Текст книги "Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии"

Автор книги: Виктор Пилипко

Соавторы: Джаббар Халилов,Рустам Сулейманов,Юрий Буряков,Геворг Тирацян,Галина Шишкина,Отар Лордкипанидзе,Маргарита Филанович,Юрий Заднепровский,Александр Никитин,Вадим Массон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 60 страниц)

На наличие ювелирного ремесла указывает находка маленького железного молотка в погребении, точно датируемом III в. н. э. (Хачатрян Ж.Д., 1976, рис. 18; 3, с. 116–117). Находки предметов торевтики, а также золотые и серебряные украшения первых веков н. э. уже приводили к мысли, что ювелирное дело и художественная металлургия продолжали развиваться, хотя сравнительный анализ части предметов не говорит в пользу их местного производства. Находка молотка ювелира в Гарни одновременно указывает на то, что развитие ремесел не ограничивалось городскими центрами, что в поселениях и крепостях также была налажена работа ремесленников, что, конечно, как нельзя лучше согласуется, например, с «городским обликом» жителей античного поселения Гарни (Аракелян Б.Н., 1951, с. 53–54). Исследование железных орудий труда и оружия показало, что армянским мастерам того времени были также известны следующие операции: ковка, сварка железа и стали, пайка двух кусков железа с помощью меди.

Документальным подтверждением существования местных ремесленников-каменщиков следует считать находки самих орудий, бесспорно, относящихся к первым векам н. э. (Аракелян Б.Н., 1951, рис. 23; 1957, рис. 5). Способ обработки базальтовых камней и мрамора показывает, что могли применяться и другие типы молотков, металлических сверл, разных орудий для резьбы по твердому базальту.

Направление торговых путей, по-видимому, продолжало оставаться неизменным. Они по-прежнему шли в Малую Азию, к Эгейским островам, Греции и Италии, в Сирию, Двуречье, Иран, в страны Закавказья, Северный Кавказ, Приазовье и Боспор, в города Южного Причерноморья. Однако многие из упомянутых торговых путей не подтверждены археологическими данными. Но о двух или трех направлениях можно говорить с уверенностью. Так, например, сейчас совершенно очевидно, что наличие сирийского стекла в Армении явление не случайное. Установлено, что Сирия и Финикия были важными центрами стеклоделия античного мира, откуда стеклянные изделия торговыми путями доставлялись в Армению (Тирацян Г.А., 1959а). Археологические изыскания свидетельствуют, что стеклянные предметы в Армении получили широкое распространение в первых веках н. э. (Аракелян Б.Н., Тирацян Г.А., Хачатрян Ж.Д., 1969), что отражает общие тенденции развития торговли Ближнего Востока: к периоду ее процветания, к I–II вв., относится наибольшее количество привозных образцов, а ко времени затухания, к III в., – лишь отдельные предметы. Возможность выявить динамику развития торговых связей создается благодаря тому, что многие стеклянные сосуды можно достаточно точно датировать. Ряд флаконов датируются первыми двумя веками. В их числе – большая часть колбовидных флаконов, небольшие флаконы с шаровидным туловом, флаконы с выпуклыми гранями. Из флаконов, выдутых в форме, первыми двумя веками н. э. датируются яйцевидные сосуды с двумя ручками и горизонтальными каннелюрами, чаша молочно-белого цвета с расширяющимися краями и т. д. К III в. относятся: из сосудов, изготовленных методом свободного выдувания, – большой грушевидный сосуд со шлифованным узором, чаша с накладными сетчатыми узорами; из сосудов, выдутых в форме, следует упомянуть шестигранный сосуд. Значительная группа сосудов может быть датирована также более общим образом – II–III вв., как то: флакон с длинной шейкой, шаровидные сосуды с двумя ручками и выгравированными узорами, сосуд с одной ручкой и вдавленными стенками, сосуд с накладными узорами. К этим же векам относится ряд сосудов, изготовленных в форме, – шаровидные флаконы с конусообразными рельефными узорами, цилиндрообразный флакон. III–IV вв. н. э. можно датировать большой шаровидный сосуд с выгравированными поясками, флаконы с вдавленными стенками, флакон с одной ручкой с накладным узором, сосуды с выпуклыми узорами. Изучение стекла убедительно показывает, что основным поставщиком стекла в Армению являлась Сирия (Тирацян Г.А., 1959б). Это обстоятельство не следует считать случайным, поскольку, как уже говорилось, Сирия вместе с Финикией была одним из самых известных центров стеклоделия античного мира. Наиболее яркие образцы сирийского стеклоделия, обнаруженные в Армении, – характерные сидонские бальзамарии, изготовленные методом выдувания в форме, амфориски, принадлежавшие к кругу производства известного в античном мире стеклодела Энеона, шаровидные сосуды с одной ручкой и вертикальными каннелюрами – как по количеству, так и по мастерству выполнения могут украшать лучшие собрания античного стекла.

