Текст книги "Не отбрасывая тень (СИ)"

Автор книги: F-Fever

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 44 страниц)

Этот страх – настоящий, липкий, холодящий – в мгновение ока захватил меня с головой, так сильно и всепоглощающе, что не осталось больше ничего, и я резко закрыл от Него голову руками, ожидая, что сейчас Он добьет меня.

Но Он лишь мягко и как-то словно бы даже нежно отвел мои руки от моей головы кончиком лезвия, и я несмело посмотрел на Него. Одна Его рука безжизненно висела, и кровь капала с тонких пальцев на пол, пока вторая твердо сжимала рукоять меча.

Абсолютно черные глаза скользили по мне безучастным взглядом.

– Вот и все, – тихо сказал Он и оперся на меч. – Я говорил тебе в нашу вторую встречу, что в тот момент, когда ты испытаешь страх, я убью тебя. Я почувствую это и убью тебя, потому что ты был смелым и дерзким, когда тебя привели ко мне впервые, а сейчас ты сломан. Ты стоял на коленях передо мной, Томми, а теперь ты боишься меня. От тебя ничего не осталось. Я предупреждал тебя.

Даже раненый, расцарапанный, истекающий кровью, Он все равно был прекрасен, и страх сменился на боль, потому что я резко и сильно захотел, чтобы всего этого Ада не было. Чтобы я мог просто тихо сказать Ему, что я люблю Его. Чтобы я на секунду поверил, что Ему не все равно.

– Я… – начал я и замолчал.

К горлу поднялась тошнота. Я пытался побороть ее и сглатывал, пока не понял, что начинаю захлебываться, а из уголка губ стекает тонкая струйка крови, и Он равнодушно смотрит на меня.

Слабость так сильно пропитала собой мои ноги, поднимаясь по ним и охватывая мое тело, что я не мог пошевелиться, и просто лежал на спине, прижав дрожащие ладони к ране и с тоской глядя на Него.

Не дождавшись от меня продолжения, Он коротко усмехнулся, будто знал, что я не решусь, будто понимал, что именно я хочу сказать, а потом качнул головой и поднял глаза. Серьезный, ледяной, убийственный взгляд прошелся по рядам молчащих демонов, и Он громко произнес.

– Каждый, кто решится помочь ему, поплатится за это своей головой. Я оставлю его здесь. И я узнаю, если он выживет. Я сниму кожу заживо с любого, кто хотя бы заговорит с ним.

Мне показалось, что Его взгляд метнулся туда, где стоял Пол, но я не мог повернуть голову и увидеть лицо своего хранителя. Веки были тяжелые, а слабость блаженной, меня клонило в сон, и на грани ускользания я вдруг с эйфорией подумал, что не умру от проклятия, которое заживо раздирает мои легкие.

Сквозь туман, застилавший глаза, я увидел, как Он снова перевел взгляд на меня. Мне показалось, что Он хочет что-то сказать, я словно бы даже видел движение Его губ, и я отчаянно цеплялся за сознание, чтобы услышать это, но Он, резко подхватив меч, развернулся и ушел.

Еще несколько секунд после Его ухода в холле царила абсолютная тишина, а потом Ад ожил. Демоны разошлись по столикам, этажам и коридорам; они обходили меня, переступали через мой меч и ни словом, ни взглядом не показывали, что я существую. Я лежал на полу, сотни демонов ходили вокруг меня, но никто из них меня не замечал, и я закрыл глаза.

Я не знал, на что похожа смерть, но уповал, что если это покой, то это как раз то, что мне нужно.

Как раз то, за чем я гнался, и единственное, что мне теперь остается.

А потом я позволил тьме окружить меня и воцарилась тишина.

========== Глава LII. ==========

Я приходил в себя медленно, будто выплывал на поверхность, поднимался со дна и боролся с давящей на меня водой. Тело было словно налито свинцом, болела каждая клеточка, и, еще даже не успев толком прийти в себя, я сосредоточился на дыхании. Мне почему-то казалось, что если я не буду думать о том, как поднимается и опускается моя грудная клетка, то она рухнет под этой тяжестью и раздавит мои легкие.

