Текст книги "Не отбрасывая тень (СИ)"

Автор книги: F-Fever

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 44 страниц)

Сначала я хотел отругать себя за то, что снова ничего не вышло, а потом потянул носом воздух и замер.

Здесь отчетливо пахло Сафиной. Запах был свежий, не застоявшийся, она была где-то рядом, и я почувствовал облегчение. Включив инфракрасное зрение, я развернулся и побрел меж деревьев на этот запах. Чем дальше я шел, тем сильнее и насыщеннее он становился, и я, не выдержав, позвал.

– Сафина!

Ответом мне послужила тишина. В недоумении я сделал еще несколько шагов, пытаясь понять, почему запах так силен, если ее нет рядом, а потом на что-то наступил. Сначала я принял это за корягу от дерева и оперся на ствол, чтобы ее переступить, а потом я вдруг выхватил в темноте очертания отточенных, длинных пальцев.

На мгновение мне показалось, что я не смогу сделать вдох. Легкие словно бы слиплись, будто бы кто-то залил в них приторный сироп и перекрыл мне доступ к кислороду.

Продолжая держаться за ствол, я наклонился на дрожащих ногах и понял, что мне не показалось: я наступил не на корягу, а на руку. Женскую руку с длинными пальцами и накрашенными, красными ногтями.

И два знакомых кольца на указательном и безымянном пальцах.

Холодный, липкий пот выступил у меня на лбу; я сглотнул и, держась за ствол, наклонился чуть вперед, и мне в нос ударил сильный запах моей наставницы, а секундой позже я увидел и ее своим инфракрасным зрением: под деревом, среди его мощных корней, лежало то, что пару дней назад было Сафиной. Я увидел ее ноги и руки, растерзанные и разорванные на части, клочки ее одежды и несколько прядей черных волос, а посреди этой каши из частей ее тела, залитых кровью и облепленных мухами и жучками, я увидел ее голову, отделенную от тела. Ее глаза были вырваны, а из пустых глазниц висели зрительные нервы; ее нос и рот превратились в кровавое месиво, а на затылке я увидел несколько зияющих ран. Часть ее волос была вырвана и валялась рядом с телом.

А еще через секунду я отпрыгнул от дерева и меня вырвало так сильно, словно меня тошнило собственным пустым желудком.

Так я нашел Сафину.

…

Я не знаю, что за монстр поработал над этим, что за дикое животное учинило это; мне было страшно даже думать об этом. Инстинкты работали за меня; дыша через раз, я тянул носом воздух, пытаясь уловить в нем аромат демона, который убил ее, но чувствовал ее запах и приторный яд разложения. Я вдруг почувствовал себя незащищенным в этом лесу, несмотря на свое второе происхождение и возможность перемещения; я огляделся и прислушался, ожидая, что сейчас это чудовище накинется и на меня, а потом стер тыльной стороной дрожащей руки каплю пота с виска и выдохнул, прислоняясь к дереву. Меня тошнило, в носу стоял приторный запах разложения – а перед глазами увиденная картина; я поморщился и тут же склонился: меня снова рвало.

Глубоко дыша через рот, я обернулся на ее растерзанное тело, и тут меня как громом прошибло.

«Надо будет снять голову с демона, который обратил тебя», – сказал голос в моей голове, и я отчетливо, как в тот вечер, услышал в нем любопытные и беззаботные нотки.

Будто бы это было игрой.

Все вдруг стало таким понятным и отчетливым.

Я обнял себя одной рукой, словно это могло удержать меня от тошноты, и оттер пот со лба второй. Меня мутило, страх парализовал меня, я не знал, куда бежать и что делать, и на фоне этой панической истерики пробивалось отчетливое желание убить Его.

Отомстить Ему за то, что Он сделал с ней.

С моей Сафиной.

Голос разума пробивался через отчаянную агрессию и уговаривал убедиться в том, что это именно Он сделал. И хотя сомнений у меня не было, я вызвал знакомого демона с его подружкой-суккубом, а сам исчез.

Все во мне горело от ярости и я знал, что осталось мало времени, прежде чем все это выплеснется.