Интересно отметить, что параллели нескольких образцов древнего стекла Армении указывают на Египет и Кипр как на возможное место их происхождения, хотя они, несомненно, привезены в Армению вместе с сирийским стеклом. Два первоклассных сосуда некоторыми своими особенностями напоминают изделия стеклодувного производства Рейнской области римского времени, но обстоятельства их ввоза в Армению еще нуждаются в дополнительном освещении.

Второе направление торговых связей, прослеживаемое тоже благодаря археологическим раскопкам, – западное. Сухопутными дорогами через всю Малую Азию или морским путем через Антиохию доставлялись в Армению, например, косские амфоры, наполненные, по-видимому, оливковым маслом. Почти целая косская амфора была найдена в погребении вместе с двумя монетами императора Траяна.

Фрагмент горлышка амфоры с ручками красновато-коричневой глины в Арташате может указать на связи с южнопонтийскими центрами (Зардарян М.О., 1977, с. 269), а некоторые образцы поливной посуды, найденной в Арташате, Армавире и других центрах, – на связи с парфянским Ираном и Двуречьем (Тирацян Г.А., 1974а, б, с. 62–63; Хачатрян Ж.Д., 1977а, б, с. 192). Данные, относящиеся к первым векам н. э., позволяют более конкретно поставить вопрос о связях, возможно торговых, Армении с Боспорским царством. Речь идет о монетах царей Рескупорида II (68–92) и Рескупорида VI (318–332), найденных в окрестностях Двина (Мушегян Х.А., 1962, с. 10–11 и 108). Важно также установить, что именно вывозила Армения в обмен на ввозимые товары. Античные авторы упоминают краски, растения, камни. Однако эти товары, по-видимому, не являлись основными предметами экспорта (Манандян Я.А., 1954, с. 107). В настоящее время мы еще не располагаем ни письменными, ни археологическими данными, чтобы судить, какие именно товары были главными в экспорте Армении.

Орудия труда. Железное зубило для обработки камня и железный молоток каменотеса были найдены в Гарни (Аракелян Б.Н., 1951, рис. 23; 1957, рис. 5). Молоток использовался с обоих концов, один из которых имеет вид топора с узким лезвием, а другой – тесловидный. Орудие сильно изношено: один конец его обломан. Железное зубило имеет широкое лезвие, размер которого соответствует вытесанной ленте, окаймляющей рустованные камни гарнийской оборонительной стены I в. н. э. Металлографический анализ позволяет выяснить технологические особенности изготовления молотка – путем сварки трех отдельных слоев металла. Применение распространенного в античном мире так называемого пакетного металла повышало механические свойства данного предмета, этой же цели служила его цементация, следы которой как будто сохранились на поверхности. Что касается зубила, то его состояние не позволяет выявить каких-либо следов цементации или холодной обработки (Зинджирджян В.К., 1978а, с. 64–68). Железный молоток малых размеров был найден в гарнийском погребении, датируемом III в. н. э. Один конец молотка тонкий и широкий, другой – плоский и узкий. По всей вероятности, молоток принадлежал мастеру-ювелиру (Хачатрян Ж.Д., 1976, рис. 18, с. 116). Сравнительно лучше представлены ножи рассматриваемого времени: один тип имеет плоское лезвие со скошенным концом, другой – ланцетовидный клинок с кольцевидной головкой – для подвешивания ножа. Особого внимания заслуживают кривые ножи из Гарни, представляющие собой дальнейшее развитие традиций изогнутых ножей предшествующих эпох. Важно отметить, что эти ножи использовались также в садоводстве (Хачатрян Ж.Д., 1974, рис. 16, 3; 21, 2, с. 115–116).