А потом я начал ощущать свои пальцы. Спонтанно – сжал ткань под руками, машинально дернулся, то ли желая отбиться от невидимых ударов, то ли пытаясь закрыть лицо, хотя мне уже, должно быть, ничего не угрожало.

Веки были тяжелые. Слабость была такой сильной, что меня едва хватало на слежку за дыханием, и я был погружен в какое-то странное состояние, будто бы на самом деле пребывал под водой: я был легким, растворенным в этой воде, а все тревожные ощущения и беспокойные чувства плавали на поверхности, готовясь наброситься на меня когда я всплыву, и я поднимался со дна медленно, боясь, что внезапный круговорот света и звуков затянет меня, оглушит, ослепит и скроет мой громкий пульс где-то в возрастающем сигнале вернувшейся тревоги.

Когда ощущения потихоньку начали оживать, я почувствовал и мягкие простыни подо мной, которые я неосознанно сжимал, теплое одеяло, грузом лежащее поверх моей хрупкой груди, и чужой запах. Чужой, но в то же время знакомый; я втянул его носом так глубоко, что когда он заполнил легкие, я уже ощущал себя как в лесу после дождя, окруженный запахами жасмина и гвоздики, словно внутри и вокруг меня наступила весна.

Прохладные пальцы легли на мой лоб.

– Как ты себя чувствуешь?

Я разлепил сухие губы.

– Жив.

Он усмехнулся. Убрал руку, аккуратно поправил одеяло. Я услышал тихий всплеск воды, а потом моего лба коснулась мокрая ткань, и я почувствовал, как тяжесть и туман в голове начали отступать.

– Он знает, – чуть слышно прошептал я.

Он не ответил, но это и не требовалось: Он должен был почувствовать, что я еще жив. А значит скоро Он перероет весь Ад и найдет меня, чтобы добить.

Это было первое, что захватило меня, когда я начал приходить в себя: Он. Он узнает. Он почувствует. Он найдет меня. Он, Он, Он… где-то здесь, захватил меня так сильно, что я уже и не знаю, что есть я без своих чувств.

– Сколько я был без сознания?

– Несколько часов.

Я вытащил слабую руку из-под одеяла и стянул полотенце со лба, а потом открыл глаза и тут же зажмурился: комната была ярко освещена и свет больно резал по глазам. Негромко застонав, я приподнялся на локтях и сразу почувствовал, как тонкие пальцы уперлись в мои плечи, мягко, но настойчиво убеждая меня лечь обратно.

– Тебе нельзя вставать.

Я снова открыл глаза. Перед ними все расплывалось, но свет уже не слепил так сильно, и я поднял взгляд на него.

– Он меня ищет? – спросил я.

Сайер выпрямился и поджал губы. Бордовые глаза сегодня казались еще темнее, чем обычно, и я вдруг подумал, что если бы в комнате было не так ярко, то они вполне могли показаться черными.

– Он сейчас не об этом думает, – уклончиво ответил он и добавил, не давая мне зацепиться за эту фразу. – Но Он поймет. Тебе нельзя вставать, я с трудом вытащил тебя.

– Если Он узнает, что ты сделал, тебе конец. А Он поймет, что ты спас меня.

– Томми…

Не слушая его, я откинул край одеяла в сторону и замер.

Почти все мое тело было перевязано белоснежными бинтами, в местах ранений пропитавшимися кровью. На животе, куда Он нанес последний удар, бинты казались почти черными и пульсирующая боль в этом месте вызывала стойкие ощущения, что рана открыта даже под перевязкой, и я продолжаю истекать кровью, и она продолжает вытекать, и я слабею тем больше, чем Черная Земля питается мной.

Руки от плеч до запястий были расцарапаны и покрыты фиолетово-желтыми синяками, уродливо выделяющимися на белой коже, а на правом колене еще и багровел огромный ушиб, ноющий при каждом движении.

Когда оцепенение спало, я снова посмотрел на Сайера, молча рассматривающего мое тело, и у меня совершенно непроизвольно вырвалось.

– Он в таком же скверном состоянии? Я вообще задел Его?

Он перехватил мой взгляд.

– У Него сильные порезы на груди и спине, синяки, укусы, царапины, ушибы от твоих рук, когда ты бил Его, и три глубокие раны от меча на плече, руке и под лопаткой. Ты чудом не задел сухожилие, а… кости я уже вправил.

