Текст книги "Пилигрим (СИ)"

Автор книги: Юрий Неспящий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 49 страниц)

Тут же Мия схлопотала удар ногой в живот. – «Защитилась!» – понял загонщик по сгустку фиолетового духа на прессе.

Кито побежал с двумя иглами на ладонях. Загонщик в секунду успел подсечь его и лягнуть вточь как в прошлый раз. – «Что? Где посох этой крысы!» – подумал парень.

Слепой правый глаз загонщика мог видеть дух, но гораздо хуже, чем левый. Он едва заметил зеленый сгусток в паре шагов. Посох закрутился. Кито в полете щелкнул пальцами, коготь лина указал влево. По указке остатки духа, что он вложил в крючковатую палку, стеклись в шип и укололи загонщика в левый зрачок.

Едва убийца выгнулся от боли, по позвоночнику пробежала новая. По телу убийцы проступил пот. Почти ослепший на оба глаза, он все же разглядел, что в икре торчит его же нож, – «Схватила его до падения!» – понял загонщик.

Вдруг он понял, что на него с двух сторон уже надвигаются зеленые и фиолетовые глаза. Убийца попытался влить в ноги дух, чтобы отскочить. – «Я что боюсь их? НЕТ, ЭТО ЧЕРТОВ КРЫСЕНЫШЬ!»

«Движение духа начинается в животе, но приказ идет от головы!» – подумал Кито. Он знал, что от посоха прилетело две зеленые иглы, одна в глаз, а вторая почти незаметная в шею.

– Десять! – крикнул лин.

– Поняла! – отозвалась Кристория.

Загонщик начал отмахиваться ножом, Мия хватанула его руку в запястье. Даже так убийца не сдавался, лезвие извивалось, как птичья голова в кулаке, пыталось прорезать сухожилия, но лишь шкрябали железо.

Левую руку загонщика постигла та же участь, что и правую. Криста долбанула по не клином второго кастета, превратив в кашу, тут же дернула на себя и двинул локтем в растянутую руку.

Чавк.

«Тварь! – подумал загонщик. Слепой глаз засек дух лина. – Говорили, что слабачка, а крысеныш знахарь, какого они дерутся насмерть!» – вдруг загонщик осознал, что страх закрался в его голову раньше. Еще в тот момент, когда он понял, что парочка готова дать бой.

Кито уже домчался обратно. Он затыкал загонщика в бедра, пах, сердце, ключицы, шею и подмышки. Для надежности долбанул железным щитком на лапе в челюсть. То же самое сделала Мия.

Лин и девушка оглядели округу. Кито полез под ворот загонщика, достал амулет, подсветил его духом из пальцев.

– Он действительно пилигрим.

– Нам нужно спрятать его.

Кито нарастил на ладонях иглы, которые Мия видела лишь раз, в их сердцевине мерцал бирюзовый огонек, отчего свет стал изумрудным. Тычок пронзили живот и шею. Криста наблюдала, как дух в теле загонщика затухает до едва различимого.

– Его могут съесть дикие звери, – сказала Мия.

– Пусть, так, он напал на нас, значит, был готов умереть. Только не…

– Я согласна, – оборвала Мия. С ужасом посмотрела на ухо лина, прорезанное до середины оно вывернулось наизнанку и болталось как кусок мяса. – Больно?

– Мелочь.

Через пять минут парочка подвязала кровоточащую ногу загонщика, присыпала его землей, ветками, листьями и побежала дальше.

– Ты не ранена? – спросил Кито.

– До привала подождет.

– Понял.

Глава_30.3.

(Северо-восточная граница Далай)

К рассвету Мия и Кито пробежали двадцать восемь километров. Вконец измотанные, они решили сделать привал возле ручейка у скалы. Предварительно лин залез на самое высокое дерево, просмотрел долину пристальным взглядом. Погони не было.

Разбив лагерь, он принялся осматривать порезы и ушибы Мии. Оказалось, что девушка почти не пострадала. Отделалась синяком на животе, который лишь выглядел опасным, духовая защита не пустила урон в органы. После случая с Рю лин еще ночью дважды проверил раны на наличие яда. Но ножи загонщика небыли отравлены, да и при обыске Кито не нашел у него ничего похожего на противоядие. Зато прикарманил пару золотых хадо.

– Ты отлично защищалась, – сказал Кито.

– Повезло…

– Ты сразу приняла решение драться, как ты поняла, что он намерен убить нас?