Я появился в Аду, с трудом, горя от нетерпения, спустился на лифте, пересек общий холл почти бегом и бросился в коридор, ведущий к Его покоям, только я не учел одного: Он не намерен был меня встречать.

И я, не сбавляя шагу, влетел в закрытую дверь, больно ударившись плечом, но это меня не остановило.

– Открывай! – вопил я, колотя кулаками по неподдающейся двери без ручек и замков. – Я знаю, что ты там! Открой чертову дверь!

Я дрался с дверью еще минуту или две, прежде чем остыл настолько, чтобы понять, что никто не намерен идти мне навстречу.

И тогда мне пришла в голову идея еще хуже, чем прийти к Его покоям и колотить в дверь, и в первую секунду я даже впал в ступор оттого, что вообще придумал такое, а потом решительно развернулся и бросился к лифту.

Я не хотел думать о том, чем мне это обернется.

Я должен был увидеть Его и в лучшем случае вцепиться в Его самодовольную рожу и выцарапать эти огненные глаза с багрово-красным оттенком.

Меня, к сожалению, не волновали последствия.

========== Глава V. ==========

– Мы привели его.

Когда я представлял себе красочные кадры того, как я предстану перед Ним в гневе и торжественно скажу Ему, что знаю об убийстве Сафины, я совсем не предполагал, что я появлюсь в Его покоях связанный и побитый. Взявшие меня стражники особо не церемонились да и приказ был “взять любой ценой”, поэтому когда меня в прямом смысле бросили на колени к Его ногам, я немножко не рассчитал с театральностью.

Один из стражников схватил меня за волосы и поднял мою голову, и я перехватил пристальный взгляд темных глаз с красноватым оттенком. От этого взгляда у меня все внутри перевернулось и подкосилось, и мой страстный и мстительный пыл как-то поутих.

– Что на этот раз? – холодно осведомился Он, не сводя с меня глаз.

– Убил ангела, – чуть ли не торжественно отозвался стражник. – Когда мы взяли его, он даже не попытался бежать. Только драться начал как дикая кошка…

Он поднял взгляд на стражника и тот резко замолчал. Я с ненавистью всматривался в Его лицо и мечтал только об одном: впиться когтями и разорвать на части, и желание было таким сильным, что я дернул связанными руками, которые тут же неприятно свело от тугой веревки.

– Свободны, – коротко сказал Он, и стражники, склонив головы, удалились, оставив меня с Ним наедине.

Мое сердце билось так гулко, что я практически оглох от его ударов в висках.

– Сдается мне, ты сделал это не просто так, – нарушил тишину Он, ступая по своим покоям грациозно и бесшумно, словно пантера, и Его божественное крыло чуть трепетало за Его спиной. – Ты неглуп и прекрасно понял приказ…

Я промолчал, сжав зубы. Картина расчлененного тела Сафины стояла перед моими глазами и к горлу снова подступила тошнота, которую я с трудом подавил.

Запах разложения преследовал меня, словно я тоже уже был мертв.

– Надеюсь, ты так же помнишь, что я обещал сделать с тобой, если еще раз…

– Ага, отрезать мне руки и задушить меня моими же пальцами, – перебив, хмыкнул я.

Он так резко повернулся ко мне и так внезапно в Его руке из ниоткуда возник кинжал, что все веселье исчезло, и я только почувствовал, как ощетинились все мои инстинкты. Острый запах опасности наполнил комнату, и мне показалось, что я задыхаюсь в нем и не могу сделать вдох; появилось отчаянное желание бежать, но я лишь отклонился корпусом назад, когда Он сделал несколько бесшумных шагов ко мне и остановился вплотную, глядя на меня сверху вниз. На Его губах появилась улыбка, не предвещающая мне ничего хорошего – угрожающе-ласковая, даже, я бы сказал, нежная, и во мне поднялся гнев дикой собаки, которую поймали и пытаются приручить.

– За все ошибки нужно отвечать, Томми, – мягко, слегка нараспев, сказал Он.

Я не ответил, и Он опустился на колени рядом со мной и взял мои связанные руки. Я ощущал касания Его пальцев; на этот раз на мне не было длинного плаща, который мог бы скрыть дрожь, и я прекрасно знал, что Он все видит и чувствует.

