Текст книги "Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии"

Автор книги: Виктор Пилипко

Соавторы: Джаббар Халилов,Рустам Сулейманов,Юрий Буряков,Геворг Тирацян,Галина Шишкина,Отар Лордкипанидзе,Маргарита Филанович,Юрий Заднепровский,Александр Никитин,Вадим Массон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 60 страниц)

На бронзовом перстне из Мингечаура имеется неясная греческая надпись из шести букв, не поддающаяся чтению. На местных предметах глиптики чаще всего были изображены различные животные. Завоз римских гемм в Албанию прекращается в III–IV вв.

Следует подчеркнуть, что подавляющее большинство печатей из памятников Албании исследуемого времени использовались при скреплении документов, опечатывании дверей кладовых и других помещений, наполненных сосудов, тюков. Об этом свидетельствуют десятки булл с оттисками печатей, выявленные при раскопках Кабалы.

Эпиграфические памятники той поры представлены двумя надписями. Одна из них – на древнегреческом языке из с. Беюкдегия Шекинского района является, вероятно, строительной, другая – на латинском языке – выявлена в Гобустане в районе горы Беюкдаш на нижней террасе. Надпись эта состоит из шести строк и документирует пребывание здесь центурии XII легиона во время императора Домициана (81–96 гг.) (Джафарзаде И.М., 1973, с. 265).

* * *

Можно полагать, что со второй половины I тысячелетия до н. э. на территории Кавказской Албании усиливается процесс классообразования, завершавшийся, видимо, во II в. до н. э. возникновением государства (Тревер К.В., 1959, с. 144). Важную роль в жизни древней Албании играли храмы (Ямпольский З.И., 1962).

В изучаемое время на всей территории Албании на базе древних местных традиций сложилась однородная культура, имеющая локальные варианты, в частности в погребальном обряде. Таким образом, мнение о существовании двух самостоятельных археологических культур – ялойлутепинской и культуры кувшинных погребений, – видимо, сейчас должно быть пересмотрено. Некоторое влияние на формирование этих локальных черт культуры оказали и связи населения разных частей Албании с соседними государствами Закавказья и Северного Кавказа.

Атропатена.

(Д.А. Халилов).

В ходе греко-македонского завоевания в конце IV в. до н. э. происходят значительные изменения на политической карте Востока. Одним из них было создание особого политического образования – Мидии Атропатены, правителем которой стал Атропат, бывший сатрап Мидии при последних Ахеменидах (Дьяконов М.М., 1961, с. 162). Основным территориальным ядром этого государства являлись области современного Южного (иранского) Азербайджана. Политическая история Атропатены выяснена еще недостаточно. Она попала в зависимость от более сильных соседей – Селевкидов, Парфии, Армении, однако сохраняла свою самобытность (Алиев И.Г., 1961; Дьяконов М.М., 1961; Кошеленко Г.А., 1966; Сумбатзаде А.С., 1978). Частью Атропатены являлись области Каспиана (Ямпольский З.И., 1971а; 1974а), занимавшая территорию Мильско-Муганской степи, и Босорпед, занимавшая территорию современной Нахичеванской АССР. Начиная с рубежа н. э., Каспиана включается в состав Албании (иная точка зрения – Новосельцев А.П., 1980) (см. рис. 6).

Объектом рассмотрения в данной главе являются археологические памятники античной эпохи южной части Азербайджанской ССР, т. е. памятники исторической области Каспианы. Поскольку этот район археологически изучен еще недостаточно, мы вынуждены (в той или иной степени) привлекать данные раскопок памятников Южного Азербайджана – основной территории Атропатены, хотя степень изученности последних также незначительна. В результате археологических разведок на данной территории выявлено несколько десятков памятников: Каратепе, Каракепектепе, Каракебер, Тазакент в Мильской и несколько поселений в Муганской степи и в Талыше, Огланкала и другие в Нахичевани, Кале-Зохак, крепость Бурунна, Тепе-Тазакент, Кале-Зарин-Кух, Кале-Чахмаглы, крепость Реваз, Гасанлу – в южном Азербайджане (табл. LXII).

Для равнинных районов характерны сравнительно небольшие поселения (частью без укреплений) и укрепленные городища на возвышенностях, в горной полосе большинство поселений располагается на естественно защищенных горных грядах, в легко доступных местах устраиваются крепостные стены и башни из бутовой кладки без скрепляющего раствора (так называемая циклопическая кладка).

