Текст книги "Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии"

Автор книги: Виктор Пилипко

Соавторы: Джаббар Халилов,Рустам Сулейманов,Юрий Буряков,Геворг Тирацян,Галина Шишкина,Отар Лордкипанидзе,Маргарита Филанович,Юрий Заднепровский,Александр Никитин,Вадим Массон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 60 страниц)

Глава вторая
Южное Закавказье

Урарту.

(Г.А. Тирацян, Г.А. Кошеленко).

Источники. Важнейшее место среди письменных источников по истории государства Урарту занимают ассирийские (летописи, письма-донесения, так называемые «реляции богу»). Летописные сообщения иногда иллюстрируются рельефами, изображающими описываемые события (например, взятие и разграбление важнейшего культового центра Урарту Мусасира ассирийцами). На основе этих источников создается внешнеполитическая канва урартской истории (Дьяконов И.М., 1951). Важную роль играют и собственно урартские тексты – иероглифические и клинописные. Урартское иероглифическое письмо имело ограниченное распространение и охватывало только хозяйственную и культурную сферы. Уже с IX в. до н. э. на смену ему пришла клинопись, заимствованная у ассирийцев (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 28). Урартские надписи (Меликишвили Г.А., 1960) крайне однообразны. В большинстве случаев это краткие сообщения о победах, но иногда пространно описывается военная добыча (летописи царей Аргишти и Сардури). Значительную часть надписей составляют строительные, наименьшую – религиозные. Понимание надписей затрудняется еще недостаточной изученностью урартского языка. Особенно важны для исследования хозяйственных отношении, существовавших в Урарту, клинописные глиняные таблички – документы хозяйственной отчетности и письма. К сожалению, до сего времени их найдено очень немного (Дьяконов И.М., 1963).

Важнейшим источником являются археологические материалы (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 34 и сл.). Археологические работы проводились как в северных районах государства Урарту (на территории советской Армении), так и в центральных частях его. Среди зарубежных археологических работ важны раскопки в Топрахкале (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 18 сл.), исследования населенных пунктов вокруг оз. Ван, осуществленные в последние годы (Клайс В., 1978; Nylander С., 1966), раскопки в Алтындепе и ряде других пунктов (Bilgic Е., Ögün В., 1964; Burney Ch., 1966; Kleiss W., 1976; Kroll St., 1976a, б; Özgüc T., 1966, 1969). Ha территории советской Армении особое значение имеют раскопки Кармир-блура (Тейшебаини) (Пиотровский Б.Б., 1950; 1952; 1955а; Мартиросян А.А., 1961), Аринберда (Эребуни) (Оганесян К.Л., 1964; 1973; Ходжаш С.И., Трухтанова Н.С., Оганесян К.Л., 1979) и Аргиштихинили (Кафадарян К.К., 1975; Мартиросян А.А., 1974), Армавира (Тирацян Г.А., 1978в). К сожалению, все эти раскопки представляют собой исследования городских центров; сельские поселения Урарту до сего времени практически не изучались (рис. 2).

Рис. 2. Памятники Урарту. Карту составил Г.А. Тирацян.

а – поселение.

1 – Алтынтепе; 2 – Нортунтепе; 3 – Кайалыдере; 4 – Бадноц; 5 – Азнавуртепе; 6 – Кеф-Калеси; 7 – Арцке (Адылджеваз); 8 – Зернакитепе; 9 – Ошакан; 10 – Мецамор; 11 – Аргиштихинили; 12 – Игдир; 13 – Покраван (Доври); 14 – Абовян (Элар); 15 – Тейшебаини; 16 – Эребуни; 17 – Джраовит; 18 – Менуахинили; 19 – Хор-Вираб; 20 – Цовинар; 21 – Верахрам; 22 – Русахинили (Бастам); 23 – Тушпа (Ван, Топрахкале); 24 – Айкаберд (Чавуштепе); 25 – Гиймли; 26 – Хавтафантепе; 27 – Калатгах; 28 – Хасанлу; 29 – Муджесир (Мусасир); 30 – Аграбтепе.

