Текст книги "Слепое пятно (СИ)"

Автор книги: Двое из Ада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 49 страниц)

Народ стал расходиться вокруг. Наконец в обзор Антона попала старательно тянущая шею Настя, а там между ветвями и белобрысая макушка Влада показалась. Сам себя Горячев мнил не иначе как мудрым хитрым вороном, которого никто и не думал искать наверху. Ему удалось даже незаметно вытащить телефон и сделать несколько кадров из своего укрытия. Фотки полетели в личный чат ко Льву с гордой припиской: «Настя читерит с геолокацией, а найти меня все равно не может. =)) Я молодец?»

Ликование Антона, впрочем, оказалось недолгим. Потому что именно в этот момент ему в бок вдруг что-то прилетело, с глухим стуком отскочило от кожаной куртки и вновь свалилось вниз. Видимо, это был желудь.

– Антон, ты правда белка! – вскрикнула Алена и засмеялась. – Вот где удумал спрятаться, блин, на дереве! Ну-ка слезай! Только не упади, дурень, а то собирай тебя потом.

– Жопы! – улыбнулся все же побежденный Горячев. А там, страхуясь приготовившимися ловить его Лехой и Настей, осторожно спустился по стволу. Теперь, впрочем, самому было интересно: а где же спрятался Лев?

– Я до последнего надеялась, что найду голубков вместе, но, гляжу, вы шибко серьезно настроены, – вздохнула Настя и зарылась в смартфон. – Ладно, я по-прежнему не знаю, где он! Может, недалеко совсем где-то? Богдано-о-ов! Я всех нашла-а-а-а! Всех, кроме тебя! Выходи, Леопольд! – звала она, сложив ладони рупором возле рта.

– Ты обещала его так не называть, – Антон толкнул хакершу в плечо, смеясь. – Пойдем, помогу. Он, вроде, в ту сторону убегал.

Теперь уже Горячев вел поисковый отряд по следам Богданова. Телефон в кармане все еще помалкивал в ответ на требование похвалы, да и сообщение висело непрочитанным – Лев то ли не хотел светить экраном, то ли ему было неудобно, то ли вообще не ловила сеть там, где он сидел… Антон даже начал немного беспокоиться. Волнение смахивали шутками – кто-то предположил, что Богданов слишком буквально воспринял задачу и решил сразу скрыться за границу.

– Эй, Лео, ну кончай! Ты победил! Не вылезешь – я возьму аппетитную задницу Горячева в заложники. Ты готов нести такую жертву?! – перешла к угрозам Настя.

– Чего?!

– Адресую аналогичный вопрос, – скрестила руки Елена и вздернула подбородок.

– А вы что, знаете более действенный метод шантажа?.. – хакерша развела руками.

В этот-то момент и раздался хруст веток и недовольное Богдановское ворчание со стороны ельника, около которого Антон видел его в последний раз. В зубах у Льва была травинка с маленькими белыми цветами зонтиком, которую он увлеченно жевал, еще небольшой букетик – в руке.

– Я ждал отрады для моих ушей, а именно слов «ты победил», – усмехнулся Лев.

– Ах ты! – Антон тут же кинулся к нему и начал безболезненно лупить кулаками в бок. С Богданова сыпались иголочки и какие-то соринки, а потом Горячев еще перевел внимание на цветы и, поймав Льва локтем за шею, с интересом перевесился через его плечо. – А кому букет? И зачем ты его ешь?

– А он у нас как корова из мультика, которая «ты съела не только цветы», – хохотнула Елена.

– Это сныть, она съедобна. У нас тепло в этом году, вот, пошла цвести чуть раньше, я на поляне нашел, там, за ельником, – терпеливо улыбаясь, ответил Богданов, который молча снес все побои. – А цветы серьезным мужикам вроде как не дарят… Или ты хочешь? – Богданов провокационно вздернул бровь.

– Ну я тебе дарил цветы… – рассудил Антон. – А ты очень серьезный мужчина. Если тебе нравится и ты не против, то ты тоже можешь мне подарить. Но мы же эти съедим потом? – Горячев смеялся.

– Да, мы эти в салат пустим. Но я понял, будут тебе цветы. А, Настя, кстати… У меня на телефоне заглушка. Так просто меня не поймаешь, – Лев погрозил хакерше пальцем.