– Не знаю, как объяснить… Если честно, я сперва подумала о Рю и Рюге.

– Ну Рюга бы сразу начала кричать. – Кито перевязал руку Мии, помог закрепить броню обратно. – А Рю, наверное, попыталась бы вести переговоры.

– Я так не думаю.

– Почему.

– Мне кажется, Рю атаковала бы первой, едва увидела бы загонщика.

– Та нет, она ж не агрессивная и…

– Да, я тоже поняла не сразу. Если бы она решилась идти против приказа, заранее пришла бы к выводу, что патрули вокруг города опасны для ее плана и могут навлечь дюжины преследователей. – Мия улеглась на лежак. – Рю негордая и всегда имеет в виду, что есть кто-то сильнее и быстрее нее, поэтому атаковать первой было бы самым разумным решением.

– Возможно… – Кито прожевал пару орехов из припасов, которые заготовила Мия. – Почему тот загонщик напал на нас? Он действительно был готов убить.

– Не знаю, но я не думаю, что он действовал по приказу.

– Неужели делал это ради забавы?

– Похоже на то.

– Мы должны доложить об этом.

– Да. – Мия посмотрела на ухо лина, которое он успел срастить на бегу. – Болит?

– Немного, но все уже хорошо. – Кито коснулся валика и понял, что скоро вырубится. – Мы должны добраться до входа в чащу до заката.

– Я подежурю первой, отдыхай.

– А-га.

Чтобы добраться до заповедника ракшасов, ушло два дня. Лин узнал о нем после того, как на него весной напал железный лев размером с трехэтажный дом. Загонщиков больше не встречалось, но парочка дважды сильно заплутала. Мия переживала за Кито, который с каждой ночью становился бледнее, замедлял бег, кашлял и говорил все тише.

– Тут темнеет после полудня, – прошептала Мия, оглядывая округу, поросшую мхом, который выглядел, как обвисшая паутина.

– Мия, – прошептал Кито. – Хранители не позволят нам взять свина с собой.

– Я поняла, но что нам делать? Мы же не можем просто попросить… слизь и уйти?

– Нет, и это лишено смысла, из того, что дух из нее выветривается очень быстро, поэтому свин нужен нам в Далай.

– Но зачем, что ты собрался делать?

– Ну… я хочу сделать что-то вроде реплики иммунитета.

– Ты делал такое когда-нибудь.

– Не делал!

– Прости, просто я… я мало в этом понимаю. Прости.

– Ты тоже, я лучше ничего до сих пор не придумал.

Мия и Кито продолжали заходить вглубь чащи. Лес становился все более темным, несмотря на яркое небо над головой. Понемногу округу заполнит тяжелый туман с запахом плесени. Зеленый мох сменился охристым тут и там росли ягоды ярких оттенков, привлекая внимание, но Кито то и дело предупреждал, что они ядовиты.

Кристория остановилась и уставилась в пустоту. Она разглядела узкую тропинку, и валун, что прижал ее посередине.

– Что там? – спросил Кито, влил в глаза чуть больше духа, но ничего не обнаружил.

– Мне показалось, что я слышу голоса.

– О чем ты, даже я ничего не слышу… И птиц нету… – Кито поглядел пару раз на девушку и на валун. – Пойдем, у нас мало времени.

– Да, прости.

Мия и Кито побежали дальше на северо-восток.

– Бездарность, – сказал певучий женский голос со стороны валуна.

Мия смотрела прямо ей в глаза, но так и не смогла разглядеть аяшуа – рыболюда женщину с зелеными волосами до пят и жабрами, которые начинались на шее и тянулись до живота. Ее зеленую кожу, усыпанную чешуей на выступающих местах, ничто не прикрывало. Единственное, что было из одежды на аяшуа, так это медальон пилигрима третьего ранга. Хотя и его она носила не на шее, а как кандалы, на щиколотке.

– Они просто не обучены, – ответил звероволк двухметрового роста.

Одетый в шкуры, с луком из корня за спиной, он стоял, скрестив руки, и принюхивался к гостям леса, который стерег уже десять лет.

– Да и к тому же она тебя заметила, просто не увидела и…

– Я не о ее чутье, – оборвала рыбоженщина.

– А-а-а… – протянул могучий звероволк, зная, что ответа на загадочную фразу напарницы ему не услышать, как ни упрашивай.

– Я займусь девой.

