Текст книги "Трилистник. Хогвартс (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 57 страниц)

– Ты очень кстати, Эван. Мы как раз говорили об этом твоём грязнокровке-однокласснике…

– Что за мерзость он учинил на заседании Попечительского совета! – воскликнула миссис Паркинсон. Охнув, прочие дамы потребовали от неё проявить сдержанность, тогда как тётушка Дру одобряюще улыбнулась.

– Табита права, мои дорогие! Как же иначе, если не мерзостью, назвать то, что этот грязнокровка позволил себе вытворить? – тётушка многозначительно подняла указательный пальчик, и все кумушки мгновенно закивали, соглашаясь с ней. Тут уже от одобрительного взгляда не удержался Эван. У фамилии Блэк были свои преимущества, и тётушка Дру прекрасно знала, как их использовать. – Эван, расскажи-ка нам побольше об этом Майкле Холмсе.

– Он самоуверенный, непозволительно для грязнокровки надменный и не уважающий устои нашего мира, – произнёс Эван то, что, был уверен, от него и хотят услышать. – Умный, этого у него отнять не могу. Но это не даёт ему никакого права так говорить с Попечительским советом.

– Вот слова не мальчика, но мужа! – провозгласила тётушка и как-то уж очень значительно переглянулась с Гринграсс.

– Ты ведь единственный в Хогвартсе предпринял попытку напомнить грязнокровке его место, Эван. Это похвально, – мягко заметила миссис Гринграсс, такая же манерная, кукольная и разряженная, как и дочь. «Ах, тётушка Дру, – вздохнул про себя Эван, – я был о вас лучшего мнения…»

– Благодарю вас, мэм.

– Как жаль, что твои добрые порывы встречают так мало помощи, – покачала головкой тётушка. – Впрочем, – она обратилась к женщинам, – в этом году в Хогвартс поступает другой мой племянник, милый Регулус… Я очень надеюсь, что он пойдёт по стопам Беллатрисы, Нарциссы и Эвана, а не своего старшего брата. Будем надеяться, – стрельнула она глазами в сторону Эвана, – Регулус быстро вольётся в положенные каждому Блэку труды по поддержанию традиций нашего древнего и достойного общества.

Прочие дамы вновь не нашли ничего другого кроме как согласиться с ней, а Эван поймал взгляд тёти и отчётливо подумал:

«Гринграсс – вы серьёзно?»

В ответ в его голове соткалась окутанная светом и ароматом роз картина его самого и Аделоизы, повзрослевших, нарядных, танцующих вальс. Скривившись, Эван изменил навеянную тётушкой сцену на полутёмную комнату, где на ковре у камина девчонка Гринграсс бьётся в агонии, а он сам направляет на неё палочку и шепчет ласково: «Круцио». Тётушка Дру мгновенно стёрла её и возмущённо хмыкнула, но Эван чувствовал, что больше рисовать в своих матримониальных мечтаниях подобные мерзости тётя не будет.

Оставив дам стрекотать, Эван продолжил свой путь к Белле. Он прекрасно понимал, чего добивалась тётушка Дру. Выставляя его, Эвана, действия против Холмса в как можно более благоприятном, даже геройском свете, тётя латала в общественном сознании брешь в отношениях Блэков и Розье. Ту же самую песню она наверняка пела и Сигнусу, своему бесхребетному муженьку, чтобы тот после повторил её старшей сестрице Вальбурге и Ориону. «В школе нужно будет взять Регулуса под своё крыло», – поставил себе задачу Эван, твёрдо решившись как можно активнее поучаствовать в устранении ущерба, который ненароком нанёс репутации семьи.

Добравшись наконец до Беллы, Эван был заключён в короткие, но чувственные объятия и на момент уткнулся носом в пышную грудь кузины, туго стянутую корсетом. Впрочем, быстро был отстранён и уже через секунду обменивался рукопожатием с Рудольфусом. Вот человек, которого Эван ни разу в жизни не видел улыбающимся, даже хотя бы просто довольным. На его фоне Белла выглядела фонтаном жизнерадостности.

– Мать всё пытается выставить тебя героем? – первым делом спросила Белла.

– Именно так, – подтвердил Эван.