Я почувствовал, как сильно побледнел, и вспомнил, с какой садистской агрессией я заломил Его руку до хруста костей и как она потом безжизненно висела, истекая кровью. Слова вырвались раньше, чем я успел себя остановить.

– Я чудом не задел? А то, что Он вспорол мне живот и бросил меня умирать, но я остался жив – это не чудо? А то, что все это сейчас выглядит не так плохо, как…

Я запнулся и еще раз опустил взгляд на свои руки и тело.

– Ты приводил ко мне лекаря? – спросил я, не веря своим глазам.

– Томми…

– Он же сдаст тебя Ему! Он наверняка уже знает, что я жив, а ты спас меня!

Я так порывисто вскочил с кровати, что зашумело в ушах и голова закружилась. Слабость, будто дикое животное, вцепилась в меня; заныли многочисленные раны и побои, и, покачнувшись, я схватился за бортик кровати, чтобы устоять. Сайер тут же кинулся ко мне.

– Тебе нельзя уходить, – сказал он, поддерживая меня. – Ты должен уехать подальше отсюда, когда встанешь на ноги, но сейчас тебе нельзя двигаться, иначе раны снова откроются… Томми!

– Он узнает! – я повысил голос. – Я должен убраться отсюда, пока Он не пришел за мной! Помоги мне одеться и отведи к Мосту… нет, лучше к лифту, я полечу на самолете… просто дай мне убраться отсюда!

– Ты не в состоянии передвигаться сейчас, Томми! Куда ты собираешься ехать в таком виде?

– В Венгрию.

Я даже не понял, почему выпалил именно этот вариант, и на несколько секунд мы оба оцепенели. Он поддерживал меня под локоть и за плечо, и я стоял вполоборота к нему, краем глаза видя его бледное, напряженное лицо и боясь перехватить его взгляд.

– Нет, – возразил он. – Нет, ты не поедешь в Венгрию.

– У меня больше не осталось знакомых демонов, которые готовы меня приютить. Ты и так под угрозой, а Пол… Полу ни к чему такая обуза, как я.

– Виктору… – начал он и замолк.

Я перевел на него взгляд. Его лицо было таким белым, что темно-бордовые глаза казались почти черными, а губы были сжаты в тонкую линию, словно он отчаянно сдерживал себя, чтобы не договорить.

Вместе с этим едва заметным напряжением он выглядел непоколебимым и уверенным в своем решении никуда меня не отпускать, и я неожиданно почувствовал раздражение смешанное со спокойствием, словно я решил не отставать от него и твердо настоять на своем.

– Продолжай, – ровным голосом сказал я. – Виктору на меня наплевать? Это ты хотел сказать? Или что ему нельзя верить?

Он молчал, и я, резко вырвавшись из его рук, поднял свое одеяние, висящее на спинке кресла.

– В этом мире на меня всем наплевать, если ты еще не понял, – агрессивно выплюнул я. – И если Виктор захочет убить меня, я не стану сопротивляться. Я уже не в первый раз становлюсь пешкой в их с Ним играх.

Сайер на несколько секунд прикрыл глаза и выдохнул, а потом протянул руки, забирая у меня одеяние. Я не знаю почему, но я безропотно отдал его, а он, перехватив мой взгляд, спокойно пояснил.

– Я дам тебе другое. Это рваное… и все в крови.

Аккуратно повесив его обратно на спинку кресла, он развернулся и подошел к шкафу. Только сейчас я огляделся и заметил, что покои у него не очень большие, но уютные: большая кровать, рядом с ней тумбочка и ночник. Напротив стоял шкаф почти во всю стену, а в углу, около него, примостились кресло, стол и торшер. Не было никаких картин и фотографий, на столе и открытых полках шкафа ничего не стояло, но, несмотря на кажущуюся пустоту, в комнате ощущался безупречный порядок, и я сам не заметил, как спросил вслух.

– Ты солдат?

Сайер обернулся ко мне, сжимая черное одеяние в руках. На его лице на мгновение появилось настороженное выражение и тут же скрылось за привычной маской спокойствия и безразличия.

– Лейтенант в прошлом, – подтвердил он.

