Текст книги "Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии"

Автор книги: Виктор Пилипко

Соавторы: Джаббар Халилов,Рустам Сулейманов,Юрий Буряков,Геворг Тирацян,Галина Шишкина,Отар Лордкипанидзе,Маргарита Филанович,Юрий Заднепровский,Александр Никитин,Вадим Массон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 60 страниц)

Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии

Предисловие
(Г.А. Кошеленко)

Данный том «Археологии СССР» – «Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии» – охватывает два региона: закавказский и среднеазиатский. Уже само название указывает на те важнейшие особенности, которые отличают материалы, представленные здесь, от предшествующих томов издания: мы впервые вступаем в эпоху, когда народы, являющиеся объектом нашего исследования, поднимаются на ступень классового общества и государственности. Этот этап историй означает усложнение структуры общества, его экономической жизни, политической организаций, наличие классовых противоречий, своеобразие идеологии, усиление и усложнение контактов различных политических и этнических объединений. Рождаются новые явления, как правило, не свойственные, первобытнообщинной стадии развития, – письменность, монета и т. д. В силу всего этого меняется роль археологических источников. Ранее они выступали если не как единственный, то по крайней мере важнейший источник для реконструкции всей картины истории общества, теперь же для изучения политической и социально-экономической истории общества на первое место выдвигаются иные, прежде всего письменные, источники. В связи с этим отчасти меняется структура организации предлагаемого материала: выделяются специальные главы, освещающие проблемы денежного обращения и характеристику монеты как специфического источника, наряду с изложением важнейших результатов археологических исследований приводятся также данные письменных источников различного характера, более развернутый характер приобретают итоговые разделы, посвященные политической и социально-экономической истории народов в рассматриваемую эпоху.

Точно так же подвергается определенной модификаций и система периодизации: наряду с собственно археологическими вводятся политические и социально-экономические критерии. Изложение материалов тома начинается с эпохи раннего железа, конечный же хронологический рубеж примерно совпадает со временем перехода от рабовладельческой к феодальной общественно-экономической формации. Несколько меняются и принципы территориального деления. Определяющее значение теперь приобретают политические границы. Конечно, мы сознаем всю условность и изменчивость этих границ в древности, однако необходимость следовать им очевидна, поскольку уже тогда сформировались достаточно устойчивые этнополитические области, сохранявшие при всех политических изменениях свою специфичность, например Бактрия, Хорезм в Средней Азии, Колхида или Армения в Закавказье.

Отметим еще одну особенность данного тома, связанную со своеобразием исследуемой исторической эпохи. Хотя он имеет название «Древнейшие государства на территории СССР», в начальных разделах каждой из двух частей значительное место уделяется археологии и истории тех народов, которые в тот момент еще находились на стадии разложения первобытнообщинного строя. Подобный подход, как нам кажется, естествен. Действие закона неравномерности исторического развития сказывалось, в частности, в том, что, когда одни народы уже перешли грань, отделявшую доклассовую и догосударственную стадию от классовой и государственной, другие еще только подходили к ней. Однако переплетенность исторических судеб их столь велика, что было бы неоправданным формализмом начинать изложение истории и археологии каждой отдельной области и каждого отдельного народа только с момента, когда здесь возникает государство. Мы избрали иной принцип исследования в рамках значительного региона и отправная точка – момент начала железного века.

Марксистская историческая наука исходит из того, что наиболее динамичным элементом в системе общественных отношений являются производительные силы. Именно развитие производительных сил определяет все изменения в обществе. Поэтому классики марксизма особо выделяют ту огромную революционизирующую роль, которую сыграло появление железных орудий труда: «железо сделало возможным полеводство на более крупных площадях, расчистку под пашню широких лесных пространств; оно дало ремесленнику орудия такой твердости и остроты, которым не мог противостоять ни один камень, ни один из известных тогда металлов»[1]1
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 163.


[Закрыть]. В конкретных условиях Закавказья и Средней Азии только распространение железных орудий труда создало предпосылки для таких общественных изменений, которые в конечном счете привели к формированию классового общества и государства. Археология первых классовых обществ на юге нашей страны – основная тема данного тома.

Необходимо вместе с тем отметить, что современные политические границы, естественно, не совпадают с границами древних политических и этнических образований и в силу этого иногда авторам приходится привлекать материалы из раскопок зарубежных памятников для характеристики некоторых государственных образовании в отдельные периоды их истории. Например, основные центры государства Урарту находились южнее границ СССР. Для более полной обрисовки археологии этого древнейшего государственного образования на территории СССР пришлось использовать материалы из раскопок памятников, расположенных на территории Турции.