И пользуясь Его занятостью, я рассматривал Его лицо, медленно скользя взглядом по каждой черточке: от ровных, лукаво изогнутых бровей до пышных, длинных ресниц; от темных глаз с багрово-красным отливом до пухлых губ и двух маленьких веснушек на них. Я медленно очерчивал взглядом каждую Его черточку, каждый изгиб и линию лица, и во мне потихоньку просыпался трепет, потому что я сидел перед самым красивым созданием, которого я когда-либо видел; Он запросто мог обогнать по красоте даже Сатану.

Не говоря уже о характере.

Словно очнувшись, я отогнал свои мысли и опустил взгляд на руки, чтобы увидеть, что Он делает. Пока я рассматривал Его, Он слегка закатал рукава моего свитера, чтобы оголить связанные кисти и кожу запястий, стертую от веревки в кровь. Его пальцы бережно коснулись едва заметной венки на запястье моей левой руки; эта венка пряталась под тугую веревку, и кожа была так стянута ею, что в том месте, где Он коснулся моей руки, тихо и быстро отстукивал мой пульс, и казалось, будто от этих ударов содрогается вся моя рука до самого плеча.

Придерживая мои кисти в своей ладони, Он покрепче перехватил рукоять кинжала, крепче сжал ее в пальцах и осторожно поддел веревку, стараясь не задеть мою кожу, и я почувствовал, как путы ослабли. Это то, что было мне нужно – находиться в Его покоях и быть при этом физически свободным, но даже когда Он снял веревку, обнажая мои кровоточащие руки, я был настолько загипнотизирован каждым Его грациозным движением, что не мог пошевелиться.

Он повернул мои руки запястьями вверх, а потом поднес к той маленькой венке на левой руке острие кинжала и слегка надавил. Я почувствовал жгучую боль от касания к стертой коже и инстинктивно дернулся, но Он удержал меня; еще секундой спустя жгучая боль сменилась на острую, когда лезвие прорезало кожу, а потом по запястью из порванной венки потекла кровь, и я смотрел на нее, ничего не понимая.

Кап-кап-кап.

Все в комнате замерло, я не мог пошевелиться. Мне показалось, что мою голову окутал туман, когда Он вдруг отпустил вторую мою руку, а левую притянул к себе и прижал ладонью к своему лицу, касаясь губами пореза. Я не могу сказать, был этот порез глубоким или нет; я видел свою кровь на Его губах и Его чуть прикрытые глаза, а потом вдруг услышал Его тихий голос.

– Рай для тебя слишком чист, земля слишком пресна, а Ад слишком жалок. Если бы я мог, я бы обескровил тебя прямо здесь и сейчас, и бросил твое пустое тело подальше от Ада, чтобы ты больше не доставлял мне проблем.

И потом, словно со стороны, я услышал себя.

– Так ты и поступил с ней? Она ведь тоже была проблемой?

Он замер. Отстранил мою руку, облизнулся, слизывая мои следы со своих губ.

Кровь продолжала капать.

– Я лишь сказал, что сниму голову с того или той, кто обратил тебя. Сафина сделала тебя демоном – и я убил ее.

Его спокойный, равнодушный голос и ее имя из Его уст вдруг образовали странную химическую смесь: я почувствовал раздражение от Его хладнокровия, постепенно переросшее в гнев, потом во всепоглощающую ярость и ненависть. Я тяжело выдохнул и почувствовал, как раздулись от ярости мои ноздри; Он поднял на меня взгляд и вдруг усмехнулся.

– Я же говорил, что ты не просто так нарушил правила,– сказал Он.

Его крыло исчезло.

Он словно бы почувствовал.

Моя ярость выплеснулась из чаши, затапливая все вокруг.

– Я убью тебя!

Прежде, чем я успел сообразить, что делаю, ярость затмила мой разум. Я кинулся на Него едва ли не с пеной у рта и опрокинул Его на спину; кинжал вылетел из Его руки и со звоном отскочил в сторону. Ярость пожирала меня изнутри; сквозь красную пелену агрессии я заметил, что мои когти уже впиваются в Его кожу, но Он не дерется со мной, а лишь пытается не дать мне поранить Его.

