Текст книги "Слепое пятно (СИ)"

Автор книги: Двое из Ада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 49 страниц)

«Ты всегда так выглядишь, засранец)», – ответил Лев. Но только Горячев успел прочитать сообщение, как получил тычок локтем в бок. Вовин многозначительно ухмылялся и указывал на телефон.

– А я специально поэтому выбил тебе место с Еленой. Так ты это, не стесняйся, шепчи на ушко, – улыбнулся Влад. Хорошо, что легкий мотив фоновой музыки укрывал его шепот от любопытных ушей. Как и приглушенный свет, который успешно скрыл сперва побледневшее, а после покрасневшее лицо Антона. Он мгновенно свернул переписку на рабочий стол и возмущенно посмотрел на Вовина, шикнув:

– Слышь, ты, сводник! Куда зрачки суешь?

– Да я случайно, что ты сразу психуешь? – усмехнулся Влад. – Извини, а то слишком секретно все. Больше не буду, Антон, сорян…

Роман мотал туда-обратно завязки спортивного костюма, в который празднично облачился, как Богданов погнал его помогать нести горячее. Сисадмин закатил глаза, но пришлось повиноваться. Восторженно взвизгнула Алена, получившая разрешение накрасить Елену.

– Вообще еды у нас много. Холодильник я набил до отвала, – пояснял Лев, возвращаясь и устраивая запеченную курицу во главу стола. – Если что, вы говорите, все организую… И танцевать можно тоже, не стесняйтесь. Можете даже что-нибудь сломать, но лучше не надо, конечно.

– Ну мы еще пока не в кондиции для такого, но если вы настаиваете… – вклинилась, зубоскаля, Настя, но тут же оживилась по другому поводу: – Ай, да вы же здесь сегодня не «вы»! Лев Денисович, а мне к вам на «ты» тоже можно? Можно называть Левушкой? – мурлыкала она, дополняя свою коллекцию исковерканных имен.

– Можно на «ты», но, если можно, просто Лев, – напряженно улыбнулся Богданов, но тут очнулась Елена, что стоически терпела помазание жидкими румянами от Алены, подперев ручкой в перчатке щеку:

– Наша нянька называла его Леопольд в свое время. Как кота из мультика, который все со всеми дружно жил. Потом пацаны прознали, ржали три дня, пока не исковеркали до Леопольдио. Ему не привыкать…

– Ну да, а теперь кто-то преследует Льва со словами «Леопольд, выходи, подлый трус»? – Антон усмехнулся, но хоть звучало это впрямь смешно – получилось все равно нехорошо.

– Ла-а-адно, – снова забрала власть Настя. Немного подумав, она вынесла свой вердикт: – Ладно – Леопольдом называть не будем. «Левушку» отдаю в пользование Аленушке – от нее это грамотнее звучит. А ты будешь Лео. Возможно, это означает, что однажды ты дождешься какой-нибудь бесполезной награды, хотя тебя и так все будут знать за гениальный актерский талант, – подмигнув Богданову, Настя подняла стакан. Тот выгнул бровь и спрятал улыбку в спиртном.

– Хорошо, я слышал свои клички, Льва, Романа, Алены… А остальных ты как назовешь, о, великая и ужасная? – Антон заинтересованно приподнял брови. И, казалось, наступил на словообразовательную мину. Потому что тотчас же выяснилось, что давно знакомый Насте Влад – на самом деле Владлен, Владислав, Владимир (в зависимости от степени серьезности), а также Вловин и Вованчо; Леха – просто Котик или Коток, но во избежание бабьих конфликтов – сойдет за Алешку; ну а Елене досталось больше всех.

– Хелен? Леня? Ленусик? Ленок? Леночка? Леля?.. Ленин?

– Определенно Ленин! – стукнула по столу кулаком в элегантной кружевной перчатке Богданова, агрессивно зажевав оливку, словно откусила врагу голову. Особенно комично это смотрелось на фоне ее крайне элегантного образа в черном коротком платье с нежно-розовыми щечками. – Что, Настуся, пойдем поднимем партию и товарищей? Сердце и руку за вождя или не хватит коммунистического духу?!

– Ха! Настуся! Сечешь фишку, Ильич, – довольно расхохоталась Настя и опрокинула рюмку залпом, а после хлестко перебросила дреды через плечо.

