Текст книги "Утро нового века (СИ)"

Автор книги: Дэзирэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 42 страниц)

Ожидая её в гостиной, Андрей подошёл к окну.

Он смотрел на разыгравшуюся пургу и перебирал в памяти события, близившегося к концу, дня. Дня его свадьбы.

Даша его жена. Жена. Нет, не жена.

Сегодня он пытался найти в её глазах хоть одну искру интереса, не говоря уже любви. Её не было. Ни одной.

Не смотря на это, он ощущал возле сердца покой и уверенность. Покой оттого что Даша, наконец, рядом. И уверенность, в том, что рано или поздно, она ответит на его чувства. Он готов ждать. От этих мыслей сердце Андрея наполнилось счастьем.

Роскошная сервировка свадебного обеда в честь молодожёнов поражала воображение. На столе в тарелках тонкого китайского фарфора тушёное во французском соусе, мясо лося, трюфеля, устрицы, икра, осетрина, белорыбица, красиво нарезанные ломтики французского ломбардского сыра, тропические фрукты, шампанское в ведёрках со льдом.

Букеты камелий и роз в высоких китайских вазах источали чарующий аромат. Обед сопровождала негромкая музыка. Небольшой оркестр музыкантов «Дюссо» старался во всю ради праздника хозяина.

Однако торжества не получилось. Обед прошёл довольно уныло.

Андрей Михайлович рассказывал забавные истории из своего детства и юности, пытаясь развеселить новобрачную, но она не проронила и десяти слов. От присутствующих гостей не укрылась её подавленность.

***

Дрожащими руками, задыхаясь от желания, Адель поспешно расстегивала пуговицы на рубашке Арсения.

Извиваясь, под ласками, француженка была готова по первому слову любовника, отдаться ему.

– Любимый, – шептала она, поцелуя его. – Наконец-то.

Арсений, как будто сорвался с каких-то тормозов и, действовал почти бессознательно.

Он плохо понимал, что происходит вокруг него. В голове и перед глазами, мелькала, какая-то какофония звуков и образов.

Сквозь застилавший взор туман, он увидел дорогое лицо.

Сердце, на секунду замерев, радостно забилось, готовое выскочить из груди. Он, счастливо рассмеялся и, крепко обняв тонкий стан любимой женщины, прижался губами к её губам.

Сгорая от желания, рыжеволосая француженка неистово отвечала на его поцелуи.

Ему чудилось, его целует Елена.

– Люблю, – горячо зашептал он. – Забери моё сердце, душу, тело… – он ласково провёл кончиками пальцев по лицу девушки. – Останься, останься со мной навсегда… – в голосе его послышались боль и раскаяние. – Милая, пойми, я ничего не могу с собой поделать. Я пытаюсь сдерживать себя, но у меня не получается. Эта боль… Она следует за мной повсюду. Я сошёл с ума? Наверное. Потому что везде вижу тебя, прикасаюсь к тебе, но тебя нет рядом и, я перестаю себя контролировать. В голову лезут бредовые мысли. Не знаю, почему так произошло. Я дышу тобой, живу для тебя, а ты во мне сомневаешься, не доверяешь… – его глаза потухли. – Это не так, любимая!

– О чём ты? – испуганно смотрела на него Адель. – Я не понимаю тебя, Арсен.

Он приблизил к ней лицо и зашептал на ухо:

– Прости меня. Я никогда не лгал тебе. Нет! Я не лгал! Я хочу тебя, хочу безумно, хочу, чтобы ты была моей. Я хочу, чтобы мы выпили сладость друг друга до дна… Никогда не смогу разлюбить тебя. Если, когда-нибудь, через месяц, год, не смогу удовлетворить твою страсть, я все ночи буду проводить, как собака, у дверей твоей комнаты, оберегая твой сон. Ты только не уходи… Я умру без тебя, Лена. Любимая моя, до самой смерти, я буду с тобой.

– И я – с тобой, mon bien-aim. Мой возлюбленный. (фр.)

От звука этого голоса, Арсений очнулся. Вздрогнув, отпрянул от француженки.

Адель натолкнулась на его пристальный взгляд. На его лице появилось выражение недоумения. Брови поползли вверх, глаза распахнулись:

– Адель, ты?!

– Любимый, что с тобой? – она обвила его шею руками и заглянула в растерянные глаза. – Мы в твоей комнате, занимаемся любовью. Что тебя так испугало, милый?

