Текст книги "Слепое пятно (СИ)"

Автор книги: Двое из Ада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 49 страниц)

– Да, да, мы извращенцы! – отмахнулся Горячев. – А твоих извинений я и не требую, Вовин. Тебе что, непонятно? Я, может, просто хочу, чтобы ты сказал, что я красивый, еще раз…

– Так это вот у кого самолюбие-то в жопе, оказывается… – выдавил Леха. – Раз в ней зудит на комплименты…

На этой ноте Антон из-под своей же задницы извлек подушку и щедро надавал и Лехе, и Владу. Алене в течение следующих пяти минут оставалось только спасать еду и посуду.

После того как все улеглось, настало время и простых разговоров за жизнь. А потом Алена все-таки спросила Антона про работу – мол, как там, под крылом известного бренда экокосметики. Вот и полилось наболевшее: о том, как дали карт-бланш и о том, какая щедрая зарплата («Повезло, жесть!»), о том, какой там странный коллектив («Куча голодных баб и один фрик, никого нормального!») и прекрасное начальство («Елена, правда, сначала производила впечатление суки, но она умеет быть милой…»), о планах («Алена, рассчитываю на тебя! Если им понравится, наверняка сама получишь бонусы!»), о красоте дома и мелких сплетнях, которые ходят внутри организации. Но когда Горячева вновь спросили о бумагах, найденных в бардачке байка, он вынужден был мрачно и обтекаемо объяснить:

– Мне кажется, что там какие-то подковерные интриги ходят. Разберусь, конечно, но просто эти документы не должны были оказаться у меня. Не хочу раньше времени забивать голову, может, это глупая шутка – их сисадмин меня недолюбливает…

Полную историю Антон так и не нашел в себе сил рассказать. По крайней мере, ту часть, которая касалась его личной жизни, выкладывать не хотелось. Но вспомнив время и даты своих визитов на белых листах, Горячев поежился вновь. Да и с досье Богдановых на первый взгляд что-то было нечисто. И все это – на фоне запретно-доверительного общения с хозяйкой…

К счастью, даже урезанная причина волнения Горячева друзей удовлетворила. Тут уже стали восстанавливать боевой дух: Леха жаловался на новых барменов, Алена устроила демонстрацию покупок, обзоры которых обязательно станут темой ее постов, Влад мечтательно затирал про какую-то большую уличную инсталляцию, которую они с командой монтировали к весне… На улице уже стемнело, когда Леха с Аленой начали собираться домой.

– Ты же знаешь, она своими обновками еще должна обложиться и помедитировать в поисках вдохновения, – ухмыльнулся Леха, кивая на Алену. Обнялись, распрощались. Один Влад никуда не спешил – и даже наоборот. Поступило предложение на пятнадцать минут выбежать за крафтовым пивом и остаться на всю ночь. «Тем более у меня и ништячки с собой», – важно добавил Вовин.

Сказано – сделано. Уже через двадцать минут они сидели вдвоем на полу, пили вспотевшее темное пиво с черной этикеткой. В нос бил уютный хмельной запах, а Влад ерошил ворс небольшого ковра пальцами ног.

– Ну как тебе было в прошлый раз? Я про ощущения-то. Попробовал это самое под травку?

– Да никак… – Антон покачал головой. Он нахмурился, вспоминая тот стыдный эпизод. – Типа вообще никак. В прошлый раз все пошло по пизде и я поехал домой. Причем… Даже баба в тот раз не была виновата.

– Да? – Вовин встрепенулся и разлегся на пуфе, заинтересованно подперев голову рукой. – А кто? Просто не понравилось или кто-то перебил настрой?

– Скорее второе… Но… – Антон содрал ногтем край этикетки с бутылки и задумчиво скатал между пальцами. Нет, все же ситуацию он не контролировал. А друзья на то и были нужны, чтобы оценивать уровень происходящего в твоей жизни пиздеца по десятибалльной шкале и предлагать какие-то альтернативные решения. Поддерживать, в конце концов. «К тому же если бы не ты, Вовин…» – Слушай, я тебе сейчас расскажу кое-что, в смысле все как есть, но я хочу, чтобы это пока осталось между нами, ок? Потому что я не хочу гиперопеки Алены, а Лехин вариант сваливать, если жарко – не знаю, что еще он может предложить, – я и сам уже обдумывал. Короче, – ввинтился Горячев в личное пространство Влада прежде, чем тот успел согласиться или отказаться, – знаешь, как я первый раз попал в эту их загородную резиденцию? Я имею в виду, этих, с натурпродуктом?

