Текст книги "Трилистник. Хогвартс (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 57 страниц)

– Видишь, у него позиция, – с сарказмом проговорил отец. – Вэл, ну когда от гриффиндорского мышления порка помогала?

– Моей порки они ещё не видели!.. – зловеще прошипела мать, выше поднимая палочку, но отец вновь не дал ей пройти.

– С нашим наследником дай мне разобраться. А ты займись более приличествующими даме твоего положения делами, – он с намёком поглядел на письма, высившиеся стопочкой на чайном столике. – Сириус, в коридор.

Настороженно высунувшись из-за кресла, Сириус оценил диспозицию: отец закрывал его от матери, которая дышала тяжело, пилила его взглядом убийственным, но палочку медленно опускала. Решив, что опасность миновала, Сириус выпрямился в полный рост и вскинул голову, горделиво расправил плечи – с таким важным видом и вышел в коридор. Отец последовал за ним.

– Вот это её понесло! – ухмыльнулся Сириус, придавая себе уверенный и независимый вид. Заложив руки за голову, он протянул: – Надо ж, так переживать из-за…

Пощёчина прилетела так быстро, что Сириус не успел среагировать. Голова мотнулась в сторону, и Сириус, широко распахнув глаза и прижав к щеке пальцы, уставился на отца.

– Ты не имеешь права так вести себя с матерью и так о ней выражаться.

– Но!.. – Сириус задохнулся от возмущения.

– Молчать. Никаких больше визитов к дяде Альфарду этим летом, – отчеканил отец. – Ты сам на себя это накликал.

– Она начала!..

– А ты обязан был молчать и слушаться. Она тебя попросила всего-то подготовиться к свадьбе кузины, как подобает джентльмену.

– Так я джентльмен или барышня, которой нужна новая мантия на каждый выход в свет? – нахально осведомился Сириус.

– Если твоя мать считает, что тебе нужна новая мантия – молча сходи в ателье.

– Во всём ты с ней соглашаешься! – Сириус сложил руки на груди, враждебно глядя на отца.

– Мне хватает ума не доводить до прятанья за креслом от её Круциатуса, – вернул шпильку отец и ушёл, оставляя последнее слово в разговоре за собой.

А Сириус зарычал ему вслед. Вот же подкаблучник! Во всём потакает этой неадекватной женщине – ещё и сыновей такими же растит!

– О, Сириус! – на него из библиотеки вывернул необъяснимо радостный Рег. Не замечая гнева Сириуса, братец продолжил щебетать: – Ты представляешь, что я узнал? Оказывается, можно рассчитать, на ком мне лучше всего жениться, чтобы дети…

– Да ты достал уже со своими заморочками на родословной! – заорал на него Сириус. – Проснись, Рег! Вся эта чистокровная идеология дерьма домовика не стоит!

– Но я же про…

– Отвали от меня, маменькин сынок! – Сириус промчался мимо, больно толкнув брата плечом (тот ойкнул удивлённо и с обидой) и улетел вверх по лестнице, в свою комнату.

Ему очень хотелось быть рядом с Джимом – единственным человеком, кто его поддерживал и понимал. Но до радостного воссоединения оставался ещё целый месяц ада.

***

Адски душно было внутри дома, поэтому Лили перебралась под старый клён в саду, по которому хоть изредка проходился ветерок. Выпустив из клетки Пушистика, Лили почитывала лёгкий роман, взятый у мамы, но то и дело отвлекалась и целыми минутами бездумно наблюдала, как кролик неуклюже скачет и щиплет травку. Было слишком жарко, чтобы не лениться.

Посреди лужайки на расстеленных пледах разлеглись Пэт с подружками: глупой сплетницей Синди и противной задавакой Роузи. Лили их не любила, и старшие девочки отвечали ей взаимностью, большую часть времени предпочитали не замечать. Вот и сейчас под стрёкот радио, выставленного на подоконник, они воодушевлённо обсуждали своё, притворяясь, что Лили нет поблизости:

– Вы видели их самые свежие фото в журнале?

– Ой да, они така-а-ая красивая пара! Принцессе Анне так повезло с её статным капитаном – ах! – Роузи захлопала подкрашенными ресницами. – И где только повстречать такого?!