– Это ты… – простонал он. – Ты!

– Я. И я хочу тебя. Только тебя. Я ведь вижу, чувствую, ты сгораешь от желания. Так чего же ты медлишь, дорогой?

Арсений вспомнил: сейчас, у отца с Еленой первая брачная ночь. Его сердце рванулось на части от боли и горечи, по телу прокатилась дрожь.

Первая брачная ночь!

Значит, и у него будет брачная ночь. Неважно с кем, но она будет!

Послышался треск. Арсений, с силой, рванул на Адель кружевную сорочку и, оставив её обнажённой, провёл по трепещущему телу девушки рукой, как бы убеждаясь, что перед ним стоит именно она. От прикосновения его разгорячённых губ, француженка вздрогнула и, осыпая любовника поцелуями, выдохнула его имя.

Погружаясь в чувственное наслаждение, Арсений помнил одно: он мстит.

Мстит отцу и себе.

***

Девушки вернулись из гостиной, где прислуживали за свадебным столом.

Готовясь ко сну, Екатерина долго рассматривала себя в зеркале и, положив расчёску на туалетный столик, с сожалением, произнесла:

– Какая нелепость эта его женитьба.

Заплетая на ночь волосы в косу, Полина удивлённо посмотрела на неё.

– Бедный Арсений, – голос Кати дрогнул. – Он так любит отца. Так любит…

– Дарью Лукинишну, – поддакнула Полина.

– Елену! – воскликнула Катя. – Это она вышла замуж за хозяина.

Полина уронила расчёску.

– Кто тебе сказал?

– Я догадалась обо всём по поведению Арсения, – вскипела Катерина. – Я чувствовала, эти две лживые негодяйки принесут Андрею Михайловичу несчастье!

– Успокойся, Катюша, прошу тебя, – Полина обняла подругу. – Разве можно так себя изводить?

До их слуха донеслись шум.

– Слышишь? – вздрогнув, Катя схватила подругу за руку.

– Это у Арсения Андреевича. Он там… с Адель.

– Несчастный.

– Мне кажется, – поделилась своими догадками Полина. – Бедняга тронулся рассудком.

– Глупый мальчик. Эта любовь прикончила его. – Катерина заплакала. – Какой страшный конец.

Полина, склонившись к ней, едва слышно, дрожащим голосом прошептал:

– Не плачь, подружка. Может, всё ещё обойдётся.

Катерина отрицательно покачала головой.

***

В гостиной, Елена смотрела в окно на зимние сумерки. Андрей Михайлович, сидя за столом, раскладывал пасьянс. Потрескивал огонь в камине.

Её заставил вздрогнуть шум из соседней комнаты. Она вопросительно взглянула на Рунича.

– Ты не догадываешься? – ответил он на её немой вопрос. При этом лицо его не выражало никаких эмоций, и только голос был холоден как лёд. – Мой дорогой сынок развлекается. Странно. Он без памяти влюблён в одну женщину, а занимается любовью с другой. Как так может быть? – Рунич сжал кулак и процедил сквозь зубы. – Всё его понятие о счастье сводиться к тому, что сейчас происходит за той дверью. И как только он посмел утверждать, что любит тебя!

– Любовь ни у кого не спрашивает, – голос девушки дрогнул. – А любовь Арсения ко мне бескорыстна.

– Бескорыстна? Как же!

– Если бы я вышла замуж за него… – нахмурилась Елена.

– Он находился бы сейчас в твоей спальне! – ревниво перебил её Рунич. – Допускаю, возможно, в самом начале вашего знакомства, он испытывал к тебе чистую страсть. Казалось, его мысли были рядом с твоей сестрой. Моя ошибка стала понятна, когда она уехала. Я вижу, он полон желания. Ты принимаешь его за ребёнка, а он такой же мужчина, как все!

– Андрей, прошу, перестань.

– Конечно, он молод, остроумен, хорош собой и, более приятен, чем я.

– К чему ты затеял этот разговор? – её глаза недобро засверкали. – Я вышла замуж за тебя. И этим сказано всё! Не усложняй наших отношений.

– Прости, Даша. – Спохватившись, Рунич поцеловал руку молодой жены. – Прости, дорогая. Арсений, кого угодно выведет из равновесия своими выходками. За что он так со мной? Я отдал ему всю жизнь. Почти двадцать лет я прожил в одиночестве. Всю молодость! И вот, сейчас, на склоне лет, господь сжалился надо мной. Но он хочет забрать и тебя!