– Нет. Тебя пригласили? – озадаченно хлебнул пиво Вовин, уже слишком сильно заинтересовавшись. – Как обычно, собеседование?

– Собеседование в понедельник было. А туда я поехал в воскресенье. На твою «психологическую помощь»… В тот же самый дом, – Антону это до сих пор казалось ужасно смешным и тупым одновременно. И как он вообще переступил в первый раз порог ради секса, едва увидев Богданову?

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Да ну?! – Вовин рассмеялся, потом задумался, потом снова заржал, пряча лицо в пуф. Ему, судя по реакции, это казалось нелепым, смешным, но несколько опасным и странным. – И… Кто там этим заведует? Может, они просто помещение в аренду сдают? – предположил самый логичный вариант Влад.

– Я так думал… Но у них никто, кроме замдиректора – из тех, о ком я знаю, – вообще никто не в курсе, что в этом помещении что-то происходит. Все считают, что там ничего нет – а там не ничего, там целая комната с отдельной ванной, понимаешь? И минимум раз в неделю туда ездил я… Это какая-то дикая подпольщина. Но сама хозяйка – ну, я ее так сам для себя называю – как-то сказала, что она работает в компании. То есть в любом случае у них какие-то связки с начальством.

Антон стал выкладывать все по порядку. Сказал, как морозился сначала из-за собственной глупости. И на счет той ночи с Элей, когда ничего не вышло, все карты выложил: мол, на него хозяйка надавила, уходи-не уходи, а сам испугался, что это скажется на работе, и потому психанул перед девушкой. Но чем ближе Антон подбирался к описанию последних событий, тем спокойнее становился, рассказывая про свою невидимую собеседницу.

– Мы с ней переписываемся каждый день. Перед вами стыдно, не смотри на меня так, сам знаю… Но я когда с ней говорю, даже вся эта паранойя насчет их конторы на задний план уходит. Мы ничего такого не касаемся, просто болтаем…

Здесь Горячев тоже ничего не утаил. Улыбаясь, он выкладывал перед Владом ее портрет из увлечений, вкусов и манеры переписки. «Ей, судя по всему, где-то за тридцать, а потому она время от времени меня шпыняет, как пацана, – ухмылялся Антон, поглаживая пальцами края смартфона. – Бесит, но недолго». Даже не следя за собой, восхищался эрудированностью и остроумием. Пытался проводить параллели с сотрудницами Nature’s Touch, про свое неоднозначное общение с Еленой рассказал и про то, что где-то все говорит за нее, а где-то – против… Но рассказ о последнем визите вынудил Антона вернуться и к суровой находке. Мечтательный взгляд вновь сменился напряженным и задумчивым.

– Я бы, правда, может, и бросил бы играть в детектива, гадать и смирился бы со всем, раз у нас контракт и мне ничего не грозит. Но вот только все хорошо – и тут я нахожу в багажнике эти бумажки, – Антон поднялся с места и вытащил из шкафа пакет, а из него и распечатанные листы; нашел сразу страницы с досье на себя. Уже на прежнем месте он стал медленно просматривать их, пытаясь найти больше деталей. – Я не знаю, что это такое, но мне кажется, это не рабочая документация. Тут кто-то фиксирует каждый мой приход, в том числе неофициальный… Да и, вон, с начальством что-то странное. По ним как будто подробное досье пытались составить. А главное – все произошло после ситуации в гараже. Ну, с байком. И с этим… Романом.

Про Романа Горячев тоже рассказал все, что смог. И про странный его телефонный разговор. Вовин мрачнел с каждым словом. Еще сильнее он посмурнел тогда, когда настроение Антона резко становилось положительным и воздушным, а затем, как в американским горках, скатывалось в бездну недоверия и страха. Горячев видел, как у Влада от напряжения и волнения взмок висок. Он молчал какое-то время, разглядывая вместе с Антоном записи и часто потирая затылок. Явно очень тщательно подбирал слова.