– И где ты служил?

– В вооруженных силах Великобритании.

Подойдя ко мне, он протянул мне одеяние, которое я машинально взял. Глядя на его лицо, я пытался мысленно прикинуть, сколько времени прошло, и Сайер, перехватив мой взгляд, мягко улыбнулся.

– Это был девятнадцатый век, – сказал он, будто прочитав мои мысли.

– И как ты с Ним встретился? – тут же спросил я, и вопросы посыпались против воли. – Он обратил тебя? Почему? Это было два века назад, а ты стал Его правой рукой… не просто так же?

Он отвернулся.

– Не просто так, – согласился он. – Но эта история совершенно неинтересна.

– Не согласен.

– Переоденься, Томми. Я перенесу тебя, чтобы никто не заметил.

Закусив губу и понимая, что добиться ответа от него все равно не получится, я расправил одеяние и начал расстегивать пуговицы.

– И тебе на самом деле лучше не ехать в Венгрию, – добавил он, пока я одевался. – Виктор не тот, кому можно доверять. Он предупреждал тебя.

– Я слишком много Ему верил, – язвительно отозвался я. – Так много, что мне осталось жить несколько месяцев. Зачем ты вообще спас меня?

Он обернулся и посмотрел на меня так, словно я спросил чушь.

– Мне нужно было бросить тебя умирать?

– Я все равно обречен. Уверен, что ты и об этом знаешь.

Он промолчал. Я выждал полминуты, ожидая ответа, а потом выпрямился и качнул головой, расправляя одеяние на себе. Мы с ним были похожей комплекции и почти одного роста, и его одеяние сидело на мне как влитое.

– Перенеси меня. К Мосту. Наплевать на разрешение, так будет быстрее, а я не хочу оставаться здесь ни минуты больше.

Он подал мне руку, и я с готовностью сжал его ладонь. Вызвав пелену, он перенес нас в комнату вызовов, и я, уже приготовившись снова объяснять, почему мне нужно перейти границу, когда я должен быть мертв, здорово удивился, увидев, что комната пуста. Демонов-близняшек не было, и я, оглядевшись, будто они могли спрятаться где-то рядом, посмотрел на Сайера.

– Где они?

Он не встречал мой взгляд. Отпустив мою руку, он подошел к столу и наклонился к телефону, чтобы набрать комбинацию символов, но тут я резко бросился к нему и нажал на сброс звонка. Меня напрягало то, что он сам собирался звонить.

– Где они? – повторил я, держа пальцы на клавише.

Прижимая трубку к уху, он молча поднял на меня глаза, и я почувствовал, как липкий пот выступил у меня на спине, когда я увидел его взгляд – спокойный, ничего не выражающий, но вместе с тем какой-то неживой. Резко развернувшись, я бросился к выходу, и Сайер мгновенно кинулся вслед за мной, перехватив на пороге комнаты.

– Или отпусти меня, или объясни, – начал вырываться я.

– Томми…

– Где они?

– Томми, ты должен исчезнуть.

– Ответь мне! Где все? Почему…

– Томми…

Я застыл в его руках и прислушался, и позволил ему втащить меня обратно в комнату.

– Почему так тихо… – спросил я.

А я действительно не замечал, какая тишина царила вокруг. Было безмолвно, тихо, ни единого голоса или шороха, и по коридорам словно бы блуждал могильный холод. Все мои инстинкты ощетинились, когда я это почувствовал.

– Что… – начал я и широко раскрытыми глазами уставился на него.

Сайер молча держал меня за талию, и не отпускал даже когда я снова начал вырываться. Он молча вытерпел, когда я оцарапал его руку, чтобы он меня отпустил, но потом мне удалось оттолкнуть его и, воспользовавшись секундной заминкой, я вызвал пелену и переместился в холл.

И он переместился вслед за мной мгновением позже, словно знал, куда я отправлюсь.

Но переместился не для того, чтобы увести меня.

А для того, чтобы обнять и удержать меня от крика, когда я появился на пороге холла и в испуге отступил на шаг назад, чуть не оступившись на лестнице, потому что увидел, что все они мертвы.

Мертва компания картежников, чей друг озвучил Его имя. Мертва девчонка-суккуб с волосами, собранными в высокий хвост. Мертвы близнецы. Мертвы те, кого я видел и с кем общался, спускаясь в Ад.