Я наклонился к Нему, пытаясь укусить Его и, по возможности, задеть какую-нибудь из шейных вен или артерий, чтобы кровотечение отвлекло Его от боя, когда Он вдруг высвободил одну руку и схватил меня за шею, отстраняя от себя. Задыхаясь от Его силы, я пытался дотянуться до Его лица когтями и расцарапать, но физическое превосходство было на Его стороне, на моей была лишь хитрость. Изловчившись, я вцепился когтями в Его руку, а потом вырвался и укусил Его за запястье, но Он, кажется, даже глазом не моргнул; воспользовавшись моим отвлечением, Он со всей силы ударил меня свободной рукой, отталкивая от себя. Я выпустил Его кисть, которую пытался прокусить острыми, как бритва, зубами, и опрокинулся на спину, и в следующую же секунду Он склонился надо мной, сжимая мое горло одной рукой и пальцами второй прижимая мое раненое запястье к холодному полу.

Несколько секунд мы боролись; я смотрел на Него и не видел за пеленой ненависти; не знаю, о чем Он думал, но что-то на подкорке подсказывало, что жить мне осталось всего ничего. Я даже не успел развить эту мысль, когда в моей левой руке материализовался маленький нож, и я, насколько это было возможно, со всей силы полоснул лезвием по Его руке, и в следующую секунду Он вдруг наклонился ко мне и поцеловал меня в губы, и все вокруг меня внезапно закрутилось. Холод и жар раздирали меня на части, будто тряпичную куклу; я почувствовал, как загорелась моя кожа, словно ее лизали языки пламени и как Он переместил руку на моей шее, держа меня за подбородок. Он пытался раскрыть мои губы и углубить поцелуй, и не успел я вырваться, как Он перехватил мою руку так, чтобы мой порез на запястье и Его рана, нанесенная мной, соприкасались.

Чтобы наша кровь смешивалась.

И в тот момент, когда Ему это удалось, я вдруг почувствовал себя так, словно вся моя энергия куда-то утекает. Я тщетно пытался вырвать свои руки и оттолкнуть Его; мне не хватало дыхания и мои губы жгло огнем, а температура моей кожи в местах Его касаний поднималась с каждой долей секунды. В конце концов, я обессилел настолько, что мне показалось, будто я вот-вот отключусь и я не мог больше сопротивляться Ему. В тот момент, когда мои губы, дрогнув, раскрылись, позволяя Ему углубить поцелуй, мое сопротивление сломалось и что-то вдруг произошло. Я почувствовал Его язык у меня во рту; на секунду мне показалось, что он может достать до моего горла, а потом я совершенно отчетливо ощутил, как что-то горячее растекается во мне, словно бы перетекает из Его тела через этот поцелуй. От губ и нёба через горло, странное тепло текло в каждую клеточку моего тела, заполняло ее и словно бы перестраивало код ДНК; от этого тепла мои мозги как будто бы расплавились и я уже ничего не соображал. Я чувствовал Его горячее дыхание, Его мягкие пальцы и трепет каждой моей измененной клеточки; состояние было такое, словно меня накачали наркотиками. Все тактильные ощущения вытеснили мысли; я чувствовал, но не понимал и не мог объяснить; я питался мягкостью Его кожи в эту минуту, дышал запахом Его тела, отзывался на каждое Его касание и не отдавал себе в этом отчет, пока он не отстранился, отпуская меня, и я не услышал Его тяжелый выдох.

Я продолжал лежать на спине с закрытыми глазами и прислушиваясь к треску камина и Его постепенно выравнивающемуся дыханию, а потом я почувствовал, как Он аккуратно просунул руки под мои плечи и приподнял.

– Томми, – тихо позвал Он, и я услышал в его голосе улыбку. – Томми…

Я не хотел отзываться, но мои веки дрогнули против моей воли и я открыл глаза. Сначала я увидел каменные своды потолка и танцующие на нем тени от неровного каминного света, а потом в поле моего зрения попало Его лицо.

Он выглядел довольным, сияющим и безупречно красивым.