Чешуйчатая нога сделала шаг на уступ валуна, покрытого мхом.

– Не вреди им, они в отчаянии, – сказал волк.

– Я уже два года не предсказывала.

– Мне когда погадаешь?

– Ну-у-у раз ты просишь.

Черты лица Аяшуа были почти как у людей, но детали отличались: чуть больше расстояние между глазами, чуть короче нос, тоньше губы, а уши походили на раковину с перепончатыми плавниками.

Аяшуа ждала, пока звероволк ответит.

Тот закатил глаза и запрокинул морду, зная, что получит что угодно, кроме того, что просит. Но чем черт не шутит, решил подыграть.

– Да, прошу.

– Умница, – прошептала и одновременно пропела рыбоженщина. – Не приближайся к лину на выстрел своего лука, иначе умрешь через месяц.

«И она собиралась об этом промолчать? – подумал волк. – И то кость».

– Понял. Только не мешай мне.

– А ты мне.

– Не буду, если ты не перейдешь черту, они не враги.

– Хороший мальчик.

Волк приискали клыки.

Аяшуа хихикнула, тоже показала ряд остригающих зубов, числом по два на каждый человеческий. Женщина прыгнула и превратилась в водяную сферу, которая расширялась и белела, пока ветерок не унес ее в виде тумана. Волк принюхался еще раз и последовал за Кито и Мией.

(Холмы мастеров, провинция Айто, холм Дайт)

Старец харудо с чучелом дракона над головой парил над вершиной скалы, окутанной облаками. Здоровенный свиток с золотыми нитями свернулся, извилистой волной и показал почти самый край.

– Не много ли вы уделяете им внимания? – с насмешкой в голосе сказал дракон в сознании старца.

– Разбуди Дарумо, – сказал он. – Пусть создаст реплику против этой хвори, да так, чтобы ее смог повторить новичок.

Морщинистая рука харудо протянулась к свитку. Золотые волоски сплелись во фрактальную сферу. Старец поднял ее над головой.

– А если он откажет? Вы будили его уже трижды в этом году. Да еще и поводом были эти новенькие… – С нескрываемой опаской сказал дракон. – Он точно разозлится. Чего доброго, в труху меня превратит.

– Хм-м-м, верно.

Свиток, парящий в воздухе, расплелся на мириады золотых нитей и исчез. Харудо в той же позе полетел к подножию горы, он разгонялся почти как падающий камень, но даже так путь к пещере у основания холма занял полминуты. Нырнув в расщелину, старец миновал десять золотых врат высотой в полсотни метров, которые открывались ровно настолько, чтобы харудо смог протиснуться.

Старец открыл глаза, которые заискрились золотом. Перед ним предстала пещера с множеством корней, усеянных оранжевыми жилами, которые светились и пульсировали духовыми волнами, отчего в округе создавалась рябь, способная испепелить любого, кто не готовился годами, чтобы находиться в подобном месте.

Харудо спустился на полсотни метров. Подлетел к сородичу в серой одежде, который провел в этой пещере так долго, что мало чем отличался от камней и древесины, что опутывала святыню с момента сотворения материка.

– Проснись, Дарумо, – сказал старец в белом.

Брови на окаменелом лице приподнялись и тут же сошлись в зловещей гримасе. Дракон на голове старца отметил, что в этот раз с Древнего ссыпалось не так много пыли, как в прошлый, – «Наверное перекусывал» – подумало чучело.

– Дарумо!

– Опять пришел? – едва слышно прохрипел каменный.

– Нужна помощь.

– А мне покой, обещанный.

Старец отпустил сферу из руки, она будто мыльный пузырь пролетела точно к окаменевшему харудо.

– Сделай так, чтобы это смог распознать даже ребенок.

– Обещай мне покой на год.

– На четверть.

– Год.

– До первых снегов.

– Год.

– Тогда до последних.

– Договорились.

«Вот оно!» – подумал Дракон, наблюдая, как каменный Древний наклонил голову набок. Из трещины на шее в воздух взвилась струя крови. Светящаяся алым, она просочилась в ядро сферы.

– Талантлив? – спросил каменный.

– Нет.

– Усердный?

– Не нужно ловушек, – проговорил белый харудо.

– Ха-ха-ха. – В золотой сфере просиял алый свет, затем стал бордовым.

– Это не простая хворь, но ежели он не бездарность, сможет совладать.

