Текст книги "Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии"

Автор книги: Виктор Пилипко

Соавторы: Джаббар Халилов,Рустам Сулейманов,Юрий Буряков,Геворг Тирацян,Галина Шишкина,Отар Лордкипанидзе,Маргарита Филанович,Юрий Заднепровский,Александр Никитин,Вадим Массон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 60 страниц)

Глава одиннадцатая
Побережье Средней Амударьи
(В.Н. Пилипко)

Термин Средняя Амударья широко употребляется в современной научной и общественно-политической литературе. Однако границы этой области представителями разных областей знания определяются по-разному[41]41
  В общественно-политической литературе и работах по экономической географии под этим термином понимается современная Чарджоуская область ТССР (см., например: Аманеков Д., Бабаев А., Вейсов К., 1963). В физической географии долина среднего течения Амударьи на участке от границы с Афганистаном до Кабаклы выделяется в особый Приамударьинский район (Бабаев А., 1961). В исторической литературе этим термином обычно определяется долина Амударьи на участке от Келифа до Даргана, но иногда имеют в виду всю Чарджоускую область или отрезок побережья от Термеза до Даргана (см., например: Ставиский Б.Я., 1977б, с. 40–41).


[Закрыть]. В настоящей работе под Средней Амударьей понимается долина этой реки на участке от Келифа до северных пределов Чарджоуского оазиса (близ современного поселка Нефтезаводск).

В физико-географическом отношении эта область представляет единое целое. В пределах указанных границ Амударья не имеет притоков и является единственным источником для орошаемого земледелия. Долина реки на этом участке имеет ширину в среднем 6–8 км, местами увеличиваясь до 15–20 км. С обеих сторон она ограничена пустынями, за исключением южного участка правобережья, где к реке подступают отроги Гиссарских гор.

Физико-географические условия области неблагоприятны для сохранности археологических памятников. В орошаемой зоне ограниченность пригодных для земледелия территорий компенсировалась интенсивным их использованием, что отрицательно сказывалось на сохранности археологических памятников. Постоянное блуждание русла реки, размыв коренных участков берегов, высокий уровень грунтовых вод приводят к разрушению памятников, расположенных в непосредственной близости от Амударьи.

Вопрос о единстве Средней Амударьи в историко-культурном плане в настоящее время не может быть решен однозначно в силу ограниченности фактического материала. Известные письменные источники античного времени практически не содержат сведений об этой области. На основании косвенных данных можно заключить, что она не входила в состав Хорезма и Согда и не могла полностью входить в состав Бактрии. Этот факт в сочетании с общностью физико-географических условий и относительной однородностью археологического материала позволяет рассматривать Среднюю Амударью, по крайней мере в кушанский период ее истории, как относительно самостоятельную историко-культурную область.

Изучение античных памятников Средней Амударьи преимущественно осуществлялось разведочными методами. В дореволюционный период памятники античного времени не были опознаны и выделены из числа других археологических объектов, хотя некоторые из них посещались специалистами или любителями древности. В частности, в 1890 г. Е.Ф. Каль впервые предпринял специальное археологическое исследование на Средней Амударье. Им были осмотрены окрестности города Керки, левый берег Амударьи от Керки до афганской границы и правый берег от Керки до устья Сурхана. В сохранившемся дневнике Е.Ф. Каля подробно описана лишь поездка по правому берегу, во время которой им осмотрены некоторые крупные поселения: Акдепе и Мазарлидепе (могила Сейид-Абдулла-Вали) в Хатабе, Шордепе (Шурдепе) у современной железнодорожной станции Мукры, Шордепе у селения Аккум-Улам[42]42
  Архив ЛОИА, ф. 1, оп. 1, д. 86, л. 24–25. Дневник К.Ф. Каля, с. 139–143.


[Закрыть].

Первой попыткой археологического изучения Средней Амударьи в годы Советской власти является экспедиция Туркменского научно-исследовательского института в 1926 г. в Керкинский округ, которой собраны небольшие коллекции керамики с древних крепостей Керки, Керкичи, Мирзабек, Келиф. Терракотовая головка, найденная на Мирзабеккале, явилась первым документальным свидетельством наличия памятников античного времени на Средней Амударье (Брюллова-Шаскольская Н.В., 1927а, б).

