Текст книги "Утро нового века (СИ)"

Автор книги: Дэзирэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 42 страниц)

***

В этот вечер ничего серьёзного или же опасного, Андрей Михайлович даже не предполагал.

Вечер начался как обычно. Десятки человек сидела за карточными столами, и толпились возле рулетки. Ещё сотня, наслаждались французской кухней и музыкой в зале и оранжерее ресторана.

За рулеткой играли по маленькой, для начала изучая игру и партнёров. Казалось, игра велась для забавы, но вскоре азарт, как хорошее вино, начал овладевать играющими и кружить им головы, начисто лишая осторожности.

Господин Измайлов, в паре со своей неизменной спутницей по игре, Аделью, ставил смелее всех, ещё и ещё.

Ему иногда везло, иногда нет. И всё это он сопровождал шутками и смехом. Казалось, рулетка для него просто забава и играет он исключительно для удовольствия, не преследуя желания выиграть.

На лице Адель сияла улыбка, а тонкие пальчики в чёрных, кружевных перчатках, проворно порхали над столом, собирая фишки.

Арсений окинул взглядом старую знакомую.

Адель в платье пепельно-зелёного оттенка, с глубоким декольте, едва прикрывающим её грудь, с алой помадой на губах, выглядела ярко и безвкусно. Этот дешёвый шик не придал ей очарование, к которому она так стремилась. Француженка стреляла глазками, кокетничала и перемигивалась со смазливыми игроками.

Молодой человек презрительно скривил губы в усмешке и постарался придать беззаботное выражение своему лицу.

Всё больше любопытных окружали стол с рулеткой, глядя на эту бесшабашную и опасную игру.

Андрей Михайлович, время от времени посматривал в их сторону, но душа его была спокойна. Его сын постоянно находился рядом с рулеткой, наблюдая за игрой. Он был уверен, что если бы сын заметил что-нибудь подозрительное, дал ему знать, для остановки игры. Арсений же спокойно наблюдал за игроками, и не выказывал никакого волнения.

Тем не менее, ставки постепенно возрастали. Были выиграны пять тысяч и проиграны десять. И всё это без тени волнения со стороны игроков и хозяев «Дюссо». Ближе к часу ночи ставки поднялись ещё. Шампанское полилось рекой, и игра пошла полным ходом.

– Красная! – воскликнула Адель, сверкая от возбуждения глазами в сторону Измайлова. – Хочу красное! Я ставлю от одного до восемнадцати.

– Отлично! – Отпивая из бокала, тот час подхватил Измайлов. – В таком случае, господа, я выбираю то же красное, только от девятнадцати до тридцати шести. Ставлю двадцать тысяч!

Одобрительные возгласы сопровождали его слова. Ставка поднялась втрое. Колесо крутнулось, шарик полетел по кругу и, прыгая по ячейкам, остановился в красной.

Вцепившись пальцами в балюстраду лестницы, с бледным лицом, Андрей Михайлович, пристально глядел на рулетку.

В зале повисла томительная тишина, которую прорвал срывающийся голос Леонида, обращающегося к игрокам:

– Господа, выигрыш шестьдесят тысяч. Банк за большее не отвечает. На сегодня я останавливаю игру.

– Великолепно! – вскрикнул Измайлов.

– Мы выиграли… – придя в себя, побледневшими губами произнесла Адель. – Неужели?!

– Безусловно, мадемуазель Бове, вы выиграли.

Девушка обернулась на голос.

Арсений, с мрачным выражением на лице, смотрел ей прямо в глаза. Француженка улыбнулась, однако взгляд её выразил недоумение. Потому как на висках юноши выступил пот, а руки дрожали.

Крики «Браво!», громкие возгласы поднялись со всех сторон. Аплодисменты, смех и поздравления.

Рунич устало махнул рукой Леониду и кивнул в сторону господина Измайлова. Крупье, без слов, понял его. Он поспешил пригласить Глеба Александровича в кабинет хозяина.

***

Сияющая Адель, ожидая возвращения Измайлова, принимала со всех сторон поздравления.

От негодования, на щеках Катерины выступили красные пятна. Схватив француженку за руку, она оттащила её в сторону и, гневно заговорила:

– Как ты могла, так подло поступить с нами?!

С победной улыбкой, пожав плечами, Адель ответила:

– Что я такого сделала? Я играла, как играют здесь многие. Мне повезло, и я выиграла.

– Никогда не думала, что ты можешь быть такой неблагодарной!