– Сучка, – та с улыбкой пожала плечами. – Я так и поняла, Богданов! Ну ладно, Лео, – перебила всех Настя, важно скрестив руки на груди. – Ты победил, а значит, тебе и водить. Посмотрим, так ли хорошо ты ищешь, как прячешься!

– А как же желание? Я же победил? И желаю больше не играть, нет, не так работает? И кто тогда кому загадывал?

– Вода загадывает тому, кого нашел первым – то есть абсолютному проигравшему, – пояснил Леха таким серьезным тоном, словно без этих правил непонятно, как вообще можно было выживать. Особенно в лесу. – А последний, кого нашли, становится новым водой… Значит, Лев, ты получаешь возможность заработать желание, которое исполнит тот, кого найдешь. А первой загадывала Настя Лене…

Лев только коротко вздохнул и забубнил что-то про то, как ему все надоело, а вот Рома с Аленой навострились, пока Влад жевал первую булку из кармана сисадмина и виновато поглядывал на остальных. «Проголодался», – неловко оправдывался он.

– А что загадала-то, Насть? – с интересом спросил Рома. Тут уже и Алена повисла на хакерше, не позволяя уйти от ответа.

Настя перевела взгляд на Елену. Та скрестила руки на груди и выгнула брови, приняв защитную стойку – мол, «больше ничего вам не сказать, нет?» Но Антон усмехнулся, заметив на ее суровом лице легкий румянец.

– Ой, ну вот вцепились, да? – скривилась Настя. – Я просто пожелала, чтобы она до конца выходных мне заплетала волосы каждый раз, когда я попрошу. Когда дреды перекладывают – это приятно. Довольны?

– Да брось, – разочарованно отмахнулся Роман.

– Как-то скучно! – недоверчиво заявил Горячев.

– Ну так и не мне тебя развлекать! Вон, сейчас Лев как выйдет на охоту… Ты бы поберегся, Антонио!

Они вновь вышли на дорогу, с которой все начиналось. Лев оставил букет сныти в дупле одного из деревьев и завел счет, закрыв глаза. Уверил, что он играть будет совершенно честно и даже не увидит направления, куда убежали ребята. Но считал Богданов быстрее Насти. Его тактика стала ясна сразу – Лев был до невозможности тихим, а потому определить его местоположение до момента, пока он не подходил слишком близко, оказалось сложно. Антон, рассчитывая, что до такой нарочитой банальщины не дойдет никто, решил спрятаться ровно на том же самом дереве – и вот уже замер, сжавшись на ветвях. Вопреки угрозам Насти, он был уверен, что все равно не станет первой жертвой Богданова, ведь самым заметным оставался Влад. Хотя любопытно было, что такого Лев может попросить у него, но мухлевать Антон все равно не собирался. Вопреки ожиданиям, уже спустя пять минут Богданов выхаживал около полюбившегося ельника, посматривая в основном на деревья, но иногда – и себе под ноги. Возникло ощущение, что Лев собирал грибы, пока он не уперся взглядом в Горячева и не потыкал его ровной палкой.

– Попался, – улыбнулся Лев и издевательски пропел: – Слезай, бельчонок, дам орех. Ты знаешь, по статистике большинство людей умирают в лапах маньяков, потому что мозг склоняет их прятаться по уже изученному маршруту, а не в новое и неизведанное место?

– Эй, да не ври! Я этот трюк с кем только не проворачивал. Все покупаются, – заворчал Горячев, слезая к Богданову в объятия. – Или это значит, что ты и есть маньяк…

Антон отряхнулся, – а затем, покрутившись на месте в деланной растерянности, неожиданно атаковал и заломал Льву руки за спиной, толкнул грудью в тот же дуб. Может, нашли Горячева первым, но игривого настроения он и не думал терять. Лев охнул, заворчал натужно и пообещал выпороть вечером за самоуправство.

– Но зато я умею защищаться. А это значит, что придется произвести арест и допрос. Ну-ка, мистер, что это вы делаете тут в лесу и чего хотите от меня? – шепнул Антон в самое ухо, прижавшись бедрами к Богдановской заднице.

– Конечно, совершить насилие над юным телом, – Лев нетерпеливо дернул руками. – Ладно, Антон, отпусти. Мне тебе еще желание загадать, а теперь все вразумительное и невинное превратилось в как обычно с тобой. Я хочу поскорее всех найти, получить свой приз и пойти обратно.

