Текст книги "Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии"

Автор книги: Виктор Пилипко

Соавторы: Джаббар Халилов,Рустам Сулейманов,Юрий Буряков,Геворг Тирацян,Галина Шишкина,Отар Лордкипанидзе,Маргарита Филанович,Юрий Заднепровский,Александр Никитин,Вадим Массон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 60 страниц)

Кружечки-горшочки, как и в Каунчи I, являются характерной формой второго этапа. Особенностью их является, что многие кружки покрыты красным или коричневым лощением. Встречаются экземпляры, покрытые орнаментальной плетенкой. Интересно на одном из сосудов сочетание налепа – животного и плетенки. Там же широко распространены открытые чаши. Преобладают сосуды с профилированной стенкой тулова, часто с изломом, но встречаются и полусферические. Стенки чаш покрыты и черной краской внаплеск и красно-коричневой с лощением.

Наряду с ними встречаются более крупные сосуды, миски, которые снабжаются двумя ручками петлевидной формы.

Продолжают использоваться сосуды-фляги типа мустахара округлой формы с одним уплощенным боком и широким устьем, оформленным округлым валиком. На некоторых из них также сохранились тамгообразные знаки. В большом количестве встречены сковородообразные плоскодонные сосуды с устойчивым плоским дном и вертикально подлепленной стенкой. Лепка грубая, глина с большой примесью отощителя, иногда даже в виде мелких камешков. Они могли выполнять роль и сковород и жаровен. Но на Кендыктепе встречены интересные формы жаровни в виде цилиндрического котла без дна, закопченного изнутри.

Для Каунчи II более, чем для первого этапа, характерно обилие крышек, в основном грубоватых по выделке, плоских с ручкой-отростком в центре или вертикальными ручками ближе к краю крышки. Орнамент и рельефный налепной и вдавленный, мотивы разнообразны.

Среди керамических изделий, сопровождающих бытовые комплексы, в большом количестве встречены поделки в виде головы быка, трактованной и реалистично с выделением ноздрей, глаз, рожек и даже разделкой шерсти, и стилизованно, но обязательно с ямочными вдавлениями.

По сравнению с Каунчи I, таким образом, мы можем отметить в керамике следующие элементы: возрастающий масштаб тонкостенной посуды, сосудов, изготовленных на гончарном круге, в основном медленного вращения, появление ранее неизвестных форм, характерных для Джетыасарского комплекса II–III вв. н. э., например, широкогорлых горшков с рифлением горловины и поперечной петлевидной ручкой. Вновь распространяется орнаментальный узор – плетенка, прослеживается нарастание керамических форм (особенно в столовой посуде) с лощением внешней поверхности, в основном красного и черного цвета. Лощение и густое с интенсивной окраской, и тонкое полосчатое. Вероятно, для Каунчи II можно считать более характерным в орнаментации сосудов изображение на ручках фигурок животных и реалистичных и стилизованных (Левина Л.М., 1971; Буряков Ю.Ф., 1982, с. 72 и сл.).

Бытовая утварь. Бытовая утварь Ташкентского оазиса известна плохо. Для периода Каунчи II можно отметить широкое распространение светильников. Это и плоские плошечки с ручкой-стерженьком или даже без него, и курильницы на ножках. Резервуары и полусферические или конические, расширенные наружу и иногда почти закрытые, с прорезами. Ножки грубоватые, утолщенные, часто в виде сплошного конуса. Поделки обычно изготовлены грубо, иногда слабо обожжены. Украшения и налепные и процарапанные – линейные или точечные. Встречаются бронзовые зеркала.

Украшения. Украшения представлены не очень полно. Известны золотые браслеты и бляшки, серьги (иногда с инкрустацией, иногда с зернью), бусы (каменные, металлические и стеклянные), серебряные, бронзовые и железные перстни. Иногда браслеты делаются следующим образом: на перевязь из нити или жилки нанизываются чередующиеся бронзовые бубенчиковидные пуговки с петельками и крупные стеклянные бусы. Печати, как правило, бронзовые в виде небольших цилиндров с петелькой. На лицевой стороне имеются негативные изображения (растительные мотивы, животные). Пряжки бронзовые в виде колец и ромбов, крепящихся к рамке штифтами, и в виде замочка квадратной формы (Буряков Ю.Ф., 1982, с. 76).

