Текст книги "Не отбрасывая тень (СИ)"

Автор книги: F-Fever

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 44 страниц)

Все они зачаровывали по-своему, но только Его крыло – таинственно одинокое, огромное, черное – притягивало меня, словно магнит. Оно было совершенно каждым своим перышком, и я не без опаски думал, что таким же совершенным я мог бы назвать и Его.

И это было на самом деле удивительно для меня, потому что я вполне отчетливо осознавал, что я ненавижу Его за то, что Он сделал со мной и продолжает делать, но в то же время глупо было бы отрицать, что я не восхищаюсь им и не считаю Его по меньшей мере безупречно красивым.

О характере судить было сложнее. Еще тяжелее было делать это, исходя из того, что я никогда не любил и не мог копаться в себе, а сейчас, почувствовав странное напряжение внутри и понимая, что я вот-вот упрусь носом в глубокую психологическую защиту, я в один глоток опустошил оставшийся кофе, поднялся со ступенек и уже собирался вернуться в дом, как вдруг замер, невидящим взглядом уставившись на гравий, окружающий мамины клумбы с цветами.

Я внезапно отчетливо ощутил, как легкое, приятное тепло коснулось моих плеч и опустилось на руки, быстро распространяясь по коже по всему телу. Это не могло быть от пледа; ощущения были такими, будто я встал под летним солнцем, но это тепло, не задерживаясь на поверхности моей кожи, потекло внутрь, и я вдруг ощутил себя так спокойно и умиротворенно, что не нашел бы слов для описания этого состояния.

Я бы ни с чем не спутал это тепло, но неужели я действительно раньше его никогда не замечал?

Я прислушался к своим мыслям, но в них была тишина, и этот немой диалог, обмен мыслями друг о друге, внезапно показался мне таким интимным, что по коже побежали мурашки. Я улыбнулся, зная, что Он почувствует мои эмоции сейчас, и понял, что я бы хотел проводить так каждое утро – просто просыпаться до рассвета и встречать его на ступеньках дома, согретый Его мыслями обо мне.

Не переставая прислушиваться к ощущениям своего тела, я оглянулся в последний раз на уже посветлевшее небо и вернулся в дом.

========== Глава XXVII. ==========

Я не слышал, как он подкрался. Увлеченный мыслями о своей демонической жизни, о тепле и о Нем, я делал сэндвичи на завтрак и не обращал внимание ни на что больше, пока не сделал глубокий вдох и не почувствовал вдруг нить демонического запаха сквозь человеческий. Совсем рядом со мной. В паре шагов от меня.

Инстинкты и рефлексы сделали свое дело быстро: я схватил со стола нож и резко развернулся, делая выпад ножом вперед. Пол отклонился, отпрыгнул на шаг назад и моментально принял человеческий облик, настороженно уставившись на меня. Руки он держал чуть вытянутыми, чтобы предугадать мою следующую атаку, всей своей позой выдавая ожидание нападения и готовность драться, если придется.

Увидев его, почуяв его человеческий запах, я выпрямился, выдохнул и откинул челку со лба.

– Ты обещал не попадаться мне на глаза, – напомнил я. – Я мог тебя убить.

– Вот уж вряд ли, – хмыкнул он, взлохмачивая свои светлые волосы на затылке. – Я опытнее тебя в драках. Ты бы меня максимум поцарапал.

– Ты не видел меня в драках.

– Хорошему бойцу не нанимают телохранителя.

Я закатил глаза и вернулся к сэндвичам.

– Что ты здесь делаешь?

– Я проголодался, – он остановился рядом со мной, протянул руку к нарезанному бекону и подцепил ломтик кончиками пальцев. – У тебя в комнате нет бара и холодильника, если ты забыл. Может, ты будешь так добр, что приготовишь мне поесть…

– Я тебе не служанка, – огрызнулся я. – Бери и ешь.

– Спасибо.

Просияв, он молниеносно схватил мой сэндвич, отскочил в сторону и с наслаждением откусил от него, прислонившись спиной к подоконнику. Я исподлобья наблюдал за ним, а потом положил нож и взял второй сэндвич.

– Почему ты был в демоническом обличии? – спросил я.