Помалу праздник набирал обороты. Все по очереди поздравили Антона, вручили подарки те, кто не успел заранее. Лев с Лехой за разговорами о вечном (точнее, о бизнесе) обнаружили много интересных общих тем и даже забыли про еду, важно да по-начальнически рассевшись на небольшом диванчике в зале рядом с окном. Роман нашелся в общении с Настей и Владом да пакостничал с ними потихоньку, пуляясь в Богданова и Леху оливками с криками «хватит старперить, пошли танцевать». Елена и Алена, всласть размалевавшись всеми волшебными баночками, нашли себя в организации коктейлей. Один назвали «Оргазм» и, хохоча, с короткой розовой соломинкой в бокале подарили Антону, пожелав: «Испытывай всегда!».

– О, я не против, – заухмылялся Горячев, приняв коктейль. Чертов дамский напиток он бы назвал поистине дамским: вязкая, сладкая кремово-сливочная муть… В руках Антона «Оргазм» приобретал еще более непристойные и неоднозначные оттенки. Но не отказываться же! Причина первая – угощение. Вторая – от дорогих сердцу девушек. А третья… Антон, игриво дернув бровью и убедившись, что на него смотрят (а смотрели, в общем-то, все), поймал соломинку губами и отпил. Густой коктейль тянулся туго, и когда Горячев с громким чмоком отпустил, на краю трубочки повисла белесая капля.

«Я видел что-то похожее неделю назад, Богданов», – подумал он, одним секундным взглядом сместив фокус с пузатого бокала на перекрестие ног Льва. Вмиг стало жарко – и совсем не от одного только алкоголя, жгущего горло и стенки желудка. Недолго думая, Антон медленно и осторожно собрал сладкую росинку языком.

– Вкусно, девочки. Вкусно! – засмеялся он, щурясь. А дальше смотрел – только на Алену с Еленой, грудь выпячивал, крутился на месте. И ножку бокала тоже крутил, гладил пальцами. Только волосы на затылке и шевелились. Горячев выпил уже достаточно, чтобы потерять всякий стыд – а потому смеялся над собой, над своей похабщиной и все ждал, ждал, что это оценят. И оценили. Богданов, искренне пропуская мимо ушей все тяжелые, как камни в игривой речной воде, слова Коткова, уперся немигающим – а оттого завис, как удав на охоте – взглядом в Горячева. Кадык шевельнулся – Богданов сглотнул, отвлекся на Леху, интенсивно ему закивал, бросил пару неуклюжих фраз и вернул иссушающее внимание звезде вечера.

– Неужто? – Елена хихикнула. – Ладно, Алена, пойдем, нам бы с тобой еще Настусю напоить таким вот…

Девушки вновь осели у барного стола.

– А ей чего предложите? – крикнул вдогонку Антон. – «Секс на пляже»? «Скользкий сосок»? Или это все исключительно моя тема?

Он потешался как мог – а самому уже давало в голову беспощадно. Горячев был лишен большинства вредных привычек: здоровью угрожал только спиртным, и то обычно умеренно, да быстрой ездой. Но ничто так не пьянило его, как запах секса. Даже не запах в прямом смысле – а только близость его, медленно наполняющее пространство желание, которого всегда было вдоволь в ночных клубах, но не должно было быть, как казалось, в кругу семьи. Да только что тут сделаешь, если ты влюблен по уши, а тоска и одиночество успели сожрать за неделю… И что делать, если тот, кого ты желаешь, готов показывать, что он жаждет тебя тоже?

«У тебя же телефон под рукой, Лев. Я жду отзывов».

Потупив взгляд в бокал и хихикая про себя, Антон наблюдал, как медленно уменьшается количество налитого в нем. Каждая затяжка делала губы сладкими и липкими от «Бэйлиса» и «Амаретто». Горячев бесхитростно утирался тыльной стороной ладони – но после все равно приходилось снимать сахарный осадок языком. Тогда-то он снова обращался к Богданову, невинно пожимая плечами, мол, это не я, мне так сделали. А тот, стискивая обивку дивана в кулаке за спиной Лехи, не мог двинуться с места. Котков успел, казалось, обговорить все подряд, когда Богданов предложил всем размяться, пультом увеличил громкость музыки и выключил общий свет в комнате, оставив только свечение гирлянд и клубные переливы светодиодных лент под потолком. Люди действительно оживились и затанцевали. Даже Рома пытался двигаться, хотя положение в его случае спасала Елена, раскачивающая несчастного сисадмина в такт ритмичной музыке. А Горячеву тем временем прилетело почти агрессивное сообщение:

«Горячев, твою ж мать. Я тут с твоим почти отцом сижу, но за себя уже не отвечаю».