Погребальные памятники и обряд захоронения. Погребальные обряды периода Каунчи представлены в основном курганными захоронениями с лёссовой, реже каменной насыпью. Конструкция могил – катакомбы с поперечным, реже продольным дромосом. Погребения одиночные, парные или групповые, трупоположения на спине. Сопровождаются инвентарем в виде сосудов, орудий труда, украшений. Этот обряд свойствен как кочевникам, так и горожанам.

Интересна находка вместе с катакомбными ямных и подбойных захоронений с каунчинскими материалами, но несколько иным типом трупоположения – раскрытыми руками и ногами, в «позе всадника» (Древности Туябугуза, с. 118). Такого рода захоронения известны на прохоровском и сусловском этапах сарматской культуры II–I вв. до н. э. (Абрамова М.П., 1959, с. 54–57).

Культовые предметы и сооружения. По всей видимости, культовое значение имеют зооморфные ручки, часто встречающиеся в керамике Ташкентского оазиса. Преобладают изображения фигурок баранов: от реалистических до крайне стилизованных и даже до воспроизведения лишь отдельных элементов (головки, рожки, имитация руна). Б.А. Литвинский связывает их с культом фарна (Литвинский Б.А., 1968, с. 46–58, 75-111). Возможно, также имеют культовое назначение и так называемые шашлычницыподставки с головками баранов, повернутых в разные стороны. Значительная часть их обожжена, однако утилитарное назначение их (Григорьев Г.В., 1937) не доказано. На позднем этапе Каунчи II на подставках изображается голова быка. Встречаются имеющие культовое значение терракотовые статуэтки кабана (Канка), коня (Кадоваутепе). Видимо, имели религиозную символику изображения, процарапанные на сосудах. Преобладают знаки в виде круга, креста, креста и линий, креста в круге. Помимо известных ранее таких изображений (Григорьев Г.В., 1948, с. 55; Древности Чардары, с. 61, 294), в последние годы добавились сосуды со знаками из Кавардана, Кендыктепе, Шаматепе, Туртукультепе I. Более оригинально изображение на одной из фляг, найденной возле Кендыктепе: прямоугольник, разделенный на четыре части крестом, и отходящая от него волнистая линия, завершающаяся утолщением в форме змеиной головки (Древности Туябугуза, с 110).

Большую группу находок составляют керамические каменные и медные печати – цилиндрические подвески с отверстиями для продевания нитей. Изображения на них рельефные, часто двусторонние. Знаки – те же самые, что и на сосудах: кресты, круги, круги с лучами. Г.В. Григорьеву встретилась печатка со схематичным изображением человеческого лица среди солнечных лучей (Григорьев Г.В., 1948, с. 55). Интересна и бронзовая печатка с Кандыктепе, на одной стороне которой изображен олень, на другой – сибирский козел с крупными откинутыми назад рогами. Культовое значение имеют и терракотовые статуэтки (см. ниже).

Искусство. Искусство Чача античной эпохи практически еще не известно. Имеется некоторое количество терракотовых статуэток, относящихся к самому концу рассматриваемой эпохи или, возможно, к самому началу следующей. В их числе барельефные изображения на плоских терракотовых плитах, например изображение женщины с лютней в руках – по всей видимости, часть скульптурного фриза (размеры 34×16 см), найдена возле Канки, датируется IV–V вв. н. э. (Абдуллаев К., 1974б, с. 45–48). К этому же времени, видимо, относится и плакетка с изображением всадника (Усова Е., Буряков Ю., 1981, с. 44 и сл.).

Монеты. Развитие городов, рост товарно-денежных отношений имели своим результатом появление местной монеты. Уже после первых монетных находок (16 из дальверзинского клада и одна из Канки) был поставлен вопрос о существовании чачского чекана (Массон М.Е., 1953, с. 27). В настоящее время монет этого чекана известно более 1250. Изучение их, однако, только начинается. На данном уровне изученности можно говорить уже о массовом выпуске и длительности периода их чеканки, наличии нескольких номиналов. Видимо, начало чекана монеты в Чаче относится к III в. н. э. Монета – медная, плоская, скифатная, кружок не всегда круглый, иногда с рваными краями, вес варьирует от 0,2 до 2,95 г. Основной тип представлен изображением на лицевой стороне головы государя влево, на обороте – тамга и легенда. Более редкий тип – с портретом царя на лицевой стороне, обращенным вправо.