– Блин, Антон… Я переживаю, ибо здесь, помимо прочего, есть два хреновых момента. Один немного хреновый, а второй – совсем… Теперь чувствую себя виноватым, что завел тебя в эти лапы. Но я не думал..! – оправдывался Влад, взмахивая одним из листов. – Я не думал, что ты, у кого куча прекрасных девок, о каких я и мечтать не мог, влюбишься в… такое вот. И это первая и не самая хреновая новость.

– Боже, да что вы заладили! – Антон закатил глаза и встряхнул листы, демонстративно за ними прячась. – Я не знаю, что это такое, что ты мне пытаешься впарить теперь. Просто в отличие от всех моих «прекрасных девок» эта – умная, понимающая, не хочет от меня денег и не жалеет времени на то, чтобы меня угомонить. Это факты, а не любовь. Так что переходи к нормальной хреновой новости, убей меня окончательно.

– Это фрик. Это совсем фрик, Антон, откуда ты знаешь, даже… – Влад замолчал, смерив Горяева изучающим взглядом – долгим, с тяжелым осадком вины и отпечатком беспокойства. Редко когда Вовин становился таким. – В общем, это фрик. И мы не знаем, зачем она так вот прячется. Самое лучшее в этом случае – она инвалид… Или какие-то запары со здоровьем физическим или психическим, понимаешь? Где-то посередине хреновометра – какая-то преступная деятельность. И самое хреновое – просто извращенка… Причем последняя. И, может быть, опасная для тебя. А тут еще шпионаж… Я не уверен, что это вообще может тебя касаться, но ты можешь попасть под удар, блин. И заебись, Антон, ты попроще втюриться не мог?! В бабу с клуба! В девушку друга, мать твою, даже это было бы попроще, а!

– Я не втюрился, Вовин! Я же попросил, давай нормальную хреновую новость! – Антон в сердцах хлопнул ладонью по пуфу. – Ты думаешь, я сам не думал, что с ней что-то не так может быть? Ну, она совершенно точно извращенка – тут к гадалке ходить не надо, но понимаешь, в той ситуации, в которой я оказался – фриком больше, фриком меньше… На себя посмотри, в конце-то концов. Титулованный извращенец и фрик Петербурга пытается найти проблему в чужих извращениях! А лицо бы я на ее месте тоже прятал. Прикинь, если я – козлина какая-то, узнаю ее и ее должность и уже с почти прямыми доказательствами их всех заложу? Я-то ей паспорт не показывал, когда записывался. Хер знает… Оглядываясь назад, я и сам думаю, каково было бы ну вот даже на следующий день узнать, что ты дрочила своему новому коллеге. Наверное, она поэтому-то так и взъебалась, когда решила, что я сваливаю. Графика-то у нас не было, звонить-писать я ей не должен, но зато ситуация в оба конца напряженная…

Антон развел руками и, вывалив Владу на колени недокомпромат, потер пальцами лоб. Он пытался хоть к чему-то прийти.

– К тому же, – оправдывал Горячев то ли себя, то ли свою «сестру по несчастью», – я когда еще дергался, расшарил тему… Расписка-то наша действительная. Ну и все это БДСМ-подполье как-то так и работает. Моего имени настоящего она тоже могла бы не знать, если бы не стечение обстоятельств. А теперь если бы она хотела сделать что-то плохое, то уже сделала бы. Да боже, вспомни Святослава-то своего! Он, вроде, не в ужасе бежал?

Вовин притих, перебирая бумаги и шаря глазами по тексту.

– Ну… я, может, и фрик, но если что сотворю, то ты и менты всегда могут меня найти и выбить дурь, а тут нет. Переживаю за тебя, дебила кусок. Почему все подрочили и пошли нормально, а ты вот это вот все начал, а? Но в чем ты прав, то в том, что если бы ты мог влипнуть, то ты бы уже влип. Ладно, я тоже раскручу эту тему, ибо я могу достать как минимум двух ее клиентов… Не спрашивай, – Вовин отмахнулся, натыкаясь на красные пометки. Он вдруг просиял. – А что если это третье лицо и ее тоже хотят подставить? Просто если ты шпион, сложно не заметить Антона, который ходит в фиксированное время туда, где – все уверены, – вроде как, ничего нет? Может, тогда ей просто рассказать об этом?