– Я читала, они познакомились в кругах, связанных с конным спортом, – авторитетно заявила Пэт и бросила неприязненный взгляд на прохромавшего поодаль Пушистика.

– Точно-точно, Пэтти! – закивала Синди. – Я тоже про это читала! А ещё про то, что он из совсем простой семьи…

– Значит, у каждого и каждой есть шанс влюбить в себя монаршую особу! – размечталась Роузи. – Ах, а ведь принц Эндрю наш ровесник!..

– Он одного года с моей сестрой, – вновь блеснула осведомлённостью Пэт, у которой, Лили знала, под кроватью хранился бережно завёрнутый в надушенный платок альбом с газетными вырезками о принцах и принцессе. Эндрю был её любимцем.

– Ой, я придумала, девочки! – хлопнула в ладоши Роузи. – Давайте поступим в колледж в Лондон!

– Ой, а давайте! – подхватила инициативу Синди.

– Я так с самого начала и планировала, – задрала носик Петунья.

Подружки натянуто ей улыбнулись: в отличие от их семей, у Эвансов была реальная возможность отправить старшую дочку учиться в колледж в столице.

– Будете смотреть венчание по телевизору?

– А то как же!

– А давайте тогда вместе соберёмся и посмотрим!..

Прикрывшись книгой, Лили закатила глаза так, чтобы сестра и её подружки не видели. В отличие от других девчонок, Лили не сходила с ума от приближавшейся свадьбы принцессы Анны, не мечтала о капитане или принце и уж точно не интересовалась, какой модный дом пошьёт платье невесты. Куда больше её волновало, когда у папы появится время съездить в Лондон за покупками к школе.

Чтобы отвлечься от болтовни девчонок, Лили прислушалась к словам песни энергичного молодого человека из радио:

– …A couple of the sounds that I really like

Are the sounds of a switchblade and a motorbike.

I’m a juvenile product of the working class

Whose best friend floats in the bottom of a glass, oh!

Don’t give us none of your aggravation

We had it with your discipline!

Saturday night’s alright for fighting

Get a little action in!.. [1]

Брови поползли вверх сами собой. Ну и песни пошли! Лили даже малодушно порадовалась, что в Хогвартсе подобной музыки не было: слишком легко представлялось, как под этот саундтрек её товарищи по Гриффиндору курсировали бы по школе в поисках повода для драки…

– Ой, какой же он всё-таки отвратительный! – Лили повернулась – Роузи указывала на Пушистика, зарывшегося носиком в клевер возле неё. – А ну кыш! Пошёл отсюда!

– Не кричи на него! – мгновенно вступилась за своего – не своего питомца Лили. Отложив неинтересную книгу, она подошла к девчонкам и взяла кролика на руки. – И ничего он не отвратительный!

– У него же лапы нет! – Синди бесцеремонно указала на увечье животинки. – Фу!

– Фу-у! – картинно отвернулась и прикрыла глаза Роузи.

Лили вспыхнула и яростно глянула на сестру. Пэт сидела с прямой спиной и глядела на ромашки.

– Сами вы фу! – бросила Лили, обиженная скорее на сестру, чем на её глупых подружек.

– Вот это ты отбрила нас, малявка! – засмеялась Синди и показала язык.

– Иди Оксфордский словарь почитай – обогати свою речь! – напутствовала Роузи и брезгливо помахала рукой.

– И не забудь прихватить своего уро-о-одца!

– Да-да, забирай своего мохнатого уродца и иди!

– Это и моя лужайка тоже! – возмутилась Лили, прижимая к себе Пушистика, а глаза были на мокром месте.

– Ой, да ты что, ревёшь?

– Ню-ю-юня, ха-ха!

– Неужели ты так из-за своего уродца расстроилась? – притворно посочувствовала Роузи. – Я тебе посоветую, что делать: брось его в пруд с отходами с фабрики и беги! Потом заведёшь себе кого-нибудь получше!

– Да-да, заведи себе реального друга! – поддакнула Синди. – Хотя бы одного!

– У меня есть друг! Северус!

– Ай-яй, ещё один уро-о-одец!..

– Какие же вы!.. – слёзы всё-таки градом покатились по щекам, и Лили бросилась прочь под визгливый смех Роузи и Синди. Пэт так и сидела словно воды в рот набрав.