Поселения (классификация, топография, планировка) (табл. V). Время существования государства Урарту – это начало процесса урбанизации в закавказском регионе. Становление классового общества и государства имело своим естественным результатом сложение города как особого социального организма и особого типа поселения. Уже в IX в. до н. э. был построен город Тушпа-Ван, ставший столицей Урарту. К началу VIII в. до н. э. относится появление городов Эребуни и Аргиштихинили. Позднее они пришли в упадок, но родились новые, к которым и перешла ведущая роль в государстве в VII в. до н. э. (Тейшебаини, Русахинили). На рубеже VII–VI вв. до н. э. падение государства Урарту привело к полному уничтожению этих городов, в то время как возникшие ранее пострадали меньше (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 88, 92).

Археологические материалы и письменные источники позволяют выявить различные типы поселений. Ведущим являлся город, вероятно, можно говорить в двух его вариантах: 1) административно-хозяйственный центр (к этому варианту относятся практически все археологически обследованные города); 2) религиозный центр (видимо, Мусасир). Кроме того, известны государственные крепости и (только по письменным источникам) сельские поселения.

Цари Урарту проводили сознательную политику урбанизации, и, соответственно, планировка значительной части городов была заранее выработана. В частности, детально выявлен план урартского города около Зернакитепе: система пересекающихся под прямым углом улиц делит территорию города на практически квадратные (сторона 32–35 м) блоки, занятые жилыми массивами (Nylander С., 1966, рис. 1, с. 146). Видимо, прямоугольная система планировки существовала и в Тейшебаини, где выявлены главная городская артерия (ширина 6 м) и переулки, пересекающие ее (Мартиросян А.А., 1961, с. 106). Здесь же узловые точки плана города фиксировались на местности большими базальтовыми камнями.

Территория городов обычно достаточно велика – от 30 до 200 га (Аргиштихинили 400–500 га). Они, как правило, создавались у подножия высоких холмов, вершины которых занимали цитадели. Иногда города имели две цитадели, например Тушпа-Ван (на Ванской скале и на Топрахкале), Аргиштихинили (на Армавирском холме и на холме св. Давида). Цитадели опоясывали мощные стены, внутри которых располагались дворцы, храмы, казармы, хозяйственно-складские сооружения. Иногда на одном холме имелось несколько укреплений. Например, город Русахинили возник рядом с Бастамским холмом, на котором находились три крепостных сооружения (Клайс В., 1978). Иногда застройка цитадели представляла собой единый архитектурный комплекс, например цитадель Тейшебаини (площадь около 4 га) состояла из 150 помещений, связанных воедино.

Если цитадели урартских городов археологически изучены подробно (Эребуни, Аргиштихинили, Тейшебаини), то собственно городские поселения исследованы еще недостаточно. Строители городов стремились к тому, чтобы границы городской застройки совпадали с естественными препятствиями (река, отвесные склоны холмов, косогоры), затрудняющими доступ врагам (Оганесян К.Л., 1968, с. 15–17). Например, Зернакитепе располагался на холме с крутыми склонами (Nylander С., 1966, с. 142–145). Города, как правило, защищались стенами, которые прерывались только в местах, абсолютно недоступных для неприятеля. Цитадель города чаще всего включается в систему городских укреплений (Тейшебаини, Аргиштихинили). В Тейшебаини можно предполагать наличие оборонительных стен и внутри города: они делили его территорию на несколько изолированных районов, что облегчало оборону (Мартиросян А.А., 1981, с. 106). Иногда город разрастался и занимал территорию за городскими стенами. «Внешний город» по площади обычно намного превосходил «внутренний» (например, в Тейшебаини соотношение: 50 га к 600–800 га), хотя застройка его была много более разреженной (Мартиросян А.А., 1974, с. 44). В ряде мест (Аринберд, Кайалыдере) обнаружены остатки водопроводов, в Аргиштихинили найдены водохранилище и система каналов, снабжавших город и его окрестности водой.