– За что благодарить? – возмутилась француженка. – Мало я тут полов помыла и улыбалась чванливым рожам, на которые плюнуть хотелось? Служила за гроши, за благосклонность господина Рунича. Спасибо! Теперь сама хозяйкой стану. Хочешь, я тебе платье подарю?

От негодования, не зная, что ответить на такое циничное предложение, Катя хватала ртом воздух. Через мгновение, только и сумела выдохнуть:

– Мерзавка!

Адель смотрела на неё с недоумением.

– Я не мерзавка. Я попытала счастья и, оно мне улыбнулось. Мне не повезло в любви, подружка, зато повезло в игре.

Победно глядя на Катерину, она ласково улыбнулась подходившему к ним сыну Рунича.

– Друг мой, – самым нежным тоном, проворковала она. – Объясни хоть ты мадемуазель Катрин, что такое игра.

Арсений поморщился и нехотя ответил:

– Конечно, это досадно, Катя, но мы проиграли. – Лицо его было бледно, голос ничего не выражал. – Я всё видел, и подтверждаю, игра была честной.

– Вот именно! – поддакнула француженка.

Ничего не ответив, Екатерина резко повернулась и поспешно пошла прочь.

Как только она отошла на приличное расстояние, Адель тихо и быстро заговорила:

– Господи, как я перенервничала. Мы так рисковали.

– Вздор. – Бесцветно проронил Арсений, намереваясь уйти.

– Конечно вздор! Diantre! (Чёрт возьми! фр.) Деньги-то не твои. Ты-то ни чем не рисковал.

Арсений резко обернулся и, не мигая, уставился на француженку.

От её слов в душе его всё перевернулось. Ему хотелось закричать: «Я рисковал большим, чем деньги! Своей честью и совестью»

Но он промолчал и пошёл прочь.

***

Лицо Рунича было серьёзно, сосредоточенно и, в то же время бесстрастно. Оно не выражало никаких эмоций. Казалось, что в его заведение люди каждый день срывают «банк» и его это абсолютно не волнует.

Предложив Глебу Александровичу коньяк и папиросы, при этом, невозмутимо говорил:

– За всё время существования «Дюссо» такую крупную сумму выигрывают впервые.

Измайлов пожал плечами и с улыбкой вздохнул.

– Вы счастливчик, Глеб Александрович.

– Я и сам, до сих пор, в это никак поверить не могу! – с чувством начал Измайлов.

– Да, это невероятно. – Рунич, изучающее, поглядел на него и, тот час отвёл глаза. – Ну, ничего не поделаешь, мне придётся выплатить вам эту сумму.

– Шестьдесят тысяч. – Поспешно напомнил ему Измайлов.

– Я знаю, сколько я вам должен.

Андрей Михайлович подошёл к сейфу, открыл его, достал запечатанные банком купюры и, звякнувший металлическим звоном, мешочек.

Рунич положил перед Измайловым на стол купюры и высыпал содержимое мешочка.

– Здесь тридцать тысяч. Ассигнации и часть золотыми рублями достоинством в пять рублей каждая монета. Больше наличными у меня нет. Остальную сумму получите завтра. Мне нужно снять деньги с банковского счёта. Вы доверяете моему слову?

– Конечно, Андрей Михайлович!

– Верно. Слову игрока можно верить больше чем слову купца. Купец рискует мошной, а игрок – честью.

– Если необходимо предоставить отсрочку, то я готов.

– Благодарю, – оборвал его Рунич. – Я в состоянии заплатить вам нужную сумму. Завтра, в полдень, жду вас у себя. Произведём окончательный расчёт.

После ухода Измайлова, Андрей прошёл из кабинета в спальню и лёг на кровать.

М-да, – сокрушённо вздохнул он. – Где же я допустил ошибку?

Закинув руки за голову, он пролежал так с час.

«Невероятно! – напряжённо думал он. – Сегодня, едва не разразилась катастрофа. Где и как я упустил их из виду? Просто не ожидал. Гордость и моя самоуверенность меня подвели. Ничего, – успокаивал он себя. – Я брошу Измайлову эти шестьдесят тысяч, как бросают кость голодной собаке. Плюнуть, растереть и забыть! Главное, „Дюссо“ осталось со мной».

***

Сорвав с плеч пиджак, Арсений бросил его на стул.

– Чёрт возьми! – вслух произнёс он. – Неужели получилось?!

Он прошёлся по комнате и остановился напротив одёжного шкафа.