– Пугал твою собаку, – ответил Пол, откусывая от сэндвича. – Так мило боится. Лаяла на меня до хрипоты, пока не убежала на второй этаж, в комнату твоих родителей. А я почуял запах еды и спустился. А тут ты с ножом. Всегда приятно, когда тебя радушно встречают…

Я на секунду даже пожалел, что не задел его.

Пол доел сэндвич, стряхнул крошки с ладоней и отошел от окна, чтобы налить себе воды. Прислонившись к столешнице, я наблюдал за ним из-под челки, скрестив руки на груди. Есть больше не хотелось.

– От кого Он защищает меня? – спросил я.

Пол повернулся, вытер губы тыльной стороной ладони и чуть пожал плечами.

– Тебе должно быть виднее.

– Мне Он не сказал. Но ты наверняка знаешь.

Пол опустил голову. Он поставил стакан на столешницу, придерживая его рукой, и смотрел на пузырьки воды, всплывающие на поверхность, до тех пор, пока они не исчезли окончательно.

Я не торопил его.

– Ты ошибаешься, – наконец ответил он, поднимая на меня взгляд. – Он не объяснил мне. Он вызвал меня к себе и сказал, что я отправлюсь с тобой в Англию и прослежу, чтобы никто не решил снять с тебя кожу, а если я откажусь или расскажу кому-то о тебе или о нашей поездке, то могу распрощаться с жизнью.

Он поднял руку, демонстрируя мне две царапины рядом с его большим пальцем, которые я заметил еще в нашу первую встречу, и меня вдруг замутило, когда я понял, что это. Отвращение тошнотой поднялось во мне – отвращение к себе, к Нему, ко всей этой ситуации, в которой страдали те, кого я даже не знал…

– Он оставил мне эти следы, когда я попытался уточнить детали. Он сказал, что не все вопросы должны иметь ответ, и лучше мне согласиться с этим.

Я смотрел на его руку со смешанными чувствами, не зная, что сказать; взгляд словно прилип к двум царапинам против моей воли. Пол некоторое время внимательно рассматривал мое лицо, а потом потянулся за стаканом и отпил воды.

Я продолжал молчать. Что я мог сказать ему? Извиниться за то, что мой жених использует разные и не всегда нормальные методы уговора? Попросить прощения за то, что я в свое время встрял в смертельную авантюру с самым страшным из всех демонов, который пойдет по головам, чтобы добиться своего? Объяснить, что я не имею представления о том, что происходит вокруг меня? Вряд ли Пол хотел бы это услышать.

От ответа меня избавил телефонный звонок. На дисплее высветилось имя Эмили, и я в растерянности ответил, прислоняя телефон к уху.

Пол безучастно наблюдал за тем, как я пытался вставить хоть слово в эмоциональный монолог Эмили и как принялся бездумно ходить по кухне, пытаясь успеть за тем, что она говорила мне.

Мысли застряли на уровне словосочетания «мой жених» и не желали переключаться.

Когда я повесил трубку, у меня было такое ощущение, будто я посмотрел фильм в ускоренной перемотке: в общем-то, я понял основную суть, но детали упустил.

– Что случилось? – спросил Пол, глядя на мое растерянное лицо.

– Закон подлости, – хмыкнул я. – Нужно возвращаться в Америку. Эмили нашла нашей группе спонсора.

…

Кажется, мой отъезд расстроил всех сильнее, чем я думал. Я, конечно, не хотел так скоро покидать родителей, пробыв у них всего лишь сутки с хвостом и проспав большую часть этого времени. Мама и папа с пониманием отнеслись к моему вынужденному отъезду, пусть я все равно ощущал вину, Лиза и Бриджит выглядели удрученными, как ни старался я их развеселить, и даже Пол стал молчаливее и угрюмее.

Дом в мгновение ока наполнился атмосферой грусти, и мне пришлось дать обещание сквозь скрещенные пальцы, что скоро я приеду вновь и проведу с ними намного больше времени. Это немного приподняло всем настроение, но я продолжал мучиться чувством вины на протяжении всего времени, которое я собирал свою сумку с вещами, пока вся семья собиралась на прощальный обед, пока я разбирался по телефону с билетами и пока мама отвозила меня в аэропорт.