Масштаб проведенных археологических раскопок в настоящее время не позволяет подробно выяснить большинство вопросов, связанных с классификацией, топографией, планировкой этих поселений.

Тазакентское городище (в Мильской степи) расположено на двух окруженных рвами холмах. Во время разведочных археологических исследований выявлены каменные базы колонн (Щеблыкин И.П., 1946, с. 228; Иессен А.А., 1965, с. 33), которые свидетельствуют о том, что здесь находилось какое-то крупное здание. Отсюда же происходят римские денарии императора Августа (Иессен А.А., 1965, с. 33). В культурном слое мощностью 3,5 м обнаружен в основном керамический материал IV в. до н. э. – I в. н. э. Это городище отождествляется с Пайтакараном (Иессен А.А., 1965, с. 34). Другое городище в Мильской степи, Галатепе, дало аналогичную картину. У подножия холма, на котором были остатки многослойного поселения, зафиксированы ров и вал (Османов Ф.Л., 1975а, с. 22).

Единственное исследованное городище горной части – Кале-Зохак, в ущелье р. Карангу. Общая протяженность застройки – 1 км в направлении север-юг. Крепостные стены были выполнены в бутовой кладке без скрепляющего раствора, имелись маленькие полукруглые и большие круглые башни (Kleiss W., 1973, с. 164, 166). Крепостные стены не раз подвергались перестройке и переделке, так как крепость существовала до раннеисламского периода. Разведками выявлены остатки строений, сложенных из камня на растворе. Здесь обнаружено большое количество керамики парфянского времени (Kleiss W., 1973, с. 168). В крепости за воротами, расположенными в северной части, обнаружены изолированно стоящие здания из бутовой кладки. На плато, отделенном крутыми расщелинами, выявлены остатки дворца (Kleiss W., 1973, с. 169). Здесь возвышается, в частности, павильон, соединенный с другими помещениями террасой. Он расположен над обрывом. Это квадратное (5,9×5,8 м) помещение, перекрытое сводом, высота его 9,4 м. С обеих сторон стены его оштукатурены. Свод опирается на арки. На штукатурке выявлены остатки красной краски. В некоторых местах имеются изображения женских головок, меандровый орнамент. Павильон завершается трехступенчатыми мерлонами. Некоторые детали Кале-Зохака находят аналогию в римской архитектуре (Kleiss W., 1973, с. 174). Арочный павильон Кале-Зохака считается парфянским (дата – приблизительно I в. н. э. – Kleiss W., 1973, с. 175), предполагается не культовое, а светское его назначение.

Юго-восточнее павильона находятся остатки здания, сооруженного из тесаного камня. Там были обнаружены капитель, фрагменты арки с зубчатой резьбой и известковая капитель пилястра, фрагмент глиняной черепицы. На поверхности также собраны фрагменты керамики, кувшин, глазурованный светлой бирюзой. Кале-Зохак отождествляют с Птолемеевской Фрааспой (Птолемей, VI, 2; Minorsky V., 1944, с. 261; Kleiss W., 1973, с. 186).

Видимо, близки этому памятнику сооружения Кале-Орлу в западной части Южного Азербайджана, южнее р. Араке, около горы Хой в Южном Азербайджане, Лейлан на юго-восточном берегу Урмийского озера, хотя они более «провинциальны» (Kleiss W., 1973, с. 174).

Имеющийся в распоряжении исследователей керамический материал дает возможность констатировать развитие керамического производства в Атропатене. Великолепные гончарные сосуды из кувшинных погребений Мильской степи (Османов Ф.Л., Ахвердиев Р.Ш., 1975, с. 424), Талыша, Мугани (Пассек Т.С., 1946, с. 169–188), Нахичевани свидетельствуют о мастерстве гончаров Атропатены.

