Текст книги "Слепое пятно (СИ)"

Автор книги: Двое из Ада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 49 страниц)

Женщины переглянулись между собой, разулыбались. Жанна достала из кармана пиджака футляр для очков, чтобы нацепить их на нос. Теперь ее взгляд приобрел еще более пронзительные нотки.

– А мне непонятно, – вдруг заговорила Катя, что все это время обиженно дула губы вдали от Антона. – Моя прошлая пиар-кампания принесла немало хорошего, и тут вот… Нате вам.

– Ну, вероятно, это значит, что Льву Денисовичу недостаточно того, что ты сделала, – щелкнула зубами в улыбке Таня.

– Ох, ну не начинайте. Я вообще не понимаю его политику. А вы знаете, Антон, – жадно продолжила Катя, – наше начальство собирается запускать самостоятельную линейку мужской косметики. И хотят пригласить вас на второй контракт.

– Да, я даже примеры видела! – закивала Лиза, едва прожевав печенье. Выжидающие взгляды обратились к Антону, вцепились в него, требовали ответа. Хотя в целом становилось заметно, что от общения с Горячевым многие млели, забываясь и посматривая туда, куда не положено по корпоративной этике.

Антон приподнял брови: «Впервые слышу». Преувеличенное удивление было призвано выиграть пару лишних секунд, пока он рассматривал каждую в попытке распознать ложь или лесть. Нет, Елена упоминала о мужской линейке, но это явно был только стимул… Пока что. Антон быстрым движением стряхнул какой-то светлый волос с черной брючной ткани на бедре – будто вместе с ним удалял любое лишнее вмешательство в свои дела.

– Елена рассказывала мне о стратегии компании на собеседовании. Однако ни о каких далеко идущих планах совместной работы мы не договаривались. Ни с ней, ни со Львом Денисовичем, – Антон покачал головой. И – тут же вцепился в первую свою цель, установив зрительный контакт с разобидевшейся Катей. Вот из кого он мог, в случае чего, вытянуть еще больше контактов, вот к кому в голову следовало влезть сугубо по своей части – определить предыдущие ошибки, отметить сильные стороны… – Так что не расстраивайтесь, Катя. Привлекать разных специалистов по продвижению обычно полезно, это просто открывает больше каналов связи, позволяет использовать разные стратегии. А в этот раз мы с вами будем сотрудничать! Вы-то по-прежнему остаетесь штатным специалистом. Это ведь вы составляли каталог модельных фото, верно? Мне очень понравилось.

– Да, и уже не первый год составляю, – согласилась Катя и немного смягчилась. Центром сплетен в этой компании явно была Таня, которая, зацепив новый виток разговора, поспешила свернуть реку диалога в удобное и приятное для нее русло:

– Вас что, сам Лев Денисович принимал? Лично? – утрированно удивилась она. Правда, Антон заметил, что и остальные остались в замешательстве, притихли, навострились и даже перестали жевать. – Я бы не удивилась, если Елена, но Лев…

– А обычно это не так происходит? Просто непосредственно при нем мы заключали контракт, кажется, в этом нет ничего особенного… – Антон развел руками, продолжая всем видом показывать, что готов слушать. Да и реакция этих хищниц на новость о приеме у директора, в отличие от прошлой наживки, уже не выглядела такой наигранной, и Горячеву стало действительно любопытно. Женщины переглянулись еще раз и замолчали, решаясь на откровение.

– Ну… Да, всегда не так. Обычно мы шутим, что Елена является нашим директором. То есть ее мы видим каждый день, она занимает очень жесткую руководящую позицию. Льва мы не замечаем. Иногда месяцами не замечаем, – подтвердила Жанна, потупив взгляд. – Не то чтобы нас это не устраивало…

– Как это «не то чтобы»? Еще как «чтобы» и «то»! Люди должны видеть свое руководство и общаться с ним! – Таня заглушила ором всех коллег, перед этим влив в чай что-то из маленького бутылечка, что выудила из-за пазухи. – Его вообще не слышно. На совещаниях он присутствует, но редко что-то говорит. Все вершит Елена. А ей суда никакого нет, потому что сверху тюфяк!