– А не всё ли равно, теперь… – обречённо махнул рукой.

Закурив папиросу, несколько раз глубоко затянулся и нервно загасил её в пепельнице.

Достал из шкафа свежую, накрахмаленную рубашку, галстук и лайковые перчатки.

Переодевшись, кинул взгляд в зеркало.

В нём отразилось его лицо с детской растерянностью в глазах.

– Соберись, – сквозь зубы приказал он своему отражению.

Прихватив трость, отправился в гости в дом Карницких, где, он был в этом уверен, его ожидали компаньоны.

Екатерина, с помощью Алексея, убирала на лестнице. Увидев хозяйского сына, посторонилась и опустила руки.

Арсений со спокойным и невозмутимым выражением лица шёл, по коридору, по направлению к ним.

Екатерина смотрела на молодого хозяина растерянными глазами и хотела что-то спросить.

Но он, поджав губы и натягивая на ходу лайковые перчатки, прошёл мимо в прихожую. Там, облачившись в пальто и шляпу, покинул дом.

– Алексей, – неожиданно задала вопрос Екатерина. – Ты задумывался когда-нибудь, какая мерзкая штука, это наша жизнь?

– Катя, ты что? – удивился мужчина.

– А я задумывалась. И не раз. Вот я. Какую гадкую жизнь я прожила. Поверила мужчине, бросила родных, уехала с Родины, а он… – Катерина махнула рукой и умолкла.

– О чём ты, Катюш? – мягко улыбнулся ей Алексей. – Устала, да?

– Нет… просто от тоски это. От того, что человек, которому я обязана всем, который спас меня, делает ошибку за ошибкой и подходит к краю.

– Говорил я хозяину, что эти господа сюда зачастили неспроста, – мрачно заметил

Алексей, натирая перила лестницы. – Вот и результат!

– Почему я сразу это не поняла? – зло пробормотала себе под нос Катя. – Андрей Михайлович тогда бы выкинул их из «Дюссо» к чёртовой матери. А Леонид куда смотрел?

– Лёня не бог, – флегматично заметил Алексей. – В нашем деле, всякое бывает.

***

Триумф в доме Карницких был великолепен.

– Несчастный! – Адель, вытирала, выступившие от хохота слёзы. – Он так, ни о чём и не догадался.

– Не завидую ему. – Маргарита Львовна усмехнулась. – Получить такой удар в спину.

– Да. – Согласился Измайлов. – Вырастил змеёныша.

– Вы, Глеб Александрович, не переносите Арсения Андреевича за то, что он был знаком с моей дочерью.

– Не скрываю. Я не терплю этого наглеца.

– Однако без его помощи у нас бы ничего не вышло. Денежки в наш карман потекли рекой, только благодаря его содействию. С этим нужно считаться. – Маргарита Львовна подняла бокал с шампанским. – Давайте выпьем за успех!

– Выпьем! – подхватил Измайлов.

Прислуга доложила о приходе нового гостя.

Вошедший в гостиную Арсений Рунич, склонил голову перед хозяйкой дома.

– С успехом, мадам.

– Благодарю. – Маргарита Львовна ласково улыбнулась ему.

Услышав его голос, Адель оглянулась.

– Дорогой! – воскликнула она и протянула ему бокал. – Благодаря тебе я стала независимой и богатой.

Ничего не ответив, Арсений принял из её рук бокал шампанского.

– А теперь мы должны выпить за господина Рунича старшего! – лукаво глядела на него Маргарита Львовна. – Правда, Арсений?

По-прежнему, молча, юноша пригубил бокал и, почувствовав чьё-то присутствие, взглянул на дверь.

Ксения удивлённо смотрела на него. Глеб Александрович, с испугом провинившегося гимназиста, поставил свой бокал на стол.

Быстро оценив ситуацию, Арсений поклонился девушке.

– Сестричка, рад тебя видеть. Присоединишься к нам?

Не проронив ни слова, Ксения прошла мимо всей компании и скрылась в своей спальне.

Мысленно, Арсений, с удовлетворением подумал, что сейчас нарушит покой и, так перепуганного неожиданным приходом Ксении, господина Измайлова.

***

Бессильно уронив руки на колени, она сидела возле зеркала, когда в комнату вошёл Арсений.

Став у неё за спиной, спросил:

– Почему ты не хочешь разговаривать со мной? Когда твой поклонник бывал в «Дюссо» я присматривал за ним. – в его голосе проскользнули весёлые нотки.