Оружие. Некоторое представление о предметах вооружения первых веков н. э. дают нам наконечники копий и стрел, кинжалы, меч, найденные главным образом в могильниках Гарни.

Наконечники копий представлены двумя типами – с подтреугольным и листовидным лезвиями. Все они имеют полую втулку с прорезью по одной стороне, с дырками для его прикрепления гвоздями к древку (Аракелян Б.Н., 1957, рис. 10). Наконечники стрел можно классифицировать следующим образом: двуперые железные и костяные наконечники с острыми опущенными концами и с длинным черенком для насадки на древко. На черенке имеются утолщения или выступы, мешающие древку примкнуть вплотную к лезвию наконечника (Аракелян Б.Н., 1951, рис. 27; Хачатрян Ж.Д., 1976, рис. 48). Трехлопастные черенковые наконечники стрел представлены в погребениях первых веков н. э., обнаруженных недавно недалеко от Нахичевана. Все они изготовлены из железа (Алиев И., Алиев В., 1976, рис. 6, с. 183). В некрополе Гарни, а также на территории крепости найдены черенковые, четырехгранные, в основном железные, наконечники стрел (Аракелян Б.Н., 1957, рис. 13). Не исключена возможность, что часть из них относится к первым векам н. э., что указало бы на развитие этого типа и в последующие века. Большой интерес представляет железный меч со сравнительно узким, обоюдоострым клинком. Подобные мечи найдены в Грузии и Азербайджане и датируются I–II вв. н. э. (Хачатрян Ж.Д., 1976, рис. 49, 1).

Сравнительно большую группу образуют остроконечные кинжалы с обоюдоострыми клинками и металлическими черенками. На черенке одного из кинжалов сохранился гвоздик для прикрепления обкладки (Аракелян Б.Н., 1951, рис. 40; 1957, рис. 11).

Керамика первых веков н. э. (см. табл. XXXV) изучена главным образом на основе материалов из некрополя Гарни и отчетливо делится на две группы: грубые сосуды черно-серого цвета и светлые сосуды, главным образом кувшины с ручкой, покрытые ангобом.

Первая группа представлена сравнительно немногочисленными формами, в основном это горшки с широким и невысоким венчиком и плоским дном (Аракелян Б.Н., 1951; 1957; Тирацян Г.А., 1956, с. 10–11; Хачатрян Ж.Д., 1976). Горшки отличаются друг от друга степенью расширения в средней части, размерами венчика, но в основном это обычная форма бомбовидных сосудов с широким горлом без ручек, связанная с древними традициями закавказской керамики. Они относятся к сосудам так называемого кухонного назначения.

Вторая группа (имеющая близкие аналогии в Иберии) представлена кувшинами светлого цвета, поверхность которых покрыта светлым ангобом. Все кувшины имеют ручку, как правило, прикрепленную на плечике и к краю венчика. По формам эта керамика разнообразнее, чем в первой группе. Что касается назначения сосудов второй группы, то следует полагать, что они могли употребляться и как настольная посуда, в частности для воды и вина. К этой же группе относится сферический сосуд с плоским дном и с низким, отогнутым наружу венчиком. Кольцевидная маленькая ручка прикреплена в его средней части. Черепок в изломе плотный, светло-красный и привлекает к себе внимание качеством глины. Она мелкозернистая, очищена от всяких примесей и хорошо отмученная. Примечательной деталью всего сосуда является обработанность его туловищных стенок. Они украшены тремя рядами косо поставленных выпуклых шишечек. Несколько черепков с подобной орнаментацией были найдены на территории крепости Гарни, подобные сосуды известны и из других районов Закавказья. К этой же группе принадлежат глиняные бальзамарии – два редких для Армении образца сосудов, обнаруженные в Гарни (Аракелян Б.Н., 1957, рис. 21). Один из них, поменьше, отчетливо выявляет морфологические сходства с античными колбовидными стеклянными бальзамариями, другой весьма своеобразен и не имеет известных нам аналогий в стеклянных сосудах.