Я промолчал почти всю дорогу, расстроенный последними объятиями с отцом, Лизой и Бриджит, и даже Бади, который так ко мне и не подошел, побежал за машиной, когда мы отъезжали, и бежал за ней до тех пор, пока мама не свернула на главную дорогу и не прибавила скорость, и я еще несколько мгновений видел его белый силуэт, застывший посреди дороги и смотрящий на удаляющийся автомобиль.

Сердце разрывалось. Я не думал, что так сильно соскучился по ним всем, пока мне не понадобилось возвращаться в Америку так скоро, пусть я отчаянно обещал себе приехать еще, даже если придется притащить с собой армию телохранителей.

И на фоне этой тоски отчетливо выделялось легкое, нервозное возбуждение: я скоро увижу Его. Шестнадцать часов на самолете – и я смогу спуститься в Ад, пересечь длинный коридор, очутиться в Его покоях и глубоко вдохнуть Его запах, уткнувшись носом в Его грудь.

Тяга вибрировала в груди и передавалась в руки; я сжимал их в кулаки и закусывал губу, словно мог начать говорить о Нем в любую секунду против воли.

Возле аэропорта тоска усилилась, и маме, любяще смотрящей на меня, пришлось напомнить мне, что скоро мы увидимся вновь, просто сейчас работа важнее, и она, как и все остальные, это хорошо понимает.

Я пообещал ей вернуться, крепко ее обнял, ушел в аэропорт и, спустя полчаса ожидания Пола и запутанных объяснений с работниками аэропорта, что это я звонил насчет обмена билетов, мы оказались в самолете, и я почти тут же спрятался за наушниками, потому что Пол выглядел слишком мрачным для разговоров, а я был слишком расстроен, несмотря на хорошую причину для возвращения.

Как ни странно, но шестнадцать часов в прямом и переносном смысле пролетели. Пересадка была в Дублине; до нее я благополучно проспал, а после был достаточно успокоен выпитым виски, чтобы смотреть фильм, который показывали в салоне, параллельно играя в пасьянс на телефоне.

Правда, за полчаса до посадки я начал сходить с ума. Ерзал в кресле, вертелся, не мог найти подходящую под настроение песню и бесконечно просил у стюардессы воды.

Когда самолет сел, я достиг пика своего беспокойства так сильно, что Полу пришлось выводить меня из самолета под руку, чтобы я не вызвал пелену прямо на глазах у обычных людей, но ему не удалось убедить меня поехать на такси до дома, чтобы отвезти вещи: я затащил его в туалет, сбивчиво поблагодарил за компанию все это время и вызвал пелену, выхватив из памяти образ своей квартиры.

Переместившись домой, я как попало бросил сумку, скинул с себя теплую кофту и тут же вызвал пелену в Ад.

Меня колотило.

Я был возбужден так, что еле выдержал поездку в лифте, а едва распахнулись двери – бросился бежать по коридору, едва не сбив с ног парочку демонов. Бегом я пересек длинный коридор, практически пролетая через невысокие ступеньки, но ближе к Его покоям замедлился, а за поворотом и вовсе остановился, как вкопанный: у Его дверей стоял десяток демонов, мужчин и женщин в черных одеждах в пол, на некоторых из них были большие капюшоны.

Ничего не понимая, я медленно приблизился, ощущая, как каждый шаг отдается эхом в моей голове, и они повернулись ко мне, настороженно и презрительно глядя на меня. Вблизи я смог пересчитать их – четырнадцать демонов, шесть из которых женщины; едва дыша, я прошел мимо них, сжавшись под пристальными взглядами, и остановился у дверей.

Меня смущало то, что я не принимал без необходимости демонический облик, и даже сейчас, в центре Ада, я стоял в человеческом обличии посреди группы недоброжелательно настроенных демонов.