Керамика в основном происходит из памятников северных областей Атропатены, т. е. южной части Советского Азербайджана. Зафиксированы следующие формы: кувшины, горшки, миски и другие разновидности глиняных сосудов. Они изготовлены из хорошо отмученной, без примесей глины. Обжиг – розовый, серый, иногда черный. Поверхность (особенно черных сосудов) сглажена до зеркального блеска. Часто встречаются сосуды, орнаментированные красной окраской в виде треугольников, полосок, черточек и т. д., кувшины светло-розового обжига с трубчатой круглой горловиной или трехлепестковым венчиком, кувшины серого цвета. Некоторые расписаны красной краской. Имеются кувшины с врезным, вдавленным и лепным орнаментами. Миски разнообразные – в виде опрокинутого конуса с вогнутыми внутрь краями или завершающегося вертикальным венчиком. Они розового серого или черного обжига. Некоторые покрыты тонким слоем беловатого ангоба. Стены тонкие. Есть экземпляры, имеющие горизонтально прикрепленную на край венчика небольшую ручку. Орнамент расписан красной краской или врезной, иногда нанесенный снаружи и изнутри. Встречаются также тонкостенные пиалы и чаши. Пиалы черного и розового обжига, по форме не отличаются от мисок, но по размеру меньше. Чаши розового обжига, стенки от дна кверху расширяются. Дно чаш вдавлено внутрь. Они имитируют ахеменидские парадные металлические чаши. Немало горшков с одной или двумя ручками. Имеются также миниатюрные шаровидные сосуды с петлеобразными тремя ручками на плечике и одной вертикальной дугообразной выступающей с краев венчика, кувшины с одной ручкой и комбинированной ручкой-носиком, фляги и т. д.

Незначительность проведенных раскопок и в связи с этим отсутствие фактического материала затрудняют описание быта, одежды и украшений атропатенцев. Известны несколько браслетов (Алиев В.Г., 1976, с. 79, 81; Османов Ф.Л., 1975а, с. 109), колечко (Османов Ф.Л., 1975а, с. 109) и т. д.

Погребальные памятники и обряд захоронения атропатенцев в некоторой степени можно характеризовать исследованными в северных областях Атропатены кувшинными погребениями. Другие виды погребальных памятников пока не выявлены.

Кувшинные погребения исследованы в Мильской (Алекперов А.К., 1960, с. 30–44), Муганской (Пассек Т.С., 1946, с. 169–188) степях, в Ленкорано-Талышской зоне (Азимбеков И., 1926, с. 74–75; Османов Ф.Л., 1973, с. 73–77; 1975а, с. 106–110) и Нахичеванской АССР (Алиев В.Г., 1976, с. 73–84).

Кувшинные погребения охватывают большой промежуток времени, приблизительно от середины I тысячелетия до н. э. по IV в. н. э. Кувшинные погребения не имеют наземных признаков. Все погребения содержат одиночное захоронение в скорченном положении, на левом или правом боку, головой к горловине. Мелкий инвентарь и украшения положены в кувшин, а остальные установлены в могильной яме вокруг него. Могильная яма без предварительного перекрытия засыпалась землей. Самыми ранними являются кувшинные погребения, раскопанные в Агджабединском районе (Мильской степи), предварительно датированные VI–III вв. до н. э. (Османов Ф.Л., Ахвердиев Р.Ш., 1975, с. 474).

В Атропатене обращались монеты, чеканенные парфянскими царями (монеты Готарза, Вологеза II), а также римские монеты-денарии императора Августа (Иессен А.А., 1965, с. 33).

Заключение
(Г.А. Кошеленко)

Рассматриваемый в настоящем томе период в истории стран закавказского региона имеет особое значение, поскольку именно в это время здесь завершается эпоха первобытнообщинного строя и происходит становление и развитие классового общества и государственности. Археологические материалы, собранные и обработанные авторами первой части тома, помогают понять этот процесс. Общеизвестны те сложные проблемы, которые связаны с историко-социологической интерпретацией данных археологии, особенно для переходных периодов. Однако, учитывая крайнюю недостаточность письменных источников для всего этого региона (и особенно для ранних этапов истории), мы вынуждены обращаться в первую очередь к археологии. Естественно, что целый ряд выводов, к которым приходят авторы на основе анализа этой категории источников, может быть оспорен.

Начало I тысячелетия до н. э. было одним из самых важных рубежей в истории народов Закавказья (как и всего Переднего Востока). Значение его определялось тем, что именно в это время совершается один из важнейших переворотов в развитии производительных сил – осваивается и постепенно распространяется железная металлургия. Закавказье входило в зону древнейших центров освоения железа, и в значительной мере (помимо наличия пригодных для переработки железных руд) быстрый прогресс производства железных орудий труда и оружия объяснялся успехами бронзовой металлургии предшествующего времени.