– Может, и третье. Скорее всего, третье. По крайней мере, я уверен, что мне эти бумажки подкинул их сисадмин. Сомневаюсь, что с благой целью предупредить меня о чем-то. Да и тот телефонный разговор… Знаешь, когда тебе угрожают за какое-то пидорское подполье и зовут сладеньким – это можно в какую-то сторону трактовать. Но когда этот упырь ссытся, что к нему со спины заходят в этом доме, а потом его же я ловлю на горячем – это уже странно. И вообще – у них стоянка под видеонаблюдением, весь двор, наверное, тоже, но камеры были выключены, прикинь? Я не смотрел, конечно, может, у них все муляжами утыкано, но с их уровнем – сомневаюсь… Такие-то хоромы. Вот, думаю, поймать за горло… По крайней мере, мне есть чем ему пригрозить. Думаешь, ответит?

– Может. Но очень тупо… Ты думаешь, если он провел такую слежку, он не знал, через сколько примерно ты выходишь? Или, блин, не думал, что ты его узнаешь? Он настолько глупый? Такое ощущение, что он акцентировал внимание на своей личности… Так, чтобы это понял только ты. Но то, что за тобой и этими Богдановыми следят – это точно. Главное, чтобы твоим третьим лицом не оказалась сама твоя «хозяйка».

– В любое случае яснее станет, если мне хоть кто-то что-то скажет, а он тут – первый на очереди. Не думаю, что стоит лезть к кому-то еще… – Горячев еще раз перелистал страницы и пробежался по всем знакомым именам и должностям, надеясь хотя бы среди них кого-нибудь не найти. Но ничего подозрительного не увидел. Если бы не избыток информации по нему и дирекции – сошло бы за ограбление кадровиков. Смирившись со своим поражением перед головоломкой, Антон аккуратно свернул листы и положил на стол. – Так или иначе, вот, я теперь тоже фрик и хотя бы ты знаешь, откуда меня вытаскивать.

– Может, просто свернуть все и свалить в закат? – с неясной Антону надеждой спросил Вовин. – Есть там за что бороться, Антон?

– Ну, работу-то я не могу бросить. Там такие деньги, Влад… – Горячев осекся и посмотрел на Вовина. – Или ты не о работе?

– Не о работе.

Полотно разговора разорвала резкая трель телефона. Антон отвлекся, на дисплее высветилось сообщение от пользователя «Ручки» с незатейливым началом: «Антон, как проходят твои выходные? Уже соску…» Вовин отклонился, чтобы его хитрый взгляд случайно не прополз в чужую переписку, но теперь он с удовольствием наблюдал за Горячевым, который даже забыл ответить на животрепещущий вопрос.

– Понятно, Антон, – ухмылялся Влад. – Понятно.

18.02. Знакомство по переписке. Продолжение

«Привет! Да вот, ничего, домашняя пятница у меня выдалась. =)) Все намыл, квартиру вылизал, байк приводил в порядок. Друзья ко мне заезжали, а в моей кровати добросовестно развалился единственный мужчина, которого я туда пускаю вот уже пятнадцать лет. =D

Я тоже по тебе скучал. =) И по твоим ручкам.

Но я надеюсь, ты не расстроишься, если мы перенесем нашу встречу? Я не уверен, что смогу завтра к тебе приехать».

Ответ пришел двумя часами позже вопроса – когда время почти приблизилось к полуночи. Бледный блин луны, появившийся на удивительно чистом небе, высветлил темную комнату. И хотя до белых ночей ждать было еще три месяца, улицы казались светлыми от того, что эта же самая луна бросала рассеянный свет на рябь в почти растаявшей реке.

«Нет, а у тебя все хорошо? Или просто устал?)

Единственному мужчине повезло».

Коротко и со смыслом. Хозяйка хотела сказать что-то еще, но спустя пару попыток она оставила свою затею.

