Текст книги "Слепое пятно (СИ)"

Автор книги: Двое из Ада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 49 страниц)

Антон вздохнул, признавая ее правоту лишь отчасти. Но и этой части хватило, чтобы на плечи снова легла страшная тяжесть абсолютного бессилия. Он обхватил себя руками и устремил взгляд вдаль. Лес, окружающий базу отдыха, несмотря на солнечную погоду выглядел темным и угрожающим. Вот здесь – семья и уют. А там – злые волки. – Ну и хер с ним… Только ты так и не ответила мне. За что он вас преследует?

– Почему он открыл охоту? Я не знаю, Антон. Столько лет прошло, откуда я знаю, что ему взбрело в голову? Месть? Наверное, это банальная месть. Мы же на его деньгах построили бизнес.

– Я заступлюсь за вас. Слушай, я не знаю, как еще доказать… – Горячев замотал головой, сводя брови. Он глухо стукнул кулаком по перилам и тут же зарычал от вернувшейся боли. – Ты… просто можешь мне верить. Я не какой-то там подонок.

Ответа Антон не дождался. Да и спора бы, вероятнее всего, не вытерпел. Мозг и так пульсировал от давления вопросов, от зуда слепых пятен в этой мрачной истории. Антон пытался найти хоть какое-то оружие. Подобрать хоть какую-то тактику. А оттого – не умолкал и не давал Елене отдыха:

– Лев ведь сказал, что вернул деньги… Да и за что он тогда в первый раз со Львом так? С его… бывшим… За что это все до того, как вы сбежали? Просто потому, что он может? Тогда он должен был добиться своего еще в прошлом. Но зачем теперь? Почему это должно стоить даже чьей-то жизни?

– Теперь понятно, почему мы в ужасе? Мы не знаем. Не имеем понятия о его мощностях, о целях и желаниях. Поэтому сложно предугадать его вектор действий. Может, это ревность. Он воспитал Льва и научил его бить… Строить бизнес. И теперь Богданов достиг больших результатов. Зависть. Я могу бесконечно предполагать, если захочешь. Или он просто больной ублюдок, что действительно правда. И в последнее лично я могу поверить с большей охотой.

Все эти предположения Антона не устраивали. Они были слишком мелкими, слишком поверхностными, слишком определяющими Валентина как психопата. Но Горячев не мог поверить, что психопат так долго продержится у власти. А ничего против поставить он не мог, потому-то и продолжал слепо злиться. Ничего не мог даже нащупать! Пришлось смириться. Антон опустил плечи. Он вновь обернулся к Елене, но не для того, чтобы идти в наступление. Горячев положил ладонь ей на плечо, всмотрелся в лицо так, будто хоть на нем можно было найти какой-то знак. Елена отвела взгляд вниз и влево.

– Что бы ни было дальше, ты правда можешь мне доверять. Я не боюсь, – соврал. – А еще я никогда не отворачиваюсь от своих. И Льва я защищу. Не знаю как, но защищу. Если будет нужно, я для вас даже бомбоубежище найду, – Антон невесело усмехнулся. – Мы же в Питере. Ленинград блокаду пережил. Уж с этим дерьмом точно тогда можно справиться, правда?..

– Мы попробуем. Теперь для этого нам придется сделать все и даже больше, – вздохнула Елена, но после все же улыбнулась. – Все равно спасибо тебе за такого Льва, который есть сейчас. Даже если этот раз – последний.

С этими словами Богданова резко развернулась и убежала в дом, а Антон так и застыл на месте. Еще какое-то время он не мог уйти – ноги не слушались, каменея следом за сердцем. Хотелось радоваться в ответ благодарности, но всякая светлая эмоция разбивалась о жестокую фразу. «Даже если этот раз – последний». Горячев чувствовал себя птицей в большом вольере: вроде, вокруг и скалы, и деревья, и простор; но пять метров вверх – и ты все равно ударишься о сеть, загородившую небо. Сложно было придумать ситуацию хуже безвыходной. Вернее, безвыходно плохой.