– Говоришь так, как будто это я тебя развращаю, – Антон ухмыльнулся и отпустил, позволив Богданову развернуться лицом. Но лишь для того, чтобы он увидел взгляд Горячева, предосудительный и вызывающий. – А куда это ты собрался? Ну не будь как Рома, Лев! Ты же сам хотел гулять, почему бы и не подурачиться во время прогулки? Если ты часто будешь водой, я могу подсказать тебе, что будет смешно пожелать у моих…

– Не надо, сам уж как-то придумаю. Но желать хочу только у тебя, – улыбнулся Лев и притянул к себе Горячева в объятия. Он все еще упирался спиной в дерево, но теперь еще и прижимал к себе Антона, уткнувшись носом в висок и зацеловывая скулу. – Рома, как видишь, вовсю играется… А мне непривычно и… Не знаю. Стыдно. Неуютно показывать себя беззаботным в условиях… – Лев оборвал фразу и затих. – Легко только с тобой.

– Ты им нравишься. Всем. Поверь, они гораздо сильнее расстроятся, если ты решишь уйти, и сразу же начнут искать виноватого. Скорее всего, под раздачу попаду я, как «тот, кто невыносим в отношениях»… – Антон поежился от приятных мурашек, которые поползли по шее. Богданов озадаченно выдохнул, словно такое откровение приносило еще больше тяжести, но ничего не ответил. – А Рома просто, вот, нашел цель в своей прогулке. Спорим, приготовил самые каверзные желания? Вот и тебе тоже просто нужна цель. Чтобы был азарт…

Антон вздохнул и прикрыл глаза, пожевал губу. Он думал, как бы заинтересовать Льва – чтобы детские игры пришлись и ему по вкусу, а не были обязанностью няньки. Задумчивость всячески прерывалась от непрестанных нежных поцелуев и наглаживающих поясницу и бока мягких ладоней, которые любили шаловливо забираться под куртку. В теле проснулся самый знакомый Горячеву инстинкт – желание секса. Захотелось зажать загнанного в угол Льва прямо здесь, разделать быстренько и тайком, но с такой страстью, с какой и оголодавший маньяк не сможет. Знал бы, как сложно рядом наедине… Антон нервно взрыл землю ногой. От этих фантазий в штанах становилось слишком жарко и тесно. Но зато и идея пришла сама собой.

– Кстати… – Горячев хитро сощурился и строго переложил слишком расшалившиеся ладони Льва повыше, чем вызвал недовольное ворчание и попытки мигрировать обратно. А потом приблизился губами к его уху, чтобы задать свой вопрос совсем тихо – на случай, если где-то неподалеку прячутся нежелательные свидетели: – Я собираюсь трахнуть тебя, Лев. Сегодня. Ты же не забыл свое обещание?

– Не забыл, – обреченно сообщил Богданов. – Правда, у меня вот теперь тоже есть желание, которое тебе придется выполнить. Так что не напоминай мне слишком часто об этом, а то я перестану быть послушным и забуду про все обещания.

– Ну так я могу дать тебе шанс… – промурлыкал Горячев, не унимаясь. – Потратишь желание на что-то одноразовое, может. А если ты останешься играть в прятки и ни разу не проиграешь, не попадешься кому-то первым – я разрешу тебе… Можешь брать меня всю ночь, – Антон возбужденно усмехнулся и коротко ткнулся кончиком языка Льву в ухо, а после чмокнул в мочку. – Сколько угодно раз. Сколько будет можно. Сексуальное рабство карается законом, конечно, но это, считай, будет мой подарок абсолютному чемпиону… Я даже пообещаю быть смирным иногда. М? Хочешь так поиграть в прятки?

– Хочу, – жарко выдохнул Богданов. – Ненавижу тебя, когда ты так делаешь. Все, тогда пошли искать остальных! И сколько мы так будем играть?