В Гарни была найдена краснолощеная тарелка с плоским днищем, на кольцевой ножке, с чуть скошенным невысоким бортиком. О распространенности таких тарелок в самом Гарни говорят находки обломков сходной керамики в разных частях крепости. Сосуд, видимо, является местным подражанием краснолаковой средиземноморской керамике типа терра сигилята.

Керамика из Гарни в некоторой степени дополняется керамикой из раскопок Арташата. Восьмой холм Арташата дает интересный керамический материал (Аракелян Б.Н., 1975; Хачатрян Ж.Д., Канецян А.Г., 1974). Следует учесть то обстоятельство, что керамика первых веков н. э. Арташата довольно хорошо делится на две хронологические группы I–II вв. и III–IV вв., каждая представлена новыми, ранее не встречающимися формами. Особую группу образуют многочисленные блюда на ножке или без ножки, которые также являются подражаниями керамике терра сигилята. Все они покрыты красноватым или коричневым ангобом и тщательно вылощены. Обращает на себя внимание двуручная кружка на круглом поддоне. Ее ручки характерной формы – кольцевидные с горизонтальным выступом. Параллели этой форме встречены в Малой Азии и Северном Причерноморье. Керамика I–II вв. из Арташата включает также полушаровидные чаши на круглом поддоне. Они являются дальнейшим развитием местных полушаровидных чаш эллинистического времени, хотя имеют аналогии среди керамического материала Малой Азии, Северного Причерноморья и т. д.

Керамика III–IV вв. Арташата представлена леканами, блюдами, стаканами, горшочками, кувшинами и т. д. Все они являются дальнейшим развитием предыдущих форм и имеют мало аналогий в синхронной керамике как Армении, так и сопредельных стран.

Украшения. Украшения представлены бусами, серьгами и перстнями, булавками и шпильками, зеркалами и другими предметами. Это самые обыкновенные обиходные предметы, встречающиеся часто в погребениях первых веков н. э. на широкой территории. Они довольно скромного облика – золотые вещи, например, редки. Бусы встречаются в большинстве погребений первых веков н. э. и представляют собой довольно характерную группу вещей. Они разнородные по материалу и разнообразные по форме, но в основном хронологически не расходятся с инвентарем некрополя. В то же время надо отметить, что среди гарнийских бус, безусловно, бытуют и древние формы, идущие с эллинистического и более раннего времени. Найденные бусы изготовлены из стекла или стеклянной пасты. Встречаются самые разные формы: чечевицевидные, бочонкообразные, в виде приплюснутых шаров, двойные и тройные и др.

Зафиксированы бусы из цветных камней: сердолика, халцедона, горного хрусталя, агата, а также металлические: из серебра и железа. Следует упомянуть еще бусы в форме животных. Одна из бусин изготовлена из белой пасты и напоминает лягушку. Эти бусы служили не только украшением, но и талисманами (Хачатрян Ж.Д., 1976, с. 125–126). Среди бус гарнийского некрополя сравнительно древнюю группу образуют бусы из так называемой египетской пасты, особенно шарообразные, рифленые, с жилками и «глазками». Что касается происхождения бус, то пастовые и часть стеклянных следует считать привозными. Относительно остальных (сердоликовые, каменные и т. д.), которые встречаются на территории Армении и в предшествующую эпоху, можно предположить, что они изготовлены на месте.

Отмечены металлические булавки, костяные шпильки. До нас дошли несколько булавок, бронзовых, очевидно, для закрепления плаща. Они имеют кольцевидные головки со жгутообразным орнаментом или просто в виде завитка. Было найдено большое число костяных шпилек, часто встречающихся в погребениях первых веков н. э. Размеры цельных экземпляров от 10 см до 14,5 см. Все они имеют головки, украшенные в виде шариков, колец, чередующихся валиков и шаров. Они служили, очевидно, для поддержания волос.