Я все еще чувствовал себя ослабшим и измененным и не мог заставить сухие губы двинуться и заговорить.

– Что… – начал я и не смог продолжить.

Меня вдруг охватило странное эйфорическое чувство, мне захотелось смеяться и танцевать, и все вокруг казалось таким живым и ярким, что было похоже на сон.

Странное тепло согревало каждую клеточку моего тела, словно меня укутали в огромный, пушистый плед и бережно обняли.

– О, это только начало, малыш Томми, – прошептал Он. – Это только начало… Я ведь говорил тебе, я тебя предупреждал… Это только начало моего обещания… А теперь поцелуй меня.

«Нет!» – вспыхнуло что-то в моей голове и угасло: Он был так близко, что я видел, как оттенки красного в его глазах плавно переходят в иссиня-черный цвет, и что-то во мне вдруг перевернулось.

Он все еще поддерживал меня за плечи, но я чувствовал себя слишком слабым, чтобы сопротивляться Ему. Мне едва хватило сил, чтобы податься вперед и коснуться Его губ своими, и это вдруг придало мне такой прилив сил, что я попытался углубить поцелуй и задержать Его в своих объятиях. Он был теплым, мягким, живым, и я внезапно почувствовал себя так, словно был рожден и провел всю жизнь в холоде, а сейчас вдруг увидел солнце и ощутил его тепло. Я попытался обнять Его, питаясь этой живительной силой, текущей из Его губ, но Он отстранил меня, продолжая однако поддерживать меня в объятиях, и усмехнулся. Темные глаза радостно блеснули.

– Довольно. Будь хорошим мальчиком и возвращайся наверх, пока я не призову тебя.

С этими словами Он отпустил меня, и я удивительно легко поднялся на ноги, оказавшись без Его поддержки, развернулся и ушел, не сказав ни слова и не обернувшись на Него.

И только когда за мной закрылись таинственные двери, я вдруг на подкорке, предупреждавшей, что мне осталось недолго, почувствовал, что теперь все стало в разы хуже, и если раньше я хотя бы в себе был уверен, то теперь я не был уверен ни в чем.

========== Глава VI. ==========

Следующие сутки были самыми худшими за всю мою жизнь.

После того, как я вышел из Его покоев и поднялся наверх, я не мог объяснить себе ничего. Ни единой секунды с того момента, как стражники оставили нас наедине и до тех пор, пока я не очутился в своей квартире, и меня рвало в ванной и знобило. Я пытался найти лекарства, но в процессе поисков наткнулся на бутылку виски и таблетки как-то сразу потеряли для меня интерес. В несколько больших глотков я опустошил бутылку на треть, закашлялся, поперхнувшись, и опустился на пол, прислонившись спиной к кухонному столу.

Я не помню, как я отключился, но когда я очнулся, начался настоящий кошмар, не сравнимый с тем, что я испытал ранее.

Меня знобило и колотило, будто в лихорадке, руки тряслись так сильно, что я не мог удержать стакан в руках, но страшнее всего было не это. Хуже было то, что на фоне этого озноба меня безумно сильно тянуло в Ад. Первые несколько часов я не понимал, что происходит и откуда это навязчивое желание спуститься в Ад, но после нескольких часов сопротивления меня вдруг неотступно начал преследовать Его образ. Я видел перед собой Его лицо и глаза, слышал Его голос и ощущал Его касания на своих руках, но когда я опускал глаза, я не видел ничего.

Мне до смерти необходимо было Его увидеть. Я не знал, чем объяснялось такое неожиданное желание, но меня ломало, будто наркомана без дозы, и вся реальность расплывалась вокруг меня, словно иллюзия.

Я не помню, как я смог покинуть дом и куда я перенес себя. В какой-то из моментов безумия, закрывая голову руками, я вызвал пелену и, сжав зубы от боли, просто попросил перенести меня подальше от всего этого.

Куда-то в безопасное место.

Куда-то, где даже мысли о Нем не смогут меня достать.

…

Не знаю, сколько времени прошло. Я очнулся обессиленный, замерзший и едва дышащий. Ощущения были такие, словно я не ел и не спал неделю и сейчас жив только благодаря чуду.