«А ты думаешь, тебе так нужно его благословение? =)) – лениво набивал Антон одним пальцем, улыбаясь экрану. – Ты меня спермой накачивал, Богданов, пока он был на работе…»

У Горячева был большой соблазн. Лев вовремя спрятал их и увлек гостей друг другом; между бедер уже сладко скручивалось возбуждение, и Антон благодарил и проклинал свой выбор одежды, а еще – ненавидел и обожал подобные моменты откровенности. Узкие джинсы отлично зажимали наполовину отвердевший член, причиняя тем самым лишние дискомфорт и удовольствие при малейшем движении коленом. Однако именно в этот момент Горячев понял, что он никуда не спешит. Это был только его день. Его час мести – за все те разы, когда Богданов, обманывая, заставлял его умолять. Они были наедине и врозь в разных концах комнаты; и люди качались в стороне парами, кроме Влада и Насти, которые просто куда-то ушли.

«О чем ты думаешь?» – написал Горячев и, улыбнувшись, в который раз припал к рюмке. «Оргазм», увы, подходил к концу, но это вынуждало его только хитрить и тянуть время. Антон макал соломинку поглубже в коктейль, а потом вынимал и закладывал влажной стороной в рот. Дальше – нырял взглядом в голубой экран. Ждал.

«О том, как ты меня убиваешь», – было ему ответом. Но когда Горячев поднял голову, чтобы взглянуть на Льва, на диване уже никого не было. В следующую секунду в его расслабленный локоть вцепилась мертвой хваткой Богдановская рука, а затем Антона потащили за угол. Мгновение – и от Горячева остался лишь пустой бокал на высокой ножке, раскачивающийся на полу, словно в танце.

Здание с сауной и бассейном ничем не отличалось от коттеджа, в котором разместились ребята – тот же европейский стиль с деревянными элементами и треугольной крышей. Прихожая, две одинаковых раздевалки для женщин и мужчин, душ, – и вот Антон уже оказался в скудно подсвеченном помещении с белой плиткой и голубыми бликами от воды на ней, что игриво бегали по полукруглому потолку. Вдруг раздался оглушительный хлопок, плеск, и светлые всполохи беспокойно дернулись – это Лев кинул Романа в воду. Последний вынырнул, схватил Богданова за лодыжку и попытался утащить за собой, но сил хватило только на агрессивную борьбу с водой. Антон, шагнув ближе к ним, довольно разулыбался. Он всегда любил пляжи и бассейны по меньшей мере за то, что мог утолить в этих местах свое сексуальное любопытство и даже кого-то присмотреть, подцепить… Ведь когда все обнажены – это товар лицом показывать. Но теперь Горячева увлекало только одно тело – и в этом была проблема. Лев слишком ярко выделялся среди прочих сочными красными плавками, облегающими крепкий зад, ухоженной чистотой, подчеркнутой почти неразличимым на теле светлым волосяным покровом. Антон еще ни разу не видел его в полном кадре и при свете, раздетым и доступным, как на ладони. Смотрелся Богданов издалека так же хорошо, как и вблизи. Горячев даже не сразу поймал себя на мысли, что слишком откровенно жрал его взглядом. А поймав – одернулся, потупился. Стал присматривать новую жертву. Елена как раз стояла в стороне, смеялась, стеснительно скрестив руки на груди и пряча обнаженные кисти под локтями. Конечно, Антон теперь был степенным моногамным мужчиной, но разве же кто-то запрещал ему любоваться красивыми женщинами, вроде Богдановой, с эстетической точки зрения? Совсем немножко. И то лишь для того, чтобы отвлечься от своего неутолимого голода.

– Бу, – тихо произнес Антон в затылок Елене, бесшумно подобравшись сзади, и сразу же поймал ее за плечи, чтобы по случайности не получить оплеуху. Он улыбался, заглядывая Богдановой прямо в лицо – и больше ни дюймом ниже. – Чего стоишь мерзнешь?

