Текст книги "Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии"

Автор книги: Виктор Пилипко

Соавторы: Джаббар Халилов,Рустам Сулейманов,Юрий Буряков,Геворг Тирацян,Галина Шишкина,Отар Лордкипанидзе,Маргарита Филанович,Юрий Заднепровский,Александр Никитин,Вадим Массон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 60 страниц)

На раннем этапе торгово-экономических связей греческого мира с Колхидой отчетливо выступает активная роль восточногреческих торгово-ремесленных центров. В археологических материалах из раскопок прибрежных поселений Колхиды (Батуми и его окрестности, Кобулети-Пичвнари, окрестности Поти, Эшера) зафиксированы следующие группы восточногреческой керамики: «полосатая ионийская керамика», «родосско-ионийская» и стиля «фикеллюр». Единичные их находки известны и во внутренних районах. Греческая керамическая тара представлена главным образом амфорами конца VI в. до н. э. (хиосские «пухлогорлые», лесбосские и его круга, со стаканообразными доньями и др.). Амфоры этого периода еще не известны во внутренних районах. К импортным изделиям из восточногреческих центров конца VI – начала V в. до н. э. относятся и золотые перстни-печати, найденные в Вани (Лордкипанидзе М.Н., 1975а, б).

Заметим, что во второй половине VI в. до н. э. в Колхиду завозились те же предметы из тех же производственных центров, что и в остальные области Понта Евксинского. Поэтому ионийский импорт в Колхиде следует рассматривать как частицу общей (понтийской) системы экономических связей восточногреческих центров с Причерноморьем. Ведущая роль в этих связях, как известно, отводилась Милету, поддерживавшему тесные связи со своими понтийскими колониями. Значительную роль играли Хиос, а также Самос. С середины VI в. до н. э. начинается проникновение в Колхиду и аттического импорта. Однако имеющиеся в настоящее время археологические материалы еще не дают основания предполагать сколько-нибудь значительные (особенно по сравнению с Северным Причерноморьем) экономические связи Афин с Колхидой в VI в. до н. э., хотя за последние годы участились находки аттической чернофигурной и чернолаковой керамики последней четверти VI в. до н. э. в приморской полосе (Пичвнари, Симагре, Эшера), а один случай (обломок чернофигурного килика) зафиксирован и в восточной Грузии (поселение Ховлэ). Распространению аттического импорта в этот период, вероятно, способствовало установление политического влияния Афин в Геллеспонте.

После некоторого ослабления торговых связей в начале V в. до н. э. (в связи с греко-персидскими войнами) с 70-х годов V в. до н. э. начался новый подъем торговли греческого мира с Колхидой, продолжавшийся до последней четверти IV в. до н. э. уже под полной гегемонией Афин. К этому времени в археологических материалах можно усмотреть появление в Колхиде организованных аттических торговых поселений типа эмпория. Такое поселение существовало в Кобулети-Пичвнари, о чем свидетельствует довольно обширный могильник, отражающий этническую структуру городища. Большинство погребений принадлежит местному населению. На могильнике открыт и участок с типично греческим образом захоронений. В отдельных погребальных комплексах встречаются хиосские и фасосские амфоры. Особенно многочисленна и разнообразна находимая в этих погребениях греческая керамика, в подавляющем своем большинстве аттическая (Кахидзе А.Ю., 1975). Обособленный, греческий участок могильника Кобулети-Пичвнари возник не ранее середины V в. до н. э. и прекратил существование в конце IV в. до н. э., т. е. функционировал именно в тот период, когда Афины занимали доминирующее положение в торговле с Колхидой.

К началу активизации афинской торговли (последовавшей сразу же после победоносного окончания греко-персидских войн), т. е. ко второй четверти V в. до н. э., относятся находки в Вани в богатом погребении знатной колхидянки первоклассных образцов аттической художественной торевтики: бронзовых патер с антропоморфной ручкой и ойнохои, серебряного арибалла с гравированным фризом (шествие сфинксов, в изображении которых прослеживается влияние греческих вазописцев краснофигурной техники – Сотада и Пистоксена) и др.