Приподнявшись, я огляделся, но так и не понял, где нахожусь. Пелена перенесла меня в безопасное место, как я и попросил, но я его не узнавал. Это была небольшая гостиная, вся деревянная, шторы были опущены и здесь царил мягкий полумрак. Я никогда прежде здесь не бывал и не узнавал это место, и, скользя взглядом по мебели и обстановке, я вдруг случайно бросил взгляд на себя.

Мои руки были расцарапаны от кисти до локтя, а ноги – от щиколоток до коленей вместе с одеждой, на которой запеклась кровь. Я чувствовал себя настолько изможденным, что не мог долго держать голову в вертикальном положении; застонав, я уронил ее на руки, и в этот же момент послышались торопливые шаги, дверь отворилась и на пороге застыл мужчина.

– Кто в… о боже! Что с вами?

Он бросился ко мне и перевернул меня на спину. Солнечные лучи пробивались через опущенные шторы; я пытался примерно посчитать, сколько я был без сознания, но не смог.

– Вы слышите меня? – повторял мужчина. – Вы…

– Мне очень жаль, – пробормотал я, едва шевеля губами и перевел взгляд на него.

На его лице мелькнуло недоумение.

– За что, мистер?.. Мистер?

– За это.

Я старался не причинить ему боли. Старался все сделать быстро и это, наверное, единственный случай, когда мне действительно было жаль убивать, но мне было необходимо поддержать свои силы.

В тот момент, когда он, сбитый с толку моими словами, замер, вглядываясь в мое лицо, я резко вскинул руку и ударил его пальцами в солнечное сплетение. Моментально появились когти, еще секундой спустя я без труда разорвал его одежду и кожу и почувствовал горячую, мягкую плоть.

Второй рукой я сжал его шею, нащупал одну точку на ней сзади и надавил, но не рассчитал, что мертвое тело упадет на меня и выбраться из-под него будет проблемнее. Я все еще держал пальцы в его теле и мне нужно было действовать быстро, потому что до распада души у меня оставались считанные минуты.

Я продолжал запускать пальцы в его плоть. Приложив немного усилий, мне удалось скинуть его с себя и опрокинуть на спину; я склонился над ним, пытаясь поддерживать себя в вертикальном положении и не падать.

Его кровь попала на мою одежду, но я не обращал внимания, надеясь, что его душа придаст мне сил и я смогу вызвать пелену и вернуться домой или, на худой конец, найти что-нибудь из одежды здесь, у него, пусть даже если это будет сильно велико мне по размеру.

Я запустил пальцы примерно до второй костяшки, когда нащупал то, что искал. В его плоти, среди горячей крови, упругих мышц и тонких стенок внутренних органов, я почувствовал нечто прохладное, нежное, едва ощутимое, похожее на тончайший шелк. Подцепив длинными когтями, я осторожно вытащил ее из солнечного сплетения; она была похожа на маленькое (примерно с треть моей ладони), прозрачное, пушистое облачко, сотканное словно бы из самых тонких и нежных ниток, из искрящегося воздуха и наполненное кусочком бескрайнего и глубокого неба.

Я поднес ее к губам и осторожно поглотил. Она не имела вкуса; с тем же успехом я мог бы вкушать воздух, но после поглощения я почувствовал, как она распадается во мне и… ничего больше. Я не почувствовал себя наполненным энергией, как после других поглощений, не почувствовал бодрости. Я был все так же обессилен; разве что стало чуть легче, но не намного – я смог подняться на ноги и сделать несколько нетвердых шагов к окну, чтобы открыть штору и посмотреть, где я.

Местность я не узнал. Судя по всему, пелена перенесла меня в маленький домик посреди леса, но я не знал ни какой это штат, ни кого я убил, ни как отсюда выбраться и куда пойти.

А через минуту и это стало неважным, потому что из пелены посреди леса вдруг материализовались четыре демона. Я оцепенел, когда увидел их; они осмотрелись, один вдруг что-то крикнул им и показал в мою сторону, и только сейчас я понял, что все еще стою у окна с поднятой шторой, а они, судя по всему, пришли по мою душеньку.