– Нельзя забрать то, что тебе не принадлежит, Андрей, – горько усмехнулась девушка.

Она почувствовала, как предательски дрожат губы, и пелена слёз застилает глаза. Из последних сил, мысленно приказывала себе:

«Не плакать. Ни за что. Нет! Боже, как обидно и больно».

Елена просто не могла поверить в то, что происходит там, за стеной гостиной, в комнате её бывшего возлюбленного.

========== Глава 5 ==========

Адель полусидела на кровати и с нежностью смотрела на своего любовника.

Арсений лежал навзничь, повернув голову на бок. Его грудь тихо поднималась и опускалась, обрамлённые тёмными ресницами глаза, были закрыты.

Взгляд француженки скользил по его безмятежному лицу. Этот мужчина сегодня, исступлённо принадлежал ей, как и она ему. Она наклонилась и поцеловала его в закрытые веки.

Запустив пальцы в густые, светлые волосы, спросила:

– Арсен, любимый, ты моё наваждение.

От её прикосновения он вздрогнул и очнулся. Внимательно смотрел на Адель с минуту, затем опустил голову и промолчал.

– Сегодня, – притворно вздохнула Адель и многозначительно проворковала по-французски. – Ты был неотразим, mon cher. Мой дорогой. (фр.)

В ответ на её откровенные слова, Арсений покраснел и отвернулся. Он окончательно пришёл в себя и, слова француженки заставили его сгорать от стыда.

Адель проворно скользнула под одеяло и прижалась к нему. Влюблёно глядя на него изумрудными глазами, предложила:

– Хочешь, я расскажу тебе сказку?

– Рассказывай, – согласился он, удобнее устраивая свою голову на её плече.

– Жил-был маленький принц. Всё в нём было красиво. И мягкие волосы и глаза и даже ямочка на щеке. – Она нежно коснулась пальцами лица Арсения. – Душа его была чиста, открыта, наивна и невинна. Вот только король-отец не замечал этого. Властелин был груб и жесток с маленьким принцем. Время шло…

– Не надо, – оборвал её Арсений и, отстраняясь, отвернулся. Лёг на бок и оперся на локоть.

– Ты чего? – Адель нежно поцеловала его в шею.

Он поёжился.

– Я давно уже вырос.

– Вырос и изменился, – девушка крепко обняла его. – И всё равно я никогда не перестану любить тебя.

Она немного отстранилась, чтобы лучше видеть его лицо. Окна были не зашторены, и свет луны освещал кровать, на которой, лежали любовники.

– Ты устал?

На её вопрос юноша грустно улыбнулся.

– Да, я устал. Устал грешить и не каяться. Живу, как будто играю чужую роль.

Заметив, что в его глазах блестят слёзы, девушка удивлённо вскинула брови.

– Слёзы?

– Я оплакиваю то лучшее, что было, – прохрипел он. – И то, чего уже никогда не будет. Господи, как же давно я живу! Я устал от жизни как старик, а в душе такая… неистребимая ни чем тоска.

– Знаю я причину твоей тоски, – с досадой проронила Адель.

Арсений повернулся к француженке и, уставившись ей в лицо, закусил губы.

Глаза девушки были так близко, распущенные по плечам, пушистые волосы щекотали его лицо. Столько времени он старательно отдалялся от француженки, избегал её общества. Хотя знал, она – ждёт.

Страстная, роскошная, красивая и чувственная женщина всегда отдавала ему всю себя.

Арсений отвёл влажные глаза от пристального взгляда влюблённой в него девушки.

Он ненавидел себя!

Свою ревность, возбуждение и слабость, толкнувшие его в объятия Адель. Он лёг с ней в постель, зная, что там, за стеной – она. Та, единственная на свете, которую он любил. Которую желал и которую больше никогда, не назовёт своей.

Безумная ночь опустошила его, принеся разочарование. Как и после опьянения, всегда, неизменно, наступало похмелье и возврат в реальность.

«Отец умеет удерживать женщин возле себя. Он сможет добиться своего, а может уже… добился».

– Это невыносимо! – сквозь стиснутые зубы застонал он и вскочил с постели.

Адель изумлённо смотрела, как он закутывается в простыню.

– Отвернись!

Она поспешно отвернулась.