Аттическая поздняя чернофигурная (килики группы Каймона), а также краснофигурная и главным образом чернолаковая керамика (килики, скифосы, канфары, аски, сетчатые лекифы, рыбные блюда, солонки и др.) в V–IV вв. до н. э. распространяются в Колхиде почти повсеместно. Наряду с аттическими керамическими изделиями в Колхиду поступают и греческие высокосортные вина, а возможно, и оливковое масло, о чем свидетельствуют находки амфор (в том числе и во внутренних областях). В V–IV вв. до н. э., как и в других припонтийских областях, в Колхиде распространились амфоры преимущественно тех средиземноморских центров, которые входили в состав первого Афинского морского союза. Особенно часто встречаются амфоры Хиоса («пухлогорлые» второй половины V в. и более поздние с так называемыми колпачковыми ножками) и Фасоса или его круга. Возможно, что с афино-понтийской торговлей связано распространение в Колхиде некоторых египетских (в том числе уникальной полихромной нагрудной бляхи, подвешенной на цепочке к золотой же фибуле) и сирийских (полихромные бусы) изделий, а также стеклянных бальзамариев (так называемых финикийских), встречающихся, как правило, в комплексах вместе с аттической керамикой (Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 154–179).

Включение Колхиды в орбиту высокоразвитой греческой международной торговли, несомненно, усложняло экономическую структуру колхидского общества, в первую очередь – структуру внутриколхидской торговли. Наиболее ярким ее проявлением следует считать возникновение денежного обращения: с последней четверти VI и в течение V–IV вв. до н. э. по всей Колхиде широко обращаются серебряные монеты (так называемые колхидки) разных номиналов.

В литературе (Капанадзе Д.Г., 1955а; Дундуа Г.Ф., 1970) описаны следующие типы и номиналы колхидок, чеканившихся в VI–IV вв. до н. э.:

1. Тетрадрахмы, на аверсе которых дано изображение львиной головы с раскрытой пастью, а на реверсе – в углубленном квадрате – протомы скачущего вправо крылатого коня. В настоящее время известны только три такие монеты (весом 10, 13, 23 г), но все они беспаспортны. Большое сходство с остальными колхидками дает основание специалистам причислить их к нумизматическим памятникам Колхиды и датировать VI в. до н. э.;

2. Дидрахмы трех типов (их вес колеблется в пределах 8-10 г): а) на аверсе – изображение лежащего льва с повернутой назад головой и раскрытой пастью, а на реверсе – в прямоугольном углублении – коленопреклоненной обнаженной человеческой фигуры (с женским бюстом и бычьей головой). Датируются они последней четвертью VI в. до н. э.; б) на аверсе изображена человеческая голова вправо, включенная в линейный ободок, а на реверсе – в прямоугольные углубления, – такие же, но меньшего размера, две человеческие головы, обращенные лицом друг к другу. Датируются эти монеты V в. до н. э.; в) аналогичная вышеописанной, однако на реверсе вместо человеческих голов изображены головы быков;

3. Колхидская драхма, вес 5,52 г. На аверсе – львиный скальп, а на реверсе – голова быка вправо во вдавленном квадрате. Датируется V в. до н. э. Кроме крупных номиналов, уже в V в. появляются более мелкие номиналы колхидок;

4. Полудрахмы или триоболы, которые пока что представлены лишь двумя разновидностями: а) на аверсе – львиная голова с раскрытой пастью (в профиле), а на реверсе – протома львицы во вдавленном квадрате. Вес 2,21-2,60 г; б) на аверсе изображена человеческая голова вправо, включенная в точечный или линейный ободок, на реверсе – голова быка вправо в линейном ободке. Вес в среднем 2 г. Датируется в основном V–IV вв. до н. э. Это наиболее многочисленная и распространенная группа колхидок, количество которых исчисляется тысячами.

Вопрос о том, кем чеканились колхидки – греческими городами или колхидскими царями, – является одним из спорных в грузинской нумизматике (Капанадзе Д.Г., Голенко К.В., 1957; Болтунова А.И., 1973; Дундуа Г.Ф., 1979а, б; Лордкипанидзе О.Д., 1979; Golenko К., 1972).

Ареал колхидок полностью совпадает с территорией Колхидского царства: они встречаются главным образом в междуречье Ингури и Риони и в приморской полосе – от г. Сухуми до р. Чорох. За пределами Колхиды находки их крайне редки. Таким образом, совершенно бесспорно, что эти монеты чеканились для торговли на местном – внутриколхидском – рынке. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что колхидки использовались не только как платежное средство, но и как средство накопления, о чем свидетельствуют весьма многочисленные находки кладов почти по всей Колхиде – как в приморской полосе, так и во внутренних областях. Конечно, не следует утверждать, что деньги проникали во все области экономической жизни общества, но столь значительное количество колхидок, обнаруживаемых в самых различных областях страны, несомненно, указывает на товарный характер производства, а также на высокий уровень организации торговли.