Я отскочил от окна, увидев, что они кинулись к домику; спотыкаясь, я запер дверь и кинулся в другие комнаты, пытаясь найти выход, но не нашел и мне пришлось прятаться как можно дальше от парадного входа. На четвереньках я забрался на второй этаж, запер дверь одной из комнат и забился в угол. Едва дыша, я прислушивался к тому, как они внизу переговариваются и взламывают двери; потом я услышал топот на лестнице, ведущей на второй этаж, зажмурился и обнял себя руками. Я отчаянно пытался вызвать пелену и переместиться, но все попытки проваливались. Меня снова начала колотить дрожь; демоны обнаружили меня и в тот момент, когда они начали выламывать дверь, за которой прятался я, волна страха придала мне сил и я вызвал пелену. Прежде чем она окутала меня, они вломились в комнату и я успел увидеть их лица, и вдруг похолодел.

Я знал этот взгляд.

Я не раз видел, как ищейкам-гончим в Аду давали задание – найти кого-то и привести его в Ад или убить, обещая в любом случае хорошую награду за голову кролика – так называли жертву.

Я не знал, за что и почему, но кто-то назначил награду за мою голову, и теперь гончие шли по моему следу, смыкая челюсти над моей головой и в последний момент хватая лишь воздух.

Я не успел спросить себя, почему я им нужен: пелена выплюнула меня в новом безопасном месте и я отключился от усталости.

========== Глава VII. ==========

Когда я очнулся, сгущались сумерки и уже зажигались фонари. Я с трудом поднялся на ноги и огляделся, а потом, едва волоча ноги, побрел к ближайшему убежищу. Пелена переместила меня куда-то среди рядов маленьких, аккуратненьких домиков, где-то на окраине штата; в большинстве из них свет не горел и я вскрыл ближайший и забрался внутрь.

В холодильнике отыскались упаковка сэндвичей и сыр, в шкафчике – чайные пакетики и большая, темно-синяя кружка; в моей голове немного мыслей. Сложив все это воедино и приложив немало усилий, я сделал себе бутерброды и чай, залез с ногами в кресло в гостиной, не включая свет, и начал есть, не ощущая ни вкуса, ни голода.

Итак, подведем итоги. Меня ищет группа гончих, потому что кто-то назначил награду за мою голову. Обращаться в демона нежелательно, если я не хочу, чтобы они быстрее меня обнаружили; пока я остаюсь человеком, им будет тяжелее меня найти. Домой и в Ад мне путь заказан, долго оставаться на одном месте не выйдет…

При упоминании Ада все мое тело заныло и слабость усилилась; я с трудом заставил свои челюсти двигаться дальше, а глаза – оставаться открытыми, я был обессилен настолько, что мне хотелось просто лечь и сдаться всему тому злому року, что выпал на мою долю, но я упрямо шел вперед.

Я не знаю что будет, если я сдамся и вернусь в Ад, если я опять попадусь Ему на глаза или снова останусь с Ним наедине… Одна мысль об этом вызывает у меня панику.

Поев, я нашел в ящике комода плед и устроился на диване, накрывшись им с головой. У меня не было сил перебираться в ванную, чтобы привести себя в порядок, или искать спальню. Не успел я лечь, а уже отключился, но проспал не больше двух часов: едва я провалился в сон, как увидел Его, почувствовал Его прикосновение, услышал Его голос. Я ощущал Его руки на моей спине и как тихо Он шепчет, успокаивая меня, что теперь все позади и я в безопасности. И Он наклоняется ко мне, и я чувствую тепло Его тела, Его дыхание, вижу Его глаза так близко…

Я скинул с себя плед, перевернулся на спину и распахнул глаза. Я задыхался, меня колотило; я не мог пошевелиться и мне так отчаянно хотелось исполнить мой сон, что я был готов прямо сейчас обратиться в демона, чтобы меня быстрее нашли и перенесли в Ад, но, к счастью, у меня не хватило сил.

Зато хватило сил дойти до ванной, а холодный душ быстро привел меня в чувство. Я смог успокоить себя настолько, чтобы вернуться на диван и снова провалиться в сон, и на этот раз я проспал до самого утра безо всяких сновидений.