Вернувшись, Антон обнаружил Елену уже рядом с Настей, печальную и мрачную, когда как Лев с воодушевлением рассказывал о своих планах: он собрался подарить клубу Лехи элитную охрану, с которой сотрудничает сам; приставить по личному громиле к каждому из друзей Антона, чтобы ничего опасного не произошло; разрулить вопросы финансового или юридического характера и оказать бесплатную помощь по любому из них. Обменялись всеми телефонами и адресами на всякий случай. Лев поманил к себе Горячева, как только увидел, и встретил его успокаивающим поцелуем в висок и словами «все хорошо». Антон выдавил улыбку, но верил с трудом. Он и руки в карманы прятал. Отвести душу помогали лишь беззаботные взгляды друзей. Всех, кроме Елены и Насти.

– Вообще, я никогда не был защищен так, как теперь, – улыбнулся Влад. – Так что, я уверен, все будет хорошо, Лев. Эх, а расставаться-то не хочется…

– Кстати, на следующих выходных у меня, – Богданова задумчиво оглянулась на Настю, – свадьба. Хочу вас всех пригласить. Без вас там будет совсем пусто… Для меня.

– Хочешь, чтобы мы ее тебе сорвали? Так и скажи! – прищурилась, ухмыляясь, хакерша, и подмигнула остальным. Прозвучали еденькие Ромины смешки.

– Только если я дам такую команду, – кокетливо сообщила Елена, как вдруг на стол приземлился кулак тихой до сих пор Алены.

– Так, стопэ! А как же свидетельница? А как же подружка невесты? А как же платье купить? А как же цвет твой свадьбы? Нет, эти вопросы поважнее всяких ваших интриг.

– Ну, у меня нет…

– Так, я все поняла, – остановила Богданову Алена. – Все, больше ни слова. Наверное, ты еще и визажиста не заказала?

– Нет, – окончательно растерялась Елена. – Решила, что губы намажу, так и все…

– Это писос, товарищи, – покачала головой Алена, устремляя пустой взгляд куда-то вдаль. – Ладно, я все решу. Будешь такая красотка, что все будут сцеживать в бокалы с шампанским слюни, я тебе отвечаю.

Но именно в эту минуту, когда Богданова оказалась в окончательном замешательстве, Антон с Лехой и Владом, а следом за ними и Настя, разразились бурным хохотом. Богданов сдержанно улыбнулся в ответ на закатывание глаз, которое изобразил Рома. Горячев хлопнул ладонью здоровой руки по колену.

– Вот я смотрю, из Аленки район-то попер! Ну все, Елена, к тебе сейчас тоже приставят целый спецотряд, только не из телохранителей, а из стилистов, – отсмеявшись, он позволил себе довольно откинуться спиной в плетеное кресло. – Ну ладно-ладно, а свидетелем с твоей стороны, правда, кто будет? У вас там как, по классике, то есть обоих представителей, со стороны жениха и невесты, потом тоже все сводить будут?.. Или без тамады, а значит, без репетиций вот этого всего?

– Да нет, просто роспись, потом праздник. Мы без свидетелей вообще так-то. Сейчас к этому строго не относятся. Как хочешь, так и проводи, – пожала плечами Елена.

– Да в смысле! – разразилась гневом Алена, схватившись за Богданову и сильно встряхнув – та вытаращилась на девушку уже испуганно. – У вас все неправильно! Ладно, вот пускай Лев Денисович решает там свои проблемы, а я буду решать твои. Господи, это ж сколько можно образов-то придумать, – зашлась восторгом Алена, перейдя с баса на ультразвук за считанные секунды. – Так какой цвет?

Богданова замешкалась и неуверенно пожала плечами.

– Ясно. Сама все придумаю. Все, Леха, эту неделю буду занята, сорян, – отмахнулась Алена и начала что-то срочно набирать в телефоне.

– Вот поэтому я пока не делаю ей предложение, – отгородившись ладонью, шепнул Леха Богданову. Тот хохотнул и ничего не ответил.