Топография находок колхидок и других археологических предметов (местной и импортной керамики, металлических изделий, ювелирных украшений) свидетельствует и о тесных экономических отношениях между отдельными областями Колхиды, связанных между собой речными и сухопутными путями, по которым развивалась торговля собственными и привозными товарами.

Орудия труда. В настоящее время известны главным образом сельскохозяйственные орудия труда. Как правило, они были железными. В нескольких местах (основная масса в Нигвизиани) найдены лемеха плугов. Они имеют слегка согнутый корпус, полукруглое лезвие, открытую вертикальную втулку (Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 35, рис. 3, 9). Считается, что это лемеха плугов градильного типа (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 93 и сл.). Известны также мотыги – с широким полукруглым лезвием и слегка согнутым корпусом (Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 34, рис. 3, 5), которые, видимо, были наиболее распространены в предгорной полосе (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 91 и сл.). Кроме того, встречаются топоры, специальные лесные топоры (цалди), ножи виноградарей (массивные, изогнутые), черенковые серпы, ножи (Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 34; Лордкипанидзе Г.А., 1978, табл. III). Изредка встречаются зернотерки (Кигурадзе Н.Ш., Лордкипанидзе Г.А., 1977, с. 55). О развитии рыболовства свидетельствуют находки рыболовных грузил (там же), о ткачестве – пряслица.

Оружие, конское снаряжение. Некоторые сведения о состоянии военного дела Колхиды исследуемого периода дают письменные источники. Описывая колхских воинов в составе персидской армии, Геродот говорит, что у них были деревянные шлемы, маленькие щиты из сырой кожи, короткие копья и махайры (Herod., VII, 79). Естественно, что деревянные шлемы и кожаные щиты не сохранились. О защитном доспехе колхов дают некоторое представление археологические находки. В это время здесь появляются бронзовые шлемы аттического типа (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 89–90, табл. У). Находки пластинок, бронзовых и железных, свидетельствуют о наличии чешуйчатых доспехов, состоявших из льняной или, вероятнее, кожаной рубахи, на которую нашивали эти пластинки (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 49, 78, табл. V). Своеобразный оборонительный доспех был найден на Красномаяцком некрополе (Трапш М.М., 1969, с. 123; Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 48–49, табл. V). Он пластинчатый и представляет собой изображение грифа или орла с распростертыми крыльями (ширина 0,6 м, высота 0,54 м). Состоит из трехслойной бронзовой пластины, толщина которой достигает 0,1 см. Крылья прикреплены к центральной части бронзовыми стержнями. Сквозные, парно расположенные отверстия служили для нашивки на кожаную одежду. Кнемиды были как бронзовыми, так и железными (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 77, 89).

Наступательное оружие представлено железными боевыми топорами-молотами, мечами, копьями, дротиками, кинжалами, ножами, камнями для пращи, стрелами. Одним из наиболее обычных видов оружия был топор-молоток (Каландадзе А., 1953, с. 27–31, 34; Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 53, 54). Известны мечи нескольких типов, в том числе скифские акинаки (Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 34). Один из них – со своеобразным антенновидным навершием и сердцевидным, точнее бабочкообразным, перекрестием (Каландадзе А., 1953, с. 31; Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 53). Встречены изогнутые греческие махайры, служившие, видимо, оружием всадников (Шамба Г.К., 1972, с. 98 и сл.; Трапш М.М., 1962, с. 247; Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 44, 57, 89). Наиболее распространены, однако, разные варианты прямых двулезвийных мечей, гораздо более длинных, чем акинаки (Шамба Г.К., 1972, с. 98; Каландадзе А., 1953, с. 27, 31, 34; Трапш М.М., 1962, с. 247 и сл.; Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 44, 53, 54, 57).

