Текст книги "Утро нового века (СИ)"

Автор книги: Дэзирэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 42 страниц)

– По-моему ты слишком близко всё принимаете к сердцу.

– По крайней мере, мне не безразлична его судьба, – раздраженно заметила она. – И вообще, Андрей, я не понимаю, что за роль ты на себя взял? Ты всё время, везде ходишь за мною по пятам. Ты что выслеживаешь или контролируешь меня? Даже к сестре мне дорога закрыта.

Лоб её наморщился, тёмные брови сомкнулись, глаза посмотрели как-то нехорошо, а губы сжались. Красивое лицо сделалось пасмурным и сердитым.

– Да потому, дорогая, что твоя жизнь и безопасность, мне глубоко не безразлична! – он остановился. – Дашенька, ты не поняла…

– Нет, уж позвольте, любезный Андрей Михайлович! – Елена остановилась и холодно бросила ему в лицо. – Послушайте, мой драгоценный супруг, вы так настойчиво желаете мне добра, что, наконец, это выходит за рамки нашего союза! Я безоговорочно выполняю все условия нашего договора и безвылазно живу в вашем доме. Так не нарушайте же и вы своего обещания! Вижу, вы решили лишить меня последнего. Общения с Анной! Сестра и я не виноваты в вашем конфликте с Василием Антоновичем. Увольте нас от ваших дрязг! Что же получается, Андрей? Этим браком я хотела получить свободу, а получила…

В пылу возмущения, она не заметила, как побледнело лицо Рунича. Спохватившись, осеклась и уже мягко, но убедительно, добавила:

– Андрей, давай не будем ссориться. Не препятствуй мне видеться с сестрой и малышом.

Позволь хоть туда мне ездить одной. Разве я многого прошу?

– Дашенька, – поспешно согласился Андрей. – Я больше не стану стеснять твоей свободы относительно посещений сестры.

Они молчали до самого дома.

По рябой воде под мостами, проплывали последние лодочки-льдинки. Не глядя на сырость, чувствовалось приближение весны.

***

Откинув голову к стене, Арсений полусидел на больничной койке. Скрипнула дверь в палату.

Он не открыл глаза.

– Это я, дорогой.

Приблизившись, Адель прикоснулась губами к его щеке.

От её поцелуя Арсений вздрогнул. Девушка присела на край кровати.

– Вот, принесла тебе гостинцы, – с нежностью говорила она, выкладывая на прикроватный столик фрукты и сладости. – Поешь.

Он поморщился и зло бросил:

– Что я ребёнок, что ли? Принеси лучше коньяк.

Схватив его за плечи, Адель развернула его лицом к себе и, посмотрев в глаза, серьёзно спросила:

– Когда это закончится?

Арсений мрачно расхохотался. Адель провела ладонью по его небритой щеке.

– Зачем ты так? Ты же понимаешь, это – болезнь. Ты должен бороться с ней и победить.

Всматриваясь в изумрудную зелень её глаз, он спросил:

– Почему всё так вышло и, я не уехал? Почему не ты, а она?

Не зная, что ответить, Адель молчала.

Отвернулся к стене. Неожиданно, тело его напряглось. Выгнувшись, как пружина, он закричал:

– Господи, я не хочу жить!

– Тихо, милый, – француженка обняла его.

– Мама! – мотая головой из стороны в сторону, рыдая, кричал он. – Я хочу умереть!

– Не плачь, дорогой, – губы девушки прижались к его виску.

В палату вбежал доктор с санитарами.

– Приступ? – встревожено произнёс Александр. – Сейчас я сделаю ему укол.

– Нет! – Адель закрыла собой бывшего возлюбленного. – Ваша помощь не нужна. Я сама справлюсь.

– Но, Адель!

– Не надо! – она отстранила Краева. – Александр, прошу вас, оставьте нас одних.

Александр Лаврентьевич подал знак санитарам уйти.

Как только за ними закрылась дверь, Адель обняла и погладила дрожащие плечи Арсения.

– Не плачь, прошу тебя.

– Мамочка, – всхлипывал он. – Мама, забери меня к себе.

– Родной мой, – торопливо говорила она и, заглядывая ему в лицо, осознавала, что может

он не понимает и, не слышит её. – Я приведу её сюда. К тебе.

– Да?

– Да. Арсений, я всё для тебя сделаю. Слышишь?

– Да, – отвечал он, успокаиваясь.