После завтрака на сборы оставалось двадцать минут, в которые Богданов занял активную руководящую позицию и беспрерывно гонял всех и каждого, важно стоя в гостиной. Началась суматоха, катящаяся кубарем с верхнего этажа и до самого низа, до коридора, где кричала что-то Алена, до крыльца, на перилах которого висел сонный Роман и добивал свой кофе, до стоянки, на которой Влад показывал Елене, как умеет делать мостик и вставать с него. Антон наблюдал с улыбкой, в которой сквозила преждевременная ностальгия. В суете сборов его тревога выросла еще сильнее, а потому, пока Лев сдавал коттедж и пока не было больше дел, он просто стоял в стороне за машинами. Никак не удавалось найти себе место. И себя найти.

– Эй, Антонио, – неожиданно услышал он за плечом. Настя даже в тяжеленных ботинках каким-то образом умудрялась подкрадываться бесшумно; а Антон, у которого никак не выходило привыкнуть к этому обществу шпионов, в очередной раз вздрогнул от неожиданности и чуть было не кинулся с кулаками. Хакерша затушила огонь в его глазах привычной кривоватой улыбкой и смешливой похвалой: – Какая у тебя реакция, а! Боец.

Горячев добродушно хмыкнул в ответ и снова обернулся на Влада с Еленой. Настя тем временем продолжила:

– А если серьезно, то не ожидала я от тебя. В смысле у меня были подозрения, конечно… Замечала я как-то взгляды Богданова в твою сторону, еще когда только пришла. Еще когда мы в первый раз встретились на совещании, и Ленин нас отчитывала, – она присела на капот Богдановской машины, мечтательно щурясь на солнце. – Но даже если начальник – гей, я тогда твердо была уверена, что ты гоняешься за его сестрой или еще за кем, да так стереотипно, что плеваться хотелось… И это все было обречено на провал… А потом – вот оно как все сложилось. Я, знаешь, не вчера родилась, вроде, но редко видела, чтобы люди влюблялись… Вот так влюблялись.

– Как? – переспросил Антон. Настя умело всколыхнула воспоминания, произнесла волшебное сладкое слово – и пусть Горячев морщился, пусть строил серьезное лицо, но теперь любопытство приятно щекотало его. Даже от тяжелых мыслей отвлечься стало совсем несложно.

– Вдохновляюще. Чего от вас еще ждать в будущем, а? Совместное житье-бытье? Может, потом тоже свадьба где-нибудь за границей? Если что, мы с Владом подсобим…

Антон рассмеялся и замотал головой, опуская взгляд.

– Мы ничего не планировали. Даже поговорить не успели. Я не знаю, что завтра-то будет, если честно… Все как в бреду. С этими новостями…

– Антон. – Настя вдруг сделалась очень серьезной. Горячев мгновенно вскинул голову, приготовившись услышать что угодно – что нужно бежать, что нужно рвать связи, несмотря ни на что. Если Влад вытащил ее, чтобы она прикрывала Горячеву спину – можно было ждать и этого. Антон думал: узнала же Настя от Елены что-то за две ночи с ней наедине? Он чувствовал, что они не могли сблизиться просто так. И дело было не во флирте, в котором девушек подозревали всей компанией. Но, вопреки опасениям, Настя очень долго смотрела в ответ на Антона до странного спокойным, гипнотическим взглядом. Ему померещилось сомнение, но спустя миг найти его в темных глазах уже не удалось. Горячев понял, кого хакерша напоминала ему: египетского сфинкса, всеведающего, погружающегося в самые сокровенные тайны и охраняющего запретные знания. А чтобы не делиться ими так легко, она только играла загадками, которые обожала. Или просто играла. Как кошка с перышком.

– Господи, до чего ж ты смешной в эти моменты… – выпалила она и потрепала вконец опешившего Антона по волосам. – Но вообще «не знаю» – это не аргумент. Я к тебе с серьезным вопросом, между прочим. Ты типа не собираешься пересесть к нам в тачку на обратную дорогу, нет?..

– В смысле?

– Нам домой разъезжаться, Антоша… В разные стороны всем. А тебе надо остаться с Лео. Или ты не собирался даже поехать с ним?

– Я не… – начал было оправдываться Горячев, но быстро осекся. Запнулся. Смутился. Об этом он даже не задумался сам, будучи слишком подавленным еще не случившимся горем. Настя подначивала Антона одной улыбкой.