– Благодарю, за заботу. – Устало вздохнула девушка. – Позволь и тебя спросить. Что ты тут делаешь?

– Маргарита Львовна пригласила. Я не знал, что встречу здесь Адель и Измайлова. Признаюсь, они мне порядком надоели в «Дюссо».

– Я не верю тебе. – Не поворачивая голову, Ксения глядела в зеркало на его отражение. – Твои глаза, в отличие от тебя, не умеют лгать.

Его губы растянулись в кривой ухмылке.

– Что сегодня произошло?

– В «Дюссо» сорван банк, – признался он. – Твоя мать, Адель и этот…господин Измайлов, празднуют заслуженную победу. «Великий Рунич» на грани разорения.

– И ты рад?

– Рад. – Арсений серьёзно смотрел ей в глаза.

Ксения была не в силах, поверит услышанному. Внезапно её озарила догадка.

– Ты, – с трудом выговаривая слова, она резко обернулась к нему. – Это сделал ты! Ты… Чего же, в таком случае, ждёшь от меня? Чтобы я пошла с тобою и радовалась разорению твоего отца?

– Я этого не жду. – Арсений поджал губы и, глаза его засветились недобрым огнём. – Признаюсь, сейчас, я хотел бы оказаться совсем в другом месте. Не здесь, а рядом с любимой женщиной. Я хотел бы быть счастливым, как счастлива с господином Измайловым ты. Ведь ты же счастлива с ним, Ксения?

– Счастлива! – холодно бросила в ответ девушка.

– Сестрёнка, он не тот человек, который нужен тебе, – начал он, но Ксения решительно остановила его.

– Не тебе рассуждать о нём и решать, кто мне нужен, а кто нет. Я тебе такого права не давала. Зачем ты сюда пришёл и мучаешь меня? Иди к ним! Иди же! Наслаждайся той жизнью, которую выбрал. Можешь пить, спать с Адель, влюбляться в недостойных женщин. Теперь мне это безразлично. Неужели не понимаешь, ты поступил отвратительно! Я презираю тебя и не желаю больше видеть.

– Вот оно что. Значит, презираешь?

– Ты мне противен!

Арсений поднялся и, по его побледневшему лицу Ксения поняла, как глубоко он оскорблён.

Вернувшись в гостиную, он долго наблюдал за женихом Ксении.

Выпитое шампанское только подогрело его неприязнь к Измайлову. Глеб показался Арсению ещё отвратительнее, чем раньше. Высокомерный, эгоистичный, неискренний, да к тому, ещё и шулер.

Наконец, не выдержав, спросил:

– Господин Измайлов, меня разбирает любопытство. Неужели у вас так плохи дела на ваших фабриках, что вам понадобились деньги моего отца?

– Мои дела прекрасны, Арсений Андреевич, – невозмутимо ответил Измайлов. – Всё просто. Я играл и выиграл. А вот вы, признаться, меня сильно удивили.

– Я и не скрываю. Мне нужны деньги моего отца.

– Для чего?

– Вот это не ваше дело.

– Я наслышан, что вам нравиться красивая жизнь и красивые женщины. Вам нужны деньги, чтобы удовлетворять свои прихоти. Но для этих целей, у вас был бессрочный кредит у вашего отца. Разорять-то его зачем? И вообще, сюда меня пригласила наша очаровательная хозяйка. И я пришёл не для того, чтобы разговаривать с распущенными юнцами и негодяями.

Арсений понял, что это вызов и принял его.

– Вот как! Наверное, вы имели в виду себя.

– Много себе позволяете, молодой человек.

– Будьте осторожней в высказываниях, Глеб Александрович! – смело отпарировал юноша. – Потому что стоит мне только пальцем пошевелить, и завтра же весь Петербург узнает кто вы такой.

– Не забудьте упомянуть в этих россказнях и себя, любезный Арсений Андреевич. Господину Руничу будет весьма интересно узнать, кто сыграл нам на руку. Вряд ли ваша репутация от этого станет чище. Ни в одном приличном доме Петербурга вам не откроют двери.

– Не советую вам так рисковать, господин Измайлов. Я сумею доказать отцу и общественному мнению, что вы смошенничали, а меня ненавидите из ревности к мадемуазель Карницкой. Многие это подтвердят. Правда, Маргарита Львовна? В этом случае Ксении Сергеевны вам не видать. Или вы предпочитаете оказаться на скамье подсудимых, господин шулер?