Из числа урартских крепостей (табл. VI) более всего известны Айкаберд (Чавуштепе) и Алекберд – обе возле оз. Ван. Крепость Айкаберд занимала довольно значительную площадь, обнесенную стеной. Алекберд располагалась на прибрежном утесе с крутыми и отвесными склонами со всех сторон; доступ в нее имелся только со стороны озера, проход был вырублен в скале над самой водой (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 197).

Фортификация. В сложении принципов урартской фортификации участвовали как местные традиции эпохи бронзы, так и иноземные влияния, пришедшие из Месопотамии и Малой Азии.

Городские укрепления обычно располагались вдоль естественных препятствий, служивших природными рубежами городской территории. Вместе с тем для отдельных отрезков стен характерна строгая прямолинейность форм. Оборонительные системы состояли из одной, чаще двух, а иногда и трех линий крепостных стен. Цитадель являлась последним опорным пунктом в системе городской обороны. Иногда сама цитадель делилась внутри стенами на отдельные участки: если противнику удавалось овладеть одним из них, в других могло продолжаться сопротивление. Так, западная цитадель Аргиштихинили состояла из трех частей.

Городские стены толщиной обычно 3,5–4 м, были снабжены контрфорсами и массивными выступающими квадратными башнями. Стены чаще всего имели комбинированную конструкцию: нижняя часть – из камня, верхняя – из сырцового кирпича. Проблема защиты ворот разрешалась двумя способами. В одном случае вход фланкировался двумя мощными контрфорсами или башнями (Тейшебаини), в другом он располагался перпендикулярно основной линии оборонительных сооружении, т. е. под прикрытием крепостной стены, в результате чего подход к воротам проходил вдоль стен (Аргиштихинили) (Кафадарян К.К., 1975, с. 15–16, 30).

Застройка (дворцы, храмы, бытовые постройки и т. д.) (табл. VII). В настоящее время изучена только архитектура городов, сельские жилища и здания общественного назначения, расположенные а сельской местности, практически не известны.

Урартские дворцы имели различные планировочные решения. Выделяются два типа. Основу композиции дворца в Эребуни составляют два двора, вокруг которых находятся помещения различного назначения. Один из дворов – перистильный, и вокруг него сгруппированы все важнейшие помещения дворца (дворцовый храм Суси; зал, украшенный настенной росписью; хозяйственные помещения) (Оганесян К.Л., 1968). Ядром во дворцах второго типа являются колонные залы. Дворцовый комплекс западной цитадели Аргиштихинили (одновременный с дворцом Эребуни) делится на две части: парадно-жилую и хозяйственную. Ядром парадной части является большой колонный зал (два ряда по десять колонн). Во дворце в Русахинили (Бастам) важнейшее место также занимает колонный зал (два ряда по семь колонн) (Kleiss W., 1976, рис. 20). Во дворцах позднеурартского времени наблюдается увеличение рядов колонн в центральных помещениях: Алтынтепе – три ряда по шесть колонн; Аргиштихинили (восточная цитадель) – три или более рядов примерно по семь колонн. Дворцы, вполне вероятно, могли быть двухэтажными. Предполагается, что в Тейшебаини центральная часть дворца была двухэтажной, боковые – одноэтажными. На втором этаже, по предположению исследователей, находились жилые покои и помещения сакрального характера (Мартиросян А.А., 1961, с. 91). На территории цитаделей (как важный элемент комплекса дворца) обычно имелись кладовые, в которых находились вкопанные в землю большие сосуды (карасы), предназначавшиеся для хранения вина, зерна и т. п. Подобные помещения очень вместительны. По подсчетам исследователей, например, в девяти складах Тейшебаини могло храниться до 500 тыс. литров вина (Мартиросян А.А., 1961, с. 91).

