Текст книги "Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии"

Автор книги: Виктор Пилипко

Соавторы: Джаббар Халилов,Рустам Сулейманов,Юрий Буряков,Геворг Тирацян,Галина Шишкина,Отар Лордкипанидзе,Маргарита Филанович,Юрий Заднепровский,Александр Никитин,Вадим Массон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 60 страниц)

Бытовая утварь. Одежда (табл. XX). Посуда изготовлялась не только из глины. Иногда материалом для ее производства служил камень. Каменные сосуды имели следующие формы: маленькие горшкообразные сосуды с крышкой, вазы на украшенной спиральным орнаментом ножке, неглубокие тарелки с ручкой в виде бараньей головки и т. д. (Казиев С.М., 1949, с. 23–24; Халилов Дж. А., 1959, с. 89–91; Исмаилов Г.С., 1973, с. 90–101). Для помола зерна использовали каменные зернотерки в основном ладьевидной формы. Известны также каменные ступки. Из глины изготовляли переносные очаги, очажные подставки и т. п. Ткани, использовавшиеся для пошива одежды, практически до нас не дошли. О покрое одежды дают некоторое представление изображения людей на бронзовых поясах (Халилов Дж. А., 1962, с. 79, 82, 86). При раскопках встречено некоторое количество фибул и пуговиц.

Украшения изготовляли из бронзы, сурьмы, полудрагоценных камней. Большое распространение получили цельнолитые браслеты с сомкнутыми или несомкнутыми концами и с рубчатой поверхностью. Встречаются также браслеты, между концами которых вставлена большая круглая сердоликовая бусина. Височные кольца изготовлялись из бронзовой проволоки; их носили подвешенными на металлической цепочке или ремешке. Пояса и венчики делали из листовой бронзы. Пояса очень часто покрывали сложным чеканным орнаментом (геометрические формы и изображения животных). Серьги, обычно бронзовые, снабжены иногда ажурной прорезной подвеской-шариком. Некоторые подвески из сурьмы имеют на лицевой стороне сложный геометрический орнамент.

Погребальные памятники и обряд захоронения. Ведущими типами погребальных памятников в эпоху раннего железного века являются курганы, каменные ящики и грунтовые погребения. Захоронения покойников под курганами – обряд, широко распространенный на данной территории в предшествующие эпохи. Насыпь курганов земляная, каменная и смешанная. Под ними встречаются могилы, врытые в грунт, гробницы в виде каменных ящиков и могильные камеры, покрытые бревенчатым накатом (Рёсслер Э., 1905, с. 15–18; Гуммель Я.И., 1931; 1939, с. 65–66; 1940б, с. 8–69; Джафарзаде И.М., 1941; Казиев С.М., 1949; Асланов Г.М., Ваидов Р.М., Ионе Г.И., 1959, с 90–98; Нариманов И.Г., 1958, с 44–47; Халилов Дж. А., 1959, с. 46–60). Курганы с земляной насыпью – круглые или овальные в плане. Высота их различна. Под пятью курганами, обследованными в Мингечауре, оказались прямоугольные грунтовые камеры длиной около 10 м, шириной 6–7 м и глубиной 2,5–4,5 м. Пол, часть стен покрыты циновками. Камеры перекрыты толстыми балками, опиравшимися на подпорные столбы. В курганах находился богатый инвентарь, покойника сопровождали и лошади, число которых иногда доходило до шести (Асланов Г.М., Ваидов Р.М., Ионе Г.И., 1959, с. 102–114). Курганы с земляными насыпями, исследованные в других районах Азербайджана, дали почти аналогичную картину (Кушнарева К.Х., 1957, с. 147). Наиболее ярким примером курганов с каменной насыпью может служить Ходжалинский курган 11. Здесь под насыпью находился каменный ящик, в котором лежал погребенный. Среди инвентаря – агатовая бусина ассирийского царя Ададнинари II (807–788 гг. до н. э.) (Пассек Т.С., Латынин Б.А., 1926, с. 53–66; Мещанинов И.И., 1926, с. 107–111; Джафарзаде И.М., 1941, с. 15–26). Из курганов со смешанной каменно-земляной насыпью особенно полно исследованы Арчадзорские курганы (Кушнарева К.Х., 1957, с. 136–137). Под насыпью в каменных ящиках больших размеров находились коллективные захоронения. Один из костяков вытянут, а остальные (видимо, сопровождавшие его) в сидячем положении. В ящике – богатый погребальный инвентарь: керамические сосуды (лепные и изготовленные на гончарном круге), бронзовые предметы (кинжалы, мечи, удила, наконечники стрел, боевые вилы, секира, украшения и т. д.).

