Текст книги "Слепое пятно (СИ)"

Автор книги: Двое из Ада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 49 страниц)

– У меня есть «Ново-Пассит», дать? – усмехнулась Елена, поправив перчатку в тон юбке. – Такой смешной, будто в ФСБ у нас не бардак… Дело не в доверии, Антон. С чего ты взял? Здесь никто никому не доверяет. Ну то есть как… Ты же умный мальчик, знаешь, как работает бренд, верно?

– Наше корпоративное лицо построено так же, как агрессивная пиар-компания сомнительного продукта на рынке, допустим, тех же косметических средств. Слышал про O. K.? Где не совсем натуральный состав называется натуральной косметикой, а незначительная стоимость – это маленькие объемы. Люди едят просто потому, что делать слишком много операций в мозгу не предусмотрено человечеством. Не предусмотрено в комфортной обстановке, а в случае с этим брендом – это масс-маркет, это низкая цена, что является ложным представлением, если бы они соотнесли объем и состав, это доверие к производителю. Так и у нас. Она, – Лев кивнул на сестру, откинувшись на спинку стула, – злая сука, которая держит всю компанию в страхе. Я – добрый начальничек. Тюфяк. Люди готовы идти на такое, потому что думают, что смогут меня обмануть или выпросить побольше, ведь мной управляет какая-то «глупая баба». А я обманываю их. Заставляю себя чувствовать хорошо и уверенно, чтобы они были глупыми и работали как надо, а если врут – то от самоуверенности совершали ошибки, которые видно. Вот весь секрет моего добродушия и, – Лев улыбнулся Антону как-то особенно обворожительно, – и щедрости.

Антон тупо уставился на Льва, стиснув челюсти. Директор говорил обо всем этом так просто… И кучка руководительниц-сплетниц тут же выстроились перед глазами в ряд, как те, кто просто двигает программу. Нагрузить нового сотрудника сальными слушками – какой легкой была эта махинация, чтобы сразу посеять в восприятии зерно сомнения и заставить думать о начальстве в том же ключе. Горячев сохранил сознательность лишь потому, что увидел Богдановых совсем в ином свете, нежели о них говорили – но даже несмотря на это истину все равно умело от него спрятали. Просто его поймали на другую наживку. Самоуверенность. Высоко оценили – якобы.

– Вот здесь и кроется секрет, почему мы доверяем тому, что это не лично Роман так с нами поступает. Он самонадеянный. Такие люди редко безошибочны, когда пакостят. Сам вспомни, все твои знания о нем складывались из чего? Из его ошибок, верно? Умный мальчик, но совершенно не в ладах с собой. К тому же, его моральная система ценностей достаточно сомнительна, чтобы… Ну, чтобы работать у нас, нас это устраивает. Но он нас ни разу не предавал и много раз выручал. За четыре года работы. А мы очень ценим команду и дружественный коллектив, на чем бы мы его ни строили. И какими бы мы отщепенцами в нем ни были.

– Безупречные четыре года работы, верно. Мы ценим такие вещи… А у нас есть могущественные враги. Опять же, Антон, темпы роста нашей компании сравнимы с нашими коллегами, которым по пятнадцать лет стажа. Ты думаешь, хоть кто-то будет согласен с таким положением дел? Нас атакуют иногда каждый день.

Антон вынужден был согласиться и понимающе кивнул. Но у самого внутри все сжималось. Ведь он, Горячев, тоже сразу после первого собеседования организовал себе «сомнительные ценности» – и прямо в стенах компании.

– Спросишь, зачем мы тебе это рассказываем? Потому что ты еще не ушел, а мог бы. Не знаю твоих причин, – Лев отвел взгляд, выводя пальцем на столешнице круги («Что за тон? А если наоборот – знает что-то?»), – но это тоже ценно. Да и ты очень качественный кадр с хорошими перспективами разработки. А в случае с Романом… Мы бы поступили, как ты говоришь. И это действительно разумно. Просто нас еще ни разу не ставили перед выбором: человек или… Вот что там за этим «или», мы не знаем.

– Как и не знаем, строго говоря, – фыркнула Елена, поднявшись со стула и усаживаясь на стол одним бедром, – что Роману вообще грозит опасность. Та, о которой Лев думает.