Авторский коллектив считает своим приятным долгом поблагодарить рецензентов Б.Я. Ставиского и И.Р. Пичикяна за их ценные замечания, сделанные при обсуждении этого тома. Авторский коллектив включает: Ю.Ф. Бурякова (Институт археологии АН УзССР), Ю.А. Заднепровского (Ленинградское отделение Института археологии АН СССР), Г.А. Кошеленко (Институт археологии АН СССР), О.Д. Лордкипанидзе (Центр археологических исследований АН ГССР), В.М. Массона (Ленинградское отделение Института археологии АН СССР), А.Б. Никитина (ГИМ), В.Н. Пилипко (Институт истории АН ТССР), В.И. Сарианиди (Институт археологии АН СССР), Р.Х. Сулейманова (Институт археологии АН УзССР), Г.А. Тирацяна (Институт археологии и этнографии АН АрмССР), З.И. Усманова (Ташкентский государственный университет), Д.А. Халилова (Институт истории АН АзССР), М.И. Филанович (Институт археологии АН УзССР), Г.В. Шишкину (Институт археологии АН УзССР), В.Н. Ягодина (Каракалпакский филиал АН УзССР).

В большинстве глав, авторами которых выступают несколько специалистов, текст писался совместно и разделить его по отдельным авторам не представляется возможным. Исключениями являются глава IX «Северная Парфия», основная часть которой написана В.Н. Пилипко, а Г.А. Кошеленко принадлежат параграфы «Искусство» и «Серахский оазис», и глава X «Маргиана», где В.Н. Пилипко написал «Денежное обращение» (основные авторы: Г.А. Кошеленко, З.И. Усманова, М.И. Филанович). Авторский коллектив и ответственный редактор тома благодарят М.Х. Исамиддинова и М. Тулебекова, предоставивших свои неопубликованные материалы для главы XIII «Согд» («Керамика» и «Фортификация»).

Важнейшей частью тома являются таблицы. Авторы их указаны в подписях. Над таблицами работали художники Ин-та археологии АН СССР С.А. Суджаева и Е.Ф. Маракулина. Указатели к тому выполнены З.В. Сердитых.

Часть первая
Закавказье

Введение
(Г.А. Кошеленко, О.Д. Лордкипанидзе, Г.А. Тирацян, Д.А. Халилов)

Объектом исследования первой части тома является закавказский регион в эпоху существования здесь древнейших государств. Определение географических границ его и хронологических рамок, в которых он рассматривается, требует некоторых пояснений.

Закавказье охватывает территории трех советских республик: Грузинской, Армянской и Азербайджанской. На севере, западе и востоке границы региона имеют естественный характер: Главный Кавказский хребет. Черное и Каспийское моря. Эти границы определяли Закавказье и в древности, очерчивая зону развития однотипных (или очень близких) цивилизаций и государственных образований, связанных общностью исторических судеб. Южная граница не совпадает с важными географическими рубежами, определявшими границы древних обществ. Поэтому для более полной обрисовки истории и археологии Урарту, древней Армении и Атропатены необходимо в той или иной мере обращаться к памятникам, расположенным на территорий Турции и Ирана.

Нижняя хронологическая грань, определяющая начало периода, подлежащего исследованию в данном томе, как уже отмечалось выше, – это рубеж между бронзовым и железным веками. Впервые железные предметы, по мнению некоторых исследователей, появились в Закавказье еще в XIV в. до н. э. (Абрамишвили Р.М., 1957; 1961). Однако только в самом конце II тысячелетия до н. э. они сравнительно постоянно (хотя и очень редко) начинают присутствовать в закавказских археологических комплексах. В начале I тысячелетия до н. э. количество железных предметов, в первую очередь оружия, резко возрастает. Эпоха широкого освоения железа относится к IX–VI вв. до н. э., хотя железное оружие полностью вытесняет бронзовое только в V в. до н. э. (Погребова М.Н., 1977, с. 24).