Представлены также зеркала. Это бронзовые диски, с одной стороны гладкие, посеребренные. Они были снабжены выступообразными ручками, которые, однако, обычно отбиты.

Характерны металлические подвески. Встречаются пирамидальные полые подвески с треугольными прорезями в стенках, затем – конусообразные, тоже полые, но без всяких прорезей. Особый интерес представляют ажурные подвески из бронзовой проволоки, овальные в сечении, украшенные точечным узором довольно древней формы. В отдельных погребениях встречаются морские раковины, безусловно привозные, а также маленькие речные раковинки. Они служили украшением для волос. Широко представлены застежки – каменные, стеклянные, глиняные. Здесь надо упомянуть металлические фибулы, одна приблизительно полукруглая по форме, другая – дугообразная, напоминающая фибулы первых веков н. э., найденные в Грузии и в Крыму (Калантар А., 1935, рис. 14, 6; Хачатрян Ж.Д., 1976, с. 117, табл. VII, 6). Серьги изготовлены из различных материалов: железа, бронзы и меди, серебра и золота. Они представлены самыми разными формами. Очень много было найдено бронзовых серег, но так как они дошли в обломках, восстановить их форму трудно. Однако заслуживает внимания серьга, изготовленная из проволоки круглой формы с тремя колечками, к которым прикреплены проволочки, завершающиеся стеклянными шариками (Хачатрян Ж.Д., 1976, рис. 52). Она напоминает золотые подвески из Грузии. В Гарни и Ашнаке были найдены серебряные и золотые серьги в виде колечка с несомкнутыми концами и пирамидкой из четырех шариков черни внизу (Тирацян Г.А., 1957, с. 88; Кинжалов Р.В., 1961, рис. 1, 8). Такие серьги встречаются в Грузии и Азербайджане и датируются первыми веками н. э. Серебряные серьги в виде виноградных гроздей обнаружены в Валаршапате (Калантар А., 1935, рис. 14, 7, 8). Заслуживают внимания золотые серьги, например образующие почти правильный круг полые серьги с приспособлением на шарнирах для прикрепления к уху. Поверхность орнаментирована четырьмя рядами зерни. Интересны серьги из пластинчатого кольца с несомкнутыми суживающимися концами, найденные в Ашнаке и Айгешате. Они украшены узорами из зерен и гранатовой вставкой (Кинжалов Р.В., 1961, рис. 1, 5, 6, 7; Торосян Р.М., Тер-Мартиросов Ф.И., 1976, рис. II, 8). Следует еще упомянуть серьги-подвески, состоящие из треугольных пластинок, украшенные альмандинами и зернью, со свисающими с нижнего края пластинок колоколообразными полыми подвесками. Они совершенно аналогичны паре золотых серег из Борийского некрополя, большинство вещей которого, как известно, датируется I–II вв. н. э. (Кинжалов Р.В., 1961, рис. 1, 1, 2, с. 52–58).

Перстни и геммы образуют интересную группу вещей некрополей первых веков н. э. Среди них выделяется довольно четкая группа, проявляющая большое сходство с подобными же римскими изделиями. Перстни делали из железа, меди, бронзы, серебра и золота. В жуковинах или щитках некоторых из них вставлены литики или камни с врезными изображениями рыбы (?), петуха, крылатой фигуры, возможно, богини Ники, Афины в шлеме и со щитом, Деметры со снопом колосьев в руке, Пана и т. д. К сравнительно ранним изделиям относится маленькая тонкая пластинка из камня желтоватого цвета с изображением мухи или пчелы, найденная на территории гарнийской крепости (Аракелян Б.Н., 1957, рис. 50). Геммы с такими изображениями не редки для эллинистическо-римской эпохи. Обращают на себя внимание золотые перстни со вставными камнями, найденные в Гарни, Ашнаке, Атамхане. Первые два более ранние (I–II вв.), третий более поздний (III–IV вв. н. э.). Гарнийский перстень – трубчатой формы, постепенно расширяющийся кверху. В перстень вправлены три камня из сердолика (Хачатрян Ж.Д., 1976, табл. X, 5, с. 122–124). Такой же приблизительно формы перстень найден в Атамхане, недалеко от западного берега Севанского озера. Дужка золотого перстня из Ашнака состоит из трех проволочек. В гнезде перстня вставлен овальный выпуклый гранат (Кинжалов Р.В., 1961, рис. 1, 9).