– Да, и скажи не дай бог что в сторону Льва нелестное, тебя выпишут отсюда по статье, – вздохнула Катя. Женщины закивали, зашелестел гомон, и недобрые отзывы в адрес Льва Денисовича поднялись роем пчел и полетели со всех сторон да с такой силой, что сложно было увернуться.

– Мне кажется, у него вообще психические проблемы, – фыркнула Тоня. – Мужиков у нас в компании почему-то нет. Лена, вон, бегает и делает все за него, а он что? Тоже мне, брат, называется. Это ненормально. Она уже похожа на свору диких собак.

– Все на ее плечах.

– Хотя сама та еще… На букву «с».

– С другой стороны, он мягкий человек, – скромно добавила Лиза, желая оправдать начальника, но это только больше взбудоражило беснующихся Тоню, Катю и Таню.

– Ага. А весь мужик в Елене и осел. Осадок она наш на ножках! – захохотал кто-то, да и все за ним следом.

Антон медленно и глубоко вздохнул, пытаясь сформировать в голове неосязаемый фильтр, которым можно было бы задержать этот поток. Общение в подобных компаниях всегда напоминало ему игру в исключения, где нужно было среди множества противоречащих друг другу утверждений найти единственную логическую связку.

«Можно загреметь по статье, а сами хаят при мне начальника? Точно мимо… Тюфяк? Закрыл великой Елене рот при мне же – значит, обладает властью… Нет мужиков? Роман, вроде, не баба, да и какие-то ребята в костюмах по дороге сюда были, хотя этих, конечно, больше…» – лениво крутил Горячев в голове, однако переубеждать местных галок было бы пустой тратой времени. Очень много Антон мог сказать про хваленую «женскую логику» – да вот незадача, сам был мнительным до паранойи. И как бы ни уворачивался от глупых сплетен, но именно в таком хаосе собственные демоны начинали шептать на ухо. Горячев умело перешагивал все демагогические коряги, которые сыпались ему под ноги. Но о маленький камушек – споткнулся.

«А психические проблемы – это не к тому, что у них тут „консультации“ проводятся?..»

Антон нервно выпрямился. Неизвестно, что скрывалось за этим определением – да и спрашивать у любопытных бабенок о том, знают ли они что-то о слепых сеансах, не очень хотелось. Тот договор заключили под обещание анонимности, и играть с огнем было опасно. Горячев, однако, подумал, не является ли Богданов, помимо него, таким же клиентом. И еще – не сидит ли среди собравшихся таинственная незнакомка. Антон невольно вспомнил прикосновения… Уж точно это была не Таня – ей бы даже ума не хватило заниматься подобным. Главбух казалась слишком дородной, да и длинный маникюр, помнилось Горячеву, пока еще ни разу не входил в программу. Лизу он счел хоть и милой, но совершенно не сексуальной – такие скорее хранят девственность до замужества, а минет считают страшным грехом. Жанна?..

Антон поднял взгляд на строгую женщину. Она казалась самой тактичной – и притом самой разумной – из всех, и даже если попытаться не думать о ней в самом неподходящем ключе, что было уже невозможно, Горячев надеялся спастись хоть в ее мало-мальски разумном взгляде. Но его зрачки никак не могли сфокусироваться на лице – их все вело ниже, к сложенным на столе рукам, и, ловя себя на этом, Антон трусливо отводил внимание на почти опустошенную коробку печенья на столе.

– Ладно, девочки, давайте не будем, хорошо? – Жанна отмахнулась от разговоров, как от назойливых мух, одним движением руки. И вдруг на свет показались чуть обожженные работой в лабораторных реалиях подушечки пальцев. То есть абсолютно гладкие. Антон выдохнул и снова спасся печеньем. – Вы пилите сук, на котором сидите. Лев Денисович прекрасно платит и постоянно повышает квалификацию своих сотрудников. Его вектор и политика управления компанией – его личное дело. В конце концов, его же кремами, которые достаются вам бесплатно, вы лица мажете.

– Вот да. А еще он устраивает хорошие корпоративы, – подала голос Лиза. – Может, он стеснительный?

– Начальник?