Верхняя граница рассматриваемой эпохи определяется приблизительно IV–V вв. н. э. Согласно наиболее распространенному в советской науке мнению, именно в это время в странах закавказского региона происходит переход к феодальным отношениям. Хотя детальная картина развития феодализма здесь еще совсем не ясна и, в частности, существуют очень серьезные расхождения относительно самой природы социально-экономических отношений в древнем Закавказье (подробнее см.: Новосельцев А.П., 1980), все же подавляющее большинство исследователей признают, что IV в. н. э. был важной исторической вехой, отметившей самые серьезные изменения в общественных отношениях[2]2
  Например, С.Т. Еремян (Еремян С.Т., 1951) считал, что феодальные отношения в Армении зародились в начале н. э., а господствующими они стали с IV в. н. э.; в «Очерках истории Грузии» период ранних феодальных отношений относится к IV–X вв. н. э. (Очерки истории Грузии, т. I. Тбилиси, 1970). А.П. Новосельцев (1980, с. 196) формирование класса-сословия феодалов в странах Закавказья датирует IV–VIII вв. н. э. Примеры можно умножить.


[Закрыть].

При всем единстве исторических судеб стран закавказского региона, все же достаточно отчетливо выявляются специфические особенности истории отдельных районов. Эта специфика порождена различиями природных условий, этнического состава населения, влиянием внешних факторов. Достаточно отчетливо выделяются три основных района: причерноморские области, где возникло государство Колхида, восточное Закавказье, где сформировались Иберийское царство и Албания, южное Закавказье – область, где существовало Урартское, а затем Армянское государство. Конечно, политические границы были достаточно изменчивы, однако подобное ориентировочное членение (не претендующее на абсолютную точность) имеет свои основания, как чисто археологические, так и (позднее) историко-политические. Отличия Колхиды от остальных районов Закавказья, с точки зрения материальной культуры, достаточно заметны уже в раннебронзовую эпоху, сохраняются они и в эпоху раннего железа (Погребова М.Н., 1977, с. 26). Памятники материальной культуры этого района особенно тесно связаны с причерноморскими областями Малой Азии, в то время как другие районы – с Иранским плато.

Отражением этих различий явилось существование двух древнегрузинских государственных образований – Колхиды и Иберии. Приморское положение Колхиды привело и к очень ранним ее контактам с миром греческих полисов, включению Колхиды в орбиту так называемой великой греческой колонизации, что наложило особый отпечаток на исторические судьбы народов, населявших в древности западное Закавказье.

Специфика материальной и духовной культуры южного Закавказья определяется тем, что уже в IX в. до н. э. этот район стал объектом урартской экспансии. Урарту – древнейшее государство па территории СССР. По характеру своей общественной структуры, материальной и духовной культуры оно являлось государством древневосточного типа, близким, например, Ассирии. Несколько веков владычества Урарту наложили серьезный отпечаток на исторические судьбы описываемого района. В дальнейшем Армения теснее, чем другие части Закавказья, была связана с Мидийским и Ахеменидским государствами, что также способствовало формированию специфических черт культуры.

История восточного Закавказья тоже обладает рядом особенностей. Расположенный значительно дальше от центров переднеазиатской цивилизации (как южное Закавказье) и Черного моря (как западное Закавказье), этот район более полно сохранял традиции предшествующего времени. Хотя и здесь имеются внутренние различия (например, на территории Иберии достаточно отчетливо ощущаются связи с Колхидой), все же в целом восточное Закавказье характеризуется определенным единством, например, в материальной культуре, несмотря на различия в этническом составе. Здесь позднее, чем в западном и южном Закавказье, сформировалось классовое общество и государство.