Широко представлены также кольца из полудрагоценных камней, сердолика, горного хрусталя и стекла. Происходят они из погребений Валаршапата, Гарни, Армавира, Ланджахпюра. На некоторых из них имеются изображения быка Зебу, рыбы и скорпиона и т. д. (Калантар А., 1935, рис. 14, 3–5; Хачатрян Ж.Д., 1976, с. 122–123).

Погребальный обряд (см. табл. XXXVI). Отдельные погребения или небольшие группы погребений первых веков н. э. встречаются довольно часто в разных местах Армении. Большие некрополи были раскрыты при раскопках Валаршапата, Гарни и Арташата. Они позволяют выявить основные тенденции развития погребальных форм, а также погребальных обрядов в позднеантичную эпоху. Характерной чертой этого развития являются сохранение и дальнейшее продолжение основных форм предшествующего периода, хотя наблюдаются некоторые изменения. Гарнийский некрополь первых веков н. э. был обнаружен на территории к северо-западу от крепости (Аракелян Б.Н., 1951; 1957; Тирацян Г.А., 1956; Хачатрян Ж.Д., 1976). Раскопано до 100 погребений, из которых большое число составляют каменные ящики – каждый из 6 плит. Встречаются захоронения овальных форм, выложенные из булыжника и покрытые плитами, грунтовые погребения, также прикрытые плитами, и, наконец, захоронения в кувшинах (карасах), иногда в двойных. Не представляется возможным пока провести какую-нибудь хронологическую дифференциацию погребений по их типу. Каменные ящики, например, встречаются на протяжении всех трех веков. Только по отношению к карасным погребениям можно сказать, что они представляют более ранние типы среди погребений гарнийского некрополя и датируются I в. или началом II в. Не существует единой ориентации погребений по странам света. Хоронили или в скорченном положении, или в вытянутом на спине. Предварительный анализ погребального инвентаря наглядно демонстрирует, что речь идет о рядовых захоронениях.

Погребальный инвентарь в основном состоит из стеклянных и глиняных сосудов, украшений, в том числе бус, перстней, зеркал, шпилек, булавок. Найдены также предметы вооружения этого времени, главным образом наконечники копий и кинжалы. Что касается датировки некрополя первых веков н. э., то точки опоры дают римские монеты, выявленные в отдельных погребениях: около восьми монет Августа (серебряные динарии), одна монета Адриана, одна Люция Вера (тоже серебряная) и одна Арташира I.

Разрослись в рассматриваемое время и некрополи г. Арташат, существовавшие уже во II–I вв. до н. э. Наряду с грунтовыми погребениями обычного типа и погребениями с обложенными камнями стенами и дном в Арташате появляются и захоронения в деревянных гробах. Грунтовые погребения обоих типов в рассматриваемое время в Арташате связаны с обрядом кремации, засвидетельствованным здесь уже в эллинистический период (Хачатрян Ж.Д., 1975б). Античный некрополь г. Валаршапат находился за городскими стенами, к востоку от них (Калантар А., 1935). Раскопками установлено наличие четырех основных видов погребений на территории некрополя: каменные ящики, грунтовые и карасные погребения, глиняные гробы двух подтипов. Погребальный инвентарь, хотя скромен по облику, довольно разнообразен по составу. Заслуживают внимания стеклянные сосуды, металлические и каменные перстни – некоторые с резными изображениями, украшения и т. д. Хорошо датирующим элементом для начального времени существования античного могильника служит серебряная монета Тита или Веспасиана. Особое внимание привлекают глиняные ваннообразные гробы. Они характерны для Двуречья уже со II тысячелетия до н. э. В Армении они, видимо, появляются с I в. н. э. Однако не исключена возможность, что этот тип погребения, так же как и ряд других, считавшихся до сих пор характерными для эллинистического времени (саркофаги, погребения в карасах), могли иметь более древние истоки, восходящие к урартскому периоду. Находки глиняных гробов в Сисиане (I в. до н. э.) и в Ошакане (рубеж VII–VI вв. до н. э.), а также, возможно, в самом Аргиштихинили делают вероятным такое предположение (Тирацян Г.А., 1978в, с. 8–9).

