Текст книги "Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии"

Автор книги: Виктор Пилипко

Соавторы: Джаббар Халилов,Рустам Сулейманов,Юрий Буряков,Геворг Тирацян,Галина Шишкина,Отар Лордкипанидзе,Маргарита Филанович,Юрий Заднепровский,Александр Никитин,Вадим Массон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 60 страниц)

Отдельные оборонительные сооружения – крепостная стена и круглая башня, входившие в единую фортификационную систему, – обнаружены в окрестностях Пицунды у оз. Инкит (Лордкипанидзе О.Д., 1965; Апакидзе А.М., 1978, с. 48–49).

Хозяйство. Видимо, основой экономики Колхиды в первых веках нашей эры, как и ранее, продолжало оставаться сельское хозяйство. Вместе с тем можно думать, что появляются новые сельскохозяйственные культуры. При раскопках Питиунты были обнаружены, в частности, зерна риса. В Себастополисе найдена ручная каменная круглая мельница обычного античного типа (Воронов Ю.Н., 1980, с. 92). О значении рыболовства свидетельствуют находки рыболовных крючков и рыбозасолочных ванн (Инадзе М.П., 1968, с. 258). Видимо, определенную роль играли садоводство и виноградарство, а также животноводство (там же). Приморские города были важными ремесленными центрами. Большая печь для обжига кирпичей или черепиц найдена при раскопках Себастополиса (Сухуми). Считается, что в одной такой печи одновременно могло обжигаться не менее 1000 штук кирпичей или черепицы (Воронов Ю.Н., 1980, с. 91; Инадзе М.П., 1968, с. 256–257). Керамическая печь обнаружена и в Питиунте (там же). Бесспорно, что в ряде приморских городов Колхиды существовало производство не только керамических строительных материалов, но и керамической тары. Предполагается даже, что здесь изготовляли и краснолаковую керамику (Инадзе М.П., 1968, с. 257). Не исключено наличие в Питиунте мастерских, выпускавших стеклянную посуду и металлические украшения (Инадзе М.П., 1968, с. 258). Видимо, здесь знали металлургию и металлообработку (Воронов Ю.Н., 1980, с. 91). Бесспорным является существование мастеров-каменотесов: в Себастополисе, в частности, найдены орудия их труда (там же). Не подлежит сомнению наличие деревообрабатывающего и косторезного ремесел.

Экономическое влияние римских приморских центров, однако, ограничивалось только районами, непосредственно примыкавшими к побережью. В глубине Колхиды было довольно ощутимо иберийское (восточногрузинское) экономическое, политическое и культурное влияние. Это своеобразное положение иллюстрируется и нумизматическими данными (Голенко К.В., 1964; Дундуа Г.Ф., 1975; 1979а). В I–III вв. н. э. на территории древней Колхиды вырисовываются две обособленные области, в которых основу денежного обращения составляли разные монетные единицы. В приморской полосе, на территории римских крепостей и в соседних с ними районах, с конца I и во II в. обращались кесарийские монеты, поступавшие, как полагают, из Трапезунта, игравшего важную роль в снабжении римских гарнизонов закавказских городов. Однако на внутреннем рынке медные монеты не имели хождения, а обращались дидрахмы и денарии. С конца II в. в монетную циркуляцию внутренних районов включаются денарии общеимперского типа. В то же время в восточных районах Колхиды основу денежного обращения составляли императорские медные монеты, которые, как полагают, проникали из соседней Иберии.