История Ташкентского оазиса в I тысячелетии до н. э. и первой половине I тысячелетия н. э. – это история постепенного развития и становления местного классового общества и государства. Этот процесс происходит на базе прогресса экономики. Здесь возникает государство, которое китайские источники называют Юни. Первоначально оно является малым владением в составе Кангюя, а затем входит в ядро этого государства. В конце II – начале III в. н. э. из Кангюя выделяется самостоятельное владение Чач. История Ташкентского оазиса в рассматриваемую эпоху характеризуется взаимодействием кочевнических влияний и влияний Согда. Однако воспринимать Ташкентский оазис только как объект влияний было бы неправильно. Он сам в свою очередь в период существования каунчинской культуры активно влиял на Согд.

Глава шестнадцатая
Фергана
(Ю.А. Заднепровский)

Фергана в первые века до н. э. и первые века н. э. продолжала играть значительную роль в истории восточной части Средней Азии. Сведения письменных источников о древней Фергане, сохранившиеся главным образом в китайских исторических хрониках, крайне скудны и отрывочны. Большинство историков и востоковедов принимают отождествление царства Давань (Да-Юань) китайских летописей с Ферганой, предложенное более 200 лет назад французским синологом Ж. Дегинем. Китайские сведения о Давани относятся ко II–I вв. до н. э. и к первым вв. н. э. По этим данным Фергана предстает как страна высокоразвитого земледелия и скотоводства, причем особо славились знаменитые даваньские лошади. В стране было много городов. Особо отметим сообщение источников о сходстве развития культуры Ферганы и Бактрии. Упоминаемые у римских авторов Плиния и Помпония Мелы (42 г. н. э.) париане (рапат) в перечне народов, обитавших на северо-востоке Средней Азии, к северу от согдийцев и бактрийцев, на Яксарте (Сырдарье), возможно, обитали где-то в Ферганской долине. Локализация в Фергане народа париканиев, о котором сообщает Геродот, предложенная еще Э. Херцфельдом и поддержанная К.В. Тревер (1955), А.Н. Бернштамом (1951а, б), Ю.А. Заднепровским (1954), в настоящее время отвергается (Лившиц В.А., 1963; Литвинский Б.А., 1965) (рис. 17).

Рис. 17. Основные памятники Ферганы. Чустская культура. Составитель Ю.А. Заднепровский.

а – городище чустского периода; б – городище эйлатанского периода; в – городище шурабашатского периода; г – городище мархаматского периода; д – тепе чустского периода; е – тепе шурабашатского периода; ж – тепе мархаматского периода; з – могильник эйлатанского периода; и – могильник мархаматского периода; к – отдельные находки эйлатанского периода; л – наскальные изображения; м – оазисы (шурабашатского периода).

1 – Чуст; 2 – Тергаучи; 3 – Дальверзин; 4 – Ашкалтепе; 5 – Ошское; 6 – Хожамбаг; 7 – Бозтепе; 8 – Дехкан; 9 – Сасык-Бука. Эйлатанская культура; 10 – Эйлатан; 11 – Сымтепе; 12 – Нуртепе; 13 – Ленинабад; 14 – Дашти-Ашт; 15 – Актам; 16 – Кунгай; 17 – Суфан; 18 – Валик; 19 – Тюлейкен; 20 – Озгор; 21 – Керкидон. Шурабашатская культура; 22 – Шурабашат; 23 – Кошбулак; 24 – Карадарьинское; 25 – Карадарьинский оазис; 26 – Дунбулак; 27 – Хожамбагтепе; 28 – Мирзалимтепе; 29 – Мады; 30 – Шоштепе; 31 – Кулунчак I; 32 – Кулунчак II; 33 – Айрымачтау; 34 – Араван; 35 – Наукат; 36 – Абшир-Сай; 37 – Саймалыташ. Мархаматская культура; 38 – Мархамат; 39 – Мунчактепе; 40 – Гайраттеие; 41 – Биловуртепе; 42 – Кайноват; 43 – Кызыл-Джар; 44 – Куюктепе; 45 – Кугай; 46 – Касан; 47 – Тудаи-Хурд; 48 – Тудаи-Калон; 49 – Кара-Камарское; 50 – Кайрагач; 51 – могильник Кайрагач; 52 – могильник Карабулак; 53 – Баткенское; 54 – Отукчп; 55 – Мыктыкурган; 56 – Джилгин-Сай; 57 – Янги-Базар; 58 – могильник Кайноват; 59 – могильник Кувинский; 60 – могильник Коштепинский; 61 – могильник Кува-Сай; 62 – могильник Темир-Коруг.