Самым распространенным, судя по количеству находок, видом оружия были копья. В некоторых погребениях встречено по нескольку их наконечников. Наконечники копий, как правило, большие (длиной до 45 см) втульчатые (втулка либо цельная, либо раскрытая), либо листовидные со слабо выраженным ребром, либо более узкие – лавролистные (Шамба Г.К., 1972, с. 98 и сл.; Каландадзе А., 1953, с. 27, 34–35; Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 34; Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 44, 50, 54, 57, 78, 89); изредка встречаются очень узкие, штыковидные (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 54). В наиболее ранних слоях зафиксированы и бронзовые наконечники копий тех же форм (Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 34). Наряду с обычными железными наконечниками дротиков встречаются и скифские – стреловидные (Каландадзе А., 1953, 27 сл.; Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 53, 78–79).

Кинжалы – обычно черенковые, иногда с изогнутой ручкой. Встречаются как железные, так и бронзовые. Форма клинка может быть листовидной, но чаще они прямые, иногда с желобком посредине. Один раз были зафиксированы деревянные ножны кинжала, покрытые бронзовой обивкой (Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 34). Стрелы как железные, так и бронзовые. Первые чаще всего трехлопастные, втульчатые, вторые черенковые (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 77).

Конские удила встречены при раскопках двух некрополей – Красномаяцкого и Вани. Они бронзовые, с неподвижными, согнутыми под углом псалиями, отлитыми в одно целое с двусоставными мундштуками, снабженными шипами (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 48, 49).

Керамика (табл. III) является наиболее массовым материалом из раскопок культурных слоев поселений и погребений (Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 74–79; Гиголашвили Е.Г., Кочарава Д.Д., 1977; Вани, V, 1980).

Пользуясь техническими достижениями производства круговой керамики предыдущей эпохи, колхидские гончары VI–IV вв. до н. э. снабжают своих потребителей разнообразными изделиями, которые отличаются своеобразием и вместе с тем – консервативностью форм и орнаментального декора на протяжении трех столетий. Это огромные пифосы с заштрихованной поверхностью и отогнутым кнаружи венчиком, украшенным геометрическим орнаментом, кувшины с биконическим туловом и вертикальной трубчатой ручкой, бокальчики с коническими или цилиндрическими корпусами, бокальчики и кубки на высокой ножке, миски с плоским дном и косыми стенками и другие изделия, которые объединяются орнаментальным декором: лощеные вертикальные линии и ромбовидные узоры, волнистые линии (нанесенные рифленым гребенчатым штампом), спирали, вдавленные концентрические кружки, косые насечки в «елочку» и др. Описанные наиболее характерные украшения часто присутствуют на сосудах различных форм. В целом колхидская керамика VI–V вв. до н. э. отличается изящными формами, подчеркнутыми биконическими очертаниями тулова или плавными переходами от одной части к другой, а также строгой геометрической орнаментацией, удачно сочетающейся с контурами самого сосуда. Лепная керамика использовалась мало.

Обилие и разнообразие колхидских керамических изделий указывают не только на высокий профессиональный уровень, но и на широкие масштабы производства в VI–IV вв. до н. э., уже рассчитанного на массового потребителя. Об этом свидетельствуют, как было сказано выше, некоторая стандартизация форм и широкое распространение однотипных сосудов по всей Колхиде.

Одежда. Бытовая утварь. Об одежде колхов практически ничего не известно. Учитывая свидетельства письменных источников о популярности льна, можно думать, что преобладала, одежда из льняных тканей.

В быту широко использовалась керамика, как местная (изредка лепная), так и привозная (в меньшем числе). Помимо греческих амфор различных типов, встречены чернолаковые, чернофигурные и краснофигурные сосуды следующих форм: килики, аски, кратеры, котилы, лекифы, амфориски, солонки. Использовались и привозные светильники из коричневой глины с выступающим посредине полым патроном и загнутыми внутрь боками.

В быту местных жителей применялись традиционные виночерпалки из тыквы, деревянные мешалки, ложки и гребешки (Микеладзе Т.К., 1977, с. 15). Встречается изредка и серебряная посуда, главным образом чаши (Кахидзе А.Ю., 1977, с. 8). Греки или эллинизированные местные жители занимались спортом, о чем свидетельствуют найденные в могилах стригели (Кахидзе А.Ю., 1977, с. 6).

Видимо, широко пользовались всякого рода корзинами, которые сохраняются очень редко (Микеладзе Т.К., 1977, с 15).