В приморские районы Колхиды попадали товары из различных центров Южного побережья Черного моря, в первую очередь, видимо, из Синопы. Достаточно широко представлены обломки светлоглиняных узкогорлых амфор южнопонтийского происхождения, а также – херсонесских, боспорских, синопских, италийских и других центров (Бердзенишвили К.И., Путуридзе Р.В., 1975). Весьма разнообразна и краснолаковая керамика II–III вв. н. э. (миски, чаши, блюда, тарелки, кубки, одноручные и двуручные кувшины). Особо следует отметить многочисленные обломки блюд овальной формы с округлыми стенками, горизонтально отогнутым краем и плоскими ручками. Края и ручки блюд украшены рельефными изображениями (сцены охоты, цапля, дельфин, рак, рыбы, канфар, растительный орнамент). В качестве украшений встречаются также бугорки и рубчики (Лордкипанидзе О.Д., 1962; Апакидзе А.М., Лордкипанидзе О.Д., 1963; Путуридзе Р.В., 1965). Привозные керамические изделия (краснолаковая посуда, амфоры), столь характерные для приморской полосы этого времени, во внутренних областях Колхиды еще не обнаружены. С I в. распространяется привозная стеклянная посуда, хотя во II–III вв. н. э. во внутренних районах она все еще малочисленна: несколько бальзамариев и колбообразных флаконов найдено в богатых погребениях Клдеети (Ломтатидзе Г.А., 1957, с. 23–24).

Орудия труда и оружие. Орудий труда при раскопках найдено немного. Наиболее обычны железные топоры и согнутые, серповидные ножи. В Цебельдинской долине найдена железная мотыга, повторяющая формы мотыг более раннего времени (Воронов Ю.Н., 1980, рис. 23, 8), в Себастополисе – железное долотовидное орудие (видимо, принадлежавшее каменотесу) с четырехгранным стержнем и широкой рабочей частью (там же, с. 91). Оружие включает: мечи (длинные, двулезвийные, с узким навершием для рукояти), кинжалы (с кольцевидными навершиями – так называемого «сарматского типа»), наконечники копий (с листовидным удлиненным пером с продольным ребром и конусовидной втулкой), боевые топоры (традиционной формы), наконечники стрел (железные трехлопастные, черешковые). Засвидетельствованы находки фрагментов шлема, бронзовых и железных кольчуг, круглых, овальных и многоугольных щитов (римского типа с железным умбоном).

Керамика. Большим разнообразием отличаются амфоры I в., а особенно II–III вв. н. э. Широко распространены красно– и коричневоглиняные амфоры удлиненных пропорций с перехватом в средней части, считающиеся местным, колхидским, типом амфор. Керамика других типов однообразна. Наиболее типичны: одноручные и двуручные кувшины (часто с трегубым венчиком), кубышки и небольшие миски на высоких поддонах, вазы в форме усеченного конуса на высоких полых поддонах (также в форме усеченного конуса), одноручные горшки, пифосы и другие хозяйственные сосуды (дерги). Наряду с этими общими формами засвидетельствованы кувшинчик с раздвоенным туловом и трегубым венчиком, канфарообразные миски и др.

Бытовая утварь. Естественно, что самую важную роль среди бытовой утвари играет керамика. Кроме керамики, распространена была в приморских районах стеклянная посуда.

В богатых погребениях и «кладах» весьма часто находят металлические сосуды, большей частью привозные или изготовленные на месте по античным образцам: каннелированные золотая фиала (Гонио) и серебряные кубки (Тагилони, Бандза), различные серебряные кубки с богато декорированной поверхностью, на литых ножках (Хаиши, Тагилони, Саргвеши), серебряные орнаментированные литые блюда и тарелки (Тагилони), серебряное блюдо с центральным медальоном, изображающим Тихе-Фортуну (Цихисдзири), серебряная фиала с черновой инкрустацией (Квашхиети), украшенная рельефным изображением юноши в восточном одеянии и фригийским шлеме, ручка от серебряного канфарообразного сосуда (Цихисдзири) и др. (Мачабели К.Р., 1976). Кроме того, среди находок встречались бронзовые и костяные ложечки (Воронов Ю.Н., 1980, рис. 20). Часть глиняных светильников производилась на месте. Особенно интересен светильник из местной глины с греческой надписью: «Соверши поклонение Гермесу-Меркурию ради спасения» (Воронов Ю.Н., 1980, с. 92).