Наиболее распространенными, однако, были погребения без курганных насыпей (в каменных ящиках и грунтовых могилах). Каменные ящики обследованы в нагорных и предгорных районах Малого Кавказа, в Нахичеванской АССР, Нагорном Карабахе, на Апшероне и других районах Азербайджана (Гуммель Я.И., 1939, 1940а; Кесаманлы Г.П., 1965, с. 32–41; Алекперов А.К., 1960, с. 249–262; Абибуллаев О.А., 1961, с. 27–37; Джафарзаде И.М., 1948, с. 83). Каменные ящики сооружались из необтесанных плит известняка и сверху покрывались такими же плитами. Они имели различные размеры. В каменном ящике обычно находился один погребенный. Положение костяка могло быть самым различным (вытянут, на спине; скорченный на правом или левом боку; изредка в сидячем положении). В нахичеванских каменных ящиках обычно вместе с погребенным захоронена лошадь. Инвентарь состоит, как правило, из керамических сосудов, оружия, украшений.

Грунтовые могилы также достаточно обычны. Они обнаружены в Мингечауре (Казиев С.М., 1949, с. 9–43; Асланов Г.М., Ваидов Р.М., Ионе Г.И., 1959), Варданлы (Казиев С.М., 1962а, с. 217), Казахском (Халилов Дж. А., 1958, с. 29–40), Шамхорском (Кесаманлы Г.П., Джафаров Г.Ф., Гусейнов М.А., Асланов Г.Г., 1978, с. 25–26) и других районах. Все могилы четырехугольные в плане (иногда с округленными углами), засыпаны землей, захоронения в них – одиночные, скорченные (на правом боку) или вытянутые, головой чаще всего ориентированы на северо-запад. Погребальный инвентарь состоит из керамики, оружия и украшении.

Культовые предметы и сооружения. Единственным сооружением, которое можно определить как культовое, видимо, является сооружение, обнаруженное на Сарытепе у г. Казаха (Халилов Дж. А., 1960, с. 69–70; Нариманов И.Г., 1959; 1960б). Здание имеет площадь 41,1 кв. м, перекрыто двускатной крышей. Приблизительно в середине здания находится своеобразный алтарь с глинобитными низкими стенами. С восточной стороны стена сравнительно низкая, с западной – более высокая с тремя низкими глиняными столбиками. В середину каждого из них вставлены шесты, обмазанные глиной. Снаружи и западная стена, и столбики покрыты лепными узорами в виде переплетенных солярных знаков. Все они обожжены. Рядом находились грубо вылепленные из глины фигурки: голова безрогого барана и двойная голова (на одной шее) – барана и кабана. Вокруг алтаря и вдоль северной и южной стен имеются полукруглые углубления, в которых стояли сосуды с продуктами. На полу обнаружены различные сосуды, в том числе своеобразный сосуд: два сообщающихся кувшина с изображением змеи на ручке.

Видимо, связаны с культом и глиняные штампы – пинтадеры (Халилов Дж. А., 1960а, с. 73; Нариманов И.Г., Халилов Дж. А., 1962, с. 6; Нариманов И.Г., 1973, с. 114–130). Рабочая часть штампов круглая или прямоугольная. Основу почти всех изображении на ней составляет свастика, выполненная нарезными желобчатыми линиями. Пинтадеры (за одним исключением) имеют прямую ручку (Нариманов И.Г., 1973, с. 119). Функциональное назначение сосудов – объект дискуссий. Их считали знаками собственности (Асланов Г.М., 1953, с. 563), печатями для опечатывания складов, зерновых ям, кюнов и т. д. (Казиев С.М., 1962а, 156, 170). Более предпочтительным является мнение о том, что они использовались для орнаментации священных хлебцов (Нариманов И.Г., 1973, с. 130).