Подойдя к столу, Арсений, дрожащими руками достал папиросу из портсигара. Прикурил.

Адель, насторожённо подняла голову. Через пару затяжек, он раздражённо загасил папиросу в пепельнице.

– Мне нужно не это.

– Даже не думай! – воскликнула она.

– Ты догадливая. Да, опиум. Божественный опиум! Думаешь, без него я долго смогу выдержать эту жизнь?

– Опомнись!

Тяжело вздохнув, он прикусил губы до крови, чтобы не закричать от душащего его отчаяния.

Француженка выскользнула из постели. Подбежав, повернула его к себе и, стала бережно целовать бледное лицо.

– Подожди, – отвернулся он. – Не надо.

– Нет, надо. Сейчас тебе нужна ласка.

В благодарность за тепло и любовь, на которую в его сердце не было ответа, Арсений привлёк девушку к себе и, отвечая на поцелуи, крепко обнял.

***

Полина вошла в комнату новобрачной.

Сидя возле зеркала, Елена смотрела на своё отражение. На скрип открываемой двери, даже не шелохнулось. Казалось, она была погружена в себя.

Полина не знала, что сказать.

Наконец Елена повернулась и, молоденькую служанку поразили её глаза. Потухший, грустный взгляд, ещё недавно сияющих, выразительных глаз.

– Елена.

Она, молча, смотрела на вошедшую девушку, только губы её дрожали.

– Забудь. Всякое в жизни бывает. Особенно с мужчинами.

– Что хуже этого бывает? – горько прошептала Елена.

– Лена, – с небывалой нежностью, Полина обвила руками её плечи.

От этого проявления дружбы, Елена отмякла и задрожала в плаче.

– Он… он, – сквозь всхлипы произнесла она. – Как он мог?

– Милая, всё будет хорошо.

– Нет, не будет. Для меня с Арсением всё кончено!

– Глупенькая. Он любит тебя. – Полина ещё сильнее обняла её плечи. – А это всё – от отчаянья.

Елену словно жаром обдало. Она не знала, что ответить. Всё в её голове перепуталось. Боль, обида и любовь.

– Правда?

– Именно так. – Полина расположилась рядом с ней и, оглядываясь на входную дверь, тревожно зашептала: – Прости его.

– Я не знаю. – Елена села на софу и опустила голову на руки. – Можно ли такое простить?

– Если любишь, можно.

– Это трудно понять. Я даже представить себе не могу, что он так… мог!

– Он какой-то, – доверительно поделилась своими опасениями Полина. – Как не в себе.

Глаза новобрачной вновь наполнились слезами.

Она не спала всю ночь, прислушиваясь к каждому звуку и шороху в доме. Эта гнетущая тишина давила её.

Едва начало светать, отправилась в ванну, чтобы смыть с себя всё напряжение прошедших суток.

Распахнув двери, замерла на пороге, увидев бредущего по коридору, Арсения.

Заметив её, он замер на месте. Через минуту, медленно, через силу, пошёл навстречу. Не дойдя несколько шагов, остановился.

Взгляд его лихорадочно блестевших глаз и дрожь в теле, не укрылись от Елены.

Не говоря ни слова, он протянул к ней руку и, ласково коснулся дрожащими пальцами щеки.

Глотая беззвучные слёзы, Елена, поцеловала эту руку.

Он вздрогнул. Очнулся. Наклонился вперёд и, его лицо приблизилось к её лицу.

Арсений впился глазами в лицо любимой, ловил её дыхание, вдыхал аромат её духов и, вдруг, подавшись вперёд, приник поцелуем к её губам.

Последний поцелуй. Лёгкий и нежный. Как сладок и как горек он был.

– Прощай, – шепнули его губы.

– Нет! Я не хочу прощаться.

– Прощай… – как в забытьи, не слыша её, повторил он.

Сердце Елены разрывалось от любви и жалости к тому, кто из-за неё стал несчастным.

Арсений покачнулся и схватился рукой за стену. Она вскрикнула и протянула к нему руку, но он устоял на ногах.

На её крик из своей спальни выбежал Андрей Михайлович.

Арсений умоляюще посмотрел на неё. Преодолев растерянность и бросив взгляд на суровое лицо мужа, попросила:

– Помоги ему, пожалуйста.

Елене показалось, что в глазах Андрея появилось подобие жалости. Обняв сына за плечи, он повёл его по коридору. Арсений постоянно оглядывался и, не сводил взора с её лица.