– В общем я твою сумку к боссу в багажник перебросила. Ты только смотри, они у нас с тобой, оказывается, одинаковые – надо не забыть, а то дальше поедешь с моими шмотками. Не, ну футболка у тебя ниче такая, конечно, я бы носила… Но вот насчет тебя я почему-то уверена, что ты не тот фетишист, чтобы перед своим мужиком в женских трусиках щеголять.

Расхохотавшись, она толкнула Антона кулаком в плечо, а потом обняла, потискала за щеки и в них же расцеловала, потыкавшись в кожу стальной колючкой под губой. Только Горячеву показалось, что ему в легкие кислорода подлили. И он понял, что все же не совсем соврал, когда сказал, будто не боится – он на самом деле собирался стоять за плечом Льва, как бы глубоко им ни пришлось нырнуть в будущем.

Комментарий к XXVIII

С возвращением нас! И вас.

У нас есть анонс: следующая глава будет завершением второй арки этой истории. “Слепое пятно” – штука долгая, но осталось нам… Не поверите, в общем, уже очень немного.

В связи с этим мы хотели бы повторить обмен ваших отзывов на наши арты. Ссылка на акцию, которую мы проводим у себя ВКонтакте, появится в комментарии под следующей главой. С удовольствием пощупаем ваши мысли и отплатим за них чем сможем!

========== XXIX ==========

29.04. Суббота. Свадьба

Неделя за хлопотами, большинство из которых создавала Алена, пролетела незаметно. Субботнее утро бесконечно часто разбивалось о звонки, в которых были в равной степени и тревожные, и веселые, и злые голоса – каждый по-своему реагировал на предстоящее событие, на скорость развития праздника, на страх перед ним и тревожное непонимание осуществляющегося шага. Елена двумя сообщениями из трех, которые она отправила Богданову, предложила все отменить. Но самое последнее, Антон видел, было и самым странным: «Да мне без разницы».

– Тебе идет костюм, – улыбался Лев, поправляя воротник белоснежной рубашки Горячева и разглаживая плечи бледно-серого пиджака. Он сегодня весь был в светлом – «как ангел». – Тебе вообще все идет, и я каждый раз шокирован тем, насколько хорошенький мне достался Антон.

– Что, думаешь, надо все-таки было в модельном бизнесе карьеру делать? – Антон смеялся, подставляясь под ухаживания Льва только ради того, чтобы чувствовать его рядом. – Да ладно, просто ты мне подарил реально шикарный костюм. И он сидит. Поэтому кто бы говорил. Можно я сам завяжу тебе галстук?

– Можно. Да не все сидят, я просто покупаю только шикарные, – ответил Лев, распрямившись, чтобы с ним было удобнее работать, и вручил Антону галстук лаконичного бордового цвета. Но тут же исправился: – Вне зависимости от цены.

– Богданов, если ты много зарабатываешь, я не буду осуждать тебя за то, что ты где-то можешь потратить много. Слушай, за неделю с тобой я уже понял, что в отношении себя ты вообще очень экономный, пытаешься ничего не жрать, шкафы у тебя от шмоток не ломятся… Вот ты у меня не был! – пыхтел Горячев, наклоняя голову под немыслимым углом, будто это могло помочь ему поскорее приноровиться завязывать галстук на другом человеке. Впрочем, когда-то Антон проворачивал подобные трюки с Владом – тот с официальными костюмами обращаться совсем не умел. Да и когда знаешь принцип – руки помнят. – Ну ничего. Сейчас у тебя поживем, а потом наоборот. Давно в однушках не обитал?

– Да… давно, – усмехнулся Богданов. – Но с тобой я готов и в сарае жить.

– Я надеюсь, ты это ни на что не намекнул только что?.. – Горячев задиристо ткнул его в живот.

Через пять минут кропотливого труда Горячев все-таки победил виндзорский узел на шее Льва и шумно, тяжело выдохнул, удовлетворенный результатом. Он развернул Богданова к зеркалу и, прижавшись к нему сзади, поцеловал в шею возле самого воротника. Лев тепло сощурился.

– Ну что, так хорошо смотрится? – поинтересовался Антон.

– Очень. Особенно когда рядом с тобой. Только я бы предпочел быть сзади, – улыбнулся Богданов, но следующей же эмоцией была менее радужная. Что-то холодное поселилось во взгляде. – Я знаешь что думаю?