За это было обидней всего: за то, что Петунья даже не пробовала за неё заступиться. Это ведь не по-сестрински! Кто, если не родной человек, должен поддерживать тебя всегда?!

Наревевшись в своей комнате и оставив там Пушистика, Лили отправилась бродить по городку. Приближалось время дневного чая, и старушки и старички Коукворта стягивались к своим любимым летним локациям: общественному парку с лавочками под раскидистыми деревьями и кафе мистера Ланди с просторной террасой под навесом, снабжённой большими вентиляторами. Где-то там была и бабушка Дженни с подругами, поэтому Лили старательно избегала и парк, и кафе, и все к ним подходы: бабушка всегда читала её на раз и моментально поймёт, что Лили с сестрой вроде как повздорила. Опять.

Лили никак понять не могла, за что Пэт, с которой они всё детство неплохо ладили, взъелась на неё. Сколько об этом ни думала, Лили не могла вспомнить ни единого своего поступка, который мог бы разозлить сестру. А когда Лили разок попыталась честно поговорить об этом с Петуньей, та только накричала на неё и игнорировала неделю. Нечестно!

Ноги сами собой принесли в Паучий тупик. Вообще, родители и особенно бабушка Дженни запрещали Лили гулять в этой части города: улочки узкие, рабочие, близко фабрика, много складов и безлюдных закоулков. Девочкам в таких местах гулять не положено. Лили успокаивала себя тем, что не такая уж она и обычная девочка; если кто-то захочет её ограбить, она просто применит магию – с Министерством уж как-нибудь договориться наверняка можно.

А в Паучьем тупике жил Северус, её единственный настоящий друг в родном городке. Родители и бабуля были не в восторге от него так же, как и от части города, где жили Снегги, но Лили, обычно послушной, было всё равно. Не станет она отворачиваться от друга только потому, что у него дом в плохом районе! Как и не станет избавляться от кролика, потому что у него лапка калеченная!

У Сева, видимо, день шёл даже хуже, чем у Лили: ещё на подходе стала слышна перебранка на повышенных тонах и звон посуды в неопрятном домишке. В его покрытых копотью из фабричной трубы, возвышавшейся над районом, окнах мелькали силуэты. Крики делались с каждой минутой всё громче.

Лили вовсе не хотелось заходить и даже боязно было стучать – на удачу, как раз когда она поднялась на приступок дверь распахнулась и прямо на неё вылетел разъярённый Северус. Ребята столкнулись, и Лили что было сил ухватилась за поношенную рубашку друга, чтобы не упасть.

– Лили! – удивлённо воскликнул он. – Что ты тут делаешь?!

– Пришла позвать тебя погулять… – пробормотала Лили и втянула голову в плечи: за спиной Сева вырос его отец.

– Ты куда это собрался, а-а?! – заорал Тобиас Снегг на всю округу. На его растянутой майке были длинные коричневатые разводы и дырки, в руке дотлевала вонючая сигарета.

– Тебя не касается! – огрызнулся Северус и, схватив Лили за руку, потащил прочь на максимальной скорости.

В спину ребятам прилетели неразборчивые проклятия.

– Плохо? – спросила Лили, когда они наконец замедлили шаг несколько кварталов спустя.

– Как обычно, – отмахнулся Северус, запуская руки в карманы вылинявших штанов. – Расскажи лучше, как у тебя дела, Лил. Когда собираешься в Лондон?

– Пока не знаю: папа много работает, – ответила Лили, передёрнув плечами: всегда так непроизвольно делала, когда была чем-то расстроена.

Северус это сразу заметил.

– Что-то случилось?

– Угу. С подружками Пэт поругалась…

– Эти дуры опять к тебе цеплялись? – нахмурился Сев.

– Сегодня – к Пушистику, – вздохнула Лили и подробно поведала о сцене на лужайке Эвансов.

К тому времени, как она закончила, ребята вышли из промышленных районов в центр и неспешно зашагали по главной улице.

– Дуры, – припечатал Сев в конце рассказа. – И Пэт твоя дура, раз не вступилась.

– Ну-у, Пэт не дура… – слабо возразила Лили. – Просто, наверное, ей важна дружба с этими девочками. Хотя я не понимаю, как можно дружить с такими сплетницами и задаваками.