Сглотнув, я шагнул к дверям Его покоев, когда вдруг один из демонов преградил мне путь, вытянув руку. Его лицо было скрыто тенью капюшона; я лишь ощущал волны его презрения, которые он буквально физически источал, но не успел я что-либо предпринять, как второй демон, высокий парень с коротко стриженными темными волосами, тут же крепко схватил его за плечо. Я замер, сердце бешено заколотилось; ощущая, как отхлынула кровь от моего лица, я испуганно следил за тем, как они с минуту молча и грозно смотрели друг на друга, а потом демон, преградивший мне дорогу, опустил руку, и я, оглянувшись на всю компанию, шагнул через открывшиеся двери в покои.

И тут же мне в нос ударил пряный, дурманящий запах, напомнивший мне о сладком, чуть терпком вине, и меня бросило в дрожь так сильно, что я едва устоял на ногах. Ощущая себя как в замедленной съемке, я обернулся и тут же непроизвольно отступил к уже закрывшимся дверям, прижимаясь к ним спиной, когда взгляд насыщенно-фиолетовых глаз скользнул по мне, и приятный, обольстительный голос произнес с хорошо слышными, сладкими нотками, вызвавшими во мне трепет.

– Томми! Какой сюрприз!

Раскинув руки с длинными когтями, Виктор мягко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы и клыки, и мне показалось, что мое сердце перестало биться.

========== Глава XXVIII. ==========

Все вокруг меня замерло.

В первую минуту я не видел никого больше – только два силуэта в центре комнаты, слишком близко друг к другу, опасные и привлекательные, будто ожили мои пугающие фантазии из Его рассказов, когда венгерский принц пытался соблазнить прекраснейшего из падших ангелов, переманить его на свою сторону и подчинить, и я стыдливо, отчаянно, в глубине души, хотел оказаться на его месте, чтобы испытать эту власть.

Меня буквально разрывало на части – пугала и странная радость в насыщенно-фиолетовых глазах, и холодная отчужденность в почти черных с красным отблеском; меня тянуло к Нему голодной тягой и отталкивало то, каким гордым и высокомерным Он выглядел сейчас. Словно между нами ничего не было; словно только что меня привели к Нему впервые, чтобы преподать урок, и я для Него не более, чем очередная пешка в Его пепельном королевстве.

Виктор стоял так близко к Нему, практически вплотную, что меня охватило напряженное желание узнать, о чем они могли говорить, чтобы стоять так близко, почти касаясь друг друга. Сейчас я видел их рядом, видел, как они кардинально не похожи, будто лед и пламя: Виктор двигался более четко и твердо, но его жесты и речь были мягкими и тягучими, словно мед, в то время как Он ступал грациозно и плавно, но каждый жест и слово были твердыми и немного жесткими. Виктор был ниже на полголовы и выглядел более хрупким рядом с Его высоким ростом и широкими плечами, обтянутыми черным, плотным одеянием, скрывающим всю Его одежду.

Они различались, казалось бы, во всем, но, даже несмотря на кардинальные отличия, в то же время у них угадывалось что-то общее, что-то неуловимое во взгляде и манере держаться – что-то королевское, благородное, выработанное долгими веками, и это что-то вызывало у меня благоговение.

А потом я почувствовал свой слабый пульс, свое дыхание, и мир, ограниченный каменными стенами, мир, внезапно заключенный в одном демоне, начал оживать для меня, и я заметил, что в покоях они были не одни: помимо них в комнате было еще шесть демонов. Трое из них, судя по надетым капюшонам, были личной охраной Виктора, а трое других – Его свитой. Я не увидел их сначала, полностью зачарованный полярными взглядами двух демонов, вызывающих у меня схожие, неясные мне чувства – притяжение и восторг на грани животного страха.

– А я надеялся на твое приглашение, – укорил Виктор, шагнув ко мне, и я против воли тут же вскинул на Него взгляд.

Он слегка прищурился и поджал губы, но промолчал, пристально следя за тем, как Виктор медленно, но твердо направился ко мне. Каждый четкий шаг эхом отлетал от гладких стен и задевал мои напряженные барабанные перепонки.

– Я не знал, что ты будешь здесь, – ответил я; от волнения голос прозвучал чуть выше, чем обычно, и я прокашлялся, пытаясь это скрыть. – И я… я…

– Адам сказал мне то же самое, – перебил меня Виктор, бросив на Него взгляд, с обаятельной улыбкой, и меня вдруг что-то неприятно кольнуло под сердцем. – Он сказал, что ты уехал на время… Но я рад, что мы все-таки увиделись до моего отъезда в Венгрию.