Население Ферганы, судя по археологическим данным, сохранило свою культурную самобытность и, по всей вероятности, и свою политическую самостоятельность в период утверждения власти Ахеменидов в Средней Азии. На берегах Сырдарьи у западных границ Ферганы были остановлены войска Александра Македонского. Для последующего периода в источниках сохранилось известие о походе селевкидского полководца Демодама за Яксарт и о походе греко-бактрийского правителя Евтидема в страну Серов (в Восточный Туркестан). Однако у нас нет никаких оснований предполагать вхождение Ферганы в состав державы Селевкидов и в состав Греко-Бактрийского царства. В конце II в. до н. э. через Давань прошли племена юечжей, которые позднее на юге Средней Азии заложили основы будущей империи Кушан. Судя по археологическим данным, Фергана вопреки высказанному А.Н. Бернштамом (1951а, 1952) предположению не вошла в состав кушанского государства (I–IV вв. н. э.) и сохранила свою самостоятельность (Горбунова Н.Г., 1975а, б, в; Массон М.Е., 1975). Из краткого исторического обзора видно, что на протяжении всего древнего периода Фергана сохраняла свою самостоятельность. Это положение находит наиболее убедительное подтверждение в оригинальности ее культуры, выявленной в ходе археологических исследований.

Как и для предыдущих исторических периодов, только работы экспедиции ГАИМК 1930, 1933–1934 гг. под руководством Б.А. Латынина заложили основы научного изучения памятников первых веков до н. э. и первых веков н. э. (Латынин Б.А., 1935а, б; 1956; 1961).

Большие материалы по рассматриваемому периоду были собраны в ходе наблюдения на строительстве ряда каналов в Фергане в 1939–1940 гг. (Массон М.Е., 1940в; Гулямов Я.Г., 1951; Жуков В.Д., 1940, 1951; Оболдуева Т.Г., 1940; 1951; Заднепровский Ю.А., 1953).

Новый этап в изучении древней Ферганы связан с работами экспедиции ИИМК АН СССР, руководимой А.Н. Бернштамом, и особенно Памиро-Ферганской комплексной экспедиции 1950–1952 гг. (Бернштам А.Н., 1951а, б; 1952). Исследованием была охвачена вся территория Ферганской долины и соседних горных долин Алая и Кетмень-Тюбе. В результате проведенных работ А.Н. Бернштам разработал классификацию памятников и археологическую периодизацию культуры древней Ферганы (Бернштам А.Н., 1952). Большое внимание он обратил на памятники древних скотоводов и кочевников в горном окружении Ферганы. А.Н. Бернштам исследовал также вопросы развития ее хозяйства, культуры и политической истории. В его работах впервые освещены особенности исторических процессов, проходивших в Фергане с эпохи бронзы и до средневековья.

Дальнейшая разработка добытых экспедицией А.Н. Бернштама материалов по культуре древней Ферганы осуществлена Ю.А. Заднепровским в диссертации на тему «Древняя Фергана» (1954).