– Да, – вторила она ему, и губы её дрожали. – Да, милый.

Француженка баюкала его как маленького ребёнка. Обессилев от приступа, Арсений спал.

Адель вошла в двери кабинета Александра Лаврентьевича.

Он посмотрел на неё и, указав на стул, предложил чашку чаю.

– Приступ прошёл?

– Он уснул, – как можно спокойнее ответила Адель.

– Хорошо, – что-то обдумывая, отозвался Краев. – Адель, – не спеша заговорил он. – Зная вашу привязанность к моему пациенту, я не хочу вас расстраивать, однако… я счел своим долгом. Одним словом… положение его серьезно.

– Но, я вижу, что ему лучше! – от волнения голос девушки звучал глухо.

Краев сел напротив неё и бесстрастно произнёс:

– Он умирает не столько от своей болезни, сколько от… – от умолк на секунду. – Болезнь – это следствие, а причина… Причина, на мой взгляд, в том, что он перестал бороться. – Александр отошел к окну и, глядя в него, продолжал. – Адель, врачу, как и священнику, долг повелевает, иногда, быть жестоким. Арсений здесь около двух месяцев, однако, за это время, что он находится у нас, его ни разу, не навестил человек, которого он ждёт. – Он резко развернулся к притихшей француженке. – Болезнь, можно победить, но лекарств, для этого, недостаточно. Нужно, чтобы больной боролся за свою жизнь, а Арсений не хочет бороться. И, кажется… я, не сомневаюсь, желает смерти.

– Но, но… – в глазах Адель заблестели слёзы. – Я думала, что всё хорошо.

– Это тот самый случай, когда медицина бессильна. Я решил, что вам, как и мне, не безразлична его участь и, мы должны помочь ему.

Адель встала.

– Понимаю и немедленно поеду в «Дюссо».

***

Возвратившись из больницы и, закрывшись в кабинете, Андрей был один на один со своими невесёлыми мыслями.

Скрипнула дверь. Ещё не видя, кто вошёл, Рунич почувствовал, что это она. Поднял глаза и тут же опустил их под её вопрошающим взором.

– Андрей, отчего ты всё скрываешь от меня? – голос Елены дрожал. – Ты был там. Ему лучше?

– Нет, – мрачно бросил он.

– Господи, – она едва сдерживала слёзы. – Я не могу поверить, что это происходит с ним.

– Даша, пойми, мы ни чем не можем ему помочь. Ничего не вернёшь и не исправишь. – урезонивал её Андрей. – Его будут лечить, а нам надо думать о нашем будущем.

– Что его ждёт и каково его будущее?

– Что же делать, – пожал он плечами. – Такова жизнь.

При его последних словах, Елена отшатнулась.

В эту минуту ей показалось, что она видит Андрея Рунича в первый раз.

Ей припомнились слова Арсения накануне её мнимой свадьбы. Как он умолял её не совершать ошибки!

Выходит, он был прав. Человек, искренне любивший её, больше не сможет ей помочь. Неужели, она попала в ловушку, из которой не вырваться? Вот о чём предупреждал её Арсений. Люди, окружающие Андрея Михайловича Рунича должны жить по его законам!

Арсений. Ласковый и преданный. Такой, каким был несчастный Дмитрий и, которого, когда-то, она не сумела уберечь.

Ну, уж нет! Арсения она убережёт от гибели любой ценой! В этом её долг, перед покойным Митей и перед той любовью, которой окружил её этот юноша.

– Значит, такова жизнь? – сухо произнесла она, всматриваясь в чёрные, бездонные глаза, в холодной, мрачной глубине которых, она пыталась отыскать хоть каплю тепла и любви к сыну. – Нет, дорогой мой, Арсений – другое дело. И я не позволю тебе такими мерками измерять его жизнь.

От её слов Андрей побледнел, однако не проронил ни слова.

– Андрей, мне страшно! – она уронила голову на подлокотник софы. – Мы сделали что-то преступное и, к сожалению, продолжаем делать.

– Дашенька, дорогая, не бойся. – Андрей мягко коснулся ладонью волос любимой женщины.

– Я всегда буду с тобой, всегда сумею защитить тебя. Мы уедем вдвоем.

– Не вдвоём, а втроём! – воскликнула она. – Арсений поедет с нами. Как только он поправиться, мы уедем. Все! Ты прожил полвека, но так ничего и не понял в жизни. Твоей любви надолго не хватает.