Создание внутренней периодизации исследуемой эпохи сопряжено со значительными трудностями. К их числу необходимо отнести факторы как субъективного, так и объективного характера. К последним относится некоторое несовпадение археологической и исторической периодизации. Так, с точки зрения археологии, самый большой внутренний рубеж в рамках данной исторической эпохи приходится на VI в. до н. э., когда заканчивается ранний железный век (Погребова М.Н., 1977, с. 24), а с точки зрения история большинства политических образований Закавказья, наиболее важные перемены относятся к IV в. до н. э. (см. ниже). Субъективным фактором является разная степень археологической изученности различных периодов и различных районов, что мешает создать единую всеобъемлющую схему, отражающую изменения в материальной и духовной жизни всех закавказских обществ в рамках исследуемой эпохи. Нам представляется, что на современном уровне изученности археологии Закавказья еще нет возможности создать такую периодизацию. В силу этого авторский коллектив считает возможным применить следующий принцип хронологического членения материалов: вся эпоха делится на два больших периода, рубежом между которыми является IV в. до н. э. Внутри этих периодов членение на отдельные этапы зависит от возможностей хронологического членения материала. Выбор IV в. до н. э. в качестве определенного поворотного пункта определялся следующими соображениями. Во-первых, это значительный рубеж в история всего Переднего Востока. В 30-20-х годах IV в. до н. э. под ударами войск Александра Македонского гибнет держава Ахеменидов. Начинается новая – эллинистическая – эпоха, значительно отличающаяся от предшествующей (подробнее см.: Кошеленко Г.А., 1979). Влияние эллинистических государств на закавказский регион было неизмеримо более сильным, чем предшествующих государственных образований. Во-вторых, в этот период внутри самих закавказских обществ, что отмечается всеми исследователями, происходят значительные структурные изменения, следствием которых явилось, в частности, образование в IV в. до н. э. или вскоре после него государств на тех территориях, которые в предшествующее время еще находились на стадия первобытнообщинного строя. Первые века до н. э. и первые века н. э. – время, когда при всех внутренних различиях Закавказье в целом представляет собой область развитой государственности и существования классов.

В тесной связи с проблемой периодизации находится я проблема хронологии – обоснования датировок исследуемых археологических комплексов. Данная проблема может быть расчленена на две части: датировка археологических комплексов раннего железа и датировка археологических комплексов эпохи существования государственных образований на всей территории Закавказья. Исследование относительной хронологии комплексов раннего железа тесно связывалось с исследованиями комплексов поздней бронзы (Погребова М.Н., 1977, с. 25). В Грузии эти работы проводились первоначально на базе памятников Триалетского района, затем схема уточнялась и видоизменялась применительно к другим районам республики (Абрамишвили Р.М., 1957; 1961; Куфтин Б.А., 1941; Пицхелаури К.Н., 1972; 1973). В Азербайджане эталонными памятниками, позволившими установить относительную хронологию, стали Мингечаур и Ходжалинское могильное поле (Асланов Г.М., Ваидов Р.М., Ионе Г.И., 1959; Гуммель Я.И., 1940а; Даниэлян О.А., 1971; 1973; Иессен А.А., 1965; Минкевич-Мустафаева Н.В., 1962). На территории Армении наиболее полно эту проблему рассмотрел А.А. Мартиросян (Мартиросян А.А., 1961; 1964)[3]3
  Подробнее о проблеме в целом см.: Погребова М.Н., 1977, с. 24–26.


[Закрыть].

Установление относительной хронологии позволило создать и абсолютную хронологию археологических комплексов. В наиболее выигрышном положении были районы западной Грузии и Армении, в археологических комплексах которых имелись хорошо датируемые объекты. Для Колхиды это, в частности, импортные греческие вещи. На территории Армения ситуация облегчалась наличием урартских надписей, хорошей синхронизацией истории Урарту и Ассирии, устанавливаемой на базе не только памятников материальной культуры, но и многочисленных нарративных и эпиграфических источников. Однако до сего времени не разработана хронологическая шкала самого массового вида археологических материалов – урартской керамики. Для других районов Закавказья, естественно, база абсолютной хронология устанавливалась на основе сопоставлений с урартскими и отчасти скифскими материалами, а также с материалами из других переднеазиатских регионов, поступавших в Закавказье не непосредственно из районов своего производства, а через Урарту и другие промежуточные области (Погребова М.Н., 1977, с. 25). При этом, однако, перед исследователями иногда встают очень серьезные трудности, поскольку неизвестно время «нахождения в пути» вещи, используемой для датировки, а иногда я сами датирующие предметы могут оказаться объектом сложных дискуссий (Погребова М.Н., 1977, с. 25). Однако в целом относительная и абсолютная хронология памятников раннего железного века на территории Закавказья в настоящее время в основных чертах может считаться установленной, что позволяет наметить и основные черты эволюции материальной и духовной культуры, попытаться обрисовать (хотя бы в самых общих чертах) эволюцию общественных отношений.