– Я не знаю тоже… Я вообще уже ничего не могу понять, – Антон опустил плечи. Его прижало окончательно: с одной стороны – похвалы, поощрения и открытость; с другой – тяжелые решения. Казалось, и физически Горячева перекосило на одну сторону. – Простите, что вспылил. Но сисадмина я вам попытаюсь найти. Может, даже если не такого крутого, как вы хотите – я-то человек простой… Во всяком случае, на время будет вам прикрытие, а там вы дальше сами решите.

– Прекрасно, – удовлетворился Лев, поправив галстук. – Просто замечательно. Тогда план таков. Спасибо, Антон, что ты с нами. И не переживай. Тебя в обиду не дадут.

– Ага, – саркастично усмехнулась Елена. – Ты же у нас святая корова, не тронь тебя, не обидь.

– Ой, Лена… Чай бы попить, чтобы тебе рот пряником заткнуть, а? – Богдановы встретились взглядами и засмеялись. Елена хохотала в открытую, Лев же только ухмылялся.

Усмехнулся и Антон. Но под конец разговора, в котором для начальства оказались расставлены все точки над i, сам он ощущал себя совершенно раздавленным и бессильным. Почва ушла из-под ног, и вновь нащупать ее не получалось. И все же как-то Горячев встал из-за стола.

– Я тогда вернусь к работе, – тихо отчитался он. – Поеду – а то с собой не взял ничего, только ради этого дела, – ладонь махнула в сторону папки с фотографиями, – пришел… А вам приятного чаепития.

– Всего доброго, Антон!

Переписка с Владом

В последнее время телеграм у Антона не замолкал. Как ни взгляни на незатейливую программу – обязательно висит красная отметка о новом сообщении. На этот раз она была от Влада:

«Антон, привет! Соскучился уже, жопа ты, где ты там ходишь? В общем, узнал я про эту твою хозяйку. Ты у нее самый большой любимчик)) Не знаю, обрадует тебя это или нет!»

«Ага, – подумал первым делом Антон и написал в чат то же самое. – Меня пугает, как часто я в последнее время чьим-то любимчиком становлюсь, и я не знаю, радует ли это меня в каждом из этих случаев… =)) А что узнал-то еще? Рассказывай!»

«Ничего особенного. Ходили к ней и все. Правда, да, есть еще одно… Она ни с кем особенно не переписывалась. Контакты свои не давала, никто ничего о ней не знает вообще. Короче, был просто сеанс, получил свое и уходишь. В чат присылала только координаты следующей встречи. Я начинаю переживать, Антон, а для меня это несвойственное состояние…»

«Да я еще в прошлый раз понял, что ты начинаешь… =) А вот я… Слушай, Влад, я не знаю, что из этого и с чем связано, но меня здесь окружает какая-то херня».

Горячев вздохнул. Дома, вечером – он снова пил. Тренировался, вываливал все свои эмоции на боксерскую грушу, но в который раз это не помогало – и только алкоголь расслаблял, затирал швы между разрозненными эмоциями и мыслями. Все, что касалось работы, у Антона теперь вызывало иррациональный (хотя и вполне оправданный) ужас. Но стоило даже Владу заговорить о хозяйке, и в противовес опять приходило это чувство, из-за которого бросать начатое хотелось еще меньше. Горячев чувствовал себя невыносимо безвольным и беспомощным. Будто только там, только в объятии единственных рук он мог успокоиться, будто не было других, которые встретили бы его не менее жарко. Даже если всего один раз…

Антон хотел бы надеяться, что справится со всем сам – но он не справлялся. Желал одного: чтобы его выдернули с корнем из ямы, в которую он упал, в которой его все плотнее присыпали землей и утрамбовывали. О хозяйке не звучало почти ни слова, но о том, что вышло с Романом, Горячев выдал все. Сисадмину он успел уже позвонить несколько раньше, написать по всем прежним каналам – но гребаный педик как всплыл перед начальством, так и пропал без вести. Непрочитанными висели сообщения с требованиями выйти на связь, как только появится возможность. И даже последние «ты обещал, блядь!» – смотрелись жалким криком отчаяния.