В 50-х годах развертываются широкие исследования культуры древнего периода Ферганы, в котором принимают участие экспедиции трех республик – Узбекистана, Таджикистана и Киргизии, а также центральных учреждений и местных музеев. Этот этап изучения начинается с 1954 г., когда были открыты памятники шурабашатской культуры, могильник Актам эпохи раннего железа и могильник Карабулак – важнейший памятник с катакомбными захоронениями. Южно-Киргизский отряд ЛОИА АН СССР и ИИ АН КиргССР с 1954 г. начал исследование шурабашатских поселений в Узгенском оазисе на востоке Ферганы. В итоге был выделен новый период в истории культуры Ферганы, названный шурабашатским (IV–I вв. до н. э.), который следует за эйлатанским и предшествует мархаматскому (Заднепровский Ю.А., 1956 а, б; 1958; 1960а, б, в; 1962а, б). Работы Ю.Д. Баруздина на Карабулакском и других могильниках выявили новые виды материальной культуры (импортные предметы, шелк, дерево и т. д.), которые значительно расширили и обогатили наши представления о культуре древнего населения (Баруздин Ю.Д., 1956–1961).

В долине Исфары в юго-западной Фергане проводят работы археологи Таджикистана (Давидович Е.А., Литвинский Б.А., 1955). Позднее под руководством Б.А. Литвинского в долине Исфары и в горах Карамазара (северо-западная Фергана) были проведены массовые раскопки погребальных памятников древнего периода, результаты которых обстоятельно опубликованы в четырех книгах (Литвинский Б.А., 1972; 1973а, б; 1978).

Археологи Узбекистана исследовали памятники древнего периода в Кувинском оазисе (Жуков В.Д., 1957). Значительные работы осуществлены В.И. Козенковой на Гайраттепе в восточной Фергане (Козенкова В.И., 1959; 1964). Новые памятники рассматриваемого периода обследовал сотрудник Наманганского музея Ю.Г. Чуланов (1967).

С 1962 г. начинает работы Ферганская экспедиция Государственного Эрмитажа под руководством Н.Г. Горбуновой, которая систематически исследует поселения древнего периода, а также синхронные могильники в разных частях Ферганы. Работы ее продолжаются до настоящего времени (Горбунова Н.Г., 1970а, б; 1971а, б, в; 1979; 1983). Исключительно ценные результаты получены в ходе многолетних работ на памятниках около Ашта в северо-западной Фергане Е.Д. Салтовской, которая обобщила их в своей диссертации (Салтовская Е.Д., 1971). Раскопки большого масштаба проведены археологами Киргизии под руководством П.Н. Кожемяко в зоне Андижанского водохранилища в 1964–1967 гг. Наибольший интерес представляют исследования на Кулунчакских поселениях шурабашатской культуры. Материалы одного поселения рассмотрены в диссертации П.П. Гаврюшенко (1970). Работы в этом оазисе были продолжены Д.Ф. Винником (Винник Д.Ф., Брыкина Г.А., 1968).

Памятники рассматриваемого периода изучались в Ахсыкете и в соседних оазисах северной Ферганы (Ахраров И., материалы не опубликованы). В юго-западной Фергане Г.А. Брыкина систематически на протяжении нескольких лет исследовала поселение и синхронный могильник Кайрагач. Небольшие раскопки на двух древних городищах осуществила сотрудник Андижанского музея Б. Абдулгазиева.

С 1972 г. Ферганская экспедиция ЛОИА АН СССР возобновила исследования памятников древнего периода и провела работы на Мархамате и Биловуре, а также на шурабашатском поселении в Карасуйском оазисе (Заднепровский Ю.А., 1977б; Заднепровский Ю.А., Дружинина Е.В., 1974; 1978).

Приведенный далеко не исчерпывающий перечень исследований сам по себе свидетельствует о значительном размахе работ и о большом количестве изученных памятников. В литературе освещен ряд важных вопросов. Однако до сих пор недостаточно опубликовано работ, обобщающих результаты изучения истории культуры древней Ферганы в целом, и многие вопросы мало разработаны. К тому же материалы последних десятилетий еще не систематизированы и только частично отражены в литературе.

Проблемы периодизации истории древней Ферганы до сего времени остаются дискуссионными. В литературе известны периодизации Б.А. Латынина (1935а), А.Н. Бернштама (1952), Ю.А. Заднепровского (1954; 1959а, б; 1962а, б), сделаны попытки дробного разделения периода существования красноангобированной керамики В.И. Козенковой (1964) и Н.Г. Горбуновой (1971а, б). Однако ни одна из них не является общепризнанной.