– Вот уж не знаю, Лев… Елена все это начала, – засмеялся Антон. – Как устанем – так и закончим…

И Богданов искал. Искал, как никогда и ничего не искал в своей жизни. В первой оконченной его партии победителем вышел Роман, который весьма удачно спрятался за стволом дерева и просто тихо обходил его до посинения, пока Лев не нашел всех остальных. Сисадмину попадаться первыми боялись из-за сложившегося странного ощущения, будто он-то точно загадает нечто такое, что невозможно или противно будет выполнить. Но вопреки всем ожиданиям, у пойманного первым делом Лехи он попросил обнять его и погладить по голове пару раз. Лев водил больше всех прочих. И выигрывал столь яростно, словно в этот самый момент удачно продал контракт или совершал лучшую в жизни многомиллионную сделку – так велик оказался соблазн и азарт. И это превратило его в страшного и одновременно прекрасно увлеченного человека, который использовал все свои таланты в простой детской игре. Перемены настроения Льва никто не понял, а больше всех удивлялась Елена, которая за короткий промежуток времени успела и бухгалтеру с фирмы позвонить, чтобы сообщить, что она курочка, и своему жениху написать кокетливую фразу, а потом показать ее Насте. В том, чтобы загадывать самые отвратительные задания сестре был свой коварный и понятный Богданову план. Ведь, как сказал Горячев, она это все начала…

Антон наблюдал за происходящим с задором, с умилением. Пожалуй, даже с трепетом. Он не забывал легонько поддразнивать Богданова между раундами, бесстыдно нашептывая на ухо, что может войти в «пакет победителя». Голова кружилась от влюбленности так же, как когда Горячев впервые заспешил к хозяйке, открыв в ней не только госпожу, но и чуткую, нежную собеседницу – и даже сильнее. Ведь теперь перед ним во плоти стоял человек, который был готов завоевывать, добиваться и отдаваться тоже. Поняв, что бояться больше нечего, Антон стал позволять себе властно приобнимать Льва за талию на глазах у всех и будто невзначай заправлять ладонь ему в задний карман джинсов – все равно через полминуты опять разбегаться, прятаться… И в то же время ловил теплые, как казалось, одобрительные взгляды близких, и такая гордость самого брала, что хотелось показывать больше и больше.

Утомление и желание прекратить пришло к тому моменту, когда солнце наклонилось ниже и заглянуло под кроны деревьев, подарив румяным лицам запыхавшихся ребят золотые блики. Холодало, а кожа Романа вместе с тем превратилась в гусиную. На часах было пять вечера. Богданов вернул себе букет сныти, обнял Горячева и с ликованием сообщил, что победил он всех, как тот и загадывал.

– Лео, хочешь со мной преступников искать? – смеялась Настя. – Они хорошо прячутся, ты хорошо прячешься и хорошо ищешь. Замутим из тебя, если что, агента под прикрытием.

– Нет, мое дело в другом, тут я развлекался, – улыбался Лев и качал головой.

Антон даже не пытался скрывать восхищения. Он глядел на важно распрямляющего спину Богданова и гладил его по плечу широко и жарко.

– А что будет за победу-то? А то Богданов сегодня, как гладиатор, лес шагами мерил, – поинтересовался Рома, намекая, что он уже очень хочет домой и греться одними своими движениями.

– Ничего, – поспешно отреагировал Богданов. – Причем вообще ничего. Просто хотелось выиграть.

– Да ну, – скрестила руки на груди Настя и хитро улыбнулась. – Ни разу не попался первым, всех нашел… С тебя даже никто желания не стребовал – и ты типа хочешь сказать, что ты не хотел ничего сам? И это чистая случайность?

Лев насупился и замолчал, скрестив руки на груди под смех Елены, которая хакерше в ее предположениях явно поддакивала.

– Что это, не могу просто хотеть играть, хочешь сказать? Желать проводить время с прекрасными людьми?

– Да ладно, просто ответил бы, что оттачиваешь свои спецагентские навыки… Я же сказала, что ты Лео и дождешься Оскара. Просто вылез из всяких своих «Инсепшенов» и «Отступников», – Настя закатила глаза, но после нашла себе новую жертву по соседству. Конечно, ее въедливый и провоцирующий взгляд сразу остановился на Антоне. – Ну, а ты, Горячев? Может, хоть наградишь чем героя-то своего?

– Я? А что я? Да он же сам ничего не хочет, – тот энергично замотал головой, смеясь, а сам поднырнул рукой Богданову под куртку на спине, притерся к нему боком потеснее.