– Зато любви Арсения хватает на всех! На Адель, Ксению, Елену и тебя! – не удержавшись, закричал Андрей и ударил кулаком по столу. – Это от избытка чувств он разрушил жизнь всем!

– Неправда!

– Скажи, ты знала о его чувствах к тебе?

– Какое это имеет значение, если я вышла замуж за тебя?

– Я замечал, что тебе он был ближе, дороже, чем я, – ревниво попрекнул её Рунич. – Иначе ты не защищала бы его так рьяно!

– Дороже? Да, он мне дорог! – она закрыла лицо руками. – Тебе никогда этого не понять. Потому что ты никогда не любил его по-настоящему! – поднялась с софы. В голосе её зазвучала отрешённость. – Понимаю, я – в ловушке. Если ты захочешь воспользоваться своим правом супруга, я не смогу тебе противостоять. У меня больше нет защитника, а бороться с тобой сил не хватит. Но, я не советую тебе… воспользоваться этим правом.

Андрей с удивлением, слушал отповедь Дарья. В эти мгновения ему показалось, что он впервые видит её. Она ли это?

Какая твёрдость и непоколебимость во взгляде и голосе. Откуда это? Исчезла хрупкая и набожная женщина.

В этот миг ему казалось, что он видит перед собою не Дашу, а её сестру – Елену.

***

После объяснения с Андреем на душе у неё было скверно и тяжело.

Опустившись на софу в будуаре, обхватив подушку руками, Елена прижала её к груди и спряталась лицом в холодный шёлк.

Она очнулась, почувствовав, что кто-то ещё находиться в комнате и, смотрит на неё.

Быстро вскинув голову, увидела перед собою бледное лицо незнакомки. Девушка склонила перед ней голову и произнесла с лёгким акцентом в голосе:

– Здравствуйте, госпожа Рунич. Простите, что наношу вам внезапный визит, но только обстоятельства заставляют меня потревожить вас, в столь…

– Мадемуазель, – прервала её речь Елена. – С кем имею честь говорить?

– Адель Бове. Девица. Жила в Лионе. Приехала в Петербург семь лет назад в поисках счастья.

– Нашли? – догадавшись, кто перед ней, холодно спросила Елена.

– Что?

– Счастье?

– И работу, и счастье нашла. Русские – прекрасные люди. Но не все. К примеру, вы, мадам, не вызываете у меня симпатии.

– Вы пришли, чтобы сказать мне это, девица Бове?

Елена встала с софы. Адель с нескрываемым любопытством рассматривала её.

– Нет, не за этим. Я пришла с просьбой.

– Просьбой?

– Нелепо, правда? Но именно я прошу помощи у вас. Из-за вас, я потеряла того, кто мог бы сделать меня счастливой.

– О ком вы говорите, мадемуазель?

– Не притворяйтесь, что не знаете. Арсений Андреевич имел несчастье влюбиться в вас, а вы его отвергли.

– Это не так.

– Впрочем, это уже не важно. Теперь его потеряли даже вы.

– Он умирает? – Елена невидящими глазами смотрела перед собой.

– Минуты просветления очень редки. Даже доктор не знает, что будет дальше.

– Зачем вы пришли, Адель? Да, я виновата. Вначале нашего знакомства я была очарована им. Но, в тот день, когда сюда пришла полиция, я поняла, что этот юноша не только нравиться мне. Оказалось и Арсений испытывает ко мне те же чувства. Он признался в любви и сделал мне предложение. Я приняла его и, всё бы было у нас замечательно, но судьба решила по-другому.

– Вы хотите сказать, что он и вы… любовь? – изумилась Адель, подходя к ней ближе. – Какая же это любовь, если человека довели до сумасшествия?

– Я не хотела ему такой участи. Видит Бог, я хотела, чтобы он жил долго и стал счастливый… со мной.

– И вы ничего об этом не сказали Андрею Михайловичу?! – негодовала Адель.

Елена с мольбой смотрела её в глаза.

– Я не могла это сделать. От этого зависели многие жизни, их будущее. И, в первую очередь сестры Дарьи.

– Арсений знал?

– С самого начала.

Адель на мгновение закрыла глаза.

– Безумная любовь! – в волнении произнесла она. – Теперь я понимаю. Всё это время он любил вас и, никто не догадался о подмене. Признаться и я думала, что Арсений сумасбродствует, хотя, могла бы и догадаться. – Она выразительно и дерзко смотрела на поникшую соперницу. – Ведь он называл меня Лена. Вашим именем.