Типологическая классификация урартских храмов пока носит только предварительный характер. К первому типу относится храм бога Халди в Эребуни. Он состоит из основного продолговатого зала с портиком перед ним и двух квадратных боковых помещений (одно из них башенное). Этот тип близок к встречающимся в хурри-митаннийском мире сооружениям, называемым бит-хилани. Второй тип (Топрахкале, Алтынтепе, Кайалыдере, Патноц, Айкаберд и т. д.) представляет собой квадратное в плане однокомнатное здание (возведенное на платформе) с угловыми выступами и шатрообразным перекрытием. Третий тип – прямоугольное, сравнительно небольшое помещение, включенное в общий дворцовый комплекс (храм Суси в Эребуни). Возможно, что четвертый тип (еще не выявленный раскопками) представлен на ассирийском рельефе, изображающем взятие Мусасира. Для него характерны высокий подиум, двускатная крыша, фронтон и колонны вдоль фасада. Правда, высказывалось предположение, что на этом рельефе изображен храм второго типа.

Раскопками недавнего времени выявлено большое разнообразие типов жилищ Урарту. Основные принципы типологии определяются социальным и имущественным положением их владельцев. Большая группа домов-особняков, видимо, принадлежавших свободным, полноправным, ведущим свое хозяйство жителям города, открыта в Аргиштихинили (Мартиросян А.А., 1974, с. 104 и сл.). Наружные стены этих домов сложены из крупных базальтовых блоков (внизу) и сырцового кирпича (вверху). Довольно часто используются контрфорсы. Внутренние перегородки выполнены из мелких камней и кирпича. Стены изнутри оштукатурены глиной. Дома этого типа состояли из большого числа помещений (до 20), общая площадь – до 700 кв. м. Ядром дома служил большой квадратный или прямоугольный зал (площадь 70–80 кв. м). В центре него (между двумя колоннами) находились очаг, специальное место для сакральных церемоний и, выложенные из камня скамьи. Вокруг располагались жилые помещения, кухни, склады, хозяйственные помещения. Удалось выявить, что в некоторых из этих домов имелись помещения для содержания 30–40 голов мелкого рогатого скота, склады для хранения не менее 12–13 тыс. литров вина и т. д. Зафиксированы археологические свидетельства занятий жителей этих домов и ремеслом (гончарное, металлообработка и т. д.). Считается, что каждый такой дом был занят большесемейной общиной (не менее трех поколений), ведущей самостоятельное общее хозяйство. Центральный зал являлся местом собраний общины. Вместе с тем потребление – уже раздельное, о чем говорит наличие нескольких кухонь в каждом из домов. Близкие по характеру дома найдены и при раскопках в Тейшебаини. К их числу принадлежит так называемый «дом знатного урарта» (Мартиросян А.А., 1961, с. 111 и сл.). Он также характеризуется наличием большого центрального зала, сочетанием в едином комплексе жилых хозяйственных и складских помещений. Отличие его от упомянутых выше особняков Аргиштихинили заключается в том, что в нем при достаточно больших размерах (площадь около 400 кв. м) жила, видимо, малая семья.

Место обитания военно-административной верхушки г. Тейшебаини был, вероятно, большой дом, расположенный в юго-западной части города (Мартиросян А.А., 1964, с. 260 и сл.). Здание занимало площадь более 2 тыс. кв. м (62×33 м) и находилось на небольшом холме. Важнейшие капитальные стены имели фундаменты и были выполнены из очень аккуратно отесанных блоков базальта (на глиняном растворе с примесью щебня и гальки). Верхняя часть стен выложена из сырцового кирпича, углы укреплены миниатюрными башенками, а стены – контрфорсами. Все здание было разделено на четыре идентичные по устройству «секции», вход в которые находился с восточной стороны. Каждая из секций состояла из десяти помещений различного размера (500 кв. м каждая). Характерная особенность устройства этого дома – наличие в каждой из секций четырехколонного зала. В раскопанные помещениях не обнаружено никаких следов хозяйственной деятельности, в то же самое время имелись очень значительные по размерам складские помещения – кладовые, что является показателем высокого уровня благосостояния обитателей этих домов-секций.