– Так, ладно, Настя, ладно. Что там у вас было? Дреды перекладывать, говоришь, будет тебе? Вот пока она тебе дреды перекладывает, он мне ничего не должен. Ага? – Лев хитро ухмыльнулся, указывая кивком головы то на Елену, то на Антона.

– То есть ты с него после выходных спросишь? Ты так все возможности упустишь, Богданов! – не унималась Настя, весело зубоскаля.

– Эй! Ну вот не надо тут советы раздавать, да? – возмутился Горячев.

– Ладно, Антоша, ты его хоть поцелуй просто, – ухмыльнулся Леха, чмокая жмущуюся к нему Алену в макушку. – Он все-таки всех победил. А без награды нельзя оставаться, Лев. Мы же медальку не подготовили, чтобы тебе вручить, так вот… Да и зачем тебе медалька…

– Блядь, Леха, ну вот опять вы меня толкаете с мужиками обжиматься, – беззлобно фыркал Антон. Он оторвался от Богданова в невольном, едва ли заметном ему самому страхе вновь оказаться слишком размягченным чувствами и скрестил руки на груди. – Серьезно, я не знаю, что вам тут по приколу, но мне уже кажется, что это все из-за вас вышло!

– Что это значит, из-за них, – едва слышно ворчал Лев.

– Ну так хорошо же вышло. Я не против иметь такие заслуги, – ерничал Котков. – Эй, Влад! А ты? Хочешь глянуть, как наш Антон по-серьезному со Львом целуется?

– Да! – выскочил из-за кустов Влад, который неясно что там делал и почему столь надолго притих, яростно отряхиваясь. – Куда смотреть, когда? Что говорить надо? А! Горько!

Тут хоровой призыв зазвучал со всех сторон. Антон сперва растерянно оглядел замкнувшееся вдруг кольцо скандирующих «горько!» друзей, а потом остановился передо Львом, смотря на него взволнованно и вопрошающе. Тот сомневался, но держал строгое выражение лица с напущенной на него суровостью. Тогда Горячев нахмурил брови и шагнул навстречу. Он поймал ладонями лицо Богданова, погладил шероховатые от щетины щеки, коротко стриженный затылок. Сперва Антон ткнулся в лицо носом. Он не закрывал глаз, ловя каждое встречное движение зрачков и век, – чтобы контакт получился глубоким, полным. А затем позволил губам слиться. Все, на что хватило Горячева, прежде чем дурман нежности усыпил его – это покоситься на Леху с Владом и вызывающе дернуть бровью. Заодно он показал им фак. А после были только короткие безумные, жаркие мгновения, пронизывающее щекотное ощущение на губах, чувственные прикосновения языка… Антон не знал, как нашел в себе силы, чтобы оттолкнуться от Богданова. Но сумев, он тут же снова отпрыгнул на шаг с довольной ухмылкой, которую старательно утирал ладонью вместе с влажными следами и колким ощущением вокруг рта.

========== XXVIII ==========

Тот же день. Открытость

Вечер стремительно наступал на «Лесную симфонию» махровыми объятиями опустившегося на землю тумана, что окрасил сумерки в сизый. От удавшегося ужина остались только пустые тарелки, полумрак помещения и остывающие кресла. Каждый смаковал последние часы праздника как умел, предавался покою да умывался мягкой заботой ласкового дня: Елена с Настей потерялись в комнате; Леха с Аленой делили пережитые воспоминания на веранде под красное вино и поцелуи; Влад давал Роману попробовать лучшую траву из Амстердама. Затянувшись, они тихо лежали плечом к плечу, смотрели в небо, выискивая глазами загорающиеся звезды. И только Антон остался один: Лев, едва отужинав, исчез в неизвестном направлении. Можно было бы подумать, что старую собаку новым трюкам не научишь, если бы не сообщение, появившееся в их с Антоном чате через час смущенного одиночества.

«Помнишь, где сауна? Приходи, жду!» – сообщил Богданов и тут же вышел из сети.