Виктор протянул руку и проворно схватил меня за рукав тонкой рубашки, и я поддался, шагнув к нему. Меня тут же окутало его пьянящим ароматом; я сделал вдох и почувствовал странное блаженство внутри, словно после дозы. Это блаженство потекло из легких по венам, по крови, в каждую клеточку, расслабляя…

Когда я перехватил Его взгляд, темные глаза показались мне почти черными, исчез даже красный отблеск. Проснулась интуиция и напомнила мне, что я должен быть настороже рядом с Виктором и не дать его обаянию затуманивать мой разум, и я с трудом уцепился за эту нить самоконтроля, машинально затаив дыхание.

– Мы как раз обсуждали тебя, – сказал Виктор, обнимая меня за плечи и ведя к Нему, и я не столько заметил, сколько почувствовал Его нарастающее напряжение.

Его запах усилился настолько, что мои легкие практически горели от него.

– Меня? – переспросил я, обращаясь больше к Нему, чем к Виктору, и добавил с легким нажимом. – И о чем же вы говорили?

Тонкие пальцы венгерского принца легонько настукивали ритм какой-то музыки на моих плечах, но я был слишком сильно взвинчен, чтобы обращать на это внимание.

Он не сводил с меня взгляд ни на секунду, и когда я задал вопрос, смело посмотрев в Его глаза, Виктор чуть крепче сжал мои плечи и склонил голову набок. Мне снова, как тогда в Венгрии, показалось, что он роется в моей голове и читает мои мысли, и я снова почувствовал себя обнаженным под этим взглядом.

И истекающим кровью под взглядом почти черных глаз.

Я вдруг понял, что меня душит чудовищная, неприятная мысль, что я не знаю причину, по которой Виктор здесь, почему он стоял так близко к Нему и почему Он сейчас ведет себя так странно, словно не хочет меня знать.

Как будто я появился не в то время и не в том месте, начиная с рождения.

Насмешливый взгляд насыщенно-фиолетовых глаз скользнул по Его лицу; Виктор прищурился, и Он вдруг едва заметно качнул головой.

– Его это не касается, – ответил Он на немой вопрос венгерского принца. – Я думаю, на сегодня наш разговор можно считать оконченным.

Сказав это, Он перевел взгляд на меня, словно хотел увидеть мою реакцию на Его слова, и я чудом удержал спокойное лицо, хотя внутри после Его слов что-то вдруг едва ощутимо пошатнулось.

Пошатнулось и задело легкие, потому что следующий вдох вдруг отозвался щемящей болью в грудной клетке, словно кто-то всадил гвозди в мои ребра.

– Что меня не касается? – спросил я.

– Не прогоняй меня, – Виктор повернулся ко мне, и я вдруг почувствовал давление от его рук на моих плечах, словно это были не руки, а тяжелый груз, прижимавший меня к земле. – Мне так хотелось повидать Томми, а ты отсылаешь меня. Тебе не терпится побыть с ним наедине или…

– Достаточно, – твердо оборвал Он. – Я услышал от тебя все, что должен был, и больше нам разговаривать не о чем. Тебя и твоих спутников отведут в покои.

Виктор спокойно выдержал горящий взгляд темных глаз, в котором мелькнуло столько свирепости, что я мог только поразиться выдержке венгерского принца, про себя размышляя, что меня бы этот взгляд поставил на колени за доли секунды…

Холодность Его голоса сковала меня; я проглотил ком в горле, понимая, что без поддержки Виктора я бы вряд ли стоял на ногах сейчас.

Словно прочитав мои мысли, Виктор улыбнулся мне, а потом перевел взгляд на Него и неожиданно спросил что-то на венгерском. Он поджал губы, пристально вгляделся в насыщенно-фиолетовые глаза и неохотно коротко ответил. Виктор едва заметно качнул головой и как-то странно улыбнулся, словно у них был общий секрет, но Он выглядел слишком напряженным, чтобы отвечать на улыбку, и венгерский принц неожиданно отпустил мои плечи и переплел свои пальцы.