Видимо, культовое назначение имеют некоторые сосуды – зооморфные, антропоморфные, сообщающиеся.

Предметы искусства. Высокого уровня достигло прикладное искусство. Самыми яркими образцами его являются бронзовые пояса (Халилов Дж. А., 1963, 68-108). Они украшены как геометрическим орнаментом, так и сюжетными изображениями. Чаще всего воспроизводились сцены охоты, борьба человека со львом, телега, запряженная волами, отдельные животные (олени, львы), птицы, змеи, фантастические животные. К сожалению, семантика этих изображений еще не исследована. Уникальными образцами прикладного искусства могут считаться также зооморфные и антропоморфные керамические сосуды с животными и птицами; ручки и носики сосудов завершались изображением головы человека или животного.

* * *

Рассматриваемая эпоха в истории племен, населявших в древности территорию Азербайджана, исследователями обычно определяется как время разложения первобытнообщинных отношений, канун становления классового общества и государства. Одной из форм проявления этого процесса явилось создание племенных союзов. Важную роль играли и внешние факторы: становление в непосредственной близости от рассматриваемой территории сначала государства Урарту и несколько позднее – Манну, Мидии, ахеменидского Ирана, а также движение скифских племен с севера не могли не сказаться на социально-экономической и политической ситуации в восточном Закавказье.

Закавказье в античную эпоху

Глава четвертая
Западное Закавказье

Колхида в IV–I вв. до н. э.

(О.Д. Лордкипанидзе).

Со второй половины IV в. до н. э. в развитии материальной культуры Колхиды наступил резкий перелом. Вторая половина IV в. до н. э. – первая половина III в. до н. э., видимо, могут считаться переходным периодом, вторая половина III–I в. до н. э. (иногда не совсем точно называемые позднеэллинистическим периодом) – время, когда в культуре данного региона появляется и развивается ряд новых черт. Уже в переходный период на территории Колхиды начинают вырисовываться два различных культурных ареала – приморская часть и восточные районы. Традиционные черты в культуре сильнее сохраняются в восточной, горной части Колхиды (см. рис. 1).

Источники. Письменные источники по истории Колхиды IV–I вв. до н. э. не очень значительны. Некоторые сведения по началу периода содержатся в «Периегесе» Псевдо-Скимна. Фрагменты из этого труда сохранились в «Перипле Понта Евксинского» неизвестного автора (V в. н. э.) (подробнее см.: Инадзе М.П., 1968, с. 70 и сл.). Наиболее значительная информация может быть получена путем анализа сочинения Страбона (Каухчишвили Т.С., 1957; Инадзе М.П., 1968, с. 75 и сл.), а также античных авторов, описывавших борьбу Митридата VI Понтийского с Римом, особенно последние этапы этой борьбы (подробнее см.: Немировский А.И., 1980, с. 154 и сл.; Шелов Д.Б., 1980, с. 199 и сл.). Некоторые сведения могут дать сочинения географического характера греческих и латинских авторов более позднего времени (Помпоний Мела, Плиний Старший, Клавдий Птолемей). Археологические материалы для характеристики периода получены главным образом из раскопок Вани и Эшерского городища, а также нескольких некрополей.