«Плохое у меня предчувствие» – подумало чучело на голове белого Древнего. Дракон припомнил, как из-за таких слов каменного старца однажды чуть не умер Патриарх.

Покрытая наростами рука бросила золотую сферу в воздух.

– А теперь: покой.

Сфера упала белому старцу точно в ладонь. Он молча улетел обратно через десять врат, расщелину и на самую вершину. В его руке появился золотой футляр, в который залетела сфера.

– Доставлю не раньше полуночи, – сказало чучело. – Может, стоит отдать ее Усику?

– Какой прок от реплики без духозверя?

– Ну… так она точно будет в сохранности…

– Выполняй. – Харудо подбросил футляр вверх.

– Повинуюсь.

Чучело слетело с головы патриарха. Будто верный пес, дракон словил золотую колбу, провернул три оборота в воздухе и кометой полетел по небосводу.

Глава_31.1 Предсказания.

(Далай, третий этаж борделя Лисары)

– И как они попадут в город? – спросила бандерша напротив которой сидел главный судья: Сухо Шао.

– Господин Идо передал сообщение, что несмотря на загонщиков, они окажутся в городе в полночь, – ответил старик, мельком его глаз скользнул на формы Лисары.

– Вам найти девочку, господин Сухо?

Вместо ответа старик кашлянул в платок, посмотрел на пузыристую слюну с кровью. Его кожа побелела, как и у всех граждан города, а день назад появился кашель. Как бы главный судья ни укрывался на верхнем этаже здания суда, болезнь настигла его за плотными дверями и окнами, попутно зашторенными в три слоя холщовой тканью.

Лисара потягивала трубку, с легкой ухмылкой разглядывала, как на лбу главного судьи шалят брови.

– Вы не заболели? – спросил он.

– Я перенесла похожую хворь в детстве, так что могу лишь сострадать вам.

– Вам известно, что может быть лекарством?

– Да, чистая удача. – Бандерша улыбнулась. – Хотя вам она не поможет.

– Почему же?

– Духовые ветра могут как усиливать, так и ослаблять подобные явления. И на наш город выпала худшая карта.

– Наш? – с нажимом спросил Сухо.

– Да, наш.

– Вы могли бы?..

– Что? замолвить за вас слово перед Идо? Простите, господин Сухо, я не могу найти лекарства даже для моих подопечных.

– Какое мне дело до проституток?

– Думаете, что ваша жизнь для меня дороже, чем их?

– Это ведь вы протащили тех троих в Далай.

Лисара пустила дым в лицо Сухо.

– Помните, в чем наша задача?

– Но это уже слишком.

– Забеспокоились о жителях? – с насмешкой сказал Бандерша.

– Я могу сделать так, что вас четвертуют на рассвете. – Сухо снова харкал кровавой мокротой.

– Кажется, от этого кашля у вас поубавилось мозгов.

На миг главному судье померещилось, что глаза бандерши вспыхнули фиолетовым, а затем он ощутил, что его в шею укусил змея. Старик грохнулся со стула, забарахтался и отполз к стенке. Поднялся, упал еще раз и выбежал в коридор.

Там был Акай. Он высунул змеиный язык и блеснул зелеными глазищами на главного судью. Тот застыл, за секунду с его тела сошли две ладошки пота.

– Дорогой, подойди, – раздался голос Лисары из комнаты.

– Беги, – прошептал Акай.

Вскоре со стороны лестницы послышался топот, который мог издать скорее ребенок, чем семидесятилетний старик. Акай, с наслаждением прислушивался к тому, как Сухо Шао умудрился грохнуться на повороте лестницы у первого этажа. Не теряя улыбки, зеленоволосый парень сел напротив бандерши.

– Я все слышал, Мама, ты ведь обещала, что…

– Что если предоставится возможность, ты это сделаешь, – оборвала Лисара.

– Но разве сейчас не чудесный момент? – прошипел Акай.

– С кем, по-твоему, мы имеем дело? – Лисара посмотрела на сына змеиными глазами. – Они смогли убить приспешников Идо и одолели Игао.

– Они больны, лежат словно птенцы в гнезде! – Акай отшвырнул стол между ними.

– Я знала тех двоих, – спокойно сказала бандерша, – они были сильны, по-настоящему.

– Им просто повезло, даже Масо смог одолеть одно из них.

– Удача благоволит равном. Те двое были другой породы.

– Мама!