Она же неподвижно замерла возле дверей, и смотрела в след. Что она могла сказать ему?

Возле двери, они остановились и, он последний раз оглянулся.

Елена увидела строгое, бледное лицо, с синевой милых, родных глаз, с полудетскими губами, беззвучно сказавших ей: Люблю.

Каким-то внутренним чутьём, до конца осознала: он простился с ней.

Руничи вошли в комнату.

«Вот и всё, – подумала она. – Всё, Елена. Откуда ты знаешь? Знаю. Чувствую душой своей. Господи, помоги! Не оставь милостью рабу свою Елену, не оставь раба Арсения, рабу Дарью с сестрой её Анной. Не оставь раба Андрея, раба Василия и младенца Дмитрия».

Она перекрестилась и, продолжая молиться, вбежала в комнату сестры Дарьи и, склонилась перед иконами.

***

Арсений устало опустился на край кровати. Андрей Михайлович закрыл дверь и повернулся к нему.

– Ты поступил отвратительно! – начал он. – Ты считаешь меня подлым, развратным, низким человеком. Тогда ответь, кто ты после того, что произошло здесь этой ночью? Какой вердикт ты вынесешь себе?

Он посмотрел на сникшего сына и заметил, как у того, от напряжения, побелели костяшки на крепко сжатых в кулаки, пальцах.

– Тебе не кажется, что следует извиниться за своё поведение.

– Извини. – Не поднимая головы, отозвался Арсений – Признаюсь, я вёл себя слишком… громко.

– И ты считаешь, этого достаточно? – холодная наглость сына начинала действовать на нервы Андрея. – Послушай, что я тебе скажу. Не смей больше никогда даже подходить к ней, а не только что с ней разговаривать. Пусть ты считаешь меня страшным человеком, жадным до разного вида сомнительных приключений, но ты не лучше меня. Скрываешься за фасадом влюблённого, но на деле это не так. Если бы ты любил её по-настоящему, то не устроил бы здесь ночную оргию, а был бы доволен тем, что у неё появилась возможность стать счастливой.

– Я очень хочу, чтобы она была счастливой.

Рунич в упор смотрел на сына. Тот был спокоен, только уголки рта чуть подрагивали.

– Ты ещё смеешь рассуждать о счастье?! – от ярости Андрей побагровел.

– И о любви тоже. О любви матери и отца к своему ребёнку, о любви между мужчиной и женщиной.

– Что и говорить, сегодня ты, сполна, доказал свою любовь. Слава Богу, хоть Ксения Сергеевна во время опомнилась. Но Адель! Ты самым подлым образом пользуешься её привязанность к тебе. Бедная девушка, мне искренне жаль её. Если она останется с тобой, ты утащишь её в пропасть.

– Это ты всех толкаешь в пропасть. – сквозь зубы, процедил сын. – Ты всегда всё решаешь за всех. Пускай, я ничтожество, но, по крайней мере, я способен любить.

– Кто дал тебе право рассуждать о любви?! – Рунич схватил сына за грудки и, притянул к себе. – Ты даже не представляешь, что значит это слово. Любовь для тебя пустой звук, который ты иногда используешь, чтобы получить желаемое. Если бы не Даша, то будь уверен, я сумел бы поставить тебя на место. Но ради неё, я не стану этого делать. Молчи! – лицо Андрея Михайловича исказила гримаса ярости. – Молчи. Не смей больше говорить ни слова! В противном случае я наплюю на всё, и ты получишь по заслугам.

– Папа, – с трудом, прохрипел Арсений, отстраняясь от отца. – Уйди.

Когда за отцом закрылась дверь, он без сил упал на кровать и закусил губы, чтобы не закричать. Почувствовал привкус крови во рту.

С любимыми нельзя расставаться и прощаться. А он простился.

Права была цыганка. От судьбы не уйдёшь и не избежишь того, что на роду написано. Ему написаны боль и утраты.

«Эх, цыганка. Что же ты нагадала мне такую чёрную жизнь? – лихорадочно думал он. – Выходит, надо жить и идти навстречу судьбе».

***

Спустившись в залы ресторана, Андрей приказал, прислуге:

– Не давайте ему спиртное!

– Мы и прежде не позволяли ему пить в заведении, – стал оправдываться за всех Леонид. – Арсений Андреевич уходил в город и покупал спиртное там.