Северус хмыкнул, поддерживая её, и ненадолго задумался.

– А давай её проучим, – вдруг предложил он.

– Кого? – не поняла Лили.

– Петунью, – Северус растянул губы в заговорщицкой улыбке. – Сделаем так, чтобы те девчонки перестали с ней дружить!

– Сев! – возмутилась Лили. – Это жестоко!

– А то, как они с тобой обходятся, не жестоко?

– Но отвечать им тем же!.. – Лили помотала головой. – Когда ударили по правой щеке, нужно подставить левую, вот.

– Вся эта чепуха с религией тебя до добра не доведёт, – заявил Северус.

– Ничего это не чепуха! Она мне очень помогла, когда дедушки не стало… – она грустно отвернулась, пряча лицо.

– Лили, прости, – пробормотал Северус и осторожно дотронулся до её плеча. – Только не злись на меня, пожалуйста, хорошо?

– Я на тебя не злюсь, – ответила Лили в сторону.

– Злишься, – проговорил Северус обиженно. – И я не понимаю, почему. Я же на твоей стороне!

– Я это знаю! – поспешила заверить его Лили. – Но делать гадости Пэт…

– Ладно, я понял, не будем мы ничего делать твоей сестре! – огрызнулся Северус. – Проехали! Пошли на речку!

– Пошли, – вздохнула Лили, подумав, что в такой жаркий день речка может и вправду стать спасением.

Лили скучала по прохладе и даже холодам Шотландии. А ещё больше – по спокойной и понимающей Хлое.

***

Чем дольше рядом с ней находился, тем больше Рей поражался самоконтролю Хлои. Вот ей бы не составило труда промолчать – а Рей едва заставлял себя держать рот на замке, вовлечённый слушателем (и по совместительству причиной) родительских препирательств.

– Нет, ну в конце концов, это ты на четверть Блэк – почему я тебя должен уговаривать идти на эту свадьбу?!

– Потому что на горбу у фестрала я её видела! Там же, собственно, где и Блэков с Малфоями!.. И сына туда тащить не надо!

– Ага, и как это будет, по-твоему, выглядеть, а, Мора? Все нормальные люди с наследниками да жёнами – один Мальсибер как Кровавый Барон, да?

– Знаешь, дорогой, общественное мнение я видела ровно там же, где всё остальное!

– А может, моё мнение спросите?! – всё же не выдержал Рей.

Родители повернулись к нему одновременно.

– И каково оно? – поинтересовался отец.

Рей пригладил волосы.

– Если в этом нет абсолютной необходимости, я бы предпочёл не идти на это мероприятие. Но если действительно нужно – я, конечно же, пойду.

– Нечего тебе там делать, – буркнула мать, нервно постукивая кончиком обкусанного ногтя по одному из бесчисленных амулетов. – Если правдивы слухи и заявится он…

– Правдивы, – уронил отец, и мать вздрогнула.

– Кто заявится? – нахмурился Рей.

– Какого Крампуса, Реджи? – одновременно с ним проговорила мать. И нет, Рею не показалось: она в самом деле выглядела испуганной.

Отец по очереди посмотрел на них, собираясь с мыслями. Наконец он сказал, обращаясь к Рею:

– Этого человека зовут Том Реддл, Рей, и он является одним из самых могущественных магов из ныне живущих.

– В самом деле? Я о нём слышу впервые, – удивился Рей.

– Это потому, что Реддл долгие годы провёл на континенте, – процедила мать с застарелой, но оттого не менее яркой неприязнью. – Лазал, куда не следует, изучал то, что стоит забыть. Мне коллеги писали насчёт него: мол, приходил один обаятельный джентльмен с вашего острова, интересовался старинными артефактами и ритуалами… – она поджала губы. – Ублюдок.

– Мора, – осадил её отец, но как-то вяло.

– Скажешь, я неправа? Ублюдок он и есть, ещё и титул себе лордский имел наглость присвоить!

– Я запутался, – признался Рей, массируя висок. – Чей этот Реддл у… бастард и титул каких лордов он присвоил?

– Формально он создал свой собственный, – ответил отец. – Буквально – взял титул семьи своей матери. Мраксов.