Елена нахмурилась, вспоминая брачную ночь с Андреем.

– Вы презираете его за это? – полюбопытствовала француженка.

– Нет, – вздохнула Елена. – После всего, что он переживает по моей вине. Как я могу.

– Значит, вы спасали будущее сестры?

– Она заблуждалась, потребовав от меня такой жертвы, а я разочаровала Арсения и причинила ему боль.

– В мире много заблудших душ. Ещё больше разочарованных.

– Не смотря на всё, что у вас с ним было, я благодарна именно вам, Адель, – с трудом говорила Елена. – Вы не бросили его. Жизнь и так несправедливо с ним обошлась.

– Так дайте ему немного справедливости! – Закричала француженка. – Идите к нему! Я пришла просить вас, спасите ему жизнь.

Елена не могла больше сдерживаться и заплакала.

– Если бы вы знали, Адель, если бы знали, как я хочу видеть его. И… не могу этого сделать.

Адель, поджав губы, с горечью смотрела на неё.

***

В душе, Александр Лаврентьевич, был рад.

Он видел, с каким трудом, Арсений выходит из болезненного состояния.

Мало-помалу сознание его прояснялось. Бред прекратился, головные боли, судороги прошли, приступы мучительной истерики и паники стали реже.

Он вечера проводил со своим необычным пациентом. Приходил к нему в конце дежурства, закрывал двери в палату, снимал с него смирительную рубашку, в которой тот находился весь день и, долгими часами беседовал с ним.

Арсений, растирая затёкшие за день руки, рассказывал ему о своей жизни. Слушая его, Краев понимал, что юноша ещё долго будет его пациентом.

И в этот вечер, закончив дежурство, он пришёл в его палату. Арсений не спал.

Задумавшись, он полулежал на кровати, опершись спиной о подушку.

Александр сосчитал пульс, посмотрел зрачки. Закатав рукав рубашки, потрогал синяки на венах.

– Неудачный укол, – заметил он. – Ты так разошёлся, что я вынужден был применить силу. Прости мне это насилие.

Пациент молчал.

– Тебе лучше? – спросил Александр.

– Да, – нехотя отозвался Арсений.

– Ты помнишь, как попал сюда?

Растерянность и страдальческая гримаса, так мало похожая на улыбку, исказили лицо юноши.

– Нет. Я ничего не помню.

Александр положил ему руку на плечо.

– Тебе удалось справиться с кризисом. Не страшись и не думай о плохом. Ты не болен расстройством сознания. При алкогольном и наркотическом отравлении так бывает. Горячка и выпадение памяти. Если ты будешь помогать мне и окончательно поправишься, я не стану держать тебя в этом заточении.

– Зачем мне воля? – горько усмехнулся Арсений. – Всё равно моя жизнь рассеялась как пыль. Кругом – пустота.

– Именно поэтому ты решил расстаться с жизнью и целенаправленно шёл к гибели?

– Пустая жизнь мне не нужна. Наполнить её может только любовь.

– Любовь это жизнь, а не смерть, Арсений! И если ты любишь по настоящему, ты должен жить и бороться за свою любовь.

– Я боролся. Боролся, как мог. Но я проиграл. А впрочем, всё равно! – резко ответил он. – Мы были единое целое, а потом, всё разбилось, исчезло и ничего не осталось. В моей душе только мрак и пустота.

– Всё равно ты не должен был убивать себя.

– Ты ничего не понимаешь, Саша! Твоё сердце свободно и спокойно. Моли бога, чтобы ты не узнал о безответной любви.

– Безответной? Как раз о ней я знаю. Хочешь, расскажу тебе одну историю из моей жизни?

Александр сел напротив и заглянул в напрягшееся лицо пациента.

– Много лет назад, будучи студентом, я был влюблён в одну девушку. Юное, прелестное создание. Елена Уварова.

– Лена?

– Десять лет назад, я был влюблён в ту, из-за которой болит твоё сердце и душа.

– Она тоже оставила тебя?

– К сожалению, в силу определённых обстоятельств, она не могла мне ответить взаимностью. Безответная любовь. Но я сумел справиться со своим чувством, и мы остались друзьями.

Арсений вопрошающе смотрел на него.

– Зачем ты мне всё это рассказал?

– Ты не должен показывать свою тоску и боль никому. Спрячь их глубоко в душе. Поверь, я знаю что говорю. Гордость будет твоим спасением. Она поможет тебе.