Дома жителей, имевших более низкий социальный статус и имущественное положение, найдены как в Тейшебаини, так и в Аргиштихинили. В первом, в частности, выявлена специфическая группа домов, занимавших два обследованных квартала. Каждое жилище состояло из трех помещений, одно из которых – главное. Здесь располагались глиняные тондыры, каменные очаги и разнообразная утварь. Отсутствие помещений для скота и хранения сельскохозяйственных продуктов привело исследователей к выводу о том, что в этих домах обитали люди, не ведшие собственного хозяйства, а жившие на государственном довольствии – вероятно, воины, охранявшие цитадель (Мартиросян А.А., 1961, с. 108; Сорокин В.С., 1952, с. 128). Близкую картину мы наблюдаем в Аргиштихинили (Мартиросян А.А., 1974, с. 90 и сл.), где по всем сторонам центрального двора цитадели были построены абсолютно стандартные помещения (4,85×4 м). Жившие здесь люди (видимо, воины гарнизона) также снабжались государством, но их ранг был ниже, чем у воинов Тейшебаини, поскольку каждый имел только одну комнату.

Наконец, дома самых низких категорий населения обследовались в Аргиштихинили. Они имеют простейшую планировку (одна комната с отгороженной стеной маленькой кладовой) и «прилеплены» к контурам больших архитектурных объемов. Их тонкие стены построены из мелкой гальки и булыжника (в нижней части) и мелкого нестандартного сырцового кирпича (в верхней). Во всех этих домах ярко выражены следы производственной деятельности (гончарные круги, грузила от ткацких станков, костяные орудия ткачей, обломки железных серпов, ножей, крючьев).

Можно полагать, что данная категория населения также жила за счет довольствия, выдаваемого государством. Крайне показательным является и место расположения этих жилищ – на территории цитадели, у подножия второй стены (Мартиросян А.А., 1975, с. 93 и сл.).

Особое место в архитектуре Урарту занимают пещерные сооружения. Как правило, перед пещерой была выровнена обширная площадка, к которой вела выбитая в скале лестница. Фасад пещеры тщательно сглаживался и имел уступчатый карниз. Дверь вела в высеченный в скале большой зал, К которому примыкали другие помещения. Комнаты имели плоские потолки или сводо– и куполоподобное перекрытие, ниша часто заканчивалась аркой, встречаются также скамьи и т. п. (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 207 и сл.; Kleiss W., 1976, рис. 6, 32). Некоторые из таких искусственных пещер могли служить культовым целям, другие – погребальным.

Строительная техника. На территории Урарту строительство чаще всего начиналось с выравнивания скального грунта. Часто, особенно при создании цитаделей, скала обрабатывалась в виде уступов, уровня полов различных помещений не совпадали, сами же помещения соединялись лестницами. «Террасное» расположение сооружении приводило к необходимости строительства подпорных стен. Особенности грунта, как правило, делали ненужными фундаменты: стены возводились непосредственно на скале. При строительстве некоторых сооружений особого назначения (например, храм бога Халди в Топрахкале) создавались искусственные платформы (из камня или кирпича-сырца).

Использовались различные виды кладки – применяли глиняный связующий раствор или клали «насухо». Рядовые постройки (например, дома) возводили из грубо оббитого базальта и туфа местных пород. Только наиболее ответственные детали (дверные проемы, подпятники, опорные столбы, базы) в домах состоятельных жителей выполняли из тщательно отесанного туфа (Мартиросян А.А., 1961, с. 111). При строительстве монументальных сооружений камень обрабатывали обычно очень тщательно. Известны кладки «циклопического» характера (например, крепость Цовинар), чаще, однако, использовались либо «рустованные» блоки, либо тщательно отесанные со всех сторон блоки одной высоты (хотя и разной ширины). При строительстве городских стен, как правило, оба фаса выкладывали из таких именно блоков, а пространство между ними заполняли бутом. Нижняя часть стен (на высоту 3–4 м) выкладывалась из камня, верхняя – из сырца. Иногда такая комбинированная кладка использовалась и в других сооружениях, в частности в жилых домах. Толщина городских стен обычно от 2 до 5 м, толщина стен в жилых домах 0,7–1 м (в Зернакитепе до 1,2 м), во дворцах 2–3,5 м. Обычная высота стен домов до 3–4 м.