В 1931 г. разведывательную поездку на Амударью предпринимает сотрудник Туркменкульта А.А. Марущенко. Им были выборочно обследованы памятники на участке от Келифа до Керкичи и от г. Керки до Чарджоу. Результаты этой экспедиции нашли лишь частичное отражение в печати (Ершов С.А., 1944, с. 30–31), а отчеты и другая научная документация к настоящему времени утрачены.

В 1939 г. разведывательное исследование побережья Амударьи к северу от Чарджоу осуществлено Хорезмской археолого-этнографической экспедицией. В пределах рассматриваемой области группой под руководством С.П. Толстова обследована античная в своей основе крепость Усты (Толстов С.П., 1941, с. 181–184).

В послевоенные годы археологическое изучение области проводится более интенсивно и планомерно. С 1948 г. здесь работал ряд отрядов ЮТАКЭ. В 1948 г. М.Е. Массон осуществляет археолого-топографическое изучение г. Керки, в результате которого сделан вывод о наличии «кушано-сасанидских» слоев на Бековской крепости (Массон М.Е., 1973б, с. 7). В 1949 г. А.А. Росляков провел рекогносцировки левого берега от Чарджоу до Халача и правого – от Бурдалыка до Ходжамбаса (обследовано 44 археологических объекта, большинство из которых определено как небольшие кушанские городки) (Массон М.Е., 1955б, с. 202–207). В этом же году В.А. Левиной сделан ряд интересных наблюдений на городище Мирзабеккала[43]43
  Левина В.А. Дневник начальника XIII отряда ЮТАКЭ, 1949 г., с. 51–59. Архив ЮТАКЭ; Массон М.Е., 1955б, с. 205.


[Закрыть].

В 1950 г. Г.А. Пугаченкова впервые установила наличие слоев античного времени на городище Старого Чарджоу (Массон М.Е., 1966, с. 136), а в 1954 г. Г.Е. Трапезников провел здесь стратиграфические и историко-топографические исследования (Трапезников Г.Е., 1957, 1959; Массон М.Е., 1966б, с. 142–149). В результате этих работ на городище выявлены слои первых веков н. э. и сделан вывод о тяготении области древнего Амуля к Бактрии-Тохаристану (Массон М.Е., 1966б, с. 148–149). В 1961–1963 гг. О. Оразовым проводится стратиграфическое изучение Битыка, расположенного неподалеку от железнодорожной станции Новый Фараб, на котором под мощными средневековыми напластованиями обнаружены слои античного времени (Оразов О., 1965).

В 1960 г. совместная экспедиция Института истории АН ТССР и ЛОИА, возглавляемая А.М. Мандельштамом, осуществила археологическую разведку в Чаршангинском районе. На побережье Амударьи и в долине Кугитанга экспедицией зафиксировано 18 археологических памятников, большинство из которых датировано античным временем. На основании полученных материалов А.М. Мандельштам пришел к выводу о вхождении обследованного района в состав Северной Бактрии-Тохаристана (Мандельштам А.М., 1967, с. 30). Основной задачей этой экспедиции была разведка памятников кочевого населения античного времени. На указанной территории зафиксировано четыре курганных могильника, один из которых, Бабашов, расположенный между железнодорожными станциями Ташрабат и Мукры, раскапывался в 1960 и 1962 гг. Материалы этих раскопок полностью опубликованы (Мандельштам А.М., 1975).

В 1966 г. в связи с началом работ по составлению археологической карты Туркменской ССР Институтом истории АН ТССР была создана Амударьинская экспедиция (руководитель В.Н. Пилипко), приступившая к сплошному обследованию Чарджоуской области. В 1966–1968 гг. на участке от Даргана до Келифа экспедицией обследовано 126 археологических объектов, на 45 из которых выявлены слои или материалы античного времени. Затем экспедиция приступила к осуществлению второй части программы – составлению местной хронологической колонки на основе стратиграфических исследований. С этой целью с 1968 по 1975 г. проведено стратиграфическое изучение 12 памятников кушанского времени (в том числе Одейдепе, где было заложено четыре шурфа, осуществлен разрез внешней стены и в небольшом раскопе исследован верхний культурный слой городища) (Пилипко В.Н., 1969; 1979), на поселении Чоплидепе близ Хатаба пройден стратиграфический раскоп площадью 60–55 кв. м, исследована 11-метровая толща культурных отложений первой половины I тысячелетия н. э.