Не успел он договорить последней фразы, как удар кулаком в челюсть сбил его с ног.

Голова Арсения дёрнулась, и он упал. Вскочив на ноги, ринулся на Измайлова.

Сцепившись в драке, мужчины повалились на пол.

На крики из спальни выбежала Ксения. Маргарита Львовна тотчас позвала слуг, и они принялись разнимать дерущихся. Наконец им удалось растащить их в разные стороны.

Увидев лицо Арсения в крови, Ксения вскрикнула и закрыла лицо руками.

– Довольно! – потребовала хозяйка дома.

– Пустите! – молодой Рунич вырывался из рук сдерживающих его слуг. – Да пустите же! – рукавом рубашки он вытер кровь. С ненавистью поглядел на Измайлова. – Ксения Сергеевна сделает огромную ошибку, если станет женой такого человека как вы. Я не допущу её несчастья!

– Не будьте смешными, юноша! Ксения Сергеевна моя невеста и очень скоро я, а не вы, стану её мужем!

Услышав последние слова Измайлова, Маргарита Львовна от изумления открыла рот.

– Глеб Александрович, прошу вас! – вмешалась она в спор мужчин. – Господа, что это такое? Сцепились в драке, как мальчишки! – возмутилась она. – Вы что, решили всё погубить? Арсений, с какой стати ты закатил скандал? Конечно, когда ты выпьешь, от тебя можно ждать чего угодно. Но такое? Ты вёл себя как идиот! – в негодовании она сжала кулачки. – Может, вы ещё и дуэль устроите? Два кретина! Или вы забыли, кто здесь главный?

– Хорошо, – согласился Измайлов. – Извините, Арсений Андреевич, за мой тон! Я был неправ. Действительно, мы выпили лишнее.

– Ничего, – с досадой буркнул молодой Рунич и отвернулся. – Извиняю.

Он постарался преодолеть свой гнев и, минуту не сводя глаз с Измайлова, отвернулся.

Возвратившись от Карницких, Арсений вошёл в свою комнату и быстро закрыл за собой дверь.

Дрожащими руками стал выкладывать из карманов пиджака и пальто, на стол, пачки денег. Звякнули золотые рубли в мешочке.

Он сел на кровать и пристально уставился на них. И долго так сидел, не шевелясь.

Только сейчас, оставшись один, Арсений понял, в каком напряжении находился весь этот день. От выпитого шампанского и усталости глаза слипались. В полудрёме ему грезилось колесо рулетки, Измайлов, Адель, Леонид, и его растерянный голос: «Банк, господа!»

« Двадцать тысяч, – лихорадочно билось у него в голове одна мысль. – Я продал отца… и купил свою свободу… за двадцать тысяч».

Вдруг он засмеялся. Так же неожиданно, как и начался, смех оборвал.

Обхватив руками голову, Арсений повалился на кровать, уткнулся в подушку лицом и заплакал.

***

В доме никто не спал.

Взбешённый Леонид метался из угла в угол и, потрясая кулаками, в бессильной ярости, выкрикивал:

– Чёрт бы их побрал!

– Не надо было их пускать. – Резонно заметила Катерина.

– По-моему Катя права. – Вставил слово Алексей. – Этот чёртов фабрикант Измайлов, не должен больше здесь появляться.

– Запретить играть нельзя. – Андрей Михайлович и посмотрел по сторонам. – А где Арсений?

– Сразу же, после случившегося, он ушёл, – ответила Полина. – Недавно возвратился. Надо сказать, настроение у него весёлое, чего не скажешь о нас.

– Он радуется… – прошептал Рунич. – Что же, иного от сына я и не ждал.

– Нет, хозяин, он огорчён, – вступился за юношу Алексей.

– Почему так думаешь?

– Потому что, он. – Алексей замялся и выразительно посмотрел на Леонида. – Мы не хотели вам говорить, но Арсений Андреевич вернулся выпивши. Давно такого не было. Елена Лукинична запрещает ему употреблять спиртное.

– Он только её и слушает, – ввернула Катерина. – Смотрит ей в рот и, ходит за ней как привязанный. Просто наваждение!

– Хватит! – прикрикнул на слуг Рунич. – Ничего не надо мне рассказывать. Не слепой.

Андрей дёрнул за дверную ручку. Дверь оказалась не запертой. Вошёл.

Арсений лежал на кровати и даже не поднял головы. Рунич тяжёлыми шагами прошёлся по комнате. Сын нехотя повернул голову. Выражение его лица неприятно поразило Андрея Михайловича. На миловидном лице сына появилось незнакомое ему выражение безразличия.