Женщины вновь взорвались хохотом, но на этот раз не таким озлобленным. Даже Антон ухмыльнулся вместе с ними. И одновременно над ними посмеялся. Здесь не хватало Лехи, который умел, когда нужно, быть дипломатичным: он бы назвал Богданова деликатным. А Алена, наверное, – просто милым. В любом случае это все были качества, прямо противоположные тем, какими обладал Горячев. И вот незадача: его и многих других кляли за то, что вот, мол, мужланы, грубые, эгоисты… А статный дворянин Лев не устраивал кого-то тем, что он якобы тихий.

«Я вас раскусил, Лев Денисович. Окружили себя девками – а на ножки им и не смотрите. Видимо, друг другу глаза они уже не выцарапывают, а на вас обижаются, сами-то заглядываются, небось… Не на Романа же им смотреть!»

Чайник был поставлен по второму разу, а на столе появились пирожные, которые к данной минуте употребляли только трое из собравшихся.

– Антон, а как вам Лев Денисович и Елена? Вы-то с Еленой вообще очень тесно работаете, – не унималась Тоня, обращая свой взгляд на Горячева. – Она у нас девушка видная, но с тараканчиками. Как вам работается?

– Ну, Елена – железная леди, это верно, – Антон сдержанно улыбнулся, проглотив окончание «и иногда еще последняя стерва». – Очень конкретная, от нее легко получить всю нужную информацию. Но после встречи со Львом Денисовичем я понял, что если и согласовывать какие-то спорные моменты – так это с ним. Он мне показался очень рассудительным и внимательным к разным точкам зрения… И очень мирным. А еще у него, похоже, хороший вкус. Это ведь его дом, насколько я понимаю? – Антон окинул взглядом зал. Он позволил себе один нетактичный, но безобидный вопрос. Безобидный для большинства присутствующих. Однако именно это был единственный безболезненный способ узнать, чем дышит резиденция в нерабочее время, как часто собираются здесь старшие сотрудники, кто проживает постоянно… Уж если заниматься пустой болтовней, так хоть с пользой для себя.

– Ну, по документам все это, – Тоня обвела руками помещение, совершенно недовольная отсутствием у Антона стремления сплетничать, – принадлежит Елене. Вроде как, здесь никто не живет, вообще нет жилых помещений, но одно крыло дома вот уже года четыре как закрыто на реконструкцию.

– Точно, я, когда пришла сюда, оно уже тогда было закрыто, – добавила Жанна, задумчиво потерев подбородок. – Это то, что справа, да? А, вроде, кажется не разрушенным…

«Ага. Совсем не кажется», – Антон вновь перевел взгляд на Жанну, машинально повторив ее жест. Хорошо, что он не задал прямого вопроса! Очевидно, по мнению этих женщин, руководство в Nature’s Touch было с причудами – но по случайности Горячев уже знал немного больше сальных подробностей, чем окружающие. Снова мысли начали роиться в голове.

– Да, оно. Ну вот, – продолжила главбух, – так что… Но обустраивал всю резиденцию полностью Лев, она является корпоративной. Здесь часто бывает только начальство, хотя офисное здание самостоятельное у нас тоже есть. К чему оно – сложно понять… Но здесь можно работать и вечером, охрана круглосуточная. Я знаю, что Роман здесь сидит бесконечно и, судя по счетам за электричество, он просто не вылезает из каморки. Лев Денисович приезжает сюда реже остальных. Елена здесь почти каждый день с утра до поздней ночи. Как и я. Поэтому обычно здесь достаточно тихо, если не проходят встречи или корпоративы.

«Великолепно, – подвел неутешительный итог Антон. – Я хожу к доминатрикс в дом, где она даже не живет, зато здесь ночует сисадмин-социопат, греет уши бухгалтерия, да еще и все это в собственности альфа-самки – замдиректора. Можно я возьму свой вопрос назад?»

– Я обычно в лаборатории, – кивнула Жанна. – Мне там привычнее. Да и без меня никаких дел не сделаешь. Так что вообще не вижу, что здесь происходит, и считаю это бесполезной тратой средств.

– Я еще тут часто! – раздраженно добавила Лиза, которую всегда и везде вечно забывали.