«А с ней – ну, с хозяйкой – ничего… Мы просто разговариваем. Я у нее так и не был до сих пор, как все закрутилось», – бросил Антон в конце, отчетливо ощущая, что произнеси он те же слова вслух – они не звучали бы так безмятежно. Это было сожаление: что нельзя просто взять и перенестись в ту жаркую полудрему, в которой нет ничего. Только ласка, флирт на грани – и секс. Если он и раньше равнялся наркотику, то теперь Горячев ловил себя на том, что сел на что-то очень и очень тяжелое.

«Писос. Антон, давай тикай оттуда, а? Ты ребятам так ничего и не рассказал, да? Почему? Это все выглядит и звучит очень хреново, я боюсь, что мы потом и тебя по канавам искать будем. По моргам и больницам… Это уже невесело! И вот не ходил ты к своей этой – и не надо больше. Все. Завяжи и откажись».

«Да с ней-то хорошо все было… Я даже думал, что, может, она тоже прячется от этого всего… Да я же никто, Влад. Им незачем было за меня браться. Ну, сначала я думал, но это же чушь полная. Тут явно такие проблемы, что левый пиарщик на аутсорсе никому не сдался. Просто вышло, что наступил случайно…» – Антон оборвал сообщение. Он понимал, что начинает оправдываться. И все, что успел написать, перечитал – тут же стер. Да кому нужен этот бред? Горячев не мог понять, что и откуда взялось, на какой круг Ада это катится. Перемолотое нутро свое – залил еще одним стаканом, чувствуя, как в спирте с шипением растворяется в равной степени дурное и счастливое. Владу отправил короче – выжимку, честную и чистую, как ответ пятиклассника на устную контрольную: «Я не знаю».

«Ты не знаешь, как отказаться? Просто. Заходишь прямо сейчас в чат с ней и пишешь что-то вроде „было классно, спасибо, но я все“. А завтра же идешь расторгать контракт. Все, Антон! Что сложного?»

«Я не могу вот так взять и расторгнуть его, – отрезал Антон. – Слушай, прошло уже два месяца, я дохера сделал, дохера не сделал, мне дохера платят, а если все обламывать – платить мне либо моим начальникам… То есть в любом случае мне. На крайняк можно передать работу, но это риск, на который вряд ли пойдут».

«Ладно. Я один не могу на тебя повлиять, я так вижу. Хорошо. Тогда мы набросимся на тебя кучей. И я посмотрю, как твои доводы убедят остальных».

«Никак», – поставил жирную точку Антон.

На какое-то время он вышел из сети. Выключил к черту все – телефон, мессенджеры. Если Влад собирался привлечь Леху с Аленой сейчас же, то пиши пропало – одной бутылкой спасаться от потока эмоций оказалось бы уже бесполезно. А если бы наперерез им написала еще и хозяйка, а там, не дай бог, и Елена (вдруг захотела бы справиться о планах на будущее?) – можно было бы разорваться сразу, ведь каждая из сторон имела на него виды а, главное, права. Потому Горячев не придумал ничего лучше, кроме как украсть время для себя самого.

Хотел бы он, может, уйти – но не мог. А если бы смог – то, копая глубже в себя, все-таки не стремился к этому. Много ли было у Антона причин бежать сейчас же? Его самого – пока еще никто не шантажировал. Стоило бы сложить руки, состроить умное лицо и перестать заглядывать в темные щели чужого дома. Опять стать таким же простым парнем, пиарщиком, как был до этого…

Следом за чувствами и мыслями в спирте растворилось и время. Пьяный от этого коктейля, Антон нашел себя через два часа в ванной. Он задремал в теплой воде, и теперь голову страшно ломило, а тело казалось совершенно ватным. Хорошо хоть, ко дну не пошел… На часах – 23:59.

И почти кромешная тишина в пробужденных от анабиоза чатах. Только от Влада пара сообщений:

«Бедовый ты, Антон. И кончится все это каким-нибудь дерьмом».

И следом:

«Ты игнорируешь меня?»

И еще:

«Ну все, жди расправы!»

Горячев вздохнул и ухмыльнулся. Сейчас, когда отвратительное самочувствие задавило собой переживания, сквозь тошноту думалось удивительно ясно. А все, что было – уже прошло, даже если это только до утра.