Акай вцепился в ворот бандерши. В следующий миг парня отшвырнуло в стену. Нижняя часть тела Лисары обернулась змеиным хвостом. Едва Акай попытался превратиться в змею, его проколола фиолетовая молния. Лисара тут же припала к сыну, который хватал воздух. Акай откашлялся, свернулся клубком, искоса поглядел на мать.

– Я беспокоюсь о тебе, родной, давай посмотрим, чем закончится эта вылазка, обещаю, если сестры умрут, ты сможешь убить третью.

– Мама, – скулил Акай, – зачем мне эта бродяга, когда есть они, я хочу хрустеть их телами, я создал ловушку мама, почти все готово. Последний и я смогу воплотить ее в любой момент, мама, почему я должен ждать?

– Потому что я люблю тебя и беспокоюсь.

Лисара превратила хвост в ноги. Положила голову Акая на колени. Он начал душить себя, снова попытался стать змеей.

– Я хочу их, Мама.

Бандерша смотрела на сына затаив дыхание. Акай сжал кулак. Лисара вспомнила, как будучи ребенком, он давил так птенцов ради удовольствия, и то как изголялся над трупом служанки на островах Хайдзен. Тут же бандерша отмела эти мысли.

– Ты слишком часто превращаешься, родной. Так, ты утратишь рассудок.

– Быть таким… Ма-ма это высшее наслаждение, ползти, видеть, охотиться.

– Но мы прежде всего люди, родной.

– Я… я-я-я я не хочу быть человеком, мама, если это значит сдерживать жажду, сдерживать сон.

Лисара было собралась что-то сказать, но, увидев безумный оскал сына, направила дух в руку. Она коснулась ногтем шеи Акая, по телу парня пронеслась фиолетовая молния, которая подсветила все внутренности.

Акай потерял сознание.

– Я беспокоюсь за тебя, родной, – Лисара прижалась к сыну щекой. – Так будет лучше, доверься мне.

(Далай, полдень)

Наэль поцеловал свою младшую сестру. Лиса заболела, как и остальные дети в приюте. Благо Майлин и еще две воспитательницы обладали иммунитетом. Нина, как только вернулась в город, помогала им целыми днями.

– Я скоро приду, – сказал Наэль, еще раз погладил Лису по лбу и вышел из приюта.

Мальчишка зашагал в сторону казарм. Далай стал липким от тумана и таким же бледным и серым, как зараженные жители. По пути мальчишка вспоминал свой сон. Все выглядело как сгустки в полной темноте. Живые кольца, темные пятна, Рюга и клыкастая улыбка. В этом сне ненависть, которая исходила от красной гонкай, гудела в ушах.

«Чешуя? Он схватил ее…, а потом и остальные, первым был Узу?.. Может, я не должен? Нет, я точно буду, но почему?.. Чего-то не хватает». – Наэль так утонул в этих мыслях, что не заметил, как на его пути появился парень в равном кимоно с мятными волосами.

– Ну привет, – сказал Акай.

– С дороги, – шикнул Наэль.

– Ну-ну, не нужно так себя вести, я с предложением.

Мальчишка прошел мимо, подспудно просчитывая, как он будет доставать нож, если мятноволосый решит напасть.

– Она не переживет это, – сказал Акай, – она ведь маленькая, верно?

Наэль достал нож.

– Ну-ну, это ни к чему, я лишь хочу заключить сделку.

– Мне не нужно от тебя ничего.

– Даже жизнь твоей сестры?

– Говори прямо.

Акай улыбнулся, попытался приоткрыть веко разрубленного глаза. Усохший вдвое, он едва двигался. Мятный протянул руку.

– Пожми, и я дам лекарство для твоей сестры.

– Откуда оно у тебя?

– Подарок от хорошего друга, но у меня мало.

– Что тебе с моей руки?

– Хочу подружиться, – Акай расплылся в улыбке. – Это же так просто.

– Ты больной, – Наэль выставил нож, – если не исчезнешь, я нападу.

– Сопля-я-як, я скручу твою шею и…

Акай застыл. Его уши уловили стук сандалий по мостовой. И этот он отличил бы из всех подобных в Далай. К разрубленному глазу будто приложили кочергу. Наэль увидел в переулке Акиду, который едва волок ноги.

Когда мальчишка снова посмотрел на Акая, тот выглядел точно гиена, которая прикидывает, стоит ли ей нападать на льва.