Украшения. Украшения достаточно разнообразны: золотые (часто декорированные вставками из разноцветных камней, стекла или пасты), серебряные и бронзовые. Наиболее характерны одночленные подвязные фибулы с верхней тетивой (плоской, круглой или квадратной в сечении). Такие бронзовые фибулы, датированные II–III вв. (Анхазава Н.И., 1979, с. 9), найдены в Чхороцку, Лия, Дзеври, а золотые (украшенные цветными вставками) – в Клдеети.

Золотые украшения представлены серьгами в виде виноградных гроздьев, браслетами с перевязанными и несомкнутыми концами (Путуридзе Р.В., 1959, с. 79–86). Разнообразны и перстни-печати, среди которых выделяют как привозные, так и местные изделия (Лордкипанидзе М.Н., 1961). Особенно разнообразны многочисленные предметы украшения одежды и головного убора. Среди них выделяются сложные золотые бляхи, составленные из украшенных цветными камнями и зернью прямоугольных пластинок, увенчанных одним или двумя треугольниками, на которых припаяны изображения птиц или животных. На нижней части пластинок – круглые золотые пластинчатые подвески (Ломтатидзе Г.А., 1957, с. 30–36; Лордкипанидзе О.Д., Микеладзе Т.К., Хахутайшвили Д.А., 1980).

Погребальные памятники и обряд захоронения. К югу и западу от оборонительных стен канабы Питиунта обнаружен довольно обширный могильник, частично разрушенный в средневековый период. Основным типом погребения были грунтовые погребения, в которых для III–IV вв. н. э. зафиксированы скорченные захоронения, возможно, в деревянных гробах. Встречаются и захоронения в амфорах – как ингумационные, так и кремационные. Зафиксировано наличие гробниц, выложенных морским конгломератом на известковом растворе или глиняными плитами. Погребальный инвентарь немногочислен (Апакидзе А.М., 1978, с. 50–51).

Погребальные обряды местного населения первых веков нашей эры отличаются некоторым разнообразием. Наиболее распространены грунтовые погребения, в которых костяки встречаются как в согнутом или скорченном, так и в вытянутом положении (Путуридзе Р.В., 1959). В с. Лия (по среднему течению р. Ингури) зафиксированы грунтовые погребения с каменной насыпью, обложенные вокруг булыжником. Покойники лежали в вытянутом положении на спине. Каждое погребение содержало несколько (2–4) глиняных сосудов. В женских погребениях преобладают украшения, а в мужских – оружие (мечи, кинжалы, наконечники копий, ножи). В обоих случаях встречаются фибулы и поясные бляхи. В мужских погребениях найдены серебряные римские монеты I–II вв. н. э. (Цитланадзе Л.Г., 1973). Эти погребения принадлежали среднему слою местного общества. Богатые грунтовые погребения II–III вв. н. э. раскопаны в с. Клдеети на восточной окраине западной Грузии (находившегося, как предполагают, под политическим влиянием Иберии). Покойники захоронены в грунтовых ямах, без каких-либо сооружений. Погребения засыпаны кучей крупных камней и валунов. Покойников укладывали на боку, головой к западу, с согнутыми конечностями. Зафиксированы погребения с конем и собакой, а в одном случае – кости мелких домашних животных (остатки мясной пищи). Погребальный инвентарь довольно богат и разнообразен: золотые, серебряные и бронзовые украшения с цветными вставками (бляхи, фибулы, пряжки, перстни), глиняная металлическая и стеклянная посуда, железное оружие (мечи, кинжалы, наконечники копий и др.), монеты (Ломтатидзе Г.А., 1957).

Наряду с грунтовыми погребениями в различных областях существуют и другие виды погребений: каменные ящики (в горных районах – с. Брили, Шошети), захоронения в пифосах (с. Бандза, Дзвери, Сайрхе), продолжающие традиции кувшинных погребений (Путуридзе Р.В., 1959, с. 67; Надирадзе Д.Ш., 1975, с. 128–130).