Работами Амударьинской экспедиции завершен разведывательный этап изучения античных памятников области. Накопленный в результате работы многих экспедиции материал позволяет в настоящее время составить общее представление о количестве памятников, районах их концентрации и типологии. Результаты стратиграфических исследований дают возможность наметить историческую периодизацию и получить опорные данные для датировки памятников в пределах этих периодов. Однако отсутствие широких раскопок не позволяет составить четкое представление о материальной и духовной культуре области в античный период. Многие стороны материальной культуры древнего населения Средней Амударьи остаются совершенно неизвестными.

Памятники Бактрии в хронологическом отношении принято разделять на две большие группы – греко-бактрийские (III–II вв. до н. э.) и кушанские (I в. до н. э. – IV в. н. э.). Это деление приемлемо и для Средней Амударьи. Слои III–II вв. до н. э. на Средней Амударье в настоящее время известны лишь на одном поселении – Мирзабеккале, расположенном в южной части региона, их мощность 3,5 м. Есть основания предполагать, что ядро городища сложилось именно в этот период. Нуклеарная часть городища представляет собой квадрат со стороной около 200 м. Оси ориентированы по странам света. В северо-западном углу располагалась также квадратная в плане цитадель со стороной около 100 м, отделенная от остальной части городища широким рвом.

В комплексе керамики, полученном из нижних слоев городища, ведущими формами являются цилиндро-конические бокалы на низкой конусовидной ножке; плоские тарелочки с подтреугольным отогнутым книзу венчиком, восходящие к античным (греческим) рыбным блюдам; хумы с серповидными и овальными вмятинами по внешней стороне венчика. Наряду с красноглиняной встречается черноглиняная керамика. Основные керамические формы из нижних слоев Мирзабеккалы находят близкие аналогии в керамике Ай-Ханум, надежно датированной III–II вв. до н. э. (Gardin J.C., 1973). По набору сосудов и профилировке форм керамика с Мирзабеккалы сопоставима с материалами из нижних слоев стратиграфического шурфа на цитадели древнего Термеза (Козловский В.А., Некрасова Е.Г., 1976, с. 32, рис. 1). Но наряду с большим сходством, здесь можно отметить некоторые различия, возможно, обусловленные этнокультурными факторами. В комплексе с Мирзабеккалы отсутствуют сосуды с носиком, нет двуручных кувшинов, горшочков на трех ножках, фляг, неизвестна орнаментация штампами. В комплексе из Термеза нет хумов с защипами по венчику. Более отдаленное сходство комплекс из нижних слоев Мирзабеккалы обнаруживает с керамикой III–II вв. до н. э. из Дальверзинтепе (Пугаченкова Г.А., 1971б), Афрасиаба (Шишкина Г.В., 1969б), Мерва (Рутковская Л.М., 1962, с. 44–59).

Помимо этих аналогий, датировку III–II вв. до н. э. подтверждает находка бронзового втульчатого наконечника стрелы и редкие находки керамики, восходящей к ахеменидскому времени. Характер находок из Мирзабеккалы позволяет предполагать этнокультурное единство южной части региона с остальными районами Бактрии. Несомненно, в этот период обживались и другие участки побережья[44]44
  Земледельческое освоение побережья Средней Амударьи активно осуществлялось уже в середине I тысячелетия до н. э. (остатки поселений ахеменидского времени обнаружены на Одейдепе, в Керках, окрестностях Чоплидепе), и нет оснований предполагать, что этот процесс прекратился или существенно ослабился после походов Александра Македонского.


[Закрыть]. Однако памятники этого времени еще скрыты от нас под культурно-ирригационными наносами и в толще крупных многослойных поселений.

Слои или отдельные находки кушанского времени бесспорно зафиксированы на 45 поселениях[45]45
  Их наличие предполагается еще на семи поселениях. Кроме того, слои этого времени в дальнейшем могут быть обнаружены при стратиграфическом изучении поселений, обживавшихся в последующие исторические эпохи.