Использовались сырцовые кирпичи различных размеров. В Тейшебаини они были двух видов: прямоугольные (51,8×35×14 см) и квадратные (51,8×51,8×14 см). В Эребуни – иной стандарт (47,4 см). Наиболее употребительными являлись кирпичи прямоугольной формы, но для перевязки швов в ряд прямоугольных кирпичей в разной последовательности укладывались квадратные (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 205).

Достаточно широко использовалось в строительстве дерево. Из дерева делали обычно перекрытия, как правило, плоские (хотя иногда встречались и сводчатые – коробовые, выложенные из кирпича). Существовало два типа перекрытий: 1) потолок состоял из стесанных с одной стороны балок, плотно положенных друг подле друга; поверх них укладывались: слой камыша, затем сучья и второй слой камыша, наконец – плотно утрамбованная земля; 2) основу потолка составляла клетка из поперечных балок и продольных жердей, через которые был виден нижний слой камыша (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 207). Значительное число длинных и узких помещений в урартских дворцах объясняется тем, что они удобны для перекрытия короткими балками (Мартиросян А.А., 1961, с. 91). В тех случаях, когда нужно было перекрыть большие пространства, использовались пилоны, сложенные из сырцового кирпича, или деревянные колонны. Иногда применялись пилоны из хорошо отесанных базальтовых блоков (например, Адылджеваз) (Bilgic Е., Ögün В., 1964, табл. XV–XVI), имевших башнеобразную форму. Подобного рода башенки, возможно, могли служить и декоративным целям, украшая верхнюю линию стен помещения (Пиотровский Б.Б., 1962, табл. 10). Иногда в зданиях общественного назначения по краю крыши шли зубчатые парапеты.

Глухие поверхности стен (особенно в зданиях монументального характера) стремились оживить контрфорсами. Для этой цели использовали камни разного цвета. Храм на Топрахкале был сложен из крупных хорошо отесанных блоков светлого и темно-серого камня, чередовавшихся в шахматном порядке (Пиотровский Б.Б., 1962, с. 96). Употребляли и каменные плиты с декоративными глухими окнами (встречены в Аргиштихинили, Топрахкале и Айкаберде (Тирацян Г.А., 1978в, с. 109). В одном из зданий Топрахкале каменная инкрустация использовалась для украшения пола (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 202). Иногда стены зданий (особенно, видимо, храмов) декорировались круглыми металлическими щитами. Интерьер некоторых дворцовых и храмовых помещений был украшен живописью.

Заслуживают внимания дренажные системы урартских крепостей. Водоотводные устройства представлены как наземными каналами, так и вырубленными в скале желобами, выходящими наружу из-под оборонительных стен (Тирацян Г.А., 1978а; Kleiss W., 1976, рис. 3).

Хозяйство. Основой экономики Урарту было сельское хозяйство. Об уровне его развития и характере свидетельствуют как письменные источники, так и археологические материалы (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 133 и сл.). Политика царей Урарту была направлена на хозяйственное освоение принадлежащих им территории, и важную роль в этом играло ирригационное строительство. Остатки каналов, плотин, искусственных водохранилищ зафиксированы в большом числе мест (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 138 и сл.). Некоторые из них (например, так называемый «канал царицы Шамирам» возле Тушпы) функционируют до настоящего времени (Lehmann-Haupt С.F., 1931, с. 95). Сложность проведения каналов определялась здесь гористым характером местности, поэтому необходимо было пробивать их в скальном грунте и перебрасывать через ущелья. В таких случаях создавали настоящие акведуки, проходившие по верху мощных подпорных стен или деревянных мостов. Ширина «канала царицы Шамирам» 4,5 м, глубина 1,5 м, скорость движения воды 3 м/сек. Имеются отводы, подававшие воду из магистрального канала на поля.