Украшения. Достаточно широко распространены были золотые или серебряные диадемы, крученый ободок которых завершается ромбовидными орнаментированными пластинами и застежками. Все серебряные диадемы орнаментированы почти одинаково: каждая ромбовидная пластинка разделена на два треугольника, на которых посредине изображены розетки (Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 85). На золотых диадемах ромбовидные щитки украшались сценами борьбы животных (там же).

Довольно многочисленную группу украшений составляют височные кольца и серьги. Височные кольца, обычно овальные, выполнялись из серебра и бронзы (Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 35). Местное происхождение, видимо, имеют изящные серьги, крупное кольцо которых украшено миниатюрной розеткой, а лучеобразно расходящиеся стяжки заканчиваются пирамидками или треугольниками из зерни (Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 90). Подобные серьги делали из золота и серебра, и различались они, главным образом числом лучей. Имеются и иные варианты серег, но для большинства характерно использование техники зерни. Одним из наиболее распространенных мотивов этих украшений являются головки животных (там же). Особо выделяются замечательные серьги, изображающие двух воинов на колеснице. В первой половине IV в. до н. э. распространяются бусы в виде «калачиков», также украшенные зернью.

Подвески, чаще всего золотые и серебряные, характеризуются также широким применением техники зерни. Они представляют собой изображения миниатюрных фигурок птиц, головки баранов, телят, туров. Очень интересны барабановидные подвески, украшенные геометрическими узорами (меандр, свастика) (Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 93–94). В Симагре найдена золотая подвеска из двух спаянных треугольных пластин, два нижних конца которых украшены выполненными зернью головками быков. На поверхности одной изображены (также зернью) бычьи головы, на другой – меандр (Микеладзе Т.К., 1977, с. 21); встречаются подвески-амулеты, например с изображением рыбы (Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 35), кабана (Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 94) и др.

Бусы делали из сердолика, кварцита, пасты, гишера, стекла (среди последних часты «глазчатые»), янтаря. Известны и золотые, часто украшенные зернью (Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 35). Встречаются гривны (чаще всего бронзовые) из витой и гладкой проволоки с удлиненными пластинчатыми концами, бронзовые и железные фибулы (Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 35).

Найдено довольно много браслетов: золотых, серебряных, железных, бронзовых. Наиболее ранние золотые браслеты обнаружены в Вани. Одна пара браслетов украшена головками баранов, другая – скульптурными изображениями дикого кабана. Для золотых и (повторяющих их по форме и характеру украшений) серебряных браслетов конца V – первой половины IV в. до н. э. характерны черты, общие для всех подобных предметов Переднего Востока ахеменидской эпохи (вогнутая спинка и головка животных, в частности льва, тура, теленка и др.; Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 95). Бронзовые браслеты бывают как пластинчатые, так и проволочные (Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 35).

Иногда на одежду нашивали бляшки. Известны, в частности, бляшки колхидско-кобанского типа с изображением змеи: встречены изображения орлов (Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 95).

Перстни известны самые различные, иногда высокохудожественные – привозные. Особенно высоким качеством отличается золотой перстень с изображением Афродиты и Эрота (Кахидзе А.Ю., 1977, с. 8).

Погребальные памятники и обряд захоронения (табл. IV). В конце VII–VI в. до н. э. (и частично, быть может, в начале V в. до н. э.) по всей Колхиде продолжает бытовать характерный для VIII–VII вв. до н. э. обряд коллективных захоронений – погребальные площадки или больших размеров овальные ямы (3,4×2,4 м) с булыжным перекрытием. Костные остатки несут отчетливые следы сильного огня, свидетельствуя об обряде вторичного захоронения с частичной кремацией или использованием ритуального огня. Такие погребальные поля, открытые в Палури (Окропиридзе Н.И., Барамидзе М.Б., 1974), Мухурча (Гогадзе Э.М. и др., 1977, с. 60), Нигвизиани (Микеладзе Т.К., Барамидзе М.Б., 1977, с. 33), Мерхеули (Барамидзе М.Б., 1971), Уреки (Микеладзе Т.К., 1978) и других местах, содержат довольно разнообразный погребальный инвентарь: керамику (кувшины с трубчатой ручкой, кружки с отогнутым венчиком, двуручные сосуды, кубки), оружие (бронзовые и железные наконечники копий с открытой и цельной втулкой, черенковые кинжалы, акинаки, наконечники стрел) и сельскохозяйственные орудия (железные ножи и серпы, мотыги, лемехообразные орудия), украшения (бронзовые шейные гривны, фибулы, браслеты, бусы из сердолика, гишера, разноцветной пасты и стекла), металлические статуэтки с изображением человека (итифаллические мужские фигуры) или различных животных.