В с. Чхороцку (на берегу р. Очхамури – левого притока р. Хоби) засвидетельствована кремация покойников с захоронением пепла вместе с предметами в урнах (Хоштариа Н.В., 1941). Эти погребения датируются II–III вв. н. э. Этим же временем датируются ранние погребения так называемой цебельдинской культуры (на территории нынешней Абхазии, в ущелье р. Кодори), достигшей наивысшего расцвета в V–VII вв. Здесь засвидетельствованы грунтовые погребения – как ингумационные, так и кремационные (Трапш М.М., 1971; Шамба Г.К., 1970; Гумба М.М., 1978; Воронов Ю.Н., 1975).

Религиозные верования. Важнейшее явление в религиозной сфере в рассматриваемое время – постепенное распространение христианства в Колхиде. Вместе с тем на протяжении всего периода существовали как древние местные верования (свидетельством чего, например, является обнаруженная в Питиунте итифаллическая фигурка «рыболова» или терракотовая местная статуэтка с лентовидной налепной полосой через правое плечо и лепешкой в руке из Сухуми), так и чисто греко-римские представления, распространенные среди гарнизонов римских укреплений (свидетельством чего является уже упомянутый светильник, связанный с культом Гермеса). Распространяется христианство первоначально в прибрежных районах. Крупнейшим центром его становится Питиунт, епископ которого принимает участие в первом Вселенском соборе. Из приморских центров христианство проникает и к ближайшим племенам. В Цебельдинской долине, в частности, в погребении обнаружен нательный крест из тонкого золота. Кроме того, необходимо отметить, что здесь же распространяются привозные стеклянные и глиняные сосуды с изображением креста (Инадзе М.П., 1968, с. 262–263).

Предметы искусства. Находки произведений искусства на территории Колхиды пока не значительны. Наиболее яркие из них сделаны в Питиунте. Особо необходимо отметить мозаичные полы в одном из храмов. Представляется, что более справедливо мнение тех исследователей, которые считают, что эта мозаика (изображения тритона, рыб, дельфинов, геометрический орнамент) относится ко второй половине IV в. н. э. и имеет близкие аналогии в мозаиках Антиохии на Оронте (Мацулевич Л.А., 1956). Явные черты позднеантичного периферийного искусства несет известняковый бюст женщины, поднятый в море возле Сухуми (Воронов Ю.Н., 1980, с. 78). Широко распространена художественная рельефная керамика, особенно интересен светильник с изображением трех граций. Достаточно широко представлены, особенно в глубинных районах Колхиды, произведения торевтики (см. выше).

Эпиграфические находки. Эпиграфические памятники чрезвычайно ограниченны. Особенно важен фрагмент известняковой плиты с остатками латинской надписи, буквы которой глубоко врезаны в камень и окрашены в красный цвет. В надписи сохранились часть имени императора Адриана, часть имени и титула (легат) Флавия Арриана (Ельницкий Л.А., 1964, с. 138–140). Важна посвятительная мозаичная надпись из Питиунта, видимо, датируемая IV в. н. э. На некоторых местных (по производству) кирпичах и черепицах также имеются надписи; встречены граффити на сосудах (Инадзе М.П., 1968, с. 248; Воронов Ю.Н., 1980, с. 81). О местном светильнике с греческой надписью мы писали выше.

* * *

Установление римского контроля над побережьем Колхиды имело далеко идущие последствия. Одним из них было превращение небольших приморских городов в типичные римские пограничные населенные пункты со всеми чертами римской провинциальной культуры. С другой стороны, на месте Колхидского царства возникло несколько мелких «варварских» государственных образований, в той или иной степени зависимых от Рима и подверженных влиянию античной культуры. Одновременно усиливались (намечавшиеся еще в прошлом историческом периоде) процессы культурного расчленения Колхиды. Восточные, глубинные, районы ее и экономически, и политически, и культурно оказались более тесно связанными с Иберией, чем с приморскими центрами.