– Не мерзну, – неловко улыбнулась Елена, еще глубже спрятав руки. У нее была такая же светлая, как и у Льва, кожа, но девственно-чистая и совершенно лишенная шрамов и веснушек. Кроме рук. Лаконичный бордовый купальник удачно сидел на стройной фигуре, поддерживая небольшую грудь и очерчивая округлые бедра. Горячев оценил. Со вкусом у Богдановых всегда все было в порядке. – Я привыкаю.

– Ну ты же неправильно привыкаешь совсем. Помочь?

Кто-то нормальный и романтичный после таких слов ожидал бы следующей картины: чтобы Антон приблизился к Елене, обняв ее и прижав к горячей груди, обогрел, а потом шепнул на ушко что-то вроде: «Тепло? А теперь давай я спущусь в воду и поймаю тебя, и нам будет так же хорошо». Кто-то все такой же нормальный и ребячливый наоборот, сперва окунулся бы сам, а после полез тереться холодным телом – для максимально быстрого и надежного уравнения температур. Но только не Антон. Он, когда бы речь ни заходила о купании, всегда был тем ненавистным парнем, который, пользуясь физическим превосходством, насильно затаскивал окружающих в воду. Это значило, что в нынешней ситуации больше всех везло тем, кто окунался добровольно – ну или Роману, который ступил на скользкую дорожку, заговорив со Львом. Елена же оказалась совершенно беззащитна – а, главное, не подготовлена к фамильярной подлости. Она не успела даже рот открыть, как оказалась у Горячева на руках. Тот уверенно зашагал к краю бассейна.

– Смотри, нужно просто на счет ра-а-а-аз… – начал накручивать Антон – и в тот же момент впервые качнул Богданову вперед и назад, наращивая амплитуду. Та заматерилась, забарахтала ногами. Сначала она требовала отпустить. Но, чем больше казалась амплитуда, тем больше требования походили на мольбы.

– Антон, скотина, я тебя потом в бочке утоплю! – орала Елена, покрывая Горячева всеми благими матами, которые знала. У девушек же все сложно: с лица крем не смой, он стоит больше, чем вся твоя медицинская страховка. Но какой бы оборот ни приняла история в дальнейшем, сейчас Богданова оказалась во власти главного хулигана вечера. И это был не Горячев. Антон ощутил уверенно-сильный толчок в спину, когда находился у самого края, и полетел в обрыв вместе с Еленой. А когда они смогли разобраться и вынырнуть из толщи воды, с победоносным выражением лица над ними возвышался Лев, упирая руки в бока.

– Лев, скотина! Я сейчас Леху попрошу, он тебя искупает! – кричала Елена, пригрозив брату кулаком.

– Э-э-э, нет, Богданов, так не пойдет! Хлеб мой отбирать вздумал? – выступил и Антон, отплевавшись от воды. Он, впрочем, был ловчее Романа, который злорадствовал в стороне. Быстро подтянувшись на руках, Горячев выпрыгнул на борт поодаль от Богданова. – Ну-ка иди сюда…

Куда же хлеб и зрелища без публики? В этот момент из раздевалок появились Леха с Владом да Настя с Аленой. Они не спешили, болтали о чем-то, хакерша хлестала Вовина полотенцем по заднице, чтобы не путался под ногами. А застали они такую картину: Горячев, мокрый и растрепанный, уверенно наступал на Льва. Последний, хохоча, подначивал Антона пальцами, встав в позу опытного тореадора, поигрывая бедрами – на них же были красные трусы. И – началось… Горячев, конечно, мог похвастаться богатым опытом спаррингов. Основная же проблема состояла в том, что для долгой борьбы возможности ни у кого не было: на пол противника всем весом не кинешь, поломается. Либо один в воду, либо второй, либо оба. Антон, конечно, проигрывать не собирался. Примерившись, он быстро оценил направление взгляда Льва, припомнил, что может его поднять – но и Богданов Горячева поднимет, причем, очевидно, легче. Зато Антон был суше, быстрее и имел постоянную практику. Оставалось только не убить друг друга.