Несколько лучше обстоит дело с датировкой археологических комплексов периода ранней и развитой государственности. Причиной этого является наличие достаточно широкого круга письменных источников, надписей, нумизматических находок, позволяющих датировать археологические комплексы. Однако и здесь существуют определенные трудности: основное число монет, найденных при раскопках, – иноземные и время обращения их на территории Закавказья не всегда может быть определено достаточно точно. Не решен еще вопрос о времени начала чеканки албанской монеты (подражания эллинистическим монетам) и об их хронологической классификаций, что затрудняет датировку комплексов Албании. Имеются определенные сложности и с интерпретацией письменных источников: например остаются дискуссионными вопросы об источниках того или иного античного автора и тем самым о точном соотнесении с памятниками сведений, сообщаемых данным автором. Такова ситуация с анализом сообщений Страбона об Иберии (Болтунова А.И., 1947; Лордкипанидзе О.Д., 1957, ср.: Ельницкий Л.А., 1964, с. 150; Новосельцев А.П., 1980, с. 21) и Албании (подробнее см.: Новосельцев А.П., 1980, с. 20–21). Тем не менее, в основных чертах абсолютная хронология археологических комплексов данного периода разработана. Лучше выявлена она для Колхиды и Армении, что позволяет рассматривать эволюцию материальной и духовной культуры этих областей подробнее, слабее – для Иберии и Албании, поэтому материалы данных областей описываются более суммарно.

Начало археологического изучения Закавказья относится к 30-м годам XIX в. Основное внимание тогда уделялось христианским древностям Армении и Грузии (Пиотровский Б.Б., 1949, с. 6). Постепенно стал проявляться интерес к античным памятникам, а позднее – и к памятникам более раннего времени. В целом периодизация исследований археологических памятников рассматриваемой эпохи на территории Закавказья может быть представлена следующим образом. Первый этап продолжался до 1881 г., т. е. до времени проведения V Всероссийского археологического съезда в Тбилиси, второй – с 1881 г. до Великой Октябрьской социалистической революции и завершения гражданской войны в Закавказье; третий – время от установления Советской власти в Закавказье до окончания Великой Отечественной войны; четвертый – послевоенный период.

Первый этап может быть определен как первичное ознакомление с археологическими памятниками Закавказья. Были проведены археологические исследования, давшие материалы, которые в дальнейшем, по мере углубления знаний о прошлом региона сыграли очень большую роль, став опорными пунктами в создании картины эволюции материальной культуры Закавказья. Таковы, например, раскопки могильника в Армении около Дилижана («Редкин лагерь»), чрезвычайно важные для понимания самой начальной фазы раннего железного века. Большое значение имели и раскопки Ф. Байерном Самтаврского могильника. Организационным центром археологического изучения Закавказья в то время был Кавказский археологический комитет, в 1873 г. преобразованный в Общество любителей кавказской археологий. Основными недостатками первых исследований археологии Закавказья являлись ограниченность работ и малочисленность научно подготовленных кадров. Общество составляли любители-дилетанты, преимущественно из русской и местной аристократии и городского чиновничества (Пиотровский Б.Б., 1949, с. 6).

Значительное влияние на развитие археологического изучения Закавказья оказал V Всероссийский археологический съезд. Уже в процессе подготовки к съезду был проведен ряд археологических исследований (А.С. Уваровым, А.Д. Ерицовым, И.С. Поляковым). Обширной и разнообразной была программа съезда. После 1881 г. устанавливаются тесные связи кавказских научных учреждений с Московским археологическим обществом, а затем и с Археологической комиссией. В 1901 г. в Тбилиси было учреждено Кавказское отделение Археологического общества. Кроме того, съезд популяризацией древних памятников Кавказа возбудил интерес к древностям в широких кругах кавказской интеллигенций (Пиотровский Б.Б., 1949, с. 7). В эти годы раскопки проводились в гораздо более широких масштабах, некоторыми из них руководили археологи-профессионалы. Однако по-прежнему большинство работ осуществлялось мало подготовленными людьми. Вместе с тем материалы, полученные в результате этих работ, в той или иной степени были вовлечены в научный оборот, впервые стали использоваться как исторический источник. И все же практически неразработанной оставалась относительная и абсолютная хронология археологических комплексов. Значительная часть территории Закавказья археологами практически не изучалась.