«Хочешь оказаться в моей постели? =)) – без всяких сомнений прилетело первое сообщение. Антон, очевидно, умел расставлять приоритеты. – А у меня просто всплыли кое-какие проблемки, которые надо оперативно решить. Но не думай, что я перестану ждать встречи с тобой. <3»

«Я бы не отказалась от такого эксперимента! Но ты бы меня не пустил, увы) – восторженный ответ не заставил себя долго ждать. Сегодня хозяйка, похоже, была в игривом настроении. Или действительно соскучилась и это не было сказано в рамках образа. Потом добавила: – Я буду ждать тебя, Антон. И это будут невыносимые дни, знай».

«Ха-ха. Как ты угадала – девушек в свою постель я пускаю еще реже, чем мужчин… Мой дом – моя крепость. =) Но с тобой я, возможно, хотел бы… Нужно придумать, как бы это провернуть в нашем с тобой положении!»

«Никак.) А если бы можно было, уже было бы, ибо я редко упускаю возможности и выжимаю максимум из любого положения. Как видишь».

На этот раз Антон замолчал на какое-то время. Снова, как было уже когда-то – не отошел, завис задумчивым немым онлайном под собственным ником. А вернулся уже совсем другим – без шуток и кокетства.

«Почему? Никак?»

«Вообще никак. Но мне очень бы хотелось.) Хотя я точно знаю, что у нас не получилось бы в любом случае».

«Почему?» – вновь упрямо повторил Антон.

«Не понравлюсь тебе. И боюсь даже рисковать».

«Откуда тебе знать, какие мне нравятся, м? =) Мне вот кажется, что такие нежные руки могут принадлежать только самой роскошной женщине. Знаешь, тебе стоит поспешить, пока я не разочаровался окончательно в отношениях с вашим полом и не подался экспериментировать… А то мне тут уже советы раздают…»

«А ты не с нашим полом отношения строй, а с женщинами красивыми и гордыми.) Не выбирай простых! Я не знаю, какие тебе нравятся, Антон, но знаю точно, что тебе не нравится, поверь мне. Хотя ты мне нравишься.) А кто советы раздает?»

«Ага… Ну, если доверяться твоим оценкам, то у меня на виду есть гордая и красивая Елена – и гордая ты, которая отрицает, что она красивая. Ты в курсе, что ты разбиваешь мне сердце? Я даже возразить аргументировано тебе не могу!

А советы эти мои придурки раздают. И вот этот мужчина в кровати. Он у меня просто крайне прогрессивный. Если бы я не знал его с детства, то сам вырос бы совсем закостенелым ублюдком, а его заплевал бы, вот честно. =) Творческая натура. Можешь посмотреть – VoLR band. Читается как «воля», но я же говорю, прогрессивный. Это его с корешами арт-проект, сразу все понятно. =) Хотя он правда талантливый, конечно, и нередко мне идей накидывает, но без башки вообще».

«О, я посмотрю, мне интересно.) Антон, а ты пробовал? Быть прогрессивным?»

«Прогрессивно сосался с ним же на выпускном за бутылку вискаря. Ты же об этом? Считается? =) Ну гей-порно на спор точно смотрели все… А так – нет. Никогда не тянуло и вообще. Мне после тебя вообще кажется, что я был совершенно сексуально неразвитый во всем, кроме того, что хочу часто, а могу долго. И тут, казалось бы, такая узкая специализация – и такое разнообразие…

И вообще. Раз уж теперь я развиваюсь. Я, кажется, придумал, что хочу за то, что буду сводить тебя с ума».

«А я прогрессивная. И вообще могу сказать, что пробовала просто все, что можно. А что нельзя – закрывала глаза и пробовала. Другим, конечно.) – сперва получил Антон, но тут же прилетело еще одно сообщение: – А вообще ужасно, что я пытаюсь тебя впечатлить чем-то таким… Ладно, и что же ты хочешь?»

«Ну ты шалунья, это я понял… =)) Надеюсь только, что во „все“ не входит всякая жесть вроде золотых дождей и чего похуже. А то, знаешь, тоже видел. А как представлю хотя бы про себя – и такой „нет, спасибо“… Я чистоплотный мальчик. =)

А хочу – чтобы ты… Ну, назвала мне какую-то черту своей внешности. Я не имею никакого права узнать даже описание твоего образа в общем, но если у меня будет хоть что-то! Может, если я буду сводить тебя с ума достаточно часто, это как-то приблизит тебя к моей постели, а? =) Хочу, чтобы женщина там тоже побывала. Только гордая и красивая».