Пустое помещение бассейна страшным эхом отзывалось на топот, который производили Горячевские ноги. В темноте возле воды становилось даже жутко, и оттого через несколько минут Антон инстинктивно притих. Он быстро переоделся, сложил все вещи в раздевалке, напоследок только бросив в чат с телефона: «Я на месте. =)» – и, кутаясь в банное махровое полотно, отправился туда, куда Лев сказал в сообщении. Полный свет горел только в сауне. Но когда Антон зашел туда, он не обнаружил ничего, кроме нагретых плоских и красиво сточенных блинчиками камней, которые уютно расположились на скамейке, где ребята сидели все вместе днем ранее. Дверь к массажному столу оказалась открытой, а на нем лежало полотенце, стояли разнообразные баночки и бутылочки. В воздухе осел тяжелый и сладкий запах лесного ореха.

– Ку-ку, – внезапно раздалось позади, отчего Горячев вздрогнул и резко развернулся. Богданов тихонько прикрыл за собой дверь. – Я запер бассейн, чтобы нам не помешали.

– Будешь ко мне так подкрадываться, – сощурился Антон, – я тебя побью.

И все же он вдохнул полной грудью ароматный теплый воздух, улыбаясь Льву глазами в глаза и невольно сминая пальцами узел полотенца у себя на бедрах. Богданов выглядел точно так же, но в руках держал ключ, а в голове – хитрый план, судя по сожмурившемуся взгляду.

– Ладно, буду подкрадываться так, чтобы не успел, – съязвил Богданов и, удовлетворенно хмыкнув, кивнул в сторону стола.

– Тогда я тебя потом побью, – неуступчиво парировал Горячев.

– Ложись. Буду тебя облагораживать и ухаживать за твоим юным прекрасным телом.

Антон смягчился, горящим взглядом окинув комнату, а потом и Льва. Теплый, огненно-рыжий свет будоражил, направляя мысли значительно дальше оздоравливающих и косметических процедур – и Горячев, чтобы не поддаться своему неуемному голоду, сразу же начал отшучиваться. Не потому что боялся быть отвергнутым. А потому что наконец, помимо секса, узнавал в отношениях нечто другое.

– То есть вот оно как «все включено» в нашем отдыхе? А я после этого стану таким же благородным и нежным пидорасом, как ты? Я слышал, мужики геями становятся, если пользуются косметикой…

Антон медленно снял с себя полотенце, позволив тому упасть на пол возле стола. Оглядываясь, он то и дело ронял хулиганские усмешки несмотря на попытки быть сдержанным и солидным, как Богданов.

– А плавки? Мне раздеться целиком или оставить их?

– Как тебе будет комфортно? – поинтересовался Лев, который все это время, подпирая косяк плечом, с молчаливой ухмылкой наблюдал за Горячевым. – Я могу тебе и ягодички помассировать, тоже будут свежими и красивыми… Надолго. Но, конечно, если ты боишься стать геем, лучше не снимай. А то, знаешь, мужики говорят, если покажешь задницу – конец.

– А раньше ты не мог мне сказать об этом? Все пропало, Богданов… Я уже все давно показал…

Плавки полетели во Льва, который их ловко поймал. А Антон, вполне смирившись со своей судьбой, улегся на массажном столе животом вниз и смежил веки. Богданов щелкнул колпачком флакона с маслом, разогрел его в руках.

– Любишь массаж? – спросил он, когда ладони поплыли по плечам, стряхивая напряжение. Размеренные движения исходили от линии позвоночника и соскальзывали на бока или плечи. – Я люблю ухаживать за телом.

– Люблю, – признался Антон, чувствуя, как удовольствие расползается под кожей вместе с теплом ладоней. Он невольно напрягся, подобрался от уверенного давления. Приятно было. – Но не в плане ухаживания за телом. В смысле я так не пробовал. Ходил как-то просто… Чтобы мышцы размять хорошо, позвоночник. Ну еще у меня были даже эротические фантазии, знаешь… Все это масло, руки умелые… В основном из-за тебя, когда я к тебе приходил. Ты у меня первый. Чтобы со мной так…

– Да, я уникален, – подтвердил Богданов с горькой усмешкой. – Ну, медицинский массаж – это одно. Это понятно, он иногда нужен. А нужен еще другой, чтобы увлажнить тело, напитать его. Расслабиться. Кожу покормить, чтобы долго оставалась красивой, упругой. Правда, конечно, для тебя это пока не приоритет.