– Она очень обрадовалась, когда в «Пророке» появилась статья про этого грязнокровку и Попечителей, – Белла надменно вздёрнула носик и снисходительно заметила: – После такого матери точно удастся помирить наших с вашими.

– Да, – холоднее откликнулся Эван, в последний момент решив не напоминать Белле, что для неё Розье такие же «наши», как Блэки. А теперь ещё и Лестрейнджи, если на то пошло.

– Но всё равно меня заинтересовал этот Холмс, – промолвил Рудольфус. Нельзя позавидовать человеку, привлёкшему его мрачное внимание. – Уже ходят слухи, что он может быть чьим-то бастардом. Отец думает на Трэверса, тот переводит стрелки на Яксли, а Яксли хватило смелости за глаза ткнуть пальцем в Альфарда Блэка.

– Последнему я не удивлюсь: дядя Альфард не грешит постоянством в своих связях, – вставила Белла.

– Как бы то ни было, хорошо бы знать наверняка, – тяжёлый взгляд Рудольфуса вновь обратился на молодого Розье. – Справишься с этим, Эван? Я не могу доверить это ни брату, ни Нарциссе – только тебе.

– Я разведаю всё, что смогу, – пообещал Эван, выпятив грудь от льстящего осознания собственной важности и полезности для взрослого состоявшегося мага, коим являлся наследник рода Лестрейндж. Впрочем, работать за так Эван вовсе не планировал. – Но у меня есть условие.

– Условие? – вскинув бровь, переспросил Рудольфус, а Белла понятливо сощурила чёрные ведьмовские глаза.

– Если мне удастся быть полезным в твоём расследовании, Рудольфус, я хочу, чтобы вы порекомендовали меня Тёмному Лорду.

Взгляд Рудольфуса потяжелел, хотя, казалось бы, уже некуда. У Эвана это вызвало раздражение вперемешку с мстительным удовольствием: неужели Лестрейндж думал, что он, Эван, настолько глуп, чтобы позволить ему присвоить все наработки себе? Не на того напал!

– Я расскажу Тёмному Лорду о тебе, братец, – не дав мужу и рта раскрыть, пообещала Белла. В каком-то глупом девчачьем порыве она вновь прижала Эвана к себе. – Жаль, что твоя мама не дожила. Она бы гордилась тобой.

– Спасибо, – едва выдавил Эван, так сильно Белла его придушила. Позвавшая сестрицу к себе Цисси стала ангелом, избавившим Эвана от смерти на месте. – Что с ней? – прокашлявшись, хрипловато спросил он у Рудольфуса.

– Месячные? – безразлично предположил тот и ушёл, явно считая ниже своего достоинства и дальше оставаться в обществе второкурсника.

Больше Эвану в этом зале поговорить было не с кем. Тётушка Дру уже получила от него, что хотела, и более племянником не интересовалась, а Беллу надёжно приковали к себе Цисси и Люциус. «Хорошего понемногу», – вяло усмехнулся про себя Эван и вышел обратно в холл, намереваясь вернуться в игровую комнату и попытаться пережить остаток вечера в унылой компании. Хотя, если растормошить Рабастана, может выйти недурное сражение в шахматы. Да, пожалуй, именно этим и стоит заняться…

Но сперва Эван зашёл в уборную. Покончив с делами, он вымыл руки и внимательно посмотрел на себя в висевшее над раковиной зеркало. Эван любил рассматривать себя, но лишь затем, чтобы представить, как эти нежные детские щёки, мягкие тёмные волосы, большие голубые глаза будут выглядеть через пять или десять лет. Как острый подбородок покроет щетина, а после и борода, придавая чертам лица мужественности, как загрубеют руки и зачерствеет взгляд. Как, наконец, Эван перестанет выглядеть ребёнком и людям вокруг придётся считаться с ним, его мнением.

С тихим шорохом отворилась дверь, и вошедший ойкнул.

– Эван! Прости, я не хотел, я думал, тут никого…

– Что ты делаешь в этой части дома? – медленно спросил, поворачиваясь к смущённому Рею, Эван. – Туалет есть и возле игровой.

– Там было занято, – промямлил Рей, явно не зная, куда спрятать взгляд. После случая с подземельем Мальсибер так и не отважился посмотреть в глаза преданному им Эвану. Жалкое ничтожество.