– Мра?.. Оу, – про Мраксов Рей читал. Одной книги хватило на месяц кошмаров.

– Я не желаю, чтобы Рей с ним контактировал, – прямо заявила мать, глядя на отца враждебно, исподлобья. – Ты, если хочешь, беги к нему обратно, Реджи. Уверена, в свите этого лордёныша твоё место осталось нетронутым.

– Мора!

– Отец?

– Так ты не рассказывал сыну о своей юношеской компании? И о том, как я тебя оттуда…

– Сейчас не время! – повысил голос отец, устало провёл ладонью по лицу. – Послушайте меня. Да, Мора, ты права: Том ожидает, что я могу вернуться в его ближний круг. Но нет, у меня нет подобного в планах. При этом если я сразу чётко дам ему это понять, у нас будут проблемы. У нас всех, включая Паркинсона, Трэверса и твою родню. Том и так наверняка помнит тебе Рим.

«А что было в Риме?» – хотел спросить Рей, но смолчал: отец выглядел предельно серьёзным.

– Поэтому я и хочу, чтобы мы все трое отметились на этой драккловой свадьбе, – продолжил тем временем он. – Усыпили бдительность тех, кто будет считать чистокровных по головам.

– В-в таком случае да, конечно, я согласен пойти, – проговорил Рей, слегка запнувшись: его беспокоила глубина отцовской тревоги.

Мать уставилась на отца, не мигая.

– Ты клянёшься мне, что не вернёшься к нему?

– Я обещаю это тебе, – глухо ответил отец.

Шагнув вперёд, мать опустила руку ему на плечо, и отец легко сжал её пальцы в перстнях. А Рей с содроганием осознал, что затянувшемуся отрезку спокойной жизни в магической Британии снова приходит конец.

Комментарий к Глава 40. Обыденность повседневности. Часть 1

[1] Elton John – «Saturday Night’s Alright»

========== Глава 40. Обыденность повседневности. Часть 2 ==========

Последний официальный рабочий день Брайана в Правопорядке выпал на пятницу перед выходными-поездкой с друзьями. Только это и радовало: не придётся переваривать изменения в жизни одному.

Буквально час назад Брайан сдал свой значок мистеру Краучу. Тот отобрал его и убрал в коробочку едва ли не со злорадством.

– Надеюсь, на новом месте службы вы проявите себя лучше, Поттер, – бросил он, и словно лишь необходимость сохранять усы идеально ровными не давала ему растянуть рот в улыбке до ушей.

– Благодарю за всё, чему вы научили меня, сэр, – не без иронии ответил Брайан, и вправду вынесший из близкого знакомства с Бартемиусом Краучем многое.

Как минимум то, что если твой босс – неприятная личность (если не использовать оборот погрубее), с такого места работы нужно как можно быстрее бежать.

Из стола напротив с постной миной выгребал свои вещи Гринграсс. Его Крауч уговаривал остаться: и жалование повыше предлагал, и дела самые интересные, и напарника на выбор. Рафаэль положил ему значок на стол и молча покинул кабинет. Когда что-то решил, он не сворачивал с намеченного пути – разве что по просьбе людей, с мнением которых считался. Крауч в этот малюсенький список однозначно не входил.

За почти три недели с того момента, как поделился новостью, Гринграсс так и не раскололся – даже Брайану; это задевало! – куда именно переходит работать. О причинах, вызвавших решение, было догадаться легче, и Брайан не без стыда признавал, что обе – за авторством Поттеров. Первой являлся он сам, покидавший отдел, к которому Рафаэль изначально присоединился исключительно за компанию с другом. Второй были жёсткие слова отца Брайана, сказанные в ночь после происшествия в доме Хоукинсонов, которые Гринграсс принял очень близко к сердцу.