Но утром мне стало хуже. Я едва дышал и не мог даже встать с дивана. Я не ощущал ни голода, ни жажды, ни усталости; только бесконечную слабость и лихорадку, и теперь я понял, что имела в виду та девчонка-суккуб, когда говорила, что демон не может надолго пропадать и что ему необходимо перемещаться в Ад: так он подпитывает свои силы. Раньше я был настолько увлечен своим обращением в демона, что проводил в Аду каждую свободную минуту; сейчас мне даже думать об этом месте было страшно, несмотря на то, как сильно меня тянуло обратно, и я боролся с собой даже ценой истощения.

Сил на душ не хватало. Я посидел на бортике в ванной, облокотившись на раковину, и умыл лицо, шею и руки, а потом намочил расческу, чтобы привести волосы в порядок и пригладить их. В доме, который я вскрыл, жила молодая пара, парень был чуть крупнее меня, но в его вещах я нашел немного одежды, которая более-менее подошла мне по размеру: это помогло бы мне сбить ищеек со следа, а им – тяжелее настроиться на мой запах. Переодевшись, я собрал свою старую одежду и выбросил, а затем сложил в небольшую сумку немного еды, пару необходимых вещей (вроде той же расчески и запасной одежды) и покинул дом. Перемещаться с помощью пелены было опасно, они могли засечь всплеск энергии, а я не был уверен, что мне бы хватило сил перенести себя, а не просто привлечь стаю гончих, поэтому идти пришлось пешком.

Долго идти, правда, мне не пришлось. Усталость взяла верх; я прошел один квартал и вскрыл другой пустующий на выходных домик. Заперев дверь, я опустил все шторы и закрыл жалюзи, забаррикадировался внутри и сел, напряженно вслушиваясь, не идут ли гончие по моему следу.

Меня клонило в сон от усталости и палящего солнца, под которым я провел столько времени; я не помню, когда я отключился, но проснулся я от громкого удара: кто-то выбивал дверь.

Я не знаю, как они нашли меня, но едва я почуял демонический запах, как схватил сумку, вскочил на ноги и был тут же отброшен в сторону: один из демонов вскрыл черный ход и забрался в дом, чтобы впустить остальных; увидев, что я готов бежать, он ударил меня и волной его силы меня отбросило в стену.

Ударившись спиной, я упал на пол, не в силах подняться. Демон сделал ко мне несколько шагов, но потом, словно вспомнив об остальных, замешкался, решая, что лучше – связать меня или открыть им дверь. Этой секунды мне хватило, чтобы собрать свои силы, обратиться в демона и ударить его в ответ; моя атака оглушила его и он упал.

Пелена не вызывалась. Я поставил защитный блок, свернулся в клубочек и приготовился отразить любую атаку, и в этот момент они выбили дверь. Двое из них бросились к оглушенному демону; четвертый направился ко мне с заготовленным кинжалом. Он послал проклятие – я отразил; он попробовал пробить щит, но у него не получилось. На мое счастье защитный щит ставится при угрозе для жизни и когда желание жить перевешивает все остальные инстинкты; я очень хотел жить – и это было единственным, что поддерживало мой щит и делало его прочным.

До одного “но”.

Пока я, настороженный и внимательно следящий за каждым движением моего противника, вдруг отчетливо не почувствовал Его запах. Эту тонкую нить невозможно спутать; я принюхивался, как волк, почуявший запах крови и на миг потерявший ориентацию в пространстве. Это был отчетливый, сильный и головокружительный запах, выбивший меня из колеи и оглушивший. Увидев, что я больше не слежу за ним, демон сделал обманчивый выпад, я попытался отразить, и в этот момент он кинулся на меня. Мой щит развеялся, словно дымка; я начал кусать и царапать его везде, где только мог достать, а он несколько раз задел меня лезвием, а потом подключились и остальные, включая оглушенного мною чуть ранее. Всем вместе им удалось прижать меня к полу, удерживая мои руки, ноги и голову; я и так был слишком ослаблен, чтобы сопротивляться и драться, а теперь потерял всякую надежду выбраться.