Глава пятая
Южное Закавказье

Армения в III–I вв. до н. э.

(Г.А. Тирацян).

Крушение Ахеменидской державы создало необходимые условия для образования независимого армянского государства Еруандидов, в состав которого вошли все земли Армянского нагорья. Вскоре Армения попала под влияние Селевкидов, пытавшихся окончательно подчинить ее себе. В первой половине III в. до н. э. страна раскололась на две части. На западе образовалось объединенное царство Софены и Коммагены. Поражение селевкидского царя Антиоха III в битве при Магнезии позволило Арташесу I – основателю новой династии – провозгласить независимость страны, снова объединить все армянские земли и заложить основы политического и социально-экономического подъема. При Тигране II Армения стала державой, игравшей важную роль в системе эллинистических государств Передней Азии. Римское вмешательство положило конец политической мощи Армянского государства, но оно продолжало сохранять свою независимость. Независимость была утрачена в конце I в. до н. э. Династия Арташесидов перестала существовать (см. рис. 3).

Источники. Число письменных источников, позволяющее обрисовать историю страны в рассматриваемое время, значительно возросло по сравнению с предшествующим периодом. Это преимущественно греко-римские авторы: Полибий, Диодор, Помпей Трог, Дион Кассий, Аппиан, Арриан, Плутарх и др. У них имеется обширная информация по политической, социально-экономической и культурной истории страны. Новым видом источников для Армении рассматриваемого времени являются лапидарные надписи армянских царей, составленные на арамейском и греческом языках. Интересную информацию можно почерпнуть из «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци и других армянских историков раннего средневековья. Важнейшую роль играют археологические материалы, полученные при раскопках Гарни, Армавира, Арташата и других центров древней Армении.

Поселения. Термин «урбанистический взрыв», характеризующий явление, распространенное в обширных районах Передней Азии в эллинистический период, применим и к Армении. Сочетание результатов археологических исследований и данных письменных источников позволяет выявить облик многих городов Армении эллинистического времени.

Армавир. В основном раскапывалась цитадель. Собственно город изучен хуже (Аракелян Б.Н., 1969). Он был вытянут в западном направлении, занимая пространство между Армавирским холмом и его отрогами на востоке, руслом р. Араке на юге и восточным краем норармавирских холмов на западе. Северная граница определяется с трудом, но она не могла располагаться слишком далеко от Армавирского холма. К югу от холма находился культовый комплекс города, возможно, включавший платановую рощу, служившую прорицалищем (Мовсес Хоренаци. История Армении, I, 20). Наличие здесь греческих надписей конца III в. до н. э. подтверждает это предположение. На западной окраине эллинистического города были обнаружены каменные основания жилищ (Мартиросян А.А., 1974, с. 58–69). Первичные данные позволяют говорить об их прямоугольном плане, что вполне соответствует планировке жилищ эллинистического времени на западном участке цитадели Армавира. Таким образом, мы получаем первые, но самые общие сведения об архитектуре городских строений. Обращают на себя внимание пристроенные к стенам жилищ отопительные очаги-камины, напоминающие очаги в поселении эллинистического времени Карчахпюр на юге Севана (Карапетян И.А., 1979, с. 505) и камины эллинистического города в Ай-Хануме (Афганистан) (Bernard Р., 1973, табл. 83в, 84а, в). Здесь же была обнаружена виноградная давильня домашнего пользования (Кочарян Г.Г., 1978).

Аршамашат. Точное местонахождение города было определено археологическими раскопками, произведенными в связи со строительством Кебанской плотины на Евфрате. Цитадель была локализована на холме Шимшат-Калеси у самого берега Восточного Евфрата (Арацани), близ селения Хараба, между Элязыгом и Палу (Ögün В., 1971, с. 43–44; 1972, с. 77–78). Холм, господствующий над равниной по обеим сторонам реки, ввиду своей стратегически выгодной позиции вполне мог служить местом для цитадели такого эллинистического города, каким являлся Аршамашат. Древнейшие слои холма были отнесены к хеттскому и урартскому времени, часть открытых на холме стен, вернее, их фундаментов, может быть датирована эллинистическим и римским периодами. Из строительных остатков, несомненно эллинистического времени, особого внимания заслуживают остатки прямоугольной в плане башни оборонительной стены цитадели.