– Как помогла тебе?

– Как видишь. Теперь у меня всё в порядке.

– И стоит жить без этой любви?

– Во всяком случае, стоит попытаться. Ты сумел отнять у безумия разум и сердце. Тело твоё выздоравливает. Ты стал спокоен. Только глаза. Тоска и боль не хотят из них уходить. Возможно, Елена…

– Не надо, – схватил его за руку Арсений. – Не говори о ней.

– Тебе больно даже от воспоминаний?

Ответ он прочел в глазах юноши и опять засомневался, оправиться ли когда-нибудь Арсений Рунич от этой потери, и почувствовал себя виновным.

– Есть выход.

– Какой?

– Напиши ей.

Арсений отвернулся от его пристального взгляда.

– Я уверен она страдает и ждёт от тебя весточку.

– Нет! – встрепенулся молодой Рунич. – Это невозможно. Я знаю, отец контролирует каждый её шаг. Но стоит мне закрыть глаза, – у него задрожали губы – И я вижу её.

– Если любишь – пиши.

Арсений молчал. Краев с сожалением посмотрел на юного сына Андрея Михайловича. Беспокойный блеск его глаз пугал и настораживал.

– Не стоит полагаться на случай или Бога. Пиши письмо, Арсений. – Он похлопал его по руке. – Я передам его так, что господин Рунич ничего не узнает. Сейчас принесу тебе бумагу, чернила и ручку.

Арсений с благодарностью и надеждой ответил ему рукопожатием.

***

Припав к плечу служанки-подруги, Елена, в отчаянье, говорила:

– Больше не могу, Поля, больше не могу. Я думаю только о нём! Хочу его увидеть, попросить

прощения.

– Я уверена, что он тоже хочет видеть тебя, – утешала её Полина. – Чтобы поправиться, чтобы жить дальше. Никогда не думала, что он способен любить до умопомрачения. – Она обняла безутешную молодую хозяйку за плечи. – Не плачь, Елена.

Александр Краев слегка кашлянул, чтобы на него обратили внимание.

Девушки оглянулись в его сторону.

– Как ваше самочувствие, Дарья Лукинишна? – спросил он.

– Благодарю, хорошо. – Елена вытерла ладонью следы слёз на лице. – Полина, можешь быть свободна.

Когда девушка оставила их одних, Краев оглянувшись на двери, вынул из кармана сложенный вчетверо листок и протянул ей.

– Это вам. Прочтите.

Дрожащими руками Елена развернула листок.

« Леночка, нежная моя. Без тебя меня не существует. Нет, не пугайся! Потому, что для тебя, я никогда не умру. Обещаю, что я унесу твой образ с собой и, до последнего вздоха буду думать о тебе. Я буду ждать и встречу тебя там… с такой же любовью, с какой встречал на земле, тебя, моя единственная. Знаю, виновен перед тобой, и отвечу за всё перед Господом. Драгоценная моя, как жаль, что нам придётся расстаться. Люблю тебя так же, как любил, когда мы были вместе. Наша любовь должна стать бессмертной. Да! Чтобы она жила, я должен уйти. Прощай. Прости меня, ради Бога».

Тонкий лист бумаги задрожал в её руках. Прочитав письмо, Елена почувствовала в душе укор, хотя Арсений ни словом не обмолвился об этом. Она растерянно посмотрела на Краева.

Склонившись к ней ближе, он тихо произнёс:

– Напишите ему. Сейчас для него это очень важно. Только вы можете вдохнуть в него силы и желание жить дальше. Я передам.

– Да, да, – поспешно отозвалась она. – Конечно.

Достала чернильницу, лист почтовой бумаги для писем и села за бюро. Обмакнула ручку в чернила. От волнения, пальцы рук дрожали.

– Не могу, – она отложила ручку в сторону. – Александр, прошу, пишите вы.

Краев занял её место и приготовился писать под диктовку.