Куда он мог уходить? Не в другой отдел Министерства так точно: единственный, куда бы его взяли – это Тайны, а туда Рафаэля силком не затащишь. Сидеть сиднем в поместье и прожигать наследство подобно некоторым в их социальном кругу ему не позволила бы болезненная гордость. Он мог, пожалуй, податься в ликвидаторы заклятий для Гринготтса или ещё каких-то компаний: анализ чар у него всегда был на высоте…

Между друзьями висела неловкость. Рафаэль пока единственный знал, что на Брайана наложил руки Отдел тайн: не иначе как отец его просветил, Брайан ещё никому из друзей не рассказывал о смене траектории карьеры, – и новость эту принял на личный счёт: как попытку отца манипулировать им самим. Судя по поведению, Рафаэля злило, что его отец, лучшего друга сына игнорировавший годами, вспомнил о нём, только чтобы сделать своим рычагом для давления. Ну, а из того, что Рафаэль перебрался жить в «Дырявый котёл», Брайан заключил, что скандал по этому поводу уже состоялся и закончился не в пользу Гринграсса-старшего.

Сам Брайан воспринимал новое положение вещей как своё полностью заслуженное наказание за произвол. Прав был Дэвид, когда говорил: «Накосоёбил – вот и живи с этим». Прав был отец, обвиняя в недальновидности и неспособности просчитать последствия своих действий. При этом Брайану было неловко перед Рафаэлем: тот столько лет бегал от ядовитой тени Тайн не для того, чтобы под её покров попал его лучший друг. Он ведь себя в этом обвинит – уже начал, судя по всему!

Где-то в глубине души той её частью, которую презирал, Брайан мечтал о том, чтобы Рафаэль предложил отринуть собственные планы и составить другу компанию в Тайнах: они со школы держались вместе, поддерживали всегда и во всём – а в Тайнах точно потребуется дружеское плечо! Однако Брайан знал, что, скажи Гринграсс в самом деле подобное, он ответит: «Ни в коем случае».

Потому что самопожертвованием ради близких он мог заниматься сколько угодно, но позволить им сделать то же для себя – нет.

В секторе было пусто, не считая двоих друзей: дневная смена уже отправилась по домам, дежурящая в ночь пара ещё не заступила, опаздывала. Брайан и Рафаэль принялись паковаться нарочно в пересменку: ни одному из них не хотелось громких объявлений об уходе, обсуждений планов на будущее и притянутого за уши отмечания с ещё вчера коллегами. Хотелось тихо исчезнуть из отдела, которому никогда по-настоящему не принадлежали.

– Ого… уже собираетесь? – только вошедший в основной сектор Вуд застыл на пороге. Брайан кивнул.

– А ты сегодня в ночь, Орсон?

– Как видишь, – отозвался Вуд и продемонстрировал потёртый деревянный чехол характерной формы. – Помните старушку?

– О, ты решил её с собой взять? – обрадовался Брайан.

– Ага, – Орсон легко похлопал по чехлу и направился к своему столу. – Вот хочу потренироваться, пока на дежурстве сижу.

– Очень ответственно с твоей стороны, – пожурил Брайан, заклинанием отправляя книги и мелкие артефакты в расширенный чарами саквояж.

– Вот по этому я буду дико скучать, Поттер, – Вуд сгрузил чехол на стол и отщёлкнул замок. С красного вельветового лежбища себя явила видавшая виды гитара.

Ещё подростком Орсон нашёл старушку Роланду на помойке, облагородил, заменил струны и научился играть, после чего притащил в Хогвартс. Имя своё гитара получила после первого же квиддичного матча сезона в честь новой музы влюбчивого Вуда: дерзкой в игре и жизни семикурсницы-загонщицы. Романом влюблённость не кончилась, потому что гитара у Вуда была, но петь-играть серенады по-нормальному он научился только курсу к седьмому.

– Я тоже буду скучать по всему этому, – почти не соврал Брайан, обводя широким жестом сектор, в котором проработал два года.

Уходи он к мракоборцам – сожалений бы не было вовсе.

– Я не буду, – резко заявил Гринграсс, буравя стену ненавидящим взглядом.

– И даже по этому буду скучать: по кривой роже Гринграсса! – усмехнулся Вуд и присел на край стола, старушку Роланду устроив на колене. Приноровившись, легко провёл по струнам – гитара отозвалась мелодичным гулом. – Странно будет тут без вас, парни.

– Перемены – это не всегда плохо, – заметил Брайан. – Возможно, без нас ты лучше сойдёшься с остальными в отделе.

– Ну, может быть, – дёрнул плечом Орсон, наигрывая незнакомый мотив, притопывая в такт. А затем, удовлетворённый ритмом, запел:

– Ch-ch-ch-ch-changes!