Горячев усмехнулся под нос, а Богданов, как обещал, начал массировать ягодицы, хорошо смазав их маслом. Было в его движениях что-то от того, как месят тесто – мерный, повторяющийся ход пальцев. Но точно не было ничего эротического. Антон поначалу даже не знал, как откликаться на свои ощущения. Он неловко застыл, глубоко и размеренно дыша.

– А «так» – это как? – вдруг спросил Лев, когда его раскаленные ладони добрались до бедер. Пришлось немного раздвинуть их, чтобы удобно было разминать каждую ногу по отдельности. Горячев невольно подумал, что на массаже его положено было немного прикрывать полотенцем. А затем о том, что ему все-таки любопытно, насколько спокоен Богданов теперь. В самом ли деле так увлечен – или тоже сдерживает себя?

– Заботливо. Ласково так. Я вот ведь… Сейчас думаю и даже не уверен, чтобы в меня хотя бы влюблялся кто-то, знаешь. Я не влюблялся – и в меня нет. Не знаю, парило ли меня это… Хотя я всегда немного завидовал. Лехе, там, Алене. Даже Владу. У кого все нормально. Кто нашел себя и себе.

– Ну ты тоже нашел… Я надеюсь. И влюбился тоже, надеюсь, крепко.

Смущенный смех еле слышно срывался с губ Антона:

– Так же крепко, как мой кулак, который погладил тебя по лицу…

Лев размассировал бедра до красноты и ушел ниже, к икрам, к щиколоткам. Медленно прищипывая кожу и гоняя кровь, Богданов задевал нежные места под коленями. Горячев еле заметно ерзал, чувствуя, как разливающееся по жилам удовольствие понемногу начинает разрушать хрупкое спокойствие.

– Ты красивый, Горячев, – сообщил Лев, когда отвлекся ненадолго, чтобы забрать камешки и разложить вдоль спины Антона. Тепло передавалось от незначительной тяжести, казалось, сразу к костям. Было такое чувство, словно тело накалилось изнутри, а от спинного мозга жар разнесся по нервам к каждой клеточке. Кровь вскипала, повинуясь обманутым рефлексам, что стремились сравнять температуры.

– У тебя нежные руки, – выдохнул Антон и легонько перестроился. Его невесомый груз задрожал, закачался на спине – и, повернув голову на другой бок, Горячев замер. Он никак не мог перестать взволнованно болтать. – А ты дашь мне потом тоже? Сделать тебе массаж или еще что-то… Ты меня научишь?

– Да. С тобой мне уютно. Я не боюсь взгляда, – Лев оборвал фразу и глубоко задумался, возвращаясь на плечи. – И даже тогда, когда мы целовались перед твоими друзьями. Меня до сих пор пробирает холод от таких публичных проявлений близости, но в них нет ничего плохого. В целом. И… Я так благодарен тебе, что ты со мной.

Вдруг Лев смахнул камешки, и они со стуком попадали на деревянный массажный стол. Антон, не успев ответить, вздрогнул от неожиданности и удивленно поднял голову.

– Повернись.

Горячев повиновался, медленно перевернувшись на спину. Не зная, чего именно ждать, он полулег, опираясь на локоть, а второй рукой закрыл приподнявшийся в сладком томлении от близости и ласки член. Богданов ухмыльнулся, требовательно убрал Антонову руку и, потянув за нее же, вынудил сесть. Схватился за бедра – придвинул ближе и еще ближе, пока его собственное полотенце, задетое Горячевскими коленями, не упало на пол. Антон теперь ощутил, как тепло и влажно было у Льва под несчастным кусочком махровой ткани. Как тепло и влажно теперь было между ними. Как пачкал Богданов его своим соком, словно невзначай. Антон вдруг почувствовал себя так, будто раскаленная свинцовая пластина упала на него, раздавив и расплавив под собой. Возбуждение, так старательно отодвигаемое в сторону ради сердечных бесед и выпущенное одной резкой, неосторожной командой, навалилось на Горячева, – ему даже стало больно. Легкие часто-часто и шумно качали воздух, сердце билось прямо в висках. Громким глотком Антон прогнал наполнившую рот слюну и с трудом сфокусировался на глазах Льва. Они казались темными. Как две гипнотические голодные бездны, чей взгляд можно было ощутить даже кожей.