«Я нажрался и уснул, – отправил Горячев. – А вообще у меня к тебе просьба. Вот, проспался и вспомнил…»

«Ну давай, жги».

«Ты меня уже ненавидишь, но как ты понимаешь, работать я все еще продолжаю. Могу утешить тебя только тем, что до окончания контракта остался, вот, месяц… Я обещаю, что не стану его продлевать и тогда безболезненно уйду, ок? Но в общем я предложил начальству, что пока пропал этот их утырок, я подыщу им сисадминов среди знакомых. Но среди моих знакомых таких нет… А нужен кто-то крутой по ай-ти».

«Антон! Ты просто бесишь. Я из-за тебя растерял всю непосредственность и легкость бытия. Я кину клич, но ничего не обещаю, ибо мало фриков найдется в такую штуку окунаться. А я скажу все прямо, ок?»

«Ладно. Только без подробностей про меня! И не называй компанию до последнего. Может, у них и странно все, но я не хочу плодить еще больше слухов…»

«Ясен-красен».

========== X ==========

24.02. Пятница. Встреча с друзьями. Запреты

Под конец февраль медленно убивал все живое, что мог настичь загребущими узловатыми лапами. Этот месяц всегда дается особенно тяжело сейсмически зависимым людям: мрачные тени, черные тучи, ураганные ветра, дожди со снегом, скачки давления, словно на американские горки его посадили. Все вели себя тихо – прятались по домам от непогоды, жили вполголоса и надеялись, что их не заметит самый опасный рыцарь зимы. И Горячев следовал примеру большинства, не показываясь в резиденции, не дергая лишний раз никого из людей Льва. Не отсвечивая, в общем. Даже хозяйка ненадолго затихла. Настигла она Горячева внезапно, одним довольно обширным сообщением, совершенно неожиданным – в разгар рабочего дня, что не было на нее похоже:

«Антон, привет.) Сижу тут на кастинге лица новой линейки косметики. Делают мужскую линию, ты помнишь? Они хотели привязать сразу к личности ее, перебирают моделей, блогеров. Хотят сразу найти кого-то, ведь уже готовы образцы косметики и разработана товарная сетка. Скорее всего, скоро будет совещание на эту тему, где представят… Ужас, такая суматоха… Мальчики все красивые, конечно. Есть и умные, кто спорит. Но вот смотрю на них и думаю, что я знаю одного самого красивого и умного, и он из головы у меня не идет. Что делать, Антон?»

Горячев, который в тот самый момент едва вернулся из качалки в раздевалку и остывал после душа, замер с телефоном в руках. Он не знал, что делать, и только глупо улыбался в ответ. В затянутом тучами разуме словно солнце выглянуло – такими для него выглядели хозяйкины сообщения. Антон подсчитал тут же – а ведь они уже две недели не встречались. В этой бешеной скачке, протащившей Горячева через все ухабы и коряги, которые только можно было собрать на казавшейся ровной дороге, он почти отвык от ласки. Смирился со своим положением, отвлекся, но не забыл. И мозг, освободившись от стрессов, недвусмысленными сигналами напоминал, что нужно организму и душе для истинного благополучия и полного спокойствия. Даже похвалы и кокетство лились все равно что бальзам…

«Даже не знаю… – Антон ответил незамедлительно. Он решил отшутиться, поиграться, как и всегда, отхватить больше: – Жалеть, что я не пошел в моделинг? Что у меня опыт только в рекламе нижнего белья в этом качестве? Придется тебе выбирать из того, что есть… =))»

«Что тут жалеть. Так бы на тебя глазели и желали потрогать многие, а сейчас у меня есть шанс думать, что это могу делать только я…)) Но ты только подумай! Прямо сейчас так много молодых тел, а мне только ты нужен. Даже смотреть не хочется. Понимаешь? Ты не хочешь навестить меня? Не соскучился? Уже должен был и смертельно, почти до отключки».

У Антона дыхание перехватило, и он восторженно согнулся над экраном в ладонях еще ниже. Вот как весна подбиралась к февралю со спины. Тихо, бесшумно подкрадывалась – а потом одним броском, как кошка, вскакивала и вцеплялась когтями в ребра. Только больно от этого почему-то становилось человеку, а не природе.