Поселения (табл. XXI). Хотя наличие значительного числа сельских поселений и городов на территории Колхиды рассматриваемого периода не вызывает сомнения, археологически они исследованы чрезвычайно недостаточно. Сельские поселения практически не изучены. Города еще только начинают изучаться. В приморской части Колхиды сколько-нибудь значительные материалы получены только при раскопках Эшерского городища (Шамба Г.К., 1980). Площадь его 4 га; оно занимало холм, расположенный на расстоянии более 1 км от моря. С двух сторон холм практически неприступен, однако можно предположить, что стены окружали его со всех сторон. Ясно различимы две террасы. Верхняя была заселена и в предшествующее время, нижняя – видимо, только начиная с эллинистической эпохи. Раскопки вскрыли некоторые участки городских укреплений и (частично) несколько зданий общественного назначения. О городах глубинной части Колхиды наиболее полное представление дают раскопки Вани (Вани, I–V). Основные строения (храмы, святилища, алтари, общественные здания) располагались на треугольном в плане холме, разделенном на три террасы и обнесенном мощными стенами (площадь 6-12 га; см.: Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 72). В северной части находились городские ворота, построенные в III в. до н. э.; видимо, можно предполагать, что Вани представляли собой город, являвшийся храмовым центром (тип города, хорошо известный по всему Переднему Востоку в эллинистическое время). Обширное поселение, обслуживавшее храмовый центр (Личели В.Т., 1977), открыто в низменной части нынешнего пос. Вани у слияния рек Сулори и Риони (его площадь, видимо, 20–25 га). Можно полагать, что именно этот город имел в виду Страбон (XI, 2, 17), рассказывая о разграблении святилища богини Левкотеи сначала боспорским правителем Фарнаком, затем Митридатом Пергамским (Лордкипанидзе О.Д., 1971; иная точка зрения см.: Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 72). Следы двукратного разгрома засвидетельствованы археологически. После первого из них жизнь теплилась только на верхней террасе, которая была поспешно обнесена стеной. Однако после второго нашествия она прекратилась и там.

Фортификация (табл. XXII). Укрепления Вани были возведены в III в. до н. э. (подробнее см.: Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 61 и сл.). Стены «верхнего» города были выполнены из сырцового кирпича, на каменном цоколе, высотой 1,1 м. Кладка его панциря, фасадные части состоят из трех рядов хорошо отесанных и подогнанных квадров, пространство между панцирями заполнено забутовкой (рваным камнем и булыжником на глине). Толщина цоколя 2,80 м, размеры квадров панциря 0,5×0,5×0,3 м. «Нижний» город также, видимо, был обнесен стенами аналогичного устройства (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 72).

В ходе исследования укреплений «верхнего» города выявлены и изучены остатки городских ворот и системы укреплений, прикрывавших их. С запада стены у крепостных ворот примыкали к отвесной скале, а с востока они были фланкированы башней. Поверхность грунта здесь выровнена каменными «подушками». Сохранившаяся западная половина крепостных ворот имела длину 3 м, ширину 2,8 м, сохранившуюся высоту 1,9 м. Возведена она насухо по двухпанцирной системе из хорошо отесанных и подогнанных квадров. Забутовка представляет собой также регулярную кладку, где для нивелировки рядов, возведенных одновременно с панцирями, использован глиняный раствор. Фундамент стены впущен в скальный грунт. Верхняя часть укреплений ворот была выполнена из сырцового кирпича (размер 0,52×0,26×0,09 м).

У входа сохранился мраморный постамент для (несохранившейся) статуи богини-хранительницы. Неглубокий вертикальный паз по боковой стене служил для спуска железной решетки-катаракты, замыкавшей вход во время опасности. Еще дальше, на каменном пороге, сохранились дугообразные царапины от вращения обитых железом деревянных дверей. Северные ворота города были предназначены для пешеходов, т. е. представляли собой так называемые малые ворота. С востока почти вплотную к воротам примыкала полукруглая в плане башня диаметром около 12 м, выступавшая за гладь стены на 4 м. Она также выполнена в двухпанцирной системе, фундамент впущен в скалистый грунт, внутреннее помещение заполнено землей, что придавало башне монолитность. Кладка башни не связана кладкой городской стены (как советуют античные полиоркетики). Вполне возможно, что на верхней платформе этой башни была позиция для катапульт. На расстоянии 30 м от башни выявлена вторая (сохранился только цоколь).

Внутри за крепостной стеной сохранился каменный фундамент удлиненного в плане здания с сырцовыми стенами и черепичной кровлей, служившего, вероятно, казармой или арсеналом для стражи, охранявшей ворота.