Елена заговорила:

« Любимый, я знаю, что не должна была этого делать. Думала, ты поймёшь, ведь ты умный, добрый. Я виновата, и на сердце моём непомерная тяжесть. Помни, ты мне нужен. Возвращайся. Буду ждать тебя так, как ещё никто никого не ждал. Люблю и…»

Голос её перехватило спазмом и, она замолчала. Через минуту, справившись с волнением, призналась:

– Александр, мне страшно. Сегодня мне приснился сон. Наш дом, а вокруг зелёные луга и цветущие сады. Мне хорошо и покойно. Вдруг, всё исчезает, и, я стою на окраине тротуара. Мимо меня бегут какие-то вооруженные люди. Они кричат, а небо… оно тусклое и серое, как в осенний, ненастный, день. От горизонта, поднимаются какие-то белые полотнища. Они трепещут и развеваются на ветру. Всё ближе и ближе и, вот из белых они становятся багровыми. – Пытаясь унять дрожь, Елена сжала руки возле груди. – Это был саван. Он закрыл всё небо и окрасился кровью. Я видела будущее… Что нас ждёт, Саша?

Пытаясь успокоить неё, Краев убедительным тоном, ответил:

– Это всего лишь сон. Вы дурно спали, и ваше сознание отразило в сновидении ваше волнение. Аленька, не стоит, из-за сна, дрожать от ужаса.

– Может быть, так оно и есть.

– Успокойтесь. Что мне писать дальше?

– Писать?

Она взяла исписанный листок бумаги и пробежала его глазами. Скомкала.

– Не надо ничего писать. Как мне увидеть его?

– Елена, – Краев схватил её за руку. – Одно дело письмо и совсем другое – увидеть. Напишите, я передам. Куда вы пойдёте?

– Я пойду к человеку, с которым меня разлучили. И никто, даже Андрей, не удержит меня.

========== Глава 4 ==========

Елена быстро шла за врачом по полутемным коридорам. От посторонних, любопытных глаз, её лицо закрывала густая вуаль.

Вслед за ним, она вошла в затемнённую, маленькую комнату и сердце её перевернулось.

На узкой кровати, до пояса укрытый одеялом, бледный, как мертвец, лежал Арсений.

– Александр, разрешите, я побуду здесь, – только и смогла вымолвить она. – С ним.

Врач скрылся за дверью. Елена подошла к окну, и став на его фоне, стала смотреть на больного.

Арсений лежал с закрытыми глазами. Под ними залегли глубокие тени, нос заострился, со лба, по небритым щекам, мелким бисером струился пот.

Болезнь, тоска и ощущение своей ненужности уложили его на больничную койку. Было тихо,

только слышалось его прерывистое дыхание.

И чем дольше Елена смотрела на это осунувшееся лицо, тем сильнее острое, жгучее, чувство жалости и любви сжимало её сердце.

«Что же с тобою сталось, жизнерадостный, остроумный, элегантный, Арсений Рунич? – спрашивала она его мысленно. – Где ты сейчас?»

Три чувства: вина, жалость и любовь боролись в душе девушки, запрещая ей подойти и коснуться любимого лица рукой.

После болезненных приступов, под действием лекарств, Арсений впадал в полусонное забытьё. Оно сопровождались одним и тем же видением: Он видел её.

Вот и сейчас, приоткрыв глаза, как в тумане, увидел возле окна знакомый силуэт.

– Боже мой, – прошептал он. – Опять начинается… Господи, опять этот бред. Сестра, – позвал он сиделку. – Сестра.

– Это не сестра, – как можно мягче, чтобы не испугать, проговорила Елена, приближаясь к его постели. – Это я, Арсений. Слышишь меня? Я.

Она села на край кровати.

Некоторое мгновение Арсений смотрел на неё, очевидно не понимая происходящего и не веря собственным глазам. Наконец поняв, что Елена не видение, быстро приподнялся на локтях, и подался к ней.

– Лена, ты?

– Нет, нет, тебе нельзя, – останавливая его, она положила руку ему на грудь. – Лежи, лежи. Тебе нельзя вставать.

Горло Арсения перехватил спазм и, он не мог вымолвить больше ни слова.

Неужели он видит перед собой ту, кем грезил в тяжёлых ночных снах и, которую даже не мечтал увидеть наяву?

– Леночка, – откинувшись на подушку, задыхаясь, едва произнёс он. – Как ты смогла уйти оттуда? Я ведь тут… Это Саша… это доктор помог тебе, да?

– Он принёс мне твоё письмо.

– Леночка.

Он бессильно уронил голову на подушку. Слабый румянец разлился по щекам.

Елена взяла в ладонь его руку. Рука, еще недавно холодная как лёд, пылала. В глазах юноши стояли слёзы. Радости, счастья или боли?

– Тише, – прошептала она, обхватив его лицо ладоням. – Тише.

– Ты пришла, пришла ко мне. Ты пришла… Если всё, что случилось, плата за то, что ты, сейчас, здесь, то я готов опять заплатить.