Планомерные археологические исследования начались здесь после установления Советской власти. Важными центрами их явились музеи и научно-исследовательские институты. Раскопки, как правило, стали проводить специалисты-профессионалы, число которых быстро росло. В Грузии основную работу первоначально проводил Государственный музей Грузии, затем подключились и местные краеведческие музеи (Зугдиди, Кутаиси, Поти). Новый импульс археологическому изучению республики дало создание в 1936 г. Грузинского филиала АН СССР (в 1941 г. преобразован в Академию наук Грузинской ССР). На территории Грузии работали многие высококвалифицированные археологи, среди которых необходимо отметить Б.А. Куфтина (Краткий очерк истории грузинской советской науки за 25 лет. Тбилиси, 1946; Пиотровский Б.Б., 1949, с. 11; Апакидзе А.М., 1967).

В Армении основные работы в это время были сконцентрированы в Комитете охраны исторических памятников и в Государственном музее Армении. Особенно много было сделано тогда для изучения крепостей так называемой циклопической кладки, обнаруженных в ряде мест Армении. Важнейшую роль сыграли начавшиеся в 1939 г. систематические раскопки урартской крепости на холме Кармир-блур совместной экспедицией АН Армянской ССР и Государственного Эрмитажа под руководством Б.Б. Пиотровского (Кафадарян К.Г., 1945; Пиотровский Б.Б., 1949, с. 11–12; Аракелян Б.Н., Мартиросян А.А., 1967).

В Азербайджане первоначально основная археологическая работа проводилась в Обществе обследования и изучения Азербайджана, в Азербайджанском комитете охраны памятников старины и искусства и в Государственном музее. В дальнейшем важнейшим центром ее стала Академия наук Азербайджанской ССР (Джафарзаде И.М., 1945; Пиотровский Б.Б., 1949, с. 12; Ваидов Р.М., Нариманов И.Г., 1967).

Важнейший итог всех описанных работ – достаточно обширные комплексы археологических материалов, полученные в результате широких по масштабам и научно организованных раскопок. Была выявлена (хотя еще только в самых общих чертах) хронологическая последовательность этих комплексов, достигнуты значительные успехи по соотнесению комплексов, обнаруженных в различных частях Закавказья, что позволило впервые достаточно широко и обоснованно использовать археологические материалы в качестве исторического источника, особенно для ранних периодов. Эти материалы включали работы, в которых делались первые попытки дать сводные очерки истории каждой из республик Закавказья (Джанашиа С.Н., 1949; История Азербайджана. Краткий очерк. Баку, 1941; Манадян Я.А., 1944), а также в первом опыте сводной историй народов СССР (История СССР с древнейших времен до образования Древнерусского государства. М., 1939).

Характерной особенностью современного периода археологического изучения Закавказья является широкомасштабное планомерное исследование практически всех категории памятников материальной культуры, проводимое на высоком методическом уровне, что позволяет ставить и решать важнейшие вопросы, связанные с прошлым народов Закавказья. В каждой из республик работают многочисленные экспедиций, организуемые как соответствующими институтами Академий наук, так и университетами, музеями. Археологические материалы стали важнейшим источником для реконструкции прошлого народов Закавказья: без них ныне не возможны никакие исторические исследования ранних периодов историй народов закавказского региона (см.: История армянского народа. Ереван, 1971, т. I; История Азербайджана, Баку. 1958, т. I; Очерки историй Грузии. Тбилиси, 1970, т. I).

Эта краткая информация об общих этапах археологического изучения Закавказья должна быть, естественно, дополнена порайонным обзором археологических исследований в применении к памятникам исследуемой нами эпохи.

Археологические исследования на территории древней Колхиды начались с 70-х годов XIX в., но велись они тогда преимущественно любителями-краеведами или учеными-естественниками. Уже на заседаниях подготовительного комитета V Всероссийского археологического съезда в 1878 г. местные краеведы-энтузиасты сообщали об археологических находках в Рионской низменности (Кутаиси и его окрестности) и по ущелью р. Квирила (Г. Церетели), в районе древней Диоскурии – Себастополиса (В. Чернявский) и т. д. В начале XX в. археологические исследования проводятся в Сачхере, Вани и других пунктах (Э.С. Такаишвили). К 30-м годам (1933–1934, 1936, 1938) относится начало первых планомерных раскопок поселений (Наохваму) в Колхиде (Г.К. Ниорадзе). В 1934–1935 гг. в приморской полосе работает экспедиция под руководством И.И. Мещанинова, а позже – А.А. Иессена. Ведутся раскопки поселений античного времени у Очамчирского порта (И.М. Иващенко, Л.Н. Соловьев), могильников и поселений в Даблагоми (Н.А. Бердзенишвили, Б.Н. Куфтин, Н.В. Хоштариа).