Архитектурный комплекс городских ворот построен по всем правилам эллинистической фортификации. Строительная техника, конструктивное устройство ворот, основанное на принципе дипилона, и вся система обороны, несомненно, восходят к греко-эллинистическому началу. Но вместе с тем довольно отчетливо выступают особенности, наличие которых, несомненно, обусловлено местными традициями. К таковым следует отнести статую богини – хранительницы города, воздвигнутую с наружной стороны у входа.

Укрепления Эшерского городища (Шамба Г.К., 1980, с. 13 и сл.) были возведены во II–I вв. до н. э. Они выявлены на двух участках. Стены имеют толщину 1,8–2 м. Цоколь стен выложен из камня (булыжники и рваные известняковые плиты). Камни составляли панцирь, внутреннее пространство заполнялось бутовым камнем, глиной и битой керамикой. Верхняя часть стен была, по всей вероятности, выполнена из сырцового кирпича. С внутренней стороны к стене пристроено несколько небольших помещений, в которых, видимо, располагался караул. Башни имели почти прямоугольную форму. Две из них выступали за гладь стен, одна практически не выступала. Для строительства башен использовались необработанные валуны и известняковые квадры (во вторичном использовании). Наружные части стен башен сложены из камней более крупных размеров. Промежутки между камнями заполнялись глиной, битой керамикой, поверх наливался высококачественный известковый раствор. Расстояние между башнями несколько более 30 м. Можно думать, что перед стенами (на расстоянии 5-10 м от них) находился ров.

Застройка (табл. XXIII, XXIV). Характер застройки поселений Колхиды рассматриваемого времени может быть представлен только на основе застройки «верхнего» города Вани. На территории города открыто несколько сооружений. К основной стене городских ворот с внутренней стороны пристроено небольшое культовое здание, открытое с восточной стороны. У западной стены, точно посередине, воздвигнут каменный алтарь, вокруг которого были найдены приношения – 23 сосуда: миски, одноручные и двуручные кувшины, украшенные красными поясками, и пять амфор. Все сосуды являются местными изделиями. Две амфоры были полны просом, игравшим важную роль у грузинских племен в ритуале, связанном с божеством плодородия. К этому в целом небольшому храмику-святилищу ведет мощенная мелким булыжником мостовая длиной 18 м и шириной 2 м.

На нижней террасе в 100 м к юго-востоку от городских ворот располагался довольно обширный храмовый комплекс, занимающий примерно 800 кв. м. Он состоял из башнеобразного здания, жертвенной площадки, ступенчатого жертвенника, колонного зала и специального помещения для приношений (огромные пифосы, наполненные различными злаками).

Сложный архитектурный комплекс расположен в южной части центральной территории. Главным было святилище с мозаичным полом и каменным столбом-алтарем, вокруг которого обнаружены бронзовые сосуды, украшенные фигурками орлов, великолепной статуэткой крылатой богини Ники и горельефными изображениями божеств круга Диониса и его спутников (Ариадна, Пан, Сатир, менады). Обнаруженные там же огромный колхидский пифос и около 40 амфор для вина (представляющих собой «зедаше», т. е. подношение) свидетельствуют, что святилище было посвящено богу виноделия и виноградарства.

С западной стороны этого святилища обнаружены сильно разрушенные остатки прямоугольных залов, в развалинах которых найдены обломки терракотовой маски (Диониса?) и бронзовых сосудов (канделябры?). В одном из залов сохранились остатки алтаря, сложенного из прямоугольных плит. Обращает на себя внимание, что в некоторых помещениях скала (на которой построены эти здания) оставлена без облицовки и, видимо, являлась объектом почитания.

С северной стороны к «зданию с мозаичным полом», видимо, примыкали монументальный «алтарь» со ступеньками, дошедший до нас в сильно разрушенном виде (сохранились параллельные ряды стен из рустованных квадров), прекрасно обработанные прямоугольные плоские (в среднем 1,00×0,65×0,30 м) плиты (составные части ступенек), довольно крупных размеров хорошо отесанные камни кубической формы (0,8×0,7×0,6 м), архитрав (длиной 2,70 м), базы колонн аттического типа (диаметром 0,5 м) и др. В развалинах же «алтаря» найдены две капители из местного известняка, одна украшенная нетрудным скульптурным изображением богини, а другая – аканфовыми и пальмовыми листьями и рельефной розеткой на выступающем карнизе.