– Пожалуй, если ты считаешь этот разговор оконченным, – мягко обратился он к Нему, – мне действительно следует отправиться в свои покои и отдохнуть. Ты сегодня не слишком гостеприимен.

– Сайер отведет тебя, – сухо ответил Он, проигнорировав подколку.

Виктор повернулся ко мне. Внимательный взгляд прошелся по моему лицу и поджатым губам, опустился на скрещенные руки и снова остановился на лице; он улыбнулся.

– Возможно, – заговорил он, – мы с тобой еще увидимся, но мне в любом случае было приятно повидать тебя, Томми, и обнаружить, что ты все еще в добром здравии… Даже, я бы сказал, ты еще жив.

Если бы не усиленный слух, я бы даже не услышал, как тихо Он сомкнул зубы после этих слов.

Меня и так достаточно колотило от окружающих Его тайн.

– Мне тоже было приятно, – растерянно ответил я, изо всех сил пытаясь подавить желание спрятаться за Его спиной и даже не зная, что именно приятно – увидеть Виктора или понимать, что я еще жив.

Улыбнувшись, Виктор развернулся, и его молчаливые подопечные тут же оказались рядом с ним. Двери покоев распахнулись; компания, которую я видел в коридоре, расступилась перед возникшим из ниоткуда Сайером. Он склонил голову перед принцем в знак приветствия и повел его с демонами в покои, и я провожал эту процессию взглядом до тех пор, пока они не скрылись из виду за поворотом.

Оставшаяся у двери охрана и трое демонов в покоях молча посмотрели на Него. Он коротко кивнул им, и демоны тут же вышли, оставив нас наедине.

Двери закрылись, и мы остались одни, не считая, по меньшей мере, сотни несказанных слов.

– Ты отослал меня, – уверенно сказал я, поворачиваясь к Нему, и Он перехватил мой взгляд. – Вот почему ты так спокойно и легко отпустил меня в Англию. Ты договорился с Виктором, что он приедет в мое отсутствие. Зачем?

– И, насколько я знаю, ты не должен был появляться так рано, – ответил Он, проигнорировав мой вопрос. – В чем дело? Пол должен был тебя задержать.

От удивления у меня даже рот приоткрылся.

– То есть как… – растерянно начал я.

– Ты не должен был возвращаться, пока Виктор здесь, – сухо произнес Он. – В чем дело?

– Эмили…

Я не смог заставить себя закончить фразу. Не смог договорить. Мне вдруг показалось это таким унизительным – оправдываться перед Ним, перед монстром, которого не заботит ничего, кроме чужой боли и способов ее причинения.

Это ощущение вдруг пронзило меня, будто удар молнии; так сильно и больно, что мне показалось, будто я задыхаюсь.

Словно бы все перевернулось, и я не мчался через полсвета, чтобы увидеть Его.

– Ты отправил меня в другую страну с телохранителем, который должен был задержать меня там? – переспросил я, и мой неожиданно спокойный голос под конец фразы дрогнул.

Он услышал эту дрожь. Он понял, что она значит. Он чувствовал меня, чувствовал так же хорошо, как свое собственное тело, и Он знал все обо мне, как бы я ни старался это скрыть.

Несколько секунд Он пристально вглядывался в мое лицо, словно я изменился за эти пару дней отсутствия, а я вдруг поймал себя на мысли, что красные отблески Его глаз похожи на пламя.

Пламя, которое сжигает меня изнутри, иссушает, убивает.

– Тебе не стоит пересекаться с Виктором, – наконец ответил Он. – Так было лучше.

Это прозвучало так, будто Он хотел добавить «пока ты не вернулся», и я с трудом подавил странную боль внутри.

Как так получилось, что я всю свою жизнь был устойчив к боли – как к физической, так и моральной, выстроив идеальную, наплевательскую защиту, а тут внезапно я встретил Его – и Он был способен уложить меня на лопатки этой болью и заставить молить о пощаде.

– Почему же? Он сказал, что вы разговаривали обо мне, но я не знаю, правда ли это. Ты отсылаешь меня в другую страну и приглашаешь сюда его. Специально, чтобы он со мной не пересекся. И вы говорите обо мне? С чего такая честь?