В первые века н. э. искусство Армении переживает подъем. Имеющиеся материалы позволяют говорить о развитии ряда отраслей искусства (см. табл. XXXVII).

В предбаннике античной бани из крепости Гарни был раскрыт мозаичный пол, образующий квадрат (2,9×2,9 м). Он выложен из мелких разноцветных камней (до 15 оттенков) местного, гарнийского, происхождения (Аракелян Б.Н., 1957, с. 23–41). Мозаичный пол состоит из трех частей: довольно широкого бордюра, окаймляющего всю мозаику, центрального почти квадратного панно и основного поля мозаики, между бордюром и панно. Бордюр выложен из сравнительно больших камней квадратной формы розоватого цвета. Поле мозаики в виде широкой полосы, идущей вдоль бордюра, обрамляющее панно, выложено, как и само панно, из камней более мелких, имеющих разные формы. На поле мозаики представлены мужские и женские фигуры-нереиды, божества, рыбак, а также изображения рыб, ихтиокентавров и т. д., многие из них с пояснительными надписями на греческом языке. Центральное панно, южная часть которого сильно пострадала, обрамлено разноцветным плетеным орнаментом. В нем имеются изображения океана (бюст мужчины с рогами) с надписью «Океан» (на греческом языке) и моря (бюст женщины) с надписью «Таласса» (море). Если учесть, что основное поле мозаики изображает море в виде зеленого фона, на котором наряду с отмеченными морскими существами (нереиды, ихтиокентавры и др.) имеются многочисленные изображения рыб, то станет ясным, что основной сюжет мозаики связан с водой. Датировка мозаики – III в. н. э. (Аракелян Б.Н., 1976, с. 93). В мозаике сочетается техника opus tessillatum (применение сравнительно крупных прямоугольных камушков) с техникой opus vermiculatum (применение мелких камушков различных форм). В гарнийской мозаике исследователями отмечается сохранение традиций эллинистического искусства и малое влияние римского (там же, с. 95). По всей видимости, в Армении рассматриваемого времени существовала и монументальная живопись, однако до нас дошли только незначительные фрагменты ее, обнаруженные при раскопках в Арташате.

В Армении развивалась и каменная скульптура. Несколько фрагментов мраморной скульптуры найдено при раскопках Гарни: торс статуи (часть декора саркофага II–III вв. н. э. – Аракелян Б.Н., 1976, с. 24–25, табл. XXIX), часть постамента со стопой одной и пальцами другой ноги статуи (там же, табл. XXX, 2) и т. д. Имеют место скульптурные произведения, выполненные и из местного камня: мужская голова (из желтоватого туфа) (Аракелян Б.Н., 1976, с. 26, табл. XXXI), женская голова (там же, табл. XXXII). Оба эти произведения явно принадлежат местным мастерам, но в первой чувствуется влияние римских художественных вкусов, а во второй – парфянских. В общем русле развития местной культуры находятся и рельефы храма в Гарни: полуколенопреклоненные фигуры атлантов, высеченные в низком рельефе на лицевой стороне выступов подия, по обеим сторонам лестницы (Аракелян Б.Н., 1976, с. 28, табл. XLIV, XLV).

Имеется также значительное число произведений декоративно-прикладного искусства исследуемого времени: серебряная чаша с греческой надписью «От царя Пакора» и рельефными изображениями дионийского цикла (Аракелян Б.Н., 1976, с. 84), бронзовая маска Диониса, служившая, видимо, украшением ситулы (там же, с. 85), бронзовая обкладка деревянного ложа с изображением крылатой женской фигуры и головки собаки (там же, с. 85–86) и т. п. (см. табл. XXXVIII).