Еруандашат. Местоположение его долгое время являлось предметом споров. Хотя на предполагаемой территории города раскопки не производились, но вполне определенно устанавливается наличие развалин древнего города у слияния р. Араке с ее левобережным притоком Ахуряном, по левому берегу каждой из них (Аракелян Б.Н., 1965). Город расположен на двух террасах, одна – обширная – повыше, другая – пониже, вдоль реки; эта терраса значительно возвышается над уровнем реки. Создается впечатление, что здесь было две части города: нижняя и верхняя. Город был опоясан длинными крепостными стенами с башнями, следы которых видны во многих местах. Наблюдения показывают, что в черте города также имеется несколько толстых стен, параллельных руслу Аракса, деливших город на ряд участков – кварталов. Не исключена возможность, что возникновение этих кварталов связано с переселениями жителей эллинистических городов, предпринятыми при Тигране II и Артавазде II, из соседних стран.

Арташат. Хотя собственно территория города в общем не оказалась затронутой раскопками, работы в цитадели и в некрополях города позволяют определить границы его территории: древний город тянулся в основном к востоку и северо-востоку от хорвирабских холмов, образовывавших в древности цитадель. Его южную границу составляла р. Араке, восточная доходила до теперешнего селения Лусарат и до пашен селения Нор-Кянк, северо-восточная – до селения Покр-Веди (Аракелян Б.Н., 1975; Хачатрян Ж.Д., 1976, с. 59). К западу от цитадели застройка отсутствовала из-за болотистой местности. Здесь на имеющихся возвышенностях зафиксированы погребения, современные существованию города и составлявшие отдельный некрополь. Зафиксированы еще два некрополя – восточный и юго-восточный, простиравшиеся на довольно большое расстояние (Хачатрян Ж.Д., 1976, с. 59).

Ряд данных позволяет утверждать, что древнеармянские города были основаны по всем правилам эллинистического градостроительства. Артаксата-Арташат, например, был назван по имени царя-основателя, построен при помощи синойкизма (Кркяшарян С.М., 1970; Саркисян Г.Х., 1960, с. 69–70). Для армянских городов этого времени характерна регулярная планировка, типичная для эллинистического времени. Однако вполне возможно, что здесь сказывались и урартские традиции, поскольку некоторые урартские города (например, Зернакитепе) также имели регулярную планировку. Они состояли из цитадели, собственно города и, возможно, полусельского пригорода (Кошеленко Г.А., Акопян А., 1978, с. 6). В некоторых городах (например, Еруандашат) существовала система отдельных районов со своей особой планировкой, что характерно для больших селевкидских городов (например, Антиохии на Оронте). Встречается в Армении и система, зафиксированная в ранней Парфии: сочетание собственно города и рядом расположенной царской цитадели (Кошеленко Г.А., Акопян А., 1978, с. 6). Города Армении являлись политическими, экономическими и культурными центрами страны.

Наряду с городами началось археологическое изучение поселений эллинистического времени, так называемых «аванов», древне армянских источников. Один из них, по всей вероятности, упоминаемый в «Истории Армении» (II, 46) Мовсеса Хоренаци – Еруандаван, находится на левом берегу р. Ахурян к югу от современного г. Ленинакан. Поселение занимает площадь около 4 га, расположено на плоской возвышенности, огибаемой неглубокими ручьями (Караханян Г.О., Тер-Мартиросов Ф.И., 1978, с. 506–507). Обращают на себя внимание культовые, по всей вероятности, комплексы с вымосткой из плит и каменным алтарем на ней, с каменными базами под деревянными колоннами. Большое значение имеют производственные комплексы, судя по находкам, стеклоделательные и металлообрабатывающие мастерские. К северу был обнаружен могильник эллинистического времени.