К алтарю направлен (с запада на восток) высеченный в скалистом грунте «канал» (длиной 18 м), замыкающийся множеством ям, овальных и круглых, видимо, ритуального назначения. Некоторые из них (круглые с желобком для слива), возможно, служили для возлияний и представляли собой «жертвенные ямы», предназначенные для культа хтонических божеств. Другие ямы, по всей видимости, являлись хранилищем для приношений («зедаше»), таких, как хлебные злаки. Можно предположить, что весь этот культовый комплекс (еще не раскопанный полностью), составной частью которого был и храм «с мозаичным полом» в честь божества виноделия, предназначался для сложного и многообразного ритуала почитания культа земли, плодородия и всевозможного изобилия.

Целый ряд сооружений открыт в северной части центральной террасы – одной из важнейших частей древнего города. Особый интерес представляет так называемый круглый храм. Установлено, что на этом месте первоначально находилось прямоугольное здание, возможно, аналогичное по плану с привратным святилищем. От этого здания сохранились западные и восточные стены, сложенные из великолепно отесанных прямоугольных, плотно пригнанных насухо плит, а также высеченные в скалистом грунте гнезда для каменных квадров фундамента, по которым удалось восстановить первоначальный план прямоугольного здания: его длина равнялась 11,4 м, а ширина 10,4 м. Толщина стен 3 м. Пол был выложен плитами разных размеров.

В конце III в. до н. э. на прямоугольном фундаменте было построено круглое, видимо, башнеобразное в плане здание (внутренний диаметр 5,4 м). О культовом назначении его свидетельствует вотивный тарапан, найденный при раскопках.

Пока что трудно представить архитектурные формы храма. Однако едва ли было бы правильным восстановить это здание по принципу эллинистических круглых храмов, хотя использование конструктивных особенностей последних вполне вероятно. С этой точки зрения представляют, несомненно, большой интерес находки каменных плит трапециевидной формы с выбранными четвертями (средний размер плит 90×20 см при ширине 12 см) – кессон крыши потолка круглого здания. Совершенно очевидно, что их применение связано с влиянием строительной техники эллинистической архитектуры. С круговым храмом был связан, по-видимому, «священный амбар», где найдены около 40 колхидских амфор с пшеницей и просом. Открыты также остатки «абсидального здания», общественные сооружения с черепичной кровлей. Удалось восстановить и способ перекрытия, оказавшегося довольно оригинальным и неизвестным до сих пор среди памятников классической и эллинистической архитектуры: керамиды (50×60; 52×64 см) сверху перекрываются такой же плоской черепицей, а желобчатые (т. е. калиптеры) уложены лишь по краям в перевернутом виде и тем самым служат водостоком.

В западной части центральной террасы открыто еще одно культовое сооружение – алтарь, довольно оригинальный и необычный. Алтарь представляет собой сложный архитектурный комплекс, состоящий из двух пристроенных к оградной стене (толщиной 1,5 м) великолепно отесанных и тщательно пригнанных друг к другу прямоугольных каменных блоков: к прямоугольной платформе (4,45×3,90 м) с восточной стороны примыкает ступенчатое сооружение – алтарь с шестью прямоугольными и столькими же полукруглыми ступеньками. Восточная часть алтаря дошла до нас в сильно разрушенном; виде, но тем не менее, реконструкция ее не вызывает сомнения.

В развалинах алтаря и по всей прилегающей площади разбросаны многочисленные фрагменты бронзовых скульптур (или скульптурной композиции).