Если подумать, он ведь так ничего и не сделал для того, чтобы возместить ущерб и заработать прощение. Да, мямлил что-то про уверенность, что поступает правильно, про границы шуток – Эвана это лишь больше разозлило. Однако в школе он придержал свою злость. Ну а сейчас?..

– Я уже закончил, проходи, – мягко сказал Эван и сделал шаг по направлению к выходу. Мальсибер облегчённо вздохнул и прошёл внутрь комнаты… и вздрогнул всем телом, когда Эван с гулким хлопком затворил дверь.

– Эван…

– Что ты хочешь мне сказать? – всё так же шёлково поинтересовался Эван, прислоняясь боком к раковине. Краем глаза он заметил в зеркале выражение своего лица – и растянул губы в довольном оскале. – Хочешь извиниться, Рей?

– З-за что? – пробормотал Мальсибер, его взгляд метался по комнате, ища пути отступления.

– Как будто ты не знаешь…

Мальсибер рванул к двери, но считанных дюймов не дотянулся до ручки – Эван резко и сильно толкнул его, и парень упал на пол, проскользил по светлой плитке до самой стены. Врезавшись в неё спиной, Рей охнул и попытался встать, но Эван оказался быстрее и со всей мощи пнул одноклассника по рёбрам.

Послышался хруст, и Рей заорал. Эти сладкие звуки подстегнули Эвана, и он стал отвешивать новые и новые пинки – по рёбрам, по закрывшим голову рукам, по коленям и бёдрам, – яростно приговаривая:

– Ещё один раз ты, ублюдок, нажалуешься, когда мы будем разбираться с грязнокровкой!..

– Я больше не буду! – захныкал Мальсибер, сжимаясь в клубок. – Эван, пожалуйста!..

– Что здесь происходит?! – в уборную ворвался Уолтер и тут же побледнел. – Розье, какого?!..

– А-а-а! – завизжала у него за спиной Аделоиза Гринграсс, и ей раскатистым смехом ответила Геката Паркинсон:

– Ха-ха, вот что ждёт шестёрок!.. А ну стой, Ади!

– Хватит с него, – Уолтер положил руку на плечо Эвана и потянул назад. С чувством пнув напоследок скулящего Мальсибера, Эван отступил от него и пригладил волосы. Посмотрев на Гекату, крепко держащую подружку, не давая Гринграсс сбежать, он не сдержал благодарной улыбки.

– Я полагаю, все понимают, что произошедшее должно остаться строго между присутствующими? – деликатно уточнил он.

– Что происходит на Слизерине, остаётся на Слизерине, – ответила ему Геката. – Мы ничего не скажем родителям. Верно ведь, Ади?

– Верно, – безвольно промямлила Гринграсс. И как только тётушка Дру додумалась попытаться сосватать эту куклу ему?..

Скулящий у его ног Мальсибер попытался подняться на четвереньки, но потерпел неудачу и завалился на бок, отчего застонал громче. Вновь улыбнувшись – расслабленно, удовлетворённо, – Эван присел перед ним на корточки, и Рей тут же сжался, попытался отодвинуться от него как можно дальше, невзирая на боль.

– Как коварны бывают лестницы, верно, Рей? Не повезло тебе оступиться.

– Н-не п-повезло… – прохрипел Мальсибер, поднимая голову. Теперь он смотрел в глаза Эвану, и в его замутнённом взоре вперемешку с болью искрами мелькало облегчение.

– Давай, я помогу тебе подняться, – Эван протянул руку и придержал Рея, чтобы тот сел. Подоспел Уолтер, и вдвоём они подняли Рея на ноги. – Идёмте ко мне в комнату, я прикажу эльфам принести мази.

– Спасибо, Эван, – пробормотал Рей, когда мимо девчонок они вышли в коридор. Он буквально повис на одноклассниках и был абсолютно не способен даже стоять сам. – Клянусь, я больше никогда тебя не предам!

– Если ты нарушишь клятву, я тебя убью, – спокойно сказал ему Эван. – А сейчас помолчи, тебе нужно отдохнуть и набраться сил после падения.