В северных приморских районах в это время фиксируется иной обряд – ингумационный. В погребениях Красномаяцкого некрополя возле Сухуми (ранняя группа погребений VIII–VI вв. до н. э., более поздняя – V–II вв. до н. э.) умершего укладывали в грунтовую могилу, овальную в плане, на дне ее насыпали мелкую морскую гальку. Большинство костяков находится в сильно скорченном положении, на правом боку, головой на запад или северо-запад. На рубеже VI–V вв. до н. э. скорченные погребения заменяются вытянутыми на спине. В V в. до н. э. исчезает из практики галечная подстилка. Некоторое время два метода укладки погребенных сосуществуют. Погребальный инвентарь не отличается богатством и разнообразием (Трапш М.М., 1969, с. 78 сл.; Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 46 и сл.).

В V–IV вв. до н. э. среди рядового населения Колхиды распространился обряд грунтовых погребений с немногочисленным инвентарем (один или два глиняных сосуда, бронзовые украшения, железные мотыги). Однако встречаются и сравнительно богатые грунтовые погребения с золотыми и серебряными украшениями. Такие погребения, обнаруженные в восточных областях (Сачхере), имеют каменную насыпь. Покойники уложены в скорченном положении головой на запад (Надирадзе Д.Ш., 1975). Старый погребальный обряд коллективных захоронений с кремацией в это время сохраняется только в горных районах (некрополь Мерхеули) (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 59).

Своеобразные погребальные комплексы V–IV вв. до н. э. выявлены в окрестностях Сухуми (Сухумская гора, Гуадику). Здесь параллельно существуют два метода погребений: ингумация и кремация (Трапш М.М., 1969, с. 47 и сл., 78; Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 56 и сл.). Кремация представляет собой частичное трупосожжение до обугливания костей, совершавшееся непосредственно в могильной яме. Ингумация осуществлялась в прямоугольных грунтовых ямах, ориентированных по линии запад-восток, погребенный укладывался на спину, головой на запад. Погребальный инвентарь – обычный (керамика, украшения, иногда орудия труда и оружие). Высказывалось предположение, что трупоположения характерны для мужчин, а кремация – для женщин (Лордкипанидзе Г.А., 1979, с. 52). Данный тип кремационных погребений фиксируется и в некоторых районах горной Колхиды, в частности в Брильском могильнике (Гобеджишвили Г.Ф., 1959, с. 111).

Некрополь греческого населения обнаружен в Кобулети-Пичвнари. Большинство погребений – ингумационные с ориентировкой на восток. Сохранившиеся в некоторых погребениях крупные железные гвозди указывают, что покойников хоронили в деревянных гробах, представлявших собой скорее всего прямоугольные ящики, сколоченные гвоздями. Засвидетельствованы и случаи кремации. Около некоторых погребений сохранились площадки для тризны. В погребальный инвентарь, как правило, входят греческие бронзовые зеркала, киафы, сита, стригели, ойнохои, серебряные чаши, золотые и серебряные украшения, монеты («кизикины», пантикапейские, нимфейские), керамика (фасосские, хиосские амфоры, аттическая расписная) (Кахидзе А.Ю., 1975). Этот некрополь функционировал с середины V в. до н. э. до конца IV в. до н. э.

Исследование некрополей дает основной материал для решения проблемы развития имущественной дифференциации и появления социальных различий среди населения Колхиды. Если в ранних некрополях никакой разницы в количестве и качестве погребального инвентаря в погребениях не наблюдается, то в дальнейшем эти различия становятся очень явственными. Так, на Красномаяцком некрополе после V в. до н. э. впервые встречены погребения почти без инвентаря или совсем без инвентаря (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 50). В местном некрополе Пичвнари примерно 1/4 погребенных лишены сопровождающих вещей (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 37). Одновременно появляются могилы с инвентарем, количество и качество которого резко превышает обычный уровень. Некоторые из таких погребений несут уже отдельные элементы кочевнических традиций; рядом с покойным захоронена лошадь, что указывает, видимо, на особый социальный статус погребенного (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 48). Характерной чертой является также наличие греческих вещей только в сравнительно богатых погребениях (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 51). Кроме того, в середине I тысячелетия до н. э. впервые встречаются могилы, которые, видимо, можно истолковать как погребение насильственно умерщвленного раба или рабыни.