– Ну ты обычно в офисе, – отмахнулась Тоня, сложив на пухлые ручки округлый подбородок. Она вновь расплылась в хищной лилейной ухмылке, желая вернуть более интересную для нее тему. – А что вы, Антон, думаете про перчатки Елены?

– Подумал, что она вроде тех людей, которые, знаете, ходят в солнцезащитных очках даже на вечеринках в полной темноте, – Горячев усмехнулся и тут же нырнул в чашку с чаем. На самом деле он считал, что перчатки Богдановой – это самый дерьмовый знак при обстоятельствах, в которых он оказался, особенно с учетом того, что уж на этой-то территории она была полноправной хозяйкой.

«К счастью, мы испытали друг к другу антипатию с первого взгляда, да на том и порешили». Антон опасался Елены; она ему не нравилась, потому что была женщиной у власти, которой он не сможет ничего противопоставить, даже если обольстит всех местных куриц. Разве что Богданов окажется педиком и в порыве чувств подарит ему полную неприкосновенность – но до такого маразма не могла бы дойти даже жизнь Горячева. Именно поэтому он очень хотел верить, что пока Елена – последняя из всех, кто может к нему притронуться. И потому намеревался выловить как можно больше фактов, пока была возможность.

– А что, я должен что-то знать? – обратил Антон на этот раз внимание к Татьяне, Тоне и Кате, которым, как уже стало ясно, никогда не жаль перемыть все кости каждому из их окружения. Горячеву было даже почти любопытно, какими слухами обрастет его персона после этой встречи.

– Нет, – пожала плечами Катя, смачно чмокнув губами, обильно смазанными блеском. – Наоборот, мы хотели бы узнать, может, вы в курсе. Елена очень мрачная персона. Никто не знает о них обоих ничего, кроме рабочих моментов. Да и те весьма и весьма неприятные.

– Тревожные, я бы сказала, – подхватила Тоня. – Например, то, что у них нет никакого стажа работы, кроме этой фирмы. Нет кредитной истории. Совершенно ничего. Никаких показателей стандартного живого человека. Финансово-экономических, во всяком случае…

– Ходит слушок, что они даже того-этого, – Катя двигала разрисованными бровями, намекая на интимный характер высказываемых предположений. Вновь начали доноситься смешки. – А еще никто ничего не знает об их личной жизни. Ни о чем. Два совершенно закрытых человека. Только один прячется, а вторая тебя может освежевать канцелярскими ножницами.

– Мне кажется, вы преувеличиваете, – Антон нахмурился и слегка мотнул головой, оглянувшись на Жанну и Лизу, которые, хотя бы на первый взгляд, отворачивались от настолько возмутительных сплетен. На немой вопрос утешительного ответа не находилось. Горячев вздохнул и потер лоб. Что ж, в условиях работы, связанной с коммуникацией, о людях многое мог сказать совершенно любой разговор. И конкретно об этих мнение сложилось в среднем такое же банальное, как и они сами: «Просто тупые бабы».

Елена совершенно точно была львицей другого порядка. А за Льва, хотелось верить, говорило само его имя. Антон, памятуя о Романе, уже предвосхищал, что и об этих дамочках, в случае чего, услышит слова «у них сложный характер, но они профессионалы своего дела». Горячев не мог спорить хотя бы потому, что этот курятник прятался за фасадом успешной фирмы. Значит, какие-то золотые яички они откладывали. Значит, начальник был очень даже хорош как начальник. Не проникнуться бесконечным благоговением перед управленческими талантами и терпением Богданова после этого было сложно – особенно если верить, что за этой великолепной пятеркой в подчинении стояла еще целая армия девиц, из которых только каждая десятая, возможно, не была конвейерной дурой.

«И то, небось, лесбиянка».

