость, и не ненависть, и не тупую растерянность. – Я знаю о родовых проклятиях больше, чем эта книжонка.

Теперь Итачи повернулся всем корпусом, прислонился плечом к стеллажу.

– И я должен просто поверить тебе? Ты не можешь не понимать, Рейнальд, что твоего слова мне недостаточно.

Мальсибер сжал кулаки, и на миг показалось, что он выхватит палочку. Но затем он выплюнул:

– Лоркан!

Итачи заставил себя не дёрнуться, когда рядом негромко хлопнуло. Возникший в полутени между стеллажами домовик носил тёмно-багровую тогу и кланялся низко, как если бы от глубины поклона зависела его жизнь.

– Что мастер Рейнальд изволит?

– Принеси из домашней библиотеки «Генеалогию чародейства», новейшее издание, – приказал Рейнальд с отчётливо скользящей в тоне привычкой. Итачи наблюдал за этим с максимальным бесстрастием на лице, но про себя отметил: пусть в Рейнальде редко по-настоящему проступали черты принадлежности к древнему магическому клану, являлись они органично.

Эльф Лоркан вернулся вскоре и с новым поклоном вручил Мальсиберу увесистый том, который тот почти без заминки сгрузил на руки Итачи.

Это имело вес – даже не сама книга, но поступок. Поймав взгляд серых глаз Рейнальда, Итачи медленно наклонил голову – одноклассник нервно кивнул в ответ и ушёл на соседний ряд стеллажей, – после чего нашёл стол поукромней, вне прямого обзора с рабочего места престарелой библиотекарши.

Рейнальд присоединился к нему через несколько минут; с собой он принёс «Справочник колдомедицинских контрзаклятий». Устроив его на столе почти даже с трепетом, Рейнальд опустился на стул напротив Итачи.

– Опиши мне чары, Холмс.

– Магия приняла форму ошейника, который, пройдя через ткани, заблокировал дыхательные пути в районе голосовых связок, – повторил Итачи почти дословно то, что ему рассказала Хината. Рейнальд мелко дёрнул бровями, как человек, пытающийся ухватиться за отголосок воспоминания.

– Каков был цвет?

– Бледно-голубой.

Рейнальд вздрогнул. Итачи прищурился.

– Что такое?

– Ты знаком с гипотезой Розенберга-Майера?

– Видел в оглавлении одного из учебников Евы.

– Её ещё называют «Гипотезой эмоций – расчёта», – добавил Рейнальд, механически оглаживая края болотно-зелёной обложки «Справочника». – Согласно Розенбергу и Майеру, заклятия можно разделить на те, в основе которых, помимо формулы, лежит либо эмоциональный компонент, либо логический. И именно он, этот компонент, определяет цвет чар в градации от чёрных с максимумом эмоций до белых с максимумом расчёта и так называемых «ярких» до «бледных» в точно таких же категориях, – Рейнальд провёл рукой по идеально уложенным волосам, без надобности их приглаживая. – В такой коннотации Тёмная магия – максимально связанная с душой, черпающая силы именно из неё и эмоций, тогда как Светлая – обезличенная, ограниченная разумом. С цветами чар то же самое. Например, Оглушающее – ярко-красное, чистое желание вывести противника из строя. Противоположный пример – бесцветное Отпирающее, которое в сути своей есть перебор комбинаций открытия замка за доли секунды… Классическое домашнее образование, – фыркнул Рейнальд, заметив заинтригованный, но и чуточку весёлый взгляд Итачи.