– Откуда у него деньги? – недовольно спросил Рунич.

– Не знаю, хозяин. Возможно, гонорар за книги.

– Скорей всего так оно и есть, – вставила Полина.

Андрей нахмурился.

– Почему вы раньше мне этого не сказали?

– Вы не интересовались, – растерянно произнёс Леонид. – Если бы мы знали.

– Он совсем перестал контролировать себя. – Вздохнула Катя.

Мысли Андрея Михайловича были тяжелы.

Непрерывно в голове билось одно: Даша и Арсений. Однако, невозможно было что-то менять и, он решил не откладывать своего решения относительно отъезда.

Как можно скорее уехать! Даже ценой полного разрыва с сыном.

Напряжение прошедших суток сморило его. Удалившись в кабинет и, расположившись в своём любимом кресле, Андрей задремал. Сквозь лёгкую, поверхностную дремоту, услышал, как кто-то вошёл в кабинет и сел напротив.

Андрей приоткрыл глаза и увидел личико Ксении Карницкой.

– Ксения? Милый сюрприз! – встрепенулся он. – Извини, я уснул. Рад видеть тебя.Ты очаровательна.

И это была правда. За полгода из угловатой девочки, ничего не осталось. Ксения превратилась в красавицу. Ни одна петербургская сплетница прикусывала язычок, когда речь заходила о дочери господ Карницких.

В свете о ней говорили: «Хороша и скромна до невозможности».

Её фигура оформилась. Нежное, чистое лицо, чудные синие глаза и ласковая, дразнящая улыбка, могли заворожить любого. Небольшой, чётко обрисованный ротик, с алыми губами и, блистающие белизной, зубки. Длинные, густые и, в тоже время легкие и шелковистые, каштановые, с золотистым отливом, волосы, собранные в незамысловатую причёску, довершали её милый облик.

В то время, как петербургские барышни листали модные дамские журналы, выискивая новый фасон платья или шляпки, Ксения предпочитала одевать простые, без вычур, платья. Особенно она любила оттенки кремового или небесного цветов, что особенно ей шло. Впрочем, юной мадемуазель Карницкой всё шло.

Про себя Андрей Михайлович вздохнул, сожалея, что его сын не смог удержать эту девушку возле себя.

Ксения протянула Руничу маленькую ладонь, и Андрей поцеловал её.

– Здравствуйте, Андрей Михайлович, – по щекам девушки разливался румянец смущения. – Простите, что без приглашения. Я хотела поздравить вас со вступлением в законный брак. Говорят, ваша жена очень мила.

– Спасибо, Ксения. Я самый счастливый жених, вернее, уже супруг. Однако и до меня дошли известия, что и ты – счастливая невеста.

– Глеб Александрович Измайлов просил моей руки и получил согласие от родителей.

Рунич внимательно изучал лицо девушки.

– Ты тоже согласна?

От Андрея не ускользнула печаль в её голосе.

– Да, я согласна, – поспешила заверить его Ксения. – Ещё раз, примите мои поздравления.

Она поспешно направилась к дверям, давая понять, что её визит окончен.

– Ксения.

Девушка оглянулась.

– Ты не проведаешь Арсения?

– А надо?

– Не знаю. Это тебе решать.

– Я пойду, Андрей Михайлович, – пряча от него глаза, заторопилась она.

Рунич проводил девушку до дверей кабинета, и закрыл за нею дверь.

Сделав несколько шагов по коридору, она остановилась и, подумав, повернула назад.

Поравнявшись с дверью в комнату Арсения, постучала и, не услышала ответа. Открыв, заглянула во внутрь.

Откинув голову на спинку, Арсений сидел в кресле, и в лице его не было ни кровинки.

– Арсений, – позвала она.

На зов он повернул голову и с трудом открыл глаза. Узнав гостью, попытался встать.

– Ксения. Сестрёнка, дорогая, извини меня. Я плохой брат и никогда не смогу исправиться. Видишь, что со мною стало. – Заметив жалость на лице девушки, попросил. – Не смотри на меня так.

– Это из-за них ты напился? – спросила она, подходя к нему.

– Так, немного выпил, – в его глазах блестели слёзы. – За бракосочетание отца.

– Соберись! – она с силой встряхнула его за плечи. – Не отчаивайся. Это все равно ничего не даст.

Арсений глядел на похорошевшую девушку.

– Ты стала такая… красивая. И… как же тебе неприятно смотреть на меня.