Автор данного раздела полагает, что на смену эйлатанскому периоду приходит шурабашатский, затем сменяемый мархаматским. При этом мы исходим из того, что есть возможность наметить и более дробную периодизацию, хотя в издании такого типа, как «Археология СССР», рассматривать по этим дробным этапам (учитывая условность границ и недостаток материалов) еще нельзя. Предлагаемая периодизация выглядит следующим образом:

Отметим, что Н.Г. Горбунова предлагает в настоящее время следующую периодизацию. Она считает, что II в. до н. э. – VII в. н. э. – это время существования единой кучайско-карабулакской культуры в Фергане. Внутренняя периодизация следующая: ранний этап – II в. до н. э. – I в. н. э.; средний этап – I–IV вв. н. э.; поздний этап – IV–VII вв. н. э. (Горбунова Н.Г., 1983).

С нашей точки зрения, имеющиеся археологические материалы позволяют говорить о непосредственной смене эйлатанского комплекса шурабашатским. Об этом свидетельствуют находки светлофонной эйлатанской станковой посуды в комплексе Шурабашата и на других поселениях. В то же время она никогда не встречается на памятниках следующего, мархаматского периода. На это же указывает сходство лепной крашеной посуды и распространение в обоих комплексах сходной расписной керамики. Однако различия между эйлатанским и шурабашатским комплексами столь существенны, что нельзя утверждать о простой преемственности развития. Наиболее ярким показателем служит различие станковой посуды – светлофонной и красноангобированной. Отличается и ассортимент форм посуды. На этом основании можно говорить о резкой смене культуры. Если обратиться к сравнению комплексов Шурабашат и Актама, то можно заметить определенное сходство погребального обряда (положение умершего, западная ориентация, помещение в могилу мяса барана, набор инвентаря) и лепной посуды. Резко отличается станковая посуда. Эйлатанская станковая посуда никогда не встречалась вместе с красноангобированной. Следовательно, Актам относится к более раннему периоду, чем Шурабашат. Это сопоставление указывает на существенные изменения культуры при смене эйлатанского комплекса шурабашатским.

Совсем иное положение наблюдается при сравнении шурабашатских памятников с последующими – мархаматскими. На всех этих памятниках представлены одни и те же группы керамики, но только представлены они разным количеством. Количественные, а также качественные изменения отражают постепенное прогрессивное развитие керамического производства и, очевидно, преемственное развитие культуры древней Ферганы.

Шурабашатский период (IV–I вв. до н. э.)[65]65
  Отметим, что П.П. Гаврюшенко датирует время шурабашатской культуры V–II вв. до н. э. (Гаврюшенко П.П., 1970б, с. 20).


[Закрыть]. Дальнейшее развитие земледельческой культуры Ферганы отмечается в шурабашатский период (назван по городищу Шурабашат в Узгенском оазисе, где впервые в 1954 г. Ю.А. Заднепровский обнаружил оригинальную расписную лепную керамику в едином комплексе с красноангобированной). В настоящее время известно более 40 памятников этого периода. Почти половина из них исследована раскопками разной площади и шурфами. Однако большая часть памятников и добытых материалов не опубликована (табл. CL).

Шурабашатские памятники исследованы в следующих районах:

1. Долина Яссы – Шурабашат и тепе в его окрестностях; Джиланда, городище Кош-Булак, поселение Кзыл-Октябрьское, городище Кзыл-Октябрь, Дунбулак, Тенеш, Североузгенское, два тепе у Кампыр-Равата (позднее переименованные в Кулунчакские), Ана-Кызыл (Заднепровский Ю.А., 1962а; Кожемяко П.Н., 1970; Гаврюшенко П.П., 1970б). Шурабашатский сосуд найден в могильнике Караджар (Заднепровский Ю.А., 1960а).