Вышло так, что для обоих бассейн оказался сбоку, а значит, соперника следовало или удачно бросить в сторону, или развернуть лицом к воде и дать крепкого пинка. Кому повторно – кому в отместку. И вот пошли на сближение… Лев сразу же попытался уйти в ноги (предсказуемо!), но Антон успешно встретил его там с защитой, перехватил ладони и напрягся, уперся всем весом, показывая рельеф на руках, ногах и животе. Богданов упрямился, боролся. Сила в нем была не профессиональная, но настоящая, весовая. Такие люди могут долго терпеть серьезные нагрузки.

– Смотри, Богданов, я не хочу сломать тебе череп и разбить что-нибудь… – оскалился Антон в ухмылке. – Кто кого первый поднимет – тот того и несет. На пол друг друга не роняем.

– Ага, – улыбнулся Лев, но тактику выбрал исключительно оборонительную, не желая делать шаги и совершать ошибки. Елена, сбежав из воды и во имя безопасности остановившись подальше от борцов, хваталась за голову:

– Антон, твою мать, ну вы же покалечитесь, дебила два! Вас вообще нельзя оставлять в одном помещении, все время начинается это вот… это вот!

– А чего происходит-то? Эй! – крикнула Настя. Роман, знающе цокнув языком, наигранно вздохнул:

– Так Елену делят. Вы пока в раздевалке были, все интересное и пропустили. Горячев Богданову-то зажал, и…

– Роман! – зашипела Елена, пряча руки. – Сейчас я вытрясу из тебя всю дурь, кинув к ним туда!

– Так если это… Это же хорошо, если зажал? – развел руками Леха. – Ну-ка, Антон! Поднажми!

Образовалась небольшая группа поддержки. Первыми выступили за Горячева – Котков и Вовин, которые орали в две мужские глотки так, что, казалось, потолок бассейна сейчас обвалится. Оппозицию им составили Роман и, как ни странно, Настя, скандирующие имя Льва. Алена же попросту присоединилась к Елене в попытках унять всех представителей сильного, но не слишком здравомыслящего пола – она что-то лопотала и, судя по сбивающимся речевкам, старательно зажимала рты поочередно всем, кто попадался под руку.

Антон полыхал азартом. Хотя все и перевернулось с ног на голову, а причину спора официально предложили весьма сомнительную, – он старательно проводил атаки в поисках уязвимого места, а заодно изучал поведение Богданова. И не остановиться: Горячеву попросту страшно хотелось его завалить – не в постель, так в бассейн. Улучив момент, Горячев страстно рванул вперед. Уперлись друг другу в плечи… Антон, чуть обсохнув, при соприкосновении с еще ни разу не искупавшимся Львом чувствовал себя липким. Кожу болезненно тянуло под чужими пальцами, но едва ли это мешало. Однако почти любая попытка перехвата без броска слишком долгое время оборачивалась ничем. Горячев не хотел раскрываться и подставляться, а потому решил, что если и может проводить какие-то отвлекающие маневры – так это только в форме психологических атак.

– Классные плавки, Лев, – ухмыльнулся Антон, пыхтя, и с новой силой оттолкнулся ногами, повел всю мощь в лобовую. «Фанаты» на своих местах так орали , что можно было даже не слишком стараться говорить шепотом.

– Я решился на них после инцидента в туалете, – пыхтел Богданов. – Теперь у меня молодой и горячий…

Горячев, так и не услышав окончания фразы, решил помочь:

– Прикид? Или ты имел в виду меня?

В тот же момент Богданову по ноге, по колену сбоку, прилетел пинок. Подсечь не удалось – тот сохранил равновесие, и они с Антоном только перевернулись на месте, приблизившись на шаг к воде.

– Ты, – фыркнул Богданов.

– А мне кажется… самый горячий тут твой…

Антон тоже не успел договорить. В какой-то момент ему наконец удалось броситься в ноги, но Лев отвел его плечо, не дав упереться в живот и поднять руками за бедра. В считанные секунды, не желая терять преимущества, Горячев успел поменять позицию и врезался в Богданова снизу уже спиной, поднимая его на себе. Поза выходила совсем неустойчивая, нужный центр тяжести стремительно смещался назад – и Антон изо всех сил направил себя торпедой к бассейну, чтобы через голову сбросить соперника вниз… Позади послышался рев, мат и ахи. Особенно громко старалась команда Антона. Наступил тот самый миг, когда Лев с кувырком должен был плюхнуться в воду. Тогда-то плечи заболели особенно сильно – нежные, но крепкие пальцы впились в мышцы клещом. У самого края мир вдруг перестал быть привычной системой координат с одной устойчивой плоскостью под ногами, а еще через секунду – тело опалило ударом о поверхность воды. Она же стала заливаться в нос, в рот, в уши, заглушая голоса. Вокруг было прохладно и очень тепло одновременно, и знакомые руки все хватались то за локти, то за барахтающиеся ноги, то за бока, – а ладони Горячева находили под собой живот, бедро, шею… Это значило, что упали они с Богдановым вдвоем.