Широкое распространение железных изделий обеспечивало резкое повышение производительности труда человека и тем самым создавало возможности для дальнейшего социально-экономического прогресса, нашедшего свое выражение в рождении и реализации в Закавказье того времени предпосылок для качественного скачка – перехода от первобытнообщинного строя к классовому и к государственности.

Процесс классообразования и становления государства в каждом регионе и в каждой отдельно взятой стране имеет свои специфические особенности и свой особый темп развития, зависящий от большого числа факторов. В данной работе, естественно, нет возможности детально исследовать ход этого процесса в Закавказье. Мы хотели бы только отметить некоторые важные особенности его в данном регионе, помогающие понять общие исторические закономерности.

Основной предпосылкой разложения первобытнообщинного строя и формирования классов служит появление у данного общества регулярного и значительного по масштабам прибавочного продукта. Первый шаг в этом направлении делается в рамках так называемой неолитической революции, т. е. в условиях перехода от присваивающей к производящей экономике. Дальнейшее движение совершается при освоении металла. Однако характер природного окружения общества – тот фактор, который определяет темп становления классов и государственности. В древнейших цивилизациях Ближнего Востока возможность обеспечения регулярного и значительного прибавочного продукта, необходимого для формирования классового общества, создавалась уже в эпоху энеолита (древнейшие общества Междуречья, Египта). С освоением бронзы резко расширилась зона, где происходил этот процесс, – за счет стран с менее благоприятными природными условиями (например, некоторых областей Малой Азии). Наконец, появление железных орудий труда обеспечило начало процесса классообразования еще в целом ряде районов с наименее благоприятными условиями, таких, например, как лесная часть Европы. К числу последних относилось и Закавказье, где возникновение классового общества и государственности становится возможным только после освоения железа и широкого распространения железных орудий труда.

Другое обстоятельство, которое привлекает внимание, – это время перехода от доклассового общества к классовому внутри рассматриваемого региона. Впервые данный переход совершается в южном Закавказье; видимо, несколько позднее – в западном и, наконец, в восточном. Такое развитие процесса определяется, как нам кажется, степенью близости первобытной периферии к уже сформировавшимся зонам государственности. Этот вопрос чрезвычайно сложен и в зависимости от ряда обстоятельств может иметь различный характер. Одна из наиболее вероятных возможностей, как мы отметили, – ускорение развития таких областей под влиянием уже существующих государств. Само становление государственности в центральной зоне Урарту было ускорено соседством с Ассирией. Ассирийская военная угроза привела к консолидации племен и формированию государства. Переход к классовому строю и государственности в южной части Закавказья был резко ускорен благодаря завоеванию урартами этих территории.

Несколько по-иному происходил процесс формирования классового общества и государственности в западном Закавказье, в Колхиде. Здесь не было прямого завоевания и фактор военной угрозы не был определяющим; здесь существовали контакты, связанные в первую очередь с развитием обмена. Колхида очень рано стала важным центром производства железа, и это, естественно, привело к усилению контактов с окружающим миром. В отличие от южного Закавказья, связи которого ориентировались на юг и юго-восток, в сторону древних цивилизаций Месопотамии и народов Иранского плато, связи западного Закавказья были направлены к Малой Азии и морям, т. е. к цивилизациям Средиземноморья. Отражением этих связей, видимо, явился миф об аргонавтах, о «златообильной Колхиде». Именно упомянутые контакты стали одной из причин, ускоривших социально-экономическое развитие общества Колхиды, приведших к рождению здесь классового общества и государственности. Как бы ни интерпретировались данные источников, несомненно, что этот процесс здесь происходил раньше, чем в восточном Закавказье.