2. Долина Карадарьи – городища и Тамтепе, Карадарьинское городище и оазис, тепе у сел. Мирза-Ака, Дехкан, Шоштепе, Южноузгенское (Заднепровский Ю.А., 1962а; Латынин Б.А., 1961; раскопки на Шоштепе продолжены Д.Ф. Винником, материалы не опубликованы). Шурабашатская керамика обнаружена также в шурфах на Узгенском городище (Горячева В.Д., 1972).

3. Долина Куршаба – Северокуршабское I городище (Заднепровский Ю.А., 1960а; раскопки на городище, названном Торткуль, провел Д.Ф. Винник, материалы не опубликованы).

4. Карасуйский оазис – городище Савай, Шалтактепе, городище Хаиттепе (Заднепровский Ю.А., 1962а). В шурфах на нескольких памятниках шурабашатскую керамику нашел О. Береналиев. На Хожамбагтепе в 1976–1977 гг. Ю.А. Заднепровским вскрыты полностью помещения дома-усадьбы верхнего горизонта.

5. Долина Кугарта – тепе южнее Джалалабада и у сел. Каирма Базаркурганского района (Заднепровский Ю.А., 1960а).

Шурабашатская расписная керамика, кроме того, найдена на Гайраттепе (Козенкова В.И., 1964), на Биловуртепе, Мунчактепе и Мархамате. Все эти памятники сконцентрированы в восточной Фергане.

В шурабашатский период отмечается значительный рост населения. Это наглядно отражено в количестве поселений Карадарьинского и Узгенского оазисов. В чустский период в первом оазисе было всего шесть поселений, к шурабашатскому периоду количество их увеличилось в 15 раз. Значительно возросла плотность заселения. На участке 8 кв. км сосредоточено 70 поселений – 9 тепе приходится на 1 кв. км, тогда как в чустский период в Узгенском оазисе одно поселение приходилось на 20 кв. км. К этому следует добавить, что здесь возникают такие крупные поселения – древние города, как Шурабашат (70 га), Карадарьинское (10 га) и др.

Накопленные материалы позволяют предложить следующую типологию шурабашатских поселений:

I тип – многочисленные памятники, дошедшие до нас в виде округлых небольших холмов-тепе (тепе Карадарьинского и Карасуйского оазисов, Шоштепе). Это были укрепленные сельские дома-усадьбы площадью до 0,1 га. Располагаются они группами на довольно большом расстоянии друг от друга, как это отчетливо наблюдается в наиболее сохранившемся Карадарьинском оазисе. Более полное представление о памятниках этого типа дало Хожамбагтепе (Заднепровский Ю.А., Дружинина Е.В., 1974; 1978). Оно находится в северо-восточной части Карасуйского оазиса. Полностью раскопана постройка верхнего горизонта – прямоугольная в плане, общей площадью 750 кв. м. Дом состоял из семи комнат, расположенных в три ряда. Размеры комнат 12–20 кв. м. Имелось два выхода. Наружные стены (на краю холма) разрушены, и поэтому невозможно установить, имелась ли оборонительная стена. Однако у постройки нижнего горизонта была внешняя стена (овальная в плане).

II тип – укрепленные сельские (общинные) поселения, в которых особо выделяется монументальная постройка, очевидно принадлежащая главе общины. Представление о них можно составить по Кулунчакским поселениям площадью 0,5 га. Одно из них, так называемое Кулунчакское, укрепленное, располагалось на берегу р. Яссы. Вскрыто шесть горизонтов. На уровне II–III горизонтов (время расцвета поселения) существуют оборонительные стены, окружающие его целиком. Внутри стен более 20 жилых и хозяйственных помещений, среди которых выделяется комната площадью 52 кв. м. На позднем этапе появляется отдельная крупная постройка (Гаврюшенко П.П., 1969а, б; 1970а, б). Рядом находится «первое Кулунчакское поселение». Оно представляет сейчас холм (100×50 м) с возвышением в западной части. В западной части в начале существования поселения построено монументальное здание площадью более 100 кв. м с массивными стенами и обводным коридором. Комплекс жилых и хозяйственных помещений вскрыт в пониженной части поселения. Оба эти поселения располагались в округе Шурабашата, являвшегося центром Узгенского оазиса.