«Так, так… пощади меня!.. =) Я тут сейчас в общественном месте и совершенно голый… Неудобно будет, если все узнают, насколько сильно я соскучился… – заскользили пальцы по припотевшему стеклу. Антон остановился, дрогнул. И тут же, облизав губы, добавил: – Я тоже предпочел бы показать это только тебе».

«Голый в общественном месте?..)) Хочу посмотреть! Отрадно слышать. Тогда приходи ко мне в выходные? В субботу или воскресенье, когда тебе удобно? У меня там нет дел, кроме тебя. А ты мое самое важное дело в последнее время».

Антон ухмыльнулся, и уже через пять минут в чате хозяйки появилось фото: снял себя перед зеркалом. Мокрые волосы, кожа, полотенце на бедрах, напряженные мускулы и пяток синяков: два самых больших из них темнели под коленями, как неприятное и несколько болезненное напоминание о том, что стоит смотреть под ноги, когда пытаешься убежать от кого-то вверх по лестнице. К концу недели следы неосторожности Горячева приобрели сочный желтовато-бурый оттенок. А дополняла композицию пара натруженных мужских спин на заднем плане и – в самом краю – кусочек чьей-то задницы.

«Критически замечу, что один твой знакомый мальчик, может, и самый красивый, но в его интеллектуальных способностях я бы засомневался. =)) Смотри, какой треш! А на счет вы…»

Воодушевившийся Горячев едва успел написать, что выбирает и субботу, и воскресенье, и даже сегодня готов забежать, как поперек диалога, подобно цепному псу, выскочил входящий звонок – от Лехи. Едва не выронив телефон, Антон зафыркал, раздражился – но ответил, конечно же. К сожалению, он догадывался, что именно может услышать с того конца…

– Бля… – прорезался злой голос Коткова сквозь шум машин. – Антон! Ты сейчас где?

– В спортзале.

– Тогда двигай своей задницей ближе к дому и собирай запасные труселя! Вечером сегодня едешь с нами на дачу.

– В смысле? А что так срочно? Где приглашения, планы?.. – засмеялся было Антон, но Лехе, как оказалось, было совсем не до смеха.

– В пизде! Горячев, все планы в пизде! И дела в пизде! И ты тоже в пизде! И отказы я не принимаю – мало того, что ты и так… Короче, тебя сдали и теперь ты в пизде вдвойне.

Горячев помрачнел, крепче сжав пальцы у торцов смартфона. Значит, Влад все рассказал. И, похоже, к тому же не вовремя…

– Это типа я наказан? Отправляюсь на исправительные работы расчищать сугробы и убираться в гараже?

– Правильно мыслишь! А еще и сортир в конце выносить будешь именно ты, я тебе гарантирую, – рявкнул Леха. В динамике послышался рев еще одной пронесшейся мимо машины. – А вообще у меня беда, Антоша, и сейчас, возможно, похлеще твоей… И ты нам нужен. Но прохлаждаешься там непонятно с кем и проблем на жопу ищешь! В общем ты понял… Потом расскажу… Поедем на моей тачке, возьмем белобрысого и ближе к пяти – за тобой. Будь на связи.

Леха кинул трубку, а перед Антоном снова открылся сладкий, манящий диалог.

«Я от тебя в таком восторге, что все сводит. И я думаю, ты знаешь, где.) И ты такой молодец у меня, следишь за собой… Так что думаешь о том, чтобы встретиться? Не томи меня…)» – звало пришедшее наперерез его недописанному ответу сообщение, а у Горячева сохло во рту. Теперь хозяйка была недостижима, как последний самсунг гэлакси.

«Я очень хорошо об этом думаю… Но, к сожалению, в этот раз мои мысли в расчет не идут. Мне придется уехать до конца недели. Поверь, самому очень жаль. Хочу к тебе, но пока так надо».

«Как жаль. Но ничего, Антон, в следующий раз я буду ждать тебя с не меньшим желанием.) У тебя все хорошо? Напиши мне вечером, когда будешь свободен, ладно?»