Становление классового общества и государственности в восточном Закавказье – в Иберии и Албании происходит еще позднее. Причина, с нашей точки зрения, с одной стороны, заключается в том, что эти две большие области, находившиеся в начале I тысячелетия до н. э. на том же уровне развития, что западное и южное Закавказье, территориально были расположены дальше от зон существовавшей государственности и классового общества, и поэтому влияние последних на Албанию и Иберию было слабее. С другой стороны, намного большую роль играли их контакты с обширным миром кочевых народов степеней Предкавказья и горцами Кавказа. Переход здесь к классовому обществу и государственности совершался уже в эллинистическую эпоху, когда Восток переживал время значительных изменений. Эллинистический мир оказал огромное влияние (политическое, экономическое, военное) на развитие этих областей, ускорил те спонтанные процессы, которые определились в раннежелезном веке.

Политическая история Закавказья в описываемую эпоху еще во многом не ясна. Имеется много лакун, особенно для более раннего времени, вызванных недостатком источников. Становление государственности на Армянском нагорье приходится на конец II тысячелетия до н. э., когда здесь возникли мелкие города-государства (Тушпа, Мусасир и т. д.). Урарту как крупное государственное объединение, видимо, сформировалось в IX в. до н. э. Вся история его была наполнена борьбой с Ассирийской державой. При царе Сардури I урарты впервые начинают выступать как в некоторой степени соперники ассирийцев. Вскоре после 800 г. до н. э. урарты двинулись на юг, захватив целый ряд областей, ранее бывших под влиянием Ассирии. Несколько позднее под контроль Урарту переходят обширные области южного Закавказья, где строятся города-крепости Эребуни, Аргиштихинили и другие, которые осуществляют контроль над завоеванными территориями.

Решительное столкновение между Урарту и Ассирией становится неизбежным к середине VIII в. до н. э. Ассирийцы нанесли ряд тяжелейших поражений Урарту, что вызвало внутриполитический кризис в стране. Едва царю Русе I удалось преодолеть этот кризис и воссоздать единое урартское государство, ему пришлось столкнуться с новой мощной угрозой – появлением в Закавказье кочевников-киммерийцев. Руса I справился с этой опасностью, направил их движение в Малую Азию. Однако за это время возросла ассирийская угроза. Царь Ассирии Саргон II нанес Урарту страшный удар: были разграблены основные территории государства и захвачен Мусасир – сакральный центр страны. Урарты смогли несколько восстановить свои силы при царе Русе II, который много внимания и сил уделил возрождению экономики страны. При нем, в частности, в южном Закавказье был построен город Тейшебаини. Однако в это время в Закавказье появилась новая серьезная военная угроза – скифы, прорвавшиеся сюда из Северного Причерноморья вдоль побережья Каспийского моря. Вмешательство скифов в значительной мере изменило всю ситуацию на Переднем Востоке, оно было одной из причин падения Ассирии. В ходе борьбы с Ассирией резко усилилось Мидийское царство, нанесшее решительный удар по государству Урарту, гибель которого относится к 593–591 гг. до н. э.

Гораздо меньше сведений мы имеем о политической истории западного Закавказья в это время. Определенно известно, как мы уже говорили, что Колхида стала одним из важнейших металлургических центров всего Переднего Востока. Однако несомненна и преемственная связь культуры раннего железа с культурой поздней бронзы, проявляющаяся практически во всем, особенно отчетливо – в формах орудий труда. Вполне вероятным является мнение о существовании в юго-восточном Причерноморье в VIII в. до н. э. раннеклассового государственного образования Колха (Меликишвили Г.А., 1962), известного по ассирийским источникам. На основании этих же источников можно предполагать наличие военных конфликтов между царством Колха и Урарту при царе Сардури И. Одновременно сюда с востока проникало западное протогрузинское население. Государственное образование Колха занимало долины рек Чорох (совр. Турция) и Риони (Грузия). Оно, как полагают исследователи, было сокрушено киммерийцами. Разгром довершили скифы. На развалинах царства Колха (или Кулха) происходит в дальнейшем формирование двух новых государственных образований: уже в VII в. до н. э. западные протогрузинские племена (чаны) создают объединение, которое упоминается в урартских источниках под именем Халиту; севернее, в долине р. Риони, несколько позднее возникает другое государственное образование, сохранившее старое наименование, – Колхида. Населено оно было предками мегрелов и, возможно, абхазцев.

Значительные изменения происходят в закавказском регионе около середины I тысячелетия до н. э. С одной стороны, – это время создания державы Ахеменидов, оказавшей значительное влияние (политическое и экономическое) на все окружающие территории. С другой стороны, западное Закавказье вовлекается в процесс так называемой великой греческой колонизации. Эти явления чрезвычайно сложны и во многом еще дискуссионны.