Антон сразу же забеспокоился:

– Что?

– Ты видел, чтобы Лене хоть раз кто-то писал? Или звонил? Вот ты мне, когда я на работе, иногда обрываешь телефон.

– Нет, – покачал головой Горячев. – Ну, почти всегда по делу. Я только когда приезжаю, вижу, что Настя с ней рядом постоянно, а чтобы телефон… Думаю, нет.

– Вот и я не видел.

Регистрация прошла в рамках строгой секретности: никто в конечном счете не был приглашен на официальную часть церемонии, поэтому и Лев с Антоном сразу отправились на празднично намытом и натертом воском «крузаке» в заранее снятый ресторан. По-королевски выглядело арендованное Богдановыми помещение: пафосные светлые колонны при входе фигурные своды, опирающиеся на массивные окна, столы с вензелями на ножках, касающиеся самого потолка, начищенный светлый паркет. Тут и там сновали красиво одетые в едином стиле официанты. От угла к углу тянулись бордовые ленты, аналогичного цвета шары чесали макушками потолок, сверкающее красное конфетти брызгами разбрасывало солнечные зайчики на стены и лица посетителей.

Первое, что увидели Антон и Лев, едва переступив порог зала – Елену с потерянным выражением лица, сжимающую одну руку в кулак, когда вторую ей тряс незнакомый Горячеву мужчина. Выглядел он настолько обычно, что наблюдать рядом с утонченной женщиной его было странно: рубашка любовно огибала небольшой живот, плюгавенькие плечи беспрестанно жались друг к другу, высокий рост превосходил Еленин, но не радовал, судя по сутулости позвоночника. Мент, а это был тот самый жених («Козел», – уточнил про себя Антон.), раздраженно сжимал губы, грубо выплевывал какие-то слова, а Богданова только безучастно отворачивалась от него в сторону. «Руки спрячь, чтобы мои не видели», – последним долетело до ушей Горячева. Богданов вмиг ощетинился и набычился. Мент тут же успокоился, мазнув неуверенным взглядом по новоприбывшим, отпустил кисть невесты в съехавшей перчатке и поспешил скрыться в глубине зала. Антон брезгливо поморщился.

– Все нормально? – поинтересовался Богданов на ушко Елены, когда они с Антоном приблизились, но та только пожала плечами. Даже настолько грустная и апатичная, Богданова выглядела роскошно: строгое белое платье-футляр с аккуратной сборкой у горла и едва заметным акцентом на талии, одним только кроем больше напоминающее очередной вариант ее рабочих комплектов, оттенялось бордовыми перчатками по локоть, строгими туфлями-лодочками и губной помадой в тон. Елена умела держать образ.

– Переживает, наверное, – выдохнула Богданова. – Как добрались? У нас столики по три человека, я вас вместе посадила вон там. – Елена указала пальцем на один из столов ближе к окну и подиуму посреди зала одновременно. Там крутился тамада, который являлся одним из немногих здесь незнакомых лиц.

– Отлично добрались, спасибо, – ответил Горячев вперед, но тут же съехал с формальной темы: – Блин, ты просто шикарная… А можно вашу ручку поцеловать, миледи?

Антон подарил Елене самую сияющую из своих улыбок и, оглянувшись на Льва за разрешением, тут же подскочил к ней с тесными и жаркими объятиями. Радоваться за замужество Богдановой не выходило никак – но изо всех сил Горячев дарил восторг и тепло, любовался, гладил по рукам. И поцеловал, конечно, поклонившись, как настоящий джентльмен.

– Эй, Антуан. Ты бы слишком сильно-то не расходился, – послышался из-за спины насмешливый голос Насти. Горячев круто повернулся – и остолбенел во второй раз.

Хакершу было не узнать. Горячев вообще не имел понятия, что заставило ее так кардинально изменить своему бунтарскому стилю. На Насте были облегающие черные брюки, выигрышно подчеркивающие длинные ровные ноги, натертые до блеска черные «оксфорды», а на плечах – заправленная под пояс свободная струящаяся рубашка, расстегнутая на три верхних пуговицы – тоже черная. В декольте поблескивал необычный тяжелый кулон из печатной платы, а лицо было подчеркнуто лаконичным макияжем: почти все веснушки перекрыл тон, хитрые глаза стали еще более пронзительными и раскосыми из-за широких черных стрелок с прямой линией, а губы неожиданно проявили красивую женственную форму под серо-коричневой матовой помадой.