«Если буду… =)) Просто что-то произошло, а я даже не знаю что. Видимо, пока не кончится февраль, так все и будет. Месяц обломов и пиздеца. Но я к тебе выкарабкаюсь как-нибудь обязательно… А пока найдем друг друга тут. =)»

К назначенному часу, подгоняемый угрожающими сообщениями от ребят в духе «Ты ждешь?», «Одет?», «Мы уже подъезжаем!», Антон угрюмо сидел в обнимку с пакетами еды. Стандартный взнос в общую выходную жизнь. В теплое время года они в среднем раз в месяц выезжали за город вместе: обычно там много времени проводили Лехины родители, а сам он порою выбирался из начальнического кресла, чтобы решить все дела и помочь… Но только не в выходные. Потому что когда у всех нормальных людей работа заканчивалась, у Коткова она закономерно вскипала с утроенной силой. Уже это насторожило Горячева. А полуторачасового переезда в область вполне хватало, чтобы обстоятельно все рассказать.

– В понедельник ко мне завалились следаки с собаками. Наркоконтроль. Вот так просто. Никаких предупреждений – кто-то стукнул, прокуратура разрешила, здравствуйте-проходите. Якобы мы в «Бермуде» наркоту сбываем. Я! Мои! Пересрал, думал, мало ли какая тварь что-нибудь прикопала, подкинула… Потом, когда об этих Горячевских теориях заговора узнал – вообще пополохело, хотя и пронесло. Не нашли ничего. Просто – стоп работа. Все эти показания, бюрократия, короче, почти до конца недели… А теперь Роспотребнадзор заглянул следом. Раз не наркота – ничего, значит, херовый бар, паленкой торгуете, кто-то отравился. Или не бар, значит, а еда. Вы помните, какая толпа ко мне с пятницы по воскресенье набирается? Да у меня пара косарей народу поток – только за эти три дня, с четырех дня и до трех ночи… И за все эти годы – ни одного случая, даже когда еще плохо все было. Посетители постоянные. Кому какие подарки на День защитника Отечества, но наши органы, я так понимаю, решили, что если кого-то от кого-то защищать – так это от меня!

– Сложно не думать, что это подстава, – тихо ввинтилась в монолог Алена, которая боялась попасть под горячую руку. – Вроде как, постановление следователя нам в нос сунули, но, например, о том, что дело завели – никто не предупредил… А с Роспотребнадзором вообще странно – у нас вон полным-полно элементарно универмагов с тараканами, которые прямо по продуктам бегают, а нас вдруг ловят и присылают контроллера.

– Ебануться… – вздыхал Горячев. – Чего ты сразу-то не сказал, Леха? Может, сразу бы подумали вместе, я бы чем помог…

– Вот не тебе у меня спрашивать, чего, – отбрыкнулся Котков. – Ты там сам хер пойми во что влез и молчишь уже сколько… Месяц? Месяц!

– Меньше. Всего недель пару…

– Ой, да не пизди! Месяц! И началось все с того, что тебя совершенно не смутило, что ты идешь работать в шарагу, где тебе с порога отдрачивают перед тем как всучить контракт! Горячев, тебя настолько спермотоксикоз сожрал, признайся честно? Или ты так в профессию вошел, что за лишнюю десятку не только про чужой имидж в плюс наврешь, но и сам косяков не заметишь? – Котков так завелся, что еле опомнился. Не отжал педаль газа. Стрелка на спидометре на цыпочках чуть не добралась до сотки, и только когда Алена застучала ладонью по крышке бардачка, машина резко затормозила. – Блядь… Бесит.

Антон, вздохнув, усадил соскочившую к краю сиденья задницу обратно и сурово посмотрел на Вовина, который теперь судорожно пытался выскрести выпавший из рук мобильник из-под резинового коврика. Ехали они снова ровно, но даже в шуршании асфальтовой крошки под шинами читалась злоба – будто от нее салон потяжелел и стал сильнее давить на подвеску. Алена напряженно смотрела на дорогу. Леха обратился в автомат по вождению машины. Горячев отвернулся в окно. И только Влад сидел и безмятежно сдувал пылинки с телефона и начищал его экран.