На Армянском нагорье, где происходил процесс становления древнеармянской народности, возникло государство Милетена во главе с армянской династией (с центром в г. Мелид); оно вошло в состав Мидийского царства, сохраняя определенную автономию. С момента возникновения государства Ахеменидов это царство превращается в одну из сатрапий. Хотя в начале царствования Дария I Армения и попыталась добиться независимости, подняв восстание (как и многие другие народы, оказавшиеся в составе этого государства), однако оно было подавлено. Видимо, одна из причин разгрома восстания состояла в том, что часть армянской знати поддержала персов. Во всяком случае, чрезвычайно показательно то обстоятельство, что подавлять восстание в Армении Дарий посылает армянина Дадаршиша.

Восточное Закавказье не было серьезно затронуто ахеменидским влиянием, хотя бесспорно, что в результате контактов с Ахеменидской державой происходили определенные изменения у народов, населявших в это время территорию Восточной Грузии (Иберии) и Азербайджана. Во всяком случае, известно, что часть территории Азербайджана находилась под властью Ахеменидов, известно также, что представители основного этнического элемента, обитавшего на этой территории, – албанов – оказались (хотя и в качестве наемников) в составе армии Ахеменидов. В некоторую зависимость от них, видимо, попала и Колхида. Колхи были вынуждены время от времени посылать ахеменидским царям дань рабами и поставляли вспомогательные отряды.

Наиболее сложными являются проблема «великой греческой колонизации» и тесно связанная с ней проблема наличия и характера государственности в Колхиде в описываемое время. Существует большое разнообразие точек зрения по этим двум вопросам. Наиболее крайние точки зрения следующие: население Колхиды в этот период существовало еще в условиях первобытнообщинного строя, в силу этого греки смогли создать на побережье Колхиды свои полисы, которые совершенно не отличались от греческих, возникших в ходе греческой колонизации на северном побережье Черного моря; т. е. это были полисы с аграрной направленностью экономики, с достаточно обширной сельскохозяйственной хорой, с обычными институтами греческого полиса. Другая точка зрения: в период греческой колонизации на территории Колхиды существовало уже достаточно мощное государственное образование, которое воспрепятствовало созданию собственно греческих полисов на побережье. Однако взаимная заинтересованность греков и колхов в торговых контактах привела к тому, что на побережье возникли торговые греческие фактории, возможно, даже греческие «кварталы» при местных городах.

При нынешнем состоянии источников дать бесспорные ответы на вопросы, порожденные этой проблемой, видимо, еще нельзя. Ответы могут быть в некоторых отношениях только гипотетическими, однако вероятность предложенных решений, как нам кажется, довольно велика. По всей видимости, в Колхиде того времени действительно существовали государство и классовое общество. Высочайший расцвет производительных сил, связанный с ранним и интенсивным освоением железной металлургии, бесспорно, должен был послужить мощным стимулом социально-экономического прогресса. Широкое участие в международном обмене должно было способствовать консолидации общества Колхиды. Археологические материалы показывают наличие имущественной дифференциации, видимо, связанной с социальной дифференциацией. Все эти обстоятельства делают весьма вероятным предположение о существовании в Колхиде высокоорганизованного общества. С другой стороны, данные греческой традиции с бесспорностью свидетельствуют о том, что греки стремились в Колхиду из-за ее природных богатств, в частности золота. Побудительными мотивами греко-колхских контактов были требования обмена. Распространение в Колхиде монет («колхидок»), хотя и выпускавшихся в греческих городах, но, бесспорно, обслуживавших потребности рынка всей Колхиды, является важным свидетельством значительной роли обмена в экономической жизни страны. Эти обстоятельства заставляют думать, что «модель» греческой колонизации Колхиды была иной, нежели «модель» колонизации Северного Причерноморья. Современные исследования показывают, что к моменту появления греков в Северном Причерноморье прибрежная полоса была если не безлюдной, то, во всяком случае, очень малонаселенной. Изменение этнической ситуации в этом регионе в начале I тысячелетия до н. э., появление киммерийцев, а затем и скифов, т. е. не земледельческих, а скотоводческих народов, привело к тому, что побережье обезлюдело и греки сравнительно легко смогли его освоить. Иной была ситуация в Восточном Причерноморье, где это явление не имело места. Поэтому естественным будет предположение, что характер и методы колонизации Восточного Причерноморья были иными.