«Слабый, больной, я смогу!» – подумал Акай, он слегка наклонил корпус, представил, как превращается в змею и сжирает капитана целиком. Инстинкты зверя, которые проросли в его человеческой натуре, дали понять, что этот человек враз отсечет ему голову, какой бы толщины она ни была.

– Мое предложение в силе малой, – прошептал Акай, не спуская глаз с Акиды. – Я буду тут ночью.

Акай ломанулся в заборчик справа, когда Наэль посмотрел ему вслед, тот уже перемахнул через двор и скрылся за вторым забором.

Капитан подошел к мальчишке.

– Кто это был?

– Без понятия, – ответил Наэль. – Разве вам можно ходить?

– Я главный стражник, кто-то должен это делать, – проговорил Акида.

«Да он еле ноги переставляет,» – подумал Наэль, глядя как Акида выверяет каждый шаг, будто сомневался, что умеет ходить. Мальчишка почувствовал, что его бьет дрожь, посмотрел на пальцы, – «Я потерял сноровку…»

Вскоре Наэль дошел до Казарм, то и дело он оглядывался по сторонам, но парень с мятными волосами исчез. Мальчишка зашел на лоджию, постучал в дверь.

– Входи, – раздался голос Усика.

Он будто ждал его появления в коридоре. Невысокий знахарь пускал в казармы только его, Нину и Акиду.

– Как они? – спросил Наэль, в очередной раз подумал, что этот человечек расположил к себе всех вокруг за пару дней, даже ему хотелось прыгать от радости, когда Усик улыбался.

– Дышат, – ответил он и ушел обратно в прихожую, где варил снадобья сразу на трех котелках.

Наэль прошагал в комнату, где лежали его друзья. Внутри едва светились тряпичные окна. Хоть в центре и горел костерок, по углам гуляли сквозняки. Все лихорадили. Тощий, Веснушка и Зеленый спали, Тихий и Дракончик заметили друга. Птицелюд попытался что-то сказать. Наэль разобрал только: Мия тае.

– Она еще не вернулась, – сказал он.

– Как босс? – спросил Дракончик.

– Я у них еще не был, но Усик говорит, что живы.

Дракончик облокотился на валик, прокашлялся кровью и исступленно поглядел на платок, где лопались пузырьки, которые еще пару дней назад были в основном из слизи, но теперь выглядели как почти чистая кровь.

– Он за вами ухаживает? – спросил Наэль.

– Да, заходит по пять раз в день, – проговорил Дракончик. – поит всякой дрянью, легчает, но потом…

Мальчишка снова закашлял кровью, попытался лечь обратно. Наэль кинулся ему помочь. На момент они уставились друг на друга, – «Узу точно был первым».

– Все путем? – спросил Дракончик.

– Да…

– От такого да аппетит пропадет, – раздался хриплый голос Тощего с правой кровати. Казалось, что Хиджи не мог похудеть сильнее, на деле на костях гона еще оставалось мясо.

– Согласен, – присоединился Зеленый. – Наэль, поговори с нами, ты приходишь, молчишь и уходишь.

– Что я должен сказать? Выздоравливайте поскорее? А может, все будет хорошо?

– Дурак, – буркнул Дракончик. – Поздоровайся там, скажи че жевал утром, что на улице видал.

Наэль отшатнулся, сел на стул у догорающего костерка.

– Мне сны снятся, – сказал он. – Точнее, один и тот же.

– Как тогда? – спросил Тощий.

– Да, как тогда.

– И что в нем? – спросил Зеленый.

– Мы там умираем… За нее, – Наэль показал в сторону, где была комната Рюги.

– Но что именно там происходит? – спросил Зеленый.

– Да не знаю я. Помню только, что оттуда не сбежать, и…

– Может, это прост фигня? – спросил Дракончик. – Перебоялся а? Такое ж тоже бывало.

Наэль промолчал. Прошла минута.

– Я готов умереть за Сестру, – сказал Тощий.

– Я тоже! – попытался крикнуть Дракончик, но тут же закашлял.

– А я не хочу умирать, – сказал Зеленый, – но, если это ради сестры, или кто-то из них, я тоже готов.

«Я хочу быть с ней…» – подумал Веснушка, который все это время претворялся спящим.

У Наэля защемило сердце.

– Да и к тому же. – Дракончик хихикнул. – это ж значит, что мы тут не подохнем, а? Вот и проверим, какая из тебя гадалка.

Все, кроме Тихого захохотали.