Я передернул одеревеневшими, словно покрытыми льдом от Его взгляда, плечами.

– Кому из вас верить?

– Мне, Томми, – на секунду в Его взгляде мелькнула та свирепость, с которой Он смотрел на Виктора, и у меня по коже пробежали мурашки. – И только мне.

Я запнулся, но упрямо гнул свое. Быстрые смены Его настроения сбивали меня с толку.

– Не уверен, что у меня получится. Ты лжешь мне во всем. Во всем!

– Я не обязан отчитываться перед тобой за то, что я делаю, – оборвал Он. – Если ты не можешь поверить мне на слово, что это для твоего же блага…

– Поверить в чем? – взорвался я и повысил голос. – Понятия не имею, что ты выдумал себе, но он тебя соблазняет – и это заметно! Во что ты хочешь, чтобы я верил? Не делай из меня идиота! Зачем ты отослал меня?

Его глаза вдруг так заметно потемнели и наполнились такой убийственной ненавистью, что мне показалось, будто Он сейчас убьет меня. Я даже не успел подумать, что именно я сказал не так, когда Он сквозь зубы ответил.

– Тебе нужно отдохнуть, Томми, перелет был долгим.

– А тебе нужно перестать лгать! – я со злостью ткнул Его пальцем в грудь, и Он резко перехватил мою руку за запястье и крепко сжал.

Кожа вспыхнула, загорелась, будто я сунул руку в костер. Я вспомнил, как Он обжег меня в нашу вторую встречу, когда я схватил Его за руку; я дернул рукой, пытаясь вырвать ее из крепкой хватки, и поморщился, когда Его горячие пальцы начали причинять боль.

Его глаза полыхали, и в сумме с раскаленной кожей создавали странное и притягательное влечение, будто я был мотыльком, летящим на пламя.

– Успокойся, – холодно сказал Он. – Какова бы ни была причина твоего возвращения, но тебе не следовало приезжать сюда так рано. Все было распланировано, и теперь Пол…

– Не смей убивать его, – зашипел я.

Он резко оттолкнул мою руку от себя, и я тут же схватился за горящее запястье. Кожа покраснела, но волдырей и ожогов не было, хотя одно прикосновение к ней причиняло сильную боль.

– Я знаю, что ты делаешь, – выпалил я. – Я знаю, что ты запугал его. Знаю, что ты ненормальный! Тебе что, на самом деле доставляет удовольствие издеваться над другими, делать больно? Он рассказал мне все – как ты вызвал его, как приказал следить за мной и молчать! Я все знаю!

Я не прислушался к голосу в моей голове, который почти кричал мне замолчать. Тяжело дыша от бушующей во мне ярости, я не сводил взгляд с Его надменного лица.

– И единственное, в чем я обвиняю себя – это в том, что я пошел на это. Знай бы я с самого начала, что ты психопат, я бы никогда не согласился на обращение в демона. Я бы предпочел никогда тебя не встречать.

Качнув головой, я добавил чуть тише.

– Надо было покончить с собой еще после первой нашей встречи.

Он резко шагнул ко мне, сжимая руки в кулаки, и я непроизвольно отступил назад, подумав, что Он меня сейчас ударит.

– Убирайся отсюда, – прошипел Он, с ненавистью глядя на меня, и мне показалось, что Он едва себя контролирует. – Убирайся. Чтобы я больше тебя не видел.

– С удовольствием, – бросил я.

Кинув последний взгляд на Него, я развернулся и быстро направился к дверям покоев, смутно ожидая, что Он вот-вот бросит нож мне в спину.

Но двери закрылись за мной, а я был все так же относительно цел, разъярен и расстроен, и мне на секунду на самом деле захотелось покинуть Ад, но вместо этого я сделал глубокий вдох и, почуяв в воздухе тонкий аромат терпкого вина, медленно пошел на этот запах, всеми силами пытаясь отвлечься от только что произошедшей сцены.

Теперь я сомневался во всем.

Мысли о том, что я скучал по Нему, наш немой диалог этим утром, мои размышления о Нем и мое желание Его увидеть – все это вдруг показалось мне неустойчивым, неправильным, лживым. Я больше ни в чем не был уверен, даже в себе и своих чувствах.