Однако прямые свидетельства письменной традиции и некоторые археологические материалы не позволяют считать, что греческие поселения в этом регионе имели характер только торговых факторий. Можно думать, что характер основанных здесь греческих полисов (Фазис, Диоскурия, затем Питиунт) был несколько иным, чем, например, на севере Понта. Видимо, население их было незначительным, размеры хоры очень ограниченными. Основой экономики этих полисов являлась посредническая торговля. В силу развитости общества Колхиды, которое само было заинтересовано в развитии внешнеэкономических связей, эти полисы стали необходимым элементом экономической жизни западного Закавказья, что, видимо, обеспечивало их безопасное существование и процветание.

Важнейшей вехой в развитии всего закавказского региона явилось начало эллинистической эпохи. В это время в результате похода Александра Македонского гибнет Ахеменидская держава и на руинах ее возникает новый эллинистический мир. Не пытаясь определить сущность эллинистической эпохи, мы отметим только те ее явления, которые оказали определенное воздействие на Закавказье.

Прежде всего необходимо заметить, что завоевания Александра и последующие войны диадохов на обширных территориях полностью перекроили политическую карту Востока, вызвали ряд передвижений народов (особенно кочевых), занимавших периферию Ахеменидской державы. В бурные политические события оказались вовлеченными многие народы, не принимавшие непосредственного участия в «мировой» политике в предшествующие времена. Эллинистические государства на первых порах своего существования вели более активную внешнюю политику, нежели одряхлевшая держава Ахеменидов. Их мощный напор на первобытную периферию вызывал в свою очередь определенные внутренние перемены в обществах, бывших объектами их экспансии. Кроме того, в процессе гибели державы Ахеменидов ее окраины в условиях своеобразного «вакуума» власти стремились добиться независимости. Это происходило как в Средней Азии, так и в Закавказье. Иногда указанная тенденция (в силу благоприятного стечения обстоятельств) могла и реализоваться. Примеры этого мы видим, в частности, в Закавказье.

Эллинистическая эпоха вызвала крупные изменения и в экономической сфере. В начале эпохи происходит значительный экономический подъем по всему Востоку. Он был связан со строительством новых городов, массовым переселением греков на Восток, широким распространением классического рабства, более рациональным использованием природных ресурсов, глубоким проникновением в экономику товарно-денежных отношений, введением в оборот огромной массы драгоценных металлов, ранее хранившихся в сокровищницах ахеменидских царей. Создались новые экономические центры, установились торговые связи между очень отдаленными районами, возникли в силу этого новые торговые пути.

Закавказье в эллинистическую эпоху также переживает новый бурный подъем. Спонтанное экономическое и социальное развитие многих его районов в новых, более благоприятных, нежели ранее, условиях, привело к качественным изменениям. Наиболее ярко новая ситуация проявилась в сфере государственности. Мы видим, с одной стороны, возрождение государственности в тех районах, где она была подавлена в ахеменидскую эпоху, а с другой – создание ее в тех районах, где она еще не существовала.

Хотя история Армении в начале эллинистической эпохи известна плохо, однако несомненно, что этот период – время возрождения армянской государственности. На территории западной части Армянского нагорья в конце IV в. до н. э. возникли два государства: Малая Армения и Софена. В северо-восточной части нагорья, в так называемом царстве Айрарат, правили потомки ахеменидского сатрапа Ерванда. По мнению некоторых исследователей, эта династия представляла собой прямое продолжение той, которая управляла Арменией перед ахеменидским завоеванием, в потом превратилась в наследственных сатрапов.

Близкий характер имели события и в более восточных областях. После разгрома последнего ахеменидского царя Дария III при Гавгамелах часть его приближенных изъявила покорность Александру Македонскому. В их числе был и правитель Мидии Атропат. Позднее он объявил себя независимым правителем. Понимая, что власть над всей Мидией ему не удержать, он создал свое государство в северной ее части (включая области вокруг оз. Урмия, к северу от г. Экбатаны и по обе стороны р. Аракса). Вновь возникшее государство стало Атропатовой Мидией, или Атропатеной.