Археологические находки показали, что важную роль в сельском хозяйстве играли различные виды зерновых (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 134; Мартиросян А.А., 1964, с. 256; 1974, с. 136; Туманян М.Г., 1944; 1948; Якубцинер М.М., 1956; Бахтеев Ф.К., 1956; Гулакян В.О., 1966). Наиболее распространенными культурами были мягкая пшеница и многорядный ячмень разных сортов, происходившие от аборигенных форм этих злаков. Исследователями отмечается чистота и однородность зерна, отсутствие семян сорняков. Особо указывалось, что среди находок встречается пшеница одного из лучших сортов – кармраат. Сеяли также просо, сорго, кунжут, горох, рожь, конские бобы, чечевицу, нут. По подсчетам археологов, в амбарах дворца Тейшебаини хранилось 750 т пшеницы (Пиотровский Б.Б., 1962, с. 40–41), в Аргиштихинили – не менее 5 тыс. т (Мартиросян А.А., 1974, с. 138).

По письменным источникам известно о садоводстве в Урарту. Археологические материалы позволяют уточнить и расширить наши представления о нем (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 142 и сл.; Мартиросян А.А., 1964, с. 256; 1974, с. 136). Найдены остатки яблок, груш, алычи, айвы, вишен, персиков, гранатов. Из бахчевых был известен арбуз. Очень большое место в экономике занимало виноградарство. Археологические материалы свидетельствуют о разнообразии сортов винограда, возделывавшихся в Урарту: воскеат (харджи), мсхали, арарати (хачабаш), кишмиш (назели, еревани), а также некоторых сортов черного винограда. На одном деревянном блюде в Кармир-блуре найдены остатки изюма из сорта типа кишмиш. Изюм этот хранился в прессованном виде (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 143).

Значительной была и роль скотоводства (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 147; Даль С.К., 1952). Разводили крупный рогатый скот, овец двух видов (один – мериносы), коз, свиней. Письменные источники показывают, что количество мелкого рогатого скота значительно превосходило крупный. В литературе отмечается (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 149), что время военных походов в значительной мере определялось особенностями скотоводства. Поскольку скотоводство было полукочевым (яйлажным), а походы совершались ради захвата людей и скота, то они осуществлялись либо весной (когда скот еще не ушел на горные пастбища), либо осенью (когда он вернулся). Мясо, видимо, играло очень важную роль в рационе урартов. Они разводили и домашнюю птицу (кур и водоплавающих).

Наиболее распространенным домашним животным была лошадь (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 151). Остеологические материалы позволили восстановить облик одной из пород урартских лошадей (Даль С.К., 1947). Как вьючный скот использовались ослы (Бурчак-Абрамович Н., 1948) и верблюды (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 147), земля вспахивалась волами.

При археологических раскопках найдены остатки муки. Практически во всех жилищах (около очагов) обнаружены зернотерки и ступки из пористого базальта. Зернотерки состояли из двух одинаковых (или различных) камней овальной формы с плоской рабочей стороной. Иногда нижний камень достигал значительных размеров и был прямоугольной формы. Каменные ступки служили для рушения зерна перед растиранием на зернотерках (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 142).