– Эй, Саймо, а ты что думаешь? – спросил Дракончик.

– Не нужно спрашивать о таком, – сказал Зеленый.

– Да ладно, я просто… че он молчит!

– Не надо ссориться, – сказал Веснушка. – Я тоже хочу жить, что в этом такого? Сестра же тут для этого. Вряд ли она захочет, чтобы мы умирали. Я мечтаю вырасти, стать большим человеком и взять Нину в жены.

– Ага, а ты угадай, в кого она втюрилась по самые уши, – буркнул Дракончик и посмотрел на Наэля.

– Я согласен с Фато, – сказал он, – я тоже не хочу умирать, хочу жить тут, быть рядом с Лисой и, чтобы все было хорошо.

– Тогда чего ты вопросы такие задаешь?!

– Я ничего не спрашивал.

– Бесишь. – Дракончик снова заклокотал кровавой мокротой. – нахрен тогда об этом заговорил?

Наэль обмяк на стуле так, будто его прошил залп стрел.

Настала тишина.

– Я не против пожертвовать собой ради Рюги Дае, – сказал Тихий.

– Да, но ты недоговорил, что хочешь бегать за конопатой-белобрысой, – прохрипел Дракончик. – Я одного не врублю, с фига ты за ней так ухлестываешь, что она сделала? Сестры уже урыли кучу бандюганов и крыс половили. Братан Кито как ужаленный постоянно выручают всех, а она кх-кх!.. А она вроде хвоста у них.

– Хватит. – Наэль встал. – Берегите силы.

– Я все понимаю, – сказал Тихий. – Я лишь сказал, на что я готов, и чего я хочу. Пытался быть честным.

– Я надеюсь, что это просто сны. – Наэль пошел к выходу.

– Ты говорил об этом с сестрой, – спросил Тощий напоследок.

– Говорил.

Наэль закрыл дверь.

Глава_31.2

Дойдя до середины коридора, Наэль увидел в дверях Усиочи. Тот кивком пригласил его войти.

– Тебя зовет Рюга Рюга.

– Ради вашего же блага, называйте ее Рюгой, – прошептал Наэль.

Усиочи похлопал глазами, подергал усами, вспомнил все те разы, когда он обращался к сестре по полному имени, и та пыталась его ни то стукнуть, ни то цапнуть. Один раз даже сумела пнуть. И все это сквозь сон. – «А у нее неплохой потенциал борца с иллюзиями… Надо будет сказать, если выживет», – подумал знахарь, продолжая с улыбкой толочь в ступке что-то в ступке.

В комнате стоял запах, похожий на тот, что был комнате с мальчишками, но в нем будто еще витал запах имбиря с мелом. Близнецы лежали головами друг к другу в углу. Рюга поманила мальчишку ладонью, которую еле держала на весу.

– Эй, малой… Я вот думаю. – Рюга начала собираться с мыслями, с трудом продолжила. – Пророчество твое…

– Ты там живая, – сказал Наэль.

– Да плевать мне, на, на себя, с Рю что?

– Ее там не было, это не значит, что она мертва.

– Ладно… топай, тогда.

Гонкай снова погрузилась в липкий полусон, в котором бред был нормой, а временами поблескивали безумные мысли, которые уводили за собой на долгие часы.

– Ну, как сам? – спросил Усик, когда Наэль проходил мимо него.

– Без изменений.

– Вот отвари это на малом огне до кипения, и раздай всем в приюте, отвар позволит им выспаться, но сам не пей, у здорового он может вызвать обратный эффект.

– Понял.

– Не грусти, все не так плохо, как кажется.

Усик прикоснулся к плечу мальчишки. Тот в очередной раз про себя отметил, что знахарь его ни капли не раздражает. Наэль снова прилип к его странному, но складному лицу, с улыбчивыми глазами, смешными тонкими усами и залысинами на лбу.

– Я приду в приют завтра вечером, – сказал Усиочи и подтолкнул Наэля к двери.

На выходе мальчишку встретил Судо Шао. Заместитель судьи еле стоял, опираясь на трость. По пути в казармы он заляпал кровью оба рукава, а черные волосы, обычно запутанные в пучок и скрытые шапочкой, трепались на ветру, как у женщины.

– Она жива, но тебя не увидит, – сказал Наэль и прошел мимо молодого бюрократа, зная, что Усик его не впустит.