Turn and face the strange.

Ch-ch-changes!

Don’t want to be a richer man.

Ch-ch-ch-ch-changes!

Turn and face the strange.

Ch-ch-changes!

There’s gonna have to be a different man.

Time may change me!.. [1]

– А мне казалось, гриффиндорцев только могила исправляет, – громко прокомментировал вошедший в сектор Флинт.

– Жестоко, – вздохнул Брайан, в целом с Киллианом согласный.

– Ой, завали, Флинт! – отмахнулся Вуд, поправляя гитарный ремень на плече. Флинт окинул старушку Роланду недовольным взглядом.

– Только не говори, что собираешься испортить моё дежурство своим насилием над инструментом.

– Не портить, а улучшать, – хмыкнул Орсон. – И знаешь, у меня для тебя есть идеальная песня! – он соскочил со стола и с весёлой улыбкой надвинулся на Флинта, возвышаясь над ним на две головы:

– Short people got no reason

Short people got no reason

Short people got no reason

To live!.. [2]

– Эй, Орсон, мы пошли! – крикнул Брайан и, прихватив саквояж, помахал свободной рукой. – Увидимся завтра!

Вуд круто развернулся и громко залабал что-то весёленькое им вслед. За ним виднелся закипающий Флинт.

– Правда не будешь скучать по отделу? – спросил Брайан Рафаэля, когда они подошли к лифтам.

– По отделу – нет, – отозвался Гринграсс, поправляя очки. – По атмосфере – немного.

– Эти два года были словно два дополнительных курса в Хогвартсе, – нарочито весело продолжил развивать мысль Брайан под лязг открывшего двери лифта. На душе скребли кошки. – Правда, курсы были для второгодников…

– Но мы могли себе позволить быть беззаботными и свободными, – мрачно закончил за него Рафаэль. – Но это в прошлом.

– И для тебя? – предпринял не очень изящную попытку всё-таки расколоть его Брайан, но друг вопрос проигнорировал.

Войдя в лифт, Брайан бросил прощальный взгляд на общий коридор Отдела правопорядка. Приглушённое вечернее освещение очерчивало стены, повороты, двери кабинетов и залов. Где-то там, в глубине лабиринта, оставалось Управление мракоборцев – и Брайан с чистой и немного наивной верой подумал, что, может быть, ему ещё удастся вернуться к нему.

Потом металлические ворота с лязгом захлопнулись.

***

Последние выходные июля выдались нежаркие, идеальные для отдыха за городом. Брайан, однако, волновался и проверял и перепроверял упакованные с собой запасы зелий и целебных трав с огромной тщательностью. Тех в этом году он вёз в удвоенном количестве – на всякий случай.

Он встретил Изольду возле кафе Фортескью. Девушка как раз допила кофе; заметив Брайана, она оставила на столе монеты и изящно поднялась из плетёного летнего кресла. Ради поездки Изольда сменила мантию волшебницы на приличной длины платье из лёгкого светло-розового материала, скрывавшее, впрочем, немногим меньше, чем рабочая мантия.

– Выглядишь потрясающе, – выдохнул Брайан. Изольда довольно улыбнулась и поставила ножку на первую из трёх ступенек спуска с террасы – Брайан немедленно подал руку, на которую девушка легко опёрлась.

– А ты выглядишь взволнованным, – заметила Изольда. – Всё хорошо?

– Да, конечно, что может быть плохого в таком дне? – Брайан выдавил из себя улыбку, но Изольда не повелась.

– Ты очень гриффиндорский лжец, Поттер: говоришь неправду, а истина заглавными буквами написана на твоём лице.

– И что вы можете прочесть, мисс Фоули?

– Дай присмотреться… – удерживая серьёзное выражение, Изольда с напускным вниманием вгляделась в его лицо, а затем привстала на цыпочки и отвела волосы с высокого лба, словно именно там была надпись, которую девушка пыталась расшифровать. – Что ж, я вижу тревогу о будущем. Вчера ты покинул место, где проработал два года, и пусть переходишь в то, куда изначально стремился…

Брайан нервно сглотнул, признание едва не сорвалось с губ.