– Ладно, девочки, спасибо за чай, но шутки в сторону. Я к вам все-таки по важному делу, – Антон, взяв волю в кулак, разулыбался до приторного вежливо, размявшись на стуле и затем приняв максимально привлекательную позу. Пускай считают, что он и так в их власти и готов слушать – но только то, что ему надо. – И в первую очередь к вам, Жанна, Таня… Катя. Вы же не откажете мне в небольшой экскурсии непосредственно в работу фирмы?.. С идеологической стороны вашу косметику я, положим, уже достаточно понял. А что насчет технологической? И кто из вас не боится камеры и о-о-очень придирчивых бьютиблогерш? Мне нужно будет спланировать грамотный рассказ и желательно показать что-то помимо рекламных фото…

Он хитро прищурился и подмигнул обделенным вниманием Тоне и Лизе. В качестве субъекта пиар-кампании бухгалтерия Антона волновала в меньшей степени, но если уж работать над тем, чтобы этот бабий поезд ехал плавно – крутиться должны все колеса. Безумные мысли о личной жизни начальства можно было оставить на потом.

К счастью, в профессиональном ключе даже самые заядлые сплетницы оказались на удивление собранными, хотя сперва их раскрашенные мордашки и скривились в скуке. Горячев рассыпался в вежливости, приплатил разрешением обращаться к себе на ты, проглотил пуд самой приторной лести… Но все-таки получил их контакты, а в придачу убедил Катю поделиться с ним полными наработками прошлого года. Жанна значительно подробнее, чем косметологи, которых некогда приставила к Антону Елена, описала процесс изготовления косметики и рассказала о качествах продуктов из новой линейки без купюр. Память смартфона щедро наполнилась номерами телефонов и заметками о натуральных ингредиентах, которые так любят разбирать в некоторых обзорах.

Если бы только Тоня в какой-то момент, подсаживаясь ближе, не начала жаться к Горячеву грудью. Если бы только Лиза не глядела печальными голубыми глазами так, словно он должен тотчас забрать ее с собой из окружения четырежды скопированной злой мачехи и увезти в прекрасное далеко на белом коне. Если бы только Жанна, понявшая, что ее вытесняют, не царапала запястье ногтями. И прикосновения у нее были – гладкие, полированные, но вовсе не мягкие. Окруженный женщинами нежеланными, но жаждущими чего-то неизмеримо многого в не терпящей кокетства обстановке, Горячев пожалел о том, что не существует грани между образом общительного и сексуального специалиста – и агрессивного мудака. Как и в женщинах не нашлось таковой между деловой хозяйственностью и дурной бабьей бесцеремонностью. Антон получил все, что мог – и тогда его обязали рассказать все, что можно, о себе. С чем работал раньше, почему к сладкому не притронулся, каким спортом занимается, почему не профессионально, а что ж рубашечку не догладил – девушка, что ли, не заботливая, ах, так вообще один живет… Тут-то и наступила последняя капля.

– Ну, знаете, у меня отец моряк… – скалился Антон, выжигая взглядом чуть не в лицо ему выдыхающую Катеньку. – Так вот как-то с самого начала у нас повелось, что если баба на корабле – быть беде.

Здесь, именно здесь Горячеву на плечи с хлопком приземлились чьи-то руки. Елена, каким-то магическим образом оказавшаяся за спиной Антона, ехидничала и отодвигала от него девиц ненавязчивым движением.

– Антон, что ж вы тогда делаете на нашем корабле…

Горячев вздрогнул и вскочил со стула. Он был настолько наэлектризован, что если бы Елену от прикосновения к нему тут же ударило током – не удивился бы. Но этого не произошло, она не отстранилась. Антон стиснул челюсти, думая, как бы красиво выйти из ситуации перед начальством. Ухмыльнулся… Сняв руку Богдановой со своего плеча (а она до сих пор держала его – чем, судя по едким взглядам, намеренно раздражала болтливых товарок), он сжал затянутую в тонкую фетровую перчатку руку в своей. На этот раз он почувствовал, что ладонь у высокой Елены оказалась ухватистая – с такой и рукопожатие вышло бы при должной энергии совсем мужское. Но к этому Горячев прибегнул бы в последнюю очередь. Сейчас он лишь приблизил женские пальчики к своему лицу, продемонстрировав тактичный воздушный поцелуй по всем правилам придворного этикета – и задиристо выпалил:

– Ну так я бедовый парень.