Вместо ответа Елена склонилась ближе к его лицу.

Арсений почувствовал на щеке её дыхание и прикосновение нежных губ. Вот они поцеловали его отяжелевшие веки, впалые щеки, пересохшие губы.

Елена ощутила, как лихорадочно бьётся его сердце, как он весь подался к ней, и его губы ответили, на её поцелуй.

– Я хотел тебя видеть. Очень хотел.

– Что ты сделал с собой?

Она сжала его руки и улыбалась ему сквозь слёзы.

Это её чудные глаза смотрели на него. Всё пережитое, казалось, уже невозвратное, вернулось к нему.

– Я не прошу у тебя прощения. Измену простить нельзя. И сам себе ничего не прощаю. Эта ужасная палата и ночи долгие, бессонные, томительные… Я многое передумал и решил: нельзя так жить, как жил я, Лена.

Она сжала его руки, останавливая:

– Не вспоминай.

– Послушай, ангел мой. – Арсений говорил с трудом, охрипшим голосом. – Не хочу, чтобы между нами были тайны. Ты должна знать. Я не просто дрянь человек, я подлец! Это даже к лучшему, что не за меня ты вышла. Каково бы было тебе узнать после, что это из-за меня отец едва не разорился. Потому что тот проклятый «банк» сорвал я! Это я поставил твоих сестёр в ужасное положение, а тебя толкнул на жертву. Не любить, презирать меня надо. Дурной я человек.

– Не говори так, – запротестовала Елена. – Ты не дурной человек. Просто, ты запутался.

Арсений смотрел ей в глаза силясь понять, что она думает о нём.

– Горько тебе, Леночка. Не того человека ты полюбила.

От его последних слов, Елена, не выдержала, и заплакала.

– Если бы мы не пришли в ваш дом и, ты не встретил меня, ничего бы это не было.

– Не плачь. – Он протянул свою исхудалую руку и стёр слёзы с её щёк. – Позволь мне любоваться тобой. Улыбнись. Помнишь, как ты смеялась? – увидел, что она пытается улыбнуться сквозь слёзы. – Вот так. Ангел мой, как я счастлив. Ты рядом. Я могу поцеловать твои руки.

– А я твои.

Елена взяла в ладони его руку и, поцеловала.

– Если ты сможешь простить меня…

Она закрыла ему рот лёгким поцелуем.

– Прощу, если ты будешь слушаться доктора.

– Обещаю. Мне жаль, что я не смог принести тебе счастье.

– Не говори так! – запротестовала она. – Ты самая большая радость в моей жизни.

– Скажи, что думала обо мне. Скажи.

– Каждую минуту.

– Нежная моя…

– И каждую минуту злилась на себя. Это я во всём виновата. Во всём! Я мучаю тебя из-за сестры.

– Мне достаточно слышать, что ты любишь меня.

– Люблю.

– Как только я выйду отсюда, мы уедем, да?

Не ответив, Елена грустно вздохнула.

– Я больше не смогу приходить сюда. Нельзя, чтобы твой отец узнал, что я не Дарья. Если бы ты знал, как мне опротивело притворяться! Играть эту постыдную роль, подражая во всём Даше. Выздоравливай быстрее.

Она встала.

– Посмотри на меня. – Арсений удержал её за руку. – Леночка, любимая, наберись смелости и…

– Нет! – остановила она его. – Пока я должна оставаться Дашей.

Заметив, что она набрасывает на лицо вуаль со шляпки, Арсений беспокойно спросил:

– Ты уходишь?

– Я пришла сюда ненадолго. Пора.

Он сел на кровати. В его голосе зазвучало отвращение.

– К нему?

Елена нахмурилась.

– Не начинай. Мы много раз с тобой об этом говорили. Так надо. Потерпи. Твой отец держит

слово.

– Твой брак фикция для нас, но не для закона. – Арсений схватил её за руку. – Я скоро выйду отсюда. Уверен, Александр мне поможет. У меня много денег. Мы уедем за границу и, оттуда ты подашь прошение о расторжении брака. Лена, прошу, сделай это ради меня.

– Мне нужно идти. Пожалуйста, отпусти.

Арсений разжал ладонь и зло произнёс:

– Я тебя не держу!

Собираясь открыть дверь, Елена положила ладонь на ручку.