– Хорош орать, Лех. А то угробишь нас всех раньше времени. Ты нам не платишь за то, чтобы видеть твою раскрасневшуюся морду и вкушать эти негативные, – он втянул носом воздух и скривился, словно ощущал в нем некоторую горечь, – эманации. Антон, может, и виноват, что он вам не сказал, но только в этом. А во всем остальном ты его отчитывать права не имеешь, он не маленький. То, что это опасно – да. Посоветовать ему уйти – да. Ори тогда на нас обоих, это я ему предложил так развеяться. И рассказывал это я тебе явно не для того, чтобы ты его начал унижать вот так втупую. Давай, каменный век, тогда поорем на то, чем занимаешься ты, когда девочек ему подкладываешь? Я бы назвал это правильным словом, которое приходит на ум, но промолчу. Святой, тоже мне, – завершил Вовин, оставаясь все таким же безмятежным и спокойным. Даже голос не поднял.

– Я ему не кидаю их в постель, – буркнул Леха. – Не вали с больной головы на здоровую. Ко мне золотая молодежь – и не только – ходит. А альфа-самец наш уже сам, кого хочет, выбирает и пикапит. И я каждый раз вижу, с кем он свалить собирается… Это не какая-то извращенская ебанина, которая происходит за закрытыми дверями.

– Ну так ты обычно и свечку не держишь. То, что ты видишь, кого я цепляю, больше ничего и не дает… – пробубнил Антон. – Слушайте, никто из вас не виноват в моем образе жизни. Да, я не маленький – и это просто очередной раз, когда я выбрал из того, что было… Зато это не новая баба каждую неделю, не регулярные плановые проверки на венеричку… И мне реально никто не ебет мозги. Вы просто не видели, какой там шикарный дом и все остальное. Может, у них там в рабочем плане и проблемы, но, как видно, они не частный и не исключительный случай… – Он поймал Лехин взгляд в зеркале заднего вида. Тот еще хмурился, но слушал молча. – Может, все разрешится еще. А если нет – оба контракта, которые я подписал, не вечные… Тогда через месяц все кончится…

– Ну вот, видишь, Котков, как? Там такая баба, которая в миллиардах крутится. А ты со своей золотой молодежью. Тьфу! Это те, которые расплачиваются за кредит на шмотки и крутой смартфон полгода? Это вот? – Вовин ухмыльнулся, перекрестив руки и упираясь коленями в сиденье. – Может, у них там просто правда проблемы, как Антон сказал. Такие же, как и у тебя, к словуто. И это не я тут с больной головы на здоровую валю, я просто прошу не портить мне воздух. Давайте лучше думать, кому вы дорогу перебежали и кто за вас так взялся…

– Ага, ага… Все, вцепились, – Леха засопел недовольно, но быстро смирился. – А кому – ума не приложу. Не было никогда такого.

– А корпоративы в последнее время кто мутил? – спросил Горячев, почти с облегчением переключаясь на чужую проблему. О них всегда рассуждать было проще – ты, вроде, и вкладываешься, но не участвуешь напрямую. От своих Антон уже успел устать. – Чтобы такую подставу организовать – это реальные деньги нужны либо знакомства, значит, надо смотреть на крупных посетителей…

– Да нет, – задумчиво вставилась Алена в разговор, наконец почувствовав себя в безопасности. – Максимум – по случаю праздников. Никаких крупных дядек. Был только какой-то малолетка с большими деньгами, но ему, вроде, все зашло… Да и чей сыночка – не знаю.

– В любом случае косяк в том, – продолжил Леха, – что я к этому не был готов… Напрягать никого не хочется, отец и так подсуропил юриста – да и поскольку по факту у меня серьезных нарушений не может быть, ясно, что все и так пройдет. Надеюсь. Только это время. Работать я не могу пока, черт знает сколько там кому положили на лапу и как это затянется… А чем дольше тянется, тем больше вопросов уже со стороны клиентуры. Сам знаешь, Антох, сейчас уже никакие СМИ не нужны, чтобы все испоганить. Есть соцсети. И есть диванные аналитики…

Горячев поджал губы. Ситуация – болото; без развития за руку уже никого не поймаешь, без лишних связей – процесс не ускоришь. А Леха хоть и состоялся на своем поприще, но темной стороны бизнеса во всей красе насмотреться еще не успел, и страх его понять было легко. Кто угодно переживал бы так за свое детище.

– Может, давай я в агентстве наших поспрашиваю? Все-таки не просто так пиаром занимаюсь… В случае чего – сам знаешь, двинем тебя после простоя так, что еще больше ускорения наберешь.