Елена опешила на мгновение, это можно было прочитать в ее глазах, но совсем скоро нашлась, разулыбалась, руку осторожно увела и стрельнула в коллег победоносным взглядом, прикалывая их тем самым к мягким сиденьям офисных кресел.

– Ладно, девушки, вынуждена отнять у вас нашего прекрасного принца, его Лев Денисович вызывает. Надеюсь, вы успели все решить и все узнать.

– Но…

Но Елена уже вовсю тянула Антона из помещения, отбивая его у самых сливок женского коллектива и не оглядываясь на возражения. Гул и гомон негодования схлопнулся только вместе с закрывшейся за спинами Горячева и Богдановой дверью. Елена оглянулась на Антона с тем взглядом, который последний уже несколько раз видел у Льва – смеющиеся глаза выражали фактически детский восторг от проделанной шалости.

– Скажи, что я на них не похожа, а? – отчего-то очень живо и по-женски кокетливо спросила Богданова, не отпуская ручку двери, словно боялась, что за ними увяжется погоня.

– Надо бы, чтобы вы согласились на эксклюзивную беседу для грамотного блога. В журналы еще много раз попадете, а надо бы поближе к вашим покупательницам. Вам наверняка есть о чем рассказать, – усмехнулся Антон, не дав прямого ответа. И все же гнев, который с появлением Богдановой и успешной маленькой революцией перерос в азарт, теперь приятно покалывал нервы. Удовольствия Горячев не скрывал.

– Это ты про съемку? Нет, камеры – это не мое, – отрезала Елена, заправив прядь волос за ухо, и в один момент обратившись вновь в стальную деву. – Я не харизматичная и не умею держать лицо в таких ситуациях.

«Что это, смущение? У Елены Богдановой?» – Горячев дернул бровью, вдвойне удивленный двойной перемене в ее настроении. Смягчился, но ковырнул еще:

– У меня подруга ведет письменный блог. Так что будут только фотографии. Просто форма изложения более свободная, вы пообщаетесь… Мне кажется, вы с Аленой найдете общий язык. Она тоже далека… от такого, – Антон кивнул на конференц-зал, из которого только что вышел, а потом, окинув взглядом Богданову, лукаво прищурился. Ну и что это была за женщина, которую боялись и не принимали за свою остальные? – Вам же есть что показать? Вы мне уже при первой встрече и лицо свое отлично демонстрировали, и тело разрекламировали… И история бизнеса у вас есть. Это же ваша история, не только Льва?

Елена смерила Антона неясным взглядом. Были в нем и неуверенность, и смятение, но вместе с тем и злость, некоторое раздражение, словно вот теперь-то он нарушал личные границы.

– Обычно когда мне мужчины так говорят, они приписывают меня к каким-то неотесанным хамкам, которые близки по образу и подобию к подзаборной гопоте. Надеюсь, в твоем случае это не так. А история моя… Но и Льва тоже. Мы неразделимы в этом случае. Если освещать меня, то и его. Но он не согласится. Да и я, – Богданова вздохнула, скрестив руки на груди. Было в этом жесте больше защиты, чем нападения, впервые за все время их знакомства, – не фотографируюсь.

– Сами увидите и решите. Я вам пришлю ссылку, – не отступал Антон, напружиниваясь тем сильнее, чем сильнее закрывалась Богданова. Он словно инстинктивно почувствовал слабое место, какую-то пустоту за стеной. Елена была ему сейчас интересна – пусть и в профессиональном смысле. И хоть здесь он должен был интересную ему женщину наконец взять. Тут-то его нереализованный напор и проявился. – Ну а с фото – что переживаете? Вы публичное лицо. Вы оба. Чем крупнее будете – тем больше внимания к вашим персонам. И чем больше внимания к персонам – тем больше внимания к продукту, который вы представляете. По-другому на десять из десяти не получится.

– Говори на эту тему со Львом. От меня ты больше ничего не услышишь, извини, – отозвалась уже окончательно обиженная и острая Елена. В ее лице читалось сожаление за то, что она не оставила Горячева на растерзание местным акулам. – А они неплохие женщины. По отдельности. Но когда вместе – сущий Ад… Выбери кого-нибудь из них. До свидания, Антон. Иди по своим делам, Лев тебя не ждал, я слукавила.