«Ну да, в квартире убираешься, ничего запрещенного не пробуешь. Ну сказка, а не Антон.) Мой чистоплотный мальчик. Ну и это по телу видно.)

Хм… Ну тогда сам выбери что-нибудь, м? Какую-нибудь черту? А то мне сложно».

И снова Антон, казалось, задумался. Какое-то время он перебирал разные варианты, судя по прерывистым попыткам что-то написать, и наконец остановился на одном.

«Что-нибудь, связанное с шеей. Это одна из любимых частей тела у меня. =)»

«М. Хорошо, я подумаю.) Хотя я бы выбирала глаза… Или волосы. Что-то более очевидное. Но выбор интересный.)»

«И до глаз, и до волос еще дойдем, не волнуйся… =)»

========== VIII ==========

20.02. Очередной понедельник. Ситуация с Романом

Ах, вот бы отменить все обратно, встретиться в выходные! – такая мысль посещала Антона и в субботу, и в воскресенье, и даже в понедельник, когда выходные уже кончились. Несмотря на неясную ситуацию с найденными бумагами и пессимистичные прогнозы Влада, Горячев не мог вырваться из омута, в который залез. Он начинал писать хозяйке с чувством опасности и стыда за свою ложь, но каждый раз ловил себя на том, что не способен сопротивляться милым разговорам, легко балансирующим на грани невинности и откровенной сексуальности. Приходилось вырывать здравый смысл из лап желания. Подбирать аргументы…

Чтобы остудить свой пыл, он искал волнение там, где так легко его нашел Вовин. Хозяйка, прячущаяся за непроницаемой маской на глазах Антона, отчего-то была уверена, что не понравится ему (правда ли был какой-то изъян во внешности?) – но вместе с тем не сопротивлялась играм в «я тебя найду». Впрочем, это всегда могло остаться только игрой и ложью уже с ее стороны. Горячев не знал, должен ли огорчаться – и все же мысль, что хозяйка останется призраком, заставляла его чувствовать себя одиноким заранее. Да к тому же не ей ли, правда, принадлежали подброшенные документы? Крысюк Роман мог достать их откуда угодно. Антон все же твердо вознамерился сперва попытаться решить хотя бы одну – самую очевидную – проблему. А потом вернуться к личному.

Удивительно, но очередной рабочий визит в резиденцию прошел так же обыденно, как и все предыдущие. Антон ощущал себя террористом со злосчастными досье в рюкзаке, однако Елена радушно и без вопросов приняла его на промежуточном собеседовании, после – в обед – снова завела в женский коллектив, где все косые взгляды были направлены исключительно на широкие плечи да складки брюк в районе бедер. Никаких тебе шпионских игр. Никаких вопросов. И не то чтобы Горячева смущала только его недавняя находка – с того момента, как произошел случай в гараже, прошло больше недели, а слухов о пропаже, сплетен, разговоров не было тоже. Оставалось, действительно, лишь ворваться к человеку, с которого все началось.

В четыре часа дня, когда у Антона не осталось никаких реальных неотложных дел в компании, он вошел в злополучную каморку – как всегда, без стука. И никого не нашел. Компьютеры были включены, но самого Романа нигде не было видно. На его столе царил идеальный порядок. Антон заметил портфель да бутылочку с антисептиком, затаившуюся за ножкой офисного стула. Создавалось впечатление, что сисадмин страшно спешил перед уходом.

«Вот только насколько далеко ушел…» – подумал Горячев, оглянувшись на дверь, которую притворил за собой. В иной ситуации он не стал бы вламываться в чужую собственность и подождал бы снаружи, но сисадмин первым прибегнул к грязным приемам. И вот уже Антон сам стоит над чужими вещами…

«Пиздец, просто пиздец. Уверен, тебе твой антисептик не помог – и мне тоже не поможет», – закусил он губы, осознав, что делает что-то совсем неправильное. Но все же ладони легли на крышку портфеля, ощупав дорогую кожу. Роман казался бесстрашным придурком, раз оставил такую вещь в открытом кабинете – но, наверное, ему просто некого было здесь бояться. «Все ведь выглядят такими милыми. Кроме тебя».