– А чему, – Богданов неотрывно следил за Горячевым, прижимая его к себе одной рукой и нащупывая масло другой, – чему ты хотел бы научиться? – Лев занес найденный тюбик над плечом Антона, и блестящая масса полилась на него. – Так-то посмотрю на тебя – ты все умеешь, – рука Льва, собрав пальцами масло, повела его движение не по груди, а по спине вниз, в ложбинку между ягодиц. Тело Антона жарко откликнулось и там. Он краснел, совершенно отчетливо осознавая, что прямо сейчас мог бы привстать, выставить зад и просить больше – так Лев действовал на него. То, как яростно Горячев хотел трахаться каждый блядский день своей жизни, с новым опытом раскрыло это желание со всех сторон. Буквально со всех.

– Хочу как ты, – шепнул Антон и, облизав губы, устроил ладони на плечах Льва. Горячев разглядывал аппетитно подсвеченную, схватившуюся румянцем светлую кожу, напряженные жилки на шее, тронутой зажившими шрамами. Он смотрел жадно и гладил всюду, где касался его взгляд – нырял пальцем под ухо, кромками ногтей опускался от ключиц вниз, в мягкий залом, которым расчерчивались одна от другой грудные пластины… Потом Антон тронул щеку, погладил скулу костяшками пальцев, зеркаля тот самый жест, которым Лев любил ласкать его, – а после туда же ткнулся губами и носом. Богданов ухмыльнулся. Антон продолжил:

– Хочу знать, где тебе особенно приятно. И как… Чтобы возбуждение накрывало такое, что хоть реви, как баба.

– Руки, – не сразу ответил Лев. Шевельнулся. Дернулся. Рука, что покоилась все это время на пояснице, пришла в движение. Богданов настиг собственных губ, сложив два пальца вместе и, не отрывая непоколебимо спокойного взгляда от Горячева, прикоснулся языком к костяшкам – да так и вел до кончиков. Замерев на крайней точке, пальцы вошли в Богдановский рот и медленно из него вынырнули, растягивая ниточки слюны. Антон сглотнул снова, завороженно оцепенев. Тут же проскочила ассоциация, совсем свежее, а оттого легко просыпающееся в теле воспоминание – Лев между его бедер… Колени Горячева непроизвольно шевельнулись, а ладони крепче сжались на плече и на боку. В сауне было натоплено совсем слабо, но ему показалось, что ровно в этот момент температура подскочила до ста градусов. Смеющийся взгляд Льва метнулся к Горячевским губам, а затем подушечки пальцев правой руки нетерпеливо толкнулись в них. И те послушно приоткрылись.

Антон не раздумывал более – он просто делал. Не разрывая зрительного контакта, он крепко обнял Льва бедрами, вынудив прижаться к своему паху. Напряжение и желание было таким нестерпимым, что ослабить его удавалось лишь применением силы – и Горячев сжимал так, что попробуй только вырвись из его захвата. Антон медленно посасывал длинные пальцы, сглатывал теплую слюну – свою и чужую. После оторвался на секунду, чтобы, обхватив запястье, с тем же жаром присосаться губами у основания большого, – а потом широко пройтись языком по центру ладони вдоль линии жизни – и снова к кончикам пальцев. Брови Льва на короткие секунды принимали трагический излом, уголки губ подергивались. Антон чувствовал, что Лев дрожал. Эта дрожь передавалась и ему, – и вместе с тем пробуждала доминантный азарт. Богданов забирался в податливый горячий рот, оттягивая щеку в сторону. Такой вид Льва явно забавлял, и он жарко выдыхал Горячеву прямо в лицо, прижимаясь теснее. Антон легонько укусил пальцы Льва напоследок, а после, моргнув, утерся о его плечо.

– Шея, – севшим голосом сообщил Богданов. Улыбка поползла по его губам и прочно закрепилась там, когда он сам наклонился и прижался с поцелуем к ключице Антона. Очередное жаркое прикосновение к сгибу шеи и плеча, затем еще – под челюстью. Один за другим сыпались поцелуи и становились все крепче, пока не превратились в засосы. Богданов прижал к себе Горячева теснее, рывком вбивая его тело в собственное, вжимая пальцы в ягодицу и широким жестом вылизывая кадык. Антон задохнулся, глухо застонал сквозь стиснутые зубы, и колени сомкнулись уже выше – на талии Льва. Еще теснее… Богданов остановился, уткнувшись лбом в лоб.