========== Глава 20. Сентябрь 1972 ==========

Комментарий к Глава 20. Сентябрь 1972

Последние несколько лет я пыталась усесться на два стула сразу: и наукой заниматься, и регулярно писать. Однако настала пора переоценки ценностей и расставления приоритетов – и приоритетом для меня являются работа и получение PhD, которые требуют полной вовлечённости семь дней в неделю. В связи с этим, я не могу более уделять писательству столько времени, сколько уделяла прежде.

Сегодня я публикую все имеющиеся у меня черновики к впроцессникам. Отныне я не знаю, когда будут появляться главы. Я не брошу писать, но это будет происходить ненормированно, когда моя наука будет позволять отвлечь мозг на нечто иное. Я люблю писать, но науку я люблю больше.

Надеюсь на понимание, мои дорогие читатели. Долгие годы вы были со мной, поддерживали меня и дарили море эмоций посредством комментов. Я искренне вас за это благодарю.

Не прощаюсь совсем.

Lutea

По мере того, как межрегиональный автобус приближался к Лондону, Хинате становилось всё неуютнее. Вместе с Лондоном приближались «Хогвартс-Экспресс» и встреча с Итачи – такая долгожданная, такая пугающая. «Как он к этому отнесётся?» – в который раз подумала Хината, бросив взгляд на изуродованную правую руку, с которой доктора в Норвиче так и не решились снять спицы. Бледное утреннее солнце, заглядывавшее в большое окно автобуса, холодило неярким светом их сталь.

Когда стало ясно, что до начала учебного года от спиц в руке ей не избавиться, Хината в письме попросила Итачи купить за неё необходимые для второго курса учебники и ингредиенты для зелий, аргументируя свою неспособность сделать это строгими правилами приюта и невозможностью организовать поездку в Лондон. Итачи согласился, и неловкий момент объяснения причин увечья получилось отсрочить. Посоветовавшись с профессором МакГонагалл (та предложила было прибыть лично и решить вопрос с её поездкой в Косой переулок, но девушка вежливо отказалась), Хината написала для Итачи доверенность на получение её сиротского пособия в Гринготтсе. В покупке вещей из списка на напарника можно было всецело положиться, и Хината малодушно порадовалась, что совсем немножко выросла с прошлого года – новую одежду не обязательно шить или покупать. Но то для неё самой; для Итачи девушка, невзирая на ранение, ухитрилась подготовить всё, что обещала.

В утреннем пятничном потоке становилось всё больше машин, тянувшихся из пригородов в центр Лондона. Разглядывая водителей свистящих мимо автомобилей, Хината видела преимущественно офисных работников, иногда – студентов в неформальной одежде и ярких солнцезащитных очках. Из их старых машинок громоподобно звучала музыка, от которой соседи по автобусу морщились и закрывали уши.

– Что за дерьмо нынче слушают! – возмутился пожилой мужчина на соседнем ряду впереди от Хинаты. В его ногах стояла объёмная сумка, а на коленях примостился свёрток, перетянутый бечевой.

– Ну что вы ворчите? Вовсе не дерьмо! – раздражённо вздохнул парень в ярких полосатых штанах и синей рубашке. Внимание Хинаты он привлёк с самой посадки в Норвиче стильными очками и пышными усами. Усами, пожалуй, особенно. – Это же Алис Купер [1]!

– Дерьмо и есть! – повысил голос старик. – В наше время были Кросби, Фитцджеральд, Нэт Коул – вот музыка. А это всё…

– Вопли! – подсказал кто-то из конца слона.

– Точно! – поддержал кто-то ещё.

– Что бы вы понимали! – обиделся усатый парень и отвернулся к окну.

В отличие от прочих пассажиров, ни музыка, ни сигнальные гудки, ни крики самых экспрессивных водителей не трогали Хинату, которой всё отчётливей завладевало радостное возбуждение.

Она возвращается в Хогвартс! Возвращается к Итачи, Лили, магии – и никакого больше мытья грязной посуды!

За окном уже полноценно вырос Лондон, и автобус попал в ещё более плотное окружение прочих машин. Рядом оказался очередной потрёпанный «жук» – ярко-жёлтый, с наклейками по всему корпусу, – похрипывающие динамики которого оглашали трафик заводной песней на каком-то очень странном, совершенно непонятном диалекте английского [2]. Или это был шифр? Или слова шли задом наперёд? Как в уме ни крутила, Хината так и не смогла разобрать смысла песни, прежде чем та сменилась на сказ о Томми, продающем подержанные машины, и Нэнси, зарабатывающей на жизнь маникюром [3].