Археологические работы последних лет позволили выявить характер еще одной отрасли искусства античной Армении – коропластики (Хачатрян Ж.Д., 1979). Становление ее приходится на I в. до н. э., а расцвет – на первые века н. э. В настоящее время обнаружено более 30 терракотовых статуэток и их фрагментов. Все они изготовлялись в одностворчатой форме, затем обжигались. Часть терракот покрыта желтовато-зеленой глиняной обмазкой, на трех красной краской нанесены горизонтальные прямые и волнистые линии. Стилистически все статуэтки делятся на две группы: первая из них характеризуется очень подробной передачей фигур с тщательной отделкой деталей, вторая – стремлением к обобщенности. Наиболее типичными являются следующие изображения: сидящая женщина, держащая на руках ребенка, второй ребенок сбоку (вариант – в обрамлении колонн и свода); обнажающаяся женская фигура; женщины с музыкальными инструментами; большая группа статуэток изображает всадников; имеются также воспроизведения фронтально стоящих всадников, Силена и т. д. Коропластика Армении имеет много общих черт с коропластикой соседних народов античного периода (особенно Парфии), сохраняет эллинистические традиции, но в то же время является одной из локальных школ искусства малых форм Переднего Востока в античную эпоху.

Монетные находки. Состав монетных кладов показывает, что в первом веке н. э., когда многие из эллинистических монархий уже не существовали, их монеты еще находились в обращении и обслуживали потребности торговли (Мушегян Х.А., 1975, с. 17). Армянские Аршакиды, пришедшие к власти в 66 г. н. э., своих монет не выпускали. Право монетной чеканки принадлежало парфянской ветви рода Аршакидов, однако в самом конце II в. н. э. появились местные монеты. Столичный город Армении – Арташат стал выпускать свои медные монеты, предназначенные для внутренней торговли. Они датируются 181–183 гг. н. э. Типологический анализ монеты Арташата свидетельствует о сохранении эллинистических традиций в монетном деле Армении (Мушегян Х.А., 1975, с. 20–21). Преобладающими в составе денежного обращения Армении в рассматриваемое время были римские монеты общеимперского типа. Кроме того, на армянский рынок стали поступать парфянские, а затем сасанидские монеты. Самая ранняя сасанидская монета, найденная в Армении, относится к эпохе царствования Арташира Папакана.

Эпиграфические находки. Использование лапидарных иноязычных надписей продолжалось и в первые века н. э. Что касается судьбы греческого языка в это время, то непосредственно из царской канцелярии исходят надписи I в. из Гарни и Апарана (Тревер К.В., 1953, с. 174 сл., 271 сл.) и надпись III в. из Тигранакерта (Саркисян Г.Х., 1960), составленные на этом языке. Вместе с тем о живучести арамейского языка свидетельствует обнаруженная в Гарни надпись II–III вв. н. э. (Периханян А.Г., 1964). На этом же языке составлены надписи на предметах из лазурита, смальты, а также граффити на обмазке жилища, часть которых может быть отнесена к первым векам н. э. Возможно, что некоторые из надписей связаны с говорившей на арамейском языке частью переселенных Тиграном II жителей. Новым явлением в первых веках следует считать составленные на латинском языке надписи. В отличие от арамейских и греческих надписей латинские связаны исключительно с пребыванием римских войск в Армении (Тревер К.В., 1953, с. 212 сл., 262 сл.) В целом надписи первых веков н. э. проливают свет на ряд аспектов жизни страны. Найденные в Харберде, Эчмиадзине, Тигранакерте и Арташате греческие и латинские надписи имеют значение для исследования армяно-римских отношений (Тревер К.В., 1953; Аракелян Б.Н., 1967). Греческая надпись из Тигранакерта содержит важный для характеристики городской жизни термин – «политея», обозначающий городскую общину. Эта надпись сообщает необходимые сведения об автономном статусе города в составе государства, о взаимоотношениях царя и города, о правах и обязанностях города и т. д. Известен ряд строительных надписей. Особенно велико значение греческой надписи Тиридата I для изучения истории крепости Гарни.