Под уверенным нажатием пальца щелкнул замок, и Антону открылись черные портфельные внутренности. Все в нем было как у людей: такой же мрачный кошелек, набор отверток, зубная нить, компактные инструменты, какие-то документы, содержание которых касалось только самого Романа, мелочь, старый плеер, просто унижавший своим присутствием дорогой аксессуар, и прочее, прочее… И вдруг – мобильный телефон, случайно задев который, Антон увидел разблокированный экран и смс на нем: «Иди ко мне, я жду». Послано оно было с неизвестного смартфону сисадмина номера.

«Господи, а блокировку тебя никто не учил ставить?» – вздохнул про себя Горячев, а сам вспотевшей рукой вытащил телефон на свет. Это сообщение оказалось единственным в переписке. Но кто теперь мог остановить Антона перед тем, чтобы залезть в историю? Однако в ней ничего не нашлось, словно Роман и вправду был бесконечно кислым и скучным типом, который просто не умел развлекаться. Или умел, вот только не веселиться в мессенджерах, а хорошенько чистить их содержимое. Горячев заметил, что даже переписка с родителями у Романа состояла из трех сухих сообщений, посланных пару часов назад.

«Ладно, хорошо… Кто же тебя там ждал, интересно…» – пытался цепляться хоть за что-то Антон. Та смс была совсем свежей – и отсутствие Романа явно было ответом именно на него. Значит, отправился на встречу. Далеко ли? Тут в бой пошли уже досье из Горячевского рюкзака. В них содержались и контактные номера сотрудников Nature’s Touch – а значит, сразу можно было вычислить, не простая ли это смс в стиле «поднимись на второй этаж» или «выйди покурить, я за воротами». Но и здесь мимо – номер ни с чем не совпадал. Оставалось Антону надеяться на волю случая, ибо, в отличие от мобильного телефона, компьютер оказался запаролен. Единственное, до чего еще удалось додуматься – это сфотографировать номер на чужом экране. В то, что Роман мог бросить все из-за какой-то безобидной смс, не верилось. Но тратить еще больше времени становилось слишком страшно – и Антон наскоро замел следы своего вторжения…

Только Горячев вырулил из мрачного царствования сисадмина, как тут же попался на глаза Лизе. Вздрогнул: «Ну, она же не видела, откуда я выходил?..» Девушка, казалось, была страшно рада встретить Антона, но глядела на него своими большими глазами непонимающе. Впрочем, такое выражение лица она носила постоянно.

– О, Антон! А вы что тут, я думала, вы уже дальше поехали?

– Да хотел зайти к Роману, но не застал его, – безобидно ответил Горячев, натягивая вежливую улыбку. Врал плохо – но полуправда замечательно избавляла от лишних переживаний насчет убедительности. Лиза ответом удовлетворилась и лишь крепче стиснула в руках какие-то цветастые папки. Переживала.

– А он еще здесь, недавно видела. Он в подсобку шел зачем-то. Ну у него там инструменты, вроде как… Еще не уходил, вы его застанете! – разулыбалась Лиза, указав пальцем на нужную, но крайне неприметную из-за сливающегося со стенами резиденции цвета дверь, что находилась аккурат под лестницей на второй этаж.

– О, это прекрасная новость! Ты мне очень помогла, потому что дело срочное, – выдохнул Горячев и обворожительно подмигнул, поспешив выскользнуть из поля зрения девушки. Буквально перепрыгнул через нее! Что ж, его действительно пронесло, раз Роман оставался настолько близко.

Антон шагал через гостиную так поспешно, словно опаздывал на последний поезд. Примерно с той же скоростью страх и невроз перерастали в агрессию. Горячев ненавидел ощущать себя глупо, ненавидел навязчивое внутреннее чувство неуверенности… Вместе с неясными домыслами его подстегивала паранойя, будто все это лишь глупая шутка, напрасная беготня и такие же напрасные нарушения.