– Вовсе нет, – мягко отозвалась она. – Не говори так даже в шутку. Для меня ты всегда мой брат и лучший друг.

– Скажу тебе откровенно, – прерывисто вздохнул он. – Не знаю, сколько ещё смогу терпеть всё это. Я чувствую, что в любой момент, моё сердце готово разорваться от бешенства и бессилия.

– Нет! – Ксения обняла его за шею и зашептала на ухо. – Ты всё перенесёшь и станешь очень сильным. А всё, что происходит сейчас, станет для тебя не более чем смутным воспоминанием.

– Ты действительно так думаешь?

– Да, дорогой. Поверь, ты со всем справишься.

Убеждая впавшего в отчаянье друга, она достала из бюро сердечные капли. Приготовив лекарство, вернулась и протянула ему стакан.

Арсений отстранил её руку.

– Не хочу.

– Пожалуйста, – настаивала она. – Прошу тебя.

Подчинившись её мягкой настойчивости, он сделал несколько глотков.

– А теперь ложись в постель. Тебе нужен сон.

Он покорно исполнил её просьбу.

Когда Арсений уже спал, в комнату вошла Адель. Увидев Ксению, с облегчением вздохнула.

– Спасибо, что пришла. Я никак не могла уговорить его лечь. Как он?

– Кажется, уснул. Он плохо себя чувствует. Может послать за доктором?

– Не надо. Он просто выпил.

– На свадьбе отца?

– Арсен не присутствовал на церемонии.

Француженка убрала со стола книги и предложив девушке чаю, как бы, между прочим, поинтересовалась:

– В газетах писали, ты скоро выходишь замуж за господина Измайлова?

– Глеб Александрович мой жених.

– Поздравляю! – Адель, ни сколько не церемонясь, рассматривала Ксению. – А я сняла квартиру на Васильевском. Как только Арсен придёт в себя, буду с ним говорить. Здесь, ему оставаться не безопасно. Увезу к себе, буду за ним ухаживать, пока он не поправиться. Летом поедем в Крым. Нужно основательно взяться за его здоровье. Благо, теперь, средств у нас достаточно.

– Желаю успеха. – Ксения поднялась из-за стола. – Спасибо за угощение. Мне пора.

– Это тебе спасибо, за моего Арсена, сестричка.

От последнего слова, произнесённого француженкой, Ксения почувствовала острое желание не просто уйти, а бежать из этого дома.

========== Глава 6 ==========

Маргарита Львовна, сославшись на головную боль и, выставив мужа из супружеской спальни, проплакала всю ночь.

Утром, прикладывая мокрые салфетки к распухшему лицу и покрасневшим глазам, решила, что не стоит очень расстраиваться насчёт женитьбы Андрея на другой женщине. Ведь она сама была замужем, и выбирать, в этой ситуации, ей не приходилось.

Самое главное, что Андрей прислал ей письмо, в котором пообещал, не прерывать их связи. Возможно, он скоро сообщит ей, где и когда они смогут увидеться.

Сладостные мечты женщины прервала, в белом кружевном передничке, горничная, сообщив, что к ней пожаловал гость.

– Проси, – небрежно бросила Карницкая.

Её муж, как всегда, отсутствовал, уехав на заводы, и Маргарита Львовна приготовилась развлекать и выслушивать комплименты его компаньонов, которые, как по команде, приезжали в их дом с визитами, именно в отсутствие её благоверного.

Но к изумлению Карницкой это были, не надоевшие ей, до оскомины, визитёры.

Сын Андрея вошёл в будуар и, усталым взглядом огляделся по сторонам, как будто отыскивая кого-то.

Маргарита Львовна была осведомлена, что последнее время, юноша сам не свой.

В подпитии, в неприглядном виде, небрежно одетый, не стесняясь никого, так он бродил повсюду. Дрожащие, тонкие, нервные пальцы, бледное лицо и бесцветный голос. С каждым днём, опускаясь всё ниже и ниже, он начинал терять человеческий облик, медленно превращаясь в безразличное ко всему существо.

Взглянув сегодня в его глаза, Маргарита содрогнулась и поняла, что Арсений дошёл до той черты, переступив которую, человек не возвращается обратно, ибо за ней – пропасть.

Не поздоровавшись с ней, прямо с порога, он заявил:

– Я потерял её.