Вынырнули. Лицо Антону залепила мокрая длинная челка, и он отчаянно мотал ослепленной головой, отплевываясь и отфыркиваясь, но продолжая машинально бороться на ощупь. Вокруг царил какой-то хаос, друзья уже горячо спорили, кому засчитывать победу, потому что ничья их не устраивала. Но вот под руку подвернулась спина Льва, и Антон к тому же успел выскользнуть, чтобы убрать волосы назад. Секунда – и он победоносно сжал под вспененной, пузырящейся водой свою награду: ягодицу Богданова, с которой в пылу драки сползли плавки.

– …Зад, – прошипел Горячев, отсмеиваясь и жмурясь. Он все еще плохо видел из-за неприятной рези в глазах. Богданов вытирал ладонью лицо, недовольно морщась.

– Антон его поднял!

– Ну он же сам упал, значит, ничья!

– Но пронес же! Упали бы оба с земли – была бы ничья, а так – нет!

– Да я вообще видел, что Богданов в конце на борт ногами встать успел, значит, это он Антона перекинул!

– Заткнитесь, идиоты, может, они вообще там ребра сломали или поранились, пока катились!

Лев, окончательно пришедший в себя, окинул Горячева расфокусированным взглядом красных глаз: слизистая быстро среагировала на хлорку. Но едкая ухмылка подсказывала, что Богданов с ничьей мириться тоже не хотел. Постоял немного, глазки построил, а потом ухнул под воду. Горячеву только и оставалось, что почувствовать, как стремительно сползли с задницы плавки до самых щиколоток и как Лев от него оттолкнулся, отплыл на безопасное расстояние, и вынырнул в двух метрах поодаль.

– Кто без трусов, тот и проиграл! Догони теперь, Горячев! – радостно проорал Богданов и, добравшись до лестницы, спешно поднялся к переругивающейся толпе, влетев в теплые тела своим, холодным, чем вызвал неодобрительные возгласы и крики.

Антон, задиристо оскалившись, погрузился под воду с головой, чтобы поймать плавки и вернуть их на место, а потом ринулся следом. Беснующиеся болельщики, впрочем, болеть больше ни за кого не хотели, а потому, как только драчуны снова оказались в опасной близости, их обоих уже в шесть-восемь рук затолкали обратно в воду. Антон и Лев своим падением в очередной раз забрызгали и Елену, и Романа.

– Мы за безопасные игры! – назидательно проорала Настя, а Антону в голову прилетел надувной мяч. Тут уж в бассейн поплюхались все.

========== XXVI ==========

Тот же день. Семья

Магия воды – ее легкие холодные объятия успокаивают самые тяжелые и горячие головы. Веселое времяпрепровождение раскрепостило: Елена вовсю плавала от одной стенки бассейна до другой, Лев агрессивно преодолевал расстояние брассом, а затем качался на волнах, – даже Роман казался сегодня веселым и пытался быть дружелюбным. Голубые блики мягко ложились на счастливые лица, подсвечивая бесят в глазах, и каждый разговор казался судьбоносным, правильным, необходимым: кто-то делился сокровенной тайной, кто-то мечтой и искренним стремлением, кто-то сиюминутным желанием, которое могло бы исполниться в эти свободные от обязательств ночи. Время останавливается для тех, кто не наблюдает за его бегом.

В какой-то момент Богданов исчез, чтобы принести фрукты, и оставил их на одном из пластмассовых шезлонгов, что уютно располагались у дальней от входа стены. Затем исчез еще раз – и уже насовсем. Первой забеспокоилась Елена.