[Закрыть]. В микрорельефе 37 из них прослеживаются основные элементы планировочной структуры, характерной для кушанского периода, что позволяет произвести их типологическую классификацию, однако в силу отсутствия широких археологических раскопок эта классификация носит условный характер (табл. CII).

Подавляющее большинство известных поселений кушанского времени имеет четкие внешние очертания в виде прямоугольника, чаще всего квадрата. В ориентации поселений не удалось проследить определенной закономерности, поэтому этот признак при классификации не учитывался. В планировочном отношении выделяются две разновидности поселений – без цитадели и с цитаделью. В количественном отношении преобладают последние. Положение цитадели относительно нуклеарной части характеризуется большим разнообразием. Чаще всего цитадель располагается в одном из углов нуклеарной части (иногда несколько выступая за линию ее стен), занимая от 1/40 до 1/4 ее площади. Значительно реже цитадель примыкает снаружи к одной из сторон нуклеарной части. В одном случае отмечено расположение цитадели в центре городища. Относительное единообразие планировочной структуры кушанских поселений, отражающее, по мнению В.М. Массона, высокий уровень урбанизации кушанского общества, заставляет положить в основу классификации размеры площади[46]46
  При определении площади поселения в расчет принимались только размеры нуклеарной части поселения, т. е. основной части поселения, имеющей плотную застройку и огражденную внешней стеной, хотя некоторые поселения (особенно крупные) имеют еще зону разреженной застройки (округу). Подобный подход обусловлен тем, что часть поселений в результате позднейших изменений рельефа утратила полностью или частично зону разреженной застройки и факт ее наличия или отсутствия во многих случаях не может быть точно установлен. Случаи наличия разреженной застройки оговорены в тексте. При определении площади поселения учитывалась территория поселения вместе с оплывами, т. е. обмеры производились по основанию холмов.


[Закрыть]. Графическая фиксация размеров площадей кушанских поселений позволяет выявить три группы. Первую группу составляют поселения площадью до 0,5 га, являющиеся остатками одиночных изолированных построек. Среди них выделяется два типа построек. Первый из них не имеет четко выраженных в микрорельефе следов специальных фортификационных сооружений: Аккала в Карабекаульском р-не, Ак-Терикала, Шордепе у ст. Бургучи, Учагачдепе, Пультапдыдепе. В планировке второго типа (Кумдепе) четко прослеживаются остатки мощных башен, расположенных у въезда во внутренний двор. Вокруг этих поселений усадебного типа иногда существовала вспомогательная застройка за пределами внешних стен. Остатки такой застройки зафиксированы у поселения Пультапдыдепе, где к северо-востоку от основной застройки отмечены россыпи керамики и остатки двух печей для обжига керамики.

Вторую группу составляют поселения площадью от 0,5 до 3 га (практически поселения площадью свыше 1,6 га не встречаются). Внутри этой группы выделяются три типа. К первому из них относятся поселения с предвратной башней, известные по первой группе (Шордепе Аккумуламское и, возможно, Шордепе у Мукры). Второй тип составляют бесцитадельные поселения, имеющие очертания, близкие к квадрату или прямоугольнику. У некоторых из них – Шордепе II в Ходжамбасском р-не, Чоплидепе – прослеживаются остатки башен, равномерно расположенных по периметру стен. Поселения третьего типа имеют цитадели, расположенные в одном из углов. В одном случае (Акдепе в колхозе Куйбышева) цитадель примыкает к основной площади застройки снаружи.

Поселения третьей группы имеют площадь нуклеарной части застройки от 3 до 9 га. Бесцитадельным в этой группе является всего одно поселение – Эссен-Менгликала. Это поселение площадью 3,5–4 га имеет в плане неправильно округлые очертания. Не исключено, что подобной планировкой оно обязано более ранней застройке. Остальные поселения имеют цитадель, расположенную внутри нуклеарной части (в одном из углов или в центре) или примыкающую к ней снаружи. За исключением одного, эти поселения имеют в плане четкие четырехугольные очертания. Нуклеарная часть поселения Одейдепе имеет в плане очертания неправильного круга. Возможно, это связано с тем, что в основе этого городища лежит крупное поселение эпохи раннего железа, для которых округлая планировка являлась обычной. Вокруг трех поселений этого типа сохранилась разреженная «пригородная» застройка. Городище Старого Чарджоу имело общую площадь застройки около 150 га (Массон М.Е., 1966б, с. 144, 148), Мирзабеккала – не менее 100 га, Одейдепе – около 30 га, у этого поселения до настоящего времени сохранились остатки стены (или вала), ограждающей «пригородную» часть поселения.