Но особенно показательны для исследования процессов социальной дифференциации захоронения самого высшего слоя общества – знати. Они резко отличаются от погребений рядовых членов общества как по устройству могил, так и по составу погребального инвентаря. Богатые захоронения в Вани – одном из наиболее важных политических и экономических центров Колхиды – представляют собой большие деревянные саркофаги (возможно, имитирующие земное жилище), помещенные в вырубленные в скальном грунте камеры и перекрытые булыжной насыпью. Погребальный инвентарь состоит из множества золотых и серебряных украшений – диадемы, височные украшения и серьги, несколько ожерелий, браслеты и т. д., разнообразной утвари – серебряные и глиняные сосуды, разноцветные стеклянные флаконы для благовоний, огромные бронзовые котлы для пищи (в виде туши различных животных и дичи) и т. д. (Вани I, 1972). Характерным для Вани является и обряд конских захоронений.

Наконец, необходимо отметить, что с IV в. до н. э. в Колхиде начинает распространяться кувшинный обряд захоронений, широко представленный в последующую эпоху (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 84).

Культовые предметы и сооружения. Выше уже отмечалось общественное сооружение в Вани, видимо, предназначенное для совершения религиозных церемоний. Возможно, что остатки храма засвидетельствованы в с. Саирхе близ Сачхере, где, согласно предположениям исследовании, находился центр самой восточной скептухии Колхиды (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 130). В одной из построек (прямоугольная в плане, размером 11×10 м) были обнаружены фрагменты известняковой львиной головы, каменного фаллоса и изваяние Ктепса. Считается, что данное сооружение представляет собой святилище, посвященное богам плодородия. С подобным же комплексом религиозных представлений связаны и бронзовые фигурки итифаллического характера, часто встречаемые в погребениях. Этот обычай появился в Колхиде еще в эпоху поздней бронзы – раннего железа (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 131). С религиозной символикой связаны и изображения орлов, часто присутствующие в прикладном искусстве колхов. Греческими влияниями, видимо, определяется появление в могилах монет – имитация греческого «обола Харона» (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 132).

Предметы искусства. Своеобразие положения Колхиды, соприкасавшейся с греческим миром, способствовало проникновению сюда произведений чисто греческого искусства, в первую очередь расписной керамики. Некоторые ее образцы представляют собой высокохудожественные произведения греческой вазописи. Видимо, лучшим образцом является известный краснофигурный кратер из некрополя в Пичвнари, датируемый 460–450 гг. до н. э. (Кахидзе А.Ю., 1977, с. 8, рис. 4). Прекрасным образцом греческой скульптуры можно назвать рельеф, обнаруженный в море около Сухуми, датируемый 430–420 гг. до н. э. (Лордкипанидзе О.Д., 1979, с. 139). В ходе раскопок найдено значительное число произведений греческого прикладного искусства (главным образом аттического производства): серебряные сосуды, перстни и т. п.

Характер местного искусства ярче всего, как мы говорили, отразился в ювелирном деле, для которого характерны не только очень высокое техническое мастерство, но и сознательное «сплетение» воедино древневосточных традиций и веяний, пришедших из ахеменидского искусства, и позднеархаических греческих.

* * *

Археологические материалы (в сочетании с данными письменных источников) позволяют считать, что на территории Колхиды уже с VI в. до н. э. формируются классовое общество и государство (Лордкипанидзе Г.А., 1978, с. 137). Длительный процесс предшествующего развития привел в начале I тысячелетия до н. э. к бурному подъему экономики, связанному в первую очередь с освоением железа. Колхида в это время стала одним из важнейших центров металлургии, что послужило основой всех тех изменений в структуре общества, которые (с различной степенью полноты) фиксируются археологическими данными: становление специализированного ремесла, развитие обмена, технический подъем сельского хозяйства, рождение города, появление и развитие имущественной и социальной дифференциации. Видимо, контакт с греческим миром явился одним из стимулов, ускоривших прогресс древнего общества Колхиды, хотя причины прогресса, бесспорно, были заложены в самой природе этого общества. В описываемую эпоху в Колхиде развивалась и самобытная местная культура, теснейшим образом связанная с традициями предшествующего времени.