***

Катя с Полиной прогуливались вдоль изгороди, меряя глубину выпавшего снега, и сквозь забор смотрели на улицу.

– Знаешь, а Арсений прав. Бога нет, Поля! – неожиданно сказала Катерина. – Это всего лишь обман.

– Что с тобою, дорогая? – Замахала руками набожная девушка. – Если мы ни во что не будем верить, что тогда нам остаётся? Ты поменьше с молодым хозяином общайся, а то еще не такого от него наберёшься.

На утоптанной, снежной дорожке, показался Краев Александр Лаврентьевич.

– Здравствуйте, барышни, – приветствовал он девушек. – Хороший сегодня денёк!

– Здравствуйте, доктор.

– Для кого день хороший, а для кого и нет. – Заметила Полина.

– Наслышан. – Покачал головой Краев. – Утренние газеты пестрят от новости.

Выйдя на крыльцо, Арсений услышал его последние слова.

Поднимаясь по ступенькам, врач протянул ему руку.

– Приветствую вас.

– Здравствуйте, – угрюмо отозвался юноша. – Вы пришли к отцу, или навестить меня?

– Я пришёл навестить Дарью Лукиничну. – Внимательно всматриваясь в бледное лицо молодого человека, медленно произнёс. – Вам нездоровиться?

Не ответив, Арсений прислонился лбом к ледяной, мраморной колонне входа. Врач положил руку ему на плечо и заглянул в потухшие глаза.

– Мой отец накануне разорения, – медленно и тихо, через силу выдавливая из себя слова, заговорил он. – Я понял, что делают эти люди и промолчал. Наоборот! Стал им помогать. Доктор, у меня в ящике письменного стола, деньги. Много денег. Это тридцать сребреников Иуды! Знаете, почему я это сделал? Из любви. Любви к женщине. Я сделал это из любви… Но, отчего мне так плохо?!

– Иногда, любовь может стать разрушительной силой и уничтожить того, кто носит её в своём сердце. Не знаю даже, чего больше люди совершают из-за любви. Добра или зла. Пойдёмте к вам. – Врач обнял понурившегося юношу за плечи с намерением отвести его в дом. – Я постараюсь вам помочь.

Арсений отстранил его руку.

– Мне не нужна помощь врача. Физически я здоров.

– А душа? Ведь вам больно от вашего неразумного поступка. – Краев уверенно взял его под руку, с намерением отвести в дом. – Идёмте.

– Нет! – юноша отстранился от него. – Мне не больно! Я этому даже рад.

Прислонившись спиной к колонне, он сжал ладонями виски.

– Мой отец, – с отчаяньем в голосе говорил он. – Знает о чести и бесчестье больше, чем те, кто кричат об этом на каждом углу. При всём своём кажущемся ровном характере, он жесток и не забывает серьёзных обид. Думаете, я опасаюсь его гнева? Я боюсь не пощёчин, которые он, когда сердит, отвешивает мне, а его молчания. Отец не трус и не прощает трусости другим. Он никогда не лжёт и ненавидит притворство. И если бы он узнал, что я сделал, он бы… проклял меня.

– Вы, оба, не хотите понять и принять друг друга такими, какие вы есть. Поэтому и стали наказанием друг для друга.

– В детстве я боялся его, пуще Дьявола, а потом стал, в душе… ненавидеть.

– За то, что он хотел создать вас по своему подобию.

– Вы угадали! Как Пигмалион – Галатею. Полностью подчинённого его воле.

– Не спорю, Андрей Михайлович человек крутого нрава.

Внезапно, Арсений рассмеялся и сквозь душащий его смех, произнёс:

– У него ничего со мной не вышло. Знаю, что виноват перед ним, но я, ни в чём не раскаиваюсь и, ничего менять не хочу.

Александр Лаврентьевич, не сказав больше ни слова сыну Рунича, вошел в дом.

***

Гриша-Армянин ожидал хозяина в гостиной. С распростёртыми объятиями он поднялся, навстречу другу детства.

– Андрюшка! – пророкотал он зычным басом. – Вот я и переступил порог твоего дворца. Получив твою записку, тот час явился на зов. Как ты?

– Как после великого шухера! – расхохотался Рунич.

– Я же предупреждал тебя, что этот Юрко опасный пёс. Укусить может. Надеюсь, невская рыбка хорошо поела и, не отравилась таким гнилым потрохом. Ходят слухи, что тебя на днях пощипали.