Застыв на краю ступеньки, ведущей обратно в коридор к комнате вызовов, я в ужасе смотрел на лежащие тела, на бледные лица, закрытые глаза, и не мог учуять среди них ни одного живого, не слышал ни одного сердцебиения и дыхания. По меньшей мере сотня демонов лежали на полу, сидели за столами, прислонялись спинами к стенам, будто просто заснули, и все они были мертвы. Словно смерть застала их за тем, чем они занимались, и за секунду уничтожила их всех, и они лежали, убитые на середине шага, который так и не сделали, сидели за столами, упав лицами на столешницы, и привалились к стенам, сползая по ним на пол.

В некоторых местах они даже лежали друг на друге, будто они падали как домино, и трудно было сделать шаг, не наступив на чьи-то пальцы или ногу.

Когда я резко обернулся, Сайер обхватил мои плечи, и я уткнулся лицом в его грудь, пытаясь выкинуть увиденное из головы, но оно жгло мои глаза, словно кислота. Он крепко прижимал меня к себе, и я цеплялся за его одеяние, словно боясь, что если я его отпущу, то он тоже упадет мертвым.

– Он ищет меня, да? – пискнул я и почувствовал, что задыхаюсь.

Я пытался дышать через рот, но в воздухе уже появился легкий запах гниения, и тошнота подкатила к горлу. Меня колотило, я едва стоял на ногах, и мне хотелось кричать.

– Никто не должен знать Его имя, – тихо сказал Сайер, кладя ладонь на мой затылок и крепче обнимая меня. – Никто не должен знать, что вы обручены.

– Я уеду, – выпалил я, и слова полились сами собой, будто раскрылась моя самая болезненная рана внутри. – Я уеду, я не вернусь сюда больше никогда, я умру, но не здесь, я… уеду… я… я… больше никогда…

Я даже не заметил, что заливаю его одеяние горячими слезами. Они текли по моим щекам, стекали на кончик носа, мгновенно впитывались в черную плотную ткань, делая ее еще темнее, а я не мог остановиться. Не мог перестать плакать и успокоиться – такой сильной вдруг оказалась обида на Него и жалость к себе, что слезы – крупные, горькие, горячие – вдруг дали мне ощущение удовлетворения, какой-то мрачной радости, будто я сбрасывал груз, который тащил все это время на себе.

– Ты уедешь, – тихо повторил за мной Сайер. – Ты уедешь, Томми. Пойдем, я отведу тебя к Мосту.

Я не стал сопротивляться. Он позволил мне опереться на его плечо и бережно поддерживал меня за талию, когда вызывал пелену, и перед тем, как мы исчезли, я обернулся, будто ожидая, что тела исчезнут.

Но они лежали там. Все они.

И тут я вспомнил самое главное…

– Пол… – севшим голосом сказал я.

Мы переместились в комнату вызовов. Проигнорировав телефон, Сайер повел меня к Мосту.

– Его здесь нет, – ответил он, открывая двери. – Он ушел раньше. Он даже не видел вашу схватку. Он жив, Томми.

Я испытал облегчение, когда услышал об этом, но оно тут же сменилось давящим отчаянием и мне вдруг захотелось принять душ, чтобы смыть с себя запах разложения.

Сайер помог мне дойти до Моста и подняться на него. Он отпустил меня только у самого края, и я краем глаза видел, что он смотрит на меня и чуть поджимает губы, словно убеждая себя не начать меня отговаривать.

Я и сам не был уверен, что поступаю правильно, отправляясь к Виктору, но в тот момент мне казалось, что это мой последний шанс.

Отступив на шаг назад, Сайер следил за тем, как я замер на краю, пытаясь сосредоточиться на своем конечном пункте прибытия, но мысли ускользали и разбегались, перескакивая с венгерского принца на Него, на Пола, на Сайера и, наконец, на меня самого.

И я подумал, что, должно быть, я на самом деле сейчас разлагаюсь среди тех тел, только вот я могу дышать и двигаться. И это единственное, что нас отличает.

Но на самом деле я тоже там. В центре зала. С окровавленными руками и раной от меча в животе. И даже не боящийся умереть.