– Арсений, – Маргарита Львовна махнула рукой. – С твоим отцом было бесполезно бороться. Ты в зеркало на себя посмотри.

Он скользнул взглядом по зеркалу. Из зазеркалья на него смотрел незнакомец с измученным лицом. Махнул рукой. Теперь ему всё равно. Не для кого выглядеть хорошо. Повернулся к хозяйке.

Отступив на шаг, Маргарита не сводила взора, от его воспалённых глаз.

Арсений рассмеялся и, качнувшись, схватился рукой за лоб. Через секунду поднял на неё мутные глаза.

Карницкой стало страшно, и она попятилась к стене. По этим глазам она поняла, с какой огромной болью и отчаяньем борется его душа.

Приблизившись к ней вплотную, он заглянул в лицо.

– Знаешь, зачем я пришёл?

От страха она предпочла смолчать.

Арсений долго рассматривал в упор лицо Карницкой. Вдруг, подавшись вперёд, прижал её к стене и зашептал на ухо:

– Помнишь, однажды, ты сделала мне предложение? Мы с тобой – брошенные. Мы никому не нужны. Давай, станем любовниками. – И не дожидаясь ответа, он впился губами в её губы.

Маргарита Львовна задохнулась от волны страсти прокатившейся по телу и, ответила на его поцелуй. Опытный мужчина, он умел зажечь огонь желания в такой чувственной женщине как она.

Карницкая поняла, что если сейчас не оттолкнёт его, то потом будет поздно. Хотя вряд ли, она об этом пожалеет. Однако при всём соблазне испытать любовь молодого и пылкого мужчины, она помнила: Арсений – сын Андрея.

Она с силой оттолкнула его от себя.

Он опять расхохотался. Как заворожённая, Маргарита смотрела на него.

Сквозь давящий смех, Арсений произнёс:

– Маргарита Львовна, голубушка, простите.

Едва передвигая ноги, направился к выходу.

– Постой! – Карницкая схватила его за руку. – Иди сюда.

– Простите, – бормотал Арсений. – Я окончательно запутался.

Он покорно сел на край софы, куда его усадила Карницкая.

– Может, я и правда не имею права, но я прошу: помогите мне. У меня внутри всё горит. Мне хочется кричать от этой невыносимой душевной боли.

– Мы не виноваты, что Андрею Михайловичу симпатична эта женщина, а ей симпатичен он. Ты приятный молодой человек, но твой отец думает…

Арсений, не позволил ей договорить:

– Значит, приятный молодой человек? – голос его начал вибрировать. – Мне плевать, что он думает. Я ему не вещь, чтобы распоряжаться мною по своему усмотрению. Я не позволю ему поиграть, а потом уничтожить её, как других!

– Да что ты, в самом деле! – не удержалась Маргарита. – Сам же говорил, между ними ничего не было, и быть не может. Сейчас тебе нужно подумать о себе. Ты весь дрожишь. Выпей воды, – она протянула юноше стакан. – Ну, как? – спросила она, когда он отпил несколько глотков. – Теперь, тебе лучше?

Его ответ пришёл сдавленным стоном.

– Этот огонь, будет гореть в тебе вечно. Я знаю. – Она, провела ладонью по его ссутуленным плечам. – То же происходит и со мной. Много лет я люблю твоего отца, однако это не мешает мне заниматься любовью со своим мужем. Но, для него и любого другого мужчины, сердце моё закрыто. Оно всегда будет с Андреем.

– Странно… сейчас, мы говорим с вами, как просто мужчина и женщина.

– Ты – мужчина-мечтатель, а я женщина-реалистка, – задумчиво произнесла она. – И твоё душевное состояние не внушает мне никакого доверия. Конечно, я могла бы помочь тебе расслабиться, но сам понимаешь, это невозможно.

– Глупая выходка! – Арсений отодвинулся от неё. – Простите.

– Перестань винить себя. Ты абсолютно ни чем не навредил мне! – махнула рукой Карницкая. – Наоборот, я благодарна тебе. Твоё предложение хоть и звучало вульгарно, но если разобраться, не так уж и плохо. Значит, я ещё могу вызвать в мужчине желание.

– Не знаю, что на меня нашло, Маргарита Львовна, – извинялся сын Рунича. – Знаете, ведь я тоже пытался уйти от неё. Был с другой женщиной… и получал физическое удовлетворение, а после… такое отвращение к самому себе! И пустота. Внутри меня, болезненная пустота.