– Слушай, Горячев, ты Льва не видел? Куда-то делся, не могу найти, даже полотенце из шкафчика пропало. Уже минут двадцать нет. Поищи его, а? – наконец обратилась Богданова к Антону. Она намеревалась пойти намазать кремом руки, которые болели после контакта с агрессивной водой, и не могла продолжать поиски сама. Горячев согласился.

Искал недолго – в комнате сауны горел тусклый желтый свет, скрипело разогревшееся дерево и за километр несло запахом кедрового ореха даже через закрытую дверь. Антон обнаружил Льва развалившимся на лежанке, запрокинувшим голову и абсолютно расслабленным. Полотенце небрежно прикрывало бедра, собираясь складками между ног. Богданов, казалось, дремал, но только скрипнул порог сауны – тут же открыл глаза и вцепился взглядом в нарушителя спокойствия. Улыбнулся, но не двинулся.

– Что это ты прячешься, а? – Горячев просиял, найдя беглеца, и прикрыл за собой дверь парной. После прохлады бассейна приятно было ступить на сухие прогретые доски – и дышалось хорошо, плотно. Антон подвинул колени Льва, присел рядом с ним на край. И прикоснуться захотелось ведь сразу – они остались наедине, и Богданов был почти обнаженный, доступный, привлекательный до безобразия с этой зарумяненной на груди, коленях, плечах и щеках светлой кожей… Но Антон сумел дотянуться ладонью лишь до его руки – и не решился. Понял, что снова соблазняется. А соблазнится – пиши пропало.

– От тебя, – усмехнулся Богданов. Он вновь закрыл глаза, блаженно вздохнул и отвернулся. Антон сглотнул голодно, увидев натянувшиеся жилки на шее. – Я нашел здесь массажный стол. Там, вон, – Лев безошибочно указал на прикрытую дверь из темного матового стекла.

– Здесь вообще хоть чего-то нет? Или ты все предусмотрел? И от меня-то чего прятаться?..

Ответить Лев, впрочем, не успел. За дверью послышались голоса и толкотня, и в парную сунулась голова Влада. Находка уже двух пропавших ознаменовалась шумным и призывным «ага!», и первым внутрь влетел Роман, которого, гогоча, запустил едва видимый за косяком Леха.

– Он не хотел идти, – развел руками Котков, невинно улыбаясь. Из-под локтя у него в нагретую комнату стали просачиваться остальные.

– Ну, если у меня закружится голова, я вам покажу! Прямо тут упаду в обморок! – рычал Роман, а после агрессивно бросил свои кости на скамейку. Елену завели в сауну фактически под руки и, насильно растолкав Горячева и Льва, усадили между ними. Становилось тесно; ребята примостились друг к другу так плотно, что тела начинали приклеиваться. Зарозовелась у каждого кожа, особенно красиво заиграли влажные блики, и Горячев, случайно натыкаясь взглядом на Льва, каждый раз замечал ответный – жаркий и голодный. Антон, пожалуй, впервые в жизни испытывал смешанные чувства: ему и хорошо было в дружной компании, и одновременно выгнать в шею хотелось всех, кроме одного. Вот только этих цыган – попробуй выгони. И что самое неприятное, пытались свести они по-прежнему не ту пару.

– Я вот что думаю, – начал Влад, собирая со взмокшего выбеленного ежика волос влагу, – как хорошо, что мы все сегодня собрались! Вон и Антон с Еленой пообщаются поближе, – он потеснил Горячева к Богдановой, – получше. Вы же не против, Лев Денисович?

Богданов помедлил, натянуто улыбнулся и ответил:

– Зная репутацию Горячева? Против, как и любой нормальный старший брат. Он у вас тоже, знаете ли, не беленький…

– Что значит «тоже»? – разулыбался Леха, скрещивая руки на груди. – Да и ладно вам, репутация, репутация… Люди-то меняются! Вы сами посмотрите, какой он приличный весь. Мы вообще не видели, чтобы он так, как за Еленой, за кем-то ухаживал…

Антон глубоко вздохнул. Вот именно – они просто не видели.

– А чего ты глаза-то закатываешь, Антонио? – заерничала Настя, в очередной раз попытавшись пристроить куда-то длинные ноги. Даже на верхнем ярусе, под потолком, где было жарче, но свободнее всего, она никак не могла уместиться с комфортом.

– Да вот носы вам всем оторвать любопытные!