Богданова развернулась спиной и быстро исчезла на лестнице второго этажа, не оставив Антону никакого шанса догнать и поймать ее снова. Просто испарилась. А Горячев лишь развел руками. Ее превосходство над остальными – выразил, как все женщины любили. Ей первой индивидуальное предложение сделал. Все сильные карты выдал. И что сказал не так?

Одна неудача за другой – и прибавление в их ряду – тащились за спиной. В прошлый раз похожая безысходность привела Антона в правое крыло этого дома. А теперь Горячеву даже туда дорога была заказана. И какой-то важный разговор он упустил, пока пытался удовлетворить свои прихоти.

В этот раз его до ворот никто не провожал.

========== VI ==========

Знакомство по переписке

«Ты сегодня уходил таким грустным. Поднимет ли тебе настроение то, что я предложу нам встретиться в пятницу в 20.00?»

Антон поднес смартфон к лицу. Он уже находился в полудреме; время близилось к полуночи, и на развернутом экране ноутбука беззвучно двигалось сочное бесплатное порно. Впрочем, никакого ожидаемого эффекта на Горячева оно не оказывало уже очень давно. Порнуху он включал тогда, когда хотел пережрать одного вида сцен секса настолько, чтобы отбить себе всякое желание о нем даже думать. И у Антона почти получилось! Ох, не в том настроении его нашла с таким предложением хозяйка. Но прагматиком Горячев тоже умел быть. Хандрил он вечер – а жить предпочитал по максимуму.

«У меня нет привычки грустить, я просто задумался. =)) Что это ты, следишь за мной?

А по поводу пятницы – я только за. Настроение отличное.)»

«Задумался обо мне, надеюсь? Не слежу, а наблюдаю. Да и сложно на тебя не смотреть, ты ж у нас такой видный парень.

Отлично, буду тебя ждать, Антон».

«О тебе тоже. =)) Но тогда – о работе. Я же серьезный мужчина», – бросил Горячев и потер тонкую переносицу. Возможно, виновато было его теперешнее состояние, но в условиях полной невидимости пустой флирт тоже нагонял тоску. И даже пятничное свидание теперь представлялось ему чем-то наполовину обязательным со стороны хозяйки. Антон все еще злился и не мог найти себя. Хотел чего-то. Хотел что-то получить прямо сейчас. И вот под пальцами начало рождаться новое сообщение:

«И что уже получилось увидеть? Ну, помимо того, что иногда я веду себя как мудак. =)) Мне даже любопытно».

«Ну, наверное, самое важное – это то, как липнет к тебе внимание со всех сторон. Ты сегодня был окружен женщинами, очень разными, но всем им пришелся по вкусу. Или почти всем. А еще ты ведешь себя очень уверенно для своего щенячьего возраста. И, конечно, ты очень красив. Когда это сопряжено с умом и молодостью – бомба замедленного действия. Боюсь, ты поселишь раздор в коллективе».

«Обязательно передам директору, когда встречу его. =)) – довольно ухмыльнулся Антон и перекатился на другой бок. – А с чего вдруг возраст-то щенячий? Мне 28! Самый огонь! Боюсь думать, с чем мне теперь сравнивать. Ну-ка, чего я о тебе не знаю? Если не округлять до „ничего“».

«Я старше. И это я самый огонь, а ты так… Искорка».

Антон потер подбородок, но решил не уточнять напрямую. Он вспоминал ощущения от рук – казалось, что намного старше эта женщина не могла быть. Лет тридцать пять ей было, может? Это «самый огонь»?

«Искорка – это когда я задумчивый. А огонь – когда к тебе хожу. Не обижай меня. =)) Ты просто как кремень. А я кресало. Мы тремся – получается маленький пожар. =))»

«Я не обижаю, я заигрываю. Не очень получается?) А сравнение хорошее, очень хорошее. Ты думал о чем-нибудь особенном, может? Соскучился, небось? Хоть немного – точно да».

«Когда ты ставишь смайлики – выходит лучше. Я и так не могу тебя видеть, а тут хоть какая-то улыбка. =) Люблю, когда люди улыбаются».