– Ещё хуже! – воскликнул старик и поправил свёрток на коленях.

– Ах нет, вот эта хорошая, – не согласилась женщина в дешёвом, но аккуратном деловом костюме, к которому кое-где пристала рыжая шерсть.

А усатый парень тем временем активно замахал водителю «жука» – Хината уж подумала, что узнал приятеля, но, как оказалось, привлёк он внимание кудрявого водителя только чтобы показать оба больших пальца и жестом попросить увеличить громкость. Водитель просиял и, показав большой палец в ответ, выкрутил регулятор громкости на полную.

– …And the class of ‘57 had its dreams!

We all thought we’d change the world with our great work & deeds.

Or maybe we just thought the world would change to fit our needs.

The class of ‘57 had its dreams!.. [3]

Вскоре дорога развела автобус и «жука», но споры о музыке не стихали до самой станции Виктории. Заложив лихой вираж, водитель припарковал автобус между двумя другими – всех в салоне тряхнуло, и это прервало споры. Со скрежетом открылась дверь, и пассажиры повалили на улицу, прощаясь и желая друг другу и водителю хорошего дня. Хината встала со своего места последней и, прихватив чемодан, потянула его к выходу.

– Давай помогу, – предложил водитель. Не дожидаясь ответа, он забрал громоздкий чемодан у Хинаты и спустил по ступенькам, поставил на влажный после ночного дождя асфальт. – Уф-ф, что ты такое везёшь, малютка?!

– Школьные вещи, – Хинате вдруг сделалось неловко, и она, сложив руки, чуть было не поклонилась, но вовремя задавила рефлекс. – Большое вам спасибо, мистер. Хорошего дня!

– И тебе! – водитель снял кепи и протёр платком блестящую от пота залысину. – И хорошего учебного года.

– Спасибо, – улыбнулась Хината и потащила чемодан со всеми своими пожитками (оставлять часть, те же учебники за первый курс, в приюте не было ни возможности, ни желания) в сторону от спешащих во всех направлениях людей. Она уже решила, что не будет изобретать кунай и просто спросит, как добраться до вокзала Кингс-Кросс – тем и занялась, найдя внутри автобусной станции информационную стойку. Молодая ассистентка в окошке приветливо посмотрела на Хинату, затем оценивающе – на чемодан, после чего вновь на Хинату – сочувственно.

– Ох, милочка, езжай на метро! – посоветовала она. – Тут совсем рядом станция «Виктория», сядешь на поезд в направлении «Уолтемстоу Централ» – смотри не перепутай, а то заедешь в другой конец города! Там уже просто: станций пять или шесть, выйдешь на «Кингс-Кросс». А ты сама откуда будешь?

– Я приехала из Норвича, – ответила Хината, чуть удивлённая такой резкой сменой темы.

– Правда? У меня там двоюродная сестра учится! – ассистентка уселась поудобнее и подпёрла щёку кулаком. – В Джоне Иннесе [4]. Занимается чем-то с растениями – сейчас, погоди, я вспомню…

– Можно побыстрее?! – нетерпеливо поинтересовался мужчина, пристроившийся за Хинатой в очередь к справочному окну. Хьюга воспользовалась этим, чтобы быстро вымолвить:

– Спасибо за объяснения! – и поспешить на поиски станции метро.

Впрочем, спешить ей особо было некуда. «Хогвартс-Экспресс» отходит в одиннадцать, и у Хинаты в запасе имелось почти два часа. «Однако, – рассудила девушка, – лучше быть на месте пораньше, на всякий случай». Так что она отказала себе в соблазне прогуляться и размять ноги после трёхчасового сидения и направилась прямиком на станцию метро. Там, купив билет, она вновь оказалась жертвой сердобольных прохожих: девушке помогли с чемоданом, а уже в вагоне шикнули на каких-то шалопаев, чтобы уступили место.

«Я что, выгляжу нуждающейся в помощи?» – задумалась Хината и приуныла. По её меркам, постоять несколько станций – вообще не проблема! Но всё равно совершенно незнакомые люди старались помочь ей. Особенно увлечённая пожилая дама с тросточкой и фетровой шляпкой даже принялась выпытывать, почему Хината одна и где её родители. При помощи экстренно воскрешённых навыков давать пространные ответы на любые вопросы, обязательного для любого шиноби, а наследника клана в особенности, Хината сумела спастись от расспросов и выбралась из метро на улицу.