Второе поселение находится на южном берегу оз. Севан, около современной дер. Карчахпюр (Карапетян И.А., 1977, с. 500; 1979). Поселение защищено оборонительной стеной, сложенной из больших грубо обработанных камней. Внутри поселения раскрыт ряд прямоугольных в плане жилищ с хорошо прослеживаемыми проходами и связывающими их между собой коридорами. Особый интерес представляет большое прямоугольное помещение с четырьмя базами в середине под деревянными колоннами, поддерживающими шатрообразно-уступчатое перекрытие, образец армянского народного дома – глхатуна (Карапетян И.А., 1979). За крепостной стеной, на возвышенности с юга, находился некрополь. Археологический материал указывает на развитость земледелия и рыболовства.

Фортификация (табл. XXX, XXXI). В более ранних городах (Армавир) использовались оборонительные сооружения урартского времени. Как известно, эти сооружения приспособлены к особенностям рельефа. Они местами состояли из двух рядов стен, имели хорошо защищенный вход, были снабжены прямоугольными контрфорсами, мощными угловыми башнями. Цитадель Армавира была сравнительно уязвима с северо-западной стороны. Здесь в эллинистическое время была воздвигнута почти полукруглая в плане башня, от которой остался нижний ряд кладки с характерными углублениями в виде ласточкина хвоста для специальных скреп, пригонявших квадры друг к другу.

Город Арташат, согласно письменным источникам, находился на полуострове, защищенном с трех сторон водами Аракса и Мецамора, а с четвертой, где находился перешеек, – рвом и валом. Хотя обе реки, довольно глубокие, и могли служить естественной защитой города, он был обведен мощными оборонительными стенами, идущими вдоль водных преград. Археологические раскопки подтвердили данные письменных источников. Установлено, что многочисленные холмы, входившие в состав цитадели, были также включены в общую систему оборонительных сооружений (Аракелян Б.Н., 1975, с. 14). Крепостные стены, опоясывавшие каждый холм в отдельности, были связаны между собой узкими коридорами, которые защищались высокими стенами, расположенными на седловинах между холмами. Как правило, стены были оснащены выступами – контрфорсами и башнями, прямоугольными (Аршамашат) или полукруглыми. Укреплялись не только города, но и некоторые небольшие поселения (Карчахпюр). Толщина каменных стен достигала 2–2,5 м.

Застройка. Строительная техника. Раскопки Армавира не выявили каких-нибудь монументальных зданий эллинистического времени. Здесь зафиксировано использование урартских зданий, в некоторых случаях слегка переделанных, в эллинистическое время. Два больших здания урартского времени были раскопаны на восточном склоне холма. У них общее направление (восток-запад), они примыкают к оборонительной стене: одна к южной, другая к северной. Разделены узким коридором. Большое здание состояло из пяти помещений, малое – из трех помещений. По всей вероятности, они служили царским дворцом армянских Еруандидов, правивших в Армавире с IV в. до н. э. до конца III в. до н. э. На вершине Армавирского холма уже в начале раскопок виднелись остатки большого здания, имевшего, по-видимому, исключительно важное значение. Это, по всей вероятности, храмовое здание урартского времени. Следы переделок послеурартского времени позволяют предположить, что храм продолжал существовать и действовать как таковой и в эллинистический период. Это, видимо, был храм Солнца и Луны (упоминаемый Мовсесом Хоренаци). К эллинистическому времени относятся остатки жилищ, раскрытых на западном конце цитадели, – прямоугольные в плане рядовые постройки. Наблюдается стремление приспособить их к древней урартской стене. Отдельно стоящие жилища замечены и ниже по склону. Раскопки Арташата также не выявили следов каких-нибудь монументальных зданий. Раскопки холмов I, V, VII, VIII выявили остатки жилищ, мастерских, помещений хозяйственного назначения и т. д. Остатки богатого дома были обнаружены на территории самого города, но пока не удалось выяснить его планировочные особенности. Некоторые сведения об архитектурных сооружениях Арташата имеются в письменных источниках (мосты, царские дворцы, тюрьма, храмы, монетный двор и т. д.).