– …перемены всегда пугают, – закончила Изольда, притворившись, что не заметила его реакции. – Кроме того, ваша с друзьями традиционная поездка в этом году идёт не по заведённому плану. Моё предположение: больше всего ты переживаешь за то, как Гринграсс перенесёт присутствие «посторонних».

– Ты и остальные девушки – не посторонние! – тут же возразил Брайан.

– Для тех, кто получает это, – улыбнулась Изольда и, убедившись, что на них никто из малочисленных прохожих не смотрит, коротко поцеловала Брайана в чисто выбритую щёку.

Тревог разом поубавилось, и Брайан пожалел, что не пригласил Изольду на свидание прошлым вечером. Её присутствие могло бы помочь ему накануне в сражении с тревогой и тоской куда лучше, чем пересадка растений.

Взявшись за руки, молодые люди трансгрессировали. Направлял Брайан, и целью его являлся скрытый чарами от глаз маглов пятачок земли в начале просёлочной подъездной дороги. Поблизости высился столб с покачивающимся на ветру указателем на цепях: «Коттедж «У моря». 0,3 мили». По дороге вниз, к морю, виднелась крыша дома и кирпичные трубы. Ещё дальше, за поворотом береговой линии, белели отвесные скалы; о них разбивались волны.

– Живописное место, – с шутливой снисходительностью одобрила Изольда и, взяв Брайана под руку, направилась вместе с ним к дому. – Как вы его нашли?

– Коттедж принадлежит одному из родственников Вуда. Он любит Орсона достаточно, чтобы резервировать для нас это место каждый год на определённые даты, несмотря на сезон и наплыв желающих тут отдохнуть.

– Он магл?

– Сквиб, – Брайан прикрыл ладонью глаза от вышедшего из-за облаков солнца и присмотрелся. – Кажется, мы не первые.

На невысоком, ниже пояса Брайана, белом заборчике перед домом восседал Рафаэль и пялился на что-то у своих ног. Выглядел он крайне фактурно в джинсах, рубашке с причудливым узором, обладателю которой позавидовал бы сам профессор Дамблдор, бессменных круглых очках с зелёными стёклами и соломенной шляпе: на летнем солнце Гринграсс сгорал быстрее вампира.

Брайан чувствовал, что у Изольды зреет комментарий, поэтому предупреждающе сжал её руку.

– Привет! – окликнул он друга. Тот поднял голову, замер на мгновение, сверля взглядом Изольду, а затем выразительно кивнул. – Больше никого ещё нет?

– Нет, – отозвался Рафаэль и поправил очки. Изольда прижалась к Брайану.

– Как… дела? – спросила она с лёгкой запинкой.

– Нормально. А у тебя?

– Всё здорово, – Изольда явно, как и Брайан, удивилась разговорчивости Гринграсса, но решила, что это хороший знак. – Я рада возможности быть здесь на этих выходных.

Судя по лицу, Рафаэль хотел усомниться, но в последний момент одёрнул себя и сказал:

– Спрошу ещё раз после поездки, – что на его языке означало «Надеюсь, твоё мнение сохранится таким же позитивным к концу выходных». Это было настолько вежливо и цивильно, насколько вообще возможно было добиться от него постороннему. Брайан от души умилился.

Следующие несколько минут прошли в тишине, разбавляемой свистом ветра и шумом прибоя по ту сторону дома. Пару раз над головами пронеслись чайки, крича что-то о своём. Подставив лицо ветру, Брайан втянул полной грудью морской воздух, перебирая запахи: соль, дерево, влага, тонкий свежий парфюм…

Слух кольнул хлопок в отдалении. Брайан обернулся – от трансгрессионной площадки медленно спускались по пологому склону Вуд и мисс Белл, причём вторая первому что-то звонко говорила. Принюхавшись, Брайан учуял перегар и раздражение.

– Пацаны-ы… у кого с собой антипохмельное? – без приветствий простонал Вуд.

– У меня, – откликнулся Брайан и открыл саквояж. – Ты где успел, Орсон?

Мисс Белл сложила руки на груди и поджала губки. И пусть был по большей части сосредоточен на страдающем друге, Брайан не смог про себя не отметить, что пока что именно мисс Белл выигрывала в негласном соревновании «Оденься как магл»: была облачена в очень короткую юбочку (такие были безумно популярны у девушек-магл) и полосатый топик.