(Заповедник Ракшасов)

Мия уже полчаса сидела на коленях возле небольшого пруда, который окутывал туман. В блюдце воды плавали рыбешки желтого цвета. Водоем окружал мох, который из воды переползал на корни столетних деревьев.

Кристу била дрожь от вечернего холода. Она не могла оторваться от глади воды. Будто в полу дреме смотрела в никуда. Изредка ее глаза вспыхивали фиолетовым.

– Пожалуйста, отпустите меня, – проговорила Криста.

– И как ты поняла, что тут кто-то есть? – раздался женский голос из тумана в округе.

– Я вижу, как вы злитесь.

– Злюсь? – Раскатился клокочущий смешок. – Я лишь любуюсь тобой.

– Но я вам не нравлюсь.

– Ты права.

Аяшуа материализовалась из тумана. Женщина-рыболюд села рядом с Мией, положила перепончатую руку ей на плечо, прижалась холодной немного склизкой щекой и вместе с девушкой принялась смотреть в пучину, на которой мелькали круги от падающих листьев.

– Ну и зачем ты пришла в этот лес? – спросила Аяшуа.

– Чтобы спасти жителей Далай.

– Милая, тебе незачем врать мне, да и не выйдет, это твоя цель, но не причина.

– Я понимаю, о чем вы, я оказываюсь думать таким образом.

– Вот это заявление.

Голос рыбоженщины становился все более тихим, вкрадчивым. Мия погружалась в транс, округа темнела, все, что она могла видеть – это гладь воды, которая ограничивалась контуром потемневшей листвы, что прилипла к зеркалу водоема.

– И как же ты предпочитаешь думать об этом?

– Я знаю, что действую для себя, знаю, что за каждым словом и поступком любого живого существа стоит личная выгода. Но, я считаю, что имею право не думать об этом.

– Тогда ты превращаешься в обычную лицемерку.

– Мне все равно. Если благо другого – благо для меня, значит, я могу думать, что действую ради него.

– Ну и зачем так коверкать сущности?

– Так я меньше думаю о себе.

– Вздор и самообман.

– Я не настаиваю.

«Она даже не пытается разозлиться, – подумал Аяшуа. – Верит в то, что говорит.»

– Твой друг уже умер, – прошептала рыбоженщина.

Мия даже не дернула бровью. Аяшуа оскалилась, поняла, что фиалковые глаза девушки украдкой посмотрели на ее отражение и распознали ложь.

– Я вижу твой дар, но ты не признаешь его суть. – губы аяшуа плямкнули над ухом Кристории. – Давай посмотрим на тебя?

Мия наклонила голову, увидела в отражении себя маленькую со стороны. В тот день она собрала в резную шкатулку разных насекомых: червей, жуков и бабочек, живые они пытались вырваться на волю, но девочка сделала так, что никто не мог. Летающим сломала крылья, тем, кто быстро ползал или прыгал – оторвала лапы. Через линзу, которую она украла из мастерской отца, девочка разглядывала их.

«Лишь грустит? – подумала Аяшуа. – Может, она умеет противиться гипнозу?.. Нет. Она просто такая.»

– Я была не права, – сказала Мия. – Мне жаль. Больше я так не делаю.

– А если от смерти этих гадов будет зависеть жизнь твоих товарищей?

– Тогда буду.

– Вот как?

– Да, я размышляла об этом и решила принять то, что для меня жизни не равны.

– Выдумываешь вздорные правила и подстраиваешься как обычная гадина, и сколько ты готова погубить низших жизней ради одной высокой?

– Сколько понадобится.

– Надо полагать, и одного айна другому предпочтешь?

– Скорее всего.

– Ты такая же гадина, как те, кого ты мучила в детстве.

– Признаю.

Аяшуа раздраженно махнула рукой, и наваждение искалеченных насекомых исчезло.

– Лучше скажи мне, как ты выбрала перья? Твой брат вот оказался куда смышленее, клыки и крылья, погляди какие.

Аяшуа снова повела пальцем. Мия увидела своего старшего брата, рядом с которым вилась пара молодых драконов размером с телегу, верные как выдрессированные собаки они выполняли любую его прихоть.

– Разве это не разумно? Сильные существа, но ты выбрала перья, чем не глупость?

– Я не знала, – прошептала Кристория.

В ее памяти вспыхнуло поле трупов, которых клевали птицы всех мастей. Вороны, мелкие серые пташки размером с пол кулака и мохнатые коршуны, что вырывали ребра.