Хмарь вновь сгустилась над Лондоном, надвигался дождь. Таща чемодан одной рукой, повреждённую правую спрятав в широкий карман курточки, Хината вошла под своды вокзала, напряжённо оглядываясь по сторонам. Она искала и боялась увидеть знакомый силуэт в толпе спешащих на поезда, напряжённых и серьёзных людей.

– Эй, маленькая мисс… Эй! – окликнул вокзальный служащий, и Хината, пусть и с задержкой, повернулась к нему. – Возьмите тележку, мисс, всяко удобнее, – внушительно проговорил он и сам загрузил чемодан Хинаты на каталку.

– Спасибо, – в который раз за утро пробормотала Хината, чувствуя, как алеют щёки. Да что же это такое?..

Мимо поездов на Ньюкасл на девятой и Кембридж на десятой (последний был до отказа забит студентами, радостно приветствовавшими друг друга, возившимися с багажом, рассматривавшими обновки товарищей) платформах Хината, лавируя в толпе, добралась до разделительного барьера. Вновь оглядевшись – на неё не обращали внимания, магия платформы начинала действовать уже отсюда, – Хината налегла плечом здоровой руки на тележку и секунду спустя оказалась на скрытом от маглов перроне, окутанном клубами дыма. «Хогвартс-Экспресс», ярко-алый, блестящий, как только отполированный клинок, неспеша подкатил к платформе, шумя механизмами и солидно пыхтя. «Замечательно!» – обрадовалась про себя Хината и заторопилась к ближайшему вагону. Как хорошо, что получится забраться в поезд до того, как на платформе появятся другие ученики! Ещё больше любопытно-сочувственных взглядов в свою сторону Хината не желала.

Открыв красную с золотой продольной полосой дверь остановившегося поезда, Хината стянула с тележки чемодан, примеряясь, как бы поудачнее забросить его в вагон. Но вдруг её поклажа утратила вес, а затем и вовсе рванула прочь из рук – кто-то отобрал чемодан и без усилия поставил на ступеньку.

– Здравствуй, Хлоя.

– Майкл… – выдохнула Хината и, не отдавая себе отчёт, крепко обняла Итачи. Чуть замешкавшись, он прижал её к себе, мягко погладил по голове.

На глаза просились слёзы, и Хината сморгнула их, прежде чем оторваться от Итачи и посмотреть на него. Вытянувшийся за лето, со слегка отросшими волосами, он разглядывал её так внимательно и жадно, что Хината не сдержала улыбки… Которая потухла, стоило взгляду Итачи замереть на её повреждённой руке.

– Что?..

– Давай не здесь, – прошептала Хината и юркнула в поезд. Взявшись за ручку чемодана, она потащила его по проходу к купе, слушая, как Итачи поднимает в вагон собственный багаж и следует за ней, а ещё – сумасшедший стук сердца.

Хината заняла купе примерно на середине вагона, рассчитывая избежать излишних взглядов ищущих свободные места учеников. Несколько ранних, как и шиноби, пташек уже появилось на платформе, и родители помогали ребятам занести вещи и клетки с живностью в поезд. В стороне изумрудным вспыхнул камин, из которого вышел Фрэнк Долгопупс со строгого вида дамой – наверное, матерью.

Стук закрывшейся двери отвлёк Хинату от окна. Опустив шторку на входе в купе, Итачи без труда закинул свой чемодан на багажную полку, после проделал то же самое с чемоданом Хинаты. Когда с этим было покончено, он убрал за уши волосы и сел возле девушки, выжидательно на неё посмотрев.

– Что произошло?

Вздохнув, Хината рассказала ему о происшествии, начиная со стычки с Самантой и заканчивая подробным описанием полученной травмы.

– Доктор Браун сказал, что кости срастаются без осложнений, – заверила Хината, с беспокойством примечая изменения во взгляде Итачи. За окном и в других купе, коридоре уже вовсю шумели студенты, но шиноби не было до них дела.