Прерванные в годы Великой Отечественной войны археологические исследования возобновились во второй половине 40-х годов (Н.В. Хоштариа) и с 50-х годов ведутся систематически различными учреждениями АН ГССР (Институт истории, археологии и этнографии, Государственный музей Грузии, Абхазский институт языка, литературы и историй, Батумский научно-исследовательский институт), а также Тбилисским государственным университетом и Государственным музеем искусств Грузии в наиболее важных центрах древней Колхиды. За эти годы изучены районы по нижнему течению р. Риони, где предполагается наличие г. Фасиса, район Кобулети – Пичвнари, городище Эшери; значительные по масштабам раскопки проводятся в древнем Питиунте, в Вани – одном из важных центров Колхиды. Изучаются могильники как местного населения, так и греков. Особое внимание уделяется исследованию древнеколхидского очага железной металлургии (подробнее см.: Апакидзе А.М., 1967; 1972; Лордкипанидзе О.Д., 1977а).

Археологические памятники Иберии стали привлекать внимание с середины XIX в. Уже в 1852 г. краевед Д. Мегвинетухуцесишвили провел первые раскопки городища античной эпохи в Уплисцихе. В 60-х и 70-х годах во время земляных работ при перетрассировке и расширении Военно-Грузинской дороги также обнаружили некоторые памятники. В 1867 г. в окрестностях Мцхета на правом берегу р. Куры (где ныне ЗАГЭС) была найдена древнегреческая строительная надпись, относящаяся ко времени императора Веспасиана (Амиранашвили А.И., 1928; Каухчишвили Т.С., 1951; Церетели Г.В., 1960). В 1871 г. в Мцхета начаты раскопки Самтаврского могильника, продолжавшиеся до 1877 г. (Ф. Байерн).

Систематические археологические раскопки в Грузии начались лишь после установления Советской власти. Особенно большое значение имело широкое археологическое изучение (1937 г.) столицы Иберии – Мцхета и его окрестностей под руководством академика И.А. Джавахишвили и С.Н. Джанашиа. В 1936–1940 гг. Отделом охраны памятников культуры и Отделом истории Государственного музея Грузии в юго-восточной Грузии – Триалети были проведены раскопки (М.М. Иващенко, Б.А. Куфтин) в зоне строящегося Алгетского водохранилища, во время которых обнаружен и ряд могильников античной эпохи.

После Великой Отечественной войны археологические исследования памятников Иберии приняли систематический характер. В настоящее время экспедиций Института истории, археологии и этнографии ведут раскопки в Мцхета и его окрестностях (А.М. Апакидзе), городищ Дзалиса, Саркине, Настакиси (А.В. Бохочадзе), Цихиагора (Г.Г. Цкитишвили), поселений и могильников в Арагвском ущелье (Р.М. Рамишвили), могильников Тбилиси и его окрестностей (Р.М. Абрамишвили). Археологические экспедиции Государственного музея ведут раскопки городищ Урбниси (П.П. Закарая, Л.А. Чилашвили), Самадло и Дедоплис Миндори (10. М. Гагошидзе) и могильников в юго-восточной части Грузии (Ц.О. Давлианидзе), а экспедиции Государственного музея искусств Грузии – в Уплисцихе (Д.А. Хахутайшвили) (подробнее см.: Ломтатидзе Г.А., 1955; Гобеджишвили Г.Ф., 1948; Апакидзе А.М., 1972; Лордкипанидзе О.Д., 1977а).

Первые памятники урартской культуры были археологически исследованы в западной части Армянского нагорья на территории современной Турции (К. Леманн Гаупт, Н.Я. Марр, И.А. Орбели). Широкое изучение их на территории Армении началось только в годы Советской власти. Шла работа по сбору, обработке и изданию урартских клинописных надписей различного характера (Г.А. Меликишвили, Н.В. Арутюнян, И.М. Дьяконов). Самые значительные по масштабам раскопки были проведены на городище Кармир-блур, где располагался урартский город Тейшебаини (Б.Б. Пиотровский). Кроме того, исследовались также городища Эребуни (К.Л. Оганесян), Аргиштихинили (А.А. Мартиросян), урартские крепости Цовинар, Аргац, Енокаван и т. д. (С.А. Есаян и др., подробнее см.: Пиотровский Б.Б., 1959; Аракелян Б.Н., Мартиросян А.А., 1967).