========== Глава LIII. ==========

Едва я начал спускаться с Моста, как двери в комнату вызовов отворились и мне навстречу бросились два демона. Я замер на ступеньках, держась за перила, и подумал было, что они пришли по мою душеньку за незаконное пересечение границы, но, подбежав ко мне, они почти в один голос выпалили, что «Его Темность уже меня ждет».

Я, наверное, никогда не перестану удивляться тому, как Виктор успевает следить за всеми своими территориями и границами, если уже второй раз он перехватывает меня до того, как я успею устроить ему сюрприз, свалившись внезапно, как снег на голову.

Я позволил им отвести меня к нему. Они шли быстрее и не сразу заметили, что я прихрамываю, но подстроились под мой шаг без лишних вопросов, хоть и пару раз я поймал на своем лице любопытные взгляды. Длинные темные коридоры освещались вечным огнем, отбрасывающим дрожащие тени на гладкие стены, и моя смутная тень то убегала вперед, вытягиваясь и сливаясь со тьмой коридора, то исчезала, растворенная светом. Я начал следить за ней, когда сбился со счета того, сколько шагов я сделал и сколько комнат мы прошли, пока мои спутники наконец не остановились у высоких двойных дверей. Посмотрев на меня, они переглянулись, постучали и синхронно открыли двери передо мной, отступая в сторону.

И я узнал тот зал, в который меня привели в первый раз, раненого и избитого, когда я незаконно пересек границу и попался в руки подданных Виктора.

Тот самый просторный зал, предназначенный для балов и танцев, для напитков, смеха и легкого флирта, но никак не для пыток и убийств.

Зал, в котором Он опустился на колени передо мной и где я, пожалуй, впервые с момента своего обращения в демона запутался в том, что знаю о Нем, а что додумываю из слухов.

Виктор появился спустя минуту, когда я, предавшись воспоминаниям, сел на тот же самый стул во главе стола, куда меня усадили напавшие демоны. Он вышел из тех же дверей, которые открылись в день нашей первой встречи, когда я был ранен и ожидал своей участи, мысленно разговаривая с Ним. Он появился в черном одеянии, с раскрытыми крыльями, улыбающийся и словно бы источающий энергетику опасности – тонкую, едва заметную, приказывающую всем моим инстинктам бежать от него.

Все так, как когда я увидел его в первый раз.

Но тогда я еще не понимал, что красивое может быть убийственно опасным, а прикосновение к этой красоте может быть отравленным.

Видимо, мы подумали об одном и том же, потому что когда он вошел и увидел, что я сижу на том же самом месте, он улыбнулся.

А мне вот улыбаться не хотелось.

Остановившись рядом с моим стулом, он оперся на край стола и по-хозяйски поднял мою голову за подбородок. Я не смотрел в зеркало после того как пришел в себя, и не знал, насколько плохо я выгляжу, но Виктор, рассматривая мое лицо в течение примерно полминуты, молча отнял руку и выпрямился, а потом опустился на тот же стул, на котором сидел в нашу первую встречу.

Чувство дежавю топило меня.

Мне казалось, что сейчас он спросит меня, слышит ли Он нас, и я повторю за Его угрожающим голосом тихое «Виктор»…

– Полагаю, Адам знает, – произнес принц, разрушая тонкое переплетение моих воспоминаний с реальностью.

Я содрогнулся, услышав Его имя. Картина демона, который задыхался в агонии и извивался на полу в языках пламени после того, как произнес Его имя, стояла у меня перед глазами, и мне казалось, что с минуты на минуту я и сам так упаду и загорюсь.

– Ты знал, куда послал меня, не правда ли? – тихо спросил я, глядя на него.

Виктор передернул плечами.

– Зависит от того, что ты нашел.

– Женщину.

– Она тебе что-нибудь сказала?

Я испытующе посмотрел на него, пытаясь понять, к чему он клонит, а потом нерешительно качнул головой.

– Нет. Пол убил ее.

Виктор и бровью не повел, но переспросил.

– Убил?

– Она напала на меня, – я склонил голову набок, и челка закрыла мне один глаз. – Начала меня душить. Пол свернул ей шею.