Хлеб пекли на очагах (типа тондыров), или вкопанных в землю, или возвышающихся над полом. Иногда использовались глиняные плоские жаровни с высокими бортами. При раскопках были найдены остатки хлеба, выпеченного из просяной муки крупного помола, лепешки из непромолотого зерна проса и пшенная каша. Из проса и ячменя изготовляли пиво. В Кармир-блуре обнаружены специальные сосуды для его производства (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 136–137), а также чан для вымачивания ячменя. Здесь же найдена мастерская по изготовлению кунжутного масла (Касабян З., 1957; Пиотровский Б.Б., 1959, с. 137). Она занимала три помещения в цитадели. В специальной каменной ванне кунжутное зерно вымачивали, затем подсушивали и очищали от шелухи в ступках. Давили зерно с помощью деревянного пресса, полученное масло хранили в бурдюках. Хотя виноделие играло важную роль в хозяйстве, о приготовлении вина в Урарту практически ничего не известно (Пиотровский Б.Б., Джанполадян Р.М., 1956). Из молока приготавливали масла и сыр (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 150). Были обнаружены крупные «маслобойки» – сосуды с одной горизонтальной ручкой для раскачивания и отверстием (для заливки молока) в верхней части боковой стенки. Известны также и приспособления для изготовления сыра: крупные воронки из туфа (диаметром около 1 м), установленные на деревянных конструкциях над плоским каменным чаном с желобом. Важную роль играло использование и шерсти скота.

Высокоразвитое ремесло также представляло собой важнейшую отрасль хозяйства Урарту. Особое значение имели металлургия и металлообработка. По мнению ряда исследователей, Урарту было одним из тех центров, где раньше всего освоили железо (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 161). Развитие железной металлургии и металлообработки, широкое распространение железных орудий труда и оружия оказывали решающее воздействие на все области экономики Урарту. Здесь широко использовались в производстве и военном деле бронзовые орудия труда и оружие.

Урартская металлургия была обеспечена богатыми местными источниками сырья – железа, меди, золота, свинца, олова и т. д. О высоком уровне развития металлургии и широких масштабах производства металлов свидетельствуют и ассирийские хроники, рассказывающие о захвате большого количества различных металлов и изделий из них при взятия урартских городов. Кроме того, не подлежит сомнению, что урартская техника обработки металла оказывала воздействие на металлообработку различных народов (в том числе и отдаленных).

К сожалению, еще не обнаружены урартские рудники. Мастерская по производству металлических изделий известна только одна – в Аргиштихинили (Мартиросян А.А., 1974, с. 95–99, 150–157), хотя каменные и глиняные тигли находились и в других местах, например в Эребуни, что заставляет думать о существовании и там металлообрабатывающих мастерских (Ходжаш С.И., Трухтанова Н.С., Оганесян К.Л., 1979, с. 103). Значительный материал для понимания характера ремесла могут дать сами предметы, произведенные в урартских мастерских (Пиотровский Б.Б., 1959, с. 161 и сл.).

Мастерская в Аргиштихинили (так называемый дом бронзолитейщика-кузнеца) относится к концу VIII в. до н. э. Ее характеризуют несколько важных особенностей: 1) она не входила в состав царского или храмового хозяйства, а являлась частным предприятием, обслуживавшим нужды рядового населения города; 2) в ней сосредоточивались все стадии обработки металла, кроме первичной (производимой, видимо, непосредственно у рудников); 3) в мастерской работали как с бронзой, так и с железом; 4) для нее характерен очень широкий ассортимент производимой продукции: она удовлетворяла практически все нужды в обычных металлических предметах, необходимых в быту и хозяйстве рядового населения города; 5) археологические материалы говорят об успешной деятельности мастерской, свидетельством чего является постепенное расширение территории, занятой ею.

Руда, видимо, поступала из Кагызманских или Кульпских рудников, расположенных в 30–40 км от Аргиштихинили. В состав мастерской входило устройство для обогащения руды путем измельчения и промывки (Мартиросян А.А., 1974, с. 97–98). Оно включало «ванночку» (длина 2,27, ширина 1,27 м), состоящую из шести плотно пригнанных туфовых плит и имеющую выступающие прямые борта. «Ванночка» располагалась выше уровня пола и имела квадратное отверстие в углу. Под этим отверстием находился туфовый хорошо обработанный камень с углублением и желобом, который связывал «ванну» с другим желобом, устроенным под полом помещения. Желоб шел к очень большому колодцу (диаметр 1,23 м, глубина 2,5 м), обложенному большими базальтовыми камнями на глиняном растворе. В этом же помещении находились огромные куски металлического шлака.