– А меня спросить не хотите? – возмутилась Елена, чуть ли не забрасывая лодыжки на Льва от тесноты. – Может, я не планировала.

– Ну вообще правда, ребят, это уже выходит за рамки, – подала голос Алена, уложившая голову Лехе на плечо. – Вы ее пугаете.

– Ой, бросьте, Богданову не испугает даже свора бешеных собак, – отмахнулся Рома. – Вы не видели ее в работе. Огонь – женщина! Пару раз на Горячева наорала, пообещала сыграть его хребтом и яйцами в хоккей на их натертом полу резиденции, – и все, попал пацан!

Помещение наполнилось смехом и недовольным ворчанием Елены, которая молила Льва прекратить клевету. Но тот только коварно улыбался, поглядывая на Антона. Он наблюдал, ждал – а Горячев тем сильнее краснел не от жары, а от раздражения. Но Роман не унимался, поймав волну пакостного настроения:

– А еще он ей цветы подарил… Настя видела! Огромный букет, просто огромный.

– Ну так Восьмое марта! – вскинулся Антон в отчаянии. – Да и дарил-то я не ей! В смысле… Ей тоже!

– Вернемся к разговору о репутации? – хохотнула Настя. – Горячев, ну брось ты уже. Чего она стесняется – ясно всем. Но ты-то! Ну втюрился и втюрился, ну кадрил и кадрил, ну сталкерил и сталкерил, ну подумаешь. Зато сейчас голым плечиком ее подпираешь. Я бы на твоем месте не жалась и юзала возможность по максимуму…

– А если вам надо остаться наедине – вы только скажите… Да и мы наверняка можем как-нибудь еще поменяться комнатами… – продолжал рассуждать Леха.

Разъяренная вконец Елена хлопнула Льва по спине, но тот оставался безучастен и абсолютно холоден к беседе – во всяком случае внешне. Потом ощутимо прилетело и Горячеву кулаком в плечо, но и от него Богданова так и не дождалась защиты. Она попыталась что-то возразить про жениха, про свадьбу, но в результате просто осталась неуслышанной.

– Ладно! – повысила голос Елена так строго и по-начальнически, что всем пришлось замолкнуть. – Ладно! Не получается у нас с Горячевым, потому что я не люблю мужчин! И брак у меня фиктивный! Довольны? Я вообще по бабам. И он это знает.

Повисла тишина. В подтверждение своих слов Елена резко поднялась – так, что Лев и Горячев стукнулись друг об друга от неожиданности – и метнулась наверх, к Насте, бесцеремонно подвинув ее и спрятавшись за ней же, как за непробиваемым щитом. Уйти – не ушла. Вероятно, хотела защитить свою честь в случае продолжения беседы, ведь защитников у нее осталось ничтожно мало.

– Ага, – первая прокомментировала произошедшее Настя и почесала щеку, перекинув дреды на сторону. Пара волосяных жгутов упала на ноги Богдановой.

Антон сидел, потупившись в пол. Было ли хорошо то, что вышло? Вероятно, нет. Из-за него довели Елену, – а Горячев в глазах друзей-приятелей теперь выглядел несчастным и безответно влюбленным неудачником. Конечно, подобная версия раскрывала его собственные слова («У нас все странно».) правдоподобнее некуда. Но копать себе яму еще глубже не хотелось.

– Да мы с Еленой друзья просто, – хмыкнул Антон, поймав направленные на него взгляды. – Вам, вообще-то, не говорил никто, что у меня отношения тут с ней назревают или что-то вроде.

Горячев глубоко вздохнул и, усевшись удобнее – даром что места стало больше, – откинулся спиной и затылком на стену. Прикрыл глаза. Богданова на верхней полке обиженно жаловалась Насте на несправедливость, прятала руки и утыкалась носом в плечо, словно и правда искала защиты. Словно и правда с женщинами ей было легче. Слева нервно копошился Влад, продолжая дергать за ниточки Антонова беспокойства. А по правое плечо – искрило… Лев, рука которого упала Горячеву под бедро, незаметно гладил его подушечками пальцев, вырисовывая на коже то неясные знаки, то – даже показалось – сердечки. Антон чувствовал, как всякий раз с новым витком по спине ползут приятные мурашки и щекочет внизу живота. Если становилось слишком – он тверже напрягал ногу, убегая от пронзающих до самой мякоти касаний.