– Осложнением является уже то, что на тебя напали, – проронил Итачи, хмурясь. – И пусть твои обидчики временно пошли на попятную, я предполагаю, это не последняя их попытка давления на тебя. Ты сказала, эта девчонка, Кэндис, на особом счету у директрисы. Её с приспешницами даже толком не наказали после нападения на тебя, – он кивнул сам себе, будто принял решение. – Полагаю, мне стоит наведаться в этот приют.

– Вовсе нет! – Хината ласково взяла его за руку и заглянула в омут чёрных, как бездна, глаз Учихи. – У тебя большое сердце, нии-сан, но тебе не стоит тратить все его ресурсы на меня.

Хинате не показалось – он вздрогнул, когда она произнесла слово «брат». Поджал на мгновение губы, моргнул и накрыл её тонкие пальчики своей ладонью.

– Больше мне не на кого.

– Это вовсе не так. Откройся миру. Он не так жесток, как наш родной.

– Ты мне это говоришь? – Итачи красноречиво посмотрел на её покалеченную руку.

– Со всей убеждённостью, – кивнула Хината.

***

– Где моя полироль?! Мам, ма-а-ам, ты видела полироль?!..

Пока братец носился по дому в поисках сперва учебника по заклинаниям, затем перчаток для травологии, а вот теперь полироли, Дейдара в столовой степенно допивал чай. Он всё уложил в чемодан ещё накануне и вряд ли что-то забыл. Но даже если ненароком просмотрел – родители потом дошлют. Так что он в упор не понимал, чего Джим развёл такой крик.

– А у тебя всё готово, Дэвид? – спросил отец.

– Конечно, – отозвался Дейдара, не отказав себе в удовольствии тоном подчеркнуть, насколько выше он Джимовой беготни. Ну, по крайней мере теперь – в своей прошлой жизни он вполне мог скатиться до подобного, чем бесконечно бесил напарника. Иногда, впрочем, именно это и являлось целью.

Отец поднял взгляд от очередного патента. Его усталость и тревога так отчётливо бросались в глаза всё это лето, что Дейдара недоумевал: как брат может не замечать? Как продолжает существовать в лёгком, окутанном флёром фантазий мире солнца, добра и мелких забот? Сам Дейдара не мог: слишком явственно пахло вокруг тревогой, чтобы шиноби не различил гнилой душок надвигающихся неприятностей.

– Я знаю, Карлус тебе уже говорил, – произнёс отец, наклонившись к Дейдаре, – но всё же я повторю: будь особенно осторожен в Хогвартсе в этом году. В обществе всё ярче проявляют себя настроения нетерпимости. Мы опасаемся, что тебя это может коснуться в самой неприятной форме, Дэвид. В таком случае, прошу тебя, напиши. Мы с твоей мамой, дядей и тётей позаботимся о том, чтобы элиминировать конфликт.

– Ты прав, дядя Карлус говорил мне. И отвечу я тебе так же, как и ему: если кто-то сунется ко мне – пожалеет, мм.

Отец нахмурился.

– Это серьёзно, сын. Я понимаю, истинный гриффиндорец говорит в тебе сейчас, однако я запрещаю – слышишь, запрещаю! – отвечать на любые попытки вызвать тебя на конфликт со стороны чистокровных детей. Потому что конфликт этот зародился далеко за пределами Хогвартса, твои одноклассники лишь попытаются подражать отцам, поддерживая его. А ты будь мудрее и позволь взрослым самим разбираться со своими распрями.

– Как сказал один мой знакомый: «Твоя так называемая мудрость отдаёт для меня сумасшествием, но я принимаю и вероятность зеркальности ситуации», – ответил Дейдара упрямо. – Я обещаю не начинать никаких разборок сам, но и бегать от драки не стану, – с этими словами он поднялся из-за стола и направился к выходу.

– Дэвид.

Дейдара остановился, обернулся через плечо.

– Присмотри за братом, – просто сказал отец.

– Всегда, – кивнул Дейдара и вышел в холл, где мама усталым и нежным голосом спрашивала у крутящегося Джима, что он ищет на этот раз.

– Голову свою он ищет, вот что! – хмыкнул Дейдара, останавливаясь рядом с мамой. Та мягко пожурила его, но тут же опустила ладонь на плечо и легонько сжала. Не в силах сдержаться, Дейдара потёрся щекой о её руку, и мама просияла, усталость схлынула с её лица. За это Дейдара был готов убивать.