Одним прыжком, он оказался возле неё, схватил за руку и притянул к себе. Его губы страстным поцелуем охватили её губы. Елена так давно не чувствовала прикосновений любимого, а его поцелуй, из страстного, медленно превратился в спокойный и нежный.

Девушка обхватила его за шею. Когда он отстранился, оба, задыхаясь, с любовью посмотрели в глаза друг друга.

– Останься хоть на мгновение, – умоляюще глядя в глаза, Арсений крепко сжал её ладонь.

Наступило молчание.

– Спасибо, что пришла, – произнёс он. – Иди.

Прильнув, друг к другу, они были не в силах разомкнуть объятия.

– Господь не оставит тебя, – прошептала Елена. – Я верю, ты поправишься.

И услышала в ответ:

– Мне не нужен Бог. Мой Бог, это ты. – Он крепко сжал её в объятиях. – Ты вернула мне надежду.

– Это только призрак надежды.

– Называй это как угодно.

Александр Лаврентьевич приоткрыл двери в палату.

Не видя ничего и, не понимая, где они находятся, влюблённые исступлённо целовались.

Краев тихо закрыл дверь.

Арсения колотила дрожь. Запах её волос, её глаза. Неужели, она вновь в его объятиях?

Восторг, который он испытывал от их любви, едва не лишал его разума по-настоящему. Он неистово целовал, ласкал её и почувствовал, как Елена раскрылась навстречу его страсти.

Безумное желание любви управляло обоими. Они пили поцелуи, как пьют влагу усталые путники. Они были едины, забыв о том, кто они и где они. Став частью друг друга и, достигнув вершины блаженства, они слышали только отчаянный стук сердец.

***

Андрей Михайлович, скрепя сердце, отпустив Дарью, в сопровождении доктора Краева с визитом в дом её сестры Анны, позвал в кабинет Екатерину и, выложил перед нею на стол пачку денег и какие-то бумаги.

– Выслушай меня спокойно Катя и не перебивай. Вот купчие на дом и магазин, на имя Арсения и твоё имя. Прошу тебя, не оставляй его. Позаботься, пожалуйста. Не знаю, что ещё можно для него сделать?

– Вам больно, Андрей Михайлович?

– Больно. Но другого выхода нет. Катя, прошу тебя, побереги его. Поддержи, как ты это умеешь. Я был плохим отцом, а он, несмотря ни на что, любил меня. Это я виновен в его безумии.

– Он выздоравливает.

– У тебя – благородная душа.

– Какая я благородная? – грустно улыбнулась девушка. – Я не аристократка.

– Благородство не зависит от аристократизма. Оно, у тебя в крови. Я всегда доверял тебе. И теперь доверяю сына. – Рунич тяжело вздохнул. – Ты всегда была дружна с ним. Он тебе поверит.

– Неужели вы не захотите вернуться?

– Не знаю. Всё зависит от обстоятельств и от Даши.

– Эта женщина, – с отчаяньем, прошептала Екатерина. – Она вас не любит.

– Пусть пройдёт время и она поймёт, что тоже испытывает ко мне взаимное чувство. – Он потёр пальцами виски. – Катя, по бумагам ты – опекун Арсения. Дом большой в два этажа, есть сад. Если Арсений не поправиться, дом останется тебе и твоему мужу. Если ему станет лучше, забери его из больницы. Соответствующее распоряжение я уже дал. Доктор Краев обещал помощь и, Алексей не будет против этого. В сущности, он вырастил Арсения. Станьте ему родителями.

– Думаете, он примет это? Он очень любит вас, и как бы мы не старались, но отцом и матерью ему не станем. Он будет тосковать о вас.

– А я о нём. Так всегда было в нашей жизни. Но я делаю это ради спокойствия Арсения и жены.

– Андрей Михайлович, – девушка взяла со стола бумаги и деньги. – Простите меня, но эта женщина украла у вас сердце.

На город спускался летний вечер. Андрей, в который раз, оставался один на один со своими мыслями.

***

Арсений открыл глаза и изумлённо замер. Он находился в своей палате совершенно один. За окном полыхала на полнеба вечерняя заря.

Рядом сидел Александр Краев.

– Где она? – встрепенулся юноша.

Не ответив на вопрос, Александр протянул ему стакан.

– Вот и славно, что ты проснулся. Ты проспал время приёма лекарства.

– Послушай, Саша, – Арсений покраснел от негодования и резко оттолкнул его руку. – Я сыт твоим лечением! Что ты мне подсовываешь, что я вижу видения?