III тип – неукрепленные поселения с аморфной конфигурацией, как, например, поселение Тенеш площадью до 5 га, Кзыл-Октябрьское (Заднепровский Ю.А., 1960а).

IV тип – сильно укрепленные крепости с одним, двумя или тремя возвышающимися холмами, занимающие площадь от 2,5 до 8 га. Это Кзыл-Октябрь, Дунбулак, Кош-Булак, Дехкан, Южноузгенское, Северокуршабское I (Торткуль). Все они располагаются на берегах Яссы и Карадарьи на расстоянии около 5 км друг от друга и образуют систему обороны оазиса. Раскопки на Дунбулаке, Кзыл-Октябре и Дехкане показали, что это были многослойные памятники, жизнь на двух последних возникла еще в чустский период. Кзыл-Октябрь и Дунбулак располагаются в местах переправы через Яссы, а Южноузгенское – у переправы через Карадарью.

V тип – городище правильной конфигурации, с сильными укреплениями и с цитаделью, площадь 10 га – Карадарьинское. Оно являлось центром довольно крупного оазиса. Городище четырехугольное в плане (320×330 м). С запада и востока оно ограничено оврагами, с севера – рвом, с юга – краем террасы. Городище окружено оборонительной стеной, имевшей башни. В середине западной стены выделяется высокий холм – остатки цитадели. В 1958–1966 гг. проводилось изучение цитадели. В плане она трапециевидной формы (400 кв. м), возвышается на 10 м над поверхностью городища. Вскрыты строительные остатки верхних четырех горизонтов. Внутреннее помещение перегорожено стеной, имеются четыре ямы от столбов, поддерживавших перекрытие. Стены сложены из кирпича размером 60×30×10 см. На них имеются знаки. На одном из горизонтов открыта часть хумхоны, в которой расчищено четыре хума. Внешняя стена цитадели сложена из кирпичей 38×23 см, положенных на два ряда пахсовых блоков. Небольшие раскопы произведены также на двух холмах на жилой части городища. Выявлены строительные остатки, участки пола с очагом.

В окрестностях городища в обрыве левого берега Узген-Арыка обнаружены на глубине 3,3 м остатки древних погребений с лепным кувшином и красноангобированной чашей. Сосуды аналогичны шурабашатским. Весьма возможно, что на этом месте хоронили умерших древние жители Карадарьинского городища (Заднепровский Ю.А., 1960а; 1962а).

В VI тип мы выделяем крупнейшее в Фергане городище древнего периода Шурабашат площадью 70 га. Оно находится на правом берегу р. Яссы в 10 км к северо-западу от г. Узгена. Состоит из четырех частей, вытянутых с запада на восток вдоль реки. С трех сторон оборонительная стена окружает городище. Только со стороны реки и болотистой поймы не было укреплений. Восточное городище выделяется и оно имеет особые стены. Здесь находится высокий холм, вероятно, остатки цитадели. Вокруг городища располагалось несколько тепе, составлявших земледельческую округу Шурабашата. Большая часть их была срыта при землеустроительных работах.

Небольшие раскопочные работы проведены в 1954–1957 гг. на всех частях Шурабашата. Они позволили выявить три этапа в истории поселения и охарактеризовать особенности материальной культуры (Заднепровский Ю.А., 1957б; 1960а; 1962а). Западная часть городища не была заселена в древности, судя по отсутствию культурного слоя. Она служила, вероятно, убежищем для населения и загоном для скота. Основные работы производились на городище II, на холме в северо-западном углу. Обнаружены остатки построек двух строительных горизонтов с хозяйственными ямами и многочисленными находками. На восточном городище III проведены раскопки на цитадели и жилой части. На цитадели заложили шурф для изучения стратиграфии и углубились до 9 м, но до материкового слоя не дошли. Общая высота холма цитадели составляет 12 м. Полученный комплекс керамики позволяет заключить, что цитадель существовала только в шурабашатский период.

На жилой части городища III в нижнем слое обнаружено небольшое количество станковой эйлатанской керамики и расписная керамика, сходная с материалами Актама. Поскольку эти виды керамики обнаружены только на восточном городище, то следует полагать, что первоначальное поселение возникло в эйлатанское время, возможно в конце его, именно на этом участке.