Еще одну особую группу поселений кушанского времени составляют укрепления (форпосты), расположенные, как правило, вблизи переправ на выступающих скальных мысах. Это Келиф, Курегенкала, Керкичи, Усты. Укрепления эти сильно разрушены и площадь их в настоящее время точно не устанавливается. Можно лишь предполагать, что она не превышала одного гектара. Наилучшую сохранность из этих маленьких крепостей имеет Усты, расположенная в 40 км ниже по течению от Фараба. Для сооружения укрепления был использован естественный холм. Склоны этой скалы были вертикально срыты, в результате чего образовался цилиндр диаметром около 60 м, а высотой 18 м, на вершине которого устроено укрепление. Въезд на вершину был возможен лишь по единственному узкому извилистому пандусу (Пилипко В.Н., 1972б, с. 72–73).

Отсутствие широких археологических раскопок не позволяет сделать социологическую интерпретацию данной типологии[47]47
  На основании материалов сопредельных территорий (Ртвеладзе Э.В., 1974б, с. 83–85; Ставиский Б.Я., 1977б, с. 43–44) поселения первой и второй групп можно определять как сельские, а большинство поселений третьей группы – как поселения городского типа.


[Закрыть]. По этой же причине нельзя подробно характеризовать фортификацию поселений кушанского времени. Можно лишь отметить, что их обороне уделялось большое внимание. Даже самые маленькие поселения (первая группа) имели толстые внешние стены, а в ряде случаев специальные привратные башни. Более крупные поселения укреплялись еще больше. У некоторых поселений второй группы в микрорельефе четко прослеживаются остатки вынесенных за линию стен башен. Судя по наблюдениям на Чоплидепе, башни были прямоугольной формы. Важным звеном обороны служили башнеобразные цитадели. Крупные поселения третьей группы почти все имели цитадели, значительно возвышающиеся над остальной частью городища. Цитадель в ряде случаев отделялась от остальной части поселения рвом. Рвы, вероятно, имелись и вокруг нуклеарной части поселений. Внешние стены поселений третьей группы, по-видимому, были усилены выступающими башнями, остатки таких башен выявляются в микрорельефе поселения Ходжаидаткалы, но они перекрыты позднесредневековыми фортификационными сооружениями. Отчетливо прослеживаются башни на западной стороне Одейдепе. Они располагались на очень небольшом расстоянии друг от друга – 9-12 м. Форма их в плане точно не восстанавливается. Они имели ширину 6,25 м и выступали за линию стен не менее чем на 2,5 м. Нижнюю часть этих башен составляли монолитные кладки из сырцового кирпича, а в верхнем ярусе располагались камеры для стрелков. Обстрел осуществлялся через узкие щелевидные бойницы.

Основным строительным материалом являлся сырцовый кирпич и пахса. В количественном отношении преобладают сырцовые кладки, в некоторых случаях отмечено комбинированное применение пахсы и сырца. Сырцовый кирпич обычно имеет в тесте примесь растительных остатков. Наиболее употребительным был кирпич квадратной формы. Размеры его сторон на разных памятниках колеблются от 31 до 45 м, толщина от 9 до 16 см. Чаще всего встречается кирпич со стороной 34–40 см при толщине 10–12 см. Во многих случаях на нижней плоскости кирпичей имеются разнообразные клейма. Недостаточно ясен вопрос о частоте использования кирпича прямоугольного формата, применение которого можно предполагать на некоторых памятниках кушанского времени[48]48
  В крепости Устыкала, нижние культурные слои которой относятся к кушанскому времени, в нижних рядах кладки пандуса использован сырец размерами 42×22,5×7–8 см.