– Ого… Это тоже Алена постаралась? – усмехнулся Антон, ошалело почесывая затылок. Богданов молча улыбался одним взглядом, который то и дело спотыкался о несколько излишне мечтательный – сестры.

– Нет, – хитро сощурилась Настя и поправила изящно собранные дреды. В прическе точно угадывалась рука Елены. – Сами с усами. А теперь брысь, Дон-Жуан, она замужняя дама. Чужим мужикам больше нельзя ее лапать!

Хакерша ткнула Антона пальцем в ребра и подхватила Елену под локоток, заняв свое место – не иначе как одной из подружек невесты. Горячев зафыркал.

– Что-то ты там раньше такое говорила… Ты, значит, в этой ситуации по критерию мужика не проходишь?

– Я много в каких ситуациях по критерию мужика не прохожу, – ехидно заверила Настя и дернула пробитой бровью. – И знаешь, что я тебе скажу? Это бывает очень и очень выгодно!

Все засмеялись. Елена выдохнула Насте почти на ухо о том, что та неприлично хороша сегодня. Но семейную идиллию прервал резкий окрик:

– Лена! – пробасил мент и махнул ладонью, подзывая Богданову к себе. Широкие двери зала закрылись с грохотом, а это значило, что все гости собрались. Заиграла легкая романтичная музыка, заискрилось шампанское в бокалах. Тамада объявлял в микрофон случай и дату события, и Елена упорхнула из рук Насти, напоследок окинув окружающих неясным взглядом.

«Своих» у мента было немного. Всего два человека сомнительного вида, с которыми он периодически о чем-то разговаривал, воровато озираясь. Все это приносило чувство беспокойства, натужного страха. На светлом фоне праздничных украшений мятежно чернели костюмами фигуры охраны, на которую Лев частенько оглядывался, удостоверяясь в наличии. За стол, который определила Богданова, сели молча. Лев откинулся на спинку стула, Рома, который оказался третьим, жевал жвачку, а Антон пытался хоть чем-то занять мысли. По иронии судьбы у него буквально чесался заживающий после встречи с деревянной балкой кулак. Когда на сцену вышли виновники торжества, уже ни для кого не осталось секретом, какая между ними прошла ослепительная искра ненависти – и затухла в апатии Елены.

– Если эту свадьбу никто не остановит, я устрою пожар, – фыркнул Рома, пальцем задевая бокал. Тот раскачивался, переваливался то на один бок, то на другой, но вставал на место, так и не обронив содержимого на кремовую скатерть. – Это пиздец. Вы видели этого мудака? Васька, блять. У него судимость, кстати, я его пробил… Богданов, это твоя сестра. Ты собираешься что-то делать?

– Я ей предложил все отменить, но она отказывается, – напряженно ответил Лев, вглядываясь в сцену. Микрофон перехватила Эля, которая на правах подруги невесты рассыпалась в теплых словах и благодарностях, как бы невзначай пиная остроносой туфлей Ваську.

– Это ужасно. Я надеюсь, что когда они расписывались, они ни хера не расписались, и это все просто реализация вложенных в торжество трат, – блекло пробормотал Антон. Взглядом он нашел в зале Леху с Аленой и Владом, которые помахали издалека. Они выглядели нарядно, но общий чат разрывался от тех же самых недоумевающих вопросов. – Лев, а ты вообще видел этого типа раньше? Неужели ее не удавалось отговорить, ну… совсем заранее? Это же вообще не ее вариант… Нет, была бы любовь! Но это вообще не ее вариант. Во всех смыслах.

– Да, видел. Много раз, – кивнул Богданов. – Но раньше он так себя не вел… Ладно, я попробую пойти поговорить, хорошо? И мы все тут отменим, если так будет продолжаться. Антон, никуда не уходи, – рука Льва легла Антону на плечо, но сразу соскользнула. А вместе с теплым ощущением исчез и Богданов.