Подняв голову, я провел пальцем по царапине от когтя Сибиллы там, где она впилась в мою кожу, пока пыталась задушить. Царапина была небольшая, покрывшаяся корочкой запекшейся крови; Виктор посмотрел на нее и тут же опустил глаза.

Я смотрел на его профиль несколько мгновений, скользя взглядом по его точеным чертам лица, и чувствовал себя таким уставшим, что едва ворочал языком. Мне казалось, что все мои раны начали открываться, и глубоко под черным одеянием я истекаю кровью, а слабость возвращается, поднимается ядовитым паром от Черной Земли и отравляет меня.

Виктор перехватил мой взгляд.

– Но это не ее рук дело, – сказал он, намекая на мой побитый вид.

– Не ее, – согласился я.

И заплакал. Снова. От жалости к себе, от боли, от усталости, от кошмаров последних дней, от осознания, что я умираю, от сумасшедшего желания прекратить все это, от нестерпимой обиды, от ощущения, будто меня рвет на части. Просто вдруг понял, что комната расплывается перед моими глазами, и я сижу, положив руки на стол, и слезы заливают мое лицо, стекают на черную скатерть и одежду, и чем больше я пытаюсь вытереть их, тем сильнее умываю ими свое лицо.

Не сказав ни слова, Виктор поднялся со своего стула и направился к столу с едой и напитками. Я пытался заставить себя успокоиться, подавить слезы, но добился лишь того, что виски начали болеть так, будто кто-то сдавливал мою голову щипцами, и когда Виктор поставил передо мной бокал вина, я выпил его практически залпом и откинулся на спинку стула. Принц остановился за моей спиной и сначала положил руки на мои плечи, словно убеждая меня не дергаться, а потом переместил пальцы на мои виски. Они были теплыми, едва ощутимо касались кожи, и вблизи я чувствовал его сладкий запах.

Хотелось заснуть на несколько столетий.

Я прикрыл глаза и задышал ровнее.

– Не блокируй, – тихо сказал он и чуть надавил на мои виски. – Ты все запираешь внутри. Это двигает твою болезнь вперед. Усугубляет ее.

– Умеешь читать мысли? – спросил я в шутку.

– Немного, – серьезно ответил он и взял свой бокал со стола.

Я откинул голову назад и открыл глаза. Он стоял надо мной, насмешливо улыбаясь и проводя кончиками пальцев свободной руки по моей скуловой кости, слегка поглаживая ее, и вино в его бокале было таким насыщенно красным, словно растопленные рубины.

– Тогда ты знаешь, что я бросил Ему вызов.

Я перевел взгляд на потолок и люстру, но видел краем глаза его лицо, насмешливое выражение, легкую улыбку и прищур фиолетовых глаз. Не спрашивая, он убрал руку, отошел и вернулся, переставив бутылку на стол, за которым мы сидели, а потом присел на краешек стола рядом со мной и следил, как я наливаю себе еще вина.

– И ты не думал, что можешь умереть? – спросил он, делая глоток из своего бокала. – Что он убьет тебя?

– Нет. А может, и думал. Он ведь так рвался меня защитить… Я был зол на Него из-за Сибиллы и просто хотел причинить Ему боль. В тот момент я хотел причинить Ему самую сильную боль, какую только возможно. Меня не волновали последствия. Я все равно умираю.

– И как? Удалось?

– Я вывихнул Ему руку, – я поднял взгляд и спокойно посмотрел в глаза принца. – Оставил несколько царапин. Несколько глубоких ран. Синяки, укусы и удары. А Он проткнул меня мечом… насмерть.

Я положил руку на живот, на рану, скрытую под одеянием, и отвел глаза. Каждой клеточкой я ощущал, что Виктор рассматривает меня, но вино уже растеклось теплом по моему телу, и я ощущал только усталость и странную пустоту внутри, будто из меня вырвали часть чего-то важного и необходимого, без чего я не смогу жить дальше.

Я даже думать не хотел, что это могло быть.

– Кто тебя спас? – спросил он после молчания.

– Его правая рука. Он вытащил меня и помог мне бежать.

Виктор усмехнулся. Он покрутил свой бокал в руках, допил вино, поставил его на стол и вновь посмотрел на меня.

– И зачем ты пришел ко мне?