[Закрыть]. Для вымостки полов, облицовок и других целей в небольшом количестве использовался жженый кирпич. Кирпич, найденный при раскопках Чоплидели, имеет квадратную форму 28–30 см в стороне и толщину 4–4,5 см. При раскопках Мирзабеккалы найден как квадратный, так и прямоугольный жженый кирпич. Последний был использован в вымостке большого помещения. На Аккале близ Карабекаула найдены тонкие жженые плитки размерами 35×24×2,5; 37×21×2,8; 37×24×3,8 см.

Орудия труда представлены обломками зернотерок и жерновов, а также пряслицами и ткацкими грузилами. Довольно многочисленные их находки свидетельствуют о широком распространении таких отраслей домашних промыслов, как обработка сельскохозяйственных продуктов и ткачество. Пряслица трех типов: лепные керамические, изготовленные из стенок и донец глиняных сосудов и каменные. Последние имеют типичную для кушанских археологических комплексов сложную профилировку (Массон В.М., 1976а, с. 12, рис. 6). Ткацкие грузила из терракоты имеют форму вытянутой усеченной пирамиды с отверстием в верхней части. Эта форма грузил была широко распространена в Бактрии. Применялись также грузила из необожженной глины, имеющие форму сплюснутых глиняных шаров.

Несомненно, широко было развито керамическое производство, но материалом для его характеристики может служить лишь его конечный продукт – керамика[49]49
  Керамические печи обнаружены только на поселении Пультапдыдепе, но они не раскапывались.


[Закрыть]. Доступная для изучения керамика Средней Амударьи происходит преимущественно из стратиграфических шурфов или принадлежит к числу подъемного материала и в основном представлена фрагментами. Детальный типологический анализ ее на современном уровне исследования невозможен, поэтому ограничимся лишь выделением ведущих керамических форм и основных тенденций в их развитии.

В соответствии с периодизацией кушанской истории керамические комплексы разделены на следующие хронологические группы: юэджийская (конец II–I в. до н. э.), великокушанская – период правления «великих» Кушан (I–III вв. н. э.), позднекушанская, или кушано-сасанидская (конец III–IV в. н. э.)[50]50
  Абсолютные даты даны ориентировочно. При их определении автор исходил из предположения о связи начальной даты эры Канишки с первой половиной II в. н. э.


[Закрыть] (табл. CIII–CV).

На начальных этапах юеджийского периода полностью сохраняются традиции греко-бактрийского периода. В дальнейшем исчезают из употребления цилиндро-конические бокалы, на смену им приходят выпукло-конические и колоколовидные (Мандельштам А.М., 1966 а, с. 145 и сл.; 1975, с. 125–128). Изредка встречаются хумы с частыми дугообразными защипами на наружной поверхности. Редкими становятся чаши с подтреугольным опущенным книзу венчиком и чаши с загнутым внутрь венчиком. Многочисленными становятся тонкостенные чаши в виде шарового сегмента и чаши с отогнутым наружу венчиком. Для последних становится характерным подчеркивание места перехода от выпуклой части тулова к отогнутой врезной линии с внутренней стороны; поддоны у этих чаш известны как сплошные, так и полые.

С началом великокушанского периода связано появление ряда форм и признаков, существовавших затем до конца кушанской эпохи. К ним относятся: бочковидные хумы с округлым дном и валикообразным венчиком, характерной особенностью которого является наличие маленького валика или ребра в нижней его части (в профиль эти венчики отдаленно напоминают фигурную скобку, поэтому для краткости они условно называются «скобчатыми»; лепные котлы с шаровидным туловом, венчиком в виде невысокого бортика, или почти совсем невыраженным, и округлым дном; различные варианты венчиков с разделкой наружной поверхности на несколько (обычно на три) параллельных валиков, орнаментация из одной или двух полос волнистого орнамента, заключенных в обрамление из параллельных линий.

Ведущими формами становятся двуручные кувшины с диаметром венчика 10–20 см и рюмкообразные бокалы. Выходит из употребления черноглиняная керамика и чаши с округлым дном, крайне редко употребляются чаши с отогнутым наружу венчиком. В конце периода (в слоях с монетами Васудевы и Канишки III) широкое распространение получают сложнопрофилированные трапециевидные венчики кувшинов, сочетающиеся с валиками на шейке. Основные керамические формы Средней Амударьи находят аналогии в керамике Бактрии и в меньшей степени Согда. Особенностью великокушанских комплексов Средней Амударьи является крайне редкое применение орнаментации штампами и отсутствие зооморфных налепов на ручках.