– Да. Сорвали банк.

– Дал ты маху!

– Со всяким бывает, особенно в нашем деле. Утрясётся. Хотя последние события меня настораживают, – признался приятелю Рунич. – Как бы и вовсе не остаться голым и босым. Вот я и думаю вложить часть оставшихся денег в строительство Сибирской железной дороги.

– Разумно. Это государственный подряд, – пророкотал Григорий. – Глядишь, капитал удвоишь, а то и утроишь.

– Посмотрю, что из этого выйдет, – заключил Андрей.

– Что рана? – Гриша сочувственно смотрел на друга.

– Почти не тревожит. Ты привёз?

– Привёз. Ребята постарались.

На столе перед Андреем появился небольшой конверт. Он поспешно вскрыл его и вынул сложенный вдвое листок. Это был паспорт на имя девицы Софьи Поливановой.

– Документ чистый. Оформлен по всем правилам и так как ты просил.

– Гриша, я у тебя в неоплатном долгу. – Рунич с чувством пожал руку Армянину.

– Так долг можно и оплатить.

– Я готов. Назови сумму.

– Холодно нынче. Продрог я. – Григорий потёр руки. – Угостишь?

– Непременно! – Рунич подозвал Алексея. – Накройте нам в зале. Закусок, коньяка.

– Не надо мне этих заморских явств! – перебил его Армянин. – Водочки, грибочков, сёмги, огурчиков, квашеной капустки, расстегаев и балычка. Гулять так по-русски!

Когда водка была почти выпита, а закуски съедены, Андрей задал другу вопрос:

– И всё же, сколько я должен тебе, Гриш?

– Удовлетвори моё любопытство, – на раскрасневшемся лице Армянина выступил пот. – Позволь узнать, ради какой такой особы, ты сунул голову в пекло.

– Её имя Дарья. Удивительная, прекрасная женщина! Одна она нужна мне. Понимаешь?

– Даша значит, – хмыкнул мужчина. – Красивое имя. Надеюсь, она стоила такого риска?

– Она стоит большего… – захмелевший Рунич, взъерошил волосы. – Я за неё жизнь

отдам.

– Эка, пробрало тебя! – присвистнул Григорий. – Прямо не узнаю.

– Когда не вижу её, думаю, вот войду в дом, а её там нет. Страшно становиться!

– Да, женщины, они такие. Позыркают глазищами своими, и ты уже сам не свой. Попадёшь в их сети – пропадёшь.

– Вот я и пропадаю. Спрятать её ото всех, любоваться и любить. Хочу, что бы она была только моя.

– Что же мешает?

Андрей горько усмехнулся.

– Не любит она меня.

– Что?! – Армянин хлопнул пудовой рукой по столешнице. – Да только за то, что ты для неё сделал, она пятки тебе лизать должна и, на коленях молиться, о твоём здравии, день и ночь.

– Она благодарна. Не более.

– Вот, почему я баб до себя близко не допускаю. – Проворчал Григорий и сочувственно посмотрел на понурившегося друга. – Не хочу как ты, сердцем маяться. Слушай, Андрюх, а ты ей сказал, что обвинение с неё снято, а вражина издох?

– Нет. Она надеется, ждёт, а я молчу. – Андрей вздохнул. – Если открою рот и скажу правду, она уйдёт в это проклятый монастырь! – не сдержавшись, прорычал он.

– Правильно делаешь, что не говоришь. – Одобрил Армянин, разливая по рюмкам остатки водки. – Андрей, ты же умный. Помысли, как удержать её возле себя.

– Что именно?

– Тебе видней. Возьми её измором.

Рунич задумался.

– Разве что воспользоваться… – пробормотал он и, лицо его расплылось в недоброй ухмылке.

– Придумал?

– Кажется, да.

Григорий поднял рюмку и провозгласил:

– Давай выпьем, за твой успех.

Выпили. Рыжий богатырь обнял друга и проворчал:

– Когда я приеду к тебе в следующий раз, чтобы тут у тебя голопузый пострел ползал, а Дашуха твоей покорной женой была. Понял? И никак иначе!

– Ты куда-то уезжаешь? – встрепенулся Андрей.

– Как и обещал, в новом веке – новая жизнь. Завязал я. Еду в Астрахань. Займусь рыбным промыслом.

– Денег хватит на покупку своего дела?

– Мошна полна! – захохотал Гришка. – На мой оставшийся, грешный век хватит.