– Да это я бы и так сделал… Раскрутка – не беда, и все ясно. Боюсь только, как бы мне в процессе чего не накинули. Да и люди, которые у меня работают… Они же потом – тоже меньше денег получат. Не все терпеть станут, молодые же. Зарплаты нужны стабильные, иначе – это все обслуживающая сфера, изи пришел, изи ушел…

– Посмотрим, Леш. Я все же надеюсь, что это так – гадость мелкая и на следующей неделе уже все кончится, – Алена погладила Коткова по руке. – А теперь давайте лучше отдохнем все… Вот мы и приехали.

В февральской темноте дача Лехи выглядела неприветливо и даже страшно. Соседние дома стояли, окутанные тишиной и туманом, свет исходил только от фар и двух несчастных фонарей по обе стороны от участка. Ребята остановились, начали разгружаться и обустраиваться. Пакеты перетекали из багажника в маленькую прихожую дома и место, определенное под мангал. В дружественной суматохе как-то успокоились тяжелые думы и яркие негативные эмоции. Алена сразу принялась за готовку. Влад делал вид, что помогает, иногда оказываясь в правильном месте да поднимая нужную вещь. Он курсировал между Лехой, занявшимся мясом и костром, и поварами, в число которых вошел и Антон. Алене Горячев решил составить компанию по двум причинам: потому что всегда ревностно относился к салатам, а еще потому что она была единственной, кто с самого начала не пытался уговорить бросить все и бежать. Впрочем, от нее можно было ожидать других сложных вопросов…

– Ну что, Антон, – мечтательно улыбалась Алена, почти профессионально строгая картошку, – ты правда эту свою зазнобу ни разу не видел?

– Не видел и не слышал, – мотнул головой Антон, засовывая за щеку бракованный кусок огурца. Лицо – максимально невозмутимое. Вид – деловой и сосредоточенный. – Но она же не зазноба… Типа это не любовь. Так…

– Это романтично! И так… Ну, сказочно? Я не хотела обидеть, правда, просто интересно. – Алена, рассуждая, иногда взмахивала ножом. Влад, проходя мимо, бухтел, что с таким надо быть осторожнее, закладывал кусок сырой картошки за щеку и уплывал дальше. – А ваши свидания… Тебе нравится? Или ты с ней никак не общаешься, молча все?

– Нет… Общаюсь. Много. В последнее время только и общаюсь… – Антон вздохнул. Но этот чувственный напор, которому раньше так легко выходило сопротивляться, сейчас отчего-то пробивал все стены маскулинной брутальности и прагматизма. Горячев, вспомнив последние беседы с хозяйкой, невольно разулыбался. – Она, знаешь… Раньше как будто боялась этого, кажется. Говорить – просто о чем-то. Но мы вот с начала февраля почти каждый день переписываемся. Эти две недели было совсем не до свиданий – но зато так… Держит в напряжении, в общем. Даже если это глупости всякие… – Огурцы полетели в салатник, а Антон потянулся за помидорами. Задумчиво покрутив перед глазами один из них, решил – все равно все рамки уже сброшены. И почему не поделиться своей маленькой гордостью с кем-то, кто этому, возможно, будет и правда рад? – Влад недавно прощупывал обстановку. Прошлых ее клиентов. Сказал, что это она только со мной так, представляешь?

– Ничего себе, да ты ей тоже нравишься, Горячев! Зуб тебе даю, такие женщины… Такие люди, которые настолько сложно идут на контакт, обычно мало кому позволяют долго находиться близко, – Алена улыбнулась, толкнул Горячева плечом. Влад, оказавшийся внезапно за их спинами, засмеялся и выдал шепотом что-то вроде: «Поразительно, Антон целый месяц общается с женщиной!» Но он тут же испытал на себе всю силу девичьего гнева острым локтем между ребер, после чего Алена продолжила осторожную беседу, заканчивая с картошкой. Ее понадобилось много, ведь и мужчин в доме сегодня собралось достаточно, чтобы не наесться легкими овощами: – А какая она? Ну, ты же с ней общаешься, какие-то черты все равно выявил. Умная? Властная? Влад предполагает, что она занимает высокую должность в Nature’s Touch…