В позднекушанский (кушано-сасанидский) период важнейшим новшеством является появление керамики с грубым пористым черепком с добавками гипса. Часть этой керамики изготовлена на круге, часть лепная. Обжиг обычно некачественный. Из теста подобной фактуры изготовлялись преимущественно разных размеров горшки и хумы. Для их профилировки характерна низкая горловина и Т-образная форма венчика. Для хумов типичны отогнутые наружу желобчатые венчики. Часть сосудов этой группы имеет орнаментацию в виде коротких штрихов и небрежно процарапанных волнистых линий.

Продолжает также использоваться круговая керамика с качественным черепком и лепные шаровидные котлы. В этот период менее популярными становятся бокалы и чаши. Среди бокалов можно отметить распространение сосудов с перехватом тулова. Среди чаш преобладают блюдцеобразные экземпляры с вертикальным или слегка отогнутым внутрь бортиком. Уменьшение количества чаш и бокалов, вероятно, компенсировалось массовым изготовлением миниатюрных горшочков и кувшинчиков. Обычными для этого времени становятся крупные миски со слабо отогнутым наружу венчиком, украшенным с внутренней стороны острыми ребрами и волнистым орнаментом, а также «курильницы» на невысокой ножке. Только для южной части региона характерны оригинальной формы двухкамерные светильники.

Вышеизложенная характеристика керамики кушанского времени в основном основывается на материалах южной части области. Но с необходимыми оговорками она может быть распространена на всю территорию. В целом соответствуют этой характеристике комплексы керамики, полученные из шурфов на городище Старого Чарджоу (Массон М.Е., 1966б, с. 146–147). При несомненном наличии локальных особенностей керамическое производство во всех частях области развивалось в едином направлении. По имеющимся материалам исключение может быть сделано лишь для Чарджоуского оазиса времени существования кушано-сасанидского владения. В этот период здесь, в частности на городище Одейдепе, отчетливо прослеживается влияние Хорезма, выразившееся в распространении лепной керамики с обильной примесью шамота и кусочков гипса. Эта группа керамики представлена хумами, жаровнями, подставками. Для хумов характерно яйцевидное тулово, слегка выпуклое дно, четко выраженная горловина и венчик в виде выступающего наружу валика. Венчики многих хумов украшены одним или двумя рядами вмятин, сделанных пальцем. По горлу и плечикам процарапаны многорядные волнистые линии. По фактуре и орнаментации эти сосуды находят аналогии в керамике Хорезма IV–VI вв. н. э. (Неразик Е.Е., 1959, с. 227 и сл.). Важную категорию находок составляют терракоты, которые пока являются единственным источником для характеристики художественной культуры и идеологии местного населения (Пилипко В.Н., 1977 а). В настоящее время с разных памятников области известно около ста терракотовых статуэток. Большинство из них относится к числу подъемных, и датировка их кушанским временем устанавливается на основании стилистического анализа и сопоставления с немногими экземплярами, найденными в культурных слоях. Основную массу известных терракот следует датировать I в. до н. э. – III в. н. э. В IV–V вв. н. э. культовые женские статуэтки, вероятно, выходят из употребления. Во всяком случае они не были встречены при раскопках слоев кушано-сасанидского времени на поселениях Чоплидепе и Мирзабеккала. Все известные терракотовые статуэтки можно разделить на две группы – культовые и светские, (табл. CVI).

Наибольшее распространение получила культовая тематика, связанная главным образом с почитанием в народной среде женских божеств. В литературе, посвященной этому вопросу, первоначально бытовало отождествление большинства женских терракот с образом Анахиты. Однако новый материал свидетельствует о наличии большого количества устойчивых иконографических типов, несомненно, отражающих почитание нескольких разных божеств. Отождествление отдельных типов терракотовых статуэток с древнеиранскими божествами, известными по текстам Авесты и кушанским монетам, в настоящее время представляется проблематичным, так как научные критерии для подобных отождествлений еще не выработаны. Кроме того, почитаемые в народной среде женские божества не всегда совпадали с персонажами официальных религиозных культов.