– Не могу на это смотреть, – Рома покачал головой, схватил со стола бутылку шампанского и отправился в уборную, махнув напоследок Владу и увлекая его за собой.

Антон остался в одиночестве. Около сцены Лев разговаривал с Васькой, который постоянно уворачивался от его взгляда и пожимал плечами, в чем-то оправдываясь. Елена принимала поздравления, но ее руки в бордовых перчатках дрожали – дрожал и голос, и взгляд, и губы. Торжественно-веселая музыка косо, криво, с проплешинами ложилась на траурные настроения. Горячев видел, как Богданов вдруг вскипел, как повысил голос и как раскраснелось его лицо в гневе, как испуганно уставилась на него Елена, как Эля попыталась развернуть ситуацию и затушить ее. Друзья Васьки старательно не пускали Настю ближе, и все это напоминало какой-то фарс, неудачно разыгранную трагикомедию, в который ни один из актеров не знал роли и слов, а потому все сказанное на площадке воспринимал на свой счет. Действо разбилось одной фразой:

– Здравствуй, Антон.

Горячев развернулся. На месте Льва восседал мужчина в возрасте, который еще не принято называть почтенным, но уже положено уважать. Его графитовый официальный костюм с бежевой рубашкой хорошо обтягивал тощую фигуру и широкие плечи, руки опирались на трость из светлого дерева с Т-образной рукояткой из слоновой кости. Бывший блондин, а ныне седой мужчина, надменно выгибал местами еще темные брови, подпаленные серебром. Его взгляд был мрачным, черные глаза смотрели из-под опущенных век с почти могильным спокойствием, пока мимика не ожила от внимания Горячева. Лицо преобразилось, множество мелких морщинок собрались на лбу и в уголках глаз, сделав в один момент сухое выражение сочно хищным. Очки съехали на нос, показав в подробностях хитрый прищур. Волосы, аккуратно убранные назад, облепили череп, и он проверил ладонью, так ли это на самом деле, затем плотнее заправив под пиджак очешник.

– Валентин Витальевич, – мужчина наклонил голову. – Приятно познакомиться, Антон Горячев. Вот так бывает. Ты растишь своих детей, а может, даже не своих, а они даже не приглашают тебя на свадьбу, – он повел руками, раскачивая их на трости. – Я знаю, что тебе понравился мой Лев. Даже слишком.

Горячев ощутил, как в один миг к горлу подкатило чувство, сравнимое с тошнотой. Адреналин дал в голову, и если бы не здравый смысл и цивилизованность – Антон зверем бы кинулся на человека, который успел принести слишком много бед близким. Да, наверное, не только им. Перед глазами на миг стало мутно от ярости, а вены взбухли. Но Горячев лишь отшатнулся от стола, впившись в его край пальцами, и выпрямился, готовый в случае чего встать. Валентин оказался в фокусе взгляда. Хотел бы Антон испепелить мерзавца одной силой мысли…

– Я бы на их месте тоже не стал вас приглашать. – Антон успел ответить раньше, чем когда промедление могло бы быть распознано как паническое, а не шоковое. Он не боялся. Бесстрашие сейчас билось в артериях – пусть только временное.

Валентин открыто улыбнулся, словно сказанное было удачной шуткой. Казалось, что даже музыка стала тише, когда он открыл рот.

– На их месте тебе и не быть никогда. А всему виной полушария, – лилейно ответил Багратионов и стукнул тростью, переставив ее вбок. – Ты хорошенький, породистый мальчик. Такие не бывают умными, поверь моему опыту. Но я не зверь, – Валентин закачал головой, отрицая, – ой, не зверь. Поэтому я предлагаю тебе уйти. Сейчас. Могу приплатить, если ты с богатеньким папиком только ради денег. Если это действительно так, то скоро сосать с него будет нечего. Твое решение? – он сощурил глаза и разулыбался так, что возрастные заломы на щеках продлили линию рта до самых ушей.

Антон стиснул зубы. У него был готовый ответ. Но он знал, что как только даст его – Валентин закончит разговор. Возможно, тот в любом случае не позволил бы сменить тему. И все же Горячев должен был спросить:

– За что?