К юго-западу от алтаря зафиксированы развалины небольшого помещения (площадь примерно 6×5 м), сложенного, по-видимому, из деревянных брусьев с глиняной обмазкой. Под завалом глиняных обмазок (с отпечатками деревянных брусьев и досок) найдены самые разнообразные предметы. По всей площади были разбросаны глиняные пирамидальные грузила разных размеров для вертикального ткацкого станка (всего 87 штук), керамика, бусы, наконечники копий, кинжалы, бронзовые умбоны, серебряные украшения (медальоны, статуэтки) и т. д. Можно предположить, что это здание служило сокровищницей.

На центральной террасе было, по-видимому, воздвигнуто еще одно монументальное здание, которому принадлежат скульптурные львиные головы, высеченные из местного белого известняка, две из которых представляют собой часть симы с водостоком. Все они были одинаковых размеров: длина 70 см, высота 45 см, ширина 36 см. Одна сохранилась полностью с конструктивной частью, по которой осуществлялось крепление с карнизом. Аналогичные скульптуры львиных голов характерны для декоративного решения водостока в классической и эллинистической греческой архитектуре. Скульптурные водосточные львы из Вани, несомненно, являются частью карниза монументального сооружения храмового типа и могут служить убедительным доказательством сильного влияния строительных приемов греческой архитектуры.

На самой вершине холма, с самого начала служившей священным участком, в III–I вв. до н. э. был воздвигнут монументальный алтарь, представлявший собой каменную платформу (шириной 16 м и длиной 9 м), к которой вела лестница с восточной стороны (зафиксировано восемь ступенек). Алтарь занимал главенствующее положение на вершине холма, укрепленном мощными оборонительными стенами.

Открытые на Эшерском городище здания общественного назначения имеют гораздо более примитивный характер. Здесь выявлены остатки «казармы» (Шамба Г.К., 1980, с. 10) и плохо сохранившиеся части двух других зданий, одно из которых находилось на нижней террасе и имело деревянные колонны.

Строительная техника и архитектура. В строительстве Колхиды эллинистического времени использовались камень (разных пород), сырцовый кирпич, дерево, черепица. Из камня выкладывали фундаменты (иногда они заглублялись в скалистый грунт) и цоколи практически всех сооружений (здания общественного назначения, башни). Иногда цокольная часть зданий общественного назначения выкладывалась (как и в городских стенах) в виде двух панцирей, пространство между которыми заполнялось бутом. Сами стены обычно делали из сырцового кирпича. На Эшерском городище зафиксирована штукатурка (глиняная) и следы полихромной росписи. Для перекрытий использовали дерево (в Вани зафиксированы остатки балок и стропил) и черепицу (чаще всего местного производства). В Эшерах найдены остатки деревянных колонн, а в Вани – деревянные стояки дверей. Полы делали из каменных плит, иногда они были глинобитными, изредка – мозаичными (выкладывались из гальки). В Эшерах зафиксировано существование водопровода с керамическими трубами.

Изучение архитектурных памятников Ванского городища со всей очевидностью показывает, что местные зодчие были хорошо знакомы с достижениями эллинистической архитектуры и градостроительства. Влияние греческой архитектуры в первую очередь сказывается в строительной технике: рустованные блоки, широкое использование кровельной черепицы, появление мозаичных полов. Можно отметить также внедрение элементов ордерной архитектуры: баз аттического профиля, капителей коринфского (наиболее популярного в эллинистическую эпоху) ордера, архитровов. С этим же связано и использование сим в виде голов львов, кессонных потолков и т. п.

Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что влияние эллинистической архитектуры шло в первую очередь по линии внедрения элементов ордера в качестве декоративных систем, в то время как сами конструкции оставались часто традиционными. Планировка святилищ и иного типа общественных сооружений Вани не имеет серьезных точек соприкосновения с планировкой греческих храмов. Строительство башнеобразных сооружений в качестве святилищ, возможно, связано с традициями древнего Востока. Кроме того, в самом Вани существует и развивается и местная строительная техника, и кладка стен. Для них характерны разной величины грубоотесанные, в основном плоские плиты, сложенные на глине. Так построено большинство зданий на центральной террасе, в том числе так называемое 17-метровое здание, а также южная стена святилища с мозаичным полом, так называемое сооружение с контрфорсами и др.