Но что я точно знал – я не собирался уходить.

Я собирался найти покои Виктора.

========== Глава XXIX. ==========

Покои Виктора я нашел сразу, но некоторое время в нерешительности стоял возле дверей, прислушиваясь к себе и к голосам, которые слышал в комнате. Они были приглушенными, я не мог разобрать слов, но отчетливо различал незнакомые мне голоса демонов-свиты и один мягкий, шелковый, чуть растягивающий гласные, заставляющий мое сердце трепетать при одной только мысли, что этот голос будет звучать совсем рядом со мной, и его обладатель будет видеть меня насквозь, словно эта способность передается вместе с престолом.

Я не мог убедить себя, что поступаю правильно, приходя к нему. Он не сказал и не собирался говорить мне правду, но требовать ее от третьего лица в этой истории, от кого-то, кто может убить тебя и с улыбкой смотреть, как ты умираешь… Я себе не изменял в странных и необъяснимых поступках. Более того – я был уверен, что и Виктор мне ничего не скажет; особенно, если я был прав, и он все еще проявляет к Нему интерес.

Приблизившись к двери вплотную, я сделал вдох, затаил дыхание и негромко постучал. Голоса смолкли; несколько секунд в покоях стояла тишина, а потом мягкий голос крикнул «войдите», и я открыл дверь.

И неловко замер на пороге.

Комната была огромная и вся уставлена диванами и софами – по одной на демона-прислужника. В центре стоял большой стол, накрытый на двенадцать персон, несколько кресел, зеркало в полный рост и пушистый ковер. Покои освещались несколькими десятками свеч, из-за чего комната была погружена в легкий, интимный полумрак.

Виктор стоял у противоположной стены, во главе стола; его свита – в общей сложности десять демонов – разместились на диванах, софах, ковре и креслах; я пробежался по ним взглядом и посмотрел на принца, не зная, что сказать о своем позднем, беспричинном визите.

К счастью, говорить и не пришлось. Едва кинув на меня взгляд, Виктор опустил голову и выдержал паузу.

– Оставьте нас, – холодно бросил он после молчания, и его свита мгновенно поднялась со своих мест и вышла мимо меня, неловко замершего на пороге, из комнаты, не сказав ни слова. Когда за ними закрылась дверь, я повернулся к Виктору и почувствовал себя еще более неловко, оставшись с ним в слабо освещенных покоях наедине.

Он снял свое черное одеяние и теперь был в белой рубашке с закатанными рукавами и темно-серых брюках; руки убраны в карманы брюк. Несколько верхних пуговиц его рубашки были расстегнуты; я пробежался взглядом по его груди и тут же опустил глаза.

– Кажется, я догадываюсь, зачем ты пришел, – заговорил он, и в его голосе снова зазвучало знакомое лукавство.

– Я хочу знать, о чем вы говорили с Ним, – ответил я.

– Я не ошибся.

Виктор улыбнулся и склонил голову набок, рассматривая меня, а потом оперся руками на спинку стула и указал мне на другой стул.

– Не хочешь присесть? Перекусить?

Я отрицательно качнул головой, но подошел к стулу и опустился на него так аккуратно, словно боялся сделать резкое движение, находясь в одной клетке со зверем. Сидел я как на иголках, нервный после разговора с Ним и после того, как остался один на один в полутемной комнате с принцем, который прекрасно умеет очаровывать людей.

– Он тебе ничего не сказал, верно? – спросил Виктор, глядя на меня, и я отрицательно покачал головой. – Почему ты думаешь, что я скажу?

– Я лишь хочу знать, о чем вы говорили, – ответил я. – Это же не может быть такой большой тайной.

– А если может? Он жил до тебя сотни лет. Его тайны не умерли с твоим появлением в Аду.

Я почувствовал себя уязвленным, но Виктор продолжал как ни в чем не бывало.

– Мы действительно говорили о тебе, когда ты появился. Я спрашивал у него, почему ты отсутствуешь, и когда он сказал, что ты уехал, я понял, что он это подстроил. А тут ты вернулся. Видел, как он изменился?