«Ну, сука, если тебя и там не окажется…» – клял сисадмина Антон, ныряя за дверь под лестницей. Перед ним протянулся узкий спуск вниз. Горячев даже замер на мгновение, прислушиваясь. В звенящей, прерываемой лишь каким-то отдаленным шумом тишине он вдруг поймал одну здравую мысль: «Ладно, раз ты уходил, потому что тебя кто-то ждет… Что у вас там за свиданка в подвале?!»

Памятуя, что обычно Роман так или иначе успевал прятать почти все свои улики, застигаемый врасплох топотом и грохотом, Антон решил для разнообразия быть значительно тише. Кроссовки здесь оказались только на руку: мягкая подошва вместо стучащих каблуков… Стараясь даже не дышать, он спустился по ступенькам и заглянул за перегородку, состоящую из стеллажа с разнообразным инвентарем. А там полумрак, едва освещающие захламленное помещение две лампочки и две же фигуры. Большой грузный мужчина, опираясь спиной о металлические полки, сидел на деревянном ящике, который натужно да жалобно под ним скрипел. Так же натужно, с надрывом, пыхтя, перед ним на коленях стоял Роман. Антону несложно было догадаться по звукам, что творилось здесь не что иное, как оральный секс. Большая лапа чужака – а Горячев никогда его не видел – собирала на затылке у сисадмина черные пряди, надавливала на маленькую голову, насаживала на член. Нельзя было даже предположить, что все это происходило без взаимного удовольствия. Как минимум потому, что всерьез Романа никто не сдерживал, и он без лишних возражений марал идеально черные брюки в грязи и пыли, стискивал руками костюмную ткань на чужих волосатых ногах, сопел и жадно пожирал плоть вновь и вновь. Мужик же выглядел довольным, но в этом удовольствии читались только самоуверенность и упоение собственной силой, унижение. Антон, вытаращив глаза, оцепенел, на одно мгновение даже забыл об опасности раскрыться. Став свидетелем постыдного, не мог оторвать глаз… А смог только тогда, когда изнутри обдало холодом и будто сдавило где-то возле солнечного сплетения. Горячев отвернулся, поднялся парой ступенек выше и лишь тогда выдохнул и утер пот со лба. О Романе и до этого можно было думать что угодно, но лимит вмешательств в частную жизнь на сегодня оказался исчерпан. Все, чего хотелось Антону в эту минуту – просто забыть увиденное и уйти. А единственная мысль, которая билась о стенки черепа так же быстро, как сердце, была «пиздец».

Сильные ноги напружинились, а Антон, хоть и тихо, но придал себе ускорения в движении наверх. Да вот незадача – край железного прута, выпирающий из-под бетона, неожиданно оказался на пути взлетевшего носка… В своей спешке Горячев споткнулся, оступился – и врезался коленями в край ступеньки. Покрытая скользкой краской стена в попытке нашарить перила не уберегла от громкого и болезненного падения.

– …Сука!

– Сука! – вторил ему сиплый голос незнакомого мужчины. Потом послышался удар, металлический скрежет, шипение Романа. – Я сказал тебе, падле, закрыть дверь! Ромочка, кого хера? Ты настолько, сука, тупой? Сам разбирайся с этим дерьмом!

Спешное шуршание одежд, еще один глухой удар – и Роман взвыл. Причин всего этого Горячев не видел, но почувствовал, как через считаные секунды мощные лапы схватили его за шиворот рубашки, стащили с лестницы и отшвырнули в сторону. Антон врезался спиной в холодную стену, застонав от новой волны боли. Незнакомец задержался на Горячеве взглядом маленьких заплывших глаз. Это был высокий, большой мужик с хорошо развитым телом и, казалось, широким даже скелетом. Его налысо бритая голова правильной формы бликовала в свете ламп, руки сжались в кулаки, строгий костюм сидел на громоздкой фигуре туго, но дорого. Когда-то такой образ человека облагали прилагательным «новый» рядом с национальностью «русский», но этот был без цепей, татуировок, золотых зубов и выглядел прилично даже при наличии вздыбившийся в лицо Горячеву ширинки. Можно было ставить рядом с Лехой в его «парадно-выходном»… Но ничего иного Антон рассмотреть не успел, а мужик желчно сплюнул ему под ноги и зашагал на выход.