Багратионов уставился на Антона долгим немигающим взглядом. По его лицу поползла мерзкая улыбка, которая сменилась хохотом. Но замолк Валентин так же резко, как и начал.

– Я же говорю, такие не бывают умными… Антон, либо ты делаешь выбор, либо я делаю его за тебя. Все просто. Тем более скоро начнется концерт, в котором я играю главную роль. Мне не до интервью даже с такими сладкими мальчиками, прости, – Валентин прижал ладонь к груди и сложил брови так, словно действительно сожалел.

– Ну тогда на хуй иди, – прошипел Антон и скривился. – Мой ответ – нет. И бабки свои засунь себе в зад.

– Какой грозный! – шутливо вскинулся Валентин. – Глупый выбор. Очередной.

Багратионов поднял трость и с грохотом опустил ее на пол. Это не было бы оглушительным звуком, после которого всему суждено заканчиваться, если бы не внезапно стихшая музыка и замолкшие в одно мгновение рты людей. Лев обернулся, а за ним и Елена, и все остальные обратили внимание на столик, за которым единственный из гостей не находился в замешательстве. Валентин ухмылялся, Богданов – мрачнел.

– Охрана, – подозвал Лев тех, кто стоял в дверях, но никто не двинулся с места. Валентин едко поцокал языком и поднялся из-за стола.

– Я заплатил больше, – сообщил он, как бы извиняясь за это, и пожал плечами. – Ой. А ты думал что, один умеешь деньгами сорить направо и налево? Нет, я тоже.

– Тогда я вышвырну тебя сам, – зарычал Богданов, но только он дернулся, как злополучная охрана всколыхнулась в его направлении. Валентин поднял руку, остановил бравых ребят, среди которых оказались и сам Васька, и его друзья. Елена шокированно уставилась на жениха и отшатнулась в сторону, но была схвачена за локоть раньше.

– Не вышвырнешь, – подвел итог Валентин Витальевич, свободно двигаясь теперь по залу. Стук его трости отвратительным звоном отдавался в черепной коробке. – Ничего не сможешь сделать, иначе мы закончим плохо. Я вообще пришел просто поговорить. Сделать заявление, возмутиться относительно вашей неблагодарности – и только. Ничего больше сегодня тебя не ждет, не переживай, Левушка.

– Да как ты… – не смог договорить Богданов, как Валентин, проходя мимо, перебил его:

– Откуда столько средств? Как-то так вышло, Лев, что я готовился к этому дню очень долго. У меня есть деньги, есть план. Я мог бы убить сегодня всех прямо сейчас, но это было бы слишком просто.

– Ты лжешь, – фыркнул Богданов, скрещивая руки на груди. – Мухлюешь. Не может быть. Когда мы расставались, у тебя был хоть и средний, но еле-еле шевелящийся бизнес, который ты портил безалаберностью.

Валентин только ухмыльнулся и подал знак рукой Ваське, который в тот же момент встряхнул Елену и заговорил:

– Мне заплатили за наш брак.

– Что? – не поняла Богданова, упираясь и пытаясь вырваться. – Но целых четыре года…

– Мне платили все четыре года, – мерзко разулыбался Васька, истерично облизывая губы. – И за секс тоже. И за свидания. Ты думаешь, я стал бы… с дефектной?

– И за то, – Валентин остановился посередине зала, уставившись Льву прямо в глаза, – чтобы сейчас ей было вредно и нельзя пить алкоголь. А то, знаете, – Багратионов пренебрежительно возвел глаза к потолку, – эти всякие ужасные последствия плода, который подвергается алкогольной зависимости. Если, конечно, твоя сестра все еще достаточно фертильна. А то в постель она ложилась с неохотой, знаешь ли.

Следующий звук, который был произведен в абсолютной тишине – это столкновение колен Елены с полом. Схватившись одной рукой за живот, второй зажимая рот, она пыталась побороть или приступ истерики, или тошноту. Ее глаза были широко раскрыты и в них скопились слезы. Антон вскочил со стула, как обожженный, и тут же побежал к Богдановой. Его никто не остановил, а потому скоро она оказалась в подрагивающих от перенапряжения руках Горячева.