Улыбался Антон и сам. Что-то до странного живое он чувствовал сегодня с той стороны. А может, это просто одна маленькая удача в общении после нескольких глухих дней так обнадеживала его. В этот раз он предпочел не задумываться и продолжать говорить все прямо – так, как оно приходит в голову.

«Ну и – соскучился… Но об особенном не думал.) Мне это все еще в новинку. Я обычно в сексе мыслю проще. Но, может, расскажешь мне о своих предпочтениях? Вдруг вдохновлюсь? =)»

«Хм. Ну, я очень разнообразный человек в плане сексуальных предпочтений. Это будет звучать очень странно в свете ограничений, которые ты на себе испытываешь с моей стороны, но комплексов у меня мало.) Мне очень нравится окунать мужчин в различные сексуальные переживания, особенно нравится, когда со мной они это испытывают впервые. Когда кончают и удивляются.) Но, насколько ты дал мне понять, тебе нравится не все, что мне хотелось бы от тебя получить. То есть, та ласка руками – это очень хорошо. Но я люблю еще проникновения».

«Ну… Как видишь, у меня с тобой кое-что уже было впервые… =)) Может, даже немного больше, чем я ожидал сперва. Так что ты знаешь, что делаешь.

Но то, что мне не нравится, мне просто не кажется сексуальным. Прости… =)) Считаешь, я много теряю?»

«Определенно! Ты же никогда не пробовал, да? Просто есть какие-то странные предрассудки относительно такой сексуальной практики… Но это элементарно приятно, если умело. А я умею.) И для здоровья полезно. Ладно, реклама – это не про меня. Но правда, в такой роли ты бы был бесконечно сексуальным…»

Антон нервно забарабанил пальцами по торцу телефона. Что ж ей так хотелось-то его раздвинуть? Горячев не то что был гомофобом – как им можно было стать хотя бы после «Бермуды»? – но в отношении себя никаких нетрадиционных намеков не любил. Шутки – без проблем, но даже женщина, желающая поставить его в пассивную позицию, вызывала недоумение. В такие моменты Антон явственно ощущал, что мир сходит с ума… Но находить общий язык с хозяйкой он должен был. Во всяком случае, не хотелось сказать ничего резкого, ничего такого, что отвратит и в этот раз.

«Я сейчас должен ломаться, как девственница: нет, нет и нет, я тебя слишком плохо знаю, чтобы решаться на такой серьезный шаг! – решил отшутиться он и отправил вдогонку какой-то крайне драматичный стикер с заламыванием рук. – Но я обещаю изучить матчасть и подумать».

В ответ Антону прилетело безмолвное анимированное изображение, где фигурировали руки и чей-то аппетитный зад, но половую принадлежность обоих героев изображения угадать было сложно. Зато можно было увидеть, как ласково поглаживают ладони взмокшие ягодицы. А после – короткое сообщение:

«Трусишка)».

«Я не трус, но я боюсь! Но такой формат общения мне нравится значительно больше. =))

А может, я смогу узнать о твоих предпочтениях и за пределами твоей комнаты для свиданий? Чем-то же еще ты увлекаешься. Вдруг нам с тобой обоим нравятся тупые американские мультики или поэзия начала XX века? =))»

«Я люблю мультики. Вообще очень многое из творческого продукта я могу есть, совершенно всеядный человек.) Проще сказать о том, что не люблю. Поэзия ХХ века в наше время почти тренд, кто ее не любит.) Если говорить обо мне – это футуристы.) Предчувствие переворота в жизни и разорванный в клочья человек – мне очень близко. Как и антиэстетизм – моя тематика, как бы странно это ни звучало. Легче всего изучать красивое, познав уродливое. Тупое американское переваривается сложно и очень иногда, но тоже переваривается) Еще образ женщины в мировой литературе и изобразительном искусстве – предмет моего изучения. Все не могу взять в толк, как мы от Рембрандтовских пышек дошли до плоских вешалок и обратно, только это „обратно“ – исключительно извращено нездоровым восприятием. Историю люблю. Я даже не знаю, правда, о чем начать рассказывать и стоит ли)».