– Я не знаю. Я знал до того, как оказался здесь. Теперь я уже ни в чем не уверен.

– А зачем ты ехал ко мне?

– Попросить защиты. Укрытия. Шанса на спасение. У меня больше не осталось тех, к кому я могу пойти. Только Сайер, Его правая рука, Пол, бывший телохранитель… и ты.

Повисшее молчание было самым лучшим ответом. Я знал, что Виктор раздумывает над моими словами и, скорее всего, откажет мне в защите, потому что не в его интересах прятать меня, если Ад разверзнется от Его гнева, когда Он начнет меня искать.

– Мне осталось жить несколько месяцев, ты сам знаешь, – я посмотрел на него, постукивая пальцами по бокалу и даже не понимая, зачем вообще пытаюсь переубедить его. – Я не хочу провести их в бегах. Спрячь меня на это время или увези. Это все, что мне нужно.

– И почему ты думаешь, что я стану помогать тебе спрятаться от него? – спросил он, склоняя голову набок.

– Тут, скорее, вопрос в том, почему не станешь, – я усмехнулся и выпрямился на стуле. – Все говорят мне, что вы с Ним враги, хотя даже Он это отрицает… Я иногда и сам не понимаю, на чьей ты стороне. Уж слишком ловко ты манипулируешь… мной.

Я отвел глаза, понимая, что сказал сейчас немного больше, чем должен был. Вино развязало мне язык, но не дало ощущений, к которым я стремился. Мне так и не удалось выкинуть из головы лицо Сайера, когда он сказал, что вправил Ему кости.

Мне так и не удалось избавиться от чувства, которое я испытал, когда кровь отхлынула от моего лица и я побелел, должно быть, как полотно.

– Томми, – вдруг позвал Виктор.

Я поднял на него взгляд. Он рассматривал меня – неприкрыто, со странной улыбкой, с незнакомым блеском в ярких глазах, и мне показалось, что выпитое вино не осталось в моем теле – вскружило мне голову и вытекло через невидимые щели и многочисленные раны, словно я весь был как решето. Не осталось мрачной радости, наигранной беззаботности, привычной дерзости; я словно за одну секунду был спущен с небес, разом утратив все свои защиты, и стал оголенным проводом, клубком нервов, открытой книгой.

Это вдруг подняло во мне ощущение дискомфорта. Глядя в фиолетовые глаза принца, я думал о том, что совершенно не представляю, что я здесь делаю и куда мне бежать, где спрятаться от всего демонического мира, от всего зла, к которому я продолжал тянуться даже через могилу и даже не раз обжегшись.

И у пламени было имя, и это имя запрещено было произносить.

А еще я подумал, что даже река вина сейчас не дала бы мне то блаженное состояние опьянения, в котором я так хотел оказаться. Я хотел, чтобы голова кружилась, чтобы меня клонило в сон, чтобы все отошло на задний план и стало неважным и чтобы я проснулся через несколько суток с ощущением полной потерянности во времени, полностью выпал из моей проклятой, разваливающейся на части жизни и впервые забыл, кто я есть.

– Я знаю, как причинить ему боль, если ты все еще заинтересован.

Я почувствовал, как мое сердце остановилось, но продолжал смотреть в его глаза – яркие, насыщенные, глубокие. Лишь добавилось ощущение, будто я стою на краю и не решаюсь сделать шаг…

– Но это не ответ на мой вопрос, – сказал я и сглотнул: во рту резко пересохло.

– Это не он, – подтвердил принц. – Потому что я не могу дать тебе укрытие. Я могу помочь тебе выбраться отсюда, но остальное будет зависеть от тебя. Все мои владения Адам проверит первыми. А если он найдет тебя у меня, ты можешь не рассчитывать на быструю смерть.

– И ты думаешь, что я предпочту ранить Его снова… – я усмехнулся и добавил твердо и жестко, чеканя каждое слово. – Его невозможно ранить. Он робот. Он машина для убийств. Он не чувствует боли.

«А кости я уже вправил».

Я резко поднялся со стула, словно это могло помочь мне удержать на лице спокойное выражение, но голос Сайера преследовал меня и повторял эту фразу, и мне хотелось закричать, чтобы заглушить это воспоминание.