Простившись с Григорием, Андрей провёл в кабинете весь день.

========== Глава 3 ==========

Елена проснулась от того, что кто-то, тихо звал её:

– Лена.

Она открыла глаза. На краю кровати сидел Арсений. Приподнявшись, она бросилась к нему в объятия.

– Обними меня, Арсений. Обними крепче!

Одной рукой придерживая её стан, он взял в ладонь её дрожащие пальчики и поцеловал, успокаивающе произнеся:

– Ты спала. Я услышал, что ты закричала. Тебе приснился кошмар?

– Да. И это ужасный сон! Ты, ты… тебя убили!

– Ну, что ты, милая, – мягко говорил он, прижимая её к себе. – Я здесь, с тобой. Это просто сон.

Сквозь тонкий батист рубашки, он чувствовал, как сильно бьётся её сердце.

– Мне страшно!

– Не бойся, ангел мой.

Ища защиты, Елена еще крепче прижалась к нему.

Закрыв глаза, Арсений качал её как ребёнка, не в силах разжать объятия и, оторваться от любимой женщины

– Скоро всё закончиться. Даша будет свободна и, мы уедем. Далеко, далеко.Там ты избавишься от страхов и ночных кошмаров.

Когда Елена заснула у него на плече, он, осторожно, чтобы не разбудить, уложил её на постель, укрыл одеялом.

– Спи, любимая.

Посмотрел на стенные часы. Скоро должен вернуться из города отец. Нельзя, чтобы он застал его здесь. Иначе – скандал! Нехотя Арсений покинул комнату.

***

Склонившись над столом, Дарья писала письмо Анне.

Андрей Михайлович, вошёл в комнату, и встал за её спиной. Увлечённая написанием, девушка не замечала его. Когда он кашлянул, вздрогнула и приподнялась с кресла.

– Андрей!

– Не пугайся Даша. Прошу извинить, что потревожил. Мне нужно поговорить с тобой.

– Прошу. – Даша, озадаченная его серьёзным тоном, неуверенно указала на кресло.

Андрей Михайлович сел напротив неё. Девушка молчала, ожидая, что он первым начнёт разговор.

– Даша, ты знаешь, я твой друг и друг твоей семьи, не считая вашего зятя, с которым у меня возникли разногласия.

– Разногласия? – удивилась Дарья. – Ты считаешь смерть отца Василия Антоновича разногласием?

– В участи несчастного старика Ушакова нет моей вины, – не теряя хладнокровия, уверенно проговорил Андрей. – Это чудовище азарта проглотило его, а вовсе не я. С таким же успехом он мог покончить с собой в любом ином игорном доме. Мне не повезло, потому, что его выстрел прозвучал именно здесь. Претензии Василия Ушакова необоснованны. Я же поступил так, как диктует кодекс чести игрока.

– В этом ты прав, – прервала его Дарья. – Твоё спокойствие и рассудительность не помешали бы никому из нас. Однако твоя жёсткость пугает меня.

– Если бы я провел своё детство и юность по-другому, в родительском имении или какой-нибудь тихой обители, как провела их ты, я был бы другим. Я бы больше любил и умел прощать, меньше презирал и ненавидел.

– Может быть, – девушка опустила глаза.

– Я бы просто радовался жизни, – продолжал Андрей. – И мне не было бы никакого дела до того, что там, в мире, твориться. Однако моя жизнь пошла по иному руслу. Тогда этого требовали обстоятельства.

Дарья взволнованно вздохнула.

– Прошу, не нужно вспоминать о плохом.

– Я бы рад, но, обстоятельства, как и тогда, требуют. Ты знаешь, Даша, что для меня ты значишь очень многое. У меня к тебе большое и светлое чувство.

– Андрей, я всё знаю, но зачем напоминать об этом, тем более, что ничего изменить нельзя.

– Придётся изменить. – Неожиданно перебил её Рунич.

– Я не вполне понимаю тебя. – Дарья с нарастающей тревогой смотрела на него.

– Скажу, прямо. С недавних пор, в «Дюссо» повадилась одна компания. Всё бы ничего, если бы не одно обстоятельство. Они играли и выиграли много денег, говоря попросту – сорвали банк. Тем самым поставив моё заведение под удар. Чтобы не допустить этого, я обязан, срочно улучшить свои финансовые дела. Дарья, ты моя любовь, но то, что я скажу тебе сейчас, ты можешь воспринять неправильно. Выслушай меня спокойно.