– Сам ты голову потерял! – ворчал тем временем Джим, попутно принимая у Лолли потерянные-найденные шапку и шарф. – Собрался он заранее, подумаешь, вот достижение…

– Барретты, – спокойно напомнил Дейдара, и Джим подскочил на месте.

– Точно! Мам, нам надо отлучиться, вернёмся через десять минут! Лолли, Лолли, пожалуйста, дособирай мои вещи, окей? Всё, мы побежали! – и, вцепившись в руку Дейдары, он вылетел на улицу, в объятия сизой мороси.

– Джим, да не несись ты так, ещё только десять! – Дейдара вырвал рукав у брата. Высокие ворота поместья остались позади, и парни побежали вниз по улице.

– Я хочу прибыть на платформу пораньше: мы договорились с Сириусом встретиться в половину! – отмахнулся Джим, на ходу помахав Джейкобу Абботу, выглянувшему из окна своего дома. – Привет, Джейк!

– Привет! – откликнулся пуффендуец и скрылся из вида – видимо, кто-то из родителей позвал его.

Тем временем Поттеры сбежали к подножию пологого холма и затормозили возле синего «опеля рекорд» новой, только в этом году представленной серии, о чём ребятам охотно поведал мистер Барретт во время одного из посещений Поттерами его дома. Сам мужчина сейчас возился с багажом детей; сегодняшний его кардиган (без одного из таких мистера Барретта можно было увидеть реже, чем ученика, слушающего профессора Бинса) до смешного сочетался по цвету не только с кузовом автомобиля, но и глазами мужчины.

– Привет, мистер Барретт! – воскликнул Джим, и объект его приветствия охнул от неожиданности. Влажный от мороси чемодан, который мужчина как раз загружал в багажник, выскользнул из его рук и непременно ударил бы по ноге, если бы Дейдара не оказался быстрее.

– Да-да, привет, Джим, – проговорил мистер Барретт, ошарашенно принимая чемодан у Дейдары. – Спасибо, Дэвид.

– Пожалуйста, – беспечно откликнулся шиноби, игнорируя неудержанный восторженный взгляд Джима и вопль:

– Дей, ты прямо Ртуть! – показавшегося на пороге Элайджи.

– Вы зашли попрощаться? – мягко уточнила миссис Барретт, миниатюрная любительница вязания и походов в театр. Именно благодаря её страсти и дару убеждения мужа Элайджа и Элен, совершенно не тянувшиеся к Шекспиру, Чехову и Брехту, нередко оставались одни дома по вечерам, что давало компании место для сборов.

– Да, мэм, – кивнул Джим и дружески затряс руку Элайджи, что-то восторженно вещая про комиксы, «Людей Икс» и необходимость списываться. Дейдара же повернулся к Элен.

– Ну что, пока, – сказал он девочке. – До встречи на каникулах.

– Как будто на зимних ты резко станешь более социальным, – хмыкнула Элен и сжала его в объятиях. – А Сара в тебя влюбилась, – шепнула она на ухо парню.

– Бедняжка. Отвадь ты её – для её же блага, – прошептал Дейдара в ответ.

– Тебе нужно только попросить, – улыбнулась Элли и отпустила его, чтобы попрощаться с Джимом. Дейдара же пожал руку её брату и отошёл в сторону, давая Джиму вволю наобнимать друзей.

Сам Дейдара Барреттов ими… считал? Нет? Он, право слово, не знал. Да и не задумывался, сказать по правде – и Элайджа, и Элен с самого начала вились вокруг, и Дейдара был не против принять их вклад в его жизнь и дать что-то взамен.

«Ха, если именно это дружба, то друзей у меня в жизни было заебись много! – с гниловатой весёлостью сообщил себе Дейдара. – И лучшие среди них – Сасори-но-Данна и Кисаме. Особенно первый, чтоб жуки-древоточцы уничтожили его бренные останки, захваченные врагом!» От мыслей о Данне стало так больно, что Дейдара поспешил отвернуться, вглядываясь в серость проулка. Как же сильно до сих пор ему не плевать на смерть напарника. Как же сильно хочется перенять дар Учихи отрешаться от дорогих…