Остается открытым вопрос о существовании в Арташате театра (Гоян Г., 1952, с. 165–166).

В письменных источниках содержатся важные данные о другом известном городе древней Армении – Тигранакерте. Аппиан, Плутарх и другие историки пишут о Тигранакерте как о большом, хорошо застроенном и богатом городе. Среди зданий, некогда украшавших город, особое место занимает театр. Не вызывает сомнения, что театр в Тигранакерте должен был быть построен по примеру эллинистических театров Малой Азии и Сирии.

Жилища исследованы еще недостаточно. Можно только отметить, что в тех случаях, когда они обнаружены, они имеют прямоугольную планировку. В одном случае зафиксировано сочетание в едином комплексе жилых и хозяйственных помещений (Армавир).

В эллинистическое время наблюдается дальнейшее развитие строительной техники. Наряду с традиционными строительными материалами применялись новые. Вошли в обиход новые приемы и способы строительства. Крепостные стены Армавира (башня эллинистического времени) и Арташата построены, как правило, из грубо обработанных камней; оборонительные сооружения Еруандашата сложены из необработанных камней, напоминающих памятники первобытнообщинного времени. Остатки прямоугольной в плане башни цитадели Аршамашата показывают, что она была воздвигнута из ровных рядов прямоугольных, хорошо обработанных камней средней величины. Хорошо обработанные блоки зафиксированы в Еруандакерте. Верхние ряды стен, во всяком случае в Армавире и Арташате, были выполнены из сырцового кирпича. Входившие в кладку стен каменные блоки скреплялись между собой металлическими или деревянными скрепами в форме ласточкина хвоста. Эта особенность строительной техники проникла в Армянское нагорье из западной части Малой Азии и стала повсеместно распространяться в эллинистическое время. Примеры такого способа крепления камней зафиксированы в Армавире, Хасанкале, Ташбуруне, Ани, Зернакитепе и т. д. (Тирацян Г.А., 1976). Жилые дома и другие здания, но не монументального облика построены из рваных камней на глиняном растворе. Верх стен был уложен из кирпича-сырца. Полы жилищ состояли из утрамбованной земли. Из гальки был сложен двор на западном участке цитадели Армавира. Здесь же обнаружены следы мозаичного пола, состоявшего из разной по цвету гальки. Стены домов более состоятельных людей, как это видно на примере остатков, обнаруженных на городской территории Арташата, были покрыты росписью и украшены хорошо профилированными архитектурными деталями из гипса. Перекрытие таких жилищ было плоским, оно состояло из деревянных балок и камыша. Начиная с I в. до н. э. все больше распространяется черепичное перекрытие, засвидетельствованное в Арташате. Здесь найдены солены и калиптеры малоазийского типа. Перекрытия целого ряда домов, а также зданий общественного значения покоились на колоннах, как правило, деревянных, о чем свидетельствуют многочисленные каменные базы. Они обнаружены в Арташате, в Еруандаване, Пайтакаране, Двине и Гарни. Эти торовидные базы восходят, по всей вероятности, к традициям древнеперсидской архитектуры (Пасаргады, Персеполь). В отличие от простых баз, имеющих форму неправильного квадрата, обнаруженных в Карчахпюре (Карапетян И.А., 1979), и тем более от баз аттического профиля, засвидетельствованных в Армении пока только в Гарни (храм) и Двине (случайная находка), они имеют квадратное основание, иногда ступенчатое, с плоской круглой подушкой (тор) под деревянным стволом колонны. Рассматриваемый тип баз встречается в эллинистический период на широкой территории, границы которой совпадают со сферой влияния ахеменидской культуры (Пичикян И.Р., 1978).