Для Средней Амударьи в настоящее время выделяется не менее 10–15 иконографических типов. Столь большое их количество нельзя объяснить лишь разным временем их создания или этническими различиями отдельных групп населения. Например, в Старом Чарджоу со слоями первых веков н. э. связаны находки статуэток трех разных типов. Среди терракот Мирзабеккалы выделяются по крайней мере девять иконографических типов, причем некоторые из них представлены несколькими вариантами, указывающими на длительное почитание одних и тех же божеств. Все это свидетельствует о существовании на Средней Амударье культа нескольких женских божеств. Значение их, вероятно, было разным. Некоторые пользовались почитанием у всего населения побережья, сфера влияния других, видимо, ограничивалась отдельными районами.

Какое-то божество, пользующееся почитанием на всем побережье Амударьи, представляют статуэтки, изображающие женщину с сосудом в руке и венком в другой. Статуэтки этого типа найдены в Чарджоуском оазисе, окрестностях Керки (Пилипко В.Н., 1977а, тип. III), в районе Термеза (Альбаум Л.И., 1960, с. 28, 29, рис. 14; Массон М.Е., 1940 б, с. 77, рис. 49) и в Саксанохуре (Мухитдинов, 1975, с. 379). В северной половине области были популярны статуэтки богини в складчатых одеждах и без культовых атрибутов. В южных районах области большим почитанием пользовалась богиня, культовыми атрибутами которой были сосуд и виноградная гроздь. В этом же районе распространены фигурки богинь в плотных накидках с длинными ложными рукавами. Находки терракотовых статуэток богини с виноградной гроздью и в накидках с ложными рукавами известны по раскопкам в центральных районах Бактрии (Кругликова И.Т., Сарианиди В.И., 1971, с. 164, рис. 65; Кругликова И.Т., 1974, с. 36, рис. 26, 1). Встречены также идольчики с вылепленными от руки туловом и головой, оттиснутой в форме. Здесь же отмечены редкие находки сидящей богини, широко распространенной во всей Бактрии.

В числе стилистических особенностей женских культовых терракот Средней Амударьи можно отметить следующие. Все изображения строго фронтальны. Богини, за исключением одного типа, изображены прямостоящими, но в положении рук наблюдается значительное разнообразие, в некоторых случаях руки вообще не изображены. В соответствии с этим значительная часть богинь не имеет культовых атрибутов. В качестве культовых атрибутов местных божеств используются виноградная гроздь, венок, сосуд, возможно, плод граната. Высота статуэток от 8,2 до 16,5 см. Отношение высоты головы к высоте туловища обычно 1:3.

В коропластике Средней Амударьи можно обнаружить некоторое сходство с терракотами Маргианы, Согда, Бактрии и Хорезма, что свидетельствует об общих истоках и путях развития этого явления в культуре древней Средней Азии. Однако в целом при сравнении терракот с побережья Средней Амударьи с аналогичными изделиями из сопредельных областей отчетливо прослеживается самобытность коропластики этой области, позволяющая ставить вопрос о существовании среднеамударьинской школы коропластики, отражавшей особенности местной этнокультурной среды. Несмотря на большое разнообразие физических типов, представленных на терракотах, в облике женщин этой области отмечаются некоторые общие черты. Большинство головок изображает женщин европеоидного типа с длинным, сильно выступающим носом, маленьким близко расположенным к носу ртом, массивным подбородком и покатым лбом. Выделяются также особенности этнографического порядка, касающиеся причесок и покроя одежд. Прически короткие, во многих случаях богини простоволосые. За исключением одного случая, платья всегда длинные. Широко распространена его отделка многочисленными складками и накладными украшениями. Следует также отметить татуированные (?) кольца на щеках.

Помимо женских культовых статуэток, на поселении Аккала вблизи Карабекаула найдена статуэтка бодисатвы, свидетельствующая о наличии среди местных жителей приверженцев буддизма. Статуэтка изображает сидящего в позе созерцания бодисатву в короне с перекинутой через грудь цепью.