Хозяйство. Торговля. Сельское хозяйство продолжало оставаться основой экономики Колхиды. При археологических раскопках неоднократно находили остатки проса и пшеницы (в Вани, окрестностях Кутаиси, Нацихвара, Эшери, Сванетии). Просо традиционно, до широкого распространения кукурузы было основной зерновой культурой западной Грузии. Природные условия Колхиды способствовали высоким урожаям этого злака (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 92 и сл.). Особое место занимали виноградарство и виноделие. Косточки винограда местного сорта «качичи» были обнаружены при раскопках Сухуми (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 97). Несомненным является широкое распространение садоводства (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 97–98). Видимо, возделывались здесь и оливки (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 97). Из технических культур наиболее популярен был лен, на распространение которого, помимо экономических факторов, оказывало влияние то обстоятельство, что лен был хорошо приспособлен к природным условиям Колхиды (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 95 и сл). Популярной была также конопля (там же, с. 96). Меньшую роль играло животноводство, преимущественной зоной развития которого были предгорья (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 99). При раскопках Вани обнаружены кости коровы, барана, свиньи (Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 43).

В ряде мест Колхиды обнаружены следы производства по переработке сельскохозяйственной продукции. В частности, на Эшерском городище выявлены фрагментированные мукомольные жернова (Шамба Г.К., 1977, с. 28; 1980, с. 45), однако в гораздо большем количестве – зернотерки (Шамба Г.К., 1980, с. 44–45). В районе Пичвнари (с. Зенити) была найдена высеченная в скале виноградная давильня (Инадзе М.П., 1968, с. 190). Показательным является тот факт, что при раскопках одного из храмов Вани обнаружен вотивный тарапан. При раскопках Эшерского городища найдены железные ножницы для стрижки овец (Шамба Г.К., 1980, с. 59). Видимо, широко было развито ткачество. Особенно славились колхидские льняные ткани (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 103). В различных местах Колхиды найдены большие пирамидальные грузила, которые служили подвесками вертикального ткацкого станка. Характерно, что в слоях предшествующего времени (VI–V вв. до н. э.) они не встречаются (Инадзе М.П., 1968, с. 195). Можно говорить также о существовании косторезного ремесла.

Важнейшее место в ремесленном производстве Колхиды занимали производство металла и металлообработка. К сожалению, до сего времени не обнаружены остатки металлургических и металлообрабатывающих мастерских того времени. Только при раскопках Вани найдены железные кузнечные клещи (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 102). О характере этих видов ремесла можно судить только на основе многочисленных остатков железных орудий труда и оружия. Не подлежит сомнению высокий уровень колхидского ремесла, мастера которого знали все основные технологические процессы, известные в Средиземноморье. Продолжало развиваться и ювелирное дело (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 102 сл.). Бесспорно развитие камнеобрабатывающего, а также плотницкого и столярного ремесел. Можно говорить о значительном подъеме в IV–I вв. до н. э. гончарного ремесла Колхиды. Керамические мастерские того времени почти не известны, о высоком уровне этого ремесла можно судить на основании изучения местной керамики. С III в. до н. э. наступает резкий перелом в развитии колхидской керамики. Наряду с керамикой, которой присущи чисто местные формы и орнаментация, колхидские (возможно, и приезжие греческие) гончары начинают изготовлять также сосуды греческих типов (миски, рыбные блюда, кубки типа канфаров, веретенообразные бальзамарии, подражания краснолаковой керамике) (Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 191). Появляются местные расписные сосуды (Кахидзе А.Ю., 1977, с. 12). В это время начинается также выпуск местной керамической тары античного типа. Это так называемые «амфоры коричневой глины». Один из производственных центров по производству керамической тары, видимо, находился на северо-востоке Колхиды, поскольку на Эшерском городище выявлены керамический брак и ошлакованные амфорные фрагменты (Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 190–191). Очень большой интерес представляют сведения о находке у устья Шицкуара остатков гончарной печи и обломков амфор, в частности с клеймом Διοσχου на ручке (Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 191).